Читать книгу: «Падение.live», страница 2

Наконец, спустя еще два с лишним часа объявили обеденный перерыв.

Я послала Лизу за кофе и откинулась на кресле, предпочитая выйти из этой клоаки последней.

Блондин напротив весело мне подмигнул. Он мой муж? Боже, эта мысль стала маниакальной. Я почти четыре гребаных часа мучаюсь, пытаясь понять, кто из них троих достанется мне. Как можно было не погуглить сразу? А вот если бы я позвала их на свое шоу – точно бы знала, кто из них кто… Как назло, никто не обращается к ним по именам. А даже если бы – какая, нахрен, мне разница, какое у него имя, я же не буду уточнять: «Степан, а не вы ли, случайно, Блэк Фаер?». Я скривила рожу блондину в ответ и уставилась в окно.

В животе заурчало. Мистер «Капюшон» опять уткнулся в свой телефон, так что ждать, когда все выйдут – бесполезно. Я нехотя отлепила обтянутую коротким черным платьем задницу от кресла и потянулась. Платье чуть задралось во время этого маневра, вероятно оголяя кружево чулок. Но я быстро его одернула.

– Прекрасный вид, – донесся из-под капюшона насмешливый низкий голос.

Тембр приятный, бархатистый, а вот его обладатель, судя по всему, тот ещё мудак.

Я снисходительно на него посмотрела, приспустив очки. Вряд ли он мог что-то разглядеть, кроме своего длинного носа, капюшона и мобильника, о чем я и поспешила ему сообщить.

Он поднял голову, одарив меня очередным пренебрежительным взглядом.

– Да, я наслышан о том, что ты любишь дерзить.

У меня в груди незамедлительно полыхнуло пламя праведного гнева. Я оперлась руками о стол прямо перед ним и произнесла, сверля его своим самым мрачным взглядом:

– Я понятия не имею, кто ты такой и тем более мне плевать, о чем ты наслышан. Так что, будь дружочком: отъебись.

Он улыбнулся и встал в полный рост. Огромный, блин, рост.

Упс.

– Похоже, из нас выйдет отличная парочка.

Я сглотнула. Это как раз то, что я боялась услышать.

– Ты? – тихо уточнила я севшим голосом, просто на всякий случай.

Голову пришлось задрать, чтобы посмотреть на его рожу.

– Я. Могла бы погуглить, за кого собралась замуж, – с ехидной улыбкой шепнул он, благородно опустившись до уровня моего лица и с вызовом отвечая на мой взгляд.

Он оказался так близко, что я услышала его запах, который показался мне знакомым. Кажется, это он дал мне прикурить вчера.

Несколько секунд мы молча таращились друг на друга, в немом поединке. Я не выдержала первой и выпрямилась. Стало как-то нехорошо. Пока я не знала, кто из них будет моим партнером в этой авантюре, было не так страшно. Все было похоже на фантазию, приключение. Но сейчас все картинки и сценки в моей голове обрели лицо. Его лицо. С ним я буду тысячи раз лизаться на камеру. С ним придется делить какой-то новый дом. С ним мне ехать в его промо-тур, а потом на фестивали. С ним мне снимать мои выпуски для шоу и ролики для личного в жирных кавычках блога. С ним мне тусить бок о бок целый год. Даже дольше, с учетом всей подготовки. Мне вдруг до тошноты захотелось все бросить и убежать отсюда. Вероятно, это была единственная здравая мысль в моей голове за последнее время.

Я молча развернулась и, под его пристальным взглядом, сгребла свою сумку и направилась к выходу, громко стуча каблуками.

– Необязательно быть стервой. Будешь паинькой – и мы с тобой поладим, – весело донеслось из-за спины.

Не оглядываясь, я подняла средний палец и поспешила убраться под звуки его приглушенного смеха.

Вместо обеда я выкурила почти целую пачку сигарет, забравшись с ногами на унитаз под открытой форточкой. Жрать много нельзя, так что так даже лучше, правда голова слегка кружилась. И – да, я, наконец, подключила телефон к зарядке и погуглила Блэк Фаера. Интересно, он в школе себе этот ник придумал или это безжалостный стеб его пиарщиков?

Я с усмешкой пролистывала страницы его биографии. Весь такой самоучка, виртуоз. Пробился-добился всего сам, группу собрал сам, пельмени себе варит сам, играет на всем, что не приколочено, даже на кастрюлях, и все такое прочее. В криминале не замешан, в звездных романах не замечен. Эдакий одинокий волк с пронзительным взглядом, тонной статей, фоток и армией сопливых фанаток. Похоже, его отлично продвигают. Я погуглила себя – просто для сравнения. Вместо студийных фоток в выдаче снимки того, как меня выгребают из бара, как я показываю кому-то фак в задравшемся до самой задницы платье и рваных колготках, и, практически канон: я отвешиваю смачного леща одной зазнавшейся сучке. Эм, а где фотки с фотосессий, где я феечка?

– Боже, Рори, ты подрабатываешь на табачном заводе? – Толстый Сэм чихнул, устраиваясь справа от меня, когда наше заседание возобновилось.

Я могла бы придумать сотню обидных шуток в его адрес про подработку в фастфуде, но настроение было не подходящее, так что я просто лениво произнесла, постукивая ручкой по блокноту:

– Заткнись.

Следующие три часа зачитывались оставшиеся пункты договора и гонорары за него. Лиза была права, они продумали каждый шаг. Они составили годовой план на жизнь двух людей. Четкий и безжалостный. По окончании нам предоставили время, чтобы обсудить с юристами договор и, при желании – и необходимости, внести в него правки.

Я покосилась на противоположную сторону: к парню в капюшоне подсел мужичок в круглых очках с большим портфелем и начал оживленно что-то шептать.

Толстый Сэм со слишком заметным энтузиазмом уступил место нашему юристу, видимо устав принимать исключительно на себя бесконечный поток моего раздражения и недовольства всем происходящим.

– Меня зовут Владимир Георгиевич, я представляю ваши интересы в рамках этого проекта. Давайте начнем с вас, Рори. У вас есть какие-то замечания или пожелания?

Я развернула свой блокнот.

– Есть. Во-первых, в 6 пункте описываются наши отношения на камеру и публику, но отсутствует описание отношений вне съемок и общественных выходов. Я требую, чтобы были прописаны пункты, которые гарантируют мне защиту от домогательства и домашнего насилия со стороны… его, – я кивнула в сторону Мистера Капюшона.

– Понимаю, я позабочусь об этом. Но мы впишем это не в договор, а в Брачный договор, который вы обязательно заключите, он также будет являться приложением к текущему Договору.

– Первый раз слышу про брачный договор. Когда он будет составлен?

– Он уже составлен. Это упоминалось несколько раз.

Блять, чем я слушала?

– Тогда пусть прямо сейчас внесут туда то, о чем я сказала! – нервно прошипела я.

Я должна хоть как-то обезопасить себя.

– Конечно. Не волнуйтесь, – он сделал какие-то пометки в своей тетради. Что-то еще?

И я перечислила все, что ночью записала. Не привлекать семью и родственников к участию в этом шоу. Обеспечить им полную конфиденциальность и неприкосновенность. Позволить мне вносить правки в сценарий, увеличить количество часов моего собственного шоу и еще много всего по мелочам.

Мой юрист терпеливо все записывал, сразу сказав, что пункт про правки будет сто процентов отклонен. Затем он доверительно наклонился ко мне и тихо произнес:

– Мира. Мой телефон и телефон моего ассистента должен быть у тебя на быстром наборе. Ты не должна принимать никакие решения без консультации. Всегда помни об этом.

После чего он отправился со своей тетрадью за отдельный стол, куда пригласили юристов с обеих сторон и боссов проекта. А мы, исполнители, и наши спутники остались сидеть за большим столом и дожидаться итогов. Благодаря всемогущему гуглу я теперь знала, что блондинчик – это бас-гитарист из Драгон Фаер, а лысый – барабанщик. Могла бы догадаться, там такие мышцы торчат из-под свитера. Я скрестила свои тощие ручонки под грудью и молча на них уставилась. Если честно, я так устала, что мне было все равно, как я при этом выгляжу и что они обо мне думают.

Парень скинул с головы капюшон, обнажив хаотично раскиданную во все стороны охапку черных прядей разной длины, подался вперед и с издевкой прошептал, сверкая холодными серыми глазами:

– Слышал краем уха, что ты просила внести пункты о домашнем насилии.

Я прищурилась.

– Умничка, я попросил своего юриста сделать тоже самое, вдруг это ты захочешь меня изнасиловать.

Парни рядом с ним прыснули от смеха.

Стадо гребаных баранов.

Я наклонилась к нему.

– Милый, я куда охотнее изнасилую кактус.

Блондин весело присвистнул и повернувшись к Фаеру с напускным беспокойством произнес, отечески положив тому руку на плечо:

– Сочувствую, брат. Ты официально попал.

Проигнорировав очевидную провокацию, я, довольная собой, откинулась обратно.

А «муж» лишь растянулся в хитрой улыбке, но промолчал.

«Красивый, падла», грустно констатировал внутренний голос. Может, не так уж и зря он попросил этот пункт. Хотя, пошел он к черту! Я не собираюсь с ним спать. Ни при каких обстоятельствах, даже если все мужики мира резко исчезнут и он останется последним. Ненавижу таких кретинов с завышенным до небес самомнением.

Устало закрыла глаза. Что со мной? Я веду себя очень непрофессионально. Он – моя работа на ближайший год. Мой партнер, вернее. Откуда столько противоречивых чувств по отношению к совершенно незнакомому человеку? Может, я и правда настолько стала стервой, что перестала воспринимать других людей нормально? Но ведь он первый начал!

Решив использовать стратегию полного игнорирования раздражителей (а они ох как раздражали, прямо зубы сводило!), я уставилась в окно и погрузилась в раздумья, пока все снова не собрались за общим столом после внесения в договор правок. По телефону пригласили гендира и когда он вошел, его приветствовали аплодисментами – все, кроме парней, сидящих напротив. И меня. Я покосилась в их сторону и заметила, как они еле заметно напряглись, а Фаер накинул свой капюшон обратно таким резким движением, что мои волосы буквально всколыхнулись от волны воздуха и, мне кажется, ярости, которая от него сейчас очень очевидно исходила. Интересная реакция. Очень интересная. Перевела взгляд обратно на гендира. Лоснящийся, в безупречном костюме и белоснежной улыбкой на загорелом лице. Не часто эта сволочь спускается к простому люду. Меня передернуло от его улыбки и воспоминаний, которые неизменно накатывают при виде этой улыбки. Хорошо, что ничего не ела. Меня бы начало тошнить. Мужчина прошел мимо, даже не взглянув в мою сторону, коротко о чем-то переговорил с продюсером и юристами, после чего встал во главе стола и произнес пламенную речь о том, какой крутой проект это будет и как он рад видеть исполнителями меня и Блэк Фаера. По его словам, все юридические вопросы урегулированы, почти все просьбы удовлетворены. На этих словах мой юрист развел руками и одними губами произнес слово “правки”. Ну да, как он и предупреждал.

Наконец, после почти восьми часов ада, нас пригласили подойти и торжественно скрепить договор своими подписями. Затем проводили к пресс-волу позировать для архивного фото вместе с шефами. Меня и Капюшона поставили в центре, гендир и продюсер встали по бокам. Я оказалась на голову с лишним ниже своего партнера. Он нахально обнял меня почти за задницу и прижал к себе, шепнув на ухо:

– Первое семейное фото, а?

Я заученно улыбнулась, глядя в объектив. Мне как-то надо к этому привыкать. И не убить его, иначе не видать мне моих денежек.

– Вы прекрасно смотритесь вместе, – провозгласил в другое ухо Александр Евгеньевич. – Завтра в два в моем кабинете. И не облажайся, Мира, это твой последний шанс, – уже тише добавил он, совершенно иным тоном.

Меня снова непроизвольно передернуло. Гребаное нервное расстройство. Досадно, что это, скорее всего, почувствовал и Флаер, поскольку я буквально вжата в него. Как только фотограф опустил свой аппарат, я пулей рванула прочь из объятий будущего мужа и этого осточертевшего конференс-зала. Но на выходе путь преградили секьюрити.

– Сожалею, но мы не можем вас выпустить до конца мероприятия, – меланхолично процедил один из двух амбалов.

По собственному печальному опыту я знаю, что с этими ребятами спорить бесполезно, поэтому я развернулась и попыталась найти в шумящей толпе своего менеджера. За столом уже никто не сидел, откуда то взялись девочки с шампанским, все громко говорили и смеялись.

– Уже уходишь? – промурлыкал мне на ухо Флаер, подкравшийся со спины бесшумно, как чертов кот.

Я коротко глянула на него через плечо.

– Хотела. Не пустили.

– Сегодня нас развезут по отдельности в разное время, чтобы никто пока не видел нас вместе. После вечеринки.

О, нет. Я повернулась к нему.

– Ты не шутишь?

– Неа.

Я прикрыла глаза, подавляя волну злости.

– Почему ты в курсе, а я нет?

– Ты была занята разглядыванием моих парней, когда об этом говорили в самом начале.

– В нашей индустрии опасно говорить вслух про «моих парней». Не благодари.

Я развернулась и собралась уйти в другой конец зала, но он проворно схватил меня за локоть и притянул обратно, сверля меня странным взглядом, как будто я бесила его точно также, как он меня.С чего бы это?

– Да куда ты все время убегаешь?

От неожиданного прикосновения я невольно вздрогнула и уставилась на него.

– Это что сейчас было? – я кивнула на свой локоть в его руке.

Он склонил голову набок, изучающе меня разглядывая, как доктор пациента.

– Я не знаю, как еще заставить тебя не убегать после каждой реплики.

– Грустно быть тобой, – сквозь зубы выдавила я и громко рявкнула, выдергивая свою руку:

– Сэм!

Если мой бесполезный менеджер сейчас же не материализуется рядом – я его тоже уволю.

– Рори? – послышалось из-за спины.

Этот засранец как жопой чувствует, когда он на грани.

– Я хочу домой. Прямо сейчас. Договорись.

Я на пороге грандиозной истерики. Мне нужно уйти. Убежать. Срочно. Но Сэм лишь скептически прищурился в ответ.

– Ты же слышала, вас развезут только после вечеринки.

Я, словно разъяренный бык, двинулась на него, яростно скрипя зубами и сжимая кулаки.

– Подумай еще раз, приятель. Она просидела тут весь день, ничего не ела. Сейчас она прикончит бутылку шампанского. Первая же выходка – и конец ее контракту и карьере. И твоей, разумеется, тоже, – ровным голосом из-за моей спины произнес Капюшон.

Я замерла, наблюдая за тем, как Сэм с удивлением уставился на Флаера за моей спиной, не зная, как поступить – прислушаться или послать его подальше. Но, к сожалению, мой менеджер уже давно утратил способность эффективно и виртуозно посылать людей так далеко, как они того заслуживают. Выйдя из секундного ступора он лишь коротко кивнул и, разворачиваясь, бросил почему-то не мне, а, блять, парню за моей спиной:

– Сейчас что-нибудь придумаю.

– Не благодари, – Фаер обогнул меня, нарочно задев плечо, и удалился в сторону своих дружков, флиртующих в углу с полуголыми официантками. Даже не обернувшись.

А он хорош. Я проводила его взглядом, поджав губы. Нет, мы с ним точно не подружимся.

– Тебя проводят до машины и отвезут домой. Иди за ним, – десятью минутами спустя Сэм недовольно подтолкнул меня к гигантскому мужику в черной футболке и брюках, – И заканчивай бухать. Ты должна быть в форме, на одних истериках год не протянешь. Поняла?

Я лишь бросила на него презрительный взгляд. Что еще я могла?

Домой я ввалилась, почти падая. Я не спала и не ела. А еще подписала своей рукой договор на рабство. На год я стану элитной эскортницей придурка с красивыми глазами и дрянным характером.

Кажется, я потеряла сознание, медленно оседая по стене, прямо у входного коврика.

Глава 3

Полторы недели спустя я очухалась на диване в собственных слюнях около полудня, с ужасной мигренью в придачу. Горло саднило от жажды.

Первые дни я сильно нервничала из-за контракта, особенно после приватного разговора со своим боссом. Потом забила и отправилась прощаться со своей свободой, устроив нон-стоп рейд по любимым барам и клубам. Спать с кем попало по контракту мне теперь нельзя, но вот бухать никто не запрещал. Вроде бы. В мое оправдание, хоть я в нем и не нуждаюсь – первые несколько недель после подписания все равно были отведены на корректировку сценариев, планов, составление окончательного графика и прочей подготовительной херни, в которой мое присутствие никому не было нужно. Все выпуски моего шоу на следующий сезон уже давно были записаны, так что я просто воспользовалась этими деньками, чтобы расслабиться. Совсем скоро начнется ад, так что я этот прощальный отдых заслужила.

Я точно не была уверена в том, какой сегодня день, но, по ощущениям – понедельник. Проверила телефон: три пропущенных от Сэма и пять – от Лизы. И – да, понедельник.

Нахер их обоих.

Включила кофемашину и влила в себя две чашки эспрессо. Вымылась. Поняла, что умираю с голода. Хочу бургер. Огромный бургер размером с колесо. И такую же таблетку аспирина. Я написала консьержу, чтобы заказал мне еду и притащил как можно быстрее. Проглотила аспирин. Плюхнулась на белоснежный диван и включила телек. Волна негодования немедленно поглотила меня с головой. По музыкальному каналу показывали отрывки с концерта Dragon Fire вперемешку с интревью сами-угадайте-с-кем. Ведущая, выставляя вперед огромные сиськи, заискивающе уточняла, как его лучше называть – Блэк Фаер или по имени? Я навострила уши. Парень одарил ее снисходительной улыбкой и сообщил, что настоящие имя – только для близких людей. Я усмехнулась. Съела, сучка?

И все же, интересно, как его зовут. Я потянулась за телефоном и снова открыла гугл. Итак, всемогущий гугл мне в помощь. На меня с усмешкой смотрели несколько пар его серых глаз с разных ракурсов. Словно ворона, я покрутила головой, пытаясь все-таки понять: он мне нравится или нет. Не знаю. Он определенно горяч и довольно красив – этакая смесь готично-эротичного монаха-итальянца с брутальным мрачным сварщиком из соседнего подъезда. Над ним хорошенько потрудились стилисты, не спорю. И он умело убивает их труды убогой поношенной толстовкой. Но вот это вот его высокомерное поведение, будто все вокруг – недостойная грязь, вот это меня в нем бесило. И его гаденькие ухмылки. И его взгляд а-ля “Я тебя насквозь вижу”. И самоуверенность, как у пожизненного короля выпускного. И даже его капюшон. Короче, он определенно меня бесит. Просто бесит. Чудненько, с этим разобрались, идем дальше.

“Блэк Фаер – настоящее имя достоверно неизвестно, бла-бла-бла.” Вы серьезно? В наш век информации он умудрился никому не сказать, как его зовут? Ни одна подружка не проболталась? Я просто не верю в это! Дичь какая то. Хотя, если его и в самом деле зовут Степан – тогда я понимаю. Карьере брутального рокера хана с таким именем.

В дверь постучались. Я кубарем скатилась с дивана и помчалась открывать – если это не мой бургер, тогда я за себя не ручаюсь. На пороге стояла Лиза с бумажным пакетом в руках.

От досады я чуть не шандарахнула ей по носу дверью.

– Если там нет моего бургера – можешь сразу проваливать.

У девушки расширились глаза.

– А какой ты хотела бургер?

Я недоверчиво прищурилась.

– Так там бургер в пакете?

Она утвердительно кивнула.

– Там четыре разных. Я не знаю, какой ты любишь, а трубку ты не брала. И кофе…

Я не дала ей договорить, выхватила пакет и помчалась обратно на диван.

– Заходи, – бросила я ей уже с дивана.

Сунула нос в пакет и чуть не подавилась слюной. Я так давно мечтала о долбанном бургере. Жирном, вредном, огромном бургере. Раз уж я почти не жрала несколько суток – по калориям я могу его себе позволить, живот уже почти прилип к позвоночнику.

Я выбрала самый огромный и с наслаждением впилась в него зубами, мыча от удовольствия. Боже, как это вкусно.

Лиза топталась у входа в гостиную. Я, не отрываясь от еды, ткнула пальцем в диван. Это самое вежливое, на что ей стоит рассчитывать, я сегодня просто душка. Девушка тихонько опустилась на самый краешек, будто боялась его запачкать. Знала бы она, сколько раз тут перетягивали обивку после моих вечеринок.

Расправившись с едой, я вытерла лицо салфеткой, залпом выпила половину стакана с кофе и блаженно откинулась на спинку дивана. Потом только вспомнила, что я не одна. Лиза по-прежнему сидела одним полужопием на диване, словно кол проглотила.

– Хочешь? – я кивнула на пакет с оставшимися бургерами.

Она посмотрела на меня удивленно.

– Спасибо, я съела свой по дороге.

Я равнодушно пожала плечами. Это всего лишь вежливость, мне глубоко плевать что она ела и когда.

– Зачем пришла? – я поджала под себя ноги и прикрыла глаза, вспоминая, как мне только что было вкусно. И что в пакете есть еще три штуки.

– Помочь. Через час придут стилисты.

Блять. Моя нирвана недолго продлилась. Я резко выпрямилась и открыла глаза.

– Нахера?

Ужас впервые мелькнул на покрытом веснушками лице девчонки.

– По контракту. По контракту тебе сразу меняют имидж на более совместимый с …твоим будущим мужем. Это было в приложении…

Я поморщилась.

– Называй этого мудака… Как угодно, только не “мужем”. И какой имидж более совместим с его величеством – там написано, или это будет сюрприз? – злобно выплюнула я.

Черт! И в каком приложении это было? Там десятки приложений!

– Черный цвет волос. Задача сделать тебя чуть более готичной.

– Черный?! – взревела я. – Нет! Ни за что! Да ну нет же!

Я металась по гостиной, как загнанный зверь, периодически скидывая на пол то немногое, что осталось на полках нетронутым. Огненно-красные волосы – это моя визитная карточка. Всегда была. Я была узнаваема. Я была яркой. Самобытной. Ведьмой! А они хотят меня подогнать под него, черт его подери за ногу! Под него! Им мало, что они меня уже в прямом смысле подложили под него, они хотят еще и внешне меня перекроить, чтобы лучше его оттеняла.

– Суки! Суки. Какие же вы мрази, – шептала я, хватаясь за дверной косяк, пытаясь отдышаться.

– Прости, но это еще не… – послышалось с дивана.

Я злобно оскалилась и перебила ее:

– Ты-то тут причем? Я сама подписала контракт. Контракт, по которому меня, видимо, сделают его личной шлюхой. Нихуя он не взаимовыгодный. Не удивлюсь, если где-нибудь на восьмидесятой странице написано, что я должна буду по праздникам изображать немецкую фройляйн и приносить в зубах пиво, виляя голой задницей!

Меня тошнило. Меня просто тошнило от всего этого.

– Может, еще не поздно отказаться? Пока еще ничего не случилось? – тихо поинтересовалась моя секретарша, пряча от меня глаза.

Я развернулась к ней лицом.

– Что бы ты выбрала, Лиза? – обманчиво спокойно спросила я. – Перешагнуть через себя, немного поунижаться и получить деньги и славу, или уйти в небытие с гордо поднятым носом?

– Уйти, – не задумываясь ответила она, и в ее глазах впервые мелькнула такая непоколебимая решимость, вперемешку с чем-то еще, что я почти ее зауважала. Почти.

Я удовлетворенно хмыкнула.

– Вот поэтому я – это я, а ты – моя ассистентка, которая таскает мне кофе и еду.

Она вся сжалась, как от пощечины. Коей и были мои слова. Ибо нехер совать свой нос не в свое дело. Я подцепила свой пакет с бургерами и безжалостно отправила в мусорное ведро. Чуть позже туда же отправился и пакет, принесенный консьержем.

Час спустя мою квартиру наводнила армия стилистов, костюмеров и один фотограф. Внесли две вешалки с одеждой, огромное зеркало, осветительные приборы, кресло, чемоданы с косметикой. Да-да, располагайтесь, как дома, придурки.

Три часа спустя от моих красных волос не осталось и следа. Из зеркала на меня смотрело бледное недовольное лицо. Серые глаза блестели ярче в обрамлении длинных черных ресниц и подводки. Мешки под глазами убрали какими-то специальными патчами. На веки нанесли дымчатый серо-черный макияж. Глаза выглядели огромными и – да, вполне себе готичными. Ну и самое главное – все это оттенялось облаком черных-черных волос до лопаток с дерзкой рваной стрижкой. Лицо вышло красивым, не спорю. Но максимально чужим.

– Ребята, у вас есть еще час на подбор костюмов. Потом мы уезжаем на фотосет, – послышался звонкий голос Лизы.

Я медленно повернулась к ней.

– Какой еще фотосет?

Она улыбнулась не особо пытаясь скрыть злорадство.

– Который прописан в контракте. Там было расписание. Я сразу продублировала его в твой гугл календарь, в твоем смартфоне давно все есть. Ты ведь включила уведомления?

Уведомления? У меня в телефоне есть календарь? Да идите вы нахрен, я большую часть суток понятия не имею, где вообще мой телефон! Почему меня раньше не доставали со всем этим?

– Днем стилисты и сразу после – первый фотосет с Блэк Фаером. Пока твой внешний вид идеален. Все продумано, – она легкомысленно пожала плечами, явно наслаждаясь моей кислой миной. – Тема фотосета: лав стори. Это для будущих обложек и интервью.

Посмотрите-ка, мы умеем выпускать коготки. Теперь я уже не так уверена, что ее можно допускать к детям.

Пока я переваривала информацию, Макс, сегодняшний главный стилист, хлопал в ладоши и орал на всех вокруг:

– Так, ребята, не тупим, мне нужно три образа. Всего три! Один секси, один романтик, один кэжуал. И все должно быть рок! Вы слышите – рок! За работу, живее! Рори, к зеркалу.

Я послушно подошла и встала перед огромным зеркалом во весь рост. С меня быстро стащили халат и нижнее белье. По комнате сновало около дюжины людей, а я стояла по центру совершенно голая. Они снимали последние мерки, прикладывали какие-то вещи, пудрили, подбирали тон для косметики, периодически вертели и крутили меня так, как им было нужно. Не уверена, что они вообще заметили, что я не манекен, а живой человек. Для них не было никакой разницы. Всем плевать, какие у меня сиськи и есть ли прыщи на заднице. Спойлер – нет, нету. Ни сисек, ни прыщей. Я для них – просто работа, продукт. И размер моей груди влияет только на количество ткани, которой хватит, чтобы их отсутствие эффектно скрыть. Не более. Только Лиза стыдливо отвернулась к окну, словно это ее раздели, а не меня. Я усмехнулась и перевела взгляд на себя в зеркале. Худая бледная кукла, с черными волосами и огромными блестящими глазами. И злой усмешкой на лице.

Я вытерплю. Я смогу.

Мы приехали на студию, где проходили практически все наши фотосеты. В штате было несколько топовых фотографов, которые делали действительно офигенные фотки. Охуенные фотки, которые потом еще и охуенно обрабатывают. Ясен пень, что я уже мало похожу на себя после всех манипуляций, но в целом они всегда выходят красивые.

Все проходило в атмосфере секретности, поэтому меня завернули в черный плащ с капюшоном и в таком виде провели внутрь здания, больше похожего на огромный ангар, чем на место для гламурных фото. В зале на подоконнике уже сидел Флаер, одетый лишь в белый махровый халат, привычно уставившись в свой телефон и лениво болтая мускулистой мохнатой ногой. По заваленным декорациями залам сновали люди, завершая подготовку – настройку света, расстановку последних элементов декора, отладкой оборудования. Другие таскали туда-сюда вешалки с подготовленными для фотосета костюмами. Навстречу мне, раскинув руки в приветственном жесте, модельной походкой двигался фотограф Генри, Геннадий по паспорту. Мы с ним неоднократно работали в прошлом и работали очень плодотворно. Он крутой, тут и добавить нечего.

– Рори, дорогая! – Генри картинно чмокнул меня в каждую щеку. – Ты выглядишь просто волшебно! Черный тебе к лицу, моя королева! Фотки будут будут просто чума! Пушка!

Фаер, наконец, оторвался от экрана и в его глазах проскользнуло что-то вроде любопытства, явно быстро задушенного. Просканировав меня с ног до головы внимательным взглядом, он спрыгнул с подоконника и направился в сторону гримерок. Проходя мимо он вдруг тормознул и наклонился ко мне.

– Сменила оперение? Теперь чернота не только внутри, но и снаружи. Мило.

Я не успела раскрыть рта, как он преспокойно двинулся дальше. Обалдеть. Вот это наглость! Мне давно не попадались люди, о которых хотелось не просто вытереть ноги, а придушить собственными руками. Еще я отметила, что у него красивая широкая спина, но это так, между планированием скорой мести. Надеюсь, его в три шкуры гоняют в зале.

– Рори и Блэк Фаер, подойдите в центр зала к режиссеру, – раздалось в рупор.

Как людям удается не рассмеяться каждый раз, когда они называют его “Блэк Фаер” с серьезной миной?

Я скинула с себя плащ, оставшись в таком же белом халате, и двинулась на поиски режиссера. Прошла мимо двух уже подготовленных площадок – праздничная зона с рождественской елкой и горой подарков под ней, и мрачная зона с массивной кроватью из черного дерева, застеленной черными шелковыми простынями. Дайте-ка угадаю, какая из них для нас. Тошнота снова подступила к горлу. В глубине были еще зоны, но мне уже не хотелось смотреть. Я поравнялась со своим партнером и молча его оглядела с головы до ног. Даже и не знаю, чья чернота чернее.

– Рори, Мистер Блэк Фаер, – высокий худощавый мужчина с неопрятной рыжей бородой и круглыми очками подошел к нашей скромной компании и деловито пожал обоим руки. Внимательно оглядев и его, и меня цепким, холодным взглядом, он дерганым движением поправил очки и, наконец, представился:

– Меня зовут Леонид. Я назначен режиссером этого проекта, – он снова дотронулся до своих очков в толстой роговой оправе, после чего сцепил пальцы и продолжил. – Вместе со своей командой, частью которой вы теперь тоже являетесь, мы будем работать над созданием и поддержанием вашего имиджа как крепкой пары в глазах публики и прессы. Это очень кропотливая и сложная работа, которая будет требовать от вас максимум вовлеченности и отдачи. Это ясно? – его светло-ореховые глаза быстро забегали с меня на Фаера и обратно.

Мы оба кивнули, не услышав пока ничего нового.

– Вот и славно. Тогда я продолжу. Сегодня у нас фотосет, где мы зафиксируем ваши образы. Они останутся с вами до конца проекта, будут не раз использованы в прессе, и именно они будут приносить вам большие деньги, не забывайте об этом, когда захотите выкинуть какой-нибудь фокус, – его маленькие глаза остановились на мне, и, видимо, именно обо мне он сейчас и говорил.

Я сжала зубы и прищурилась, с трудом сдерживая желание выдрать всю его редкую бороденку собственными руками. Но мужчина лишь пренебрежительно скривился, как от прокисшего молока, и перевел взгляд на Фаера, невозмутимо продолжив свой монолог:

– Первоочередные задачи – показать сильную, взрывоопасную химию, чтобы от вас шло электричество. От обоих, – он снова покосился на меня.

Кажется, он меня недолюбливает.

– Не просто электричество, – он подтянул очки повыше на нос, – Разряды молний. У людей должны быть мурашки от того, с какой животной страстью вы будете целовать друг друга не только на камеру, но и просто на улице. Они должны видеть, что вы хотите трахаться буквально на каждом углу. Это беспрецедентно масштабный проект, в котором весь окружающий мир – ваша сцена. И эта сцена будет держаться на сексе, на том, как вы будете транслировать сексуальную энергетику. Ее должны будут хоть, постоянно, как наркотик. Ее уже хотят, вопрос в том – сможете ли вы сделать достойное предложение? Если не сможете – за вас его сделают другие.