Читать книгу: «Путешествия Алисы Селезневой», страница 5

Глава 12
Два зайца

Конечно, экспедиция была подготовлена не очень тщательно. Но Алиса с Пашкой рассчитывали, что она продлится недолго. Туда и обратно. Да и много ли нужно двум космонавтам отроческого возраста?

С Аркашей в последние два дня перед отлетом они не виделись. Правда, Алиса как-то заглянула в лабораторию и увидела, что Аркаша в одиночестве сидит перед микроскопом. Они поговорили на разные темы, но основной и самой болезненной не касались.

Стартовать решили днем. На виду у всех. Пашка где-то вычитал, что опытные преступники так всегда и делали. Допустим, хочешь ты ограбить старушку миллионершу. Тогда ты переодеваешься молочником или почтальоном и открыто стучишь к ней в дверь. Никто не беспокоится, включая саму старушку.

Алиса попросила Пашку самому поговорить с Лукьянычем. Дело в том, что Алиса ненавидит говорить неправду. Но в жизни детям время от времени приходится говорить неправду, в первую очередь из-за того, что родители их не понимают. В таких случаях Алиса предпочитала ничего не говорить вообще. А так как Пашка не имел таких железных принципов, он спокойно рассказал Лукьянычу, что они решили провести ходовые испытания Гай-до в атмосфере и совместить их с полетом на фестиваль народных танцев.

Лукьяныч сам проверил, как работает пульт управления, похвалил ребят, что они привели его в порядок, проверил прочность кораллитовой заплаты и дал согласие на полет.

– Только выше пятисот над поверхностью не советую подниматься, – сказал он. – И не гоняйте его на пределе скорости. Все-таки ему еще далеко до готовности.

– Будет сделано, – сказал Пашка.

Алиса, стараясь остаться честным человеком, молчала и укладывала посуду в ниши бортового шкафа, чтобы не побилась при маневрах.

Когда Лукьяныч вышел из корабля, Гай-до, который не проронил до этого ни слова, произнес:

– Странно, говорят, что ваш Лукьяныч разбирается в кораблях, а мне не доверяет.

– Ты не прав, братишка, – сказал Пашка. – Если бы у него были сомнения, никуда бы он нас не отпустил.

В последние дни Пашка называл Гай-до братишкой, и корабль не обижался. Чувство юмора у Гай-до было развито слабо, потому что оно было слабо развито у его конструкторов, но смеяться он умеет.

Алиса села в кресло пилота, связалась с диспетчерской, получила «добро» на вылет за пределы атмосферы.

– У тебя все готово? – спросила она Пашку.

– Готово, – сказал он, пристегиваясь к креслу.

И тут раздался леденящий душу крик. Он доносился снизу.

Алиса и Пашка замерли, словно примерзли к креслам.

Люк, что ведет в трюм корабля, распахнулся, и оттуда выскочил бледный как смерть Аркаша Сапожков.

Он даже трясся.

Как только Алиса и Пашка сообразили, что это не привидение, а самый обыкновенный Аркаша, они накинулись на него.

– Я могла умереть от страха, – заявила Алиса. – Ты об этом подумал?

– И вообще, что ты здесь делаешь? Шпионишь? – спросил Пашка.

– Я сам чуть не умер от страха, – сказал Аркаша, опускаясь в кресло. – Я решил: полечу все-таки с вами. А вдруг будут опасности, и я смогу вам помочь. Но мне не хотелось об этом раньше времени говорить… Я прошел в корабль, забрался в трюм и стал ждать, пока Гай-до поднимется.

– Ты что, о перегрузках забыл? – удивилась Алиса.

– Он, может, и забыл, – послышался голос Гай-до, – но я о таких вещах, как безопасность экипажа, никогда не забываю.

– А чего же нам не сказал? – удивилась Алиса.

– А вы не спрашивали, – сказал Гай-до. – Вы не спрашивали, а Аркадий попросил меня хранить молчание. Вот я и хранил.

– Дурак, – сказал Пашка.

– Вот это лишнее, братишка, – обиженно ответил корабль.

– А чего же ты испугался? – спросила Алиса.

– Я испугался? – удивился Аркаша. – Я почти не испугался.

– Ты бы видел свое лицо, когда из люка лез, – засмеялся Пашка.

– Нет… так просто… Я там в пустой контейнер для образцов залез и заснул. А потом мне показалось… наверное, мне показалось, что там что-то живое меня коснулось. Как крыса. Там же темно… Я спросонья и закричал.

– Показалось? – спросила Алиса. – А может, там еще какой заяц есть? Может, какой-нибудь первоклашка забрался? Гай-до, скажи, в трюме больше нет ни одного человека?

– В трюме больше нет ни одного человека, – сказал Гай-до. – Я бы заметил, если бы на борт поднялся еще один человек. В трюме есть органические вещества, но это, очевидно, те продукты, которые загрузили мои новые хозяева. Там есть десяток палок копченой колбасы, двадцать три батона, головок сыра разного размера… четыре.

– Три головки сыра, – поправила корабль Алиса.

– Хватит, – сказал Пашка. – Так мы никогда не взлетим. Аркаша, ты не раздумал с нами лететь?

– Не раздумал, – сказал Аркаша.

– Всем членам экипажа занять свои места! Даю старт.

Прошли пояс околоземных лабораторий и городков на орбите, потом миновали громадный центральный космодром на полпути к Луне, где швартовались грузовые громады со всей галактики, затем справа по борту прошла Луна. На ней были видны многочисленные огоньки городов, заводов и рудников. Гай-до постепенно набирал скорость, так, чтобы не было особых перегрузок. Он щадил своих пассажиров.

Наконец орбита Луны была позади. Марс остался в стороне. Впереди плыл величественный полосатый Сатурн.

– Скоро будем проходить то место, где меня подбили, – сказал Гай-до.

– Как странно, – сказала Алиса, – тут оживленно, будто на улице.

– Может, позавтракаем? – спросил Пашка. – Что-то я давно не ел.

– Мы же договорились как следует позавтракать дома! – возмутилась Алиса. – Почему на тебя нельзя положиться? Пищу надо экономить. Теперь нас не двое, а трое. С твоим аппетитом мы умрем с голоду раньше, чем долетим до Пять-четыре.

– Я не рассчитывал на Аркашу, – сказал Пашка. – Мне бы хватило.

Алиса увидела, что Аркаша побледнел. Он был гордый человек и понимал, что виноват, не подумал о еде.

– Я вообще могу не есть, – сказал Аркаша.

– Поздравляю, – съязвил Пашка.

– Замолчи, умник! – возмутилась Алиса. – Я буду делить свою норму с Аркашей, а ты можешь о себе не беспокоиться.

Тут уж пришла Пашкина очередь возмущаться:

– Значит, я – холодный эгоист, я могу бросить друзей на произвол судьбы, а вы хорошие? Как я жалею, что выбрал вас к себе в экипаж. Столько хороших людей на свете, а мне достались неблагодарные эгоисты.

– Странно, – заметил Гай-до, – в рассуждениях моего братишки полностью отсутствует логика. Насколько я понял, его товарищи добровольно решили не ограничивать его питание, а он на них сердится.

– Что ты понимаешь в человеческих отношениях! – взревел Пашка.

– Боюсь, что ничего не понимаю, – грустно сказал Гай-до. – Я все время ошибаюсь. Когда я думаю, что люди должны вести себя так, они тут же начинают вести себя иначе.

– Извини, Гай-до, – сказала Алиса твердо. – Мы ведем себя как глупые дети, которых нельзя пускать в космос. Я предлагаю забыть о спорах и для начала выяснить, сколько у нас продуктов. Я пойду в трюм и все запишу.

– У меня с собой есть две пачки жевательной резинки, – сказал виновато Аркаша.

– Ими ты будешь угощать туземцев, – не удержался Пашка, потому что он всегда оставлял за собой последнее слово.

Алиса отстегнулась от кресла и открыла люк.

Гай-до включил в трюме яркий свет.

«Конечно, – подумала Алиса, – когда здесь было темно, Аркаша мог напугаться». Сейчас маленький трюм, в котором хранились инструменты, запасные части, продовольствие и снаряжение для экспедиции, фонари, веревки, лестницы, сверла и бурильная установка, которые приволок на корабль Пашка, казался обжитой мастерской. У стены стоял большой холодильник. Рядом на полках – контейнеры.

Алиса сказала Гай-до:

– Я буду тебе диктовать, а ты записывай, хорошо?

– Зачем записывать? – удивился корабль. – Я и так все запомню.

– Мне потом надо будет разделить пищу на дни и едоков, – сказала Алиса.

Она открыла холодильник и начала вслух перечислять все продукты, что были в нем. Потом перешла к продуктам, что лежали на полках. На нижней полке, где недавно скрывался Аркаша, лежали сухие колбасы и головы сыра.

– Записывай дальше, – диктовала Алиса. – Колбаса. Десять штук.

– А какой вес? – спросил Гай-до.

– Примерно по полкило.

– Записал.

– Три головы сыра.

– Нет, – сказал Гай-до, – четыре.

– Но тут три. Можешь посмотреть.

– Нет, четыре, – упрямился Гай-до. – Четвертая закатилась в угол, протяни руку.

Алиса протянула руку и, хоть она ничего не боялась, вскрикнула от неожиданности, потому что голова сыра была мягкой, теплой и покрытой слизью. Голова вздрогнула от Алисиного прикосновения, покатилась по полке, упала на пол и помчалась к куче инструментов, чтобы в нее зарыться.

Тогда Алиса сообразила: это был все тот же вездесущий серый мяч из Сахары.

– Еще чего не хватало! – сказала Алиса вслух. – Как же мы его раньше не заметили?

В люке появились головы Аркаши и Пашки – они услышали крик Алисы.

– Что случилось? – спросил Пашка.

– Этот сыр, – сказала Алиса, беря в руки кирку, чтобы защищаться, если мяч прыгнет на нее, – вовсе не сыр, а гадкое животное.

– Вижу, – сказал Гай-до. – Узнаю. Я видел эту тварь в Сахаре. Виноват, что не заметил, как оно проникло на борт. Несу ответственность.

– Не нужна мне твоя ответственность, – сказала Алиса. – Нам его надо поймать и посадить в какую-нибудь банку.

Она приблизилась к мячу. Сверху спрыгнул Пашка, он притащил из камбуза большую кастрюлю.

В тот момент, когда Пашка дотронулся до мяча краем кастрюли, мяч метнулся в сторону и исчез.

– Где он? – Алиса оглядывалась.

Шару негде было укрыться в трюме, но все же он скрылся.

– Он над вашей головой, – сообщил Гай-до. – И постепенно перемещается к люку, чтобы выбраться наверх.

Подняв голову, Алиса увидела шар. Только это уже был не шар. Он расползся по стене, превратившись в тонкий серый блин.

– Сейчас я до него доберусь, – сказал сурово Пашка. Он схватил швабру и угрожающе поднял ее.

– Не надо! – раздался тонкий, пронзительный голос. – Я жить хочу. Я ни в чем не виноват!

– Ах, вы разумные? – удивилась Алиса.

– Тем хуже. Значит, он шпион, – сказал Пашка. – Пускай лезет в кастрюлю.

– Я не шпион! – взмолился мяч. – Я жертва обстоятельств. Можно я упаду на пол? Я обещаю, что не убегу. Мне же некуда убегать.

– Пускай падает, – сказала Алиса.

– Только без шуток, – предупредил Пашка.

Шар плюхнулся на пол, собрался в комок и замер посреди трюма.

– Признавайся, – сказал Пашка, – шпионил?

– А как я могу шпионить? – сказал шар. – Моя история такая простая и печальная, что вы должны меня понять. Вы же добрые люди.

Шар откатился подальше от швабры, которую направил на него Пашка.

– Я живу на планете, которую вы называете Пять-четыре, – сказал шар комариным голосом. – У меня есть жена и восемь маленьких детей, которые никогда меня не дождутся, если ваш страшный капитан убьет меня этой мохнатой палкой.

– Не такой уж я страшный, – сказал Пашка и отставил швабру в сторону.

– Я жил мирно, как все, но однажды на мою планету опустился большой корабль. Это была экспедиция. Они обследовали планету и собирали образцы. И забрали меня как образец.

– А чего же вы не возражали? – спросила Алиса.

– Меня погубило любопытство. Я решил, пускай они думают, что я неразумное существо, зато я увижу другие звезды. В душе я путешественник. Когда корабль прилетел к себе домой, я сбежал и пробрался в город.

– Как называлась планета? – спросил сверху Аркаша.

– Паталипутра, – быстро ответил шар.

– Я там была, – сказала Алиса.

– Ну вот видите! – обрадовался шар. – Значит, я говорю правду. Я осмотрел Паталипутру и решил лететь дальше. Мне это нетрудно. Я могу незаметно проникнуть на любой корабль. За пять лет я облетел много планет и захотел вернуться домой. Но как это сделать? Ведь на мою планету не летают корабли. И я отправился на Землю.

– Почему? – спросила Алиса.

– Потому что сюда прилетают корабли со всей галактики. Здесь можно дождаться экспедиции в мои края. Ожидая случая, я облетел всю Землю. Я побывал в Сахаре на свалке кораблей и узнал, что ваш уважаемый корабль побывал на моей родной планете и вы собрались к нам снова. Но у меня нет денег на билеты. Пришлось спрятаться в трюм под видом головки сыра. Вот и вся моя история. Вы можете убить меня, а можете осчастливить.

Скользкий мяч покорно замер посреди пола.

– Поверим? – спросил Пашка.

– Не знаю, – сказал сверху Сапожков.

– И я не знаю, – сказала Алиса.

– Вы можете мне не верить, – сказал мяч. – Только довезите меня до дома. Меня уже не ждут… И мне суждено будет умереть на чужбине.

– А где он будет жить? – спросила Алиса.

– Пожалела? – понял ее Пашка.

– А что делать? Лучше верить, чем не верить.

– Я останусь здесь, в трюме, – сказал мяч, – чтобы не попадаться вам на глаза. Я вам кажусь некрасивым и даже противным. Но я не обижаюсь. Я буду жить здесь, на нижней полке.

– Если вы его оставляете, – сказал Гай-до, – то я за ним присмотрю.

– Только чтобы продуктов не касался, – предупредил Пашка.

– Я не ем колбасы и сыра, – ответил мяч. – Я извлекаю все, что мне нужно, из простой воды. Вы не откажете мне в глотке воды?

– Не откажем, – сказал Пашка.

Глава 13
Полет с происшествиями

Постепенно быт на борту наладился. Серый мяч мирно сидел в трюме, порой вылезая напиться. Двигался он с удивительной ловкостью. Он объяснил Алисе, что жизнь на планете Пять-четыре суровая. Слабому там не выжить. Разумные мячи могут прыгать, плавать, нырять, расплющиваться в блин, даже превращаться в червей. Опасаясь землетрясений, они обитают по берегам озер и речек, на открытых местах, чтобы успеть укатиться от опасности. И уж конечно, не строят никаких городов.

Если озеро вдруг высохнет или провалится сквозь землю, они спешат к другому озеру или реке. Аркаша, которому мяч разрешил себя осмотреть, сказал, что мячи – растения. Но они не лишены чувств и привязаны к своей семье.

Из своих пассажиров Гай-до более других выделял Алису. Когда Алиса была на вахте, они подолгу разговаривали, и Пашка даже посмеивался: о чем можно часами разговаривать с кораблем? Но Гай-до не обижался. Он к Пашке привык и знал ему цену. Он придумал для Пашки прозвище: «Наш опасный друг». И объяснял его так: Пашка ради друзей готов жизнь отдать. Человек он благородный и верный. Но настолько увлекающийся, что в решающий момент может забыть о долге, обязанностях. Правда, про быка и красную тряпку Гай-до не говорил, потому что на Вестере не знают о бое быков, – так его поняла Алиса.

На третий день все космонавты заняли свои места, и корабль совершил прыжок. Как известно, притяжение передается гравитонами – особыми частицами, которые были открыты в начале XXI века великим чешским физиком Ружичкой и его женой Анитой Сингх. Гравитоны, в отличие от прочих частиц, движутся быстрее скорости света, то есть почти мгновенно. И когда удалось обуздать и подчинить гравитоны, люди смогли создать гравитонные двигатели: любой корабль может пронестись через половину галактики в считанные минуты.

Но гравитонные двигатели очень сложны и дороги. Далеко не на всех, даже больших, кораблях их устанавливают. А уж на маленьких – никогда. Гай-до был исключением.

Три с половиной часа, за которые Гай-до совершал прыжок к планете Пять-четыре, космонавты были без сознания. Для Алисы и ее друзей этих часов не существовало. Она закрыла глаза, потом открыла их снова. Часы над пультом показывали, что прошло три часа и тридцать одна минута.

Алиса услышала голос Гай-до:

– Прыжок прошел нормально. Система назначения видна на экранах.

Очнулся Пашка, включил экран. Несколько тусклых звездочек горели в его центре.

– Ищи там, где четыре солнца, – сказал Аркаша.

Алиса отстегнулась и спустилась в трюм проверить, как перенес прыжок серый мяч.

Тот был невредим, сидел в углу на полке, хотя трудно сказать, сидел, лежал или стоял, раз уж он совершенно круглый.

– Ты обо мне беспокоилась? – спросил он Алису.

– Разумеется, – сказала Алиса.

– Зря, – сказал мяч.

Алиса увидела, что он волнуется. Когда мяч волновался, по его телу пробегала дрожь, как будто мелкая рябь по воде.

– Я тебя не понимаю, – сказала Алиса. – Это же естественно.

– На свете нет ничего естественного, – ответил пронзительным голоском мяч. – Потому что ты не должна меня жалеть. Ты должна желать моей смерти.

– Я ничьей смерти не желаю, – сказала Алиса.

– Ты еще не знаешь жизни. Ты еще детеныш. Как и мои детеныши, ты думаешь, что все взрослые должны быть хорошими. Но если бы твоему отцу сказали: выбирай, что тебе дороже – жизнь своих детенышей или чужих? Он бы выбрал своих и стал убивать чужих.

– Ты говоришь странные и неприятные вещи, – сказала Алиса. – Я тебя не понимаю.

– Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь, – сказал мяч.

– Постараюсь, – согласилась Алиса. – Прости, мы давно знакомы, а я не знаю, как тебя зовут.

– Зачем тебе мое имя? – сказал шар. – Оно опозорено.

Шар забился в угол и замолчал.

«Странно, – подумала Алиса, выбираясь из трюма. – Сам говорил, что тоскует по своей семье. Казалось бы, повезло, подлетает к дому. А чем-то недоволен, говорит о смерти…»

Гай-до словно угадал ее мысли и сказал:

– В мяче пробудилась совесть.

– А разве он до этого был бессовестным? – спросила Алиса.

– Не знаю, – сказал Гай-до. – Но у меня дурные предчувствия. Мне кажется, что он не тот, за кого себя выдает.

– Ты думаешь, что он не с планеты Пять-четыре?

– Не в этом дело…

Постепенно одна из горящих точек на центральном экране увеличивалась и становилась ярче. К исходу второго дня уже можно было различить на ней кольца вулканических кратеров. Алиса с тревогой наблюдала, как уменьшаются запасы пищи. Но пока говорить об этом ей не хотелось, она боялась, что мальчики начнут нервничать. И Аркаша вообще откажется есть. А мужчины, как учила Алису бабушка, должны быть сытыми. Даже самый хороший мужчина становится невыносимым, если он голодный.

Мяч больше с Алисой не разговаривал. Но она как-то услышала, что он беседует с Аркашей, который собирался написать о мяче статью.

– А зачем вы-то летите на нашу планету? – спросил он Аркашу.

– Нам интересно, – ответил Аркаша.

– Что может быть интересного? – спросил мяч. – Ничего у нас интересного нет.

– Для ученого любой новый мир интересен, – сказал Аркаша.

– Изучаете, значит? – пронзительно произнес мяч.

«Неприятный голос, – подумала Алиса. – Сквозь переборки проникает».

– А я думал, вы клады ищете, – вновь послышался голосок мяча.

– Почему? – спросил Аркаша.

– Больше незачем лететь на пустую планету.

– Нет, – сказал Аркаша, – дело не в кладах.

– Да разве в вас разберешься? – сказал мяч. Помолчал. Потом спросил: – Ну и какая у меня температура?

Алиса заглянула в кают-компанию. Аркаша изучал мяч. Мяч сидел (или лежал, или стоял) на столе. Он был обклеен датчиками. Аркаша просматривал данные на дисплее.

– Температура тела, – сказал Аркаша, – повышается и понижается от настроения.

– Правильно. Как-то мой дядя с семьей попал на Северный полюс, занесло их потоком, и там они проспали три года во льду. Пока не разморозило. И ничего, живы. У нас климатические условия ужасные.

– Знаю, – сказал Аркаша.

– А то еще попадете в землетрясение. Тоже ужасно. Значит, клад ищете?

– Не ищем мы клада.

– Не люблю я вас, кладоискателей, – сказал мяч. – Таинственные вы. Вот я знаю: вас на борту четверо. Трех я видел, а Гай-до прячется. Почему? Где?

Послышался смех Гай-до. Ему показалось забавным заблуждение мяча, но спорить он не стал, а объявил, что начинает торможение.

Аркаша освободил мяч от присосок и датчиков, отнес его в трюм, где Пашка проверял снаряжение, потому что был уверен, что ему придется опускаться в пропасти и подниматься на вулканы.

– Типичные кладоискатели, – сказал мяч, увидев Пашку, обмотанного тросом, с альпенштоком в руке и ранцевым ракетным двигателем за спиной.

– Я альпинист, – сказал Пашка.

И тут они услышали голос Гай-до:

– Тревога, всем членам экипажа собраться на мостике.

Аркаша и Пашка выскочили из трюма и кинулись к креслам.

– Что случилось? – крикнул Пашка.

– Смотри на экран! – сказала Алиса.

По экрану быстро ползла зеленая точка.

– Вижу катер, – сказал Гай-до. – На мои позывные не отвечает.

Зеленая точка резко изменила курс и через несколько томительных минут скрылась за расплывчатым, туманным краем атмосферы.

– Я полагаю, – сказал Гай-до, – что разумно повернуть назад.

– Предлагаешь вернуться? – удивился Пашка. – В минутах от цели?

– Я не знаю, что нас отделяет от цели, – сказал Гай-до, – может, скорая гибель.

– Наверное, Гай-до прав, – сказал Аркаша, – у нас на борту девочка. Я считаю, что мы должны вернуться обратно и сообщить обо всем взрослым. Я и раньше так считал.

– Ты не о девочке думаешь! – вскипел Пашка. – Я все понял! Трусишь – сиди на Земле. А об Алисе не беспокойся, она смелее тебя!

Алиса понимала, что Пашка думает только о приключениях. Она готова была уже поддержать Аркашу, но странное дело: слова Пашки о том, что она смелая, заставили ее промолчать. Как будто хитрющий Пашка заткнул ей рот большой конфетой.

– У кого сколько смелости, мы еще посмотрим, – тихо сказал Аркаша. – Я высказал свое мнение, но сам я не возражаю, чтобы спуститься на эту планету.

«Ну и Пашка, – подумала Алиса, – он и Аркашу перехитрил. Ну какой нормальный парень будет настаивать на возвращении, если его обвинили в трусости?»

– Возвращайтесь! – услышала она пронзительный комариный голосок. Оказывается, серый мяч каким-то образом выбрался из трюма. – Вам с ними не справиться. Вы погибнете, как погибли все остальные.

– Что ты знаешь? – спросил Гай-до. – Отвечай, что ты знаешь?

– Я ничего не знаю. Я ничего не сказал! – Шар превратился в бесконечную серую нить и скользнул в люк.

– Настойчиво рекомендую, – сказал Гай-до, – вернуться на Землю.

– Голосуем, – быстро сказал Пашка. – Я за демократию. Твой голос, Гай-до, считается. Кто за то, чтобы опуститься на планету Пять-четыре? Я – раз, Алиса – два, Аркадий – три. Кто против?

– Я против, – сказал Гай-до.

– Я против, – послышался комариный голосок из трюма.

– Три – два в нашу пользу, – сказал Пашка. – Решение принято демократическим большинством. Начинаем посадку.

– Хорошо, – сказал Гай-до. – Но я предлагаю спуститься подальше от базы странников.

– Почему? – спросил Пашка. – Мы быстро спустимся, быстро осмотрим подземелье, моментально заберем, что нам нужно, и улетим.

– Моментально – это неправильное слово, – сказал Гай-до.

– Пока ты будешь моментально лазить по подземелью, – сказала Алиса, которая поняла, что Гай-до прав, – нас тридцать раз увидят, найдут и, если захотят, убьют.

– А что же ты предлагаешь? – спросил Пашка.

– У меня есть одна идея, – сказал Гай-до. – Смотрите.

Гай-до зажег большой экран на пульте, и на нем показалась объемная карта. На ней – путаница скал, ущелий, гор и кратеров.

Загорелась зеленая стрелка, которая поползла по ущелью.

– Вот здесь, – сказал Гай-до, – мы нашли Тадеуша. Рядом со входом в подземелье. Но сюда мы опускаться не будем. Здесь… – зеленая стрелочка переместилась в соседнее ущелье, – выходы железной руды. Под этим обрывом большая ниша, там можно уместить пассажирский лайнер. Навес над нишей – железная руда. Что это означает?

– Это означает, – сказал Аркаша, – что, если мы незаметно ляжем в ту нишу, нас нельзя засечь сверху.

– Если не возражаете, я начинаю маневр, – сказал Гай-до.

– А оттуда до базы далеко? – спросил Пашка.

– Километров двадцать. Но дорога через горы.

– А поближе нельзя?

– Братишка, ты нетерпелив, как маленький ребенок, – сказал Гай-до.

– Ну ладно, если другого выхода нет…

Пашка умеет всем сделать одолжение.