Читать книгу: «Из записок мага», страница 8

– Может, просто похож, – неуверенно вставила Наташа. – Есть же похожие люди, как две капли воды.

– Нет, – сказал Слава, в замешательстве почесав затылок. – Это тот самый турист, у него кольцо такое же, я еще в Испании приметил этот перстень.

Звонок в дверь нарушил скромное очарование минуты озарения.

– Я открою, – тихо сказала Наташа.

На пороге стоял Макс, он был пьян и с трудом держался на ногах, он мало что понимал, но все равно делал вид, что в теме.

– Вы кто? – удивленно спросила Наташа, снизу вверх благоговейно взирая на большую фигуру Макса.

Макс аккуратно пододвинул Наташу, проковылял в комнату и обнял Славу, как женщины обнимали его – за шею.

– Слава, – пролепетал он. – Мы с тобою братья. Она бросила нас обоих. Она не любит никого, она ушла…

– С магом, – оборвал его Антон. – Взгляни-ка.

Макс уставился на экран, но даже в его пьяных глазах мелькнул огонек понимания.

– Значит, ты нашел его, как и обещал?

– В закрытой базе данных, Макс, кстати, спасибо за код доступа, – Макс божественно склонил голову, – я пробил вот его.

Антон показал всем удивительно похожего на предыдущий портрет мужчину.

– Позвольте представить, Александр Дмитриевич Дубовской – врач-психиатр, профессор, практикующий колдун: снятие порчи, сглаза, поиск пропавших, правит карму. Макс, тебе не надо поправить карму?

– Надо, – кивнул Макс.

– Вот и отлично, поехали, здесь и адрес есть.

Через час они были на Кутузовском. Нужный им дом спал, потому что в мире было три часа ночи, а это как известно, самый сон. Макс, хотел было, запеть, но его заткнули.

– Скажите, почему пьяницам так хочется петь, когда всем остальным хочется спать? – хмыкнул Слава.

– Пошли, ребята, иначе я точно спою, – сказал Макс, недоброжелательно глядя на своего соперника.

Они позвонили в домофон, и дверь подъезда гостеприимно открылась, впустив их в темную пустоту. Где-то тихо замяукал кот. Наташа вздрогнула и обхватила руками плечо Антона. Он приобнял ее, и они начали подъем. Но сколько этажей они ни прошли, все не кончалась лестница.

– Я что-то не пойму, – сказал Макс, начавший постепенно трезветь. – Сколько этажей в этом доме?

– Ну же, дай себя найти, – тихо прошептал Антон. – Нам надо вниз, а не наверх. Он намеренно водит нас за нос.

И они пошли вниз, пока не оказались в подвале. Но что это был за подвал! В московском подвале оказалась шикарная гостиная: пол устилали персидские ковры, на стенах гобелены, в старых канделябрах – толстые восковые свечи. У небольшого камина в кресле сидела Настя в темно-синем бархатном платье, какие носили, вероятно, лет триста назад. Она повернула голову и открыла глаза – изумрудно-зеленые и совсем безжизненные.

– Помогите, – прошептала она бескровными губами.

– Настя,– тихо выдохнул Макс, держась за плечо Славы. – Настя…

– Разве? – послышался в тени металлический голос. – Разве это ее глаза, ее платье, разве так царственно она поворачивала голову?

Маг вышел из темноты и сел за стол, на котором лежала открытая книга.

– Неужто это правда? – изумленно прошептал Слава и слегка попятился: у него были свои причины опасаться этого человека.

– Проходите, друзья мои, – маг указал на стоящие перед накрытым столом кресла, которых еще минуту назад не было. – Угощайтесь, ешьте, пейте. У меня лучшее вино во всем мире. Не могу себе отказать в небольшой слабости.

– И ты распиваешь его с сатаной? – поинтересовался Антон, удерживая Макса, который порывался подойти к Насте.

– Что вы, друзья мои! – усмехнулся испанец. – Я не вожусь с нечистью и очень редко прибегаю к магии. Не волнуйтесь, я не причинил вашей подруге никакого вреда.

– Мы сядем, – Антон подтащил к креслу Макса и силой всех своих мускулов заставил его сесть. Слава и Наташа последовали за ними.

– Да, очень редко прибегаю к магии, – повторил испанец. – И мне жаль, но придется.

Внезапно из-за спинок кресел выскочили ремни и накрепко привязали великолепную четверку, что вызвало вполне обоснованный рык гнева у Макса.

– Давайте начистоту, – процедил маг. – Я уже давно не разговаривал ни с кем начистоту. Вы забиваете себе головы пустяками. Жаль, Антон, что ты не сошел с ума, было бы гораздо проще. У вас много вопросов, но разве вам не достаточно того, что вы знаете, поймите, лишнее знание принесет вам горе, а не радость. Я тоже думал, как вы когда-то, и вот взгляните, – он встал и развернулся перед ними туда-сюда, – чем я отличаюсь от вас? У меня больше морщин и душевных ран. Знание – смертельный яд. Оно будет вас медленно убивать, но умрете вы от глупости. Вы сумасшедшие люди. Антон, зачем тебе ожерелье Пиро? Ожерелье, которое ты не сможешь продать, а разбирать его на камушки – кощунство! Оно украшало грудь благочестивейшей из женщин, и оно должно принадлежать только ей, так предназначено судьбой. Ты хочешь пойти против судьбы?

– Я просто хотел доказать, что оно существует, мне нужно было восстановить историческую справедливость. Я хотел всего лишь увидеть его, – твердо сказал Антон.

– Ты хотел сдать его в музей! – гневно вскричал маг. – Это святыня для меня, и я не позволю.

Маг замолчал и налил себе вина.

– Вы дон Родриго Альбана? – спросил Слава.

– Я что, похож на пятисотлетнего старика? – мрачно ответил маг. – Упомянутого тобой лица никогда не существовало.

– Но оно есть в исторических хрониках, – возразил Антон, пытаясь распутать ремни, что было полнейшей бессмыслицей.

– Мало ли чего не понапишут в хрониках!

– Слушай ты, старый козел! – заорал Макс, к которому наконец-то вернулся дар речи.

– Заткнись, – властно сказал маг, и Макс заткнулся. – Ты молодец, Максимилиан. Дивное имя, так называют властителей и воинов. Но, вообще, ты меня не интересуешь. Меня никто не интересует. Я устал, как собака. Наверное, скоро умру, но напоследок хочу поговорить с нею, – он кивнул на Настю.

– Отпустите нас, – тихо попросила Наташа.

– Обязательно, деточка, – маг грустно улыбнулся. – Я не злодей, но увы и не ангел, я кажется, даже не человек. А может быть я человечнее любого человека, я хотя бы не прикидываюсь, что божий избранник и не лезу в драку почем зря, – и он кинул свирепый взгляд на Славу. – Я же никому ничего плохого не сделал. Я много видел, слышал, знаю слишком много, но видит Бог, это не принесло мне счастья. Я бы отдал весь остаток моей жизни, чтобы исправить один единственный грех, но вот этого упокоения мне как раз и не дано.

Да, я дон Родриго Альбана, испанский вельможа, ставший лихим брави. Потом я стал Джоном Корнуэлом, подданным королевы Виктории. Я канувший в лету Иккохтли, я безымянный раб по кличке Гордый, и я же, – маг подошел к Антону и наклонился к его уху, – я же придворный паж принца Семульгада по имени, – но имени никто не расслышал, ибо он прошептал его на ухо Антону.

Антон вздрогнул и уставился в пол.

– И, тем не менее, – продолжил маг, – я никто, и вряд ли когда-нибудь стану хоть кем-нибудь. Во множественности теряется суть. А без сути нет существования, так что можете считать, что меня нет. Вам в этом отношении повезло гораздо больше. Только вы почему-то этого не цените! – закричал он, страшно вращая глазами.

– Я могу повелевать сутью, но не знаю своей сути, может, я ее вовсе лишен?! Это ли милость божья?! Я могу грандиозное, но не могу элементарное, – он взмахнул рукой, и с разверзнувшегося потолка вместо перепуганных жильцов посыпались драгоценные камни. – Это ли не грандиозно! Но к чему мне они, если я даже не могу признаться в любви, если не могу иметь друзей, детей и поклоняться Богу?! В этих стекляшках нет жизни. Смотри, Антон, ты это хотел увидеть?!

Маг достал из кармана пиджака ожерелье Пиро и положил на вытянутую руку. Сто один бриллиант какой-то необычайной огранки, и все вместе сверкающий ливень, завораживающий, ослепляющий, и каждый, кто смотрел на него, хотел его только для себя.

– Ты бы все равно не нашел его в склепе Кармино, зря ты хотел нарушить покой ее светлой души, – грустно сказал маг, перебирая сверкающие камни. – Я снял его с моей прекрасной возлюбленной, когда душа ее устремилась в рай, ибо ей место в раю. Мы никогда не встретимся больше, так хоть часть ее я могу держать в руке, – и он убрал ожерелье в карман.

– Но я жалок. Оправдываюсь перед мальчишкой, – он метнул взгляд на Настю. – Лишь ради тебя. Пусть ты не она, но у тебя ее лицо, я отниму у Бога еще хотя бы мгновение рядом с тобой. Сам создам то, чего Господь лишил меня. И это будет последнее, что я хочу сделать, и не мешайте мне, – рявкнул он, наливая вина.

Маг подошел к Антону и сказал:

– Выпей.

Антон замотал головой, но чаша сама приникла к его губам, и вино само полилось в его глотку.

– Через тебя насытятся все, – прошептал он, – ибо ты породил эту жажду.

Через минуту все четверо спокойно спали на креслах, не нужны были ни ремни, ни цепи, чтобы удерживать их, сон крепче любого сторожа охранял их покой; и ни мага, ни Насти не было в подвале.

А был туман, он клубился на перекрестке, он шептался с рожью и рекой, на мостике через которую стояла черноволосая женщина в бархатном синем платье.

Родриго взошел на мостик и приблизился. Он галантно поклонился, как мог кланяться только паж легендарного принца, и поцеловал край платья высокомерной женщины.

– Я рад приветствовать тебя, – тихо и взволнованно сказал Родриго.

– Мне нужно поговорить с тобой, Родриго, – сказала женщина, и деревья за ее спиной ласково зашелестели.

– Я люблю тебя, – с улыбкой сказал Родриго.

– Я скоро умру.

– Ты не должна так говорить.

– Меня разрывает на части неистовство жаркого огня и неподвижность льда. Я умираю. Но с презрением отталкиваю данные мне Господом жалкие месяцы. Убей меня. Я не хочу, чтобы ты видел мои отвратительные мучения.

– Ты должна жить, я хочу хоть одно мгновение видеть тебя, хоть еще одно мгновение, – тихо сказал Родриго, опираясь о поручень рядом с женщиной. – Я искал и видел тебя в других женщинах, но все они не были тобой, лишь мимолетной тенью. И даже эти тени я страстно любил.

– Ты был счастлив? – спросила она, приподняв брови.

– Нет, у меня всегда была только тень счастья.

Женщина слабо улыбнулась и провела ладонью по обросшей щеке Родриго.

– Для меня ты желаннее всех мужчин.

– Но тебя больше не существует, – горестно сказал Родриго. – Я не успел, не отважился сказать тебе о своей любви. Я хочу не существовать вместе с тобой.

Родриго взял женщину за руку и нежно бережно прикоснулся к ней губами.

– Пусть я обманываю себя, но я проведу этот бесконечный миг с тобой…

Ветерок колыхнул туман, и туман поднялся, окутав непроглядной пеленой двоих на мостике, этот сообщник никому не позволил увидеть и услышать, ни один образ, ни один звук не просочился сквозь его стену.

На востоке всходило солнце. Оно окрасило небо в самый дивный из назначенных цветов – в цвет огня и возрождения жизни, цвет, завещавший напоминать об истине и вере в высшую справедливость. Рассвет прогнал ночь, и развеялся туман, и утих ветер, и умолкла рожь, замерев в предутреннем блаженстве. На одиноком мостике сидела большая белая птица дня и чистила перья. Она резко повернула голову на звук и вспорхнула в светлый небосклон. Так наступил день…

Антон открыл глаза и осознал, что жив, что свободен, что находится в темном и грязном подвале, заваленным всяким хламом, и что он может двигаться, чем вспугнул серую мышь, бросившуюся в сумрачный угол подвала. Затем он проверил, живы ли остальные, и они оказались живы.

Слава сказал, поднимаясь с пола:

– Что это было?

Наташа обняла Антона и, заглядывая ему в глаза, сказала:

– Просто сон.

– А Настя где? – прохрипел Макс, вставая.

– Я здесь, – раздался ее голос. – Вот бы кто помог мне встать.

Макс пробрался в дальний угол, поднял ее на руки и вынес из темного закутка, в котором хранились лыжи. На ней было все то же дурацкое синее платье, только вот глаза стали обычными, серыми, но для Макса эти обычные глаза были самыми дорогими и желанными.

Все молчали, не зная, с чего начать, им было неловко говорить о том, во что так трудно было поверить.

– Оба-на, – сказал Слава, – смотрите-ка, что я нашел в кармане. Интересно, он настоящий?

Он протянул на ладони большой красный рубин, сверкнувший ровными гранями.

– Значит, он простил тебя, – сказала Настя, – ну за то, что ты тогда в Испании заехал ему по морде.

– Если камень настоящий, ты теперь миллионер, – сказал Макс, нежно обнимая Настю.

– Может, махнемся, – предложил Слава, имея в виду Настю.

– Нет, обмен неравноценный.

Все рассмеялись.

– Все-таки я нечестный человек, – сказала Настя, высвобождаясь из объятий Макса.– Слава у тебя же всегда есть зажигалка, посвети.

Настя достала из корсета небольшую книжицу в кожаном переплете.

– Что же здесь написано?

– Где ты это взяла? – спросил Антон, загораясь.

– У, тут все по-испански. Стащила у него со стола, пока он вас вином поил. Вот последнее по-русски!

«Я маг. Когда-то я родился, потом рос, мужал, зрел, как апельсин, пытался вырастить потомство, наконец, состарился, и, возможно, умру. Каждый человек думает, что возможно умрет. Забавно! В глубине души мы все надеемся, что этого не случится.

Жизнь моя была и длинна, и коротка. И всю ее я искал свою любовь в разных женщинах, но это была одна-единственная женщина, я тщетно и жадно старался разглядеть в них эту единственную, но время и пространство были союзниками Бога, а моими сомнительными друзьями только гордость и бессмысленность человеческого существования. Вот так во всей жизни своей я тщетно и жадно искал любимую, Бога и смысл своего существования».

– А что это за листок торчит? – спросил Макс, вытягивая пожелтевшую бумагу и разворачивая ее. – Ни хрена себе! – ляпнул он, увидев карту неведомой местности.

– Ребята, – волнуясь, сказал Антон, – это карта, наверняка, здесь не обошлось без сокровищ. Смотри, вот Мехико, а это что? Чалько вроде бы, да?

Друзья переглянулись. Антон мечтательно улыбнулся и сказал:

– Я слышал в Мексике сейчас такая хорошая погода, самое время для небольшого путешествия…