Читать книгу: «Рыба моей мечты!», страница 3

Мужичок вспыхнул и через секунду стал красный как помидор, а вот слов чтобы возразить у него не нашлось.

– Ты сам подставился, – развёл я руки в стороны, – видимо, не всё продумал, прежде чем спускать штаны!

– Удивить всех хотел! – сказала от стены Валентина Александровна, – да, в общем-то, у него получилось, – она хохотнула, – удивил!

Мужик уже казалось что дымится от стыда и возмущения, однако выдержки у него хватило, чтобы не броситься подбирать штаны, тем самым опустив себя в глазах женщин ещё больше. Нет, он дождался, пока все отвернутся, и продолжил раздеваться.

– А можно стул взять, чтобы одежду положить? – спросил молодой парень.

– Конечно, – кивнул я.

А я всё поглядывал на женщин, которые выстроились к нам спиной. Мне казалось, что крот должен проявиться рано или поздно. Не может же она вот так просто ждать, пока её обнаружат? А может быть, я ошибся? А вдруг у неё нет никакого амулета? А вдруг всё вообще не так, и мы упускаем что-то важное?

– А где ребёнок? – вдруг воскликнул я, не успев даже обдумать пришедшую в голову мысль.

– Мила с ним вызвалась посидеть! – испуганно обернулась Валентина Александровна, но тут же снова отвернулась, увидев ряд мужских задниц.

– Совсем охренели? Сказано же было, всем сюда прийти! Где она! – заорал я.

– На жилом уровне, налево в самом конце комната, – сказал хранитель, – там должна быть.

– Лиса, следи за ними, никого не выпускай, ни под каким предлогом! – проорал я уже из коридора, спеша вниз.

За мной раздались шаги, и я понял, что это хранитель. Больше было некому, Алиса бы не выпустила.

Промчавшись пулей до жилого уровня, я передумал искать её здесь. Если это действительно она, и если это её способ сбежать, то ждать она не будет. Нужно было быстрее бежать к люку. Я пронёсся через технический этаж, спрыгнул через люк на первый уровень коммуникация, чуть не переломав себе ноги, и вскоре был возле люка, который доставил нам уже столько хлопот.

Люк был открыт, железный засов валялся рядом.

Я хотел с досадой выругаться, и даже уже набрал в лёгкие воздух, как услышал снизу шорох, как будто кто-то споткнулся. Она была рядом и только недавно спустилась! Недолго думая, я прыгнул в люк, повис на руках, держась за край, и соскочил вниз.

Впереди мерцал маленький огонёк светоча.

– Догоню, суку! – сквозь зубы процедил я, бросаясь в погоню, изо всех доступных мне сил.

Эх, жаль маны по-прежнему почти нет!

5. А счастье было так возможно…

Удирала она быстро. Смогла добраться до выломанной решётки и спуститься на нижний уровень, туда, где бежал ручеёк. Это была уже финишная прямая.

Уж не знаю, успела бы она от меня убежать или нет, если бы не споткнулась. Но она споткнулась, на всей скорости полетела вперёд и плашмя шлёпнулась в ручей. Пока вставала, я успел её нагнать.

Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша после бега. С неё обильно стекала вода, волосы висели мокрыми прядями, смотрела она исподлобья злым взглядом. И в этом взгляде не было ни сожаления, ни раскаяния, ни чего-то подобного.

Хотя нет, сожаление всё-таки было. Она сожалела, что попалась. Наверное, она рассчитывала и дальше всех дурачить, но когда узнала про общий сбор, то поняла, что надо уходить.

Однако не успела! Возможно, она некоторое время выжидала, что будет дальше. Если бы побежала сразу, как только все ушли, то я бы вряд ли её догнал. Но эти несколько минут всё испортили.

– Ребёнка хоть не убила? – спросил я, про себя радуясь, что не побежал в комнату проверять, там ли она, иначе бы упустил.

– Нет, – злобно сказала она, – зачем?

– Хорошо, – сказал я, – и у меня к тебе точно такой же вопрос: зачем?

– Что зачем? – не поняла девушка.

– Зачем ты предала своих? – спросил я, – что такого тебе пообещали, что из нормального человека ты решила превратиться в дерьмо? Какой мотив? Страх или жадность? Боялась нашего поражения, или тебе посулили награду?

– Тебе не понять! – бросила она в меня слова, как будто плюнула.

– Конечно, куда уж мне! – усмехнулся я, – и всё же, почему?

– Потому что он великий! – сказала девушка, и в голосе звучало преклонение, не меньше, – а вы все ничтожества!

– Водяной-то великий? – спросил я.

– Не смей произносить его имя! Ты недостоин! – опять, как будто плюя в меня, прокричала девушка, – как вообще у тебя на него рука поднялась! За это ты будешь умирать медленной смертью! Он придёт за тобой!

– Что? – не веря своим ушам, медленно произнёс я, – у нас в плену был сам Водяной?

Девушка открыла рот от удивления. До неё вдруг дошло, что мы не догадывались, кого поймали, а она нам сейчас это выболтала. И путь он сбежал, но зато мы теперь знаем, как он выглядит, а также знаем, что кирпич по башке вполне себе вырубает этого великого. О чём я не преминул ей сообщить.

– Твой великий очень легко теряет сознание, – усмехнулся я.

– Он убьёт тебя! – сказала девушка.

– Не понимаю! Так и не понимаю, почему ты всё это сделала… – покачал я головой, – многое можно было бы даже простить, но ты убила своего! За это не будет пощады!

– Я знала, на что шла! – злобно сказала девушка, – это необходимая жертва! Но мы всё равно встретимся с ним на небесах и там будем вместе купаться в счастье!

– А, так вон в чём дело! – с пониманием кивнул я, – он тебя охмурил! Ты думаешь, что любишь его, хотя он просто манипулятор, который очень хорошо умеет использовать людей!

– Ты ничего о нём не знаешь! – сказала она.

– Я знаю о нём достаточно, чтобы понять, кто он и чего стоит. Но я не понимаю, почему он привязался к убежищу и зачем оно ему нужно. Вот на этот вопрос ты нам и ответишь! Ладно, раз уж попалась, пойдём назад! – сказал я и махнул ей рукой.

– Никогда! – злобно выкрикнула девушка, откуда-то из складок одежды, выхватила тонкий стилет, приставила себе к сердцу и, истерично выкрикнув, – за Водяного! – вогнала его себе в грудь!

Как только я понял что происходит, то тут же бросился к ней, чтобы помешать покончить с собой, но не успел. Я подхватил её на руки, когда она уже была мертва.

– Да чтоб тебя! Грёбаные фанатики! – выругался я, и, подняв девушку, расстроено побрёл назад.

Можно было, конечно, её прямо здесь бросить, но не хотелось. Да и с амулетом нужно будет разобраться. Мало ли, вдруг ещё какие-нибудь вопросы возникнут, на которые нам труп вдруг сможет ответить… в общем, решил принести её в убежище, а там видно будет.

Почти возле люка увидел хранителя, который спешил за мной.

– Ребёнок в порядке, – первым делом сообщил он мне.

– Я знаю, она сказала, – вздохнул я.

– Сопротивлялась, пришлось убить? – спросил хранитель, кивнув на труп.

– Нет, это она сама, когда поняла, что попалась и не сможет убежать, – сказал я, – Водяной очень хорошо умеет промывать людям мозги. А знаешь, что самое обидное?

– Что? – спросил хранитель.

– Наш пленник это и был Водяной! – печально сказал я.

– Серьёзно? – хранитель изумился до глубины души.

– Да, – кивнул я, – она случайно проговорилась, и я ей поверил, потому что она пожалела, что сказал это.

– Обидно, что упустили! – сказал хранитель.

– А мне обидно, что я недостаточно сильно приложил его кирпичом! – сказал я, – ударил бы посильнее, так чтобы сразу с концами, и проблема была бы решена! Нет, захотел его допросить, потом упустил, и теперь всё продолжится с новой силой. А надо было просто чуть сильнее приземлить кирпич ему на башку, и всё! Такая тонкая грань отделяла нас от решения проблемы, и я её не переступил! Никогда себе этого не прощу!

– Не надо себя изводить, – серьёзно сказал хранитель, – это делу не поможет! Ты всё равно многое сделал. Всё-таки Водяной был у нас в плену, мы теперь знаем, как он выглядит, что тоже немало. И теперь у нас в убежище нет крота! По крайней мере, я надеюсь, что она была только одна!

– А всё могло бы уже закончиться… – с досадой сказал я, – впрочем, ладно, ты прав, сожалениями делу не поможешь, а я сегодня всё время сожалею. То из-за утраты маны, то из-за Водяного. Наверное, просто замотался.

Залезать сначала в выломанную решётку, а потом в люк с трупом было неудобно, хорошо, что хранитель был здесь, он помог. Выбравшись из тоннеля, мы заперли люк и продолжили путь наверх.

В столовую мы вернулись сильно опечаленные.

А там, в наше отсутствие, решили время не терять. И инициативу проявила Валентина Александровна. Она предложила мужиков отложить на потом, а для начала проверить женщин. Сначала попросила, чтобы Алиса проверила её, а потом они вдвоём начали проверять всех остальных.

Ничего подозрительного в результате проверки обнаружено не было. Вернувшись, мы положили труп на стол, и уже без особого энтузиазма, понимая бессмысленность этой работы, но всё же проверили всех мужиков.

Среди мужской части населения убежища тоже ничего интересного не нашли. Возможно, крот был один. По крайней мере, все косвенные факторы свидетельствовали именно об этом. Даже орудие убийства, скорее всего, было то же самое, которым она заколола себя. И стилет, кстати, до сих пор торчал у неё из груди. Я специально не стал его вынимать, чтобы она не залила меня кровью, пока я её несу.

Вообще-то, настроение упало у всех. И так в последнее время радости было мало, а тут ещё выяснилось кто предатель в убежище, и это очень сильно ударило по моральному духу. Во-первых, потому, что на Милу никто даже подумать не мог, что она на такое способна. А во-вторых, потому, что если она была кротом, то почему бы и кому-то ещё не быть тоже? И теперь все поглядывали друг на друга с подозрением.

– Надо бы сообщить всем, что тот пленник, который у нас был, это и есть главный враг, – сказал я хранителю.

– Далеко не все его видели, – сказал хранитель.

– Ну, хоть те, кто видел, пусть знают, и вообще, не мешало бы провести беседу с людьми и поднять моральный дух, а то из-за этой истории с кротом все сильно расстроились, – сказал я.

– Ты прав, – кивнул хранитель, – сейчас поговорю с ними.

– Не забудь про тех ребят, которые наверху дежурят, а мы спать, – сказал я, – у меня мана «на донышке плещется», никак не восстановлю запас, потому что всё время что-то случается. А без маны мы как без рук!

– Да! – тут же встряла Алиса, – без маны фигово! Я тоже почти пустая!

– Отдыхайте! – кивнул хранитель, – мы вас без нужды тревожить не будем. Только в случае очередного нападения или чего-то подобного.

– Идёт! – зевнул я. Стоило заговорить про сон, как организм тут же начал к нему готовиться. Очень нужен был отдых!

Мы с Алисой пошли в нашу комнату, по пути проведав Нину. Наш интуит по-прежнему тихо и мирно спала. Придуманное с ходу Алисой прозвище «Спящая красавица» ей очень подходило.

Она, правда, просто спала, и казалось, что вот-вот проснётся, если рядом сказать громкое слово. Но она не просыпалась!

Придя в свою комнату, мы завалились каждый на свою кровать, причём Алиса по обыкновению закинула ноги на каретку, и, уставившись в потолок, начала размышлять.

– Алик, слушай, я тут хорошенько подумала! – сказала она.

– Точно хорошенько? – снова зевая, спросил я.

– Очень хорошенько! – серьёзно сказала Алиса, – и знаешь, очень интересная картина получается. Я раньше не обращала на это внимания. Вот совсем. Но теперь для меня эта мысль вдруг стала простой и понятной.

– Какая мысль? – спросил я, с трудом сдерживая очередной зевок.

– Когда ты меня заряжаешь через боль, это не всегда происходит одинаково. И даже если импульс максимальный, то иногда он наполняет меня сильно, а иногда не так чтобы очень. Я думала, это просто дело случая или от качества боли зависит. Но теперь я понимаю, что это зависит от того, сколько у тебя маны. То, как ты меня заряжаешь, зависит от того, насколько ты сам заряжен. И происходит это…

– Пропорционально? – я поднял голову от подушки и посмотрел на Алису.

– Во! Точно! Вот это слово! – обрадовалась она, – пропорционально! И если у тебя совсем нет маны, то и я ничего не получаю… пропорционально!

– Мысль интересная, – задумчиво сказал я, на время забыв, что очень хочу спасть. Это, в самом деле, было очень любопытно, и, скорее всего, верно. Просто раньше, такое никогда не приходило в голову, и проверить это не было возможности.

– Я молодец, что додумалась? – требовательно спросила Алиса.

– Очень молодец! – сказал я, снова начиная засыпать.

– Спи крепко, восстанавливайся как следует, а утром врежешь мне со всей дури! – тоже зевнув, сказал Алиса. Но я это слышал уже сквозь сон.

У нас, в самом деле, получилось проспать до утра, и ночью ничего интересного больше не произошло. Честно говоря, где-то в глубине души, я думал, что именно так всё и будет. Просто Водяной побывал в плену, и даже несмотря на то, что смог выбраться, по башке получил хорошо. А поскольку, как ни крути, а он всё же живой человек, то и ему тоже нужно прийти в себя и восстановить силы.

И продолжения «народного бунта» тоже не последовало, скорее всего, по этой же причине. Трудно руководить атакой на убежище, когда ты валяешься без сознания. Так что, может быть, запасной план и был, только вот активировать его было некому.

Но я не питал иллюзий, что теперь Водяной расстроится и уйдёт. Скорее наоборот, теперь он озлобится и будет атаковать более яростно. И по всему выходило, что противостояние обострялось, и происходила, как это называли раньше – эскалация.

Ману я к утру восстановил не полностью, но прилично. Приблизительно на две трети, хотя мерить это в абсолютных числах, конечно, утопия. Это как человека спросить, на сколько процентов ты устал? Он ответить может, только вот эти цифры будут очень субъективными. Нет, с маной всё же несколько проще, и её объём можно понимать, но всё равно очень условно.

А вот Алиса восстановилась хуже. Она тоже очень сильно потратилась вчера, но за ночь смогла накопить только четверть или треть! И это учитывая, что в отличие от меня она была не совсем пустая.

Я зарядил её по облегчённому варианту. Бить не стал, вообще не было такого желания. Причинял ей боль через волосы. То же не фонтан, но хоть не явное насилие. Надо будет всё же постараться найти другой способ, когда будет время и возможность.

Проснулся я, кстати, от хруста яблока. Алиса лежала на своём месте, сверля взглядом потолок, и смачно грызла очередной фрукт.

Пока всё было тихо, мы решили воспользоваться этим и заняться бытовыми делами. Я, наконец-то сходил в душ, чего всё никак не мог сделать, и почувствовал себя заново родившимся. Алиса сделала то же самое, и только после этого мы отправились завтракать.

Валентина Александровна уже была на месте.

– Ты вообще спишь? – спросил я у неё.

– А то как же! – улыбнулась она, – я только пришла, прямо перед вами.

– Врёт, – просто сказала Алиса, – я уже чувствую запах жареных яиц.

– Да это же быстрое дело, – махнула на неё рукой Валентина Александровна, – полминутки и готово. А яйца для вас специально пожарила. Знала, что вы не лежебоки и придёте рано завтракать.

– Мне кажется, или ты тратишь на нас самые ценные продукты? – спросил я.

– Воздаваться должно по трудам! – тоном, не терпящим возражений, сказала Валентина Александровна.

– Я не против! Что ты начинаешь? – пихнула меня локтем Алиса, – не хочешь, не ешь, а я так с удовольствием.

– Я тоже с удовольствием, – улыбнулся я, – Валентина, спасибо, что вчера помогла с досмотром. Ты же всё-таки здесь авторитет, люди тебя слушаются. Если бы ты не взяла ситуацию в свои руки, многие могли бы заартачиться, не желая Алисе подчиняться…

– Я бы им заартачилась! – сказала Алиса.

– У нас нет задачи устроить диктатуру, так что, если получилось всё сделать в доброжелательном ключе, оно и хорошо! – сказал я.

– Да, вчерашний случай многих добил, – вздохнула Валентина Александровна, – люди очень расстроены. Теперь все подозревают всех!

– Парадоксы сознания, – сказал я, – когда крот был, никто никого не подозревал. Когда крота не стало, все стали подозревать всех.

– Ваша девочка всё спит? – спросила Валентина Александровна, выставляя перед нами тарелки с яичницей.

– Да, – вздохнул я, – и пока что непонятно, как её пробудить. Да сейчас и не до этого. Тут бы оборону удержать!

– Хранитель сказал, что ты переживаешь, что не убил Водяного, когда была такая возможность? – спросила Валентина Александровна.

– Да, очень! – вздохнул я.

– Не переживай об этом, – строго сказала повариха, – нельзя жалеть, что не убил кого-то! Да, убивать приходится, таков уж этот мир. Но если не убил, то не жалей. Кто знает, возможно, этот человек ещё сыграет свою роль в твоей жизни. Мы не знаем будущего, не знаем, как всё обернётся в дальнейшем.

– Он сыграет роль, – усмехнулся я, – будь уверена, сыграет и не маленькую. Только вот я предпочёл бы без этого обойтись. Валентина, извини, но это идеализм. То, что я его не убил, может стоить жизни всем вам. Вот такая его роль в нашей жизни очень вероятна. Ни во что другое я не верю.

– Я не об этом, – махнула рукой Валентина Александровна, – плевать на Водяного. Дело в тебе! Не жалей, что не убил. Такие мысли разрушают. Надо будет, убьёшь. Но не жалей!

Я задумался.

– Валентина, а ты, оказывается, философ! – сказал я, немного обмозговав её мысль, – может быть, ты и права, только в нашей ситуации это слишком глубокие материи. Нам надо размышлять и действовать проще, без рефлексии. Она более разрушительна, чем сожаления о том, что не убил кого-то!

В столовую ввалился один из охранников.

– Там это, – запыхавшись, начал он.

– Что случилось? – я резко встал из-за стола, предчувствуя неладное.

– Там это, – повторил охранник, – хранитель прислал, просил позвать.

– Я тебя сама сейчас половником прибью, если не скажешь, в чём дело, – строго сказала Валентина Александровна.

– С белым флагом пришли… ну эти… как их… – затупил охранник.

– Я тебя предупреждала! – Валентина Александровна пошла за половником.

– Переговорщики? – догадался я.

– Ну, типа того, – выдохнул охранник.

Валентина Александровна вернулась с половником.

– Заработали мозги? – строго спросила она.

– Заработали! – поспешил кивнуть охранник.

– Сейчас будут какие-то невыполнимые условия выдвигать, – озабоченно вздохнула повариха.

– А мне кажется, что это хороший знак! – вдруг сказал я.

– Почему? – удивилась Алиса.

– До этого они разговаривать с нами и не пытались. Всё время пытались атаковать! Даже те, что якобы преследовали беглецов, на деле прикрывали оборотней. Если это и в самом деле дипломатическая миссия, то значит, что они обломали зубы и теперь будут пытаться как-то договориться. Да, возможно, шантажом и угрозами, но это уже диалог, как ни крути. А значит, всё идёт более менее хорошо. По крайней мере, надежда на благоприятный исход есть, – сказал я.

– Так вы идёте? – спросил охранник.

– Передай, что сейчас закончим завтракать и придём. Причём желательно, чтобы это услышали и их переговорщики. Пусть немного подождут, суета тут не нужна! – сказал я.

– Уважамба! – радостно сказала Алиса, тут же уселась за стол и принялась наворачивать яичницу.

6. Переговоры

Переговорщики были странные. Точнее, главная переговорщица была странной. Она была очень похожа на цыганку в национальном костюме. Длинные кучерявые волосы, прихваченные красной косынкой, множество юбок, монисты на шее… в общем, если бы меня спросили, как выглядит цыганка, я бы представил себе что-то именно в этом духе. Она стояла, одну руку положив на пояс, а второй держа длинную палку, с привязанной сверху белой тряпкой.

Позади неё кучковались уже совершенно ничем не примечательные мужики, в количестве пяти человек. Это была, скорее всего, её свита, а разговаривать должна именно она.

Хранитель ждал нас, не показываясь им на глаза, укрывшись за баррикадами.

– Ну что, пойдём, послушаем, что они скажут? – сказал я.

– А ты не торопишься, – сказал хранитель с некоторым осуждением.

– Ничего, пускай помаринуются, – сказал я, – Алиса, ты с нами?

– Естественно! – кивнула она, – интересно, ведь послушать. Да и подстраховать вас тоже не помешает.

Мы пошли втроём. Хранитель впереди, мы с Алисой сзади по бокам. Остановились метрах в семи от цыганки, ближе подходить не стали. Лучше иметь дистанцию в запасе, мало ли что?

Когда мы приблизились, она отшвырнула палку с белой тряпкой.

– Всё? – усмехнулся я, – перемирие окончено?

– Нет никакого перемирия, – сказала она, – но поговорить нам нужно.

– А почему с этого было не начать? – спросил я, – зачем сразу начали проявлять агрессию?

– Кто у вас главный? – вдруг сказала цыганка, – я думала, что хранитель будет вести переговоры.

– Мы сами разберёмся, кому из нас, когда и что говорить, – ничуть не стушевался хранитель, – куратор убежищ не нуждается в разрешении, – и он бросил взгляд на меня.

– Куратор? Да, мне говорили что-то такое. Я думала, что они ошиблись, – цыганка была явно озадачена.

– Сама ты кто? – спросил я, – мы думали, что будем говорить с Водяным.

– Может, и говорили бы, если бы ты не ударил его по голове! – злобно взглянула на меня цыганка.

– Может, я и не бил бы его, если бы он раз за разом не организовывал атаки на убежище, – парировал я. Так кто ты?

– Зовите меня Маркиза! – сказала цыганка.

– Много чести, – отрицательно покачал я головой, – можешь просто сказать имя. И я, вообще-то, спрашивал не об этом. Кто ты такая, что пришла с нами разговаривать?

– Я часть той силы, что подчинит себе всё! – гордо сказала Маркиза.

– Только часть? А на целую силу можно посмотреть? – хохотнула Алиса.

– Я могу испепелить вас всех прямо сейчас! – сверкнула глазами Маркиза.

– Но не делаешь этого, потому что…? – я предоставил ей возможность закончить фразу. Но она этого не сделала.

– Чего вы добиваетесь! – спросил хранитель, немного устав от наших препирательств.

– Нам нужно убежище! – сказала Маркиза.

– Зачем? – спросил хранитель, – оно же вас всё равно не примет!

– Это вас не касается! – злобно зыркнув, сказала Маркиза.

– Тогда знайте, что убежище мы вам не отдадим, – сказал хранитель.

– Да? Странно! Ночью вы сами предлагали освободить убежище, разве нет? Что изменилось? – думая, что подловила нас, хитро прищурившись, спросила Маркиза.

– Я это предлагал не вам, а жителям района, которых вы пригнали сюда с детьми. Мы не хотели, чтобы они пострадали. Вас это предложение никак не касается, – сказал хранитель.

– Значит, всё-таки эта тема работает? – усмехнулась Маркиза, – жаль, что мы не смогли её в тот раз дожать.

– Эта схема не работает, – сказал я, – если бы работала, убежище было бы ваше. Но ведь это не так, верно?

– Досадная случайность! – сказала Маркиза.

– Если у вас из раза в раз что-то не получается, и вы постоянно сваливаете это на случайность, то у вас будут большие проблемы… впрочем, они у вас уже есть! – сказал я, – зря вы втянули в это дело ни в чём не повинных людей.

– А что такого? – пожала плечами Маркиза.

– Ты действительно не понимаешь? – удивился я, и по глазам понял, что не понимает, – ладно, тогда объясню! Вы подняли ставки. А когда поднимаешь ставки, растёт размер не только выигрыша, но и проигрыша. Пока не пролилась кровь, мы вообще могли разойтись мирно, постаравшись забыть про это недопонимание. Когда кровь пролилась, вы тем самым подняли ставки, но ещё был шанс всё уладить, ради сохранения других жизней. Но использовав детей как таран и как щит, вы перешагнули грань, за которой прощения вам уже не будет. Пусть даже дети и не пострадали. Но сам поступок переводит вас в ранг отбросов. Так что, вы можете думать, что контролируете ситуацию, но маятник уже в верхней точке, и когда он качнётся обратно, вас просто размажет!

Цыганка стояла и молча смотрела на меня. Мне удалось если не выбить её из колеи, то, по крайней мере, озадачить. Не знаю, что она там себе думала, возможно, что мы будем просить о пощаде, пытаться договориться, предлагать откупиться… а мы, наоборот, практически угрожали им. И к этому она была не готова. Возможно, тот, кто её послал, тоже. И буквально через несколько секунд мы в этом убедились.

От ближайшего дома к нам кто-то, не спеша, шёл. И только взглянув, я сразу понял, что это сам Водяной. А это могло означать только одно, переговоры идут совсем не так, как он рассчитывал, причём до такой степени не так, что он вынужден лично вмешаться.

В это время я краем глаза заметил, что Алиса расстегнула молнию на груди своего комбинезона, и, достав из декольте яблоко, с громким хрустом откусила от него. Почувствовал мой взгляд, она повернулась и, слегка вскинув руки, сказала:

– Что? Ты же сам говорил, что мне в организме чего-то не хватает!

Я укоризненно покачал головой и сказал со вздохом.

– Наркоманка яблочная!

Тем временем Водяной приблизился и, кивнув мне, сказал:

– Отойдём поговорить тет-а-тет?

– У меня нет секретов, говори так! – сказал я.

– Может у меня есть! – склонил голову набок Водяной.

Голова у него, кстати, была обильно обмотана бинтами. Похоже, черепно-мозговая травма у него всё же серьёзная. И как только он с ней сумел выбраться из убежища!

– Голова не болит? – спросил я у него.

– Терпимо, – сказал Водяной, – а вообще подло, бить человека сзади по голове!

– Подло? – удивился я, – а ты, значит, всё делаешь по справедливости? Такие люди, как ты, про справедливость вспоминают, только когда им самим прилетает. Пока они по отношению к другим поступают подло, у них ничего внутри не шевелится.

– Такие как я, это какие? – спросил Водяной, склонив голову на другой бок.

– Если по-простому, то говнюки, – сказал я.

Цыганка просто вспыхнула и хотела сказать что-то резкое, но Водяной не дал ей такой возможности, вскинув руку.

– Пусть говорит что хочет, на расклад это не влияет. Ему нравится думать, что он тут главный, – сказал Водяной.

– Но ты-то, конечно, думаешь, будто бы главный здесь ты! – усмехнулся я.

– Будущее покажет, – спокойно сказал Водяной, – ну так что, поговорим?

– Ладно, давай попробуем. Не думаю, что ты скажешь мне что-то важное и интересное, но выслушаю тебя, – сказал я.

– Вот и ладненько, – сдержанно улыбнулся Водяной, и сделал приглашающий жест рукой, указывая направление.

Конечно, я не собирался никуда уходить с ним с площади. И он, судя по всему, это тоже прекрасно понимал. Поэтому мы просто отошли в сторону, чтобы наш разговор не был слышен всем остальным.

– Ну? – спросил я, внимательно глядя ему в глаза, – чего ты хотел?

– Уж не знаю, в самом деле ты какой-то куратор, или нет, но это, в общем-то, роли не играет. Подумай вот о чём: готовы ли умереть за убежище все те люди, которые там сейчас находятся? Если нет, то, может быть, пускай они уйдут? – сказал Водяной, и, увидев, что я собираюсь ему возразить, тут же добавил, – разумеется, мы их не тронем, по условиям нашего договора. Не будем использовать для шантажа и тому подобного.

– Да? – усмехнулся я, – а ведь зная твои методы, это первое, что приходит в голову.

– Ты ничего не знаешь о моих методах, – серьёзно сказал Водяной.

– Ошибаешься, я знаю достаточно. Я не знаю твою биографию, но методы свои ты продемонстрировал неоднократно и во всей красе. Тут ведь знаешь, какое дело? Репутация создаётся быстро, а меняет долго. У тебя уже есть определённая репутация, и чтобы её теперь изменить, одних слов недостаточно. Ты не заслуживаешь доверия! – сказал я.

– Очень жаль, что ты так думаешь, – немного наигранно вздохнул Водяной, – но предположим, вы мне не верите.

– Не предположим, а не верим, – поправил его я.

– Хорошо, не верите! – согласился Водяной, – но в таком случае вы можете все уйти и отдать нам убежище. Всё дело в том, что оно нужно нам не навсегда, а всего на один день! Потом можете спокойно в него возвращаться и жить свой жалкой жизнью, как прежде!

– Если ты хочешь меня в чём-то убедить, то пытаться при этом оскорблять и унижать – очень плохая идея. Я и так не собираюсь соглашаться на твои предложения, к тому же озвученные в таком тоне, – сказал я, – и зачем вам убежище на один день? Что вы там собираетесь делать? Провести какой-нибудь сатанинский ритуал?

– Ну почему сатанинский-то? – искренне возмутился Водяной, – но да, что-то вроде ритуала. И плохо от этого никому не будет. Никто ничего не потеряет. Наоборот, мы даже можем за это заплатить!

– Чем? – спросил я.

– Заинтересовался? – тут же уцепился за мой вопрос Водяной.

– Нет, просто даже представить не могу, что ты такого можешь нам предложить, – сказал я.

– Я и сам пока не знаю, – пожал плечами Водяной, – нужно это придумать. Всем что-то нужно. Подумайте, в чём вы сильно нуждаетесь, а мы постараемся вам это добыть. Ну, что скажешь?

– В твоём предложении есть одна проблема, – сказал я.

– Какая? – удивился Водяной.

– Я тебе не верю! – сказал я, – ты не заслуживаешь доверия! Если тебе действительно это нужно, то было бы логично, сначала прийти и попробовать договориться, а уж потом, если не получится, нападать и применять силу. Ты же начал с конца! И кто тебе после этого поверит?

– Надо поверить, потому что у вас нет выбора! – сказал Водяной.

– Серьёзно? А может быть, вы просто обломали зубы об убежище и теперь не знаете, как добиться своего? Именно поэтому всё-таки решили пойти на переговоры? Но ведь это же демонстрирует слабость вашей позиции, а не силу! – сказал я.

– Жаль, что ты так думаешь, – сказал Водяной, – а ведь мы ещё толком силу-то и не применяли. Когда применим, ты об этом сразу узнаешь, и шанса выжить у вас уже не будет.

– Да? – усмехнулся я, – а что же заставило вас применять силу не толком? Какой в этом был смысл? Или когда вы всерьёз возьмётесь за дело, то пустите скопом в бой весь тот сброд, что сидит в руинах и ждёт команды? Ну да, это страшная сила! Когда все неудачники собираются вместе, то берегись!

По резкому взгляду Водяного я понял, что попал в точку. Может быть, не полностью, но попал, и резервы из всяких банд у него, в самом деле, были.

– Я всё же думал, что мы сумеем договориться, – с ненатуральным сожалением в голосе сказал Водяной.

– Кстати, твоя шпионка мертва, – сказал я.

– Жаль, – сказал Водяной.

– Не жаль! – покачал я головой, – ничего тебе не жаль! У тебя на лице написано, что тебе плевать, и ты даже не стараешься этого скрыть! И так ты относишься к человеку, который, по сути, спас тебе жизнь! Что же говорить о тех, кого ты считаешь врагами? Разве можем мы тебе верить?

– Думай как хочешь, – равнодушно сказал Водяной, – но всё то, что я сказал, остаётся в силе! – он посмотрел мне в глаза, – одно дело рисковать своей жизнью, и совсем другое дело рисковать жизнями обычных людей. А ведь большая часть населения убежища, это не бойцы. Это простые люди, которые хотят жить, и не хотят сражаться за убежище. Не решай за них, предложи им разные варианты. Может быть, кто-то захочет уйти? Если захотят, то не мешай. Пусть идут! Это же их право?

– Может быть, ты и прав, – вздохнул я, – зачем им это? А нам зачем? Это же просто подвал в разрушенном доме!