Читать книгу: «Когда скаты воспарят в небесах», страница 2

Глава 2.

Сэл скрылся в тени дома вблизи Верхневолжской набережной, а вышел из нее ровно там, где впервые встретил Руслана. Все тот же переход и горящий красным светофор. Только теперь никто не пялился на небо, как полоумный. Люди брели по своим делам, не поднимая голов. Кто-то спешил занять место в приличном заведении, другие просто гуляли, наслаждаясь хорошей погодой.

Сэл знал, что Руслан видел этой ночью. Ската. Небесного ската. От этой мысли на мгновение стало тошно. Работа. Его снова ждала работа, хотя он только что закончил с предыдущей.

Он пересек площадь Маркина, не обращая внимания на шумную компанию молодежи, и остановился перед зданием. Его не интересовало человеческое заведение – ему нужно было то, что скрывалось за ним, словно за красивой и безопасной занавеской.

Сэл вошел внутрь, тут же погружаясь в хаос громкой музыки. На танцующих у шестов женщин он не смотрел, только мимолетно удивлялся слащавым мужчинам, которые тянули к ним руки, словно к божествам, и раздавали деньги. Столько прекрасных девушек и женщин вокруг, а они даже не пытались познать их истинную красоту, были готовы платить лишь за оболочку.

Он прошагал в самую глубь клуба и толкнул незаметную для непосвященного дверь. Раздражающая музыка и насыщенный запах похоти остались позади. Здесь было тихо, но это была лишь граница, которую еще предстояло пересечь.

Перед ним стоял стол, на котором лежали игральные кости. Завидев Сэла, сидящий в кресле мужчина тут же вскочил на ноги, смахнул кости в деревянный, усыпанный письменами стакан и принялся трясти его.

– Не утруждайся, выпадет девять, – хмыкнул Сэл и прошагал мимо до того, как мужчина выкинул кости на стол.

Сумма чисел и правда была девять.

Сэл отодвинул плотную ткань занавеса, обжигающую руку, и наконец-то попал в клуб, именуемый «999 душ». Широкая ухмылка появилась сама собой на его лице. Здесь было просторно, но многолюдно, хотя никого из посетителей нельзя было назвать людьми.

Невысокие человечки с вечно набитыми сияющими баночками рюкзаками – собиратели воспоминаний, бестелесные дымчатые сущности, питающиеся людскими страхами, – теневые демоны, старички в грязно-бежевых накидках, таскающие с собой часы, которые отмеряют время, отведенное каждому живому созданию, – песочные часовые. Темные птицы, несущие тайные знания, способные принимать людские обличья. И такие, как Сэл. Те, кто отвечает за подобные заведения по всей стране и по всему миру. Жнецы Смерти.

Жнецы уважаемы в потустороннем мире. Они способны оборвать не только человеческую жизнь, но и уничтожить даже бессмертное создание. Если постараются и захотят, конечно. Но стычек в ином мире давно не было, а те, что записаны в истории, произошли задолго до появления Сэла.

– Соломон, какая честь, – раздался знакомый скрипучий голос, и Сэл тут же обернулся. Уклониться он не успел: на него налетел парень и обхватил за плечи.

– Не называй меня так, Десмор, – прошипел Сэл.

– А разве ты не так представился тем детишкам? Я следил за тобой, страховал, знаешь ли. Как старшие братья страхуют младших. Но ты прекрасно справился, – Десмор похлопал Сэла по щеке, все еще удерживая в тисках.

– Да отвали ты уже, – Сэл вывернулся и отряхнулся. Он не позволял никому трогать себя, чтобы его пока еще плохо контролируемая сила не убила их. На Десмора, такого же жнеца, она не действовала, но Сэлу его прикосновения все равно были неприятны.

Десмор отступил, подняв руки в примирительном жесте. От этого движения зачехленный серп, висящий на его поясе, зазвенел. И этот звон был похож на крики душ, вечно горящих в огненном море.

Сэл покосился на серп, и в его взгляде промелькнула зависть. Такой «игрушки» у него пока не было. В иерархии жнецов Сэл находился на самой низшей ступени, был одним из щенков среди множества опасных волков.

– Кстати, он ждет тебя. Танатис велел отправить тебя к нему, как только ты появишься, – Десмор согнал с диванов двух собирателей воспоминаний и тут же улегся поудобнее.

– Поэтому ты сначала решил потрепаться со мной? Пошел ты, Десмор, – бросил Сэл и двинулся между посетителями клуба в нужную сторону.

Количество жнецов росло вместе с количеством людей, чьи души им необходимо было пожинать в нужный момент. Сначала их было тринадцать: двенадцать жнецов и их босс – Смерть, которую лично видели немногие.

Когда людей становилось больше, и жнецы не успевали выполнять свою работу в срок, Смерть повелела создавать учеников. Это были долгие и томительные ритуалы, в результате которых из части огромной силы старших жнецов создавались их подобия. Их обучали, подавали пример, учили правильно выполнять работу и контактировать с людьми.

Сэл был создан Танатисом, главой всех жнецов этого города и прилегающих территорий. Ходили слухи, что он когда-то давно встречал большого босса. Но никто не знал, правда это или нет.

Сэл постучал в деревянную дверь и стал ожидать позволения войти. Послышался голос Танатиса, и дверь отворилась сама собой. Кабинет старшего жнеца был темным, с огромным количеством мрачных картин на стенах и серпов, которые использовал его хозяин.

Танатис сидел за огромным столом, на котором аккуратными рядами лежали перемотанные разноцветными ремешками свитки. Работа Писцов Судьбы. Они тоже были жнецами, только вместо грязной работы заполняли бесконечные свитки людских судеб и вносили имена тех, чья жизнь уже подходит к концу. Сэл же был жнецом, которых называли косарями. Это название ему не нравилось.

– Мальчик мой, – Танатис развел руки в стороны, но Сэл знал, что обнимать его никто не станет. – Наслышан о твоих успехах. Вторую душу отправил в плавание. Уже занялся третьей? Прекрасно. Скоро и серп получишь.

Сэл сдержанно кивнул. Долгие годы он существовал только за счет энергии, которую давал ему Танатис. Тогда он только учился контролировать свою силу. Теперь пришло время существовать самостоятельно. Перед тем как жнец получал серп, ему необходимо было отправить три души в иной мир, чтобы доказать свои умения.

Сэл справился уже с двумя. Простые задания: сначала одинокая пожилая женщина, затем старик. С ними ничего делать не пришлось – их время и так подходило к концу. Сэлу потребовалось лишь несколько случайных встреч с ними. Но и энергии он от них получил мало.

– Да, но мне достался очень молодой… – сказал Сэл, продолжая перекатываться с пятки на носок. – Я думал, у меня будут только старики. Как и у всех.

Танатис добродушно рассмеялся, но его черные глаза потемнели, становясь совсем неживыми.

– Я отдал тебе свое задание. Ты от моей силы, справишься и с молодым. Срок у тебя больше – семьдесят восемь дней. Не подведи.

От голоса старшего жнеца Сэлу стало не по себе. Он знал, чем может кончиться провал: его собственной кончиной. Нельзя разорвать контакт с человеком, нельзя увеличить срок.

Жнецы существуют только за счет энергии, которую получают от приговоренных к смерти людей. Человек погибнет в любом случае – его перехватит кто-то другой. А вот жнец, особенно молодой, продолжить существование не сможет.

– Я могу идти? – сухо спросил Сэл.

– Иди. И помни: семьдесят восемь дней. Уже меньше. Мальчик должен умереть, – Танатис добродушно помахал ему рукой на прощание и развернул первый свиток со стола.

***

Раздражение, которое Сэл старательно запихивал в себя в присутствии Танатиса, вырвалось наружу, едва он переступил порог кабинета. Его кулак с глухим ударом врезался в стену перед ним, посыпалась штукатурка и бетонная пыль. Ему хотелось оторвать кому-нибудь голову за несправедливость.

Другие юные жнецы, даже те, кто уже успел получить серп, смотрели на Сэла с уважением. Всё же быть учеником главы всех жнецов округа считалось почетным. На деле Сэл не получил никаких бонусов, кроме чужих воздыханий. А теперь Танатис и вовсе решил накинуть ему работы.

С молодыми всегда сложнее – это знали все жнецы. Молодые хотят жить, ловят каждое мгновение. Справляться с их активностью, их искренностью могли только опытные косари. Те прикидывались преподавателями или старшими коллегами, подстраивали ситуации, подсаживали быстро прогрессирующие болезни, а затем наблюдали со стороны, как человек ссыхается за считанные дни.

Сэл слышал множество историй о молодых косарях, которые не справлялись и исчезали. Теперь ему предстояло лично столкнуться с молодой целью – с Русланом, на котором уже стояла его метка.

Он вернулся в зал клуба, но оставаться здесь не хотел. Слишком душно, слишком шумно. Раньше ему нравилось проводить тут дни напролет вместе с Десмором, когда тот ещё был простым учеником. Сейчас это место вдруг стало ненавистным.

Сэл начал пробираться к выходу и заметил Десмора, обжимающегося с какой-то девушкой на диване. Она была практически голой, закрыты лишь грудь и бедра – и то полупрозрачной тканью. Сэл заметил перья, плавно спадающие с её кожи к ногам. Одна из темных птиц. Кажется, они уже виделись, но имени он не помнил.

Сэл не стал тратить время на лишние разговоры и прошел мимо. Но далеко уйти не успел. Десмор оказался прямо перед ним, продолжая скользить руками по телу девушки, которая теперь стояла рядом. Сэл сжал челюсти, но с места не сдвинулся. Десмор молчал, широко улыбаясь.

– Глуара, – сладко представилась девушка-птица, когда Сэл наконец перевел вопросительный взгляд с жнеца на неё.

– Точно, – кивнул Сэл, хотя воспоминания о ней так и не всплыли в его памяти. – Что тебе надо, Десмор?

– Ой, да ладно тебе хмуриться, Сэл. Высосешь мальчишку до капли – и всё. Делов-то? – Улыбка жнеца стала ещё шире, взгляд безумнее. Он пригладил пепельные волосы свободной рукой и продолжил: – Оставайся. Дарители уже явились, развлечёмся.

Дес кивнул в сторону, и Сэл бросил туда быстрый взгляд. На диване между двумя жнецами сидела хрупкая на вид девушка. Казалось, порыв ветра способен сломать её. Она охотно тянула руки к жнецам, позволяла касаться себя, дарила свою жизненную силу.

Сэл скривился. Дарителями называли тех людей, которые узнали о существовании иного мира и добровольно отдавали часть своей жизни в обмен на деньги или мелкие желания. Обычно дарителями становились те, кому некуда было пойти.

Подобное одобряли не все главы жнецов. Вмешательство в человеческую жизнь считалось рискованным, но Танатис закрывал на это глаза.

– Ты в курсе, что у меня нет серпа? И что я не могу, да и не хочу, играться вот так с людьми? – раздраженно спросил Сэл. – Так что отвали.

– Какой суровый «практически жнец», – усмехнулся Дес.

Сэл дернулся вперед, готовый врезать ему несколько раз.

– Ладно, ладно, успокойся. Иди, если хочешь. Мне больше достанется.

Он позволил Сэлу грубо отпихнуть себя, а когда тот почти скрылся за занавесом, крикнул:

– И помни, я слежу за тобой.

***

Сэл лежал на крыше высотки и смотрел на небо. Скатов он мог видеть в любой момент, стоило только захотеть.

Он любил наблюдать за ними с самого своего создания. Люди умирают часто, и небо постоянно заполнено их преобразившимися душами. Долгие годы Сэл ходил бок о бок с Танатисом, видел, как тот одним прикосновением обрывал человеческую жизнь. А затем наблюдал, как скаты взмывали в небо.

Танатис был стар и очень опытен. Сэл не мог даже предположить, сколько людей навечно закрыли глаза из-за него. И молодые, и старики…

Сэл встряхнулся, прогоняя мысли о задании. Но тревога не отпускала. Он боялся не справиться, не довести дело до конца и исчезнуть. Ему было любопытно, почему молодые цели считались столь опасными, но никто, даже Танатис, никогда не объяснял причин.

Ночь тянулась, и Сэл провалялся на крыше до самого утра. Полупрозрачные скаты постепенно слились с облаками. Днем их было почти не видно. Сэл моргнул, и скаты пропали из виду, но он знал, что они всё ещё продолжают своё плавание.

Уходить не хотелось. Ему некуда было идти, кроме клуба «999 душ». Но там Десмор развлекался с Глуарой и человеческими девушками – зрелище, которое Сэлу казалось отвратительным. Лучше остаться здесь.

Тишина утра постепенно наполнилась звуками автомобилей и голосами людей. Город просыпался, хотя, казалось, никогда полностью и не засыпал.

Телефон в кармане завибрировал. Сэл никак не отреагировал. Жнецы пользовались человеческими изобретениями – это было удобно. Кто-то из Писцов Судьбы, кажется, созданных вместе с Сэлом, даже предлагал перевести записи из свитков в компьютер. Но Танатис ни одобрения, ни отказа пока не дал.

Сэл хмыкнул, представив, как в кабинете Танатиса стоит компьютер. Зрелище показалось ему забавным. Всё же он вытащил телефон и взглянул на сообщение. Затем закрыл глаза, вспоминая слова Танатиса.

Семьдесят восемь дней. Мальчик должен умереть

Глава 3.

Руслан чувствовал себя отвратительно. Выпивать так много вчера точно не стоило. Первая порция шотов была в самый раз, а вот вторая – явный перебор. Он нащупал возле подушки орущий телефон и отключил будильник.

Полвосьмого утра. Сегодня много работы. Пока сохнет картина для выставки, нужно заняться заказами на цифровую иллюстрацию.

Написанием картин он увлекся давно, и к окончанию вуза успел собрать приличное портфолио. Его одобрил бывший куратор, а сам Руслан уже давно вел канал в Telegram, где выкладывал свои работы.

Клиенты находились и раньше. Его просили рисовать портреты, изображения питомцев, героев книг и игр. Несколько раз он работал с писателями, которым нужны были иллюстрации к книгам. Недавно Руслан прошёл в шорт-лист конкурса иллюстраторов. Победить не удалось, но зато его заметили в издательстве и предложили разработать обложку книги и несколько внутренних иллюстраций.

Но сперва надо было прийти в себя, пролистать новости, посмотреть пару смешных видео для бодрости.

На экране блокировки было много уведомлений. Пара сообщений от мамы – она интересовалась, как у него дела, и спрашивала, когда он собирается в гости. Руслан задержался на её сообщении, обдумывая ответ. Уверил, что у него всё в порядке, но с датой приезда пока не решил.

Он любил маму, но дорога до Ростова занимала больше суток поездом. На машине ехать быстрее, но её у Руслана не было. К тому же одному тащиться без перерывов почти шестнадцать часов – затея не из приятных.

Чат «Пародия на искусство» кипел обсуждениями. Ника возмущалась, что давно ей не было так плохо, и торжественно «заканчивала отношения с алкоголем». Женя, которому, скорее всего, она уже излила душу лично, закидывал её смеющимися смайликами и напоминал, что такие заявления слышал уже не раз. Уля молча ставила реакции на каждое сообщение, явно переписываясь с Никой в личке. Арс в чате не появлялся – бедняга наверняка был на полпути к офису, тихо ненавидя весь мир.

Руслан написал Нике, что тоже чувствует себя ужасно, и открыл список последних диалогов.

Голубые глаза расширились от удивления. Среди каналов с новостями и творчеством появился новый чат.

Он тут же нажал на него. В диалоге было одно единственное сообщение, отправленное им самим: точка. Имя контакта – Сэл.

Руслан несколько раз моргнул, будто проверяя, не мерещится ли ему этот диалог. В памяти всплыли смутные обрывки вчерашнего вечера.

Постепенно он вспомнил: Сэл вызвал ему такси, используя его телефон. Видимо, тогда и добавил себя в контакты.

Руслан ткнул на фотографию контакта. Сэл в чуть приспущенных к краю носа солнцезащитных очках и с леденцом на палочке во рту. А глаза всё такие же яркие и жёлтые.

Руслан закрыл фотограию и ткнул на поле для ввода. Текстовый курсор принялся моргать, ожидая, когда Руслан начнёт что-то писать. Он подумал пару мгновений и быстро набрал текст:

«Я живой»

И нажал «отправить». Дожидаться ответа не стал, откинул телефон на подушку, попросил Алису включить музыку и потопал в душ, надеясь, что это ему поможет.

А когда вернулся, его ожидал ответ от Сэла в виде стикера с большим пальцем вверх. Не найдя повода продолжить диалог, Руслан лайкнул сообщение, сел за компьютерный стол и принялся за работу.

***

Со странной ночной галлюцинации и знакомства с Сэлом прошла неделя. Руслан целыми днями работал и выходил из дома только в магазин и на быструю вечернюю прогулку, чтобы не сойти с ума. Гулять между домами ему не нравилось, хотелось поехать в парк, но просто не было времени. Ему прилетело ещё несколько заказов, за которые ещё и доплачивали за скорость. От денег отказаться Руслан не смог и взялся за них.

Поэтому всю прошедшую неделю он не отлипал от графического планшета и пялился в экран компьютера. Хотелось передохнуть, но ещё горели сроки картины для выставки.

Масляные краски сохнут довольно долго, а Руслану нужно было закончить ещё пару слоёв с деталями, чтобы к семнадцатому августа она была готова. У него в запасе чуть меньше месяца, должен успеть.

Работать дома Руслан не хотел, надоело, поэтому он принял решение выехать на природу и порисовать с натуры. Убрал хорошо подсохшую благодаря осушителю воздуха и инфракрасной лампе картину в мокрый держатель для холстов, собрал все необходимые инструменты в этюдник и нашёл на балконе раскладной стул и плед. Осталось только найти компанию, тогда будет совсем замечательно.

Он сразу же написал Нике, обычно с ней они вместе ездили рисовать. Она всегда его забирала на машине, и не приходилось тратиться на такси или каршеринг. Ника сразу ответила отказом. Занималась своей картиной и ехать никуда не собиралась. Женя и Арс ожидаемо работали. Переписка с Ульяной вышла долгой, Руслану даже показалось, что она вот-вот согласится, но после пятнадцати минут пустого общения и рассказов, какой вкусный кофе она сегодня сварила себе и Арсу, Уля ответила, что занята.

Энтузиазм Руслана куда-то исчез. Дома он может включить фильм или сериал на фоне или послушать музыку. На Набережной Фёдоровского ни того, ни другого сделать нельзя. В наушниках неудобно, да и люди громкие.

Он полистал свои диалоги в Telegram, надеясь найти ещё какую-то кандидатуру, и наткнулся на короткий диалог с Сэлом. Поколебавшись несколько секунд, он всё же набрал быстрое сообщение с предложением встретиться через час-полтора на набережной.

Сэл прочитал мгновенно и также мгновенно ответил.

«Ок, в 16:30 буду там»

Накатившее ликование, что ему не придётся проводить несколько часов в одиночестве, довольно быстро сменилось мыслями, что ему с Сэлом-то и поговорить толком не о чем.

А часы неловкого молчания ещё хуже, чем часы одиночества. Но уже было поздно, он предложил, а Сэл согласился.

Руслан ещё немного поработал над артом, в который попросили внести пару правок, и пошёл собираться. Главной проблемой оставалась транспортировка всего, что требовалось для творчества. Его посетила мысль попросить Сэла заехать за ним, но Руслан быстро её отогнал, решая, что это наглость. После взвешивания всех «за» и «против», он решил поехать на каршеринге. Ближайшая машина была на парковке торгового центра, поэтому Руслан поплёлся сначала за ней, чтобы подогнать к подъезду, благо днём свободных мест было много. Через полчаса он уже ехал на набережную и даже заскочил за холодным кофе себе и Сэлу, хотя понятия не имел, пьёт ли тот кофе.

Удачно припарковавшись во дворах около набережной, Руслан всё же позвонил Сэлу и попросил его помочь донести всё до нужного места. Можно было сходить и два раза, но Руслан не очень верил в добропорядочность абсолютно каждого человека и просто боялся, что или держатель, или этюдник может чудесным образом пропасть.

По выражению лица Сэла, часть которого была скрыта за солнцезащитными очками, не было ясно, рад ли он тащить на себе чужие вещи или нет. Но отказываться всё равно не стал, и они вместе донесли всё необходимое до набережной.

– Спасибо за помощь, это тебе, – Руслан протянул Сэлу стаканчик с холодным кофе, а второй поставил на землю и принялся настраивать этюдник и крепить на него холст.

Сэл с каким-то недоверием понюхал кофе, снял крышку со стаканчика, заглянул внутрь, но затем всё же сделал глоток. Вкус ему понравился, до этого он не жаловал и особо не пил кофе, а тут решил не отказывать и без того напряжённому Руслану.

– Спасибо, – сказал он, и прежде чем Руслан успел сказать о наличии пледа, уселся на траву.

Он подставил бледноватое лицо солнцу и прикрыл глаза. Было жарко, и Руслан не понимал, как Сэл может быть одет полностью в чёрное. Ладно, хоть без кожаной куртки, а вместо футболки – майка. Но всё равно. Руслан за эти минуты успел вспотеть в белой одежде и шортах. Всё это было старым, не жалко, даже если краска попадёт.

Люди, проходящие мимо или сидящие неподалёку, с интересом смотрели на двух парней. Полные противоположности друг другу. Сэл в принципе не был похож на того, кого интересует искусство, Руслан же не создавал впечатление человека, у которого может быть что-то общее с таким, как Сэл.

– У тебя закончились друзья, раз ты написал мне? – поинтересовался Сэл, делая глоток кофе. Признаться, сообщение Руслана было очень кстати. Ему надо было с ним встретиться, чтобы поддержать контакт. Чем реже косарь видит свою цель и контактирует с ней, тем слабее он становится. Поток переходящей энергии сокращается и истончается, рискуя оборваться. Сэл мог протянуть ещё от силы пару дней, а потом пошёл бы самостоятельно искать Руслана.

– Все заняты. И я подумал, что могу позвать тебя, – пожал плечами Рус, начиная замешивать краски в палитре. Перед ним открывался ровно тот вид, который он отображал на картине. Пусть на коленях у него и лежала фотография, на которую он ровнялся, рисовать с настоящей природы было куда интереснее. – Одному скучно, а так можно поговорить.

Руслан не повернулся к Сэлу, поэтому не видел его выражение лица. А оно определённо говорило, что жнец был не из болтливых, да и в целом пришёл сюда больше из надобности, чем из настоящего желания.

Он перевёл взгляд с профиля Руслана на картину. Человеческим искусством Сэл не интересовался, картины и большинство книг проходили мимо него. Ему больше по душе были людские технологии, автомобили он уважал, даже сумел выторговать у Танатиса себе машину, на которой периодически ездил.

Зато с творчеством иного мира он был хорошо знаком. Практически все теневые птицы хорошо пели, каждая на свой лад и стиль, но было в этом что-то особенное. Собиратели воспоминаний часто писали собственные произведения, беря за основу чужие жизни. Были и те, кто рисовал, и картины в кабинете Танатиса были их рук дело.

Только эти картины были совсем не похожи на ту, что сейчас рисовал Руслан. Искусство Иного мира было тёмным и мрачным, а мазки неаккуратными, будто нервными. Да и в целом картины не вызывали никаких чувств, кроме желания впасть в депрессию или забиться в дальний угол комнаты.

Руслан же делал всё осторожно. Наносил мазок за мазком, сверял оттенки цветов. Ярких и разнообразных цветов, а не только коричневых, серых и чёрных. Он наслаждался творческим процессом, наслаждался возможностью создать что-то своё и показать это всему миру.

Сэл нахмурился от мыслей, которые возникли в его голове. Но всё же поднялся на ноги и встал прямо за спиной Руслана. Из кармана он достал конфету на палочке, с шуршанием сорвал упаковку и положил в рот. Сладкое было его маленькой слабостью, о которой он никому не рассказывал.

Сэл нагнулся ниже, их головы оказались на одном уровне, но Руслан был слишком увлечён процессом, чтобы обратить на это внимание.

Жнец наблюдал за плавными движениями и даже угадывал, за какую часть картины возьмётся художник дальше. Руслан прорисовывал крону дерева. Каждый листик был индивидуален и неповторим. Казалось, что они шевелятся на ветру даже на картине, такими реалистичными они были.

Сэл раскусил конфету надвое с громким хрустом. Руслан вздрогнул от неожиданного звука прямо над ухом, благо кисть была далеко от холста, иначе он бы точно оставил пару лишних мазков.

– Мать твою, Сэл, – выругался Руслан.

– А может твою? – выгнул бровь Сэл, продолжая грызть конфету и держать палочку от неё, как сигарету.

Среагировать на ответный выпад Руслан не успел, к ним подбежала маленькая девочка. Две тоненькие косички были закреплены резинками с большими бантами. А на светлом платьишке было несколько зелёных следов от травы. Руслан посмотрел на неё, а потом поверх её головы. Увидел женщину, стоящую неподалёку, маму девочки.

– Это тебе, – заговорила девочка и протянула Руслану листок бумаги. Он перевернул его и увидел детский рисунок. Облака, деревья, река и мост были нарисованы цветными карандашами. – Тоже хочу рисовать, как ты.

– Ого, спасибо, – Руслан широко улыбнулся, а Сэл искренне не понял, чему он так радуется. – Хочешь подержать кисточки? – спросил он, и девочка радостно закивала.

Руслан дал ей чистые кисти. Девочка с интересом покрутила их в руках, пощекотала щеку мягким ворсом и захихикала. Неожиданно перевела взгляд с улыбающегося Руслана на мрачного Сэла. Посмотрела на его татуированные руки и бочком подошла ближе. Любопытно стала разглядывать рисунки и надписи, большинство из которых не имели для неё смысла. С небольшим ужасом в глазах встретилась с черепом.

– Это тоже ты нарисовал на нём? – спросила девочка, поворачиваясь обратно к Руслану.

– Нет, что ты, – рассмеялся Руслан. – Я бы не смог так красиво. Тебе нравится?

– Ага. Красиво, – закивала девочка. – Ну ладно, я побежала, пока.

И она вприпрыжку направилась к маме. Схватила её за руку и прильнула щекой к боку, что-то затараторила, но быструю детскую речь было тяжело разобрать.

– Ты ей понравился, – усмехнулся Руслан. – Не удивлюсь, если в шестнадцать лет она сделает первую татуировку, потому что когда-то увидела тебя.

– Скорее она будет занудно сидеть в парках с кисточками и красками. Герой сегодняшнего дня у неё явно ты, – фыркнул Сэл, но всё равно взглянул на свои татуировки, будто видел их впервые.

Руслан пожал плечами и посмотрел на рисунок девочки, лежащий на его коленях. Ещё раз посмотрел на дерево, реку и мост. На небе и облаках задержался дольше. Что-то зашевелилось в его душе, приятное или нет, он понять не мог. Вновь вспомнил ската. Огромного и прекрасного.

Руслан перевёл взгляд на свою картину, на частично прорисованное небо. Ему неожиданно захотелось замешать нежно фиолетовую краску и нарисовать ската. А может, и не одного, а нескольких. Сотню или две. Почему-то он был уверен, что если небесные скаты и правда существуют, то никогда не плавают в одиночку.

Жнецы не умели читать мысли, но Сэлу этого не требовалось. Человек, раз увидевший небесного ската, не забудет этого никогда. Такова особенность: если на человеке метка жнеца, он видит все другие души, которых его жнец отправил в плавание. Но только если жнец рядом.

Руслану ещё повезло, что Сэл был молодым и неопытным жнецом, и отправлял в один момент только одного ската. Иначе увиденное могло сломать его психику. Подобные случаи уже были, о них Сэлу рассказывал Танатис. Когда в небо вырывались сразу несколько скатов – порой десятки или сотни. А приговорённый к смерти человек видел всё это.

Опытные жнецы могли вести сразу несколько заданий одновременно. В этом им помогают созданные ими теневые марионетки. Обычно это звери, птицы или насекомые. Это позволяет жнецу всегда быть в близком контакте с целью и выносить несколько приговоров в одно мгновение.

Сэл знал, у Танатиса это чёрные кошки, множество кошек. У Десмора, пусть он и не был столь опытен, пауки. Пока он мог создавать всего несколько штук, но это вопрос времени.

Танатис твердил Сэлу, что для начала ему нужно закрыть третье дело и получить серп, а потом уже пытаться создать хотя бы одну марионетку. Хотя бывали случаи, когда жнецу без серпа удавалось подчинять себе тени.

– Ты видел когда-нибудь скатов? – из пелены задумчивости Сэла выдернул вопрос Руслана. Он так и не вернулся к написанию картины и смотрел куда-то вдаль.

– Я не был на море или океане, – Сэл надеялся, что он не станет развивать эту тему. Слушать о том, что видишь каждый день и причиной чего являешься, ему не хотелось. Тем более от человека, который тоже скоро отправится в это плавание.

– Нет… – Руслан смутился и нервно сжал детский рисунок, оставляя заломы на бумаге. – Не морских, а тех, что в небе. – он понимал, что несёт какую-то чушь. Полную чушь. Что Сэл легко может высмеять его за проблемы с головой и вызвать бригаду помощи из специализированного заведения. Но всё равно продолжал говорить, а бесстрастное лицо Сэла только подталкивало его. – Я видел одного… Может, мне надо лучше спать. Но я видел ската, когда чуть не попал под машину. И продолжаю видеть во снах. Не каждый день, но вижу. Назови меня придурком, но мне кажется, что моё место среди них, этих скатов.

Руслан сполз на траву и подтянул колени к груди. Сэл внутренне вздрогнул, когда он обратил на него умоляющий взгляд. Он словно чувствовал, что Сэл может дать ответы на его вопросы, просто не хочет.

Руслан отвернулся и стал дергать травинки, выдирая их практически с корнем. Он даже друзьям не рассказывал о своих переживаниях и снах, решая оставить это при себе, зато сейчас вывалил всё легко.

– Прочитай про Фаргара и Айфаль, – Сэлу захотелось удавиться после сказанного. Это не было какой-то тайной или страшным секретом. Люди создали много богов, некоторые их легенды даже правдивы, но чтобы жнец открыто сказал человеку про создателей Огненного и Небесного Морей… Скорее всего, этот случай был первым. – И попей таблеточки, что ли. Когда крыша течёт, её лучше чинить сразу.

Руслан хмыкнул и покачал головой, но всё же запомнил два странных имени. Он поищет про них информацию позже, а сейчас стоило вернуться к картине.

Руслан сел обратно на стул, а Сэл закурил. Даже если окружающие и были недовольны сигаретным запахом, никто из них и не подумал сделать ему замечание.

Разговор не продолжился, но молчание не было неловким и не тяготило. Им было о чём подумать в относительной тишине.

Ветерок трепал листву на деревьях и нагонял желанную прохладу. Но стоило ему утихнуть, как жара возвращалась. Щёки Руслана давно покраснели, а вот Сэл даже не вспотел.

Неподалёку от них играли дети, чуть в стороне лаяла собака. На Набережной Федоровского редко можно было побыть в одиночестве. Но красота и атмосфера любого времени дня и ночи компенсировала большое количество людей.

– Знаешь, – сказал Руслан, когда закончил детализировать небо и перешёл к воде, – что-то мне подсказывает, что твое полное имя не Соломон.

Сэл, до этого развалившийся на траве, привстал и спустил очки на кончик носа, чтобы получше разглядеть Руслана. Вопрос застал его врасплох.

– С чего это? – Сэл поморщился, но Руслан так и сидел к нему спиной, занимаясь картиной, поэтому не увидел его возмущённого вида.

– В зеркало посмотри. Ты не выглядишь, как человек, который будет кому попало рассказывать о себе, – через некоторое время ответил Руслан и бросил на действительно озадаченного Сэла взгляд через плечо. – И я уверен, что я и мои друзья для тебя именно «кто попало». Что скажешь? – Руслан легко улыбнулся и отвернулся.