Читать книгу: «Время не властно», страница 4

Глава 8. Важный разговор

Папа (это был точно он – я поняла сразу же) буквально втолкнул меня в одну из открытых дверей. Из-за потрясения я не успела ничего сказать или сделать.

Вглядевшись в его лицо, я заметила, насколько он молод. На вид ему оказалось не больше двадцати лет. В моем воображении он всегда оставался тридцатилетним мужчиной, каким и запечатлён на семейных фотографиях, и это сбивало с толку.

Отец захлопнул дверь и изнутри запер её на ключ. Только сейчас поняла, что мы оказались в библиотеке. Что меня удивило – интерьер здесь мало отличался от того, что был в моем времени. Огромный, но изящный дубовый стол стоял напротив большого окна, а стены до потолка заставлены стеллажами со старинными книгами. Единственные существенные отличия, которые можно найти в современности, – это электрические лампы, компьютер и офисное кожаное кресло вместо белого ажурного стула. Видимо, поколения нашей семьи старались оставить все практически без изменений. Интересно, почему только здесь?

– Вы ведь не из этого века, кто вы такая? – спросил отец, когда расправился с замко́м. – Вам повезло, что вы встретили меня, потому что если кто-то из прислуги увидит вас в такой одежде, проблем не оберёшься. Из какого вы года?

Его слова ввели меня в ещё большее оцепенение. Ну конечно, он же не знает меня! Наверное, он и с мамой ещё не встретился. Насколько я знаю, они впервые увиделись, когда ему было двадцать семь лет.

– Я… я, – замялась я, не отрывая от него взгляда.

Папа смотрел мне в глаза, ожидая хоть какой-то внятный ответ, но я даже не могла связать буквы в слова, потому что не верила в правдивость происходящего. Неужели это действительно он? Словно призрак или видение, сошедшее с фотографий. Я так надеялась, что смогу его когда-нибудь увидеть, но не подозревала, что это случится в прошлом! Видно, сама судьба дала мне возможность с ним поговорить. Пусть он еще не подозревает, что у него родится дочь, главное – это он!

– Папа?.. – прошептала я, и горло сдавали нахлынувшие слезы.

Я почувствовала, как на щеках остаются мокрые дорожки, и тут же кинулась отцу на шею, не в состоянии сдержать свою радость и печаль, которые настигли меня одновременно.

– Папа, неужели это ты?.. – проговорила я, сквозь слезы.

– Папа?! – удивлённо переспросил он. – Хочешь сказать… Из какого ты года?

– Из две тысячи пятнадцатого. А ты? – пробормотала я, беря себя в руки и вытирая щеки ладонями.

– Из тысяча девятьсот девяностого.

– Значит тебе?.. – я попыталась подсчитать, сколько ему лет, но мысли путались.

– Мне двадцать один год. Так странно… – он провёл рукой по моей щеке, будто убеждался в том, что я настоящая. – Встретить свою дочь, которой столько же лет, сколько и мне.

– Мне почти семнадцать, – возразила я, немного смущаясь.

– Да? А выглядишь старше. Как тебя зовут? Хотя, нет, не говори, узнаю в свое время, иначе точно тебя так назову… – он осекся и с сомнением посмотрел на меня. – С другой стороны, должен же я к тебе как-то обращаться, а то будет невежливо. Лучше скажи.

– Анаис, – ответила я, улыбаясь, потому что папа сейчас тараторил прямо как я. Это так называемые мысли вслух, и теперь ясно, от кого они у меня. – Я просто поверить не могу, неужели это, правда, ты…

– А разве в твоём времени я уже… умер? – его лицо мгновенно изменилось, словно на него накатили тучи.

Я не знала, что сказать, потому что у меня не было ответа на этот вопрос.

– Что ж, не удивительно, – вздохнул он, видимо, принимая моё молчание за согласие. – Путешествия во времени довольно опасная вещь. В любом случае, я не хочу знать, когда и как это случится. Анаис, это твоё первое путешествие?

– Нет, третье. Пап, как… Как ты с этим справляешься? Я имею в виду с путешествиями во времени.

– Стараюсь сидеть целыми днями дома. Если попадаю в другое время, оказываюсь в восемнадцатом веке, а здесь у меня есть знакомые, которые мне уже не удивляются.

– Только в восемнадцатом? А почему так?

Как-то странно, почему тогда я каждый раз перемещалась в разные эпохи?

– Каждое путешествие во времени, каждый год, в который ты попадаешь, очень важны, потому что ты оказываешься там неспроста, – серьезно начал он, и я поняла, что сейчас будет важная информация, которую следует хорошо запомнить. – Тебя будто притягивает в определенный год, потому что ты там нужна. Восемнадцатый век – основное время, в котором я появляюсь. Первые мои путешествия были в шестидесятые, но сейчас только сюда. На самом деле у каждого путешественника по-разному. Например, мой отец живет на три времени и перемещается каждый день. Я же не больше раза в неделю.

По моей спине пробежались мурашки.

– А у меня уже второй раз за день…

– Второй раз за день? – папа даже отшатнулся, будто его это известие напугало, а я разволновалась сильнее: похоже, мои путешествия ненормальны! – Послушай, я дам тебе совет. Заведи дневник и записывай туда каждое своё путешествие. Мысли и чувства, кого ты встречала и что видела, а самое главное – год, потому что ты появляешься там неспроста и, скорее всего, обязательно вернёшься.

– У тебя тоже такой есть?

– Да.

– А как долго продолжается пребывание в другой эпохе? – вопросов у меня было много, и я с трудом понимала, за какой ухватиться. Вряд ли успею задать абсолютно все, ведь неизвестно, сколько времени мне здесь отведено.

– У меня от часа до пяти часов, но у всех по-разному.

По-разному – это правда, ведь у меня и вовсе лишь несколько минут. Если я так мало провожу в прошлом, значит, буду путешествовать очень часто? В таком случае свихнуться же можно!

– Как это контролировать? – чуть ли не простонала я. – И почему женщин-путешественниц раньше не было? Наверное, трудности именно в этом. В том, что ген впервые передался девочке.

Папа мотнул головой:

– Во-первых, контролировать нельзя. Как я ни пытался этому противостоять, природа берет своё. Во-вторых, ты не первая путешественница, многие девочки рождались с геном, но их убивали при рождении. Так среди путешественников во времени раньше было принято, но я не знаю, почему. А если семья прятала девочку и об этом узнавали, приходили люди и вырезали всех.

– Всю семью? – ужаснулась я.

– Да, – папа печально кивнул. – Поэтому многие из страха за свою жизнь предпочитали убить ребенка. Не знаю, связано ли это с колдовством, но сама понимаешь… у людей в прошлом было много суеверий.

– Но как они узнавали, что родилась путешественница во времени? – недоумевала я.

Жутко бесчеловечно убивать новорожденного только потому, что она – девочка! И как родители на это решались? Как можно погубить дитя? Зачем тогда вообще рожали!

Папа вздохнул:

– Никак. Если у путешественников во времени рождалась дочь, ее убивали, потому что ген мог передаться ей.

– А мог и не передаться? – история все сильнее потрясала меня своей жестокостью. Чем дальше, тем кошмарнее, но мне нужно знать всю правду, иначе я многого не пойму.

– Верно. То есть они просто убивали ребенка. Но все же есть способ узнать, будет ли ребенок в будущем путешествовать во времени, правда, очень неточный. Это проблемы с дыханием и частый кашель. Легко спутать с простудой. Многие дети хрипло дышат, особенно во временах, где неразвита медицина. Как эти, к примеру, – он обвел рукой комнату. – Богатый дом или бедный – неважно. Дети часто болеют.

Я стояла и хлопала глазами, стараясь переварить услышанное. Папа замолчал и тревожно посмотрел на меня. Видимо, решив, что запугал, он положил руку мне на плечо и мягко добавил:

– Но так было в прошлом. В двадцатом веке уже нет таких жестоких правил. Мою сестру не убили, и никакие люди по нашу душу не пришли. А если бы пришли, отец встретил бы их с пистолетом. Ну, ты должна его знать, он в своих экспедициях от кого только ни убегал – от разбойников, от аборигенов, от диких животных… Какие-то каратели путешественников во времени его бы точно не напугали!

Я неловко улыбнулась. Похоже, папа считал, что я знакома с дедом. Они с бабушкой были исследователями и искателями приключений, объездили весь мир с экспедициями – их не погубили ни джунгли Южной Америки, ни пески засушливых пустынь, ни даже льды Антарктиды. Только неисправность самолета смогла уничтожить этих отважных путешественников, и очень жаль, что мне так никогда и не довелось познакомиться со столь сильными духом родственниками. Я не хотела расстраивать папу, что его родители вскоре погибнут, поэтому решила перевести тему:

– Есть опасность, что за мной кто-то придет? Что за каратели путешественников во времени?

– Я без понятия, если честно. К тому же, времена другие, Анаис. То, что я рассказал, было в невежественном прошлом. Сейчас все иначе. Но в путешествиях во времени тебе стоит быть осторожнее.

В легких резко кольнуло, и я поняла, что пора возвращаться домой. Как не вовремя! Хотелось еще столько спросить и просто пообщаться с отцом.

– Пап, – сдавленно сказала я, согнувшись пополам, и он прекрасно понял, что мне вот-вот нужно вернуться обратно.

– Анаис, я уверен, что мы с тобой ещё встретимся. Если окажешься тут, в восемнадцатом веке, скажи «Tempus», люди поймут, это наше…

Слова отца оборвались, растворившись между эпох, которые нас разделили.

Меня откинуло к столу, из-за чего я случайно сбила старинные часы. Я машинально вернула их на законное место, пока в мыслях крутилось лишь слово «Темпус». Это еще что такое? Стоит записать, пока я не забыла. Найдя какой-то блокнот на столе, я выдернула листок и черкнула слово. Судя по всему, это по-латински означает «время».

«Уверен, что мы еще с тобой встретимся»… – эхом раздался голос отца в моей голове.

На меня накатила тоска. Как же я хочу, чтобы папа был сейчас рядом! Трудно поверить, что я только что видела его и разговаривала с ним. Случайна ли была наша встреча? Думаю, нет. Отец сказал, что я появляюсь в той или иной эпохе неспроста. Значит, я попала в восемнадцатый век для того, чтобы встретиться с ним. Все-таки, время странная вещь – оно может у нас что-то отнять, но также и подарить.

– Черт возьми, я тебя везде ищу! – раздался голос позади, что заставило меня подпрыгнуть от неожиданности.

Я развернулась и увидела Шарлин, в руках которой был прозрачный кофр с черным блестящим платьем. Совсем забыла, что она должна зайти!

– Шарлин, ты меня напугала, – выдохнула я и, свернув листок, убрала его в карман штанов.

– Я минут десять стояла у двери и звонила, а потом достала ключ из клумбы, надеюсь, ты не против, – пояснила она. Тетя прятала запасной ключ в статуэтке голубя, который стоял в цветнике, о чем из чужих знала только Шарлин. – Ты была в прошлом, да?

– Да. Я встретилась со своим отцом.

– Что? Но как такое возможно? Неужели он застрял в… прошлом? – осеклась она.

– Нет, просто наши пути пересеклись.

Я рассказала обо всем, что видела и слышала от папы. Почти дословно передала ей наш с ним разговор и описала во всех красках обстановку, что была в моем доме в восемнадцатом веке.

– Тогда скорее бери тетрадь и записывай, пока не забыла! – воскликнула Шарлин, услышав о совете отца завести дневник путешествий.

Мы тут же помчались в мою комнату, где Шарлин вручила мне кофр. Я спрятала его в шкаф и от души поблагодарила подругу за помощь с одеждой. После отыскала толстую тетрадь и начала записывать все с первого путешествия. Шарлин помогла вспомнить детали, которые пару минут назад слышала от меня, если я вдруг их упускала. Так мы вдвоём исписали почти десять страниц, конспектируя три путешествия как можно подробнее. Я поняла, что не знаю год, в котором оказалась в первое перемещение и, как ни странно, в третье, так как из-за эмоций, вызванных встречей с отцом, даже не подумала об этом спросить.

– Черт, как выяснить дату? Папа сказал, что это очень важно, потому что я туда обязательно вернусь, – проговорила я, ставя огромные вопросительные знаки напротив заголовков «Первое путешествие» и «Третье путешествие».

– Почему отец тебе этого не сказал?

– Наверное, забыл. Не каждый день встретишь дочь, которой еще не существует.

– Подожди-ка… Он посоветовал тебе вести записи и сказал, что тоже так делал. Значит, его дневник находится в этом доме, и в нем наверняка записан год, в котором вы встретились! – Шарлин явно обрадовалась своей догадке.

И почему я сама до этого не додумалась?

– Вот только я понятия не имею, где он может быть, – вздохнула я.

– Может, твоя мама в курсе?

– Надо будет у неё спросить, когда она вернётся.

– А что делать с первым путешествием? Как узнать год, в котором ты была? – задумалась Шарли. – О! Нарисуй-ка платья девочек, вдруг нам это поможет, а я пока перечитаю, что мы записали.

Шарлин отобрала у меня тетрадь и с головой ушла в записи, а я достала листок, стараясь воскресить в памяти одежду девочек. У одной платье было чёрное в мелкий белый горошек и с длинными рукавами, если меня не подводит память. Я нарисовала платье-рубашку, верхняя часть которого была на кнопочках, а нижняя в складку. У второй платье тоже было чёрное, но однотонное, похожее на длинную майку, расклешенную к низу, а сверху – две или три больших белых пуговицы. Вроде бы, так.

Закончив, я протянула рисунок Шарлин. Она застыла с ним в руке и нахмурилась.

– Знаешь, что-то знакомое. Я заберу это домой, кое-что посмотрю, ладно?

– Хорошо, – согласилась я.

Надо сказать, Шарли разбирается в моде, причем основательно. Она изучает ее историю и наверняка сможет по одежде определить года.

Когда Шарлин ушла, я ещё какое-то время перечитывала то, что мы написали. Я решила внести в дневник ещё одну находку – картину с моим участием. Перекинув на компьютер фотографии с телефона, я распечатала их в цветном варианте и вклеила в тетрадь. Ещё раз рассмотрев изображения, я бросила взгляд на кучку знатных людей, стоящих позади девушек. Один мужчина привлёк моё внимание, и я поняла, что это же мой отец! Лицо нечеткое, но общие черты прослеживаются. Почему я сразу его не узнала? Наверное, потому что я практически не видела его в реальной жизни. Трехлетний возраст – что можно помнить? Ни один человек, наверное, не скажет, что происходило с ним, когда он был таким маленьким. Память жестока к нашим детским воспоминаниям. Да и люди на картине не особо меня интересовали, когда там изобразили меня.

Я отложила тетрадь и достала из шкафа кофр Шарлин, чтобы рассмотреть одежду как следует. Она принесла маленькое чёрное платье без рукавов с большим количеством рюшек по низу. Как будто из фильма о Гэтсби. Надеюсь, я не буду в нем бельмом на глазу, ведь оно выглядит довольно нарядно. Сомневаюсь, что это повседневная одежда, скорее, для праздника или вечеринки.

Я аккуратно убрала платье и поспешила вниз, потому что услышала, как входная дверь отворилась. Это с работы вернулась мама. Я не стала сразу же закидывать её вопросами и рассказывать о встрече с папой, потому что мама выглядела уставшей. Решила дождаться вечера, когда мы поужинаем и отдохнем.

Допоздна я делала уроки и искала информацию про восемнадцатый век и двадцатые. Картина с моим изображением не выходила у меня из головы, поэтому я снова ее рассмотрела. Папа на ней казался гораздо старше, чем на наших семейных фотографиях, да и сама я вышла на двадцать с копейками лет. Либо художник немного приврал (но кто станет нарочно прибавлять возраст?), либо это я из будущего. Как поняла, мне придется всю жизнь нести тяжелое бремя путешественника во времени, так что ничего нельзя исключать.

Когда мне наскучило шерстить информацию и разглядывать картину, я решила все же поговорить с мамой. Она уже приняла душ и теперь лежала на кровати с любовным романом в руке.

– Все в порядке, ma chère? – спросила она, стоило мне, точно призрак, возникнуть на пороге.

Я села рядом, собираясь с мыслями.

– Мам, сегодня кое-что произошло… Я целых два раза посетила прошлое и… – Я глубоко вдохнула, и из меня полилось все, что я сегодня пережила. Когда речь зашла об отце, глаза мамы засветились, и она начала улыбаться. Как же она, наверное, по нему скучает! И неужели мне выпала возможность встретить того папу, которого знала она, увидеть его словно ее глазами…

Когда я закончила рассказывать, почувствовала легкость, будто сняла с плеч тяжеленный камень. Хотя, так это и было.

– Папа говорил, что вел дневник. Ты не знаешь, где сейчас могут находиться эти записи?

– Я вообще не знала, что он делал какие-то записи… – тяжело проговорила она. На ее лице отражалась радость от того, что я встретила отца, но в то же время печаль, потому что сейчас его с нами не было. – Я все больше убеждаюсь, что он был ужасно скрытным. Он никогда мне не говорил, что встречал тебя в прошлом. Если бы сказал, мы бы давно морально подготовили тебя к первому путешествию.

– Он просто не хотел менять ход событий, ведь если бы сказал, многое было бы по-другому.

– Возможно, ты права, – вздохнула она.

Я поняла, что зря ее расстроила, ведь так и не узнала о дневнике. Стоило поискать его в доме самостоятельно.

Глава 9. Стала своей

Утром я плохо себя чувствовала: глаза жгло, голова ощущалась ватной, а когда я попила воды, меня даже затошнило. Виной тому был недосып – из-за переживаний, вызванных встречей с папой, я не могла сомкнуть глаз, и уснула только в шесть утра, а поскольку будильник прозвенел в семь, я нисколько не отдохнула. Когда рассказала об этом маме, она наказала оставаться дома и позвонила в лицей, сообщив о моей болезни. Я очень обрадовалась, ведь мне предоставилась возможность все утро не вылазить из любимой кроватки – жестокая странность: ночью она кажется тверже камня, а утром утягивает подобно мягкому облаку.

Планы на предстоящий день были просты: спать и переваривать произошедшее. Ни за что и ни под каким предлогом я не собиралась выходить на улицу, чтобы вновь не попасть в рандомном месте в прошлое. Если это случится в доме, то еще куда ни шло.

Спала я до самого обеда. После того, как поела, решила провести операцию по поиску папиного дневника, воспользовавшись тем, что осталась в доме абсолютно одна – нечего снова бередить душевные раны мамы и тети. Начала обследование с библиотеки, потому что это, на мой взгляд, было довольно логично.

Надо заметить, что к тому моменту было уже два часа дня, а я так и не переместилась в прошлое. В предыдущие разы я испарялась утром, а вчера во второй раз – днем. Значит, у путешествий нет определенного графика, и это ощутимо усложняет мою жизнь! Что ж, буду надеяться, что так лишь поначалу, а после это как-то стабилизируется…

Внезапно мне пришло сообщение от Шарлин. Она сказала, что еще немного – и выяснит нечто любопытное, поэтому после лицея зайдет в гости. Отельным сообщением она прислала штук семь восклицательных знаков, что означало предельную важность ее открытия. Надеюсь, у нее получилось выяснить года моих первых путешествий с помощью рисунков платьев. Нет, чтобы сказать сразу, она решила нагнать интригу! У Артура, что ли, научилась?..

Я просматривала книжные полки в библиотеке на протяжении двух часов. К сожалению, ничего похожего на дневник мне на глаза не попалось. Следом я обшарила и дубовый стол, пришлось вывалить все содержимое ящиков и заново разложить, чтобы уж наверняка ничего не упустить из виду. Среди кип тетиных документов для магазинов и старых записных книжек с номерами телефонов я также не нашла ничего полезного. Даже осмотрела сами ящики, вдруг там есть двойное дно, а потом беспорядочно их выдвигала, надеясь, что сработает секретный механизм, как было в фильме «Сокровища Нации: Книга тайн»[1], но, увы, у нас оказался самый обыкновенный стол.

Я пододвинула кресло и рухнула на него, откинувшись на спинку, чтобы немного отдохнуть – так вымоталась, что по лбу стекали капли пота. Папа наверняка хорошо запрятал свою тетрадь, раз про нее даже мама не знала.

В конце концов я осталась ни с чем. За поисками день пролетел незаметно, и вскоре в дверь позвонила Шарлин.

– Доставай свою тетрадь и записывай – шестидесятые! – выпалила она прямо с порога, взгляд ее при этом горел восторгом.

– Но как ты это узнала? – поразилась я.

– Пойдем в комнату, и я все тебе расскажу. – Шарлин втолкнула меня в дом и по-хозяйски закрыла дверь, потому что от потрясения я застыла на пороге как статуя.

Шестидесятые. Почему именно это время?

Даже не так.

Почему каждый раз разное время?!

Хотя… папа же говорил, что в первые путешествия тоже перемещался туда. Может, это опять связано с ним?

В комнате я сразу вытащила тетрадь и записала года напротив заголовка «Первое путешествие».

– Как ты узнала, что это именно шестидесятые? – спросила я.

– Я просмотрела моду от пятидесятых до нулевых годов и поняла, что в шестидесятые такие платья были очень популярны. Я похожие, кстати, видела на фотосессиях Твигги[2].

– А почему сразу мне не написала? Так заинтриговала своим сообщением…

– Потому что мне нужно было зайти в книжный и полистать альбом с фотографиями Твигги. Я как раз его в каникулы рассматривала, там удобно собраны самые лучшие снимки в хронологической последовательности, а в интернете все было беспорядочно. Считаю, что я убедилась в своей догадке, и вот – побежала к тебе!

– Спасибо огромное, Шарлин, не знаю, что бы я без тебя делала! – сама бы я в этом вряд ли разобралась.

– Ой, да ладно, – она отмахнулась, словно ее модное расследование было ерундой, и продолжила рассуждения: – Итак, что мы имеем? Три эпохи, и в каждой ты должна сыграть важную роль, так ведь говорил твой отец? Возможно, это еще не все, и в будущем ты попадешь куда-то еще, но пока будем отталкиваться от того, что есть. В первую очередь нужно понять цель. Мне кажется, в восемнадцатый век ты попала как раз из-за встречи с отцом.

– Я тоже так думаю, – кивнула я. – Когда в следующий раз встречу папу, обязательно спрошу год.

– Только не забудь, – подметила Шарлин. – Запиши на руке.

Я послушалась ее совета и сделала пометку на запястье. Теперь точно не забуду.

– Возможно, в шестидесятых я тоже должна встретить отца, – добавила я. – Но двадцатые… пока кажется, что я нужна там только для того, чтобы сбить парня с ящиком.

– Кто знает, может, без этого в истории не случилось бы чего-то замечательного? – предположила Шарлин. – Знаешь, есть легенда, что Ньютону на голову яблоко упало, и так он открыл всемирный закон тяготения.

– Что ж, возможно, – согласилась я. – И все же, когда я там снова окажусь, узнаю имя этого парня.

Шарлин щелкнула пальцами:

– И тогда мы поищем о нем что-нибудь в интернете, после чего наверняка раскроем очередную загадку!

– Из нас отличная команда! – Я вытянула руку, чтобы Шарлин дала мне «пять».

Помощь Шарлин была неоценима и придавала сил – с ней это и правда походило на увлекательное расследование и не казалось таким пугающим. Как же хорошо, что судьба подарила мне такую подругу, а ведь познакомились мы совершенно случайно! В первый день учебы в коллеже на вводном уроке каждый выбирал, куда сесть. Я нерешительно прошла в класс и замешкалась. Свободных мест еще оставалось много, но незнакомые ребята меня пугали, особенно мальчишки, потому что они постоянно меня задирали. И хоть этих парней я пока еще не знала, не могла быть уверена, что они поступят иначе (с Артуром мы подружились намного позже). Тут взгляд пал на сидящую за последней партой рыжеволосую девочку с невероятной красоты «дракончиками», покрытыми блестящим лаком и невидимками со стразами. Солнце заливало класс белым светом, и она сидела как раз рядом с окном, из-за чего ее будто окутывал божественный ореол. Я решила, что от такой сияющей девочки ждать какую-то гадость точно не стоит, поэтому поспешила сесть рядом. Мы познакомились, а потом как-то незаметно сдружились на почве общих интересов: нам нравились одинаковые фильмы и сериалы, сплетни про одноклассников, сладости, особенно мороженое со вкусом зеленого чая, которое подавали в ближайшем кафе. Даже не помню, в какой момент мы стали ходить друг к другу в гости и за просмотром «Ханны Монтаны»[3]готовить различные десерты. С тех пор минуло пять лет, и наша дружба с Шарлин стала лишь крепче, для меня она уже не просто подруга, а почти родная сестра.

– Куда ты отправлялась сегодня? – поинтересовалась Шарлин, вырвав меня из ностальгических воспоминаний.

– Никуда! Даже не знаю, отправлюсь ли куда-то вообще… – После этих слов в груди, как по заказу, резко кольнуло, и я даже вздрогнула. – Ай!

– Что? – удивилась Шарлин.

– Кажется, отправлюсь…

Не успела я ничего объяснить, как начала испаряться. Кажется, при перемещении меня окутывал золотой туман, но я даже не придала этому значение. Больше всего тревожило то, что путешествия во времени абсолютно нельзя предугадать. А вдруг я в это время буду в ванной или туалете? Хоть приступ и продолжается почти полминуты, я точно не успею накинуть хотя бы халат. Не хотелось бы появиться в прошлом без одежды!

Неожиданно я упала назад, и удар смягчил ворсистый ковер. Оказалось, подо мной исчез стул. Уже второй раз появляюсь в прошлом, вытирая собой пол. Надо в следующий раз хоть подняться на ноги, а то так и покалечиться можно…

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что очутилась в уже знакомой мне комнате с огромной красной кроватью. От одного только взгляда на невероятно пышное убранство у меня перехватило дыхание.

Я снова здесь, в этом раю. Словно попала в прекрасный мир, где царит незабываемая атмосфера, а дом живет полной жизнью и дышит, как огромный организм. Как же печально, что в наше время он медленно умирает…

Я поднялась и отряхнулась, хотя пыль никакую не собрала, потому что ковер был чистым, будто его недавно купили. А может, так и есть, потому что в прошлый раз тут был другой. Или я просто оказалась чуть раньше или позже. Кто сказал, что я всегда буду попадать в один и тот же год? Мысль заставила меня как следует оглядеться, но других существенных изменений в комнате я не обнаружила. Правда, кое-что меня насторожило – собственные ощущения. Если вчера я чувствовала себя маленькой ничтожной пылинкой и терялась в пышности интерьера, то сейчас мне показалось, что я часть этого дома, будто он признал меня и наполнил жизнью. Странно, но одновременно приятно. Я словно стала своей. С чем это связано?

Получить объяснение удалось раньше, чем я ожидала.

Двери неожиданно распахнулись, и нежная тишина разрушилась звонким девичьим смехом. Это заставило меня подпрыгнуть на месте. От испуга я чуть не вскрикнула, но подавила подступающий к горлу звук.

Когда увидела человека, вошедшего (точнее ворвавшегося) в комнату, я заледенела на месте.

Невозможно!

Потому что это была я.

[1] «Сокровища Нации: Книга тайн» (2007) – фильм режиссёра Джона Тёртелтауба

[2] Лесли Лоусон, известная под псевдонимом Твигги. Британская супермодель, актриса и певица, обрела известность в 1960-х.

[3] «Хана Монтана» (2006-2011) – американский сериал Дисней.