Один из нас вернулся

– Мне снова придется давать показания? – От одной мысли у меня пересыхает в горле.

Да, в прошлый раз мне понравилось выступать против Джейка, и я спокойно перечислила все плохое, что он сделал. Однако у меня нет никакого желания это повторять.

– Возможно, не придется. Давай поговорим об этом позже. А пока – вот твоя копия. – Эли достает из папки скрепленную степлером пачку листов и кладет передо мной на стол. – Можем детально обсудить все пункты, но вот что главное: со стороны Джейка будет огромной, колоссальной ошибкой хотя бы посмотреть в твою сторону. Малейшее нарушение запрета отправит его обратно за решетку и станет новым доказательством его вины.

– В прошлый раз улики его не заботили, – бормочу я, повесив голову. – Вот бы поехать в Перу прямо сейчас, а не ждать до конца июля…

Изначально я планировала провести там бóльшую часть лета, но руководство школы, в которую я устроилась на подработку, – «Колехио Сан-Сильвестре» – решило поделить учебный курс на два потока. Мы с Мейв хотели преподавать в одно время, а такую возможность давала только запись на второй поток.

– Эдди, не переживай, – говорит Купер, складывая руки на груди. – Отныне и пока ты не зайдешь в самолет, твои друзья ни на минуту не оставят тебя одну. А те, кто не будет тебя сопровождать, глаз не спустят с Джейка.

– Вот этого точно не надо, – протестует Эли.

– Уже засек что-нибудь подозрительное? – усмехаюсь я. Купер в режиме телохранителя невольно вызывает у меня улыбку.

Мой друг вновь устремляет взгляд в окно:

– На противоположной стороне улицы довольно давно стоит какая-то развалюха с включенным двигателем. Красный кабриолет, коричневый верх. – Он приникает к стеклу. – Правда, Джейк скорее умер бы, чем сел в такой драндулет. Эх, подобраться бы ближе…

– Так, Купер. Я уже устал повторять. – Эли, похоже, начинает злиться. – Никакой самодеятельности! Что бы ни случилось. Это касается вас обоих, и остальных тоже. Всей этой вашей Банды Бэйвью, или как вы там зоветесь…

– Команда Бэйвью, – подсказываю я.

– Без разницы, – отмахивается Эли. – Ноксу я сказал то же самое. Если не послушает – уволю к чертям.

– Да ладно, не уволишь, – фыркаю я, ощутив прилив нежности при виде тщательно рассортированных документов у Нокса на столе.

Еще три месяца назад я едва его знала, но к человеку, который спасает десятки жизней, поневоле проникаешься симпатией. Теперь он мне как младший брат, о котором я, видимо, втайне мечтала. А еще он терпеливо относится к тому, что время от времени, когда я задумываюсь об опасности, грозившей моей сестре и почти всем моим родным и близким, мне нестерпимо хочется обнять его за шею и пару минут не отпускать.

– Насчет Нокса я не шучу, – говорит Эли, но я все равно ему не верю. – А что касается остальных… – Тут он хмурится, потому что из пачки листов, которые я изучаю, выпадает конверт и приземляется на стол надписью вниз. – Стоп. Как он здесь оказался?

Пару секунд мы молча смотрим на конверт. В глазах у Эли мелькает беспокойство, и мне вспоминаются зловещие письма, которые еще недавно присылал ему Джаред Джексон – парень, чьего брата-преступника Эли помог упрятать за решетку. Со временем угрозы становились все страшнее. Дошло до того, что Джаред пронес бомбу к Эли и Эштон на банкет.

– Неужели опять… – Я выхватываю конверт у Эли из-под носа и дрожащими пальцами переворачиваю. Тут я удивленно моргаю, а Эли ерзает на стуле. – «Ребенок Кляйнфельтер-Прентис», – читаю я. – Это что, снимки узи?

– Нет, – отвечает Эли. – Там информация о поле ребенка. Мы не хотели знать заранее, однако медсестра все равно отдала нам результат. Эштон попросила меня выбросить конверт, не распечатывая, но это ведь несчастливая примета или вроде того… вот я его и оставил. Ума не приложу, как он попал в документы. – Я улыбаюсь, глядя, как его щеки заливаются краской; про Джейка мы временно забыли. – Я его не открывал, не подумайте. Вообще не хотелось. – Эли краснеет еще сильнее. – Ну, почти.

– Вы точно оба не хотите знать? – с ухмылкой уточняет Купер. – Или только Эштон?

– Оба, – заверяет его Эли. – Хотя мне чуточку любопытнее, чем ей.

– Не возражаешь, если он полежит у меня? – Я прячу конверт в сумку.

– Ты же заглянешь туда, как только мы сядем в машину, – шепчет Купер, наконец отлипнув от окна.

– Посмотрим, – ухмыляюсь я.

Настроение у меня улучшается. Приятно, после такой-то недельки, стать хранительницей тайны, в которой точно нет ничего плохого.

Глава 5
Фиби

Среда, 1 июля

Человек не способен думать о многих вещах одновременно, и сейчас, после четырех часов работы в кафе «Контиго», я достигла своего предела.

– Если вы не любите ни мясо, ни лук, ни чеснок, ни оливки – тогда, возможно, вам не стоит заказывать эмпанаду? – говорю я женщине за угловым столиком. – Наверное, вы хотите кусок теста? К сожалению, в нашем меню такого блюда нет.

Посетительница изумленно моргает: вы только подумайте, ей нагрубили среди бела дня! Открываю рот, чтобы извиниться, однако горло перехватывает и на ум приходит одно: «Простите, вы знаете, что такое „последняя капля“? Это вы». Впрочем, прежде чем она успевает на меня пожаловаться, из-за моей спины выныривает Иви с блокнотом и ручкой наготове.

– Фиби, у тебя сейчас перерыв, – бодро говорит она. Ее улыбка дружелюбна под стать голосу, но рука твердо ложится мне на плечо. Иви уводит меня от столика – от пристального взгляда миссис Сантос. – Присядь, отдохни, а я разберусь.

– Окей, – сухо отвечаю я. Затем, спохватившись, добавляю «спасибо», однако Иви уже стоит за плечом у гостьи, подсказывая, что еще можно заказать.

«Она-то вряд ли предложит кусок теста», – посещает меня неприятная мысль. А если вспомнить все мои опоздания – не удивлюсь, если у миссис Сантос лопнет терпение.

Чувствуя спиной взгляд начальницы, я обдумываю дальнейшие действия. Больше всего меня тянет скрыться на кухне и хотя бы пару минут посидеть в тишине и покое, но за дальним столиком доедает ужин мой младший брат. Как обычно, Оуэн сидит один, уткнувшись в телефон. У ног – черный рюкзак, светлые с рыжинкой волосы свисают на лицо. Для миссис Сантос нет ничего важнее семьи, и если я прошмыгну мимо одинокого брата, не перемолвившись с ним и словечком, то паду в ее глазах еще ниже.

С натянутой улыбкой я сажусь напротив Оуэна.

– Как еда? Вкусно?

– Сойдет, – отвечает он, не поднимая глаз.

Мама подарила ему на день рождения реплику «эйрподс», и сейчас один наушник торчит у него в ухе.

– Надоело сидеть дома? – интересуюсь я, пытаясь сымитировать жизнерадостный тон Иви.

Когда мы с мамой обе работаем, Оуэн обычно заказывает еду навынос. Днем мама трудится офис-менеджером, а отдельные вечера и выходные уделяет своему бизнесу по организации свадеб. После катастрофы, которой обернулся предсвадебный банкет Эштон и Эли, дела пошли хуже, а теперь все потихоньку налаживается.

Оуэн пожимает плечами, и повисает молчание. Я делаю еще одну попытку:

– Чем занимаешься?

– Смотрю «ТикТок».

– Есть что-нибудь интересное?

Брат наконец-то поднимает голову, и в его взгляде угадывается оживление. У меня теплеет на душе. Учитывая, как сильно и быстро он изменился, это настоящий подарок судьбы – мельком увидеть прежнего Оуэна: добродушного, увлеченного мальчика, который часами мог рассуждать о починке тостера. И вдруг мой брат говорит:

– Тут один чувак запостил ролик про то, как его девчонка утонула во время рыбалки. Ее утащил под воду гигантский карп. Но потом выяснилось, что она жива, а парень все выдумал. Она даже не подозревала ни о чем, пока сама не увидела видео.

Вот так, в один миг, прежний Оуэн исчезает.

– И зачем он это сделал? – возмущаюсь я.

– Чтобы набрать просмотры, – объясняет брат таким тоном, будто это прописная истина. – Кстати, сработало! Этот ролик стал самым популярным на его страничке. Под миллион просмотров. – От его ухмылки у меня по коже пробегает холодок.

– Это не смешно, – сурово замечаю я.

– А по-моему, смешно. – Оуэн продолжает листать «ТикТок».

Я прикусываю губу, едва не спросив: «Что с тобой не так?» Знаю, что возразили бы Мейв, или Нокс, или мама, или практически любой, кто наблюдал за недавней трансформацией Оуэна: «Чего ты хочешь? Ему тринадцать!» Да, это так, но верно и другое: именно Оуэн поддерживал смертельную игру, которая в итоге убила моего бывшего. На этом фоне усмешки по поводу мерзкого пранка – сущий пустяк.

Впрочем, мы с братом не можем это обсудить: он уверен, что я ничего не знаю. В апреле-мае, когда Эмме грозили проблемы с законом, я в глубине души надеялась, что Оуэн сознается, что совесть не позволит ему наблюдать, как сестра принимает удар на себя. Я думала, он хотя бы повинится перед родными, если духу не хватит пойти в полицию. Увы, Оуэн ничего не сделал.

И пусть до суда в конечном счете не дошло, нельзя сказать, что Эмма избежала наказания: она лишилась стипендии для одаренных учеников, на которую рассчитывала, чтобы поступить в колледж, потеряла всех клиентов как репетитор, а небольшая, но активная прослойка жителей Бэйвью заклеймила ее убийцей, обманувшей закон. Поэтому Эмма и уехала на другой конец страны к нашей тете. Как минимум на лето, а там – кто знает. Моя умная, прилежная сестра, полжизни строившая планы на колледж, столкнулась с опустошением и будущим, которого нет.

А брат тем временем живет как ни в чем не бывало.

– Видела вот это? – внезапно спрашивает Оуэн, протягивая мне телефон.

Я беру его с опаской – совсем не хочется смотреть очередное токсичное видео, – однако на экране всего лишь фото из «Инстаграма»^[1]: билборд на Кларендон-стрит с надписью: «НОВАЯ ИГРА НАЧИНАЕТСЯ, БЭЙВЬЮ!»

– Видела.

– Есть продолжение. – Брат пролистывает первое фото в «карусели» и показывает следующее.

На втором снимке тот же билборд, но текст такой: «Правило лишь одно». Тот, кто выложил фотографии, – кем бы он ни был – добавил к посту подпись: «Дайте угадаю. Правило лишь одно – НИКАКИХ ПРАВИЛ, МУА-ХА-ХА! (смайлик с черепом)».

Неприятное тянущее ощущение под ложечкой, не покидавшее меня весь вечер, после комментария Оуэна усиливается.

– Странная реклама, да? Что они вообще продают?

Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь разгадать, что кроется за бесстрастным взглядом и ровным голосом. Почему его зацепили слова на билборде? Напомнили об игре «Правда или Вызов», погубившей Брэндона? Может, Оуэн напуган? Или его забавляет чужой страх?

Не его ли это рук дело?

Нет. Чушь какая! Может, брат и разбирается в технике, но даже ему не под силу хакнуть рекламный щит. Наверное. Хотя есть не только билборд…

– А флаеры ты видел? – спрашиваю я, но взгляд брата уже вновь прикован к телефону.

Оуэн усмехается.

– Ты слышал, что я спросила?

– Я балдею от роликов скейтбордистов, – сообщает брат. – Один придурок прыгнул ласточкой с рампы. Кровищи-то!

– Не смотри эту муть!

– Все лицо в месиво! Похоже, ему конец. – Оуэн фыркает от смеха.

Не успев осознать, что делаю, я выхватываю у него из руки телефон.

– Это. Не. Смешно! – Затем я выдергиваю из его уха наушник.

– Ай! – Поморщившись, Оуэн хватается за ухо. – Ты нормальная вообще?

– А ты? Ты нормальный, Оуэн?!

Боже. Как только эти слова срываются с языка, я понимаю, как громко их прокричала – и как отчетливо меня услышали в каждом уголке небольшого кафе. Оуэн сидит, открыв рот, весь зал пялится на нас, а мои щеки заливаются румянцем, потому что от кассы к нам царственно плывет миссис Сантос.

– Фиби, не пора ли тебе домой? – говорит она. – Ты сегодня и так перерабатываешь. Поручим твои столики Иви. Она справится.

Я чувствую безотчетный укол раздражения: Иви во всем так чертовски хороша, что на ее фоне я выгляжу просто ужасно.

– Все в порядке, я вовсе не уста… – протестую я.

Миссис Сантос обрывает меня на полуслове:

– Нет, ты поедешь домой.

Конец предложения – «или больше сюда не вернешься» – не озвучен, но вполне очевиден.

– Хорошо, – вздохнув, соглашаюсь я.

Мне трудно поднять глаза на Оуэна, который возится с наушником, и все же я заставляю себя спросить:

– Тебя подвезти?

– Сам дойду, – бормочет он. – Хочу еще тут посидеть.

Миссис Сантос гладит его по плечу.

– Принесу тебе альфахоры, – говорит она и удаляется на кухню.

Если посетительница, потребовавшая эмпанаду без начинки, и не была последней каплей, то ей стало осознание того, что меня вышвыривают из моего, по сути, второго дома, а мой братец-психопат получает тарелку печенья.

Теперь вся моя жизнь превратится в череду этих «последних капель»?

Я молча встаю из-за стола и плетусь на кухню за вещами. Коллеги слишком заняты, чтобы со мной разговаривать, или уже в курсе моего срыва и дают мне побыть одной. Эту тактику я ненавижу с тех пор, как Эмма применяла ее ко мне после смерти отца. Не понимаю, как можно смотреть на человека, который явно расстроен, и думать: «Что ему сейчас нужнее всего? Конечно, еще покопаться в собственных мыслях!»

У двери меня кто-то окликает. Обернувшись, вижу Мэнни – старшего брата Луиса – с крафтовым пакетом в руках.

– Ты не могла бы захватить? Это для миссис Клей.

– Конечно!

В кафе «Контиго» нет доставки как таковой, но для бабушки Купера, перенесшей операцию на колене, семья Сантос делает исключение. Я всегда вызываюсь отвезти ей еду, потому что миссис Клей, которая упорно просит звать ее Бабулей, – крутецкая. Есть и дополнительный плюс в том, что мы с ней дружим: я перестаю стесняться рядом с ее звездным внуком. Сложно трепетать перед человеком, пересмотрев все его детские фотки.

– Отлично, спасибо! Ты ее любимица, – добавляет Мэнни, отчего у меня немного теплеет на душе.

Я выхожу из кафе и вижу пустое место на том, где должна стоять моя машина, а затем вспоминаю, что с утра стоянка была забита. Мне пришлось припарковаться в добрых пяти минутах отсюда, в конце идущего под горку переулка. На подходе я достаю ключи, хмуро разглядывая асфальт: не припомню, чтобы склон был настолько ухабистый… О нет!

Это не дорога такая неровная, дело в машине. Задняя шина с водительской стороны спущена!

– Вот черт! – Я со злости пинаю колесо – пожалуй, слишком сильно.

Не хватало мне еще одной «последней капли»! Большой палец ноги пронизывает боль, и я, пританцовывая, кладу пакет с едой для миссис Клей на асфальт, а затем роюсь в сумке в поисках телефона.

Нужно сообщить в кафе, чтобы доставку для миссис Клей поручили кому-нибудь другому, а затем позвонить в автосервис. Но как только я достаю телефон, меня посещает идея обратиться к Ноксу. В прошлый раз, когда на нашей с Эммой древней «Королле» спустило колесо, Нокс его поменял. Так медленно и старательно, что у меня чуть не лопнуло терпение, однако сейчас это одно из моих любимейших воспоминаний. В те дни скрытые таланты Нокса не переставали меня удивлять.

В те дни… Еще и четырех месяцев не прошло, а по ощущениям – целая вечность.

Если я позвоню, Нокс мигом сорвется с рабочего места. Но стоит ли звонить? С тех пор, как он выставил меня из своей кровати, мы уже несколько раз встречались. Я всеми силами стараюсь следовать его примеру и вести себя как обычно. Только не понимаю, что в нашем случае значит «обычно»?

– Проблемы?

Я поднимаю взгляд и, все еще неуверенно наступая на ушибленную ногу, едва не падаю.

На тротуаре возле моей машины стоит Джейк Риордан! В небесно-голубой футболке и джинсах. Как самый обычный прохожий, а не монстр, который являлся моим друзьям в кошмарах. От неожиданности я открываю рот, но спазмы в горле не дают выдавить ни звука.

– Похоже, у тебя шина спущена, – дружелюбно замечает Джейк. У него за спиной стоит элегантная женщина средних лет в платье-футляре с цветочным принтом. У нее такие же синие глаза и каштановые волосы, как у Джейка. – Помощь нужна?

Я стою как истукан, не в силах сказать ни слова. Женщина нервно на меня косится и трогает Джейка за руку:

– Наверное, она уже вызвала подмогу, сынок.

– Еще не вызвала, – вырывается у меня, и Джейк расплывается в улыбке.

– Запаска есть? – спрашивает он.

Я гляжу на пакет с остывающим ужином миссис Клей. И сама не понимая почему открываю багажник.

Наблюдая, как я вожусь с защелкой, Джейк говорит:

– Давай лучше я.

Я отхожу в сторону, освобождая куда больше места, чем требуется, а он вытаскивает запасное колесо и домкрат. Джейк с легкостью мастера приседает на корточки рядом с машиной, действуя настолько же быстро и уверенно, насколько Нокс был нетороплив и осторожен. Несколько минут проходят в молчании. Я бросаю взгляд на миссис Риордан, она отвечает смущенной улыбкой. Я чувствую, что нужно из вежливости что-то сказать. Но что? Как я вообще такое допустила? И что здесь делает Джейк? Ведь мы всего в паре кварталов от дома Эдди! Взглянув на его лодыжку, замечаю отблеск черного пластика. По крайней мере, он под надзором. Но не слишком ли великодушно – пускать его в центр города?

– Тебя зовут Фиби, да? – спрашивает Джейк, снимая старое колесо.

– А? – Я так пугаюсь, услышав собственное имя, что делаю еще один шаг назад.

Джейк возился с колесом и, наверное, ничего не заметил. Да меня и не волнует его мнение. Ну, сочтет он меня грубиянкой – и что? Разве я его боюсь? Вовсе нет. Пока он с матерью – опасаться нечего.

– Ты – Фиби Лоутон, верно? – продолжает он, водружая новое колесо на место. – Помню тебя по школе.

Врешь, думаю я. Ты меня запомнил, когда смотрел новости в тюрьме. Неудавшийся теракт Джареда Джексона не так широко освещался в прессе, как смерть Саймона, но тоже наделал шуму.

Впрочем, я смогла выдавить только «угу».

– Рад снова увидеться, – говорит Джейк.

Да что ж такое! Как прикажете на это отвечать? «Не могу сказать того же, но спасибо за помощь»? Хорошо, что он почти закончил с колесом… Нет, не почти – совсем закончил. Джейк убирает спущенное колесо туда, где лежала запаска, кладет на место инструменты и закрывает багажник.

– Быстро ты, – с явным облегчением говорит его мать.

А я до сих пор его не поблагодарила. Не могу я сказать «спасибо» Джейку Риордану! И без того такое чувство, будто я предала Эдди. Меньшее, что я могу сделать, – не благодарить человека, который чуть ее не задушил, и… Боже, они оба на меня таращатся. Как бы поскорее избавиться от них?

Скажи что-нибудь, Фиби. Что угодно.

– Я… Пора мне самой научиться менять колеса, – выдавливаю я.

Джейк молча стоит, уперев руки в бока. И буквально впивается в меня взглядом. Секунда, другая… Я не выдерживаю – отступаю еще на шаг. Джейк вновь улыбается, и на этот раз скорее хищно, чем приветливо.

– Это проще простого, Фиби. Дело практики.

Джейк

6 лет назад

– Ты играешь или как?

Джейк сам до конца не понимал, что именно его злит. Нет, он больше не хотел играть в приставку. И так три часа провел перед теликом, надоело. Ему скучно, и точка. Вернее, сложно усидеть на месте. Осталось одно лето – и он в старшей школе. Джейк думал лишь о том, что жизни пора предложить ему нечто большее, чем видеоигры в гостиной на пару с Саймоном Келлехером.

Ростом Джейк еще не сравнялся с отцом, но уже его догонял. В восьмом классе он продемонстрировал такие успехи в футболе, что тренер предложил ему попробовать свои силы в команде «Бэйвью-Хай». Девушки теперь смотрели на него иначе, и когда он оглядывал себя в зеркале – что за последние недели случалось частенько, – то понимал почему. Черты его лица менялись в лучшую сторону, теряя то, что мать насмешливо называла детским жирком. Джейк Риордан наконец-то начинал путь к успеху.

А что же Саймон? Саймон Келлехер так и остался тощим, нервным, озлобленным занудой. Он ненавидел спорт, вечеринки и вообще находиться вне дома, а еще – львиную долю людей. Месяц назад он только и делал, что ныл, когда Джейк убедил его посмотреть бейсбольные матчи Малой лиги, хотя весь город не отлипал от экранов: шутка ли, команда Бэйвью прорвалась в полуфинал! Купер Клей – новичок, приехавший из Миссисипи, – бросил потрясающий ноу-хиттер, и команда упустила шанс побороться за чемпионство лишь из-за ошибок филдеров. Глядя на Купера, такого стойкого и невозмутимого в стрессовой ситуации, – несомненно, будущую звезду «Бэйвью-Хай», – Джейк думал об одном: «Вот какие друзья мне нужны».

Пока что, впрочем, он прозябал в компании Саймона.

Входная дверь открылась, и басовитый голос прогремел:

– Кэтрин, я дома!

– Мамы нет! – крикнул в ответ Джейк.

Покосившись на часы, он с удивлением отметил, что дело близится к семи вечера. Хотя ничего странного тут не было: с тех пор как маму повысили, она приходила с работы позже отца. Джейк понял, что голоден, и добавил:

– Что у нас на ужин?

– Черт его знает, – ответил отец, заглянув в гостиную.

Он развязал галстук и бросил портфель на ближайшее кресло. Отец Джейка работал юристом. «Ведущим юристом», как он всегда уточнял, из чего Джейк делал вывод, что зарабатывает тот много. Достаточно, чтобы содержать шикарный дом и покупать идеально сидящие костюмы в каком-то легендарном лондонском бутике. Во время британских командировок отец неизменно туда наведывался, чтобы предоставить актуальные мерки.

– Давай закажем что-нибудь, – предложил он Джейку. – Как дела, Саймон? Останешься на ужин?

– Да не. – Саймон вскочил с дивана. Еще одна штука, которую он терпеть не мог, – вести вежливые беседы со взрослыми. – Я пойду. Увидимся, Джейк!

– А может, и не увидимся, – пробурчал Джейк себе под нос, как только Саймон исчез.

– Мама звонила? – поинтересовался отец, прислонившись к дверному косяку.

Его светлые волосы раньше времени поседели. Глаза ярко-орехового оттенка смотрели проницательно. Когда-то он был спортсменом Лиги плюща и еще не утратил былой формы. В беге на короткую дистанцию он обгонял сына. Джейк отцом восхищался; он избежал периода подростковой вражды с родителями, в котором Саймон застрял со своими предками. И хотя черты лица Джейк унаследовал от матери, в поведении он так точно подражал отцу, что все вокруг замечали, насколько они похожи. Любопытно, думал Джейк, как легко заставить людей видеть то, что тебе нужно.

– Сегодня нет, – ответил он отцу.

Мать обычно звонила Джейку хотя бы раз в день, если не приходилось мотаться по совещаниям.

– Все у нее дела, дела… – проворчал отец, доставая из кармана телефон. – Сейчас узнаю, скоро она или придется ужинать без нее. Ты не против вьетнамской еды?

– Конечно нет.

– Не понимаю, зачем мы столько денег угрохали на ремонт, если кухней никто не пользуется? – пробормотал отец.

Джейк знал зачем: чтобы кухня выглядела шикарно. Как и остальной дом. Когда несколько лет назад мистер Риордан стал партнером юридической компании, он переехал с семьей в один из домов на престижной улице, которая давно ему приглянулась.

– Веллингтон-авеню! – всякий раз восклицал он, проезжая мимо. – Здесь лучшие дома в городе!

Мать чаще всего улыбалась в ответ, хотя время от времени замечала, наморщив нос:

– Слишком уж они огромные!

– Дом не может быть слишком большим, – возражал отец.

Джейк его в этом поддерживал. Кто откажется от пяти гостевых спален, игровой комнаты, полностью оборудованного подвала, каких почти не встретишь в округе, и огромного двора с идеально вписанным в ландшафт бассейном? Джейку теперь оставалось одно: найти правильных, под стать этой роскоши, друзей.

И правильную девушку.

Внезапно отец нахмурился.

– Кто это? – рявкнул он, прижимая телефон к уху. – Вот как? Это номер моей жены, почему отвечаете вы? Да уж, будьте любезны. – Последовала пауза, затем отец воскликнул: – Кэтрин?! Ты домой вообще собираешься?

Джейк схватил наушники, воткнул провод в разъем телефона и включил музыку. Он не любил, когда в голосе отца появлялись стальные нотки – как будто на тебя заранее злятся, даже если ты ничего не сделал. Когда Скотт Риордан повышал голос, впору было лезть на стену, а с женой он все чаще разговаривал именно так.

Джейк пришел к выводу, что безопаснее отгородиться. Ведь если ты ничего не видишь и не слышишь, то и беспокоиться не о чем.