Читать книгу: «Судьба: Оруженосец», страница 3

– Бримль, – буркнул я, тыча костылём в липкий пол.

– Минату, – кивнул бармен и тут же гаркнул что-то на аркинском в сторону кухни.

Оттуда вынесли закопчённую кастрюлю – странно, ведь бримль всегда разливали из бочек. Бармен черпнул мутную жидкость кружкой, шлёпнув её передо мной.

Запах – тот самый: терпкий, сладковато-землистый, как брусчатка после дождя. Вкус…

А вкус.. Это ещё та дрянь.. Они разбавили бримль водой, толи чаем каким-то. Где сладковатая горечь, что сменялась терпкой кислинкой, наполнявшая смыслом жизнь? Я не вы держал. Сорвался.

– Это что за дерьмо?! – рявкнул я, швыряя кружку на стойку. Брызги мутной жижи заляпали бармена.

– Если бы я хотел ослиной мочи, я бы пиво заказал. Где Дряньед?! Он вообще знает что за дерьмо вы подаёте?..

Бармен, вытирая лицо, закатил глаза:

– Варвар… – буркнул он по-аркински.

Это слово я знал. В былые годы они так пренебрежительно называли всех Авалорцев.

Последняя капля. Я так долго мечтал о глотке нормального бримля… а этот урод напоил меня мочёй да ещё и оскорбил. Уже вскипел, готовый лезть в драку, хоть и на костыле – как вдруг сзади чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо.

Тихий, хрипловатый голос с лёгким аркинским акцентом прозвучал за спиной:

– Успокойся, служивый. Арамин, слей ту бурду. Плесни ему с бочки.

Прежде чем я успел развернуться, тяжёлая рука мягко прижала меня к стойке.

– Садись-ка… – в воздухе запахло благовонием вперемешку с табаком и мятой.

Рядом уселся пожилой аркинец с густыми усами, словно щётка для лат, и в бардовом тюрбане.

– Ты как баран в новом стойле. – хрипло усмехнулся он. – Давно меж мирных не бывал?

– Лет десять. Ты кто? И где Дряньед?

– Я Овчибран, пастух… был пастухом. Теперь – беженец, как все.

– Рад знакомству, я…

– Держáти! – бармен шлёпнул две кружки на стойку.

– Спасибо, Арамин. Так вот, Драньед… – начал Овчибран, но слова его потонули в янтарном свете кружки.

Мир сжался до стенок глиняного сосуда.

Первый глоток:

– Сладость, ударившая в нёбо, как солнце в степи после дождя.

Второй:

– Горечь, въедливая, честная.

Третий:

– Кислинка на губах – дикая яжевика с придорожного куста.

Настоящий. Тот самый.

Мягкий дурман пополз к вискам, смывая пыль дорог, горечь поражения. Тёплая волна накрыла грудь. Спустя столько времени, я наконец мог сказать – я дома.

Из речей Овчибрана стало ясно: Драньед продал трактир и открыл новый за стенами Рябьхрустального. А новым владельцем этой харчевни стал сам Овчибран. Откуда у простого пастуха-беженца столько денег? Он так внятно и не объяснил. Весь трактир замирал когда говорил Овчибран, видимо мужик не так прост как о себе говорит.

Я допил осадок, швырнув кружку на стойку:

– Понятно. Прости, спылил немного… – голос хрипло зацепился за горло.

Овчибран кивнул бармену. Тот плеснул новой порции.

– Бывает, – хмыкнул старик. – Сложно освоится в старом стойле когда всё вокруг иначе, хоть и в стенах прежних.

– Да, дело говоришь, – делая глоток бримля. – Вы-то чего к нам таким скопом? Аль у вас там потоп случился?

– Первородного хлопнули…

Моя кружка грохнулась о пол. Глаза полезли на лоб.

– К-как?! – выдавил я. – Мы за десяток лет – только сборщиков лупили! А вы… первородного?! Эту тварь, что саму жизнь из грязи лепит?!

Пальцы сами сжались в кулак. Не верю. Не может быть…

– Какими бы наши создатели не были, они не боги, – продолжил Овчибран. – «Гнев алхимический» – так ваши академики зовут ту штуку – рванул в упор. Даже первородный не осилил.

Он замолчал, глядя в кружку.

– Слепая удача. Сами не чаяли… А они… Реку Аркин обратили в пыль. А города наши… – он закурил, – все в пойме были. Жили.

Тишина повисла в трактире, даже воздух замер.

– Засуха. Голод… Мясо соседа вместо хлеба. Вот и потянулись остатки к вашим стенам.

– Мне жаль..

Остаток вечера пролетел за кружкой бримля да байками. Я рассказывал о степных битвах, пьяных драчунах из 54-го, глупости молодых лейтенантов. Он о тягости жизни в пустыни. Овчибран оказался крепким стариком – хоть и враг вчерашний, а выпить да посмеяться мастер. Думаю ещё не раз приду к ему выпить.

Он предложил остановится у его, на втором этаже. Я не стал отказываться время уже позднее в город завтра схожу.

Рано утром я уже стоял у врат Рябьхрустального. Пройти пропускной пункт не проблема, всё же я местный.

Город встретил меня шёпотом родных улиц.

Под ногами знакомая мозаика, искрившаяся солнечными зайчиками от хрустальных пирамид на крышах. Вдоль дорог журчали тонкие каналы, ведущие в каждое здание. Шаги сопровождало мирное кваканье почтовых жаб и воспоминания.

Здесь, на ступенях ратуши, я впервые встретил Элин. Мне только что подарили долгожданную почтовую жабу – и я не успел донести её до дома. Юркое создание выпрыгнуло из рук… прямиком на роскошное платье незнакомки. Она сидела на ступенях – шатенка с пышными волосами, в очках, погружённая в книгу. Элин. Вскочила как ошпаренная, её нежный голосок взвизгнул:

– Какого чёрта?! Идиот, лови жабу!

Я тогда был застенчив не в меру. Застыл столбом. Она же, не дожидаясь, сама принялась ловить юркую тварь, крича сквозь злость:

– Мраморный мальчик! Долго стоять будешь? Я одна твою жабу ловить должна?! Жабу мы так и не поймали. А Элин в отместку всё талдычила: «Должок!» Твердила, что я ей обязан за испорченное платье. И при каждой случайной встрече напоминала, лукаво сверкая глазами:

– Мраморный мальчик! Ну что, когда долг вернёшь?

Так длилось неделями, пока я не набрался духу и не пригласил её в «Пир Хрусталь» – самое пафосное заведение города, куда даже лорды очередь ждут. Я свято верил, что теперь хамка отцепится. Но незаметно для себя проникся её странным обаянием: этими глупыми шутками, придурковатой грубостью, почему-то это заставляла улыбаться. Год за годом её настойчивость таяла моё упрямство, пока через два года мы не стояли у алтаря.

А вот мой старый дом, надо бы дверь в порядок привести, а то уже совсем покосилась. Замок, хоть и скрипуч, по-прежнему послушно щёлкнул родным ключом.

– Элин! Я дома!

Ответом – лишь сквозняк, качающий пыльную колыбельку в углу, да безмолвный портрет Элин на стене. Холодно. Культя – болит.