Читать книгу: «Сохрани время для жизни. Дженни Оделл. Кратко», страница 2

Особое место в книге уделяется теме коллективного действия, особенно в «моменты кипения», о которых писала Наоми Кляйн, – периоды, когда общество готово к радикальным преобразованиям, как это было во время протестов Black Lives Matter.

В заключение автор подчеркивает: изменить отношение ко времени – значит не только преодолеть личное отчаяние, но и найти силы для действий. Осознание времени как процесса созидания и изменений дает надежду, что ни наши жизни, ни судьба планеты не предопределены. В этом смысле «спасение» времени – это и наше собственное спасение.

Чье время, чьи деньги? Порт Окленда

В первой главе Дженни знакомит читателя с портом Окленда, который служит для нее метафорой индустриального восприятия времени. Она вспоминает историю с итальянскими учеными, выступившими против введения системы учета рабочего времени, чтобы показать разные взгляды на то, что продается и покупается в отношениях «работодатель – работник».

Далее Оделл обращается к фильму Чарли Чаплина «Новые времена» как к яркой иллюстрации бездушной эксплуатации на фабрике, где время воспринимается как ресурс, не имеющий никакой ценности, кроме как для извлечения прибыли.

Автор цитирует рекламные материалы начала XX века, где работодателям предлагались системы учета рабочего времени, позиционируемые как инструмент повышения эффективности. При этом, подобные системы фактически служили (и служат) для усиления контроля и дисциплинирования работников.

Оделл делится собственным опытом работы на складе “Амазон”, в колл-центре и фастфуде, где она на себе испытала, как системы слежения и нормирования превращают время в инструмент давления на работников. Автор описывает постоянное ощущение спешки, нехватки времени даже на базовые потребности.

Развитие технологий, привело к тому, что контроль над работниками стал еще более тотальным, особенно в период удаленной работы. Программы слежения, отслеживающие каждое действие за компьютером, фактически уничтожают границу между рабочим и личным временем.

Автор подчеркивает: даже если вам кажется, что эта проблема вас не касается, важно понимать, что она формирует общее отношение ко времени как к ресурсу, который нужно постоянно экономить.

Дженни продолжает исследовать историю формирования современного отношения ко времени, обращаясь к стандартизации, лежащей в основе современной торговли и логистики. Она описывает контейнеры как символ этой стандартизации, которая позволяет превратить бесконечное разнообразие товаров в единообразные, легко учитываемые единицы.

Автор проводит параллель между стандартизацией товаров и времени, которое в капиталистической системе становится «фунгибельным», то есть взаимозаменяемым, легко делимым и измеримым. Такое восприятие времени не является естественным, а формируется под влиянием конкретных исторических условий и потребностей общества.

Оделл обращается к истории измерения времени, отмечая, что деление суток на равные часы и минуты не было потребностью для большей части человечества. В качестве примера приводится Китай, где механические часы, привезенные европейцами, долгое время воспринимались как диковинка.

Автор отмечает роль христианства, в частности бенедиктинского ордена, в формировании дисциплины времени. Хотя монастырские звоны отмечали не равные часы, а время молитв и работ, они способствовали развитию механизмов измерения времени и привычки к регламенту.

Появление механических часов в городах Европы связано с развитием торговли и ремесел, где возникла потребность в точной координации. Часы стали инструментом регуляции не только торговли, но и труда, позволяя четко разграничивать рабочее время, покупаемое у наемных работников.

Распространение стандартизированного времени было тесно связано с колониализмом. Европейцы воспринимали свои системы измерения времени как более продвинутые и стремились привить их покоренным народам.

В колониях время «цивилизованного» мира, отмеряемое часами, сталкивалось с иными представлениями о времени, связанными с природными циклами и традициями.

Оделл цитирует миссионеров, которые воспринимали распространение европейского времени как часть миссии по «цивилизации» и приобщения к трудовой этике, где «время – деньги».

Автор продолжает исследование эволюции отношения ко времени, переходя от стандартизации товаров к стандартизации времени как ресурса для извлечения прибыли.

Она проводит параллель между строительством трансконтинентальной железной дороги в США, потребовавшей огромных затрат времени и труда, и жестокой эксплуатацией рабочих, особенно китайских иммигрантов.

Вопрос «Кто кого хронометрирует?» выявляет неравенство власти. Контролируя время, вы контролируете и труд других.

Оказывается, что современные методы управления имеют много общего с организацией труда на плантациях, где владельцы стремились максимально эффективно использовать рабов.

Анализируя бухгалтерские книги плантаций, Оделл показывает, что рабы воспринимались как обезличенная рабочая сила, а их время – как ресурс. Она цитирует дневники и письма плантаторов, демонстрируя их циничное отношение к рабам.

Системы учета времени на плантациях служили не только для фиксации, но и для интенсификации труда, скрывая за собой насилие и эксплуатацию.

Дженни обращается к феномену продажи своего времени за деньги, отмечая его историческую новизну. В начале XIX века в США большинство людей были самозанятыми фермерами или ремесленниками, и наемный труд воспринимался негативно, сравниваясь с рабством.

Постепенно наемный труд стал нормой, но для его поддержания потребовалась жесткая дисциплина. На фабриках вводились штрафы за опоздания, медленную работу и любые действия, не связанные с извлечением прибыли для работодателя.