Читать книгу: «Заметки о христианской психологии. Дополнение к курсу», страница 5

– перевес любви к Богу, когда имеет место доминанта добродетелей над страстями (возвращение благодати).

Если коснуться качественной стороны «ветхого» и «нового» человека, то можно отметить, что ядром или вектором ориентированности души ветхого человека является эгоизм (самолюбие и самоугодие), тогда как вектором ориентации души «нового» является – самоотвержение, которое формирует тело правды.

Главное качество души «ветхого» человека – любление себя, а главное качество души «нового» – боголюбие. Иными словами, психология совлечения «ветхого» человека состоит в последовательном переходе через покаяние от любови к себе до любви к Богу. Данный процесс происходит через соединение человеческого духа с Божьей благодатью, которая действует через главный орган – сердце.

Таким образом, сердце является мостом, через который и осуществляется переход от «ветхого» человека к «новому».

Основные этапы взращивания из семени духа «нового» человека могут выглядеть следующим образом:

– Подготовка когнитивной почвы души к посеву «семени» «нового» человека (поиск Бога, как высшего смысла бытия)

– Посадка духовного «семени» «нового» человека (покаяние, крещение)

– Уход за появившимися «всходами» «нового» человека (воцерковление, ведение духовного образа жизни)

– Укрепление «всходов» «нового» человека (работа со страстями тела, души и духа)

– Обретение «плодов» веры в виде даров духа (формирование нового человека)

Данный принцип прорастания семени духа «нового» человека и развития сознания, как плодоносного растения когниции, питаемого Духом (Богом), очень точно выражается Евангельской притчей О виноградной лозе.

«Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего. Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие [ветви] собирают и бросают в огонь, и они сгорают». (Иоан.15:1—6)

Преподобный Макарий Египетский в изложении схемы обожения в первом томе Добротолюбия акцентирует внимание на следующих важных моментах перехода из «ветхого» состояния в «новое»:

– Образование твердой решимости (намерения) последовать Господу

– Состояние трудничества

– Состояние принявших ощущение благодати

– Возможное христианское совершенство на земле

Таким образом, «новый» человек во всей полноте данного понятия и категории – это не просто обращённый к вере человек, а полностью преображённый и обновлённый, т.е. освобождённый от прежнего «ветхого» наследия человек, взрастивший в самом себе плодоносное древо «новой» добродетельно-благодатной души, питаемой и движимой одними добродетелями.

В данной связи именно чистота души (бесстрастие) и свобода от влияния прежнего «ветхого» наследия эгоизма делают человека «новым» и олицетворяющим собой силу света души. Вот почему благодатная природа «нового» человека не имеет практически ничего общего с прежней «ветхой» природой человека падшего. Именно по этой причине тело, душа и дух «нового» человека подчиняются «новому» веку и «новому» закону (нетления и бессмертия).

Сам принцип увеличения потенциала добродетели в душе очень хорошо отражается через понятие «просветления», как изменения «тёмной» и страстной природы человека в процессе обожения. Данный принцип увеличения силы внутреннего света добродетели нашёл отражение в разных духовных культурах и традициях в метафоре «духовной лестницы» или лестницы в небо.

«И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх её касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе. Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал!» (Быт. 28:12—16)

Говоря об «обновлении» человеческой природы в процессе совлечения «ветхого» человека, нельзя обойти стороной и научного понимания данного процесса, относящегося к области сверхъестественного.

Любому думающему человеку сегодня уже в той или иной мере понятно, что «новый» человек – это суть бессмертная душа или «световое тело» или «тело энергетическое», которое имеет нейронно-сетевую структуру и фактически представляет собой духовное сознание и восприятие, которое было взращено и доведено до совершенства на пути духовного спасения посредством аскезы и практики молитвы обоюдными усилиями – Бога и человека.

С известной долей допущения можно сказать, что тонкой материей «нового» человека является гиперсеть сознания на основе тончайших проводников энергии души, которая подобна светящемуся шару или яйцу.

Принцип духовного тела «нового» человека

О световых явлениях души, как проявлении «нового» человека, говорили многие святые отцы и в т.ч. святитель Феофан Затворник:

«Эта светозарность души у таковых нередко прорывается и наружу и бывает видима для других. Бывши в Санкт-Петербурге в сороковых годах, я слыхал об этом от некиих и очень желал увидеть то своими очами. Случилось мне принять к себе одного инока, в котором начали уже проявляться ощутительные действия благодати. Началась речь о духовных вещах. По мере того как входил он в себя и мысль его углублялась, лицо его все более и более светлело, а потом стало все бело, как снег, и глаза его искрились. И об отце Серафиме Саровском говорят, что он часто просветлялся, особенно во время молитвы в церкви, видимо для всех. О подобных проявлениях есть много сказаний в отечниках. Об одном пишется, например, что лишь только он, став на молитву, поднял руки к небу, как из всех пальцев обеих его рук потекли пуки света на довольное пространство. О другом говорится, что ученик его пришел к нему за чем-то и постучался, ответа не было. Он пригнулся посмотреть в скважину и увидел, что старец стоял весь в огне, как столп света. И много-много есть таких сказаний. И про святителя Тихона я еще маленький слышал нечто подобное. Преображение Господне, когда Он явился весь облистан светом, одного с этим происхождения. Лучезарность такая при переходе в другую жизнь обнаруживается уже сама собою естественно, ибо тогда спадает это грубое тело и не мешает ей быть видною для других.» (Св. Феофан Затворник, Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться, Просветление оболочки души. Разные степени этого просветления, С 124)

Образ «нового» человека мы встречаем в Евангелие не только в образе Христа преображённого на горе Фавор, но и пришедшего к своим ученикам сквозь запертую дверь после Воскресения во всей полноте и целостности «нового» человека.

Христос демонстрирует ученикам новое тело

Как видно из данного факта, в «новом» качестве и состоянии имеет место такая высокая степень подобия «новой» (воссозданной) тонкой материи грубой физиологической, что становится возможно полноценное осязание «нового» тела, как обычного смертного («ветхого»).

Из Евангелия известно и о ряде прочих удивительных свойств и артефактов «нового» состояния, среди которых можно отметить такие, как способность к исчезновению (дематериализации) и перевоплощению, возможность мгновенно преодолевать большие расстояния и др.

«В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; и разговаривали между собою о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними.» (Лк. 24;13—15)

Как писал об этом состоянии Св. Иоанн Златоуст – обновлённое тело «будет способно носиться по воздуху», т.е. обладать свойствами мгновенного перемещения в пространстве. Из свойств «нового» состояния человека можно отметить удивительную способность к прямому усвоению пищи без пищеварения:

«Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними.» (Лк. 24; 41—43)

Это удивительное проявление Господом для учеников естественных человеческих свойств и потребностей, можно считать скорее намеренной демонстрацией «подлинной» человечности на основе сверхъестественных возможностей.

Данный артефакт сверхъестественных свойств и возможностей «нового» состояния, говорит о том, что это состояние человека не тождественно ангельскому, но превосходит его по возможностям. Таким образом, высшие духовные возможности «нового» человека (бесстрастие, нетление и бессмертие) относятся не к телесному и не к душевному, а исключительно к духовному состоянию человека. Это то высшее и благодатное состояние, когда полностью выработаны все страсти тела, души и духа и в полной мере начинает проявлять себя световая природа души, как сосредоточение добродетели и «световой двойник» тела, который может в точности имитировать тело человека, не будучи при этом телом в смысле физиологии.

Говоря о «новом» человеке и его удивительной сверхъестественной природе с точки зрения психологии мы фактически касаемся понятия и темы «двойника». Момент образования духовного тела или «двойника» – это особая веха на пути духовного развития, которая очень мало освещена в православной литературе и которая свидетельствует о высокой степени зрелости, а точнее «плотности» тонкой материи души, которая достигает готовности автономного существования. О данном феномене, имеющем отношение к высшим возможностям человека, имеется упоминание в святоотеческих трудах:

«В своё время душе надлежит выйти из тела» (Преп. Макарий Египетский, Добротолюбие, Т.1, Наставления святого Макария)

Данный феномен «двойника» известен, как в восточном православии, так и в других духовных культурах и традициях. От истории Вселенских Соборов, до жизнеописания отцов Оптиной Пустыни, можно найти упоминания о присутствии тех или иных святых в двух местах одновременно.

Явления выхода души из тела, как «двойника», являются в наше время огромной редкостью и уделом аскетов высочайшей строгости и дисциплины.

Таким образом, «новый» человек в полном смысле этого понятия – это не телесный человек, как думают многие, а человек душевно-духовной природы, который полностью раскрыл потенциал своей души. Определить природу «двойника», как и самого сознания, не представляется возможным. Можно только предполагать, что «двойник» есть не что иное, как чистая энергия осознания, чувствования и восприятия души, способная существовать отдельно от тела.

Идея «двойника» не нова для современного мышления и была в своё время не плохо отражена через призму New Age в известном фильме Джеймса Камерона «Аватар», где главный герой действовал сразу в двух реальностях одновременно – грубой (повседневной) и тонкой (душевно-духовной).

Идея двойника в фильме Аватар

Можно лишь предполагать, что феномен «двойника» зиждется на уникальной способности души и осознания к росту, развитию и уплотнению своей структуры, вплоть, до материализации.

В святоотеческой психологии принцип совлечения «ветхого» человека очень хорошо описывается в труде преподобного Иоанна Лествичника «Лествица», где автор перечисляет 30 ступеней процесса последовательного восхождения к Богу по пути работы со страстями тела, души и духа. Данный труд за его фундаментальность не случайно именуется также Духовными скрижалями восточного православия.

Можно ли визуализировать состояние «ветхого» и «нового» человека в свете современных нейро-сетевых представлений? Да, это возможно. Состояние «ветхого» человека – это состояние духовной «темноты», когда имеет место развитие только узкой полоски «щита» рационального эго мышления с центром эго («Я»).

Состояние «нового» человека – это состояние просветлённости и уплотнённости структуры души, которая имеет яркую световидную форму и по интенсивности свечения осознания подобна Солнцу.

Визуализация состояния «нового» человека

«Тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их.» (Мф. 13;43)

Важность духовно-психологического понимания вопроса соотношения «ветхого» человека и «нового» определяется тем, что состояние «нового» человека в христианстве символизирует «спасённое» состояние души или состояние готовности вхождения личности в высшие духовные пространства (Царство Божье) в соответствующем световом облачении по притче «О званных на брачный пир» (Мф. 22;1—14)

О сне и сновидениях

Тема сна и сновидений является в православии и в святоотеческой традиции, если не запретной, то в значительной мере табуированной, т.е. покрытой целым рядом предостережений и ограничений, имеющих под собой совершенно конкретную основу и причины, связанные с тем, что сон – это подобие загробной жизни и канал входа в мир духовный. В то же время, данная тема была достаточно глубоко исследована в разных культурах и традициях, включая греческую философию и святых отцов церкви.

Среди сочинений Аристотеля имеются три сравнительно небольших по объему трактата, посвященных сну и сновидениям: «О сне и бодрствовании», «О сновидениях» и «О предсказаниях во сне». Все они входят в группу так называемых малых естественнонаучных сочинений философа (Parva Naturalia), примыкающих к главному трактату «О душе» из трёх книг, и образуют единый по замыслу блок, связанный с исследованием сновидений.

Главной мыслью Аристотеля применительно к снам, сновидениям и предсказаниям по снам является мысль о том, что что сверхчувственное восприятие, а вместе с ним сон и бодрствование – не свойственно одной только душе, или только телу, – но обще душе и телу, как единой энергийно-информационной системе, пребывающей в двух реальностях – телесной и духовной.

Фактически Аристотель приходит к пониманию сна и сновидения, как формы душевно-духовного бытия и восприятия реальности органами чувств души, а не тела. Отсюда и вытекает его мысль о том, что сон может служить средством предсказания, т.е. источником информации о событиях, протекающих в иных реальностях бытия и недоступных телесному восприятию. Таким образом, сон и сновидение по Аристотелю – это контакт с иной реальностью, которая доступна восприятию и осмыслению и которая существует параллельно с реальностью грубой и телесной.

Многие отцы церкви исследовали тему сна и сновидений в аспекте духовного понимания природы этого состояния бытия, имеющего отношение преимущественно к душе, как внетелесного опыта бытия. Святоотеческое предание в большинстве случаев связывает со снами и сновидениями отрицательный опыт взаимодействия с духами и сущностями духовного мира. Из многочисленных трудов святых отцов церкви можно вывести общее правило отношения к снам и сновидениям:

«Да довлеет однако же нам паче, как великая добродетель, то правило, чтоб отнюдь не верить никакому сонному мечтанию. Ибо сны наибольшей частью бывают не что иное, как идолы помыслов, игра воображения или еще, как я уже говорил, бесовские над нами наругания и забавы. Если, держась сего правила, мы иногда не примем такого сновидения, которое послано будет нам от Бога, то не погневается за это на нас любвеобильный Господь Иисус, ведая, что мы дерзаем на это из опасения бесовских козней.» (Блаженный Диадох, О добродетели неверования никаким снам, Добротолюбие, Т. 3. М., 1900, с. 27—28)

Данная мысль именно в таком контексте недоверия снам прослеживается у большинства святых отцов:

«Когда мы, ради Господа, оставив свои домы и родственников, предаем себя отшельнической жизни из любви к Богу: тогда бесы стараются возмущать нас сновидениями, представляя нам сродников наших или сетующих, или за нас в заключении держимых и другие напасти терпящих. Посему кто верит снам, тот подобен человеку, который бежит за своей тенью и старается схватить ее.» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, О сновидениях, бывающих новоначальным, с. 31—32)

«Диавол, ненавидящий чистоту… силится осквернить нас во время покоя и повергнуть в отчаяние особенно после того, как мы принесли Богу покаяние… и ему удается иногда и в краткое время этого часа сна уязвить того, кого он не мог уязвить в продолжение всей ночи. Во-вторых… и чистый сон без опасных грез может расслабить монаха, которому нужно скоро встать, производит в духе ленивую вялость, ослабляет его бодрость на целый день, иссушает сердце, притупляет зоркость разума, которые на весь день могли бы сделать нас более осторожными и более сильными против всех наветов врага» (Преп. Иоанн Кассиан, О постановлениях киновитян. 2. 13.)

«Достойно изыскания, как бесы в сонных мечтаниях напечатлевают и воспроизводят образы во владычественном нашем (уме). Подобное сему обыкновенно бывает с умом (и на яву), когда он или видит глазами, или слышит ушами, или другим каким чувством восприемлет что со вне, и удерживает то в памяти; память же, приводя в движение то, что получила чрез тело, вносит образы во владычественный ум. Итак, мне думается, что демоны (в сновидениях), вносят образы в ум, приводя в движение память, потому что органы чувств в то время держатся сном в бездействии. Но спрашивается опять, как память приводят они в движение? Посредством ли страстей? Да, (если иметь во внимании страстные сны), и это явствует из того, что чистые и бесстрастные не терпят ничего подобного. Но бывает и простое (бесстрастное) движение памяти» (Евагрий авва. О сновидениях, Добротолюбие. Т. 1. с. 619—620)

Данные цитаты недвусмысленно говорят о том, что со снами святые отцы связывают по сути одно – опасность воздействия духов на душу, хотя в последней цитате преподобный авва Евагрий утверждает, что «бесстрастные» не терпят ничего подобного. Отсюда следует закономерный вопрос – а можно ли понять что терпят или переживают во сне бесстрастные и чистые духовно?

Ответ на этот вопрос и составляет одну из самых больших тайн и загадок православной психологии, как бы разделяя всех верующих на две категории – посвящённых в тайны снов и сновидений и профанов, для которых этот вопрос является табуированным и закрытым. Для ответа на него нам потребуется воспользоваться Священным Писанием и историей христианства.

Как известно, сон по святоотеческой традиции является прообразом и аналогом посмертного состояния души. Именно поэтому об умерших нередко говорят, как об «уснувших» или как «усопших» неким вечным сном.

«Наипаче должно соблюдать себя во время сна, благоговейно, с помышлениями, внутрь себя собранными, и с благочинием в самом положении наших членов; ибо сон сей маловременный есть образ вечного сна, т.е. смерти, и возлежание наше на одре должно напоминать нам положение наше во гроб. И при всем этом всегда должно иметь пред очами своими Бога… Поступающий так всегда в молитве пребывает» (Преп. Нил Сорский, О спасении души.)

Вместе с тем вся история библеистики и христианства изобилует фактами практического использования снов и сновидений для взаимодействия с духовным миром. Ни для кого не секрет, что именно через сон Бог общался с праведниками и пророками и именно сон был средством или каналом, если можно так выразиться, для передачи самой важной информации и, прежде всего, духовных откровений.

Из Священного Писания мы знаем, что именно во сне Господь говорил с Авраамом (см.: Быт. 15: 12) и языческим царём Авимелехом (см.: Быт. 20: 3—6); видение от Господа во сне получил патриарх Иаков (см.: Быт. 28: 12); посредством сна Бог вразумил Лавана (см.: Быт. 31: 24); вещий сон видел в юности патриарх Иосиф (см.: Быт. 37: 6—9), он же давал толкование вещим снам египетских виночерпия и хлебодара (см.: Быт. 40), а затем и фараона (см.: Быт. 41: 15—32); вещий сон ради Гедеона был послан одному из войска мадиамского (см.: Суд. 7: 13); «в Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью» (3 Цар. 3: 5); пророк Даниил толковал вещий сон Навуходоносора (см.: Дан. 2) и сам видел во сне «пророческие видения» (Дан. 7: 1) и т. д.

Не меньше фактов использования сна для передачи тех или иных духовных откровений можно обнаружить и в Новом Завете. Так, дважды во сне являлся ангел Иосифу, извещая ему волю Божию; во сне были предупреждены персидские волхвы, чтобы не возвращаться к Ироду; жена Пилата видела страшный сон, когда муж ее вершил суд над Иисусом Христом. Тот сон был дан ей как знак праведности Иисуса. Она сказала Пилату: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф. 27: 19).

Есть откровения о снах и в Деяниях апостолов. Апостол Пётр (Деян. 2:17) в день Пятидесятницы, цитируя стих из Иоиля (2:28) возвестил:

«И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут».

Таким образом, сны и сновидения представляют собой совершенно реальный инструмент духовной коммуникации и канал связи души с духовным миром, которым в равной мере могут пользоваться, как силы тьмы, так и силы света. В этом отношении предостережения отцов в отношении использования снов, вне сомнений, связаны со стремлением предельно обезопасить неискушенное сознание неофитов от возможного негативного влияния бесов.

По всей видимости, вопрос заключается в совершенстве души (чистоте духовного сердца) и готовности ума различать происхождение сновидений, не обуславливаясь играми с тёмными силами. Данный аспект, вне сомнений, имеет принципиальное значение для неофитов и новоначальных. Но ведь кроме неофитов есть и глубоко верующие и более менее продвинувшиеся в умном делании и даже практикующие умную, сердечную и Иисусову молитву. Как быть им в отношении снов и сновидений? Есть ли духовные откровения на этот счёт?

Очень хорошо об этом сказал преподобный Никита Стифат:

«Тщательный может и по сновидениям угадывать движения и расположения души, и соответственно тому направлять попечение об устроении своего духовного состояния» (Преп. Никита Стифат, Добротолюбие, Т. 5. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 54)

В этой мысли, обращаясь к монашествующим, преподобный совершенно чётко говорит о том, что именно сновидения могут быть не только искушением, но и средством направления и устройства правильной духовной жизни. Проще говоря, преподобный подтверждает мысль о том, что существует грань и порог совершенства духовного за которым сновидения могут служить не столько средством искушения, сколько духовным инструментом для правильной духовной жизни, которым нужно уметь правильно пользоваться.

Далее преподобный ещё больше расшифровывает и детализирует свою мысль применительно к видам сна:

«Из того, что представляется во время сна, иное есть мечтание, иное видение, иное откровение.

Мечтания суть такие сновидения, которые не стоят неизменными в воображении ума, но которым предметы перемешиваются, одни вытесняют другие, или изменяются в другие; от них никакой не бывает пользы, и самое мечтание их исчезает вместе с пробуждением…

Видения суть такие сновидения, которые во все время стоят неизменными, не преобразуются из одного в другое и так напечатлеваются в уме, что остаются на многие лета незабвенными: они показывают сбытие будущих вещей, доставляют душе пользу, приводя ее в умиление…

Откровения суть сущие выше всякого чувства созерцания чистейшей и просвещенной души, представляющие дивные некие божественные дела и разумения, тайноводство сокровенных Божиих тайн, сбытие наиважнейших для нас вещей…» (Преп. Никита Стифат, Добротолюбие, Т. 5. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 55)

Здесь уже более конкретно выделяются три различных типа снов:

– мечтания,

– видения,

– откровения.

Об этом же говорит и святитель Феофан Затворник:

«Во сне проходит третья часть жизни. Быть не может, чтоб он не имел глубокого для нее значения. В естественном порядке им возобновляются силы и образуется существо человека – душевно-телесное.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 361)

«В ходе сновидений различают три степени: бред, при дремании, собственно сновидение или сонное мечтание, при совершенном сне тела, и сон сокровенный, непомнимый, при мертвом сне тела.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 362)

В данном откровении святитель Феофан выделяет те же три стадии глубины или чистоты сна, называя их иначе:

– бред,

– сонное мечтание,

– сокровенный сон.

Далее святитель Феофан также даёт более детальную расшифровку типов сновидений:

«Между сими сновидениями различают три рода:

одни беспорядочные, о которых пишет Сирах: якоже емляйся за стенъ, или гоняй ветры, тако емляй веру сном (ср.: Сир. 34, 2).

Другие вразумительные, кои в человеке, начинающем приходить в сознание, влагаются Богом или Ангелом Хранителем. О них Иов говорит, что, во время сна и в ночных видениях, когда объемлет человека сон, когда он спит на постели, Бог открывает ухо его и, научив его, запечатлевает для того, чтоб отвесть человека от дела худого, чтоб удалить от него гордость и чтоб удержать душу его от могилы (см.: Иов. 33, 15— 18). Третьи, наконец, бывают особенные сны – Божественные, пророческие. Об них говорит Сам Бог: аще будет в вас пророк, в видении познаюся ему, и во сне возглаголю ему (ср.: Чис. 12, 6).» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 362)

Таким образом, святитель Феофан выделяет те же три уровня глубины и чистоты сновидений:

– беспорядочные сны,

– вразумительные сны,

– пророческие сны (откровения)

В данной связи можно говорить о том, что в святоотеческом предании имеет место согласное представление о снах и природе сновидений.

С точки зрения парадигмы христианской психологии, данные типы и уровни глубины сновидений можно условно попытаться соотнести с тремя состояниями человеческого естества (телесное, душевное и духовное). Данные состояния, как известно, отличаются степенью страстности или степенью нравственной чистоты души и духовного сердца.

При этом беспорядочные сны очевидно будут соответствовать телесному состоянию человека, как страстному, вразумительные сны будут более соответствовать душевному состоянию человека, как среднему или равновесному в отношении страстей и добродетелей. И, наконец, пророческие сны (прямые откровения) соответствуют духовному состоянию, как добродетельному, благодатному и совершенному, когда по сути ничто не препятствует общению души с Богом. Об этом же говорит и святитель Феофан Затворник:

«Сновидения бывают таковы, каково сердце. Их можно большею частию считать свидетелями о нравственном нашем состоянии, которое в бодрственном состоянии не всегда видится. У человека беспечного, преданного страстям, они всегда нечисты, страстны: душа там бывает игралищем греха.

У человека, обратившегося и ревнующего об очищении сердца, они бывают то хороши, то худы, смотря по тому, что возьмет перевес, а иногда, – каким заснет. Он же подвергается здесь частым нападениям бесов, которые иногда сильно соблазняют малоопытных, как замечает святой Лествичник.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 364)

Таким образом, и в классификации сновидений по святоотеческому учению, мы находим ту же тримерную схему, отражающую степень страстности человеческой природы. Именно в этой связи страстное состояние души есть основа для влияния на душу посредством сна тёмных сил, а бесстрастное состояние есть залог общения души посредством сна со светлыми силами и Богом. Говоря об общении через сон, речь по всей видимости идёт об особом навыке совершенной души, который можно назвать вниманием сновидения, как особой способности совершенной души к осознанности (трезвости) во сне и различению в сновидении разных типов энергии и сущностей.

Иными словами, как и любой жизненный навык, внимание сна (трезвость ума во сне), как контроль сновидения, развивается по мере духовного развития и совершенствования подвижника.

Игумен Никон (Воробьёв) выделил косвенные признаки, позволяющие делать заключения о природе сновидений.

«Сны, которые возбуждают уныние и отчаяние – от врага. Сны от Бога умиляют сердце, смиряют, укрепляют надежду на Спасителя, пришедшего на землю и понесшего Крест ради спасения погибающих, а не праведников, считающих себя (ложно) достойными царствия Божия» (Никон (Воробьев), Письма)

Таким образом, опасения большинства святых отцов в отношении сновидений и использования их в качестве подсказок и руководств, связаны с душевно-духовным несовершенством абсолютного большинства новоначальных, которые без должного духовного руководства по своему собственному усмотрению пытаются ускоренными методами осваивать высшие духовные практики, что в большинстве случаев и приводит к душевному вреду и опасному заигрыванию с тёмными силами.

С точки зрения христианской психологии опасность преждевременного увлечения практикой сновидений связана с тем, что несовершенный человеческий рассудок в сновидении сталкивается с гораздо более совершенным типом сознания духовных сущностей (бесов), которые могут без особого труда манипулировать восприятием и сознанием сновидящего, давая ему отчасти даже правдивую информацию, но с заведомо коварным планом постепенного овладения душой.

В итоге, доверившись информатору (лжеинформатору) из сновидения, дающему периодически правдивую информацию, душа может в определённый момент оказаться в полной его власти, вплоть, до не возвращения назад в тело, т.е. не пробуждения после сна, что равносильно смерти и тела и уши. Именно от этого и предостерегают многие святые отцы:

«Бесы тщеславия – пророки в снах; будучи пронырливы, они заключают о будущем из обстоятельств и возвещают нам оное, чтобы мы, по исполнении сих видений, удивились и, как будто уже близкие к дарованию прозрения, вознеслись мыслию. Кто верит бесу, для тех он часто бывает пророком; а кто презирает его, пред теми всегда оказывается лжецом. Как дух, он видит случающееся в воздушном пространстве и, заметив например, что кто-нибудь умирает, он предсказывает это легковерным через сновидение» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, Слово 3. О сновидениях, бывающих новоначальным. 27)

Из предания известно достаточно много случаев, когда сущности (бесы) могли в совершенстве имитировать святых и мучеников, представляясь ими во сне именно с целью введения в заблуждение сновидящего и полного доверия информатору.