Читать книгу: «Символическая жизнь. Том 2. Работы разных лет», страница 6

Будущее парапсихологии

Как вы определили бы парапсихологию?

¹²¹³ Парапсихология – это наука, изучающая те биологические или психологические события, которые доказывают, что категории материи, пространства и времени (и следовательно, причинности) не являются аксиоматическими.

Какие области исследований, по вашему мнению, следует отнести к парапсихологии?

¹²¹⁴ Психология бессознательного.

По-вашему, в будущем основное внимание в исследованиях будет уделяться количественным или качественным факторам?

¹²¹⁵ Будущие исследования должны учитывать оба фактора.

Считаете ли вы, что повторяемый эксперимент необходим для укрепления позиций парапсихологических исследований в научном сообществе?

¹²¹⁶ Повторяемый эксперимент желателен, но, поскольку большинство событий спонтанно и нерегулярно, экспериментальный метод не является общеприменимым.

Можете прокомментировать недавнюю критику статистических методов, используемых в парапсихологических исследованиях?

¹²¹⁷ Статистический метод наиболее желателен и необходим для научных исследований там, где и когда он может быть применен. Но это возможно лишь в том случае, если материал характеризуется известной закономерностью и сопоставимостью.

Считаете ли вы, что ряд качественных исследований нужно оценить количественно, чтобы они получили более широкое признание?

¹²¹⁸ Количественная оценка качественных исследований, несомненно, является лучшим средством убеждения.

Что касается качественной области: где, по-вашему, кроется наибольший потенциал для будущих исследований – в спонтанных явлениях, кризисной телепатии, в исследованиях выживания, внетелесном опыте или в чем-то еще?

¹²¹⁹ Важнейшей частью парапсихологических исследований должно стать тщательное изучение и качественное описание спонтанных событий.

Считаете ли вы, что за последнее десятилетие парапсихология получила более широкое признание среди представителей других областей знания?

¹²²⁰ У меня сложилось впечатление, что сегодня ученые менее предвзяты – по крайней мере, в Европе.

Можете как-то прокомментировать психологическое значение ряда психических явлений?

¹²²¹ Психологическое значение парапсихологических событий еще почти не исследовано.

Можете как-либо охарактеризовать те особые психологические условия, которые, по-видимому, способствуют возникновению психических явлений или уменьшают их вероятность?

¹²²² Фактором, благоприятствующим возникновению парапсихологических событий, является наличие активного архетипа, то есть ситуации, в которой включаются в действие более глубинные, инстинктивные слои психики. Архетип – это пограничный феномен, характеризующийся релятивизацией пространства и времени, как указывал еще Альберт Великий (в книге «De mirabilibus mundi»)⁹⁹, что отмечено в моей статье «Синхронистичность как принцип акаузальной взаимосвязи»¹⁰⁰.

X. Архетипы и коллективное бессознательное

(к тому 9 собрания сочинений К. Г. Юнга)

Понятие коллективного бессознательного

¹²²³ Указания на понятие коллективной психики можно найти в теории «малых восприятий» Лейбница, а также в антропологии Канта. У Шеллинга «вечно бессознательное» предстает абсолютной основой сознания. Гегель, употребляя иную терминологию, придерживался схожих взглядов. К. Г. Карус¹⁰¹первым построил развитую философскую систему, исходя из понятия бессознательного. Соответствующие соображения встречаются также у Шопенгауэра. Эдуард фон Гартман возвысил бессознательное до понятия абсолютного, универсального Духа. Научное исследование бессознательного в психологии началось с изучения гипноза и было продолжено школой Сальпетриер¹⁰²(работы Жане и Флурнуа). Независимо от этого направления, раскрытие Брейером и Фрейдом этиологии неврозов привело к появлению фрейдовской сексуальной теории бессознательного. Автор же этих строк, независимо от Фрейда, открыл так называемые комплексы и описал «автономные содержания» бессознательного.

¹²²⁴ Для Фрейда бессознательное есть фактически функция сознания, однако автор этих строк считает бессознательное обособленной психической функцией, которая предшествует сознанию и ему противоположна. В согласии с этой точкой зрения бессознательное можно разделить на личное и коллективное бессознательное. Последнее представляет собой психическую склонность к регулярному функционированию, вне зависимости от эпох и национальностей. Отчасти плоды этого бессознательного схожи с «мифологическими мотивами». Несмотря на автохтонное происхождение плодов бессознательного, они, по сути, аналогичны мотивам, и данный факт можно трактовать как указание на их соответствие психологическому закону.

¹²²⁵ В дальнейшем изложении автор этих строк, обращаясь к особой символике – к так называемому символизму мандалы, – показал параллелизм между символом круга в представлении образованных пациентов и ритуальными мандалами ламаизма и кундалини-йоги¹⁰³, а также параллели с воззрениями тантристов, классической китайской философии и китайской йоги¹⁰⁴. Дальнейшими параллелями служат детские рисунки, доисторические мандалы Родезии¹⁰⁵, «целительные» рисунки на песке (и танцы yai bichi) у индейцев навахо в Аризоне¹⁰⁶, видения Хильдегарды Бингенской¹⁰⁷, вошедшие в Луккский кодекс (XII–XIII вв.)¹⁰⁸, и эсхатологические прозрения Якоба Беме¹⁰⁹. Современный изобразительный материал получен от людей, которые создавали свои рисунки спонтанно и никоим образом не подвергались стороннему влиянию.

Предисловие к книге Адлера «Открытие души»¹¹⁰

¹²²⁶ Эта книга представляет собой систематическое изложение трех научных теорий, утвердившихся ныне в психотерапии, – теорий Фрейда, Альфреда Адлера и моей собственной. Опираясь на свои обширные профессиональные познания, автор подробно и тщательно характеризует точки зрения, лежащие в основе каждой теории, и тем самым дает читателю, у которого нет ни времени, ни возможности изучать оригинальные труды, полный и объективный обзор этой противоречивой теоретической области. Авторские стиль и манера выражения таковы, что образованному непрофессионалу не составит труда уловить основные особенности каждой теории.

¹²²⁷ Психологические теории, которые поначалу казались предназначенными для использования лишь в строго ограниченной области медицинской психотерапии, уже давно вышли за узкие рамки специализированной науки и не только проникли в области родственных наук, но и стали, пусть усвоенные фрагментарно, общим достоянием всех образованных людей. Впрочем, это означает, что общественное мнение сегодня страдает от той же путаницы, которая до сих пор преобладает в медицинской психологии. Работу доктора Адлера, в частности, отличает совершенно достоверное и всестороннее изложение моих собственных взглядов, которые столь радикально и показательно расходятся с теориями двух других исследователей. Эта книга, отрезвляющая, ясная и систематическая, является достойным дополнением более ранних сочинений Кранефельдта и Хейера¹¹¹. Она наверняка станет вехой на пути медленного, но верного преодоления кризиса и смятения, характерными для психологических взглядов наших дней.

К. Г. Юнг,

декабрь 1933 г.

Предисловие к книге Хардинг «Женские тайны»

¹²²⁸ Эстер Хардинг, автор этой книги¹¹², врач и специалист по лечению психогенных заболеваний, – моя бывшая ученица, которая не только стремится понять, как устроена современная психика, но и, как показывает вот эта книга, хочет изучить ее в историческом развитии. Вообще увлечение историей может на первый взгляд показаться просто личным пристрастием врача, но для психотерапевта оно является необходимой составляющей душевного инструментария (geistigem Instrumentarium). Психология первобытных людей, фольклор, мифология и сравнительное религиоведение открывают нам широкие горизонты человеческой психики и оказывают незаменимую помощь, в которой мы столь остро нуждаемся для понимания бессознательных процессов. Лишь изучая, в каком облике и в какой форме уникальные, как нам кажется, символы сновидений предстают в исторической картине прошлого разных народов, мы сможем по-настоящему понять, на что они указывают. Кроме того, вооружившись этим обширным сравнительным материалом, мы сможем лучше постигнуть тот фактор, который так важен для психической жизни, – я имею в виду архетип. Конечно, этим термином обозначается вовсе не унаследованная идея; скорее, он характеризует наследуемый способ психического функционирования, соответствующий тому врожденному способу, каким птенец вылупляется из яйца, птица строит свое гнездо, оса жалит гусениц прямиком в двигательные ганглии, а угри добираются до Бермудских островов. Иными словами, это «образец поведения». Сугубо биологическая сторона архетипа является предметом пристального внимания научной психологии.

¹²²⁹ Но картина сразу меняется, если взглянуть на нее изнутри – из области субъективной психики. Здесь архетип предстает как сверхъестественный фактор, как опыт фундаментальной значимости. Всякий раз, когда облекается в подходящие символы (порой этого не происходит), он поразительным образом захватывает индивидуума, вводит того в состояние, близкое к одержимости, и последствия этого состояния поистине неисчислимы. Именно по этой причине архетип столь важен для психологии религии. Все религиозные и метафизические понятия архетипичны по своей сути, и в той мере, в какой их возможно изучать, мы можем хотя бы мельком заглянуть за кулисы мировой истории и приподнять завесу тайны, скрывающую от нас смысл метафизических идей. Метафизика – это, если угодно, физика или физиология архетипов; ее догматы (усвоенные положения) характеризуют полученные знания о природе этих доминант – то есть бессознательных лейтмотивов психических явлений конкретной эпохи. Архетип «метафизичен», потому что превосходит сознание.

¹²³⁰ Книга доктора Хардинг представляет собой попытку описать некоторые архетипические основы женской психологии. Чтобы понять замысел автора, читатель должен преодолеть предубеждение, будто психология состоит лишь из того, что о ней знают герр Мюллер и фрау Майер¹¹³. Психика обнимает не только содержания сознания, проистекающие из чувственных впечатлений, но также идеи, явно относящиеся к образам, по-особому видоизмененным предсуществующими бессознательными факторами, то есть архетипами. Следовательно, можно сказать, что психика включает в себя сознание и бессознательное. Отсюда напрашивается вывод, что одну часть психики можно объяснить недавними событиями, а вот другая ее часть уходит, так сказать, корнями в глубочайшие слои человеческой истории.

¹²³¹ Единственный достоверный факт о природе невроза гласит, что невроз возникает вследствие помех действию первичных влечений – по меньшей мере, он неоспоримо связан с инстинктами. Развитие человеческой анатомии и человеческих инстинктов шло с незапамятных времен, минуя различные «геологические» стадии. Изучение истории позволяет осветить отдельные участки этого пути, общая длина которого исчисляется миллионами километров. Однако даже эти участки приносят пользу психотерапевтам, задача которых заключается в устранении помех инстинктам. Именно здесь терапевтическое воздействие мифов, предлагаемое религией, способно научить нас правильному поведению. Религии действительно можно рассматривать как психотерапевтические системы, которые помогают исцелять инстинктивные расстройства, ведь последние – отнюдь не примета недавнего времени, они известны с зари человеческого существования. Конечно, некоторые болезни – в особенности инфекционные, тот же typhus antiquorum¹¹⁴ – могут исчезнуть и уступать место новым, однако вряд ли справедливо будет утверждать, что нынешний туберкулез сильно отличается от себя самого пять или десять тысяч лет назад. То же самое верно и для психических процессов. Поэтому в описаниях аномальных психических состояний, составленных в древности, мы узнаем знакомые черты, а когда доходит до фантазий невротиков и психотиков, именно древняя литература снабжает нас наиболее яркими параллелями.

¹²³² Эмпирические данные наглядно показывают, что любое проявление односторонности сознательного ума и любое нарушение психического равновесия провоцируют компенсацию со стороны бессознательного. Компенсация осуществляется посредством констелляции и привлечения дополнительного материала, который принимает архетипические формы, когда нарушается fonction du réel ¹¹⁵, или правильное отношение к окружающему миру. Когда, например, у женщины развивается чрезмерная мужественность (что очень легко может произойти благодаря сегодняшней социальной эмансипации женщин), бессознательное компенсирует эту односторонность симптоматическим высвечиванием определенных чисто женских черт. Этот процесс компенсации в личной области протекает до тех пор, пока не оказываются затронутыми жизненные интересы личности. Но в случае более глубоких нарушений, например, когда женщина отчуждает себя от мужа в стремлении всегда оставаться правой, на сцену выходят архетипические фигуры. Трудности такого рода широко распространены; если они достигают патологического размаха, их возможно устранить только через применение психотерапевтических методов. По этой причине психологи-аналитики уже давно стремятся получать как можно более широкие знания о совокупности архетипических образов, создаваемых бессознательным, дабы лучше понимать природу архетипической компенсации в каждом отдельном случае.

¹²³³ Систематическое изложение архетипического материала по женской компенсации, предпринятое доктором Хардинг, представляет собой неоценимый вклад в эти усилия, и мы должны выразить автору признательность за то, что она посвятила себя этой задаче столь самоотверженно и выполнила свою работу столь профессионально. Ее исследование важно не только для специалиста, но и для всякого образованного человека, который интересуется психологией, основанной на жизненном опыте и постижении человеческой природы. Наше время, которому свойственна почти полная дезориентация и растерянность в отношении целей человеческого существования, нуждается прежде всего в существенном увеличении объема психологических знаний.

К. Г. Юнг,

август 1948 г.

Предисловие к книге Нойманна «Происхождение и история сознания»

¹²³⁴ Автор попросил меня предварить его книгу коротким вступлением, и я согласился на это тем более охотно, что меня самого его работа чрезвычайно увлекла. Книга начинается ровно с того места, с которого я сам, доведись мне прожить жизнь заново, начал бы собирать disjecta membra¹¹⁶своих сочинений, отсеивать все «начала без продолжений» и сводить обрывки в единое целое. Читая книгу в рукописи, я осознал, насколько велики недостатки, присущие трудам первопроходца: ты бредешь по неизведанной земле, аналогии сбивают тебя с толка, и ты теряешь то и дело путеводную нить Ариадны, тебя переполняют новые впечатления и воодушевляют новые возможности; а худший среди всех недостатков тот, что первопроходец лишь впоследствии обретает знания, которыми ему следовало бы располагать ранее. У второго поколения ученых, идущих следом, имеется преимущество – они уже обладают четкой, пусть неполной, картой, некоторые ориентиры поблизости, по крайней мере, от границ познаваемого, уже знакомы, и эти ученые успели выяснить, о чем необходимо знать, прежде чем ступить на интересующую нас территорию. Следовательно, предупрежденный и вооруженный, как говорится, представитель второго поколения может устанавливать отдаленные связи; может разгадывать загадки, смущавшие первопроходца, и давать связное описание всей области исследования, – а пионер сумеет окинуть ее взором только, пожалуй, в конце своего жизненного пути.

¹²³⁵ С этой трудной и почетной задачей автор справился поистине блестяще. Он сплел разрозненные факты в общий узор и создал единое целое, чего ни один первопроходец не смог бы сделать (и никогда не пытается). Как бы в подтверждение сказанного, настоящая книга начинается там, где я сам когда-то давно, ведомый обстоятельствами, совершил высадку на новом континенте, – а именно, в царстве матриархальной символики; в качестве концептуальной основы своих рассуждений автор использует символ, значение которого впервые открылось мне в ходе недавних исследований по психологии алхимии, – речь об Уроборосе¹¹⁷. На этом основании он успешно выстраивает уникальную историю эволюции сознания и одновременно представляет совокупность мифов как феноменологию человеческого развития. Тем самым он приходит к выводам и открытиям, которые можно считать выдающимися для нашей области исследований.

¹²³⁶ Разумеется, мне как психологу важнейшей заслугой автора видится тот фундаментальный вклад, который его книга вносит в психологию бессознательного. Автор подобрал для понятий аналитической психологии, которые многих людей сбивают с толка, прочную эволюционную основу и воздвиг на ней грандиозное сооружение, где эмпирические формы мышления нашли свое законное место. Ни одна система не может обойтись без некоей исходной гипотезы, которая, в свою очередь, зависит от темперамента и субъективных предпочтений ее автора, а также от объективных сведений о мире. Этот фактор имеет величайшее значение в психологии, поскольку «личное уравнение» (persönliche Gleichung)¹¹⁸формирует конкретный угол зрения. Абсолютная же истина, если таковая вообще существует, требует согласия многих.

¹²³⁷ Могу только поздравить автора с выходом этой книги. Это краткое предисловие прошу считать изъявлением моей сердечной благодарности.

К. Г. Юнг,

1 марта 1949 г.

Предисловие к книге Адлера «Об аналитической психологии»¹¹⁹

¹²³⁸ Мне было особенно приятно услышать, что замечательная книга доктора Герхарда Адлера «Исследования по аналитической психологии» готовится к изданию на немецком языке. Ее автор – опытный психотерапевт, который рассматривает тему, исходя именно из практического опыта. Это преимущество вряд ли можно преувеличить, ведь терапевтическая работа подразумевает не только повседневное применение психологических инструментов к живым людям и в особенности к больным, но также и ежедневную критику, преодоление головокружения от успехов и разочарования от неудач, постоянную проверку лежащих в ее основе предположений. Поэтому мы вправе ожидать от автора хорошо продуманных суждений, подкрепленных опытом. Полагаю, что в этом отношении книга оправдывает ожидания, ей присущи достоверно обоснованные мнения, и при этом она удачно избегает предрассудков, фанатизма и сомнительных истолкований.

¹²³⁹ Автор сумел выделить и описать ряд проблем, которые неизбежно должны привлекать внимание всякого мыслящего психотерапевта. В первую очередь он постарался – что вполне понятно – подчеркнуть отличия аналитической психологии от материалистических и рационалистических устремлений школы Фрейда; такой подход, учитывая свойственную упомянутой школе сектантскую безапелляционность, нисколько не утратило своей актуальности. Речь ни в коем случае не идет о разногласиях специалистов, вряд ли способных заинтересовать широкую публику; нет, расхождение мнений тут, не побоюсь этого слова, принципиальное. Психология, которая хочет быть научной, больше не может позволить себе отталкиваться от так называемых философских предпосылок, будь то материализм или рационализм. Если она намерена и впредь не покидать безответственно пределы своей компетенции, то может действовать лишь феноменологически, отказываясь от любой предвзятости. Вот только мнение, будто мы способны выносить трансцендентные суждения, даже когда сталкиваемся с крайне сложным материалом, подобным тому, который представлен психологическим опытом, укоренилось настолько, что аналитической психологии все еще приписывают философские утверждения, тем самым показывая полное непонимание ее феноменологической точки зрения.

¹²⁴⁰ Главный интерес психотерапии, по понятным причинам, вызывает психология сновидений – область, где теоретические предположения не только терпят снова и снова величайшие поражения, но и где они применяются наиболее одиозными способами. Анализ сновидения в третьей статье автора выполнен образцово.

¹²⁴¹ Следует всячески отметить внимание автора к важной роли личности, человеческого «Я». Тем самым он опровергает распространенное предубеждение, будто аналитическую психологию интересует одно только бессознательное, и одновременно приводит поучительные примеры отношений между бессознательным и «Я».

¹²⁴² В ходе лечения нередко встает спорный вопрос о том, является ли – и если да, то почему – выявление и осознание бессознательных содержаний терапевтически полезным. Хотя осознание таких содержаний есть целительное средство первостепенной важности, оно ни в коем случае не является единственным инструментом аналитика. Помимо первоначальной «исповеди» и эмоциональной «абреакции»¹²⁰, мы также должны учитывать перенос и символизацию. В настоящем сборнике приводятся превосходные примеры тому из двух недавних историй болезни.

¹²⁴³ Немалая заслуга автора заключается в том, что он обратился к религиозной стороне психических явлений. Этот вопрос не просто деликатный, он еще изрядно раздражает философов и дразнит их восприимчивость. Но при условии, что люди умеют читать и способны отказываться от своих предубеждений, я, честно сказать, не понимаю, как кто-то может почувствовать себя оскорбленным высказываниями автора – опять-таки, при условии, что читатель способен встать на феноменологическую точку зрения науки. К сожалению, подобное понимание, в чем я сам не раз убеждался, не получило широкого распространения – причем меньше всего, как ни странно, оно затронуло профессиональные медицинские круги. Теория познания, конечно, не входит в медицинскую программу обучения, однако она необходима для изучения психологии.

¹²⁴⁴ Эта книга благодаря ясности изложения и богатству примеров из историй болезни заполняет существенный пробел в психологической литературе. Она снабжает профессионалов и тех, кто в целом мыслит психологически, желанный набор ориентиров для путешествия по территории, которая – во всяком случае, поначалу – большинству кажется едва ли проходимой. Примеры, взятые непосредственно из жизни, убеждают в обратном и помогают пониманию. Поэтому искренне рекомендую настоящую книгу любознательной публике.

К. Г. Юнг,

май 1949 г.