Читать книгу: «Откроется не каждому», страница 3

– За то, что я твой отец?

– Это не главное…

– Не главное? – удивился папа.

– Ты никогда не говоришь: «Всё будет хорошо», – закончила свою мысль Клара.

Несколько минут после этого они ехали молча.

– Дальше, – снова заговорил отец. – Второе, что ты должна знать о продажах: покупателю нужен повод похвалиться покупкой перед своими знакомыми. Скажем, ты покупаешь шоколадку в столовой. Можно, конечно, напрячь свою фантазию и найти, чем похвалиться и в этом случае, но это будет выглядеть неубедительно. Согласна?

– Допустим, – согласилась Клара.

– Вот некто купил дом деда. Чем он может похвалиться перед своими друзьями?

– Что выгодно купил, за сто рублей, например, – предположила Клара.

– Да, есть чем похвалиться, но мы не решим свои проблемы за сто рублей. Нам такая сделка невыгодна. Чем ещё он может похвастаться?

– Что дом построил архитектор Растрелли… – предложила ещё одну версию Клара.

– Тот самый Бартоломео Франческо Растрелли?

– Почему нет?

– Если нет документов, подтверждающих этот знаменательный факт, то такая версия будет воспринята как ложь и обман. А мы ведь против этого, не так ли? Чем ещё может похвалиться покупатель? – продолжил папа, обгоняя длиннющую фуру.

– Тем, что он заплатил только за дом… А с домом в придачу ему перешла какая-то фигня, за которую можно было бы заплатить вдвое больше, но старые хозяева лопухнулись… – высказала Клара новую мысль, которую сама ещё не продумала до конца.

– А вот в этом уже что-то есть. Что может быть в доме такого, что для покупателя будет ценностью, а для нас – фигнёй? – папа приподнялся и сел за рулём прямо.

– Первое, что приходит в голову, – привидение, – предположила Клара, продолжая думать над тем, что ещё может быть привлекательным для покупателя в этом доме. – Расскажешь про деда? Могло после него остаться привидение?

– Клара! Чуть больше уважения. Это твой дед всё-таки, – сказал папа, но Клара на удивление не услышала в его голосе упрёка.

– Извини, но если бы у деда было привидение, то это резко повысило бы и стоимость дома, и уважение к такому деду.

– Я не удивлюсь, если в итоге станет известно, что дед вообще был какой-нибудь колдун, – неожиданно добавил папа.

– Та-а-а-к. Становится интересно. Расскажи, – попросила Клара.

– Вечно к нему приходили какие-то странные типы, подозрительные – словом, тёмные личности. Они закрывались у деда в кабинете и читали книги.

– Фу, тоска, – Клара сразу потеряла интерес.

– Бывало так, что в кабинет входило четыре человека, а выходило только три, – заговорщицким тоном рассказывал папа.

– А, так ты вообще шутишь… – окончательно разочаровалась Клара.

– Ничуть. Дед правда был какой-то загадочный.

Теперь Клара ждала подробностей.

– Когда мне было примерно столько же, как тебе сейчас, дед спросил, кем я хочу быть. Я сказал: «Бизнесменом»… – тут папа что-то вспомнил и замолчал так надолго, что Клара попросила его продолжить. – Он дал мне прочитать один рассказ – я уже толком не помню, о чём он был…

– И что? – Клара никак не могла понять, к чему всё это было рассказано.

– И всё. Дед твой после этого как-то сник, и мы больше к вопросу о моём будущем не возвращались.

– Почему? Что такого произошло? Не понимаю. Это тест какой-то был? – Клара рассчитывала, что история будет понятнее.

– Не знаю. Про тест я не думал. Говорю тебе: странный у тебя был дед. Чем-то я его разочаровал, – неожиданно заключил папа, будто сам впервые об этом подумал.

– Но ты же хорошо учился? – удивилась Клара. Чем ещё можно было расстроить деда?

– Наверное, я разочаровал его чем-то другим, – папа всё ещё был погружён в свои мысли, хотя машину вёл быстро и уверенно.

Потом, спустя несколько минут, папа словно стряхнул с себя наваждение и включил FM радио.

– Будем продавать дом с привидениями, – утвердительно сказал он.

– А чьи это будут привидения? – уточнила Клара. Папа взглянул на неё с немым вопросом, требующим пояснений. – Вот я скажу про привидения. Покупатели спросят: «А чьи это привидения?» – и что мне ответить?

– Точно. Привидения должны быть чьи-то… Скажи им, что дед писал книги, и это – привидения героев его книг.

– Дед писал книги? – снова удивилась Клара.

– Не знаю, вполне возможно. С таким характером он мог добывать золото из свинца и писать книги… Но я хотел тебе сказать о правильном отношении к происходящему.

– Что опять не так? Сижу, молчу, – сказала Клара и поняла, что уже переборщила с упрёком: в атаке она нередко увлекалась.

Папа понимающе, как показалось Кларе, посмотрел на неё. А может, и он таким был в детстве?

– Если ты будешь относиться к задаче как к наказанию, то сильно устанешь и измотаешь себя. Перессоришься со всеми как минимум в своей голове (то есть независимо от отношения окружающих к тебе уже будешь негативно к ним настроена). А если будешь относиться к задаче правильно, то тебе может даже понравиться.

– Как к приключению? – спросила Клара. В её голосе звучала издёвка.

– Нет. Если ты будешь относиться к нашей задаче как к приключению, то дом будет продаваться долго, так как ты не захочешь, чтобы приключение заканчивалось. Относись к этому, как к возможности проявить себя. Хочешь быть самостоятельной? Лучше момента не придумать. Хочешь, чтобы к тебе относились как к взрослой? Поступи сейчас как взрослая. Ты можешь многое понять про себя за эти пару недель и многому научиться. И если ты выстоишь сейчас – уже ничто не сломает тебя.

– Как-то драматически прозвучала последняя фраза … – заметила Клара.

– Ты всё же будешь одна. Ну, как одна: мы, конечно, всегда на телефоне, Резниковы присмотрят-накормят, но… одна. Справишься?

– Думаешь, две недели дом продаваться будет? – вопросом ответила Клара.

– У меня есть две недели. Потом можно уже и не продавать.

– Спасёшь меня, если я отправлю SOS? – спросила Клара, заранее зная ответ.

Отец просто кивнул. Помолчал немного и добавил: «А пока ты спасай меня».

В другое время родители слишком заняты бизнесом или домашними делами, и дети от них получают только приказы и обратную связь, причём по большей части – негативную. А в долгой дороге, когда необходимо какое-то время быть вместе в одном замкнутом пространстве, нередко случаются моменты потрясающего откровения: тогда между родителями и детьми создаётся общее пространство и происходит настоящая магия воспитания. Обычно эта магия обретает форму истории, которую рассказывает кто-то из родителей, и она навсегда запоминается ребёнку. Никто не знает, как работает магия историй; но все знают, как дети любят сказки. Они любят их не за то, что там есть вымышленный мир и волшебство, а за то, что из сказок становится чуть понятнее, что такое жизнь и как ты должен вести себя, чтобы победить.

– Дед и правда был необычным. И почему я с ним никогда не говорил о его делах? Наверное, мне всегда казалось, что интересно только то, чем занимаюсь я, – начал рассказывать папа, и Клара почувствовала, что сейчас нельзя перебивать или уточнять, что началась та самая магическая воспитательная история, хотя она и не знала такого названия. Папа тем временем продолжил: – Знаешь, что он считал самым главным в человеке?

– Доброту? – предположила Клара, вспомнив все свои разговоры с дедом. Он исчез, пропал без вести два года назад. Никто не знал, что на самом деле произошло. Просто однажды знакомые деда позвонили в Питер его сыну, папе Клары, и сказали, что уже несколько дней его не видели. Папа, мама и Клара приехали в Старую Руссу в тот же день, но ничего не обнаружили: в доме – порядок, а деда нет. Словно вышел на пару минут и сейчас вернётся. Папа искал его, но всё оказалось безрезультатно.

– Да, и доброту, конечно, тоже, – согласился папа. – Он считал, что человек – это такая особая форма приёмника. Знаешь, раньше были устройства такие – транзисторы?

– У тебя в машине такой есть, – заметила Клара.

– Точно. Это как такое носимое в руках устройство: работает на батарейках, можно на природе слушать радио «Маяк»…

– Пап, я поняла, что такое транзистор. Почему дед считал, что человек – такой же транзистор?

– Он говорил, что каждый человек настроен на свою волну… Хотя подожди, нет, не так. Он говорил, что каждый настроен на какую-то волну, и это решает всё. Например, если ты настроена на волну отрицания, то будешь замечать только то, что стоит отрицать. Подожди, не перебивай. Он говорил, что мир – никакой и всякий одновременно. И для каждого человека мир становится таким, на какой он настроится. Самая важная и самая скрываемая тайна – это то, что каждый человек волен сам выбрать мир, на который ему настроиться. Никто не обязан быть настроенным на мир, в котором ему нужно страдать.

– То есть ты хочешь сказать, – начала удивлённая донельзя Клара, – что если я настроюсь на мир, в котором мне нравится взрослеть и вообще взрослая жизнь для меня довольно привлекательна, то так и станет? Ты смеёшься надо мной?! Всё так просто? Зачем тогда психологи и их бесконечные разговоры?

– Если кто-то над тобой и смеётся, то это дед, – добродушно улыбнулся папа.

– Он бы никогда не стал надо мной смеяться, – убеждённо сказала Клара.

– Значит, так и есть. Знаешь, как он мне объяснил эту свою идею? – таким образом папа спросил, хочет ли Клара услышать продолжение истории.

– Ну? – таким образом Клара дала понять, что хочет.

– Я по его совету прочитал книгу про Робинзона Крузо, – начал папа.

Клара кивнула: кто не читал книгу про Робинзона и Пятницу?

– Так вот, – продолжил папа, – дед спросил, что я думаю про эту историю. И я честно ответил: «Робинзон – дурак, он всё сделал неправильно. Не так надо было поступать. Его ошибкам нет числа, и мне его не жалко. Странно, что он вообще выжил и не спятил». Я и сейчас думаю примерно так же.

Клара, вытаращив глаза, смотрела на отца.

– Чего ты? – удивился папа.

– Ты на что был настроен, когда читал жизнеописание Робинзона? – поинтересовалась Клара.

– Вот-вот. И дед почти так же на меня посмотрел и почти то же у меня спросил. А я хочу больше прагматизма от книг. Если я читаю книгу о том, как человек выживает в одиночку на необитаемом острове, то я хочу конкретных схем и инструкций, а не душевных мук и стенаний.

Клара ждала продолжения, и отец это понял.

– Дед сказал, что я не на той волне, чтобы понять эту книгу. Видишь ли, если верить ему, то существует определенная волна, чтобы понять какую-либо книгу. Есть другая волна, чтобы книга тебе понравилась. А ещё есть волна, на которой ты можешь вместе с героем проживать его злоключения. Он говорил, что если быть на нужной волне, то можно даже самому оказаться на необитаемом острове и гулять по нему, оставаясь там сколько хочешь.

– Ну, это понятно, – сказала Клара так просто и легко, что пришла пора отцу округлить глаза.

– Понятно? – переспросил он.

– Дед хотел привить тебе любовь к чтению и для этого рассказывал, что можно перенестись в текст и всё пережить вместе с героем. Старая уловка, – уверенно сказала Клара.

– Ты в курсе, что ты младше меня? – усмехнулся папа.

– И ты, и мама делали так же и рассказывали мне эту сказку.

Все родители так делают.

– Короче, дед говорил, что всё вокруг – вибрация. Что человек – приёмник этих вибраций. И что животные не имеют достаточно воображения, чтобы выбирать вибрацию, на которой им хочется быть. Ещё он всё время говорил мне, чтобы я зачем-то занимался развитием воображения. Я так и не понял зачем. Мир состоит из предметов – вот на этой волне я хорошо себя чувствую.

Машина въехала в город Старая Русса.

1.6.

Машина доехала до Курорта и свернула направо. Все эти дома, парки и улицы Кларе были неплохо знакомы. Есть у неё и знакомые среди местных ребят. Друзей Клара за время пребывания в этом городе не успевала завести, но всё-таки кое-кого она знала, и, к сожалению, одним из этих друзей был соседский сын Иосиф, которого все вокруг звали Йошка. Клара не удивилась бы, если бы узнала, что учителя в школе его зовут «К доске пойдёт Йошка» или «Йошка – два».

Когда они оказались уже совсем рядом, Клара попыталась рассмотреть дом деда через заросли каких-то кустов и деревьев. Рядом тихо, едва заметно покачивались высоченные сосны, которые Клара всегда видела такими же огромными. Она отметила, что двор довольно сильно зарос травой и стал походить на заброшенный. Хорошо ли это для продаж? Вот уже видна старая, но ещё крепкая ограда, калитка, ворота. У калитки – хитрый замок. Открыть его можно и без ключа, но для этого нужно быть посвященным в один секрет. Кларе внезапно стало очень жаль, что секрет этого замка узнают совершенно посторонние люди.

– Без продажи не обойтись? – спросила Клара, зная, что отец не ответит. Он редко отвечает на очевидные вопросы.

И Клара согласно кивнула, словно отец сказал ей: «Нет». А папа, увидев это её движение, понял, что она с этим вопросом разобралась сама. Он тоже не хочет продавать дом, в котором вырос. Но выбора нет. Или папа его не видит.

Машина остановилась на левой стороне улицы напротив калитки. Клара была уверена, что каждый раз, в любое время года, когда бы они ни приезжали в этот дом, отец останавливает машину в одном и том же месте. «Интересно, он знает об этом?» – подумала Клара.

Отец вышел из машины и посмотрел на Клару. Она очнулась от своих мыслей, отстегнула ремень безопасности, поправила курточку и вышла. Закрыла дверь. Посмотрела в стекло пассажирской двери, как в зеркало, и поправила причёску – хвост, перехваченный счастливой резинкой.

Отец сразу направился не к дому деда, а к весёленькому дому напротив, к противным Резниковым. Клара знала, что этого визита ей не избежать; просто в душе она всё-таки надеялась, что к этому моменту небо рухнет на землю, и всё само собой разрешится. Не рухнуло, идти надо. Сейчас они начнут её рассматривать, оценивать и хвалить. Как не умереть от стыда и не взорваться от раздражения с такими похвалами? Тётя Лиза скажет: «Ой, как выросла! А мы помним, как ты без трусиков тут бегала! Ха-ха-ха!» Очень смешно, прямо обхохочешься. Полный кринж. Дядя Сёма скажет: «Ну, совсем невеста стала. За нашего Йошку пойдёшь замуж?» Йошка тоже какую-нибудь глупость обязательно скажет. Ещё никогда нормально не встретил. Всё время выдаёт что-то типа: «Чё, городская, приехала?» Ты, что ли, деревенский? Не в селе захолустном живёшь! Почему люди не могут просто поздороваться и сказать комплимент? Самый простой, пусть даже банальный. Почему нужно говорить глупости, обидные глупости?

Потом обязательно начнут вспоминать про своего дурацкого пса, который оставил на Кларе чудовищные отметины: шрам на подбородке, который никак не спрятать, кроме как под фехтовальной маской, и довольно большой шрам из двух параллельных полосок на ребре правой ладони. И Резниковы, как плохие актёры, будут опять твердить свой заученный текст о том, что их добрый пёсик никого никогда не кусал, что Клара просто неудачно упала и сама себе всё навыдумывала, что их Мухтар в жизни мухи не обидел… Клоуны. Отец уже открыл калитку. И папа хорош: сейчас тоже какую-нибудь глупость сморозит. «А не нужна ли этому дому посудомойка или полотёрша?» – или что-то в этом духе…

Пока Клара с грустью думала обо всех предстоящих событиях, отец постучал в окно дома Резниковых.

– Есть кто дома? Полиция. Открывайте, – громко сказал папа Клары, директор компании по продаже чего-то там. – Выходите, обниматься будем!

– Тоже ничего, – буркнула Клара, облокотившись на крыльцо. – Может, они уехали?

– Куда уехали? – удивился отец и посмотрел на часы. – Мы же договаривались.

– А… Так ты их предупредил, во сколько мы приедем… Тогда понятно. Минут за десять до нашего приезда они переместились.

– Куда переместились? – не понял отец.

– В безвозвратное.

В этот момент дверь дома, однако, открылась, и поскольку день уже начался плохо, то неудивительно, что в дверях стоял Йошка.

– Женщина, вам чего? – сказал Йошка, обращаясь к Кларе. Клара была готова к чему-то подобному, но не к этому. И она подумала, что у них за спиной действительно стоит какая-то женщина, и Йошка обращается к ней. Клара обернулась и по громкому смеху Йошки и своего дорогого папули сразу поняла, что счёт уже «один – ноль» в пользу этого пятнадцатилетнего верзилы.

– Иосиф, приглашай гостей в дом, – послышалось из чёрной глубины дома Резниковых.

– Можно я тут?.. – Клара сделала последнюю попытку, прекрасно зная, что отец будет настаивать.

– Хочешь пропустить все новости и сплетни о себе? – удивился Йошка.

– Переживу.

– Не трусь, они тебя любят, – сказал отец.

– Мне радоваться? – сказала Клара и снова подумала с досадой: почему все тут же замечают, когда она чего-то боится? У неё на лице написано, что ли? Да что там вообще написано?

Клара в сопровождении Йошки и отца зашла в дом соседей. Сколько раз она тут бывала? Тридцать? Сто? Она знает всё: какие портреты и на каких стенах висят, какие ковры лежат в каких комнатах, какие цветы как пахнут. Больше всего Клару интриговало пианино. Никто никогда не играл на этом инструменте. Под строгим запретом было прикасаться к нему. На вид – старый, облезлый, чёрный гроб. Местами чёрная краска отслоилась и отлетела. Название фабрики, выпустившей это чудо, выцвело, и прочитать его было решительно невозможно. Пианино, как и положено, было укрыто накрахмаленной салфеткой. Той же самой, которую Клара видела 13, 12, 11, 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2 и 1 год назад. На салфетке стояла ваза с живыми цветами, как на могильном холмике. И конечно, как без него, – фото Мухтара в траурной рамке.

Некрашеные полы – вот что всегда удивляло Клару в доме Резниковых. Во всех домах, которые она посещала, доски пола были всегда покрашены. Видела Клара полы, покрытые линолеумом. Видела Клара полы из ламината и из паркета. Видела полы из кафельной плитки. Но некрашеные доски? Нельзя сказать, что Резниковы были бедными и нуждались в деньгах. Может, они и небогаты, но денег на покраску пола у них точно должно хватить. Интересно, сколько стоит покрасить пол?

– А Клара закапризничала и решила остаться в Питере? – поприветствовал гостей дядя Сёма.

– Ха, – ответила Клара, ожидавшая более обидных нападок.

– Папа, эта женщина и есть Клара. Время не пощадило её, – сказал Йошка с драматизмом в голосе, едва не рыдая. – Смотри, какие синяки у неё под глазами. А волосы? Ты помнишь, какие были волосы у той Клары?

Кларе стало совсем не по себе. Что не так с её волосами?

– Да может, она в гриме? – предположил дядя Сёма.

– Да прекратите вы! – решительно заступилась за неё тётя Лиза, и, пока Клара ещё испытывала к ней благодарность, добавила: – Может, это она ещё хорошо выглядит.

Отец Клары засмеялся. Ему было забавно, что эти Резниковы издеваются над его дочерью. Это и правда так весело? Клара уже двинулась к двери, чтобы уйти, но потом поняла, что тогда Резниковы победят. Она решила остаться и свести пикировку, как это называл отец, хотя бы к ничьей. Клара принюхалась.

– А что за вонь тут у вас? – сказала Клара, и все замолчали, как если бы она сказала невиданную глупость или пошлость.

В комнате воцарилась тишина. В чём дело? Над Кларой можно шутить, а Кларе нельзя? Все молчали. Клара не собиралась извиняться. Если она кого-то и задела, то они должны понять: это произошло потому, что сначала кто-то задел Клару. В некоторых фильмах это называется расплата. Все продолжали молчать.

– Ну а хорошая новость – что ест Клара немного, а если не контролировать её, то может выжить на одних чипсах, йогурте и шоколадных батончиках, – с улыбкой нарушил тишину Кларин отец, и можно было подумать, что до этого он десять минут характеризовал свою дочь, а теперь решил закончить её гастрономическими привычками.

– Спасибо, – поблагодарила Клара папу.

– Но кормить её надо кашами и овощами. Из овощей Клара лучше всего ест брокколи и свёклу…

– Ну это как раз понятно, – сказал Йошка.

– Будешь спать на втором этаже? – спросила тётя Лиза.

– У вас есть второй этаж? – удивилась Клара.

– У Йошки кровать двухэтажная. После того, как Витя поступил в Ленинградский государственный университет имени А. А. Жданова, как мы его привыкли называть, и переехал в общежитие, Йошка переехал на первый этаж кровати, а тебе готов сдать второй, – объяснила тётя Лиза.

Клара жалобно посмотрела на отца. Он не заступится за неё и сейчас? Она была готова убежать, если бы это не расценивалось как поражение.

– Ну если хочешь спать на первом, то надо просто доплатить, – сказал Йошка.

– Да ни за что! – возмутилась Клара.

– Ну что ж, мы должны были попробовать, – вздохнул дядя Сёма. – Спи в гостиной, на диванчике. Там удобно и тихо. Знаешь, как показывать дом покупателям?

– Справлюсь, – сказала Клара, больше всего желая, что бы этот разговор поскорее закончился и по возможности не начинался снова. – Пап, а почему я не могу ночевать в дедушкином доме?

– Ты больше не боишься оставаться одна в доме? – спросил папа.

– В сравнении с этим дом деда кажется довольно милым, – сказала Клара. – Дай мне ключ, я дождусь тебя там.

Клара встала и протянула руку. Отец, подумав, вложил ключ в требовательно раскрытую ладонь дочери.

1.7.

«Дурацкие соседи и Йошка дебильный, ноги моей не будет в их доме», – думала Клара, а её руки тряслись, и она не могла вставить ключ в дверной замок. У соседей двор был светлый, открытый, залитый солнцем. А двор деда больше походил на дремучий лес: разросшиеся кусты сирени непреодолимой стеной отделяли двор от улицы, а хмурые ели создавали даже не тень – они создавали мрак. Было холодно. Наверное, и руки у Клары тряслись не от обиды, не от гнева, не от недавних переживаний, не от раздражения, а от холода. Конечно, от холода.

Замок клацнул и поддался, только дверь всё равно не открылась. Эту проблему Клара помнила с детства: входная дверь всегда открывалась с трудом. Забавно, но самому деду дверь поддавалась и открывалась легко. Может быть, он знал, куда потянуть и что нажать. Бывают и такие секреты.

Клара вошла в дом и прикрыла дверь, но не стала закрывать её на внутренний замок: скоро придёт отец, и не надо будет идти обратно через тёмный коридор, чтобы открыть ему. Пожалуй, именно тёмный коридор пугал Клару в этом доме. Наверное, он. Правда, ещё она не хотела бы залезать на чердак. Клара очень надеялась, что ей не потребуется этого делать. Дед всё время говорил, что если ходить по чердаку, то однажды пол провалится у неё под ногами, и она полетит вниз, и её засыплет досками, мусором и мышиным помётом. Из всего, чем её могло бы засыпать, мышиный помёт был на последнем месте в списке желаний Клары. Она этого не пожелала бы даже Йошке, а уж чего она ему только не желала!

Кроме коридора и чердака, Клару почти ничего не пугало в этом доме. Просто она ещё очень не хотела бы оказаться в подвале. «Если ты окажешься в подвале, а крышка сама собой закроется – то всё. Выберешься ты оттуда, только когда кто-то снаружи снова откроет крышку», – говорил дед. Клара допускала, что история про самозахлопывающуюся крышку – просто страшилка, но проверять правдивость истории желания не было. Клара дала себе слово: что бы ни произошло, что бы ей ни показалось, она не полезет на чердак и не спустится в подвал. Она не такая дура, как герои каждого фильма ужасов! Спят себе такие, а потом среди ночи слышат вдруг вой или, скажем, скрежет – и давай по тёмным углам шарить! Идиоты. Клара смотрела фильмы ужасов, прикрыв глаза ладонями: так ей они казались не такими уж страшными. Однако полностью закрывать глаза она не любила, потому что, опираясь только на слух, фантазия рисовала ей такие картинки, до которых не смог додуматься даже режиссёр.

Клара решила, что ночевать она будет в доме деда. Терпеть издевательства Резниковых или остаться на ночь одной в этом доме? Непростой выбор. Клара выбрала ночевать здесь, превозмогая страх. Чего бы ей это ни стоило.

1.8.

Определившись с местом ночёвки, Клара решила навести порядок в своём новом жилище. Нужно было снять пыльники с мебели, протереть пыль там, где она бросается в глаза, сполоснуть посуду. Работа привычная: каждый раз, приезжая в этот дом после исчезновения деда, они с мамой снимали пыльники, протирали всё и споласкивали. Клара засучила рукава и принялась за дело. Заглянула в кабинет деда. В этой комнате почти не было мебели: стол, кресло, диван и шкафы с книгами по всем стенам. Кларе запрещалось одной заходить в эту комнату и играть здесь. Да и чем тут можно было играть? Во что тут можно было играть? Когда дед был жив, они сидели вместе на этом диване и разговаривали. Иногда он читал Кларе книги и объяснял непонятные слова. То есть делал всё, на что у родителей не хватало времени.

Клара вошла в кабинет и села на диван. Дед много говорил о доброте. Он считал, что доброта отличает человека: чтобы быть добрым – нужно усилие; чтобы быть способным на усилие – нужно быть человеком. Клара однажды сказала ему, что она и так человек: она родилась им, а значит, уже человек независимо от того, добрая она или нет.

Дед на это сказал: «Мы рождаемся млекопитающими, а человеком и личностью становится каждый в отдельности. Человека из нас делает воспитание, самовоспитание, обучение, культурное развитие. Все рождённые человеком – человеком и станут. Этот момент будет сопровождается появлением личности. Личность, в свою очередь, характеризуется устойчивыми чертами характера, привычками и тем, что человек считает важным. А вот каким человеком и какой личностью ты станешь, зависит от того, во что поверишь. Веришь ли ты, что доброта – это ключ к самой сильной магии? Ведь самое большое волшебство не откроется злому человеку, потому что мир устроен так, чтобы в борьбе всегда побеждало добро».

«А зачем тогда нужны злые волшебники в сказках?» – спросила Клара.

«Чтобы добро не было слабым, вялым и беззащитным», – ответил тогда дед.

Сидя сейчас на диване, Клара словно заново пережила этот разговор; а ведь прошло уже два года. Она удивилась тому, как ясно вспомнила слова деда. Да, пожалуй, она добрая. Может почувствовать другого человека, сопереживать ему. Тонко чувствует, когда кто-то поступает несправедливо, и не всегда может сдержаться, чтобы не встать на защиту справедливости. Хотя, конечно, каждый понимает справедливость по-своему. Просто Клара знала, что её представление о справедливости гораздо более правильное, чем у других людей. А ещё Клара считала себя честной. Она не любила врать; точнее, она не любила запоминать, кому и что она сказала, и поэтому предпочитала говорить правду, чтобы не запутаться в своём вранье. Тот же дед однажды рассказал ей, что чувствует человек, который заврался. Клара не хотела бы пережить нечто подобное. Её нельзя было назвать правдорубкой: она может обмануть, когда для этого есть причины. Но она не станет врать просто так. Клара знает ребят, которые врут, чтобы покрасоваться, а когда им указывают на их обман, смеются и говорят: «Да ладно, чего ты, не будь занудой!»

Клара услышала шум хорошо знакомых ей голосов – в дом заходили папа и дядя Сёма. Она вышла из кабинета, закрыла за собой дверь и пошла к тёмному коридору.

– Наводишь порядок? – задал очевидный вопрос дядя Сёма.

По семейной традиции Замковых он не получил ответа, да и, пожалуй, не нуждался в нём: его вопрос был только поводом рассказать одну из многочисленных поучительных историй, которыми было богато его сознание.

– Для выгодной продажи первым делом нужно навести порядок. Я, когда работал агентом по недвижимости в Москве, всегда так делал. Бывало, приходит клиент: не может полгода продать квартиру. Я ему: «Продам за неделю. Но тебе, мил человек, нужно навести порядок в этом хлеву». И правда – продал за неделю.

– Пап, а может, дядя Сёма будет показывать дом? У него получится, – с надеждой спросила Клара.

– Не могу, – развёл руками дядя Сёма.

– Заняты?

– Да, работаю. Но тут дело в магии. Не могу открыть замок, и всё тут. Уж и так ключом кручу и этак. Ключ, главное, проворачивается, а замок, зараза, не открывается. Мистика, не иначе. А замков-то я в своей жизни наоткрывал – дай бог каждому, – снова смешно развёл руками дядя Сёма и стал похож на пингвина.

– А про привидения что говорят? – спросила Клара, быстро взглянув на отца.

– Послушайте меня, умного человека. Был один случай, ещё на вахты я ездил, на Север… – начал одну из своих историй дядя Сёма.

– Нет, про местные привидения, в этом доме которые, –перебила Клара.

– Местные?.. – у дяди Сёмы не было такой истории.

– А-а-а, так они вам не показывались… – с явным разочарованием в дяде Сёме сказала Клара.

– Скажете тоже… Не смешите, кому им было показываться, как не мне! – возмутился дядя Сёма.

Клара посмотрела на папу: тот подмигнул. Он одобрил её выбор источника историй про привидения. И отец, и дочь поняли, что демон выпущен из бутылки, и скоро – скорее всего, уже завтра – человек десять узнают от дяди Сёмы о привидениях в доме Замковых. Послезавтра об этом будут знать сотни. Это как раз то, что было нужно им для продажи.

– Ещё нужна история о том, что этим домом уже кто-то всерьёз интересуется. Тогда потенциальный покупатель будет чувствовать давление неизвестного ему конкурента и не станет затягивать с решением, – папа рассказал Кларе ещё одно правило продаж.

– Мы, когда ещё пацанами были и на рынке продавали свои яблоки, тоже так делали, – тут же вспомнил свою историю на этот счёт дядя Сёма. – Подходит покупатель и начинает думать: брать или не брать? А мы ему говорим, что яблоки эти попросили не продавать, потому что пошли за деньгами и сейчас всё купят.

– Клара, мне пора ехать, – сказал папа. Он уже несколько раз смотрел на свои часы. – Деньги на твоё питание я отдал тёте Лизе. Питаться и жить будешь у них. Твой телефон я буду указывать в объявлениях. Показывай дом, как мы договаривались: если у покупателя будут вопросы или разговор дойдёт до стоимости – называй мой телефон и говори, что про деньги надо говорить с папой. Постарайся своими словами и поведением не распугать покупателей, и главное – не урони цену. Дом хороший, крепкий, земля в собственности, документы готовы, межевание сделано…

– Что сделано? – не поняла Клара.

– Я расскажу тебе потом кучу подробностей о продаже дома, – предложил свои услуги дядя Сёма.

– Не надо, я в Гугл схожу, – тут же отказалась Клара. – Пап, можно деньги мне отдать? Я сама буду питаться.

– Ты не справишься. Ты ни разу не занималась своим питанием сама, – справедливо заметил папа.

– А как ты себе представляешь мой первый опыт самостоятельной жизни? Вот мне двадцать два года, и я впервые в продуктовом магазине покупаю себе не «Чупа-чупс», а куриное мясо и рис?

– Нет. Мама меня убьёт.

– То есть я уже достаточно большая, чтобы показывать дом незнакомым людям, но всё ещё маленькая, чтобы заботиться о себе? Как я могу принимать взрослые решения без денег на еду?