Читать книгу: «Падение.live», страница 3

Дайте-ка угадаю, сейчас его взгляд снова замрет на мне? Так? Так. Разумеется.

– Так что сейчас мы начнем как раз с этого. С раскрытия секусульности вашей пары. Мы создадим такое предложение, такую картинку, которой будем кормить публику целый год. Очень горячую картинку! Вас обоих должны хотеть видеть везде и всюду. А вы должны будете везде и всюду давать людям то, что я вам сегодня скажу. В точности. Это значит – без самодеятельности. Ясно? – он скрестил руки на груди каким-то нелепым движением, словно ему некуда их было деть.

Я все-таки не сдержалась и громко фыркнула, тоже скрестив руки. Но не потому, что мне их некуда было деть, а наоборот – я отлично знала, как их применить наилучшим образом. Руки натурально чесались. Парень тоже не сдержался и тихо усмехнулся, глядя на мое полыхающее гневом лицо.

Леонид укоризненно на него посмотрел, очевидно осуждая за эту мимолетную недо-поддержку, и тут же перевел ледяной взгляд на меня. Лениво обвел меня глазами – и от этого взгляда немедленно захотелось помыться, затем устало вздохнул и выдал следующее:

– Сразу видно, что вы никогда не работали на таких крупных проектах. Если вас что-то не устраивает, у вас есть всего две опции. Первая – разорвать контракт и дальше делать то, что вы умеете – средненькое шоу для скучающих домохозяек. Правда ходят слухи, что и его скоро прикроют. Неудивительно. Вторая – вы принимаете условия и подчиняетесь мне абсолютно во всем: делаете то, что я скажу, когда я скажу и как я скажу. И тогда у вас будет шанс стать чем-то большим, чем просто бывшей моделью или бывшей звездой третьесортного вечернего шоу, которое никто не смотрит. Улавливаете?

Нет, он определенно меня ненавидит.

Я сделала шаг вперед и встала прямо перед ним. Я тебя не боюсь, рыжая блоха!

– Я улавливаю, что у вас сложилось свое видение и вы настолько уверены, что оно блестящее, что даже не допускаете мысль, что в нем есть изъяны. Не выносите критику, Леонид? Боитесь конкуренции? К чему эта язвительная тирада еще до того, как вы увидели нас в деле?

Он усмехнулся одними губами, глаза по-прежнему были мертвецки пустыми.

– О, я видел вас в деле. Поверьте. Лет десять назад. Не думаю, что с тех пор что-то изменилось.

Одним предложением он выбил из моих легких весь воздух – как будто дубиной под дых дал. Я отшатнулась и все существо пронзила сильная, больная судорога. Оторопело уставилась на него. Какого… Какого черта? Я вцепилась пальцами в собственные руки, чтобы хоть как-то сохранить внешнюю оболочку, но внутри все немедленно посыпалось.

Он, уловив мое смятение, удовлетворенно улыбнулся, поняв, что сообщение дошло до адресата.

– Расслабься, Рори. Мы с вами втроем, – он бросил многозначительный взгляд на Фаера, – Теперь в одной лодке. И я – ваш капитан. Если вы поднимете бунт – я выкину вас за борт. Если вы будете мне перечить или мешать – за борт. Если вы будете угрожать благополучию нашей лодки – за борт. Потому что наша лодка куда важнее вас. Не забывайте об этом, – его глаза закончили бегать туда-сюда и остановились на мне. – А если вам так тяжело с собой совладать и нужны некоторые стимуляторы, ваш капитан вам с радостью поможет, – уже тише добавил он. – Просто скажите. Я никого не осуждаю, если это не мешает работе, а, наоборот, раскрепощает. Вас выбрали не просто так, в конце концов. Раньше вы давали жару, так дайте и теперь.

Я стояла на месте, как вкопанная, пытаясь дышать нормально и не о чем не думать. Но просто держать себя в руках – буквально, а не метафорически, очень слабо помогало. Совсем не помогало. Гулкий звон в ушах заглушил все звуки, осталось только это – ледяная пустота внутри и острая, сверлящая боль в виске. Никто не должен был этого знать. Но он знал. Он видел. И он предложил мне наркоту, прямо здесь.

Фаер сделал резкий шаг вперед и встал между мной и Леонидом.

– Достаточно. Мы все поняли, капитан, – в интонации отчетливо сквозил яд, а затем он понизил голос и его тон из просто ядовитого стал по-настоящему угрожающим:

– Только если бунт поднимут сразу двое, за бортом окажетесь вы. Не забывайте об этом.

Леонид вздернул подбородок. Гадкая улыбка сошла с его лица, а в глазах полыхнуло бешенство и разочарование.

– Вы явно ошиблись с выбором союзника. Жаль, я был о вас лучшего мнения. Через тридцать минут жду вас в первой локации. Не опаздывайте.

Меня трясло. От злости. От омерзения. От страха. И от желания аплодировать Фаеру так громко, как только могу. Сейчас он сделал то, что должна была сделать я… но не сделала.

Парень дождался, когда Леонид исчезнет из поля зрения, затем резко развернулся ко мне, смерив сердитым взглядом, бесцеремонно ухватил за локоть и буквально оттащил в ближайший темный угол.

– Ты что творишь? Пусти!

– Что я творю? – его глаза превратились в две маленькие щелки. – Я ставлю на место идиота, которому ты позволила себя раздавить меньше, чем за минуту! Трясешься, чуть ли не заикаешься! Он – обыкновенный мудак, и только.

– Слишком много обыкновенных мудаков на квадратный метр! – сквозь стиснутые зубы выдавила я, глядя прямо на него. – Убери от меня руки, немедленно!

– Через полчаса мои руки будут повсюду, так что привыкай, – язвительно парировал он, а затем снова перешел на серьезный тон: – Если ты позволишь собой вертеть каждому, кто знает о тебе что-то, что тебя доводит до паники так быстро – я первым это сделаю, потому что мне нужен этот контракт. Мне нужно довести его до конца. И я буду убирать с доски все, что мне мешает, ты поняла?

Я смотрела молча, переваривая его слова. Впечатление было двояким: с одной стороны, хотелось зарядить ему кулаком прямо по челюсти за такую наглую, дерзкую манеру высказывать свои мысли. С другой стороны – это было чем-то вроде откровенности, на которую я вообще не особо рассчитывала от него.

Он сильнее придавил меня к стене и повторил вопрос:

– Ты поняла меня, Мира?

Я медленно выдохнула через нос.

– Не смей произносить вслух мое имя. Не смей давить на меня! Я не спорю, что он выбил меня из колеи, и не спорю, что это моя ошибка. Но это не значит, что я позволю тебе вертеть мной, чем ты занят прямо сейчас! И то, что твои руки будут повсюду через полчаса – через полчаса мне будет плевать, потому что это будет уже моей гребаной работой. А сейчас – быстро убрал свои клешни от меня, пока я не вцепилась тебе зубами в глотку!

В его глазах на мгновение вспыхнуло удовлетворение и также быстро погасло, сменившись привычным холодом. Он склонил голову, глядя на меня сверху-вниз, затем нагнулся к моему лицу:

– Гнев – это хорошо. Береги его и в следующий раз используй вовремя. – он выпрямился. – А меня ты больше не обманешь. Теперь я вижу под слоем всей этой бравады маленькую испуганную девочку, которая пытается казаться стервой, работая на опережение. И любой мудак, вроде Леонида или меня, за несколько секунд может до этой девочки добраться.

Внутри меня все горело от его слов. Глухие удары сердца заглушили все прочие звуки.

– Он, может, и смог. Но ты до этой девочки не доберешься. А если вдруг случится чудо, и у тебя получится – тебе эта девочка будет не по зубам.

Он вдруг усмехнулся.

– Звучит как вызов.

– Звучит как “пошел нахер”. Проваливай в свою гримерку, меня от тебя тошнит!

Его улыбка стала шире, а в глазах впервые появился живой интерес, делая выражение его лица еще опаснее и…чуточку симпатичнее. Он медленно отодвинулся, позволяя мне выйти.

– Вижу, что ты привыкла выигрывать. Но это просто потому, что ты еще не играла со мной. В этот раз не жди пощады, дорогая.

Я тихо зарычала, направляясь к пожарной лестнице, чтобы покурить. Кровь кипела и бурлила, вызывая волны самой настоящей мигрени. Вызов… Хочешь вызов, Фаер? Будет тебе вызов.

Глава 4

Полчаса спустя меня привели в зону с той самой огромной черной кроватью. На мне был красивый черный комплект белья и чулки, сверху натянули тонкие джинсы-скинни с кучей заклепок вместо молнии, расстегнутые таким образом, чтобы были видны края кружевных трусиков. Руки и шея были увешаны горой серебристых побрякушек. На ногах – высоченный черные лодочки на платформе. Я мельком посмотрела в зеркало с презрительной усмешкой. Шлюха. Обыкновенная шлюха. Но именно этого мы и добиваемся, не так ли?

Следом пришел он. Нет, не так. ОН. Сказать, что я слегка офигела – ничего не сказать. На нем были только расстегнутые потрепанные джинсы, из-под которых виднелась резинка брендовых боксеров. И все. И больше ничего. Взгляд цеплялся за мощную грудь, на которую не было никаких намеков, пока он ходил в своей дурацкой толстовке. Сильные руки с выступающими венами внушали трепет, их хотелось потрогать. Я опустила взгляд – плоский живот, проработанный пресс и дорожка темных волос, уходящая вниз. Его как будто срисовали из всех бабских журналов сразу. Я сглотнула, напомнила себе о том, что он – сволочь, манипулятор и в целом довольно опасное порождение преисподней. Он менее часа назад довел меня до точки кипения, выпотрошив всю душу буквально парой предложений. И, несмотря на все уговоры, я все равно я перестала себя чувствовать королевой этой вечеринки. Потому, что пришел король. Черт бы его побрал и поскорее.

Когда мой взгляд все-таки поднялся обратно вверх, я увидела что он с ухмылкой наблюдает за моей реакцией.

– Нравится? Сегодня я весь твой.

– А стероиды, видимо, все твои, – как можно более безразлично пробурчала я, игнорируя его дурацкий вопрос.

Он улыбнулся.

– Ты всегда язвишь, когда нервничаешь?

Я фыркнула и еще раз бросила взгляд на его поджарое тело. Пошел ты, Флаер.

Он в ответ лишь проинспектировал мой вид, задержавшись какое-то время на груди. Впервые за несколько лет я почувствовала себя неловко. С учетом того, что несколько часов назад я совершенно голая стояла среди кучи людей. А сейчас я, как минимум, в трусах и лифчике. Но под его тяжелым взглядом становилось жарко и хотелось поскорее убежать. Он сделал шаг ко мне и я инстинктивно отступила. Парень усмехнулся.

– Вот видишь… Думаю, мы отлично справимся.

С “раскрытием нашей сексуальности”? – про себя закончила я. Ну да, похоже, справимся. Главное – вовремя ее закрыть обратно. А то будет неловко, если мы начнем с ним трахаться прямо на той кровати. Я снова сглотнула подступивший к горлу ком. Развернулась и пошла к столику с водой, открыла одну бутылку и залпом осушила ее наполовину. Мда, веселенький будет вечер.

– Рори! На позицию. Начинаем, – послышался недовольный голос Леонида за спиной.

Я выдохнула, расправила плечи и легкой походкой подошла к кровати, вокруг которой толпились люди со светоотражателями, лампами, кистями, сам Генри и его ассистенты с дополнительными камерами. И парень, который совсем перестал быть похожим на просто засранца в капюшоне.

– Рори. Встаешь лицом к кровати, нагнулась, руки на кровать, потянулась вперед, давай, вот так. Да, как кошечка. Одну ножку чуть согнула в колене, попу отставила назад, голову чуть повернула назад, смотришь, кто там у тебя за спинкой пристроился. Алиса, поверни ей голову как надо. Ага. Зафиксировали.

– Парень, встаешь сзади нее, да, вот так, вплотную, молодец, наклоняешься к ней…

Где-то на этом месте я перестала слышать команды фотографа, потому что мускулистое горячее тело очень сильно прижалась ко мне сзади. Он накрыл меня собой, обхватил мои запястья своими руками и чуть развел их в стороны, вынуждая прогнуться под ним еще сильнее. Моя задница уперлась в его пах – но так и было задумано, судя по всему. Меня окутал его запах: сильный, терпкий мужской аромат, перемешанный с еле уловимым ароматом табака и нотами парфюма. Я чувствовала его дыхание на моей шее и коротко вздохнула, понимая, что такими темпами мне скоро будет полный пиздец.

– Расслабься, – усмехнулся мне в волосы мужчина. – Готова поиграть?

Я заскрежетала зубами. Нахер пошел. И нахрен такие игры! Как же он бесит… Твою мать!

– Так, всё, замерли. Рори, лицо поигривее и погнали.

Я выдохнула, сильнее выгнула спину, слегка прикусила губу и повернула голову назад, ища его глаза позади себя.

– Вот и молодец, – одобрительно прошептал он и впился в меня таким взглядом, от которого в горле окончательно пересохло.

Повсюду энергично защелкали затворы камер, вспышки ослепляли, но я упорно смотрела в одну точку – в его глаза.

– Огонь, огонь ребята! – завопил Генри. – Еще пара кадров, еще один. Потерпите буквально секундочку. И еще. Ох, это будет охрененно! Еще один. Так, снято!

Я быстро отвернулась. Парень отпустил мои запястья и помог подняться, чему я, кстати, очень обрадовалась – потому что спина основательно затекла, угрожая навсегда оставить меня в позе с откляченной задницей. Мне, все-таки, уже не восемнадцать.

– Так! Теперь Рори села на край кровати, широко расставила ноги. Спину ровно. Фаер, садись на пол между ее каблуков. Света! Поправь Рори волосы. Ага. Парень – руки к ее джинсам, ты их расстегиваешь. Работаем!

Я сидела и смотрела сверху вниз, как он легонько водит пальцами по заклепкам, иногда дотрагиваясь до моей кожи. От его прикосновений я невольно покрывалась мурашками. Затем он поднял на меня взгляд, а сам легонько потянул за край моего белья. Я втянула носом воздух, а уголки его губ дрогнули в самодовольной улыбке. Он заметил, как мое тело реагирует на его прикосновения и наслаждался зрелищем. За что и поплатился: я нежно запустила руку в его волосы, а затем с остервенением сжала их в кулак. Он еле заметно поморщился под восторженные вопли Генри, о том, что это еще охуеннее, чем просто охуенно. Глаза парня снизу сверкали недобрым пламенем, судя по всему анонсируя некоторую месть в будущем.

– Снято! Рори ложись на спину на кровать. Света! Поправь ей волосы, чтобы было красиво. Так, Фаер – полезай наверх, на нее. Легонько приподними ее и прижми к себе. Голову к ее шее, как будто целуешь. Сейчас будем делать крупный план. Рори, обхвати его спину обеими руками, прижимай его к себе крепче. Так, да. Запусти в него коготки, моя кошечка. Сама смотришь в камеру. Фаер, сдвинься чуть правее, ее лицо должно быть видно целиком. Ребята, его тату на спине тоже должна быть в кадре. Еще одну камеру наверх, вон туда! Ага. Отлично. Рори, огонь-огонь, сохрани это выражение лица! Все, снимаем!

Генри просто не затыкался. Понятия не имею, какое было у меня выражение лица, но этот совершенно несносный, но очень красивый парень основательно придавил меня собой, зарылся лицом в мою шею и тихо поинтересовался, обжигая нежную кожу своим слишком горячим дыханием, нравится ли мне, когда меня слегка кусают. И укусил, падла! В этот самый момент Гентри попросил зафиксировать выражение лица, а парень на мне тихонько рассмеялся. За что незамедлительно получил щедрую порцию ногтей в спину. Но это все равно нисколько не компенсировало откровенное смятение внутри меня. Впервые мне попалась настолько наглая задница, от которой можно было ожидать чего угодно.

Гентри, судя по счастливым крикам и сам был близок к оргазму.

– Так, народ, теперь мое любимое! – восторженно потирая руки объявил он. – Импровизация!

Я застонала. Фаер приподнялся надо мной и серьезно посмотрел в глаза.

– Продолжишь стонать и царапаться – мы перейдем в жанр порно, обещаю, – очень тихо произнес он. – А я хочу как можно скорее покончить с этим дерьмом и свалить отсюда.

Меня, почему-то, его слова развеселили. А вот выражение его наглой морды было вполне серьезным. Он аккуратно слез с меня, как будто боялся теперь лишний раз дотронуться, и сел рядом. К нам подскочили девушки с кисточками и салфетками. Я краем глаза наблюдала, как молоденькая девчонка, красная, как вареный рак, промакивает дрожащей рукой его грудь матирующей салфеткой. Он же с абсолютно безразличным видом смотрит мимо нее куда-то в стену, доводя беднягу почти до исступления.

Когда с припудриванием носов, лбов и сисек закончили, и весь лишний персонал свалил, простыни на кровати виртуозно скомкали и нас посадили в центр лицом друг к другу. Генри еще раз объявил, что сейчас будет пятиминутная импровизация. Я понятия не имела, что мы должны делать. Ненавижу импровизации. В голову лезли веселые сценки, как я изображаю бревно или стою на голове, пока он сидит в телефоне. Но Леонид явно хотел от нас чего-то другого. Я прикусила губу, лихорадочно соображая.

– Просто подыграй мне, – с полным безразличием в голосе произнес Флаер.

– Есть план? – поинтересовалась я.

– Ага. Сделаем вид, что решили потрахаться прямо тут, – он равнодушно пожал плечами, будто говорил о булочках с кофе.

Я уныло подняла палец вверх, ибо комментарии тут излишни. Просто охеренный план. Генри расценил это как сигнал к началу и проорал свое “Поехали!”. Затрещали вспышки камер. Люди забегали вокруг.

Я вскинула голову и уставилась на мужчину рядом. Он сел передо мной и несколько секунд смотрел в глаза, словно заклинатель, который гипнотизирует кобру, заставляя смотреть только на него. Затем он очень медленно потянулся ко мне, замерев в нескольких миллиметрах от моих губ. Я чувствовала его дыхание, а он – мое. Его зрачки были расширены настолько, что дымчатые глаза стали совсем черными. Запах и близость его тела определенно выводили меня из равновесия и как будто-бы уничтожали запасы кислорода вокруг нас. Мой рот слегка приоткрылся, чтобы сделать вдох поглубже. Мне вдруг захотелось узнать, каковы его губы на вкус. И похер на всех вокруг. Но я напомнила себе, что он не собирается меня целовать. Он профессионально отрабатывает свой контракт. И тут у него есть чему поучиться. Фаер в это время поднял ладонь и неспешно провел большим пальцем сверху-вниз по моему лицу, затем по губам: изучая, дразня и продолжая неотрывно смотреть в мои в глаза.

Он просил подыграть? Я подыграю. Мои веки дрогнули и опустились, когда я прикусила его за палец, совсем легонько. Провела кончиком языка и отпустила на волю. Открыла глаза и улыбнулась, потому что на этот раз уже его губы приоткрылись. Он вдруг резко дернул меня за край джинсов, подмяв вниз под себя. Я, припечатавшись спиной в матрас, смотрела на него снизу вверх и тяжело дышала – моя грудь заметно вздымалась вверх. Он же, продолжая удерживать в кулаке мои штаны – и, тем самым, не позволяя мне выбраться, не спеша, как охотник, заарканивший добычу, склонился ко мне и провел языком вдоль лямки бюстгальтера, расчетливо и мстительно. Это было уже слишком. Я дернулась, в попытке приподняться, но он лишь крепче прижал меня свободной рукой к кровати. Если он меня тут решит изнасиловать – никто и слова не скажет, все будут радоваться крутым фоткам.

Стремительно нарастающая паника была прервана криком “Стоп”. Я расслабилась и с облегчением выдохнула. Пытка закончилась. Все закончилось.

Парень одним рывком вернул меня в вертикальное положение. Его дыхание чуть сбилось. Он окинул меня оценивающим взглядом и безмятежно поинтересовался:

– Что ты там говорила про кактус?

Мое сердце аж пропустило удар от такой наглости.

– Отличная работа, ребятки, – донеслось из-за спины.

Я не успела ничего ответить Фаеру и мы с ним оба развернулись на голос. Это был Смолин Сергей, его продюсер. Средних лет привлекательный мужчина в элегантном костюме с интересом рассматривал нас целую вечность.

– На пару слов, – он кивнул моему партнеру и пошел прочь.

Генри, проводив двух мужчин взглядом, объявил перерыв. Отлично. Мне как раз нужна новая порция никотина с кофеином. Срочно.

Полчаса спустя мы оба сидели на полу в обнимку и изображали тихое счастье двух влюбленных. Локация в стиле лофт напоминала мужскую берлогу старого рокера. На голой кирпичной стене за нашими спинами были развешаны всевозможные акустические и электро гитары, на бетонном полу небрежно валялась кожаная куртка и какие-то провода.

На него надели черную рваную майку, узкие черные брюки, и оставили босиком. Его стилисты прекрасно знали свое дело: он выглядел круто, в меру сексуально и при этом очень мужественно. Мои, напротив, как будто обкурились и решили вздрочнуть нахаляву. На мне были надеты здоровенные черные ботинки на шнуровке, чулки в крупную сетку, короткая кожаная юбка с цепями и простая черная трикотажная майка. После очередной коррекции макияжа, меня усадили рядом с ним. Почти голая задница моментально замерзла на холодном бетонном полу. Фаеру вручили в руки гитару.

Леонид вышел вперед.

– Слушаем сюда. Ты тут в своей стихии, парень, здесь твое укрытие, здесь рождаются твои тексты и твоя музыка. Понял? Окей. Она, – он махнул на меня головой, – Первая женщина, который ты показал это священное место. Понял? Окей. Рори, – он перевел взгляд на меня, – Тебе оказана небывалая честь самой увидеть, как рождаются его шедевры. Здесь ты перестаешь быть стервой и становишься его музой. Побольше любви во взгляде. Задача ясна?

Мы с парнем одновременно хмуро кивнули головами, как китайские болванчики. После разговора со своим продюсером он стал еще более хмурым, чем до этого. Да вот только мне плевать на настроение этого самоуверенного кретина. Его слова все еще эхом пульсировали в висках, заставляя всерьез задуматься об изощренном возмездии. Особенно после того, как он решил поиздеваться надо мной в первой локации. Чтобы что? Доказать, что он тут альфа? Что мне достаточно пары его томных взглядов и я сразу выпрыгну из трусов? Так этого не будет. Да, он определенно заставляет понервничать. Он это прекрасно знает. Но не настолько, чтобы я сдалась и признала поражение. И вот этого он еще не знает.

Теперь еще и козлобородый Леонид… Градус его очередной бредятины просто зашкаливал, вытесняя Фаера с его паршивым языком на второй план.

Генри вылез вперед, скептически осматривая меня.

– Котики мои, Леонид объяснил задачу, мы готовы приступать. Давайте сначала попробуем импровизацию, если не пойдет – сделаем постановочные. Ваша предыдущая была просто фееричная, вы не представляете, насколько крутой материал у меня тут! – он ласково похлопал по камере. – Тут даже обработка не нужна! Хотя? лучше я их сделаю черно-белыми! Или в цвете? Так, ладно, позже об этом. Муза, готова?

Я устало вздохнула. По правде сказать, я сказочно заебалась. И внутри все противилось. Я не хочу быть его музой. Я хочу расшибить ему башку этой гитарой. Может, тогда его спесь немного поубавится.

– Рори, смени лицо на более доброжелательное, встань красиво, обними парня и начинаем, – раздраженно вклинился Леонид.

Я не выдержала и подняла на него злобный взгляд.

– Так вы хотите, чтобы я была музой или шлюхой? Если речь про его творческое логово, на кой черт я должна к нему лезть, если он тут свои песни сочиняет? Я НЕ должна здесь лезть на передний план, и секс ту не должен лезть на передний план. Это место – про него и про творчество, а не про него и меня. Про музыку, про магию, про волшебство! Нельзя забывать, что у каждого персонажа своя жизнь и свои особенности. Здесь я должна быть таким же фоном, как и гитары на стене. Эти фотки должны быть стильными, вкусными, а не очередной софт порнухой. Если бы ваша баба сейчас пришла сюда и начала вам на шею вешаться – это бы смотрелось жалко и ущербно, а не искренне, как вы на то претендуете.

Фух. Немного отпустило. Правда Леонид вот-вот взорвется, я даже забеспокоилась за него. Он побагровел и сделал решительный шаг вперед, но Капюшон и Генри одновременно и произнесли:

– Она права.

– Секса было достаточно там, – парень кивнул в сторону зоны с кроватью. – А тут я бы не позволил ни одной женщине висеть на моей шее, пока я пытаюсь писать музыку. Никто бы не позволил. Это будет фальшиво, а люди чуют фальшь лучше запаха секса, которого вам все время мало.

Ой, посмотрите-ка, он со мной в чем-то согласен. Ну надо-же. Надо записать в позолоченный блокнот имени его божественного величества.

Генри вклинился.

– Согласен с Рори, здесь мы должны сделать стильно и вкусно. Это она умеет лучше всего. Но акцент должен быть на парне.

Леонид сделал резкий шаг вперед и поправил очки, обведя пристальным, полным желчи взглядом Генри и Фаера.

– После съемки жду вас в своем кабинете, – с этим словами он развернулся и удалился куда-то в недра зала, видимо, в свою вампирскую пещеру, которую называет кабинетом.

– Генри, как насчет добавить немного дыма и приглушить свет? Мне кажется, будет хорошо, – идея пришла ко мне внезапно, как раньше – когда в моей работе было больше творчества и меньше бабла.

Генри щелкнул пальцами, переведя на меня взгляд от удаляющегося режиссера.

– Гениально! Умница! Тащите дым сюда. Света, залезай на стремянку, заклей датчик дыма.

– И можно мне обратно мои джинсы? Я похожа на эмо-проституку в этих чулках, – я решила таранить до конца, раз Леонид все равно оказался в меньшинстве. – В джинсах будет стильно, в этом – дешевка.

Генри постучал пальцем по губам, посмотрел на меня через камеру.

– Да, милая, ты права! Сейчас дешевка. А я все думал, что мне режет глаз. Я в таком виде тебя снимать не буду. Дайте ей джинсы!

Я не стала дожидаться, пока мне принесут джинсы, стащила с себя ботинки и отшвырнула их подальше, вылезла из юбки и поспешила избавиться от чулков, оставшись в черной майке и трусиках. Фаер все еще сидел на полу со своей дурацкой гитарой и внимательно следил за моими манипуляциями снизу вверх.

Не глядя на него, ядовитым шепотом поинтересовалась, поправляя резинку трусиков:

– Чего уставился?

Он отвернулся и произнес куда-то в сторону.

– Ты быстро учишься. Молодец.

– Мне твое одобрение не нужно. Ты ни черта обо мне не знаешь.

– Скоро узнаю, – спокойно произнес он.

Это прозвучало как угроза. Как приговор. Как ему удается обычные слова говорить… так? Я усилием воли заткнула себе рот. Единственно правильным решением будет игнорировать эти провокации. Пока я не научусь сразу понимать, чего он добивается. И не давать ему этого.

Несколько минут спустя мы приступили к съемке. Я делала то, что умела делать лучше всего: нестандартное, взрывное, на грани фола. Готова спорить, что результат будет обалденным. Фаер на переднем плане, олицетворяющий собой мужественность, силу и идеологию всей группы. И хрупкая девушка на заднем, с еле уловимыми очертаниями сквозь пелену дыма и выразительным взглядом на бледном лице. Я попросила Генри сделать фокус именно на мое лицо, на глаза, остальное можно размыть. На этот раз я хотела быть музой – эфимерной, неуловимой, сводящей с ума несчастных творцов. Я хотела, чтобы эти фотки врезались ему в память и чтобы мои глаза снились ему в кошмарах. Ничего из себя не представляю? Посмотрим, как ты заговоришь, когда увидишь снимки, дорогой.

Меня вернули домой уже за полночь. Фотосест затянулся. Мы с Генри неожиданно поймали одну волну и я смогла выдать то, что делала в свои лучшие времена: выложиться на все сто. Даже без обработки снимки были очень близки к тому, что я видела в своей голове. Но в машине весь энтузиазм улетучился и я снова осталась один на один с собой. А хуже этого – только обнимашки с Фаером.

В душе я провела больше часа, с маниакальным остервенением отмывая себя от слоев пудры, боевой раскраски и следов его рук. Как жаль,что ничего такого не придумали для души. Ну, кроме алкоголя. Душе было по-прежнему грязно.

Сегодня я не стала пить. Вместо этого завернулась в одеяло и уткнулась в телефон. Лиза сказала, что расписание уже забито в календарь. Фотосет был неприятным сюрпризом, но я сама тут проебалась, не спорю. Но больше этого не повторится. Больше часа я дотошно пролистывала неделю за неделей.

Я удивлю тебя, засранец в капюшоне. Я сдеру с тебя кожу точно также, как ты сегодня содрал мою.