Читать книгу: «30 свиданий, чтобы забыть», страница 5

Глава 9.

В университет я приезжаю на самокате. От общежития ехать всего минут пятнадцать. Удобно. По тротуару в тени деревьев. Свежий ветерок в лицо, еще не холодный, но уже не теплый. Бодрит, в общем. Первое сентября выдалось ясным.

Учебный корпус выглядит современно. Почти хай-тек, хотя для Москвы, кажется, это привычно. Стеклянный фасад перемешан с кирпичной кладкой. Все здание похоже на футуристический готический замок. Арочные окна на фасаде, две башни по краям, непонятно куда ведущие лестницы то там, то тут. Все ограждено черным забором с острыми пиками. Сочетание странное, но эстетичное.

И хоть спала я ужасно, ворочаясь и скрипя на этой железной кровати, чувствую себя полной сил. Любопытство и новые надежды дают мне энергии. Только желудок недоволен тем, что пуст. Ужинала я дошираком, который купила в общажном буфете, а на завтрак ничего себе не купила.

Потому первым делом, припарковавшись, я забегаю в булочную напротив университета. Запах манит меня еще с перекрестка. На витрине румянится стряпня. Я долго облизываюсь, не зная, что взять. А очередь ползет быстро. И вдруг застревает, только я определяюсь с выбором.

– Да вы охренели? Наличкой никто уже не пользуется! Мир на биткоин давно перешел, а вы! – ругается парень передо мной и невольно приковывает к себе взгляды всех в очереди.

Я тоже на него смотрю с упреком. Походу, какой-то мажор. Одет модно и дорого: свитшот от Balenciaga, экстравагантные кроссовки от Nike и джинсы, хоть и выглядят обычно, но наверняка не с блошиного рынка. На кожаном рюкзаке сверкает значок с логотипом АСИ*.

Бедная девушка за кассой от его громогласного крика вжимает голову в плечи.

– Терминал, видимо, сломался. До вас все работало, – пищит она.

– Мои, что ли, проблемы? – ревет мажор. – Мне кофе сейчас нужен! Он остынет, пока мы тут припираемся. Не можете принять плату, отдайте так.

– Мы можем принять плату, но только наличными.

Хм, девчонка молодец. Не сдается. И правильно, нефиг этим мажорам уступать. Они ругаются дальше. Парень злится и стучит ладонью о стойку с кассой. Аж мелочь в горшочке для благотворительности звенит. Я поглядываю на часы – до начала собрания первокурсников осталось пять минут. Мне еще актовый зал найти надо. А этот мажор тут всю очередь застопорил. Кофе, видите ли, ему не отдают. Но двигаться как-то надо, поэтому я решаю вступиться.

– Давайте, я оплачу наличкой, а вы мне переведете по телефону, – предлагаю мажору.

Он смотрит на меня свысока. Тоже длинный, почти как Слава. Тут все такие? Московский климат на них влияет? Может, и я за год подрасту?

Кассир смотрит на меня с благодарностью.

– Хм, ну давай, – соглашается мажор. – Диктуй номер.

Назвав все цифры, я обращаюсь к девушке за кассой:

– И зефирный торт, пожалуйста.

Как круто быть самостоятельной. Можно есть на завтрак торты, никто и ворчать не станет.

Она кивает с улыбкой и достает с витрины мое лакомство в коробке. А затем и кофе. Я жду, когда мне на телефон придет уведомление о переводе. Но мажор не торопится. Уже зашел в банковское приложение и ввел номер, но пока не подтвердил. Косится на меня с ухмылкой.

– Интересная форма подката, однако. Хитро.

И взгляд такой, торжествующе-высокомерный, будто я у него в ногах уже ползаю. Да что за?

– Ты нормальный? – хмурю брови. – Деньги переведи. И разойдемся. Я на собрание опаздываю.

На всякий случай я страхую свой залог – накрываю кофе ладонью. Даже через крышку жарит кожу. Кассирша переводит взгляд с пятисотки, которую я пока держу, на мажора и обратно. Несколько человек в очереди устало вздыхают.

– Ага, потом будешь доставать меня своими интимными фотками, – мажор скалится, разглядывая меня сверху вниз. – Я уже устал от таких назойливых девчонок.

– Чтоо?!

Он вообще чокнутый?! Возмущение прет из горла вместе с кашлем. Мы с кассиршей переглядываемся, она пожимает плечами. В очереди кто-то смеется. Кринжа в моей жизни было достаточно, чтобы привыкнуть, но я все равно заливаюсь стыдом.

– Давайте быстрее, тут всем на пары надо, – голосит девчонка в самом хвосте.

– Знаешь что, извращенец? Обойдешься! – я оставляю купюру в специальном лотке и забираю свой кофе и десерт.

– Эй! Это я заказал! – мажор срывается за мной.

С кофе бежать не очень удобно, но шагать я стараюсь максимально широко и быстро. Жалко, ножки короткие. Этот напыщенный страус быстро меня нагоняет.

– Отдай мой кофе! – он пытается вырвать у меня стаканчик, а я уворачиваюсь, прокрутившись по оси.

– Гони мои деньги!

К моей удаче загорается зеленый на пешеходе, и я несусь туда. Благо стаканчик с крышкой. Вся жидкость остается внутри.

– Ах ты, мелкая!

Выбегая на пешеход, я даже успеваю обернуться и показать наглецу язык. Совсем оборзели. Думает, раз носит Balenciaga, все перед ним пресмыкаться должны?

Мажор хватает меня за локоть уже на другой стороне улицы. Кофе в стаканчике бултыхается, но крышка качественная – ни капли не проливается.

– Я за него заплатила, сама и выпью, – говорю ему в лицо. Держу мину максимально твердой, а взгляд – упертым. Не на ту напал. Я больше не та замухрышка, которую каждый задавака может обидеть.

В подтверждение своей решимости я открываю специальное отверстие и пью из стаканчика. Кофе не люблю, но сейчас смакую глоток, будто божественней нектара не пила.

– Эй! Слюней твоих только в моем кофе не хватало, – мажор выцепляет напиток ловко. Сама не понимаю, почему разжимаю пальцы. Молочные капли капучино летят в стороны.

– Это мой кофе! Либо гони двести пятьдесят рублей, – я порываюсь забрать свою собственность, но мажор, блин, высокий, поднимает руку, и мне уже не достать.

Какая же я жалкая все-таки.

– Угомонись, Зефирка, тут без шансов, – он смеется весело, вытягиваясь в длину, аж на цыпочки встает, хотя это лишнее. Я и так бы не допрыгнула.

– Сам ты Зефирка!

– Оо, хочешь сказать, я такой же сладкий, как ты? – он наклоняется ко мне и ухмыляется глаза в глаза. Они темно-карие, точнее, красно-янтарные. Небольшие, но глубокие. Густо обрамлены черными ресницами. Я бы себе такие хотела.

Блин, бесит! Что происходит опять?

Даже не знаю, как реагировать. Капец тупость. Фортуна точно повернулась ко мне попой, огроменной такой задницей, которую мне за жизнь не обойти.

– Отвали, придурок! – я отпихиваю его рожу ладонью. – И кофе верни. Или деньги.

– Хорошо, Зефирка. Я верну тебе кофе. Завтра в это же время в этом же месте, – он подмигивает и отходит спиной к университету.

Серьезно?

– Какой дешевый подкат! – отрезаю и сама иду вперед, демонстративно мимо него. – Оставь себе. Главное, больше на глаза не попадайся.

Связалась на свою голову. Опять. Вот решишь сделать доброе дело, трижды аукнется.

– Ты первая ко мне подкатила, – мажор быстро оказывается рядом, глотая кофе на ходу.

Мои, блин, двести пятьдесят рублей сейчас канут в его бездонной глотке. Москва реально дорогая. Я тут за первые сутки целую тысячу семьсот пятьдесят рублей на ветер выбросила. Только проблем себе новых купила. Аркгх!

Походу, лучший способ отвязаться от этого кофемана – игнорировать.

Не отвечая, я захожу во двор университета. Толпа сгущается, все спешат на пары. Среди прочих я цепляюсь взглядом за торчащую у парковки с самокатами голову в наушниках. Хоть в этом Бархатов не изменился. Меня он не видит. Проходит к крыльцу, не поднимая головы. И к лучшему. Еще с ним препираться – сил нет.

Внутри корпус как будто слизан с американских колледжей. По крайней мере, у меня сразу возникает такая ассоциация. Светлые коридоры с большущими, почти панорамными, окнами. Подоконники широкие и очень низкие, потому облеплены студентами. В таких удобно сидеть целой компанией. По углам цветы в толстых вазах. Длинные пуфы стоят везде, где много пустого пространства. Холл разбит тяжелыми колоннами. А потолки метра три, не меньше. Но даже маленькой мне в таком огромном помещении приятно находиться. Комфортно, светло, уютно.

На стенах висят информационные стенды, доски почета, фотографии с университетских мероприятий и какие-то дипломы.

Мне некогда вчитываться. Я и так опаздываю. Аж на целых пять минут. Мажор, скотина! Легок на помине, он пробегает мимо, оборачиваясь на меня. Кофе еще пьет.

– Зефирка, наличку завтра на всякий прихвати.

Гаденыш сверкает самодовольным оскалом и пропадает за матовыми дверьми, ведущими к лестнице. А я даже не знаю, на каком этаже актовый зал. Возвращаюсь к входу, там вроде был план всего здания. Не ошибаюсь – справа от гардероба висит щиток с расположением кабинетов. Актовый зал на первом. Ну, хоть.

В коридоре тихо. Студенты разбежались по аудиториям. Такое ощущение, что во всем корпусе, где, вообще-то, учится несколько факультетов, я одна опаздываю.

Торт приходится буквально жрать на ходу, голыми руками из коробки. Последний кусок еще жую, когда подхожу к актовому залу.

Он находится за двумя высокими дверьми со стеклянным верхом. Я осторожно их открываю и сперва приглядываюсь, что там вообще творится.

Ряды сплошняком забиты студентами. Взрослые, наверное, родители, стоят по бокам. Их гораздо меньше, все в один слой вдоль стен помещаются. В центре, не на сцене, а перед, стоит широкая женщина в оранжевом платье по колено. Каблуки делают ее гигантской. Наверное, это и есть наш декан. Она с улыбкой на лице что-то говорит, но я слишком занята изучением обстановки, чтобы вслушиваться. Вобрав побольше воздуха, решаюсь войти. Надеюсь, что из-за моей бледноты и низкого роста, декан меня тупо не заметит. Пусть думает, что дверь ветром случайно открылась. Или полтергейст.

– Ага, вот на примере и посмотрим, как мы боремся с нарушителями дисциплины, – голос декана разлетается на весь зал и попадает прямо в меня, останавливая.

Все оборачиваются, как роботы по команде.

– Здравствуйте. Извините, – лопочу, сглатывая комок торта с зефиром.

– Вы как раз пропустили самую важную часть, – деканша улыбается так мило, как будто сейчас медаль вручит, а не штраф влепит. – Как ваше имя?

– Лера. Палкина, – сдаюсь и встаю, как на казни, готовая принять свою кару.

– Очень приятно, Лера, а меня Елена Демьяновна, – деканша мне кивает и жестом приглашает куда-нибудь сесть. Я вижу только одно свободное место поблизости – на краю последнего ряда. И иду туда. – Повторю для вас. В нашем университете не принято опаздывать. Опоздание может караться отчислением. Если вы свое время не уважаете, хотя бы уважайте время ваших однокурсников и преподавателей. У вас, Лера, первая засечка уже есть. Надеюсь, впредь вы будете пунктуальны.

Улыбка у нее, конечно, дьявольская. Но злюсь я на мажора. Из-за этого придурка схватила сразу отсечку. Наверное, уже глупо спрашивать у вселенной. Она, кажется, мое невезение на автопилот поставила: что ни день, то новая пакость.

– Концлагерь. Куда мы попали? – улыбается мне соседка по ряду, прикрывая когтями рот. Реально, у нее когти, как у росомахи. Только крашены в черный. А сама милая: веснушки, голубые хвостики на плечах, розовые тени. Она явно высокая, потому что даже сидя выше меня на целую голову, зато сильно сутулится.

Мда, чувствую себя здесь лилипутом.

– Не говори, – поддакиваю шепотом, а сама с опаской гляжу на деканшу. Наверное, здесь и шептаться, пока преподаватель говорит, нельзя.

– Меня Фрося зовут, – только я порываюсь представиться, как она меня перебивает. – Лера, я слышала.

– Очень приятно.

Фрося хочет что-то еще сказать, но я ловлю взгляд деканши и замираю, все внимание направляю на нее, строю из себя послушную студентку. Елена Демьяновна улыбается нарочито и переводит взгляд на другого несчастного. Дальше я не отвлекаюсь, но в душе радуюсь, что уже нашла приятельницу. Хотя бы будет с кем на парах сидеть и обсуждать строгие правила этого заведения.

В целом, собрание ни о чем. Нам объясняют всякие оргмоменты, которые можно было бы, в принципе, одним файлом всем на почту скинуть, и не тратить два часа. Они сами не уважают ни свое время, ни наше. Еще нас делят на группы, выбирают старост, представляют кураторов-второкурсников, трех милых девушек, рассказывают, как строится учебный процесс и все такое прочее. Многое из этого я читала на сайте, еще когда выбирала, куда поступать. Поэтому слушаю вполуха.

После общекурсового собрания староста собирает нашу группу в углу зала, чтобы взять у всех контакты и создать групповой чат в телеграме. Староста, кстати, симпатичный блондин и не дылда, как все здесь. Зовут Степан. Я к нему присматриваюсь внимательнее, пока он записывает мой номер, и улыбаюсь широко, но, ловя мой взгляд, он шугается и быстро уводит лицо в сторону, к Фросе, чтобы записать и ее номер.

Мда, соблазнительница из меня, конечно… Как мне вообще нового парня найти? Со Славой мне так-то Коростылева помогла. Без нее, может, я бы до сих пор была нецелованной. Надо загуглить пикап курсы для девушек.

Остальные парни в группе меня ничем не зацепили. Справедливости ради это абсолютно взаимно. Зато все внимание на себя перенимает мускулистая рыжуха в спортивном костюме. Она, очевидно, всю жизнь в спортзале провела. Мышцы – твердь. Стрижена коротко, по-пацански. И сама вся такая, сзади я бы точно не приняла ее за девушку. Внимание она привлекает громогласным хохотом, который один сойдет за ржач целого табуна. Дружки из того же теста. На улице я бы приняла их за чистых гопников, но на факультете дизайна они косят под хипстеров. Че они вообще здесь забыли, все трое?

Рыжуха опаснее Коростылевой в разы, ей дорогу переходить точно не стоит. Поэтому я тут же прячу глаза, когда она смотрит на меня. Только такой проблемы мне не хватало.

В целом первый день проходит неплохо. Мы с Фросей обедаем после собрания в университетской столовой и делимся основной информацией друг о друге. Она из Омска, но родители переехали вместе с ней в Москву, поэтому живет не в общаге. Я ей даже завидую. Может, стоит маму с папой подговорить новую квартиру здесь купить? Но тут цены наверняка скотские. Маму точно жаба задушит.

Я понимаю, что Фрося не из бедных. Впрочем, богачкой ее тоже сложно назвать. Но на выражение себя через татуировки, пирсинг и всякие дурацкие мелочи, типа значков с любимыми анимешными героями, она явно денег не жалеет. На ней столько побрякушек, что можно распродажу на месяц устроить. Зато она милая. И прямая, как Ксюня.

– У тебя парень есть? – такой личный вопрос меня напрягает немного.

С другой стороны, чего нам, девчонкам, стесняться?

– Уже нет, – отвечаю с прискорбием. – А у тебя?

– А у меня вообще никогда не было, – заявляет Фрося с радостью, и думаю, это правильно. Нет парня – нет проблем. – Но я в активном поиске.

Ох, девочка, ты выбираешь путь страданий…

– Тебе из однокурсников кто-нибудь приглянулся? – спрашиваю первой.

– Знаешь, я ожидала большего, – Фрося и куксится мило. Ну точно сошла со страниц манги. – Староста – самое приличное, что есть.

– И мне так показалось.

Смеюсь про себя.

– А в общаге? Там наверняка куча красавчиков с других курсов и факультетов.

– Да я буквально вчера вечером заселилась. Еще ни с кем не познакомилась.

– Я слышала, именно в твоей общаге постоянно вечеринки проходят. Какой-то парень из ваших устраивает. Пригласишь меня?

Я даже знаю, что это за парень. Интересно, от кого она успела услышать? Мы тут первый день. Очевидно, есть знакомые старшекурсники.

– Конечно. Как объявят, позову.

Хотя я пока сама не определилась, хочу ли на общажную вечеринку. Наверное, это хороший повод со всеми затусить и подружиться. Надо же мне тут с кем-то общаться, заводить новых друзей, ну и парня, наконец. Захапаем с Фросей самых красавчиков.

– Мне сказали, в эту субботу собираются. Типа в честь начала учебного года.

– А, ладно. Тогда приходи.

– Отлично, спасибо! – Фрося трясет кулачками радостно.

Видимо, мне надо будет как-то договариваться с охраной, чтобы ее пропустили, раз там по пропускам? Ладно, охранник вроде не жаба, надеюсь, сговорчивый.

Мы с Фросей прощаемся у ворот университета. Она идет к метро, а я качусь на самокате. Опять с ветерком.

Войдя на этаж, я натыкаюсь на Бархатова. Он сбоку от входной двери запихивает самокат в какую-то кладовку. Ничего себе. Тут кладовка есть. А я-то голову ломала, куда самокат пристроить. Только он почему-то закрывает ее на ключ.

– Постой, а кладовка не общая? – я вытягиваю руку, будто могу его остановить.

Бархатов не слышит. В наушниках, разумеется. Приходится подойти ближе, чтобы привлечь внимание. Только в двух шагах он меня, наконец, замечает и отходит на инстинкте.

– Привет, – выдает ошеломленно и косится то на меня, то на самокат.

– Это что, твоя личная кладовка? – я сразу с претензией, чтобы, не дай бог, не подумал, будто ищу тут опять с ним точки соприкосновения.

– Общая, но платная, – Бархатов ухмыляется и звенит ключами. – Два косаря в месяц за доступ.

– Сколько?! – я офигеваю от московских расценок. Да само проживание здесь три стоит. А кладовка… Капец.

Бархатов понимает мое возмущение и кивает.

– Да, у Жабы тут своя мафия.

– Жабы? – я хохочу в голос.

Я не одна такая наблюдательная. Ну, очевидное сходство же!

– Ладно, ставь свой самокат.

Он открывает кладовку и рукой подгоняет меня. А я не тороплюсь.

Нет, это все тот же Слава. Опять добр. Просто так.

– Тут завал, конечно.

Он проходит внутрь и тянет за собой мой самокат. Я только тогда решаюсь заглянуть в кладовую. В ней нет никакой мебели, лишь всякий хлам. Несколько самокатов, пара велосипедов, ролики, какая-то техника, краски, инструменты и много разного. Пройти вглубь можно только шага на три, но для моего самоката место находится. То есть Слава его выскребает, двигая тяжеленные штуки, которые уже запылились за годы хранения здесь.

– Прикроем этим, – он достает моток серых обоев и закутывает в них самокат, а сверху накидывает пустую коробку на руль. – А то Жаба периодически устраивает рейды по своим владениям.

Зачем-то после него я поднимаю коробку, поправляю руль и накрываю обратно. От неловкости, наверное. Дверь кладовки со скрипом медленно закрывает нас в этом тесном помещении.

– Я знаю твоего парня, – говорит Бархатов с усмешкой. – Это мой одногруппник.

– Что?!

У меня сразу вихрь мыслей. И ураган желаний. Пропасть, провалиться, взорваться, уничтожить вселенную. Понять, с чего он это взял.

– Видел вас утром, у кофейни, – отвечает он на мой немой вопрос.

Блииииииииииииииииииииин!

Мда, никогда не бывает так плохо, чтобы не было еще хуже.

У меня все отказывает. Даже глаза. Веки опускаются, как кулисы в театре. И в голове крутится видеомем с титрами: Directed by Robert B Weide*.

Глава 10.

Я набираю воздуха в грудь, точнее, заглатываю пыль в легкие, и пару секунд держу дыхание, чтобы паника поутихла. И сердце снизило темп до жизнеспособного.

– А ты еще не веришь в совпадения, – выжимаю из себя вместе с выдохом.

– Странно, – Бархатов щурится, как детектив. – Где вы познакомились? Он же москвич.

Пофиг уже. Иду напропалую.

– Кхм-кхм. В интернете, – совершаю кривую попытку посмотреть ему в лицо, но тут же тушуюсь и опускаю глаза.

– А неделю назад он с другой девчонкой целовался.

Бархатов так скалится, будто раскусил меня. Черта с два!

– А мы неделю назад и не встречались, – адреналин мне помогает храбриться. Я выпрямляю плечи и вскидываю подбородок. – Мы весь год просто общались. И я поняла, что он – тот самый, кто мне нужен. Решила за ним приехать сюда. И вуаля. Теперь мы – пара.

Походу, на рандеву у кофейни мне все-таки придется явиться.

– Хм, – Бархатов поправляет бейсболку и отворачивается в сторону двери, которая уже плотно вошла в проем, и щели не осталось. – Какая ты отчаянная.

Клаустрофобией я никогда не страдала, но сейчас меня охватывает жесткий нервяк. Я вся наэлектризованная стою, крепко сжимая рукоять руля.

– Ради настоящей любви я на многое готова, – сама не понимаю, зачем это говорю, просто хочу на чем-то закончить, и двигаюсь к выходу. Здесь душно. И грязно.

Бархатов остается в кладовой, а я с тяжелым сердцем иду в комнату.

Надеюсь, там хотя бы не будет Кати, но, естественно, мне не может так повезти.

– Привет, Лера! Как первый день? Вас уже напугали строгой дисциплиной?

Она всегда светится?

– Да. И у меня уже засечка.

Катя хихикает и махает рукой. В другой у нее кружка с торчащей ниткой от чайного пакетика. Немного жидкости расплескивается на пол, но она не обращает внимания. И явно не будет это вытирать. Оглядев комнату и особенно Катин уголок, понимаю, что не так меня мама готовила к жизни в общаге. Она меня заставляла убирать за собой, все мыть тщательно, быть тихой и уважать чужое пространство. Тут такая стратегия проигрышна.

– Ничего. Тут у всех засечки, – отсмеявшись, добавляет Катя.

– А сколько надо, чтобы отчислили? Твоих знакомых отчисляли за опоздания? – внезапно разговор становится мне интересен.

– Ну, вот, соседку мою предыдущую, – Катя кивает на мою кровать, и мне жутко. Может, койка проклята? Жаба меня еще и на проклятую койку подселила? – Пять засечек за семестр хватило. Она постоянно опаздывала. Я удивлялась, как вообще до третьего курса дожила. Это из-за работы. Возвращалась поздно и не высыпалась.

Катя вздыхает с сожалением и глядит на мою койку с тоской. Ей только фотографию соседки в рамочке не хватает повесить. Может, посоветовать мозаику собрать, как у Славы с бульдогом?

Ладно, у меня с опозданиями проблем не было. Не самое страшное, что мне здесь грозит.

– Я слышала, тут, – я вожу указательным пальцем по кругу, словно колдую, – у нас в общаге, вечеринки постоянно проходят, правда?

Катя снова озаряется счастливой улыбкой, несмотря на чай, который пьет. Господи, сколько же у нее поводов для радости. Блаженная. Она ставит кружку на стол и скорее сглатывает, чтобы ответить.

– Да! Славик устраивает. Он же диджей. В холле, на первом этаже. Вся общага туда сгребается потусить. И необщажные приходят тоже, с универа.

– А как знакомого пропустить?

– Ой, это тот еще геморр, – Катя водит глазами по кругу. – Жаба тут порядки такие навела. На каждый чих нужна справка.

Неудивительно.

– Надо прошение ей подать, указать ФИО, паспортные данные и причину визита. Причем за день! Типа по факту не прокатит. Гостя просто не пропустят. Но мы специально зовем необщажных, чтобы она сама же в своей бюрократии увязла, – Катя смеется от души. – За день до вечеринки ей прилетает десятки прошений. Она их разгребает сутки. Сама наворотила. Но отказать она нам не может. Как минимум все прошения она обязана рассмотреть и выдать письменный ответ.

Блин, что за общество? В универе – концлагерь, здесь – колония строгого режима. Где студенческая свобода, о которой мне рассказывал папа?

– Жаба поэтому Славика не любит. Он с ней постоянно воюет, – Катино хихиканье начинает меня бесить. – Но он упертый. Это уже стало делом принципа, говорит.

Она опять хватает чай и булькает громко. А я понимаю, что до сих пор стою посреди комнаты, даже не разделась и рюкзак не скинула с плеч.

– Он все лето один на этаже жил. Все ж разъехались по домам. Так Жаба от скуки каждый день ему мозг выносила. Обычно она хотя бы свой яд равномерно распределяет.

Кажется, Катю забавляет все. Даже страдания других людей. Или страдания особенно. Она, как маленький ребенок, смотрящий «Ну, погоди», – искренне смеется, когда кому-то больно.

Зато теперь понятно, почему с семьей Слава ее не познакомил. Она просто уехала на все лето.

– А вы давно встречаетесь? – не знаю, почему я решила, что сейчас лучший момент для такого вопроса.

Пока снимаю платье через верх, лицо скрыто. Удобно.

– Через пару месяцев будет год. Хочу ему сюрприз приготовить.

Я скидываю одежду на кровать резче, чем хотела.

– Какой? – наглею, но мне, правда, любопытно. До нашей годовщины мы с ним вот не довстречались.

– Я сейчас учу танец живота, – она закусывает указательный палец. Вся первая фаланга пропадает между пухлыми губами. – Уже три месяца. Станцую для него в нашу ночь.

Катя подскакивает и двигает бедрами вслед за плавными руками. Висюлек только не хватает для эффектности. Она грациозная. Кажется, не только восточными танцами занимается. Я невольно гляжу на себя – палка, что внешне, что внутренне. Никакой гибкости.

– Хороший сюрприз. Уверена, ему понравится.

Внутренне я потихоньку смиряюсь со своим поражением.

– А на каком ты факультете? – я приглядываюсь к танцующей у зеркала Кати. Она трясет бедрами, прямо как Shakira*.

– Юридическом.

Опа-на. Вот это поворот. Надо запомнить ее ФИО, чтобы никогда потом к ней не обращаться.

– Все почему-то удивляются, – опять хихикает.

– Интересно, почему, – я даже не скрываю сарказма в голосе, но Катя не разбирает. Блаженным можно.

Она дальше танцует, а я переодеваюсь в пижаму. Мама мне специально купила целых три комплекта для общаги из рубашки и штанов. Фасон один, а расцветки разные. Сегодня у меня настроение коалы. Хочу лежать и ничего не делать.

– Кстати, сегодня же посвящение новичков этажа в наше общажное сообщество, – Катя подбегает к моей кровати, все еще пританцовывая. – Ты обязана посвятиться! Это будет весело.

– Что еще за посвящение?

Мне сразу вспоминаются ужасные издевательства в английских студенческих братствах, которые я видела в молодежных комедиях. Пить из чьего-нибудь ботинка или жевать червей я точно не соглашусь.

– Это традиция нашего этажа. Для новеньких мы организуем вечеринку. Все скидываются на пиццу и собираются на кухне.

Пока звучит неплохо.

– Славик придумал вам испытание, – а это уже настораживает.

Упершись затылком в стену, я кошусь на соседку. Она все никак не остановится. Шаг влево, три вправо, потом обратно. Руки ходят волнами. Волосы, как в рекламе, крутятся за ней блестящим веером.

– Несложное. Не бойся. В прошлом году нас тоже посвящали.

– И какие вам дали задания?

– Мы должны были явить миру свой талант. Поэтому я танцевала под Славину музыку, а Мила показывала акробатические трюки. Нас трое новеньких было. Вас двое в этом году.

Хм, талант.

– Я могу еды из пенопласта наделать. Издалека не отличишь от настоящей.

Катя смеется.

– Серьезно? Ты поделками увлекаешься?

Поделки. Как звучит. Но я соглашаюсь. В принципе, недалеко от истины.

Мы с Катей обсуждаем наши хобби. И это на удивление не скучно. Я невольно загораюсь ее воодушевлением. И даже жду вечера, когда начнется вечеринка и само посвящение.

А что? Неплохой повод со всеми познакомиться. Найти новых друзей. Помимо этой сладкой парочки. А то я тут точно на стены выть начну.