Читать книгу: «В качестве эксперимента», страница 2

Когда борьба с замком оканчивается её победой, Дейзи нехотя поворачивается к Мэтту. Его губы расплываются в улыбке, которая даже кажется искренней. Именно так он улыбался, когда смотрел не Дейзи в кафе на их очередном свидании или гладил её по щеке лёжа с ней на кровати. Эти картинки, проносящиеся перед глазами с молниеносной скоростью, едва не заставляют её закричать так громко, чтобы это услышала вся улица. Но прошло три года. И вряд ли воспоминания должны вызывать такой эффект.

– Неужели ты даже не скучала по мне? – спрашивает Мэтт, склонив голову.

– Возможно, за этот год ты забыл, но я напомню, – злобно цедит Дейзи. – Я не хочу тебя видеть, Мэтт Уокер.

Она тяжело вздыхает, облокачиваясь спиной на дверь, и устремляет взгляд на свой велосипед с плетённой корзиной, на вывеску секонд-хенда через дорогу, на перекресток с левой стороны, откуда выезжает старый пикап. Куда угодно, лишь бы не на него.

– Прошло столько времени, а ты опять за старое… – причитает Мэтт. – Ну сколько, сколько раз мне повторять: я ничего не знал! Или этого недостаточно, чтобы ты мне поверила?

Дейзи ничего не отвечает. Зачем? Всё, что она хотела сказать, Мэтт услышал ещё тогда, после школьного бала трёхлетней давности. Дейзи поставила точку и в своём заключении, и в их отношениях, забросив это дело в архив своих воспоминаний. Мэтту там самое место. Он вообще должен быть благодарен, что держится меньше чем в метре от неё, и его кости до сих пор остаются целы.

– Мне плевать, – резко отвечает Дейзи, отойдя от двери. – Возможно, ты не знал, но ты ничего не сделал, чтобы всё исправить. Из-за вашей компании придурков пострадала Мона, а она этого не заслужила!

– Но Моны здесь нет, – подмечает Мэтт, скрестив руки на груди. – Она уехала в Сан-Франциско и наслаждается жизнью! – он прищуривается. – Только ты никак не можешь с этим смириться.

Дейзи подаётся вперёд и грубо толкает Мэтта в грудь. Но он лишь усмехается. Конечно, набрасываться на такую груду мышц при её миниатюрной комплекции – гиблое дело, но Дейзи абсолютно плевать. Мэтт её не слышит, так может быть, хоть так наконец поймёт, куда ему следует отправиться прямо сейчас и больше никогда не докучать Дейзи своим присутствием?

Но Мэтт резко хватает её, притягивая к себе так, что расстояние между их лицами становится едва ощутимым. Дейзи видит каждую светлую веснушку, которые усыпали его загорелое лицо, слышит собственное бешеное сердцебиение и чувствует его дыхание на своих губах. Тело перестаёт её слушаться, а разум, взбесившийся от такого поворота, без остановки твердит: «Беги! Беги! Беги!». И последовать его совету мешают только крепкие руки Мэтта.

– Неужели ты не хочешь этого, Дейзи? – хриплым шёпотом спрашивает он.

Она предпочитает оставить его вопрос без ответа. Когда Мэтт наклоняется, чтобы оставить на её губах жгучий поцелуй, Дейзи крепко зажмуривается. По спине пробегает холодок, к горлу подступает тошнота, в висках без остановки пульсирует, а в глазах скапливаются слёзы. Она ненавидит Мэтта, ненавидит Саннивуд за то, что подобное здесь просто происходит, и свою чёртову беспомощность.

Однако когда до неизбежного остаётся пол сантиметра, раздаётся резкий шум двигателя. Дейзи и Мэтт едва успевают отскочить, когда бордовая феррари резко тормозит, заехав колесом на бордюр, и сбивает припаркованный велосипед. Сердце без остановки колотится, будто тело Дейзи обескровили, и ей срочно требуются литры новой крови. Она быстро моргает, пытаясь отдышаться и прийти в себя. «Всё хорошо, – убеждает она себя. – Ничего не случилось». На плечо ложится рука Мэтта, но Дейзи тут же её сбрасывает, отходя от него на пять шагов.

Новенький спорткар, едва не убивший их обоих, выглядит крайне нелепо на фоне пошарпанных малоэтажных кирпичных зданий, и уж точно не похож на автомобиль среднестатистического местного жителя.

Но внимание Дейзи быстро переключается на погнувшееся велосипедное колесо, и она вскрикивает, бросаясь к нему.

– Нет-нет-нет, – она пытается вытащить его из-под машины. – Ну только не это!

– Дай я, – Мэтт тут же бросается ей на помощь, но Дейзи жестом приказывает ему держаться подальше.

Открывается водительская дверь, и из машины выходит высокая фигура, облачённая в чёрный спортивный костюм. Незнакомец снимает солнцезащитные очки и устремляет сонный взгляд тёмно-голубых глаз сначала на Дейзи, потом на Мэтта и наконец произносит хриплым голосом:

– Салют. Не знаете, как добраться до Лукаса Уайлдера? Мой навигатор чокнулся, – он демонстрирует экран телефона.

– Да, конечно, чувак, – отвечает Мэтт. – Тебе нужно развернуться и повернуть направо, потом проехать через несколько домов и поле, и ты увидишь красный амбар.

– Премного благодарен, – его губы растягиваются в улыбке, и Дейзи тут же хочется стереть её с его острого лица.

– Ты едва не убил нас и раздавил мой велосипед! – яростно кричит она, скрестив руки на груди. – Скажи, там, откуда ты свалился, все гоняют, как мудаки?

Дейзи задирает подбородок. Незнакомец несколько секунд изучающе смотрит на неё. Его лицо не выражает ни капли раскаяния или сожаления за случившееся, как будто его упрекают за какую-то совершенно обычную и не несущую никаких негативных последствий вещь. Дейзи сжимает кулаки. Ей хочется призвать к его разуму, со всей силы ударив по блестящему капоту феррари, но она сдерживается.

Однако незнакомцу, кажется, плевать на её враждебность. Он лишь разводит руками, отвечая:

– Ну прости, детка, у меня была адская ночка, – он оглядывается по сторонам, тяжело вздыхая. – А следующая будет ещё хреновее.

Дейзи едва не порывается вперёд, чтобы доказать: любая ночь покажется ему настоящим раем по сравнению с тем, что она устроит ему сейчас. О-о, он точно пожалеет, что оказался в Саннивуде!

Но её взгляд падает на стоящего рядом Мэтта. По телу бежит холодок, стоит ей только вспомнить, как несколько мгновений назад его руки блуждали по её телу, крепко вцепившись в него и не давая и шанса вырваться и сбежать. Дейзи понимает: чем дольше продлится их потасовка, тем больше времени она проведёт в его компании, отчего ноги тут же начинают подкашиваться.

– Знаешь, – обращается она к незнакомцу, который устало зевает и трёт глаза, – советую тебе залезть в своё убийственное корыто и исчезнуть. И если вдруг ты вновь решишь повторить свой трюк, я позвоню местному шерифу, и твоё знакомство с Саннивудом начнётся с местных камер, где тебе обязательно подберут нужные аксессуары.

– М-м, решётки, наручники, полицейская форма… – сладко мурлычет он, а потом качает головой. – Не-а, пожалуй, восемь часов сна сейчас кажутся мне более возбуждающими. Но спасибо за предложение!

Дейзи показывает ему средний палец. Он лишь усмехается в ответ, садясь в машину и отъезжая назад, чтобы развернуться и поспешить в указанном Мэттом направлении. Дейзи провожает его взглядом, а потом с сожалением смотрит на сломанный велосипед, пытаясь прикинуть, стоит ли ей вкладываться в его ремонт, или лучше как можно скорее обзавестись новым?

– Значит, это твоя фишка, пугать парней копами? – интересуется Мэтт, натягивая пугающе коварную улыбку. – Предложила бы мне наведаться в участок: я как раз успел сегодня отоспаться, и точно бы не отказался проверить на прочность наручники шерифа Никсона.

– О боже! – Дейзи прикрывает лицо ладонями, а потом поворачивается к нему. – Знаешь, Мэтт, уже не важно, что заставило меня тогда послать тебя к чёрту. Но это было самое правильное решение в моей жалкой жизни! – она поднимает велосипед, ставя его на тротуар. – Всего хорошего.

Она ощущает на своей спине ехидный взгляд Мэтта до тех пор, пока не скрывается от него за поворотом, чтобы срезать путь. И только тогда она может выдохнуть. Даже несмотря на то, что велосипед отказывается ехать, Дейзи чувствует невероятное облегчение, волоча его за собой. Она быстро – насколько это позволяет велосипед – шагает вдоль узкой улицы, которая слабо освещена вечерним солнцем, и периодически оглядывается, чтобы убедиться, что за ней не увязался Мэтт. В том, что по нему плачет психиатр, Дейзи уже ни капельки не сомневается.

Её дом расположен в десяти минутах от магазина, которые с дополнительным грузом превратятся в двадцать. Дейзи хочется поменяться телами с каким-нибудь бодибилдером, чтобы эвакуация сломанного велосипеда, как и диалоги с такими кретинами, как Мэтт Уокер, не высасывали из неё все силы.

Она облегчённо вздыхает, когда наконец сворачивает на родную улицу. Ещё немного, и этот дурацкий вечер останется позади, а она отпразднует это кусочком бабушкиного пирога, совместным просмотром «Отчаянных домохозяек» и объятиями с Джерри, которая наверняка будет упорно вырываться и расцарапает ей все колени.

Зато она не будет думать ни о законченном мудаке Мэтте, который за три года так и не избавился от привычки распускать руки, ни о чокнутом придурке на феррари, на секунду переместившим её в самый страшный кошмар.

Им обоим следует держаться как можно дальше от Дейзи, а ей – тщательно проследить за соблюдением этой дистанции.

Глава 2. Герберы – цветы мести

– Джаспер! Ну наконец-то!

Стоит Джасперу выйти из машины, как его тут же встречает Лукас. Белая майка обтягивает его рельефный торс, а рабочие джинсы пахнут травой и древесными опилками. Джаспер протягивает руку, но Лукас вместо рукопожатия заключает его в крепкие объятия, заставляя пошатнуться от неожиданности. Надо же, он успел отвыкнуть от таких тёплых приветствий.

Джаспер улыбается, хлопая Лукаса по плечу, а потом отстраняется. Лукас окидывает его взглядом своих тёмно-голубых глаз – черта Уайлдеров, доставшаяся всем без исключения, и его почти единственное сходство с Эдгаром.

В остальном Лукас скорее похож на Голливудского актёра, чем на члена аристократической семьи. Вытянутое лицо с квадратным подбородком и мягкими чертами. Высокий лоб, скрытый под спадающими на него каштановыми прядями волос. Смугловатая кожа, впитавшая в себя лучи Саннивудского солнца. Пухловатые губы и ямочки на щеках, которые появляются, когда Лукас улыбается. Джаспер про себя усмехается: ещё одна деталь, совершенно несвойственная Уайлдерам. Их лица словно выточили из камня, отчего тонкие губы навеки застыли в одном положении.

– Я тоже рад тебя видеть, – искренне отвечает Джаспер. – Но у меня вот-вот закончится действие энергетика, и тебе придётся тащить меня вместе с чемоданом.

– Я открою ворота, чтобы ты припарковался, – произносит Лукас, отходя назад.

Джаспер снова садится в машину, отчего его ноги начинают жалобно ныть: сказываются несколько долгих часов, когда ягодицы были плотно прижаты к сиденью, а стопы давили на педали. Он быстро разворачивает руль, и как только ворота оказываются открыты, въезжает на участок.

Ферма Лукаса, пускай и считается не слишком большой, вмещает в себя четыре постройки: двухэтажный дом с белой отделкой, гараж, стоящий справа от него, амбар, сильно выделяющийся своим размером и ярким цветом, и курятник с огороженным местом для кур. С левой стороны от въезда расположен огород, засаженный, в основном, крупными культурами: Джаспер морщится, представив, как следующие два месяца проведёт на кабачково-тыквенной диете. В центре участка Лукас оборудовал небольшую зону отдыха в виде места для костра с расставленными вокруг креслами из выцветшей ткани.

Джаспер выходит из машины. Его взгляд тут же падает на красный амбар, где Лукас хранит корм для кур и всякое барахло, и ноги подкашиваются, стоит ему только подумать, сколько часов он проведёт в этих досчатых стенах. На плечо опускается рука Лукаса.

– Этой весной нас залило дождями, и половина моих запасов просто сгнила, – начинает он. – Мы с моими друзьями кое-как залатали крышу, но осталось много щелей в стенах, и тут мне позвонил старина Эд…

– Так это была твоя идея? – удивлённо интересуется Джаспер.

– Он сказал, что тебе грозит клетка, приятель, – разводит руками Лукас. – Мне показалось, что этот вариант для тебя будет меньшим из двух зол. Или я не прав?

Джаспер ничего не отвечает. Обойдя автомобиль, он открывает багажник, достав оттуда чемодан и сумку с вещами. Лукас лишь присвистывает.

– Скажи, ты точно мой племянник, а не горячая девчонка, которая собралась на Мальдивы? – ехидно спрашивает он, когда Джаспер вешает сумку на плечо и катит чемодан за собой.

– Здесь нет арсенала бикини, – отвечает Джаспер. – Только мой ноут и куча чистой одежды на случай, если обрубят электричество: папа рассказывал, какие у вас бывают перебои.

– О да, узнаю Эда и его навыки пиарщика, – качает головой Лукас.

По вытоптанной дорожке они подходят к небольшому крыльцу с крышей и заходят в дом, который все называют «берлогой дикого отшельника». Но ничего подобного в жилище Лукаса нет. Интерьер выполнен в американском стиле с налётом фермерской неотёсанности, о чём кричат деревянные стены и грубая мебель, и вкраплениями красных оттенков. Видимо, у Уайлдеров в крови любовь к этому цвету. Из небольшой прихожей можно пройти в левую арку и сразу попасть в гостиную или в левую дверь, за которой находится кабинет Лукаса. Впереди располагается лестница, ведущая на второй этаж.

Джаспер щёлкает выключатель, чтобы развеять вечернюю полутьму, но ничего не происходит. Тогда он бросает вопросительный взгляд на Лукаса.

– Что поделать, – он разводит руками, – местная энергокомпания послала меня к чёрту со всеми просьбами с этим разобраться!

– Это что, шутка? – возмущённо интересуется Джаспер. – Мне нужен интернет для подготовки к экзаменам, я не могу пользоваться ноутбуком без зарядки, а ты только сейчас говоришь, что косплеишь пещерного человека?

– Послушай, приятель, – Лукас кладёт руку ему на плечо, приобнимая. – Я понимаю, что ты привык к другому, но не бесись раньше времени, ладно? – он продолжает: – Ты проделал долгий путь, и поэтому сегодня заночуешь в гостевой.

– Но если завтра не дадут свет, что мне делать?

– Можешь поехать в местную библиотеку, там хороший интернет, – отвечает Лукас. – Или если тебя совсем не устроит ферма, в центре есть гостиница…

– Отлично, поеду туда завтра, – кивает Джаспер. – Спасибо.

– Как тебе угодно, – произносит Лукас. – Всё равно до неё всего пятнадцать минут. А теперь пойдём, наш ждёт шикарный ужин в честь твоего прибытия!

В подтверждение его слов в доме начинает витать сырный аромат. Оставив вещи Джаспера в прихожей, они минуют гостиную с большим камином, двумя диванами и двумя креслами, накрытыми красными клетчатыми пледами. Слабо освещённая расставленными на столешницах свечами кухня совмещена со столовой, и по мнению Джаспера, слишком велика для одного Лукаса. За круглым столом, расположенным в левой части комнаты, могут уместиться шесть человек, и ещё трое сядут за барную стойку из первых рядов наблюдать за процессом создания кулинарных шедевров. Сама кухня словно сошла со страниц каталога лофтовых интерьеров: деревянные шкафы с круглыми ручками, столешницы из прочного камня и грубые потёртости, идеально вписывающие её в интерьер всего пространства.

Джаспер опускается на барный стул, следя за тем, как Лукас достаёт из духовки их ужин.

– Это что, бутерброды? – удивлённо интересуется Джаспер, когда перед ним опускается противень.

– Не просто бутерброды! – фыркает Лукас, поднимая палец. – А обжаренные хлебные тосты с маслом, купленным у миссис Дрю. Кусочком помидора с моего личного огорода, посыпанного сыром, изготовленным всё той же миссис Дрю. И, конечно же, главным ингредиентом: самыми аппетитными частями Пита, который пожертвовал жизнью ради твоего приезда!

– Надеюсь, Пит был петухом, а не бедным ухажёром миссис Дрю, – качает головой Джаспер.

Лукас усмехается и достаёт две тарелки и бокалы, ловко наполняя их чаем, а потом садится рядом с Джаспером. Они по очереди отрывают от противеня по одному бутерброду и перекладывают его в свои тарелки. Аромат еды сводит с ума. Джаспер надламывает горячие куски хлеба с аппетитно тянущимся сыром, отправляя их в рот, и мычит от удовольствия, показывая Лукасу палец вверх. Всё-таки снеки с заправки, которыми он перебивался по пути сюда, не идут ни в какое сравнение со свежеприготовленной домашней едой, пускай это и всего лишь бутерброды.

Их трапеза проходит в полном молчании, пока они оба не съедают по два бутерброда. Когда желудок перестаёт спазмировать от голода, Джаспер делает несколько глотков чая, а после поворачивается к Лукасу:

– Надо сказать, для местного отшельника готовишь ты неплохо.

– Первый урок выживания вдали от цивилизации, – поясняет Лукас. – Ты должен уметь жарить хлеб и яйца. Потом ты, конечно, научишься делать это сотней способов, но начинается всё с банальной глазуньи и тостов.

– И что, ты совсем не скучаешь по нью-йоркским ресторанам? – удивлённо интересуется Джаспер.

Лукас ненадолго задумывается, устремляя взгляд вперёд, в окно над раковиной, а потом снова поворачивается к Джасперу.

– Иногда я скучаю по тем далёким временам, когда свечи были частью романтического ужина от шеф-повара в люксовом ресторане. Но Лукас, который сидел за его столиком, был обречённым говнюком. И если всё это, – он обводит пальцем комнату, – как-то смогло на него повлиять, то в жизни неотёсанного фермера определённо больше плюсов, чем было у меня до.

Джаспер ничего не отвечает. В своё время Лукасу пришлось очень нелегко, о чём ему до сих пор напоминает отец. Но Эдгар – человек, который видит ценность лишь в цифрах на своём банковском счету и образе офисного клерка в фирменном костюме. Поэтому и то, что его брат едва не ударился в наркотическую зависимость и смог с этим справиться, он преподносит как: «С такой генетикой ты быстро превратишься в своего дядю-обдолбыша!».

У них обоих была бурная молодость. Но Лукас, обладая страстью к адреналину и талантом искать приключения на свою задницу, довёл своего отца до того, что был сослан сначала в рехаб, а потом в Саннивуд. Роберт Уайлдер так сильно в нём разочаровался, что оставил лишь крохотную часть своего имущества, завещав остальное более благополучному сыну. После его смерти почти всё отошло Эдгару, а Лукас продал свою квартиру и любимый автомобиль, купив эту ферму, и навсегда перебрался подальше от ни во что его не ставящей родни.

Многие считают его чёрным пятном на безупречной репутации семьи Уайлдер, но сейчас, глядя, как Лукас улыбается, надкусывая ещё один бутерброд, Джасперу начинает казаться, что его дядя – самый счастливый из них. Ведь он смог выбрать свободу, а не то известное наследие Уайлдеров, которым так дорожит и гордится его отец.

– Поверь, ты полюбишь Саннивуд, – заверяет Лукас.

– О-о-о, вряд ли, – мотает головой Джаспер. – У вас узкие дороги, здания не выше трёх этажей и нет ни одного нормального клуба! А девчонки… Я вообще молчу! Я приехал сюда, чтобы не попасть за решётку, и нарвался на местную фетишистку, которая чуть меня туда не отправила.

– Так, это ты о ком? – интересуется Лукас, приподняв бровь.

– Она стояла у магазина. Кажется, у цветочного, – отвечает Джаспер, потерев переносицу. – Блондинка в платье в цветочек. С ней ещё был парень, который подсказал мне дорогу. Такой качок из нетфликсовской комедии.

– А-а-а, – понимающе качает головой Лукас. – Дейзи Холл и Мэтт Уокер. Интересный поворот.

– Ты её знаешь? – удивляется Джаспер.

– Мы с её отцом работали вместе, когда я только купил ферму, – отвечает Лукас. – А сейчас она живёт с бабушкой, работает в её магазине и вечно шипит на таких обалдуев, как ты и Мэтт. Но поверь, если её не злить, Дейзи просто ангел во плоти.

– Не знал, что ангелы могут так несексуально угрожать наручниками.

– И чем же ты ей успел насолить? – усмехается Лукас.

Джаспер вздыхает. Рассказ о том, как он едва не уснул за рулём и устроил аварию века, будет чреват последствиями в виде лекции о вреде энергетиков и пользе здорового сна. Зачем ему включать эту пластинку, если он наизусть знает её содержание? Да и вряд ли слова Лукаса ему чем-то помогут: последние пару дней поспать было настоящим испытанием.

Меган заблокировала его номер. Конечно, она сделала это не с первой, а лишь с сотой попытки ей дозвониться и услышать какие-то более внятные объяснения, но эта чертовка лишила его сна и нормального аппетита вместе с правом на своё тело. Она, словно наркотик, одурманила его своим эффектом всепоглощающей эйфории, а потом бросила на произвол судьбы, кокетливо помахав ручкой. Джаспер уже дал себе обещание не связываться с чокнутыми, но это, к сожалению, не избавило от ломки, словно Меган была не его девушкой, а сильнодействующим наркотиком.

Возможно, это и к лучшему, что переживать период реабилитации от их отношений Джаспер будет в шести часах от Меган и всех их совместных воспоминаний. Так образ этой ведьмы с колодой таро скорее сотрётся из памяти, станет совсем далёким и больше не будет вызывать ту бурю эмоций, которая раз за разом поглощала их обоих…

Пристальный взгляд Лукаса вырывает Джаспера из его мыслей и ненавязчиво напоминает, что заданный вопрос так и остался без ответа.

– Ничем, – Джаспер прокашливается в кулак. – Может быть, покажешь, куда мне можно бросить свои вещи?

– Конечно, – Лукас поднимается с места. – Как я уже сказал, сегодня ты переночуешь в одной из гостевых, а завтра решишь сам, где тебе будет лучше остановиться.

Джаспер берёт с дивана сумку и поднимается вместе с Лукасом на второй этаж. Дверь в его спальню располагается слева, напротив главной спальни. Комната, освещённая лишь вечерним сумраком, пускай и довольно просторная, не производит на Джаспера сильного впечатления. Деревянная двуспальная кровать, застеленная красным пледом, две тумбочки с неработающими светильниками, маленький шкаф напротив, стол справа у стены и дверь в личную ванную с противоположной стороны комнаты. Если бы в доме не было проблем с электричеством, Джаспер бы проводил здесь много времени, но сейчас это не больше, чем остановка на одну ночь.

Он бросает на пол сумку.

– Твой чемодан тоже нести сюда, или…

– Пускай побудет внизу, всё равно я завтра уеду, – отвечает Джаспер.

– Хорошо, – кивает Лукас. – Отдыхай.

– Спасибо, – бросает Джаспер, прежде чем он выходит из комнаты.

Джаспер достаёт из сумки полотенце и нижнее бельё, отправляясь в душ. Тёплая вода, стекающая с его тёмно-каштановых волос по рельефному телу, помогает смыть часть усталости, накопившейся за этот невероятно долгий день. Обмотавшись полотенцем, он возвращается в комнату и садится на кровать. Последний раз проверяет телефон, чтобы убедиться, что ему не писал отец, или Меган вдруг решила одуматься, но не найдя ничего подобного, натягивает боксеры и забирается под одеяло.

Этой ночью Джаспер впервые за долгое время спит как младенец.

***

Дом Розали Блум выполнен в том же стиле, что и все постройки на этой улице: белый сайдинг, два этажа и небольшое крыльцо с крышей. Но он сильно выделяется на их фоне благодаря пышным кустам с цветами, высаженным перед домом, у калитки и вдоль каменной дорожки, ведущей на задний двор. Там находится оранжерея, где Розали выращивает особенно капризные виды цветов.

Дейзи открывает калитку, которая отвечает ей коротким скрипом, и завозит велосипед на участок. Перед ней резко пролетает пчела, облюбовавшая один из цветущих пионов, и Дейзи взвизгивает, привлекая внимание бабушки. Розали стоит на крыльце в садовом фартуке и перчатках и заливает удобрение в подвесной горшок с петуньями, которые неделю назад начали стремительно засыхать.

Увидев Дейзи, она улыбается, но потом её взгляд падает на сломанный велосипед, и зелёные глаза округляются от ужаса, а пакетик с удобрением летит на пол.

– О боже, Дейзи! – Розали мгновенно бросается к своей внучке, обхватывает её лицо руками и принимается осматривать на наличие возможных повреждений. – Ты цела? Ничего не ушибла? Что произошло?

– Со мной всё хорошо, ба, – спешит заверить её Дейзи, попятившись назад. – Вот только… – она бросает взгляд на велосипед. – Кажется, теперь я брошу велоспорт и перейду на пешие прогулки.

– О, Дейзи, – облегчённо вздыхает Розали, и на её округлом морщинистом лице появляется улыбка. – Плевать на этот велосипед, мы что-нибудь придумаем! Главное, с тобой всё в порядке.

Дейзи натягивает улыбку, опуская взгляд. По нему её проницательная бабушка точно догадается, что всё совсем не так, зачем же её волновать? У неё нет машины времени, чтобы отправить Дейзи в прошлое и оставить дома печь именинный пирог вместо работы в магазине. А иного способа, чтобы избежать столкновения с Мэттом, к сожалению, нет.

– Пойдём домой, – произносит Розали. – Ужин уже остывает.

Дейзи кивает, оставляя велосипед на крыльце, и они заходят в дом. Обонятельные рецепторы тут же щекочет аромат выпечки с яблоками, и Дейзи блаженно улыбается. Со второго этажа доносится тихий топот. Подняв голову, Дейзи видит сонного рыжего котёнка, смотрящего своими зелёными глазами прямо на неё.

– Джерри, иди ко мне! – она протягивает руку, и кошка с негромким «мяу» тут же бросается к ней.

– Она скучала по тебе, – улыбается Розали, а потом добавляет: – Когда не пыталась забраться на потолок по занавескам.

– Она исправится, – обещает Дейзи, поднимая котёнка с пола и прижимая к плечу. – Верно, Джерри?

Джерри смотрит на неё так, что Дейзи понимает: она точно намерена довести дело до конца ценой всех домашних занавесок. Но выдавать бабушке её коварный план Дейзи не намерена, поэтому прижимает котёнка крепче и гладит, пока слух не начинает ласкать сладкое мурчание, а потом следует за Розали на кухню.

Интерьер небольшого помещения, совмещённого со столовой, выполнен, как и весь дом, в бежево-жёлтых оттенках. Деревянные столешницы завалены мелкой техникой, ещё не разобранной по шкафам посудой и контейнерами со специями. На подоконнике над раковиной стоят горшки с цветами – их Розали выращивает даже дома. Само окно прикрыто полупрозрачной занавеской в мелкий цветочек.

Взгляд Дейзи падает на тарелку с пирогом, от которого исходит пар и аромат, так и манящий его попробовать. Она отпускает рвущуюся на пол Джерри и подходит к шкафу, чтобы достать оттуда тарелки.

– Как прошёл день? – интересуется Розали, аккуратно разрезая пирог на равные кусочки.

– Прекрасно, – отвечает Дейзи. – Я продала три букета, которые заказали на прошлой неделе, и ещё несколько покупателей забрали те, что я выставила сегодня. А мистер Крауч передавал тебе привет и обещал заглянуть в гости.

– Он звонил мне сегодня. Сказал, что моя внучка – не просто флорист, а настоящая цветочная фея! Ты большая молодец, Дейзи, – улыбается Розали.

– Должна признать, льстить он умеет, – усмехается Дейзи.

Розали кивает. Дейзи ставит тарелки рядом с пирогом, а сама отправляется за бокалами, чтобы наполнить их чаем, от которого исходит приятный аромат малины. Горячий напиток медленно перетекает в белую кружку с выцветшим цветком сбоку. Тарелки тихо звенят, пока Розали перекладывает в них куски пирога.

– Тебе же с мёдом, да? – спрашивает Дейзи, бросая взгляд на стеклянную банку.

Ответа, на удивление, не следует. Дейзи разворачивается.

– Ба?

– А? – Розали выглядит так, будто её выдернули из глубоких раздумий. Но поймав на себе взгляд внучки, она кивает: – Да-да, с мёдом.

Затем она вновь отворачивается, продолжая раскладывать пирог по тарелкам. Дейзи настораживается. Отрешённость – совершенно несвойственное её бабушке состояние. Обычно она без остановки слышит её бодрый голос, заполняющий любое помещение, в котором оказывается Розали. Что же случилось сейчас?

Дейзи тянется за мёдом, чтобы добавить его в бокал бабушки. Он медленно стекает с ложки прямо в ароматный напиток. И в этот момент раздаётся голос Розали:

– Я разговаривала с Габриэлой. Она сказала, что видела вас с Мэттом у магазина.

Ложка со звоном падает в фарфоровый бокал. Дейзи замирает. Чёрт бы побрал эту миссис Питтс! Лучше бы поработала над рекламой своего секонд-хенда, где вместо одежды продаются одни поношенные тряпки, а не глядела по окнам в поиске грязных сплетен.

Приходится сделать глубокий вдох, чтобы вернуть себе дар речи. Она разворачивается. Розали смотрит так, будто Дейзи – чудом выжившая утопленница, только что прошедшая через страшнейшие муки. Кажется, одного: «Он снова приставал ко мне» будет достаточно, чтобы через полчаса Розали стояла перед шерифом Никсоном и требовала упечь Мэтта за решётку.

И какая-то часть Дейзи хочет именно этого, чтобы он страдал так же, как она сама. Но другая знает: это невозможно.

Мэтт, хоть и поступил, как последний козёл, не перешёл ту чёрту, которая бы запятнала его имя. Конечно, он далеко не святой: факт, который все будто специально упускают из виду, желая похоронить вместе с воспоминаниями о событиях трёхлетней давности. Но для Дейзи этого мало, чтобы желать ему гнить за решёткой и гореть в аду. Это пожелание припасено для особого человека. И в последнее время она всё чаще замечает его черты в поведении Мэтта.

– Он сделал тебе что-нибудь, Дейзи? – обеспокоенно спрашивает Розали.

– Почти, – отвечает Дейзи, поджав губы. – Но ничего не случилось, правда!

– О господи! – Розали хватается за голову. – Значит, твой велосипед… Ох!

– Ба, послушай! – настаивает Дейзи, подойдя к ней. – Ничего не случилось. Я в порядке, – наглая, но весьма уверена прозвучавшая ложь. – Если Мэтт Уокер ещё раз ко мне притронется, я обещаю, что мы поговорим с мистером Никсоном, но сейчас… У меня нет ни доказательств, ни серьёзных оснований. На улице, как всегда, было пусто, а вешать нормальные камеры у нас не хотят.

– О, Дейзи, – Розали притягивает её к себе, сжимая в крепких объятиях и медленно поглаживает по спине. – Я боюсь, что этот идиот что-то с тобой сделает.

От её тона Дейзи начинает трясти. Как будто эмоции Розали передались ей через объятия, перенеся на сорок минут назад. Она прикрывает глаза, но перед ними тут же всплывает довольное лицо Мэтта за секунду до того, как их губы едва не соприкоснулись. К горлу подступает тошнота.

Тогда Дейзи старательно гонит его образ, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом. Разум тут же ей помогает, заменяя лицо Мэтта на бордовый спорткар, появившийся словно из ниоткуда, и на секунду пробудивший чувство, которое Дейзи так долго прятала в глубинах своего подсознания.

– Слушай, – она отстраняется от бабушки, подняв взгляд. – В наш магазин чуть не влетел какой-то придурок на машине, стоимостью, как все заведения на центральной улице. Не знаешь, кто бы это мог быть?

– Что у тебя за день такой, Дейзи? – причитает Розали, а потом хмурит брови. – Это он помял велосипед?

– Да, – отвечает Дейзи. – Даже не удосужился извиниться.

Розали раздражённо вздыхает и задумывается. Дейзи хлопает глазами, надеясь, что под ними не осталось следов туши. Её охватывает злость. Почему он вообще сел за руль, если водит, как пьяная мартышка? Кто ему выдал права? Руки сжимаются в кулаки. Это работает: Дейзи чувствует ярость, а не страх, пронзающий её тело снова и снова, стоит лишь подумать, что до столкновения оставалось всего пара мгновений…