Милая моя Надечка! Я сейчас жестоко простужен, с какими-то осложнениями, сердце плохо работает. Как только поправлюсь хоть немного, напишу обстоятельное письмо Коршу^[24] – и тебе. Хорошо, что ты ко мне обратилась, хотя в практическом отношении мое знаменитое имя имеет больше блеска, нежели силы. В этом даже неловко сознаваться, но это так.

Во всяком разе, буду стараться. А пока жму руку.

Твой Л. А.
31 марта 1915 г.

12

Милая моя Надечка! Посылаю тебе копию письма моего к Коршу, отправленного нынче, одновременно с этим. Тебе надо будет дня через два зайти к нему с прилагаемой карточкой, авось что и выйдет^[25]. Если покажется, что я написал ему нехорошо, не сердись – ей-Богу, я лучше не умею. И то, когда писал, выражение у меня было, как у головы сахару – сладкое и к хвосту острое. О результатах сообщи. Если ветхий Адам откажет, пущусь в тяжкие и буду просить самого Немировича-Данченку, докажу, что ты Х<удожестве>иному необходима, как и мне. Весной я буду много говорить с Данченкой и с ним вообще я могу просто.

Что за чертова у тебя судьба! Это тебя Бог карает, что тогда на Пречистенском бульваре ты отказалась быть моей женой – до сих пор не могу помириться с этой твоей глупостью! Ибо и я своею жизнью отнюдь похвастаться не могу, и с каждым днем становится она все тяжелее. Но ни писать, ни говорить об этом не хочется: свою глупость надо есть втихомолку, как краденые конфекты.

Мерзко то, дружок мой отдаленный, что здоровье у меня, как у поросенка с хреном, и особенно этот год. Отчасти, конечно, и волнения войны (между прочим, очень боюсь за брата Андрюшу^[26], хорошего малого, в которого все время стреляют) и главное – в самой середке нет этакого стержня, порою даже нет желания быть здоровым и бороться с подкрадывающейся смертью. Ты будешь плакать, Надечка, если я умру? Но это во всяком разе будет не так скоро, и мы еще повидаемся.

От последней встречи у меня осталось ужасное впечатление, которого я ничем закусить не могу, разве только новой встречей при более нормальных условиях. Одно утешение: что ты женщина умная – вероятно, умнее меня.

Сейчас почти внезапно разболелась голова, как окаянная. Она уже второй день болит, но теперь перешло всякие границы. Поневоле бросаю письмо. И вот так почти весь год! А работать надо, а неугасающая молодость зовет к удовольствиям, а весна на дворе, и скворцы возглашают свободу отношений – чтобы черт все это побрал!

Целую тебя.

Твой Л.

Копия^[27]

Многоуважаемый Федор Адамович!

Решаюсь Вас побеспокоить и усердно прошу за артистку Надежду Александровну Чукмалдину, мою давнишнюю хорошую знакомую и талантливого человека: нельзя ли принять ее в Вашу труппу на место ушедшей Виндинг^[28], на роли которой она как раз пригодна? Подробности о ней Вы можете узнать у Юрия П. Солонина^[29], а я со своей стороны искренне заверяю Вас, что для театра она будет полезна. Это человек не только очень талантливый; но и умный, но которому в жизни не повезло – ведь это частенько бывает. Молодость и лучшие годы для работы ушли на семейные несчастья и стремления выбиться из своего круга, а потом конкуренция и прочее… Вы сами это знаете. Я знал ее еще подростком; теперь ей года 32, что ли, но в одной из своих пиес я предназначал ей роль гимназистки. (В пиесе «Младость»^[30], которую я все никак не соберусь отделать окончательно для сцены и никуда не даю.)

23. Автограф на почтовой иллюстрированной открытке с видом фонтана на плаццо Термини в Риме. Датировано по новому стилю, что подтверждается римским почтовым штемпелем (прим. публ.)

24. Корш Федор Адамович (1852–1923), антрепренер, основатель в Москве в 1882 г. Русского драматического театра – крупнейшего частного театра в России.

25. Весной 1912 г. Н. А. Чукмалдина окончила драматическое отделение училища Московской филармонии; в том же году играла в Московском театре миниатюр М. В. Арцыбашевой в Мамонтовском переулке, в 1913 г. вошла в труппу Нового драматического театра А. А. Тольского на Земляном валу.

26. Андреев Андрей Николаевич (1885–1920), младший брат Андреева, предмет его неустанных забот. Андреев стремился развить литературные способности «Друшечки», напечатал его первое стихотворение и рассказы (под псевдонимом Андрей Болховской) в московской газете «Курьер» (1902–1904). Позже А. Н. Андреев работал хроникером в московской газете «Утро России». В 1912 г., следуя указаниям брата, написал киносценарий по пьесе Андреева «Екатерина Ивановна». В Первую мировую войну А. Н. Андреев был призван в действующую армию; вольноопределяющимся 7-й роты 9-го Финляндского полка он воевал сначала в Пруссии, затем в Галиции; награжден Георгиевским крестом. Под именем убитого на фронте Павлуши А. Н. Андреев выведен в повести-дневнике Л. Андреева «Иго войны: Признания маленького человека о великих днях» (1916). Письма брата с передовых позиций Л. Андреев напечатал в газетах и в редактируемом им в Петрограде журнале «Отечество» (1914–1915). В гражданскую войну А. Н. Андреев из Петрограда бежал в Сибирь к адмиралу А. В. Колчаку. В 1919 г. много печатался (стихи, очерки, рассказы) в выходивших в Омске газетах «Русская армия» и «Наша армия». После победы над Колчаком скрывался, но был опознан, доставлен в Ново-Николаевск и расстрелян.

27. Рукописная помета Л. Андреева на машинописи (прим. публ.).

28. Виндинг Ольга Дмитриевна (?-1966), актриса. В труппе Корша состояла с 1909 по 1914 гг., исполняла в комедиях характерные роли. Заслуженная артистка РСФСР (1956).

29. Солонин Юрий Петрович (?-1946), актер театра Корша. Впоследствии директор Московского театра (бывш. Корша).

30. Пьеса Андреева «Младость», с подзаголовком «Повесть в диалогах», впервые была опубликована в 6-м сборнике «Слова» (М. 1916). 25 августа 1916 г. Андреев писал Вл. И. Немировичу-Данченко о «Младости»: «Когда-то она мне очень не нравилась <…>, но вот проходит время, и с каждым днем вещь эта все более захватывает и даже умиляет меня. Еще вчера попалась она мне в руки – и я прочел ее всю с величайшим удовольствием, местами даже хихикал от удовольствия» (Ученые записки Тартуского государственного университета. Вып. 266. Тарту. 1971. С. 281).