Последние несколько дней Андрей безуспешно пытался убедить себя, что ему все померещилось. Он каждый час повторял себе, что ему просто почудились и Александра со своим блокнотиком, и ее молчаливый и хмурый бывший, при виде которого хотелось прижаться к стене и отправиться на платформу девять и три четверти, и призрак-светлячок. И даже то, как Дима отлетел к стене из-за невидимой силы, объяснение которой Андрей нашёл только одно. Магнит. Сильный магнит, который смог притянуть к себе Диму из-за его железных… из-за его железного характера. Потому что иначе никак нельзя было объяснить, как этот парень поднялся после такого падения, бросился вслед брату и, перепрыгивая через несколько ступенек, выбежал на улицу. Андрей очень хотел верить, что ему все это почудилось.

Но вибрировавший очередным вызовом от Димы мобильник возвращал Андрея в новую реальность. Кажется, он почти дошёл до пятой стадии, готовый принять все происходящее, но для начала нужно было залить в себя пару кружек колы и встретиться с младшим братом Вознесенского. Он был очень настойчивым. Практически, как президент Франции.

Ехать на самый конец метки метро с другого конца города Андрею не хотелось, но настойчивый голос на другом конце убедил его в ошибочности его желаний. В конце концов он должен был Диме за произошедшее с его братом, и странное чувство в груди давило на Андрея, не давало ему нормально спать, и он пытался вспомнить, когда еще испытывал его. Кажется, никогда.

Дима встретил его у выхода метро в компании Станислава и странного невысокого светловолосого парня, от которого на весь вестибюль несло мужским парфюмом. Стас выглядел весьма… сносно: рассматривал стенд информации метрополитена и потягивал через трубочку молочный чай, пока Дима объяснял, что ему нужна помощь Андрея. Эти слова заставили Морозова напрячься, шестерёнки памяти в голове подкидывали образ розововолосой подружки Александры, а имя «Марьяна» окончательно убедили Андрея в том, что он хочет развернуться и, перепрыгнув турникеты, побежать вниз по эскалатору.

Вот только его тут же подхватил под локоть незнакомый блондин и уверенно потащил вслед за удаляющимися Стасом и Димой, ничего не говоря и только морща нос каждый раз, когда их с Андреем взгляды встречались.

Марьяна встретила их недовольно сморщенным носом. Хозяйка квартиры, как и в прошлый раз оперлась плечом о дверной косяк – но на этот раз оставила место, чтобы гости могли пройти внутрь. Хотя Андрей предпочёл бы остаться ждать на лестничной клетке.

– Ну привет, красавчик, – губы Марьяны изогнулись в какой-то хищной улыбке, пока девушка обводила Андрея взглядом. – Давно не виделись. Не обольщайся, Феликс, – Марьяна посмотрела на держащего его блондина, – это я милому укурышу, а не тебе.

– Хе-хе, спасибо, – неловко пробормотал Морозов.

– Чему ты радуешься? – Феликс резко встряхнул Андрея, вталкивая в квартиру. – Она укурышем назвала, а он еще и благодарит. Ну точно чем-то накидался.

– Смотри, как бы я тебе не накидала за шиворот, Феликс. – Марьяна резко вытянула руку, перекрывая тому проход, и Андрей поторопился пройти подальше вглубь прихожей, чтобы не попасть под горячую руку подруги Александры. – Ты тут на птичьих правах. Как пригласила тебя к себе, так могу и отозвать.

– Ты же ведьма, – пожал плечами Феликс, пригнулся и просочился в квартиру под рукой Марьяны. – На вас это правило тоже распространяется.

– А ты сексист. Я ведьма, а не труп. У меня связь с природой, духами, потусторонним миром, вселенной…

– Астральными телами, – ехидно крякнул Феликс.

– Астральным телом станешь ты, если не заткнёшься. Сегодня как раз ясная погода, смогут наблюдать, как ты летишь в телескоп.

Негромкий кашель раздался со стороны двери, где Дима переминался с ноги на ногу, поддерживая под локоть своего брата. Марьяна помедлила, нахмурилась и затем всплеснула руками, как в какой-нибудь мыльной опере по центральному телевидению.

– Ах, проходите. Даже как-то неловко.

Младший Вознесенский смерил Марьяну укоризненным взглядом и медленно шагнул в прихожую. Раздевались они в молчании. Марьяна убежала на кухню, запричитав, что вода из кастрюльки убежит, Феликс незаметно от неё скрылся в одной из комнат, – кажется, это была спальня, – а Вознесенские стянули с себя одинаковые черные пальто и бросили их на шкаф в прихожей. Андрей снимать куртку не стал, только скинул кеды, не развязывая их, и взъерошил волосы, заглянув в зеркало у двери.

В кухню они вошли уже втроём: Феликс крикнул, что ему нужно еще несколько минут.

– Может, делом займёмся, а брачные танцы в свободное время проводить будете? – не выдержав, раздражённо прошипел Дима, опуская брата на стул.

– Прости. Не могу сдержаться, когда вижу его, – закатила глаза Марьяна.

Андрей с сомнением покосился на знакомый низенький табурет и поспешил занять второй свободный стул, удостоившись осуждающего взгляд хозяйки квартиры. Впрочем, ее недовольство было недолгим: уже через несколько секунд, что она прожигала Андрея взглядом, все внимание Марьяны переключилось на прислонившегося затылком к стене Станислава, над которым коршуном кружил младший брат, расстёгивая тому верхние пуговицы рубашки и предлагая уже налитый стакан воды. И когда он только успел это сделать?

Андрею даже стало немного завидно: его сестра никогда о нем так не беспокоилась.

– Так, ну, что тут у нас? – Марьяна ногой подтянула к себе табурет и, опустившись на него перед Стасом, вытянула вперёд руку, загнув все пальцы кроме одного. – Смотри на меня внимательно Стас и следи за пальцем. Скажи, сколько ты видишь перед собой?

– Один.

– Молодец, а теперь?

– Два.

– Отлично, а теперь?

– Три, – обречённо отозвался Вознесенский и тяжело вздохнул. – Но если ты еще раз спросишь сколько я вижу пальцев, клянусь богом, ты отправишься в астрал вслед за Феликсом. Я тебя люблю, Марьян, но со мной все хорошо.

– Ага, конечно, хорошо с ним все, – взлохмаченная макушка Феликса появилась из-за дверного косяка. – Мы тебя нашли посреди стройки, и ты родного брата не узнал. А теперь говоришь, что с тобой все хорошо. Проверь его, Марьяна. И со всей строгостью. Нам сюрпризы не нужны.

Марьяна и Стас одновременно повернули к Феликсу головы, но тот лишь гордо вздёрнул подбородок и прошествовал мимо них троих, запрыгнув на подоконник и тут же заболтав в воздухе ногами.

– Что, уже все мои лифчики стырил, кровосос? – Марьяна проводила Феликса скептичным взглядом.

– Не кровосос, а кровосися. И не все, а только кружевные французские, – даже как-то обиженно, по мнению Андрея, протянул вампир. Он же был вампиром, да?

Марьяна хмыкнула и вернулась к Стасу. Хозяйка квартиры расспрашивала Вознесенского о самочувствии, о том, что с ним произошло и что он вообще помнит. Но Стас только односложно отнекивался, кивал или вообще молчал. Марьяна же не теряла надежды и попыток его разговорить.

Андрей осторожно поднялся на ноги и, подойдя к Феликсу, уселся рядом с ним на холодный камень подоконника. Тот, слегка скрипнув, прогнулся под тяжестью второго тела. От Феликса в нос тут же ударил запах парфюма, и Андрей негромко чихнул.

– Будь здоров, – патетично отозвался Феликс, разглядывая потолок.

– Я смотрю, – Андрей на всякий случай оглянулся на Марьяну и, поняв, что она слишком занята Стасом, понизил голос: – характер – семейная черта Вознесенских?

– Характер? – удивлённо присвистнув, Феликс повернулся к нему в пол-оборота, и у Андрея зашевелились волоски на шее от неестественно ярких зелёных глаз. – Да, это их слабое место. Не советую тебе с ними связываться, мой друг, если хочешь спокойной жизни. Прежней она уже не будет, но лучше бы тебе держаться Александры. С ней хотя бы спокойно. Она барышня смышлёная, умом острая. Язык правда слишком острый, но в наше время это необходимость. К тому же она живёт одна, а ты, – Феликс обвёл Андрея оценивающим взглядом и поправил воротник его спортивной куртки, – достаточно молод, крепок. Телом, разумеется. А вот характер… В моё время твои ровесники были другими. Серьёзней, ответственней, с семьями. Хотя и умирали они иногда слишком рано, – он рассмеялся. – Так что у них был экспресс-курс по жизни. Все стадии за тридцать лет. А вы сейчас боитесь взрослеть, боитесь ответственности и заглянуть за угол своей жизни, потому что там неизвестность и новое препятствие, которое, увы, домашнему тельцу с разбегу не преодолеть. Только перебираться. С кряхтением и стонами.

Феликс как-то грустно вздохнул и замолчал. Он смотрел на Марьяну, не моргая и, кажется, даже не дыша. И все же Андрей слышал, как тот обиженно сопит.

Впрочем, продлилось это недолго. Тень печали быстро сменилась широкой улыбкой, и Феликс, по-братски обняв Андрея, похлопал его по плечу.

– В общем, хороший ты парень, Андрей. Из тебя можно слепить идеального мужчину. Главное, чтоб не размотало на этом гончарном круге жизни.

В ответ на это Андрей смог только снова что-то невнятно крякнуть. Вся жизнь была гончарным кругом, а он на ней кривой размякшей вазой в руках подмастерья-недоучки.

Тем временем Марьяна поднялась со своего любимого низенького табурета, от которого в памяти Андрея всплывали только самые болезненные воспоминания, и, подойдя к кухонному гарнитуру, открыла один из верхних шкафчиков. Она недолго рылась, звенела баночками и наконец достала небольшую металлическую баночку из-под крема.

– Что это? – Андрей встрепенулся, подскочив на подоконнике, и вытянул вперёд шею.

– Мазь. – Марьяна опустилась на табурет, откручивая крышку. – Помогает от болей в суставах, радикулита и бронхита, если намазать его на грудь. Собственного приготовления. А вообще я использую ее, чтобы считать человека, – Марьяна зачерпнула похожую на вазелин субстанцию малинового цвета из баночки и растёрла по ладоням. – Берёшь руку другого человека в свои, и слушаешь. Вот так, – она потянулась к руке Стаса. – Ай! Ты такой холодный.

– Да, мне немного нехорошо в последние дни. Не понимаю, что со мной происходит.

Марьяна удовлетворённо кивнула и, сжав ладонь Стаса в своих, закрыла глаза. Дима стоял рядом с братом, не отходя от него ни на шаг. А Андрей с Феликсом продолжали восседать на холодном подоконнике. И если поверхность под Андреем уже достаточно прогрелась, чтобы было комфортно сидеть, то рядом с Феликсом камень был все таким же холодным. Впрочем, соседа это не особо смущало: он продолжал болтать в воздухе ногами, рассматривать кухню Марьяны и несколько раз зачем-то обернулся на окно, словно оценивая высоту, на которой находилась квартира Марьяны.

Марьяна молчала. Сжимала в руках ладонь Стаса и молчала, погрузившись внутрь себя. Что она надеялась там найти Андрей не знал – он обычно с таким видом игнорировал нотации от матери и сестры или делал вид, что слушает лектора на первой паре. Но Марьяна продолжала сидеть на низкой табуретке, держать Стаса за руку, странно поглаживая его костяшки пальцем, растирая мазь по коже, и раскачиваться из стороны в сторону, как если бы только она слышала одну ей открывшуюся мелодию.

Но сидела она так недолго.

Через несколько мгновений Марьяна резко выпустила руку Станислава и подскочила, опрокинув табурет.

– Ты… – ведьма тяжело дышала, схватившись за грудь. – Что вы притащили в мой дом? Отвечайте сейчас же, пока я не превратила вас в жаб.

– Ты не можешь превратить нас в жаб. Могла бы – я уже давно куковал бы на болоте с братьями по несчастью, – закатил глаза Феликс.

Марьяна метнула в его сторону вампира предупреждающий взгляд, на что тот только самодовольно ухмыльнулся.

– Что. Это. Такое? – Марьяна ткнула пальцем на Стаса, который выглядел весьма оскорблённым тем, что его называют вещью.

Морозов пожал плечами – он и сам не знал, что такое Стас, а объяснение Александры Андрея не удовлетворило. Марьяна сделала еще несколько глубоких вдохов, включила на полную мощность кухонный кран и нервно смыла с рук мазь. Ее била дрожь – это было заметно даже Андрею с другого конца комнаты. Дима поджал губы и хлопнул себя по карманам.

– Предлагаю отойти и спокойно поговорить. Феликс, – младший Вознесенский кивнул на брата, – присмотри за Стасом.

– А почему сразу я?

– Потому что из нас троих, – Дима указал на себя, Андрея и Феликса, – только ты можешь в случае чего помочь. Сам должен все понимать.

По лицу Феликса было трудно сказать, понимает ли он к чему клонит Дима, но дожидаться реакции соседа Андрей не стал, соскочил с подоконника и быстро вышел из кухни вслед за Марьяной и Вознесенским.

Едва оказавшись в коридоре, Марьяна свернула в комнату, где до этого ненадолго скрылся Феликс, – это и вправду оказалась спальня. Андрей сглотнул подкативший к горлу горький комок и неуверенно перешагнул порог личной комнаты ведьмы. Широкая двуспальная кровать с пологом и исписанные черным маркером малиновые обои. Андрей не разобрал ни слова и того, что увидел, но и этого было достаточно, чтобы пробудить его желание поскорее сбежать из этой квартиры. Оптимизма не добавлял и пустой книжный шкаф у затемнённого окна – единственным его жителем был толстый орфографический словарь. Наверно, она держала его для самообороны.

– Что за тварь вы притащили ко мне в дом? – зло прошипела Марьяна, прижав не успевшего среагировать Диму к стене.

– Вот у него и спрашивай.

Вознесенский, глядя на Марьяну спокойным взглядом человека, проглотившего не одну пачку глицина, кивнул на Морозова.

– Я уже извинился, несколько раз, – Андрей с непонимающим видом уставился на Диму. – В чем твоя проблема?

– Какой мне толк в твоих извинениях? – Дима слабо дёрнулся, намекая Марьяне, что было бы неплохо его отпустить, и та отступила назад. – Наказывать я тебя все равно не собираюсь. Жизнь уже сделала это за меня. Наверно, сложно жить с извилиной, которая единственная и соединяет уши.

– Тихо! – рявкнула на них Марьяна. – Умерь свой пыл, Дим. Ты вроде всегда был разумней, чем твой брат. А ведёшь себя сейчас как маленький ребёнок. И объясните мне наконец, кто сейчас сидит на моей кухне и стоит ли мне сегодня съезжать с этой квартиры? Если да, потребую с вас компенсацию. Залог мне не вернут. Я живу тут меньше обозначенного срока.

– А я думал, потому что ты обои испортила, – безразлично протянул Андрей.

Марьяна смотрела на него долго и пронзительно. Единственным плюсом сложившейся ситуации было то, что на фоне Морозова младший Вознесенский уже не выглядел таким уж глупым. По крайней мере, Андрей так себя успокаивал и повторял, что он делает это все ради дела.

– В нем демон, – устало выдохнул Дима, опершись о стену, и потёр глаза. – И мы без понятия, кто он, чего хочет и по какой классификации его отслеживать. Он проявил себя всего один раз, а сейчас… Стас выглядит таким нормальным, что я даже не уверен, что нам это все не привиделось.

– Так. – Несколько глубоких вдохов, и Марьяна выдохнула со свистом пропуская воздух сквозь стянутые в две узенькие полоски губы. – Я спокойна. По крайней мере, моё приглашение всегда при мне.

– Да что за приглашение, с которым ты так носишься? – встрял Андрей, распираемый желанием выяснить то, что беспокоило его больше всего.

Дима и Марьяна посмотрели на него одновременно взглядом Александры Звягинцевой, тем самым, в котором сразу читалось лёгкое презрение к невежеству Андрея в части сверхъестественной половины мира и снисходительность учителя, что должен был объяснять такие банальные вещи своим ученикам. Ладони Морозова сжались в кулаки, и он поспешил спрятать их за спиной, разминая костяшки пальцев.

– Существам, подобным Феликсу, нужно разрешение, чтобы пройти в жилище человека. Я человек. Пусть и немного отличающийся. Но я могу в любой момент отозвать разрешение, если моей жизни будет сулить опасность. Хотя, – Марьяна поджала губы, – в этом случае запрет ослабевает, и существует возможность, что существо снова проникнет в твоё жилище. Обычно для этого нужны определённые условия. Полнолуние например. Тогда даже отозванное приглашение не помешает ему прийти и поменять в твоей квартире содержимое солонки и сахарницы, – она скривилась и, выглянув из-за угла, показала стоящему спиной Феликсу средний палец. – Но вот то, что вы не сказали мне заранее… Могу и обидеться. И брать с этого момента с вас двойную плату.

– Мы не могли, – Дима наконец отлип от стены и тряхнул разметавшимися темными волосами. – Не были уверены, что за нами не следят.

– Кто? Ростислав?

– Он в том числе. А еще… те фанатики, что все это устроили.

Наконец-то хоть он признал, что вины Андрея в произошедшем не было. Нет, конечно, он несомненно приложил руку к тому, что они вынуждены в такой странной компании сидеть на двадцать восьмом этаже в малиновой комнате и беседовать о старшем Вознесенском. Но полной вины его в случившемся не было.

– И… – многозначительно протянула Марьяна, – чего вы хотите от меня?

– Ведьмовского ахалай-махалая, – крикнул с кухни Феликс.

– Немного не этого, но суть ты уловила, – хмуро поправил его Дима. – Мы думаем, что ты можешь нам помочь.

– Могу вам помочь? – бровь Марьяны резко вздёрнулась и выгнулась изломленной дугой, и Андрей только сейчас почему-то обратил внимания, что и она у девушки была приторно-розового цвета. – Могу разве что заказать цветы и катафалк за вас, если боитесь звонить.

– Тише, он же может услышать.

– Да ладно вам, он уже ушёл.

Феликс показался из-за угла с пачкой сухариков в руках. Андрей не был уверен, что вампиры питаются чёрствым хлебом со вкусом чеснока, но уточнять вкусовые пристрастия Феликса он не спешил. В конце концов, сегодня сухари, а завтра – ты.

– Что, прости? – голос Марьяны истерично сорвался. – Куда ушёл?

– Подошёл к окну, открыл его и сиганул вниз, – тщательно пережёвывая, пояснил Феликс. – Практически разбежался и камнем вниз. Знаю я тут одну песенку…

– Почему ты не бросился за ним? – резко оборвал его Дима.

– У меня новые джинсы, а мы на двадцать восьмом этаже, между прочим! К тому же я слишком стар для подобного. – Феликс замолчал, задумавшись, и резко вскинул указательный палец. – У меня радикулит. Вот.

– Ты вампир, Феликс. У тебя не может быть радикулита.

– У меня вампирский радикулит.

По мнению Андрея, это было значимое оправдание. Сам он радикулитом никогда не страдал, но окружающие все время пугали, что страшнее него может быть только радикулит летом. Должно быть, вампирский радикулит был еще более опасной формой, раз Феликс не решился прыгать вслед за Стасом. Надо будет разузнать об этом побольше у Александры.

– Что ж, – Марьяна хмыкнула, похлопав Диму по плечу, – удачи в поисках Стаса. Как я понимаю – снова. Как найдёте, позвоните. Морально поддержу.

Марьяна хлопнула в ладоши и поспешила выпроводить всех троих гостей из квартиры. И кажется, единственным, кто был этому рад, оказался Андрей. По крайней мере, за пределами квартиры этой странной малиновой ведьмы дышалось намного свободней, а ее присутствие больше не давило на него аурой всезнающего сознания карт таро.

Или всему виной были расставленные по всей квартире благовония?

Глава 14. Бойся Вознесенских, дары приносящих

– Александра! Какие люди! Что заставило тебя снизойти до простых смертных?

– Я хочу знать, что вы делаете с пойманными демонами, призраками и всеми остальными чудесными существами. А еще больше я хочу знать, что вы делали с ними около той протёкшей стены буквально полчаса назад. И не ври мне, Ростислав. Я знаю о ее существовании. Теперь.

Ловить людей в их рабочем кабинете уже превращалось для Александры в плохую привычку. Сначала Асмодей, а теперь вот и Ростислав попался в расставленную Звягинцевой ловушку. Точнее, навестить бывшего начальника предложил Джеймс, пребывавший после визита в подвал в весьма приподнятом настроении. Нельзя было сказать, что и настроение Александры не улучшилось, но все же она предпочла, чтобы с ней не пытались флиртовать в мокрых и заплесневелых подвалах.

Ростислав, кажется, не заметил развалившегося на гостевом диванчике Джеймса, а тот в свою очередь спрятался за одним из глянцевых женских журналов о вязании. Забавно, все мужчины в окружении Александры питали слабость к рукоделию.

– Вот как? – Ростислав откинулся на спинку мягкого кресла и закинул ноги на стол. – С чего это тебя стала беспокоить их судьба? Мне казалось, ты никогда не питала особой любви к братьям нашим меньшим. И уж тем более никогда не интересовалась, зачем мы их отлавливаем. Ты была, как бы это помягче сказать, – он помедлил, – идеальным работником. Никогда не задавала вопросы и делала своё дело. Лучший сотрудник месяца. Образцово-показательный экзорцист последних десяти лет. Ни одного отпуска, ни одного выговора. Никогда не болеешь и всегда готова выйти на работу, даже в праздники. Меньше вопросов – больше работы. Ведь это именно так и работает, – осклабился Ростислав. – И кто же рассказал тебе об этой… стене?

– Он.

Александра слегка наклонилась, кивком указав за спину, где Джеймс, судя по шуршанию страниц, бездумно перелистывал журнал.

За несколько секунд выражение лица Ростислава сменилось с самодовольного на глубоко испуганное. Его глаза расширились, зрачки нервно подёргивались в обрамлении зелёной окантовки, а челюсть с силой сжалась вместе с обхватившими кожаный подлокотник пальцами. Ростислав дышал медленно и тяжело, не моргая глядя за спину Александры.

– Как… интересно.

Не знай Александра Ростислава достаточно хорошо, она бы подумала, что у него просто случился инсульт. Дементьев бездумно раскрывал рот, сумев выдохнуть только несколько раз «Как интересно». Его правый глаз нервно подёргивался, а по губам то и дело скользил кончик языка, смачивая сморщившуюся розоватую кожу. Диван скрипнул, и через несколько негромких кошачьих шагов Джеймс оказался около стола. Он бросил на него один из журналов и шутливо отсалютовал Александре.

– Не буду вам мешать, – он мягко хохотнул, но его смех разнёсся по кабинету майским громом. – Кажется, я произвожу на людей не самое приятное впечатление. Еще увидимся.

Дверь захлопнулась за Джеймсом быстрее, чем Александра успела понять, что теперь она в кабинете с Ростиславом осталась одна. Нет, она привыкла к индивидуальным допросам со стороны координаторов – странная привычка пахла формалином и бабушкиной кашей, а плакат женщины с заклеенным ртом на стене за креслом Ростислава посылал странные намёки на прошлое организации. Майор Александра Звягинцева. Было даже иногда смешно видеть в шкафу старую форму и вспоминать, что ты еще и офицер.

Александра негромко хмыкнула и закинула ногу на ногу.

– Что? – бровь Звягинцевой вопросительно выгнулась.

– Что «что»? – делая непонимающий вид, переспросил Ростислав.

– Почему ты так смотрел на него? Тебя что-то в нем беспокоит? Если да, – Александра подалась вперёд, – то я предпочту узнать об этом сейчас, а не когда к моему горлу приставят нож и попытаются убить. Как в тот раз.

– Ну, вышло небольшое недоразумение. С кем не бывает.

Недоразумение, по мнению Ростислава, едва не стоило Александре жизни. Впрочем, она никогда не замечала за координаторами особой заботы о своих подчинённых. Задание и результат – единственное, что скрывалось за бездушными строчками отчётов, посылаемых сначала в главное здание, а затем и в головной европейский офис. Александра даже не была уверена, что хоть кто-то читает их отчёты, потому как не знала никого в организации, кроме Ростислава. Каждый разговор о вышестоящем руководстве пресекался. В архивах информации было ровно столько, чтобы удовлетворить любопытство школьника и зародить в нем чувство гордости за величие «Лихобор». А карьерный рост отсутствовал.

Единственным повышением, грозившим Александре, были похороны.

Ростислав закряхтел в кресле, вырвав Звягинцеву из воспоминаний о работе.

– Нет, – уже намного серьёзней отозвался Дементьев, – он не причинит тебе никакого вреда.

– Откуда такая уверенность?

– Просто знаю. Мы… немного знакомы.

– Зна… – Александра подавилась воздухом, схватившись за грудь. – Что? То есть ты знаешь этого человека, но ни слова не сказал нам? Прекрасно, Ростислав.

– А зачем вам о нем знать? Твоя жизнь как-то изменилась бы, узнай ты о существовании людей, подобных ему? Нет? Вот и ответ на твой вопрос. – Ростислав хлопнул ладонью по столу и ткнул Александре указательным пальцем в лицо. – Меньше знаешь, крепче спишь, Александра. Я несу за вас ответственность и весь груз знаний. И поверь, тебе бы не понравилось общаться с теми, с кем мне приходится иметь дело каждый день. И этот твой новый друг не самый худший из них.

Александра вжалась в резную спинку стула, болезненно впивающуюся своими шипами в позвонки. Кончик языка покалывало. Хотелось задать всего один вопрос, интересующий Звягинцеву больше всего, но надежда получить на него ответ стремилась к нулю. Негромко промычав под нос, Александра привстала на стуле, неестественно выпрямляя спину, и посмотрела на Дементьева.

– Его точно зовут Джеймс?

– Джеймс? – Ростислав скривился, кажется, немного задумавшись над вопросом Александры, а затем замотал головой и вскинул руки. – Без понятия. Мне он вообще не представлялся. Прихожу в первый день работы в этот кабинет, а там он. Сидит на моем месте, закинул ноги на стол и попивает виски. Да, это было слишком неожиданно. А потом начал мне вещать про вот эту вот стену, наше предназначение и смысл всей нашей работы. Разговор был, знаешь ли, не самый интересный. И добавил, что если буду плохо работать – он скормит меня Стене.

Скормит стене. Видимо, так же, как Ростислав скормил ей тех несчастных, среди которых Александра видела своего старого знакомого. «Скормит стене» звучало, как издевательство над здравым смыслом. Кривая кирпичная стена не могла быть живой, она не могла говорить с Александрой и тянуть к себе.

– А мы знаем, что там? – собственный голос казался Александре чужим и приглушенным, словно раздавался из-за той самой холодной преграды. – За этой… этим барьеров?

– Нет. Все, кто приближался к ней ближе этой линии или, не дай бог, дотрагивался до неё, исчезали. – Ростислав помрачнел, сцепив пальцы перед собой на столе в замок. – Мы потеряли нескольких людей только на прошлой неделе. Она как будто притягивает к себе. И мы никак не можем ее остановить. Сейчас вроде бы стало немного лучше. Трещины затянулись. Но мы не знаем надолго ли. Прорвать может в любой момент. Один из уцелевших сказал, что слышал голоса. Они говорили ему дотронуться, потому что так надо. Мы успели его остановить.

Ростислав выглядел уставшим. Его пальцы нервно тёрли друг друга, пока он напряженно сжимал ладони.

– Вся эта работа – всего лишь бессмысленный способ скрыть от людей существование бреши. Что за ней? Одному богу только известно. Но мы, координаторы, вынуждены держать остальных в неведении. Знания – источник страха. А страх приводит к неповиновению. Расскажи я кому-то еще о существовании стены – и все рухнет.

– Ты так в этом уверен? – скептично цокнула языком Александра.

– Мне так сказали. Я солдат и не задаю вопросы, – хмуро отозвался Ростислав.

– И давно мы превратились в организованную группировку? Хорошо хоть, еще не преступную.

– Ну знаешь ли. – Дементьев закатил глаза, откинувшись на спинку кресла и пропустив несколько прядей между пальцев. – Иногда мы нарушаем законы нескольких государств одновременно. Но у нас работа такая, – вздохнул Ростислав. – И да, «Лихоборы» всегда были оторваны от остального общества. Ни войти, ни выйти. Никогда об этом не задумывалась?

– А сам ты… никогда не задумывался, откуда взялась эта стена?

– Неудачное колдовство. Вот моя версия. Поэтому я и не люблю ведьм. – Губы Ростислава растянулись в ухмылке, и он тут же поспешил добавить, заметив взгляд Александры: – Марьяна не в счёт.

– Ну да. И ты туда же. Поддаётесь на ее чары, как послушные коты на валерьянку.

Ростислав растерянно развёл руками, словно извиняясь за собственную слабость.

Бросив на Александру еще несколько долгих многозначительных взглядов, Ростислав схватил одну из папок с края стола и, раскрыв ее, уткнулся взглядом. Разговаривать с Александрой и дальше на эту тему он, судя по напыщенно-насупившемуся внешнему виду он не планировал.

Несколько раз с силой сжав подлокотники, Звягинцева подскочила на ноги, едва не опрокинув пошатнувшийся под ней стул, поджала губы и не моргая посмотрела на Ростислава. Надежда, что он не сможет вынести пробуравливающего его насквозь взгляда, ускользала меж пальцев, как песок. Ростислав продолжал внимательнейшим образом изучать документы.

– Ладно, мне пора, – слова колючими иголками процарапали горло Александры и застряли на кончике языка хриплым сухим кашлем. – Спасибо, что хоть в это меня посветил.

– Заходи, если соскучишься, – Ростислав поднял взгляд и приторно улыбнулся.

Проглотить скрутившуюся во рту колкость оказалось сложно, но Александра нашла в себе силы. Отставила в сторону стул и быстрыми шагами засеменила к выходу, спиной ощущая на себе тяжёлый взгляд Ростислава. Сказать все и ничего – она уже и забыла, насколько ее бывший начальник бывал невыносим.

– Он… – Александра остановилась в дверях и обернулась на Ростислава, сжимая холодный металл ручки, – он сказал, что знает. Знает, что за этим барьером. Но не расскажет нам, потому что мы недостойны.

– Классический способ манипуляции. С другой стороны, – развёл руками Дементьев, – мне плевать, что там и на кой черт мы этим занимаемся, пока мне платят деньги. Я тут не потому, что мне нравится. У меня нет выбора.

Что ж, как и у Александры.

***

Александра не могла сказать, почему выйдя из кабинета Ростислава, она сразу же направилась к тому самому подвалу, куда ее привёл Джеймс.

Те же повороты, те же крысы и та же тяжёлая металлическая дверь, которая, к удивлению Александры, оказалась открытой. Открытой, насколько могла быть открыта дверь, чей замок расплавился черной липкой субстанцией. Дотрагиваться до ручки Александра не решилась – вытащила из кармана несколько бумажных салфеток и, попытавшись оттереть от замка черные пятна, выронила их, когда на белой бумаги стали разъедаться уродливые дыры. Края бумажных платков зашипели, взмыв вверх тонкими струями дыма, и Звягинцева, подцепив носком край двери, оттолкнула ее в сторону и быстро скользнула внутрь коридора.

Узкое помещение уродливо перемигивалось тусклыми лампами и черными разводами по стенам. Везде, где серого бетона касалась черная жидкость, пробегали маленькие трещины, а на пол опадала пыль. Несколько раз Александра хотела дотронуться и попробовать на ощупь субстанцию, и каждый раз она останавливала себя, глядя на обуглившиеся края дыр на стенах и вспоминая рассыпавшиеся у неё в руках бумажные платки.