Принцесса Лиза, которая прилетела на воздушном шаре

2

Что-то мы давно не вспоминали нашу героическую миссис Пин. Интересно, где она и что делает?

– Да куда же ты гребёшь, бестолочь, – ругалась Циля и колотила пластиковую бутылку по скользким бокам.

Лодка изо всех сил старалась выполнять приказы своего капитана, но у неё это плохо получалось. Она беспорядочно бултыхала в воде то левыми, то правыми ластами и от этого всё время меняла направление. Течение постепенно уносило её всё дальше от того места, где высадилась Лиза с друзьями. Наконец лодка устала и перестала вообще шевелиться.

Тогда за дело взялась Циля. Она легла на живот и своими руками принялась загребать в нужном направлении. Вскоре ей повезло: ручей сделал небольшой поворот, и бутылку прибило к песчаной отмели. Здесь было достаточно мелко для высадки. Миссис Пин спрыгнула в воду и вышла на берег.

Спички, завёрнутые в непромокаемую плёнку, остались сухими. Она быстро развела костёр и развесила для просушки мокрую одежду. Небольшой запас продуктов тоже не пострадал. Циля решила, что для долгой дороги обратно вверх по течению ручья ей потребуются силы и основательно пообедала. Неизвестно, как далеко она уплыла, и какие трудности встретятся на пути к друзьям – поэтому лучше подкрепиться как следует.

Вскоре она увидела вторую бутылку, которая плыла зигзагами по воде, разыскивая пропавшую подругу. «Вдвоём у них лучше получится», – подумала Циля, поправила шляпу, прикрывая глаза от солнца, и уверенным шагом старого морского волка пошла вдоль берега.

Глава 15. Встать – суд идёт

1

К утру небо затянулось плотными серыми облаками.

– Подходящая погода для правосудия, – сказал Ножик, глядя вверх через запотевшее стекло. – Даже небо готово расплакаться.

Мастер Брегет ничего не сказал и только глубоко вздохнул. Большую часть ночи он провёл в раздумьях о своей нелёгкой доле и заснул только под самое утро. Его и Ножика разбудил стук в стеклянную крышку.

– Подъём, злодеи, – крикнул через вентиляционную дырочку капрал Засов. – Вылезаем по одному.

Он отодвинул крышку в сторону и сбросил вниз верёвочную лестницу, какие бывают на кораблях или вертолётах.

Поднимаясь наверх, Ножик обдумывал разные способы побега. Прикидывал в уме, как ему скрутить тюремщика и помочь быстрее выбраться из кастрюли неуклюжему Мастеру. Но все планы оказались напрасны. Как только его голова показалась над краем кастрюли, два капральских помощника подкатили вплотную тележку с магнитом. Притяжение оказалась настолько сильным, что Ножику не пришлось больше двигать руками и ногами перебирая последние ступеньки: магнит вытащил его сам, как рыболов вытаскивает из реки добычу, попавшуюся на крючок. С Мастером всё произошло ещё проще. Когда он добрался только до середины лестницы, стальная цепочка сама, повинуясь силе магнетизма, рванулась вверх. Охранникам осталось только вытащить его на поверхность.

2

Для суда выбрали ровную свободную от травы и других растений площадку. С одной стороны установили складной детский стульчик на колёсиках, со столиком и цветными шариками на проволоке. На него раньше сажали грудных детей, чтобы покормить из ложечки, а сегодня он выполнял роль высокой судейской кафедры. Справа и слева разместили столы и стулья поменьше: для прокурора и адвоката. Их нашли в игрушечном наборе кукольной мебели. Краска на деревянных деталях местами облупилась, а у адвокатского стула подломилась ножка. С другой стороны площадки оборудовали широкую скамейку – доску на двух кирпичах – для почётных гостей и телевизионной аппаратуры. Сверху уже стоял оператор Кузнечик со своей видеокамерой и крутил объектив, настраивая резкость и регулируя баланс белого цвета. Менее важные персоны и обычные зрители стояли плотной толпой позади скамейки. А ещё дальше для всеобщего спокойствия их окружали выстроившиеся цепочкой заменщики с дубинками.

Магнит на колёсиках с прикованными к нему подсудимыми разместили в центре судебной площадки.

Немногочисленные зрители стояли, покорно опустив головы вниз, и смотрели в землю. Некоторые тихо переговаривались между собой. Ножику показалось, что все эти граждане пришли сюда не по доброй воле.

– Встать! Суд идёт! – тоненьким голоском выкрикнула секретарь.

Секретарём суда работала Шариковая Ручка с обкусанным пластмассовым колпачком. Эту должность она получила за прежние заслуги в педагогической деятельности и за то, что умела читать и писать почти без ошибок. Грамотных людей на Острове уважали и диплом об образовании не спрашивали. Сама же секретарша не считала нужным сообщать, что закончила только первый класс Болшевской средней школы, да и тот «на троечку».

Появился судья, и по рядам собравшихся прокатился испуганный шёпот. Ножик понял, что обитатели его не любят и боятся.

Судью звали Ужак и для солидности, чтобы отличать его от простых человечков, прибавляли «ваша честь». Не трудно догадаться, что в прежние времена он был обыкновенным чёрным ужом с жёлтыми пятнышками на голове. Сейчас же в судейское кресло уселся худой длинный субъект, в чёрной блестящей мантии и напудренном парике. Он стукнул деревянным молотком по столику с такой силой, что цветные шарики задрожали на своей проволоке, и прошипел:

– Слу-ш-ш-ается дело: Ничейный Остров против Ножика и его банды.

– Какой ещё банды? – спросил Мастер, на что Ужак стукнул молотком ещё сильнее.

– Тиш-ш-ше! Я требую соблюдать тиш-ш-шину в зале суда! Прокурор Клейстер, предоставляю вам слово для обвинения.

3

Кузнечик навёл видеокамеру на сморщенного засохшего старичка и показал его крупным планом. На телевизионных экранах хорошего качества зрители смогли прочитать выцветшую этикетку «Клей Канцелярский», украшавшую левый бок бывшего пластикового пузырька с обрезанным наискосок острым носиком. Всю жизнь он провёл на письменном столе в Коттедже, подклеивая разные записки и журнальные вырезки в толстую тетрадь. Обычно в текстах содержались кулинарные рецепты и народные методы лечения хронических болезней, он Клей их не читал. Он только клеил и считал себя опытным юристом, главная задача которого – крепко и аккуратно подшить дело.

Прокурор не любил своё настоящее имя. У юриста, полагал он, который публично и громко выступает в суде, и имя должно быть звонким, подходящим к профессии. Без сомнения, «прокурор Клейстер» звучит гораздо солиднее, чем какой-то там «прокурор Канцелярский».

– Ваша честь Ужак, уважаемый адвокат и граждане Ничейного Острова, сегодня мы собрались в этих величественных стенах зала правосудия, – сказал Клейстер и обвёл рукой вокруг. Все присутствующие проследили за его движением, но никаких стен не обнаружили. Это недоразумение не смутило прокурора. – Мы собрались здесь, —повторил он, – чтобы справедливо осудить и примерно наказать злодеев, тайным образом пробравшихся в Коттедж и злоумышлявших совершить преступление против всеми нами любимого губернатора, его превосходительства господина Дракончика. Кроме того, они в публичном месте недостойным образом осквернили почитаемую всеми обитателями Острова Шипучую башню. И в довершении всего оказали вооружённое сопротивление нашим доблестным защитникам и охранителям порядка – бойцам замены и лично синьору Бальзамику.

Ужак стукнул молотком и, повернувшись к обвиняемым, спросил:

– Будут ли у вас возражения по поводу высказанных обвинений.

Ножик попытался оторвать руку от магнита, чтобы энергичным жестом подтвердить слова своего возмущения неправильным обвинением, но не смог этого сделать и промолчал. Тогда выступил Мастер:

– Мы не…, – начал он, но его перебила секретарь:

– Обращаясь к суду, надо говорить «ваша честь».

– Ваша честь, – исправился Мастер, – мы с Ножиком и наши друзья ничего такого не умышляли, в Коттедже мы не были и до недавнего времени даже не знали про какого-то Дракончика…

Судейский молоток грозно стукнул, а секретарь тут же поправила:

– Нельзя говорить «какого-то». Упоминая имя его превосходительства господина Дракончика, надо так и говорить «его превосходительство господин Дракончик».

– Извините, – сказал Мастер, – мы не знали ни про его превосходительство господина Дракончика, ни про вашу Шипучую башню. Мы хотим найти машинку времени…

– Это к делу не относится, – сказал Ужак. – У вас есть возражения по поводу тайного проникновения на прикоттеджную территорию?

– Есть возражение! – крикнул Ножик, который устал бороться с магнитом и оставил это бесполезное занятие. – Мы сюда открыто пришли, как все – по дороге. Нас люди в чебуречной видели, как мы заходили и ни от кого не прятались. Спросите у них – они подтвердят. Спросите хотя бы Лягурчика или официантку.

Секретарь вопросительно посмотрела на судью, Ужак одобрительно кивнул в ответ, и Шариковая Ручка громко спросила, обращаясь к присутствующим:

– Есть в зале Лягурчик, официантка или кто-то ещё, кто видел подсудимых в чебуречной «Луноход»?

По рядам зрителей прокатился тихий ропот, но никто не отозвался.

– Свидетелей нет, – сказал Ужак и стукнул молотком.

– У меня есть свидетель, – подал голос Клейстер. – Прошу вызвать Шмеля Егора.

Раздалось густое жужжание и на площадку перед судебным креслом приземлился мохнатый шмель.

– Прошу привести свидетеля к присяге, – сказал Ужак.

Секретарь налила в небольшой стаканчик шипучки из кувшина. Шмель с удовольствием выпил и подняв лапку со стаканчиком вверх торжественно сказал:

– Клянусь говорить только правду и ничего кроме правды, иначе не пить мне никогда благословенной ш-ш-шипучки.

– Свидетель, что вы можете сказать о подсудимых?

– Я их видел ночью, когда они переправлялись ч-ч-через ручей.

– Значит, вы подтверждаете, что они тайно в темноте проникли на нашу территорию.

– Подтверж-ж-ждаю.

– Возражения есть? – спросил Ужак обвиняемых.

– Вообще-то нет… – ответил Мастер.

– Обвинение принимается. Позовите второго свидетеля.

На площадку перед судьёй вышли не один, а сразу два человека – Солт-энд-Пеппер. Они также выпили по стаканчику шипучки и поклялись говорить только правду и ничего кроме правды.

– Что вы можете сказать суду по существу дела? – спросил Ужак.

– Мы обеспечивали проверку документов, а вот этот, – они указали на Ножика, – начал оказывать нам сопротивление при помощи деревянной скамейки. А вон тот, – они указали на Брегета, – начал ему помогать. Для задержания пришлось применить спецсредство. Там ещё другие были в количестве трёх злодеев. На них спецсредство не подействовало. Пришлось их связать верёвкой.

– Значит вы подтверждаете, что было оказано групповое сопротивление представителям власти при исполнении ими служебных обязанностей?

– Подтверждаем.

– Что скажете в своё оправдание, голубчики?

Ножик молчал. Возразить ему в принципе было нечего – всё было так, как рассказали свидетели.

– Адвокат, а почему вы молчите? – обратился судья к согнутой в дугу женщине, которая сидела напротив обвинителя.

Она встала со своего стульчика, попыталась распрямиться, но не смогла. Некогда мягкая кожа от старости загрубела, а стежки крепких толстых ниток сжались и потеряли прежнюю упругость. В молодости адвокат работала ручкой у большой хозяйственной сумки и занималась доставкой продуктов из сельского магазина на кухню коттеджа. От тяжёлой работы петельки, которыми она соединялась с сумкой перетёрлись и оборвались. Ручку отправили на чердак к другим старым вещам, ожидать счастливого момента, когда их наконец починят или приспособят к какому-нибудь полезному делу. Но, к сожалению, этого не случилось, и ей пришлось налаживать свою жизнь, как говорится, с нуля.

Так как ничего другого кроме как ходить в магазин за покупками Ручка не умела, она решила освоить новую престижную и главное хорошо оплачиваемую профессию. Ручке повезло – рядом с ней на чердаке пылился «Справочник юриста» в картонном переплёте. Он-то и помог бывшей домохозяйке получить уважаемую должность адвоката Ничейно-островского суда.

При устройстве на работу Ручке пришлось сменить имя, чтобы её не путали с Шариковой Ручкой – секретарём суда. Заполняя бланк служебной анкеты, в графе «имя» она написала – Бретелька, а в графе «фамилия» – Лямкина. Но время, похоже, высушило не только её кожу с нитками, но и ту часть небольшого мозга, которая отвечала за память. Ручка сразу же забыла, что написала в анкете, и постоянно путала, как её зовут на самом деле: Бретелька Лямкина, или Лямка Бретелькина. Но судью Ужака это нисколько не смущало. Разговаривая с адвокатом, он никогда не называл Бретельку-Лямку по имени, а больше ни с кем одинокая женщина не общалась.

– Я не молчу, ваша честь, я собираюсь с мыслями, – ответила Лямка.

– Ну и поведайте их суду. Что вы можете сказать в защиту обвиняемых?

– Я считаю, ваша честь, что их ужасному преступлению, – она ткнула своим кривым пальцем в направлении узников, – нет оправдания. И поэтому я отказываюсь говорить что-то в их защиту.

– Как это отказываюсь? – закричал Ножик. – Адвокат должен защищать!

– Не вижу смягчающих обстоятельств, – ответила Лямка.

– Заявление со стороны защиты принимается, – сказал Ужак и стукнул молотком. – Суд удаляется на совещание для вынесения приговора. Никому не расходиться.

– Это беспредел! – крикнул Ножик.

– Мы протестуем! – поддержал его Мастер. – Мы будем жаловаться!

– Имеете полное право. Жалуйтесь, – сказал Ужак. Он извиваясь сполз со своего стульчика на землю и скрылся в зарослях крапивы. Адвокат Лямка и прокурор Клейстер последовали за ним.

4

Зрители стояли, переминаясь с ноги на ногу, разминали затёкшие мышцы и недовольно переговаривались. Им явно не нравилось представление, в котором приходилось участвовать. Заменщики вытащили дубинки и придвинулись к зрителям.

– Надоело, – раздался приглушённый голос из толпы. – Это неправильно. Надо всех свидетелей допросить, а не только прокурорских…

– Прекратить разговорчики! – крикнул капрал Засов и хлопнул себя дубинкой по открытой ладони.

Толпа загудела ещё сильнее. Охранники принялись стучать дубинками по своим алюминиевым животам и наклонили головы, как будто хотели забодать противника. Зрители притихли.

– Встать! Суд идёт! – неожиданно закричала секретарь Шариковая Ручка, но никто не пошевелился – все и так уже давно стояли.

Ужак забрался на свой стульчик с ногами и стал похож на маленького долговязого ребёнка, которого заставляют читать стишок на детском празднике для взрослых.

– Слушайте приговор, – сказал он. – Заслушав и обсудив дело «Ножик против Ничейного Острова», суд постановляет. За покушение на жизнь нашего дорогого всеми любимого губернатора, ведение злоумышленных разговоров в общественном месте, попытку тайного проникновения в Коттедж и вооружённое сопротивление властям приговорить вышеуказанного Ножика… к смертной казни. Приговор привести в исполнение завтра, ну в крайнем случае послезавтра, на рассвете методом расплавления в мангале. Его сообщник, именуемый Мастером Брегетом, тоже приговаривается к расплавлению с предварительной разборкой и отправкой ценных деталей для оборудования Шипучей башни. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

Над судебной площадью повисла тишина.

Глава 16. Внутри телеящика

1

Суд над Ножиком и Мастером уже закончился, а Бижу и Маркиз только проснулись. Похоже, что папаша Паук всыпал им вчера на ужин чересчур большую дозу снотворного. Причём спали они так крепко, что не заметили, как их перетащили в другое место.

Новое помещение совсем не было похоже на тёмную мрачную кладовку. Большая комната без окон освещалась яркими электрическими лампами, и Бижу, которая очнулась первой, не сразу поняла: наступил новый день или всё ещё продолжается прошлый вечер. Вдоль стен стояли мягкие диваны и кресла, обитые бордовым бархатом, туалетные столики с зеркалами и шкафы для одежды. Когда-то эта мебель, наверное, украшала кукольный домик или игрушечный дворец. В углу разместилась небольшая кухня с электрической плитой, обеденным столом, стульями и холодильником. В отделке помещения и мебели преобладал золотистый цвет. От его блеска у Бусинки даже зарябило в глазах, хотя она в своей жизни немало повидала богатых нарядов и обстановок.

– Флакон, ты живой? – спросила Бижу.

Они лежали каждый на своём диване. Никаких верёвок, полотенец и тем более ржавых цепей, прикованных к кольцу в каменной стене, не было. Как в общем-то не было и каменных стен.

– Вроде бы живой, – отозвался Маркиз и с трудом приподнялся на локте. – Только голова кружится. Чем это они нас придушили?

– Не знаю. Наверное, какого-то снотворного в еду подмешали, или эта шипучка на нас с непривычки так действует… А как ты думаешь, где мы?

Маркиз ничего не ответил, встал на ноги и нетвёрдой походкой обошёл комнату, подёргал запертую дверь, заглянул в холодильник и сказал:

– Если судить по золотой мебели, продуктам в холодильнике и запертой двери, то, похоже, что мы переехали из темницы для особо опасных злодеев в тюрьму для особо важных персон… Или в пятизвёздочный отель, где положено запирать ВИП-гостей на замок.

– А мне тут даже нравится, – сказала Бижу. – Чувствую привычную обстановку. Особенно, если этого противного Паучища больше никогда не увижу.

– Чем-то мой магазин напоминает. Тоже красиво… – согласился Маркиз.

Место, куда поместили наших друзей, не было ни тюрьмой, ни отелем. Это была гостевая комната главного и единственного на Острове телевизионного центра.

2

Если Остров, где случилась наша история, назывался Ничейным и действительно никому персонально не принадлежал, то о местном телевидении такого сказать было нельзя: оно полностью принадлежало и управлялось лично его превосходительством губернатором Дракончиком.

С того самого момента, как дачный участок покинули древние люди, жизнь на нём протекала тихо, спокойно и неинтересно. Так продолжалось до тех пор, пока один смышлёный Кузнечик не нашёл на заднем дворе Коттеджа крепкий деревянный ящик с радиодеталями и старинными электронными приборами. Покопавшись внутри ящика, он собрал первый телевизор. Подсоединил его проволокой к железной антенне, той самой, что была привязана к покосившейся печной трубе, и принял телевизионный сигнал. Неустойчивый канал часто пропадал, картинка на экране дёргалась, звук в динамике свистел и щёлкал. Но тем не менее телевизор работал и иногда даже показывал развлекательные программы.

В ящик к Кузнечику для совместного просмотра телепередач стали приходить друзья и соседи. Если передавали музыку, то можно было танцевать и подпевать хором. Если спортивные соревнования – болеть за любимую команду и орать кричалки. Популярность телевизионных просмотров росла так быстро, что очень скоро количество зрителей превысило возможности ящика, человечки перестали помещаться у него внутри. Но и тем, которые помещались, не всегда удавалось разглядеть изображение на маленьком экране и услышать звук.

Кузнечик начал собирать телевизоры на заказ. И через некоторое время чёрно-белые и цветные экраны засветились во многих домах и даже в общественных заведениях, таких, например, как уже известная нам чебуречная «Луноход». С появлением большого экрана количество посетителей у Лягурчика существенно увеличилось. А если во время футбольного матча вместе с чебуреками подавали ещё и шипучку, то свободных мест совсем не было. К сожалению все телевизоры Острова показывать только один канал, который Кузнечику удалось выловить из эфира, да и тот не самого хорошего качества.

Идея создания собственного телецентра пришла в голову, а точнее сразу в три головы, самому Дракончику. Он вызвал к себе Кузнечика и поручил построить специальную студию, из которой на весь Остров круглосуточно будут передаваться местные новости и развлекательные передачи, а в перерывах между ними – разная полезная информация: например, как правильно солить на зиму грибы или где будут проводиться общественные работы… и другие важные указы губернатора, направленные на улучшение жизни обывателей.

А чтобы приучить местное население смотреть только собственные телепередачи, он приказал Кузнечику перенастроить все телевизионные приёмники. Синьор Бальзамик и его заменщики получили приказ – следить, чтобы никто не подключался к старой общей антенне, а использовали только специальные антенны, которые принимали сигналы островного телецентра. Вначале заменщики ходили по домам с проверками: у всех ли есть телевизоры, подключено ли к ним электричество и какое оборудование для приёма сигнала они используют. Но качество трансляции из островного телецентра было таким хорошим, а развлекательные передачи – такими интересными, что проверки вскоре прекратились сами собой.

Телевизионную студию оборудовали в том же ящике, где раньше хранились радиодетали. Кузнечик, которого губернатор Дракончик назначил главным инженером, установил на крышке множество передающих антенн самой причудливой формы, которые он мастерил из обрезков медной проволоки. А на самое видное место водрузил синюю эмалированную миску с нарисованным котёнком. Она символизировала спутниковую антенну-тарелку, но на самом деле ни к чему не подключалась – в телестудии не было спутниковой связи – однако, своим прогрессивным контуром придавала ящику вид высоко технологичного здания.

Большая крышка ящика, сколоченного из толстых сосновых досок, крепилась с одной стороны двумя железными петлями, а с другой – запиралась двумя пружинными защёлками так крепко, что проникнуть внутрь без посторонней помощи было невозможно. А чтобы никто и не пытался самовольно забраться в студию, вход круглосуточно сторожили два охранника. Поэтому у обитателей Острова сложилось впечатление, что в телеящике – так они прозвали между собой это сооружение – работают какие-то особенные человечки, не им простолюдинам чета.

До того, как оказаться на Острове, ящик хранился на военном складе. Поэтому снаружи он был выкрашен традиционной для всякого военного имущества зелёной краской и имел на боку специальную надпись из нескольких букв и цифр. Хозяин дачного участка сначала решил использовать его для выращивания огородной рассады и поверх военного шифра сделали мелом надпись «Овощи». Сотрудники телецентра долго пытались разгадать её скрытый смысл, много спорили между собой, но со временем бросили эту затею, так как завесили все наружные стены телеящика яркими афишами и рекламными плакатами.

С самого большого плаката, широко улыбаясь, смотрел на прохожих популярный ведущий главной телевизионной передачи – Монокль Карлович, которого обитатели Острова ласково называли «наш Моня». Да он и сам себя так всегда называл, демонстрируя близость к народу. Над идеально круглой головой ведущего светились огромные буквы рекламы: «Сегодня и ежедневно смотрите в ваших телевизорах передачу «В гостях у Мони». Главные новости, интересные гости, бурные обсуждения».