Читать книгу: «Хуррит 2», страница 2

Больше всего движения жрецов наблюдалось у Святилища всех Святых – они постоянно входили в это большое и мрачное здание. Но стражников здесь не было, по-крайней мере снаружи. Чтобы проверить свою догадку, направился внутрь, преодолев девять длинных каменных ступенек. Двое стражников возникли из тёмного прохода внутрь:

– Назад! – Бронзовое острие копья коснулось груди. Изобразив испуг, поспешно отскочил обратно и вернулся к Этаби, наблюдавшему со стороны.

– Было ещё двое воинов, они выходили оттуда, – кузнец показал на боковую сторону святилища. Сейчас там было пусто, но Этаби не мог ошибаться – просто убедившись, что опасности нет, воины вернулись. Святилище имело запасной вход с торца, именно оттуда и вышли воины, виденные хурритом. Меня так и подмывало проверить догадку, но такое любопытство не осталось бы незамеченным хеттами.

У входа в храм Улликуми был всего один стражник лениво жевавший ячменную лепёшку, приставив копьё к стене святилища. Мы подошли к входу. Стражник даже не обратил на нас внимания, занятый своей трапезой. Вряд ли такого ценного человека как богиня Инанну, сторожили бы без должного усердия.

У святилища Телепину стражи не было вовсе, да и само святилище оказалось из одной большой комнаты, где стояла огромная каменная плита с барельефом. Изображение было не самое лучшее, но можно было различить большое дерево и фигуру человека с козьими рогами.

А вот храм Тешуб-Тарку охранялся не хуже Святилища Всех Святых – на ступеньках сидело двое стражников, спрятавшись от солнечных лучей за одной из колонн. Ещё двоих я заметил у самого входа – до нас в храм направлялся старик в лохмотьях, но стражники перегородили ему путь. Можно было слышать просьбу старика, просившего разрешения вознести хвалу Тешуб-Тарку. Все его уговоры остались тщетны – его прогнали пинками, кольнув копьём в тощий зад.

Если информация Инлала верна, что Инанну явят народу на площади Четырёх Храмов, наиболее вероятным местом содержания являлся либо Храм Тешуба-Тарку, либо Святилище Всех Святых. Могло быть и по-другому: её могли привезти на колеснице и привезти через весь город, демонстрируя людям. Но эсор уже дал понять, что владеет информацией, оставалось только надеяться, что он не ошибся.

– Этаби у меня есть план, но боюсь, он тебе не понравится, – пришло время поделиться своим замыслом с хурритом. Сейчас от него больше требовалось невмешательство, чем помощь. Оставалось убедить этого упрямца, что один я лучше справлюсь с диверсионной вылазкой, нежели в сопровождении этого вспыльчивого и невероятно опрометчивого человека.

Глава 3

Как и предполагал, Этаби с ходу попытался опровергнуть мой план по спасению Ады, где я в одиночку вхожу в храм, расправляясь со стражей, и освобождаю пленников. Кузнец в это время должен был держать наготове лошадей, чтобы мы могли немедленно покинуть Хаттуш и скакать на восток, к ближайшим хурритским поселениям. Даже то, что в качестве укрытия была выбрана его родная земля, не могло снизить накал страстей. Хуррит орал, что он не женщина, чтобы ждать пока я буду сражаться. Исчерпав все доводы, решил наглядно показать превосходство рукопашной подготовки офицера спецназа ГРУ над грубой силой варвара.

– Нападай, – встав в стойку, ожидая действий кузнеца, но тот и бровью не повёл.

– Ударь или поймай меня, – Этаби не реагировал, на его лице было неподдельное удивление.

– Ты трус! – этого хуррит вынести не мог, его глаза сузились, и он ринулся на меня, размахивая ручищами-лопатами. Отскочив в сторону, пропустил его, ставя подножку – гигант грохнулся на землю, подняв облако жёлтой пыли. Мгновенно оседлав его, произвёл захват шеи обеими руками – как правило, люди пытаются разорвать захват, теряя драгоценные секунды. Но Этаби был или слишком силен, или слишком упрям: он умудрился встать на ноги, хотя я сидел на его спине, проводя удушающий. Но эти усилия были его последним успехом: задушенный гигант, засыпая, опрокинулся навзничь. Слишком поздно оценил опасность – полтора центнера веса выбили воздух из грудной клетки, оглушив меня почти до потери сознания.

Хуррит завозился на мне, приходя в сознание – надо было выбирать из-под этой туши. Я успел встать на ноги раньше кузнеца: поматывая головой и мыча невнятное, он только встал на колено и начал подниматься – сильным ударом под опорную ногу, завалил его на землю. Главное – не давать ему прийти в себя, эту груду мускулов очень нелегко вырубить. Удар по незащищённой печени должен был заставить согнуться от боли, но гигант вынес его молча.

Но удары и удушение не прошли даром – Этаби был в прострации, его реакция замедлилась. Опрокинув его из партера, взял руку на треугольник, фиксируя голову и вторую руку ногами. К своему стыду, мне не хватило физики преодолеть сопротивление кузнеца – он начал сгибать руку, буквально поднимая меня с земли. Отпустив захват, ушел от его рук, кувыркнувшись и вскакивая на ноги. Никакой близкой дистанции, попади я в его захват, неважно какой – он просто сломает мне грудную клетку в объятиях.

А вот с реакцией у хуррита было совсем плохо – джебы проходили свободно, даже дважды потряс его боковым, но он устоял. Этаби кидался вперёд, вкладываясь в силу удара – легко отскочив, пропускал его мимо, инерция удара влекла гиганта дальше. Удар по почкам, по задней поверхности бедра – все эти приёмы накапливались и в итоге должны были дать результат.

Отбитое правое бедро подвело хуррита – кинувшись на меня, он завалился наземь: не давая ему подняться, оседлал со спины и приставил нож к горлу.

– Хватит, Этаби, ты проиграл!

Игнорируя нож, он попытался сбросить меня, но мои ноги надёжно обхватывали его туловище, зацепившись стопами за бёдра. Кузнец опрокинулся на спину – в этот раз я был готов и смягчил падение, на минуту убрав нож от греха подальше. Фиксируя левой рукой челюсть, снова приставил нож к горлу:

– Этаби, всё!

Ручища кузнеца молотили воздух, пытаясь достать моей головы, но мне было видно, и я просто не давал себя схватить.

– Я отпускаю тебя, бой окончен! – разжав руку и расцепив ноги, откинулся назад: схватка меня измотала. Было ощущение, что я снова сдаю экзамен по рукопашному бою, но сразу двум инструкторам. Кузнец поднялся на ноги, и хромая направился в сторону.

– Этаби, подожди, – поднявшись, догнал его:

– Ты очень сильный и храбрый, но есть вещи, которые силой и храбростью не одолеть, называется подготовка. Я одолел тебя, потому что у меня есть подготовка, меня этому долго учили. Ты намного сильнее меня, и я очень рад, что мы с тобой не враги.

Из всего сказанного хуррит услышал слово подготовка – ведь именно это явилось причиной его поражения.

– Мне нужна поготока, – его угрюмое лицо немного скривилось, произнося незнакомое название.

– Сейчас мы не успеем, но я тебе обещаю, будет тебе подготовка, – протянул руку, утонувшую в лапе этого гиганта. Урок кузнец усвоил, пару раз ловил на себе его удивлённый взгляд, в котором явно читалось уважение. Выше меня на голову, раза в два превосходя в физической силе, кузнец оценил мои возможности. Я даже заметил, что отношение ко мне изменилось – так дети смотрят на отца-кумира.

Одной проблемой стало меньше – мой план был принят, хотя это явно не нравилось моему напарнику.

Вспомнив про Саленко, который был захвачен вместе с Адой, решил прикупить четвёртую лошадь, не оставлять же археолога с хеттами. За следующие два дня, несколько раз в одиночку посещал площадь Четырёх Храмов, чтобы оценить возможные пути отступления.

Мальчик, посланный эсором Инлалом, нашёл меня в ночлежке, когда до праздника Достам Кам оставалось пять дней. Следуя за посланником, петлявшим между каменных домов и глиняных заборов, попал в знакомое место, где в прошлый раз мы беседовали с эсором.

Инлал сидел под небольшим деревом, наблюдая, как подопечные занимаются делами. Со стороны всё выглядело как небольшая ремесленная мастерская: кто-то лепил кувшины, две закутанные женщины скоблили козьи шкуры. Старик был доволен, на его лице играла улыбка, а в руках он держал глиняную чашку. Небольшой кувшин стоял у его ног, подросток смиренно ожидал указаний.

– Налей, – Инлал показал мальчишке на меня. У меня не было желания пить слабенькое пиво, его соломенный цвет трудно было спутать с другим напитком. Но отказавшись, мог обидеть хозяина, по факту я находился у него в гостях. Подросток подал мне чашку, пригубив, я даже открыл рот от удивления. Это было весьма неплохое пиво, явно крепче того, что приходилось пить в Хале.

– Хатты не умеют варить метшур, – сделав глоток, эсор продолжил, – так варят в моём городе Нанави.

– Хорошее пиво, – похвалил напиток, снова прикладываясь к чашке.

– Пи-во, – повторил Инлал, допивая свою чашку. Вытерев губы рукой, эсор спросил прямо:

– Пит сикль принёс?

– Не принёс, принесу, когда ты скажешь, где Инанна и болтливый мужчина, – я протянул чашку мальчишке, желая повторить. Тот, подхватив кувшин, наполнил посуду до краёв.

– Мы эсоры не верим в слова, нам нужны действия, – Инлал вытащил из своего кошеля маленькую треугольную монетку. Такой я раньше не видел в обороте.

– Это мина, на неё ты можешь купить пять пригоршней муки из пшеницы и сделать лепёшки. И эта мина – цена твоей жизни, если обманешь меня, – эсор швырнул монетку неприятному типу недалеко от нас. Мужчина ловко подхватил её и спрятал за пояс. Инлал сказал пару слов, и неприятный тип внимательно посмотрел на меня, изучая с ног до головы.

– Его зовут Паших, он очень опасный, убивает людей, – эсор замолчал, подбирая слова. – Он убивает людей, которые мои враги, – молчание затянулось, пока я его не прервал.

– Зачем ты мне это говоришь? Мне не интересны твои враги и твои киллеры, – на незнакомое слово бровь Инлала выгнулась дугой, но я не стал ничего объяснять. – Скажи, где держат Инанну и болтливого мужчину, и я принесу твои пит сикль.

– Я заплатил Пашиху, чтобы он убил тебя, – подожди, остановил эсор меня, видя, что моя рука полезла за пазуху. – Он убьёт тебя, если ты меня обманешь. Если не обманешь, он забудет твоё лицо, – благодушно улыбнулся эсор, словно сообщил мне радостную весть.

– Я не обману, а твоему Пашиху лучше не приближаться ко мне, – сделал паузу, наблюдая за реакцией старика. – Если я его ещё раз увижу – убью. Говори, где Инанна и болтливый, и мы разойдёмся. Отправишь со мной своего человека, которому веришь – я передам пит сикль.

– Я сам пойду с тобой, – отрезал Инлал. – Твою женщину и ещё с ней мужчина, их держат в Великом Храме Шивина и Тушпеа.

Это название слышал впервые, к чёрту летел отработанный маршрут с площади Четырёх Храмов.

– Да сколько храмов в этом городе? – вырвалось у меня, огорчённого информацией эсора.

– Много раз больше чем пальцев на твоих руках, – Инлал наслаждался произведённым эффектом.

– А где находится этот храм?

– Один вопрос – один ше, – напомнил ставку меняла.

– Ну ты еврей, – отдав монетку, получил ответ – храм находился почти у восточных ворот Хаттуша, довольно далеко от нашей ночлежки.

Кроме Инлала, за нами неотступной тенью следовало трое его подручных. Эсор опасался, что может попасть в ловушку, сумма пит сикль неплохое состояние по этим временам. Пока мы молча шли, старик не сводил с меня глаз – его явно интересовала, что я скрываю за пазухой. Внимательный эсор сразу заметил, как при угрозе моя рука нырнула за пазуху. Я примерно представлял, что творится у него в голове: странный светлый мужчина, пришедший в логово врагов за женщиной. Уже одно это, не считая моего богатства сиклями, было достаточно, чтобы меня опасаться. Знай Инлал всё обо мне – причин бояться оказалось бы куда больше.

Когда я передал ему пит сикл, глаза старика немного увлажнились – он дважды проверил серебро на зуб. Уже уходя, Инлал остановился и наклонился к моему уху:

– Храм Шивина и Тушпе относится к богам хурре, но среди хаттов тоже многие в него верят. Богиня должна пройти из храма хурре в храм Тешуба-Тарку, это важно для хаттов.

– Почему? – я вытащил ше, помня расценки эсора.

Но он замахал руками, отказываясь принять ше.

– Инанна богиня не только хаттов, хурре тоже её почитают. Даже мы считаем богиней, но называем Иштар. Хатты специально делают так: богиня пройдёт из храма хурре в храм хаттов, являя свою милость одним и покидая других. Так решили жрецы, – торопливо попрощавшись, Инлал со своими спутниками исчез в проулке.

А это уже становилось интересно – первой новостью было наличие храма хурре во вражеском городе. Но эсор говорил, что и сами хатты чтут богов хурритов. Честно говоря, этот разноликий и разноязычный пантеон богов реально утомлял. Боги разделялись на наших и не наших, старых и новых, ложных и истинных. Многобожие во всей своей красе, когда одного и того же бога нарекали разными именами, приписывали разные покровительства. Саленко, наверное, на седьмом небе от счастья, если его не сделали рабом. Но мне всё это было чуждо – есть только один Бог и есть человеческая совесть.

Этаби подтвердил слова Инлала: Шивини был богом солнца, а Тушпеа, её он назвал Тешали – являлась его супругой. Ему было непонятно моё удивление, что в Хаттуше есть храм богов хурре.

– В Вешикоане есть храмы богов хаттов, эсоров, сарганов и даже эсоров, – просветил меня хуррит, – богам не о чем спорить, это люди только всегда недовольны.

Такая религиозная терпимость задолго до нашей эры казалась невероятной – я же помню старый мир, где почти каждый конфликт или война имели религиозный подтекст. Здесь люди тоже вели войны, но при этом терпимо относились к верованиям других.

Великий храм или храм Шивини и Тешали находился в восточной части Хаттуша. В той стороне мы ещё не бывали: в этой части города преимущественно проживали не хетты. Этаби, проживший в соседней империи хурритов, узнавал большинство племён по одеждам.

– Эсоры, хурре, циниты, фриги, – называл народность кузнец, ориентируя меня в окружающих. Для меня большинство были на одно лицо, кто явно отличался от остальных – так это африканцы. Их было немало, то и дело встречались чернокожие гиганты, зачастую обнажённые по грудь, несмотря на прохладу. Встречались и чернокожие женщины с короткими жёсткими волосами и неприкрытой головой.

– Мелуххи, – немного пренебрежительно ответил на мой вопрос Этаби. Мы уже подходили к Великому Храму – хуррит прокладывал дорогу в толпе, как ледокол среди льдов.

У самого храма было ещё больше людей – сам храм чем-то напоминал пирамиду с усечённой верхушкой. В храм вел широкий проход, возле которого стражники разворачивали людей, отгоняя их копьями.

– Говорят, богиня Инанна в этом храме, – высохший старичок вёл под руку слеповатого подростка. Толкающаяся толпа дважды разорвала их руки, но старичок с невероятным проворством вновь находил своего подопечного.

– Если Инанна прикоснётся к твоим глазам, ты вновь увидишь солнце, – остаток фразы я не услышал, между нами протиснулись чернокожие, названные кузнецом мелуххами. Пританцовывая и напевая необычную мелодию, группа чернокожих рослых мужчин, продвигалась вперёд. Перед ними расступались, уступая им дорогу. На мой взгляд, перед храмом уже собралось несколько сотен человек.

– Они тоже почитают ваших богов? – На мой вопрос хуррит скривился:

– Они почитают всех, но при этом говорят, что боги произошли от них. Меллухи, – презрительно сплюнул Этаби, попав в мужчину средних лет. Тот молча оценил свои шансы и злобно пробурчав проклятия, ушёл в сторону, не связываясь с моим другом.

Группа танцующих и поющих мелуххов дошла до входа в храм – стражники с копьями наперевес преградили им путь. Мы тоже почти дошли до входа, как мелуххи, остановились, прервав свои песнопения.

– Назад, – один из стражников кольнул рослого чернокожего в бедро.

Не знаю, послужило ли именно это причиной или так было задумано сразу – мелуххи набросились на стражу. Всё произошло так быстро, что все оцепенели. Внезапность атаки дала мелуххам преимущество на первом этапе – несколько стражников лишились копий, а двоих чернокожие успели убить. Но старший успел поднять тревогу – из храма выбежал десяток стражников. Через минуту всё было кончено – четверо стражников и семеро чернокожих умерли и умирали, истекая кровью.

В момент схватки у меня мелькнула мысль ворваться в храм и, пользуясь сумятицей, освободить пленников. Но, прежде чем я преодолел ряды стоявших перед нами, число стражников на площадке перед входом в храм возросло до пары десятков, и они все прибывали. Когда хеттов, охраняющих вход стало порядка трёх десятков, они сомкнули ряды и, выставив копья, стали наступать, оттесняя всех назад. Момент был упущен, без подготовки и лошадей для бегства, мой порыв был обречён на неудачу.

Оттеснив нас на несколько десятков метров, стражники остановились. Толпа несколько успокоилась, и я уже планировал уходить, потому что мы убедились в словах Инлала. Такое количество охраны было лучшим подтверждением его слов, да и слова, что богиня Инанна в храме, слышались от соседей слева и справа.

Из чёрного проёма показался седовласый мужчина в белых одеяниях. Он прошёл несколько метров и остановился на площадке, поднимая руку, призывая к тишине.

– Идите домой, храм закрыт, – его слова заглушил гул сотен голосов, требовавших открыть им храм и явить богиню.

– Инанна! Инанна! Инанна!

Толпа начала скандировать, седовласый жрец о чём-то говорил со старшим стражником. Тот отрицательно качал головой, показывая на беснующуюся толпу. Шум толпы, требующей показать им богиню, нарастал. Жрец со страхом посмотрев на толпу, ретировался назад под свист и улюлюканье. Ещё несколько стражников вышли из храма, присоединяясь к своим товарищам.

– Инанна выйдет к нам, смотри на неё, Исип, – сухопарый старичок со слепым подростком вновь оказались рядом.

– Но я же ничего не вижу, – голос мальчика был полон грусти и печали.

– Я покажу куда смотреть, смотри, и твои глаза вновь увидят солнце, – старик не терял оптимизма. Старик сфокусировал взгляд слепого на входе в храм, словно ожидал выхода богини с минуты на минуту. Задние ряды стали напирать, словно пытались смести стражников вместе с теми, в кого упирались их копья.

– Уходим, Этаби, мы знаем, где она, – уже повернувшись и начав протискиваться назад, услыша, как в едином порыве взревела толпа:

– Инанна!

Словно ужаленный, развернулся – на усечённом конусе храма, виднелась женская фигура. Белые просторные платья трепетали на ветру, а осеннее солнце искрами отражалось я красных волосах Ады.

– Инанна! – ревела толпа, протягивая руки наверх, словно могла дотянуться до богини. С моего места до Ады было меньше ста метров. Рядом с девушкой был тот самый жрец, что ранее выходил, требуя тишины. Он снова поднял руку, прося успокоиться – в этот раз подействовало как по волшебству. Установилась тишина, в которой было слышно дыхание соседей в толпе и стук своего сердца.

Не успев осознать, что происходит, вложил в свой крик всю мощь, на которую был способен:

– Ада, я здесь и скоро освобожу тебя!

Глава 4

– Арт! – Ада рванулась к краю верхней площадки, являвшейся крышей храма Шивины и Тешали, словно собиралась спрыгнуть вниз. Жрец оказался проворным – он ухватил девушку за плечи, из невидимого мне выхода на крыше, наверху появилось ещё два жреца. Общими усилиями они сломили сопротивление девушки и потащили её назад, собираясь снова упрятать в тёмном чреве храма. Толпа, стоявшая внизу по-своему восприняла случившееся, решив, что богине угрожает опасность.

– Инанна, – в едином порыве выдохнули люди и спонтанно, без команды, ринулись вперёд. Что такое тридцать или сорок стражников, когда против тебя идут разъярённые фанатики в десять раз больше числом. Первые ряды, напарываясь на копья, ухватывая оружие стражников, связали их действия. Основная масса буквально смела стражников вместе с их жертвами, топча замешкавшихся. Порыв толпы был так силен, что нас с Этаби развело по сторонам: могучий кузнец чуть отставал, его фигуру трудно было увлечь даже такой толпе.

«Это шанс», – мелькнуло в голове, активно работая локтями, стал протискиваться вперёд, чтобы быстрее достичь входа в храм. Мне приходилось видеть незапланированную эвакуацию, когда, дойдя до двери, неуправляемая масса блокировала проход.

Я успел, практически следом за мной стала та самая пробка из человеческих тел, что мешала людям войти внутрь. Ещё около десяти человек оказались со мной внутри просторного зала, где на стенах горели факелы, отбрасывая причудливые тени. Пробка из человеческих тел у двери не была мёртвой – люди из неё прорывались внутрь.

Не теряя времени, добежал до противоположной стены: один коридор вёл налево, второй уходил направо. Интуитивно выбрал левый коридор, буквально через десять метров дойдя до лестницы.

– Инанна, – обгоняя меня, на лестницу, ринулись двое. Факелов здесь было мало, стараясь не оступиться, побежал наверх, прыгая через ступеньку. Противный скрежет камня застиг меня на пятом прыжке, а через пятнадцать прыжков уткнулся в двоих мужчин, толкающих, как мне показалось, стену. Это был тупик, дальше прохода не было.

– Помоги, – окликнул меня один из «толкачей». Только открыл рот, чтобы послать его подальше, как понял, что с той стороны закрыли дверь, использовав камень. Ещё трое мужчин, за которыми следовала целая толпа, столпились на лестнице, дойдя на нас. Площадка в этом месте была узкая – только четыре человека могли поместиться и попробовать сдвинуть камень.

Толпа на лестнице кричала, требуя скорее открыть проклятую дверь, но все усилия не приносили результата. Не знаю, как была устроена эта дверь-камень, но нам не удавалось даже вызвать минимальное движение или раскачку. Отчаявшиеся сдавались, уступая место энтузиастам из толпы. После нескольких безуспешных попыток толпа сменила тактику – откуда-то появился бронзовый топор и массивный бронзовый молот. Удары топором и молотом выбивали мелкую сыпь, оставляя лишь царапины. Такими темпами придётся работать две недели, чтобы добиться результата.

– Арт, – снизу послышался голос Этаби, за которыми последовали проклятия. Работая как ледокол, гигант поднимался наверх, расталкивая столпившихся на лестнице. Тяжело отдуваясь, кузнец оказался рядом. Выхватив молот из рук очередного паломника, он произвёл несколько мощных ударов и бросил его на пол:

– Это не эшк, не получится. – После его ударов ручка молота треснула, грозя сломаться, а края были выщерблены.

Мне нужна была минута принять решение: Ада буквально в паре метров, но огромная каменная плита загородила проход. Вероятно, храм строился с расчётом на осаду – оставшимся за плитой ничего не грозит. Если у людей будет запас еды и воды, они смогут выдержать длительную осаду. Взобраться на храм по внешней стене тоже не получится – базальтовые стены были гладкими как стекло. Даже содержание Ады именно в этом храме теперь обрело смысл – здесь можно было не бояться нападения врагов или фанатов-паломников.

– Этаби, уходим!

– Ада? – кузнец просто не понимал, как можно отступиться, находясь так близко от цели.

– Уходим, быстро! – Схватив его за руку, буквально потащил за собой. Хаттуш не Москва и местному «ОМОНу» не придётся стоять в пробках. Нападение на храм не могло пройти незамеченным, буквально немного времени и здесь появятся воины. Много воинов и будет много крови.

Работая локтями, выбрались в нижний зал – половина факелов уже была унесена, мародерство, оказывается зародилось очень давно. Часть паломников стояла в углу, вознося молитвы Шивини и его супруге, вторая неистовствовала, всё время повторяя «Инанна, Инанна».

Мы успели выбраться и даже достичь боковой улочки, по которой пришли сюда, когда появились первые всадники. Я впервые видел стрельбу из лука на скаку. Надо отдать должное хеттам, стреляли они неплохо. Около двадцати всадников, за пару минут успели перестрелять больше полусотни, оставшиеся хлынули в храм.

– Его назовут храм крови, будет бойня, – Этаби пригнулся, одна из стрел вонзилась в глиняный забор. Пока всадник не успел прицелиться лучше, потянул кузнеца за руку, увлекая вглубь улочки. Пробежав около двухсот метров, дальше пошли спокойно – по такой узкой улочке всадник не рискнёт преследовать, внутри храма ещё оставалась пара сотен потенциальных жертв.

В этой части города было большее разнообразие во всём: уличные торговцы едой встречались на каждом шагу. Я увидел даже некое подобие публичного дома – несколько женщин в довольно смелой одежде для этого города. Стояли у двери открытого дома, внимательно разглядывая прохожих. Одна из девушек была реально хороша – наши взгляды встретились, девушка улыбнулась, едва заметным наклоном головы послав предложение.

«Руссо туристо – облико морале», – вспомнилась фраза из шедевра советского кинематографа. Послав красотке воздушный поцелуй, чёрные глаза расширились от удивления при моём странном для поступке, поспешил дальше. Приятный запах жареного мяса заставил сглотнуть слюну: мужчина с тюрбаном на голове, готовил на вертеле, постоянно переворачивая.

– Сколько? – спросил, указывая на тушку козлёнка, которому едва ли исполнилось полгода.

– Мина, – ответил мужчина, укрепляя меня в мысли, что перед нами эсор. Хетты, разменную монету предпочитали называть ше. Протянув ше, хотел сказать, что жаркое забираем с собой, когда повар потребовал ещё.

– Два ше? – этот неустойчивый и своеобразный курс местных денег меня нервировал.

– Два, – подтвердил продавец. Этаби, до этого молча наблюдавший мой торг, что-то сказал эсору на неизвестном языке. Тот побледнел и закрыл мою ладонь, на которой лежал второй ше:

– Для тебя всего один ше.

Косноязычность и вольное отношение к словам, родам, времени уже меня не удивляло. После фразы, сказанной собеседником, я мысленно переводил всё на русский язык, чтобы было понятнее.

Мужчина попросил немного подождать, объясняя, что еда ещё не готова. На мой взгляд, козлёнок был готов – покрытый румяной коркой, он источал такой запах, что мои внутренности играли одну из сонат Чайковского. Между Этаби и поваром завязался разговор, воспользовавшись этим, стайка ребятишек примерно девяти-десяти лет налетела на готовящегося коленка. Прежде чем мы успели среагировать, сорванцы успели оторвать ногу с лопаткой, уронив вертел на угли.

– Шари ман сувис, – повар успел огреть одного палкой по голове, мальчишка побежал дальше, петляя, как пьяный после перепоя.

– Этаби берём мясо и уходим, – извиняющийся повар вытащил свой вертел и ловко насадил козлёнка на палку. Медный вертел вернулся на своё место, мы же, распространяя аромат жареного мяса, направились к Мунталу в ночлежку.

Утром практически весь город был в курсе вчерашней бойни – большинство паломников из храма сдались, но наиболее фанатичные нашли свою смерть. Подсчётом никто не заморачивался, но убитых было очень много. После случившегося, задача по освобождению Ады становилась труднее – жрецы извлекут урок и усилят охрану богини. Даже существовала вероятность, что в праздник Достам Кам могут не осуществить выход Инанны к людям.

До самого праздника оставалось четыре дня, я снова навестил Инлала, чтобы убедиться в том, что шествие богини из Великого Храма в храм Тешуба- Тарку состоится. И снова эсор отказался взять ше, пообещав ответить в течении дня.

Оставив Этаби с лошадьми, он приторачивал к седлу стремена, вновь прошёлся по маршруту между храмами. Аду, скорее всего, повезут на колеснице-аркава, так они здесь назывались. Значит, путь будет пролегать по широким улицам с относительно ровной поверхностью. Дважды прошёл по предполагаемому маршруту, пока не нашёл нужное место для засады.

Засаду решил организовать в узком проулке – одна глиняная стена в этом месте грозила обрушиться в любую минуту. Если удастся вытащить Аду из рук стражи и юркнуть в проулок, хуррит мог обрушить стену, отрезая погоню. При таком раскладе у нас будет несколько минут, прежде по другому проулку возобновится погоня.

Этаби план понравился, особенно его часть, где он обрушивает стену, задерживая погоню. В ста метрах от проулка было удобное место для коновязи, где нас ждали бы лошади.

Нужен был ещё один человек, чтобы держать лошадей наготове. Если лошадей уведут пока мы заняты спасением Ады, окажемся в ловушке. Во всём городе только Инлал мог помочь с этим вопросом. Вечером он явился в сопровождении своих людей, уверяя, что планы жрецов не изменились – Аду планировали провезти на аркаве от Великого храма в храм Тешуба-Тарку.

– Почему ты помогаешь?

Эсор усмехнулся, оглянувшись по сторонам, зашептал, чтобы слышал только я.

– Хатты, получив свою богиню, начнут войну с хурре. Их больше, кроме того, мы эсоры, тоже временами воюем с хурре. Они исчезнут, – Инлал явно намекал на проигрыш хурритов.

– Что будет когда хатты полностью захватят все земли хурре?

– Они станут воевать с вами? – рискнул предположить.

– Да. Мы воюем с хурре, хотя мы дети одного отца. А с хаттами мы не дети одного отца и война с ними будет не такая как с хурре. Я помогаю, потому что думаю о своём народе, на много Лун вперёд, – эсор ушёл, оставив меня размышлять о его роли во всём происходящем.

Моё первоначальное мнение о нём как о меняле, ростовщике и просто жадном человеке оказалось неверным. По сути, Инлал возможно был самым первым резидентом в истории человечества. Его «лёжка» напоминала хорошо укреплённую точку – подойти можно было только с одной стороны, и на месте всегда находились молодые крепкие мужчины.

Уже через день ничего не напоминало о бойне у Великого Храма – кровь засыпали песком, трупов нигде не было видно. Но жрецы учли урок, уже при подходе к храму небольшими группами слонялись вооружённые воины, а сам вход сторожили порядка десяти стражников. Чтобы убедиться в том, что Ада всё ещё там, решительно направился к входу. Мне не дали даже подойти к ступеням, одна из слоняющихся групп воинов, взяла меня в клещи:

– Куда идёшь?

– Хочу поднести дары богу солнца Шивини, – показал маленькую фигурку идола, подаренную мне Мунталом. Хозяин ночлежки благоволил к хурритам: признав Этаби, принёс фигурку размером с мизинец.

– Ты хурре? – в голосе воина звучала угроза.

– Я Рус, – воины переглянулись и последовал ещё вопрос:

– Кеми?

– Нет, я Рус, пришёл оттуда, – махнул рукой на север.

– Не слышал о таких, храм откроют только после Достам Кам, а теперь уходи, – прикоснувшийся к груди наконечник копья говорил о серьёзном настрое воина. В храм я и не собирался, надо было убедиться, что охрана не снята.

План начал получать очертания – выскочив из проулка во время шествия, выстрелами из глока сниму ближайших странников. Звуки выстрелов и смерть воинов хеттов ожидаемо вызовет панику и хаос. Моя задача – схватить Аду и затащить в проулок. Если Саленко рядом, он сам последует за мной. Этаби рушит стену, мы бежим до конца проулка, где садимся на лошадей. У нас будет порядка десяти минут, чтобы успеть доскакать до ворот и вырваться на свободу, прежде чем тревога достигнет стражи у ворот.