Читать книгу: «Магнит для неприятностей», страница 3

– Нет, Серёжа. Я бы так не сказал. – Вяло ответил я, глядя на его довольную физиономию. Он, что, может обходиться вообще без сна? По нему даже не видно, что всю ночь он провёл на работе!

– Теперь ты тоже начал сомневаться в искренности Ян Ци? Так ли нам необходима эта сделка? Работы и без неё хватает, да и…

– Нет. Дело не в нём.

– Нет? Тогда в чём же? – Спрашивая, он удивлённо приподнял брови, округлив глаза, копируя меня. – Я чего-то не знаю?

– Не знаешь, – ответил я с тревожными нотками в голосе, – но сейчас во все детали я посвятить тебя не могу. Давай поговорим после.

А увидев его вопрошающий и не на шутку встревоженный взгляд, я сделал небольшое уточнение, стремясь его успокоить:

– Ты знаешь, Серёжа, от тебя у меня секретов нет, но это не касается работы. Это личное.

– Личное?! У тебя?! Ты меня удивляешь. Откуда оно взялось-то? – Заулыбался он, почувствовав некоторое облегчение. – Последняя постоянная девушка у тебя была, если не ошибаюсь, лет десять назад в Москве. Вот это было личное, а здесь…

– Я должен помочь одной девушке здесь, надо разобраться, пока всё очень туманно. – Неохотно возразил я ему.

– Какой девушке, если это не секрет?

– Она вчера у меня была. Ты её видел.

Сергей смотрел на меня так, словно увидел перед собой Смерть. А я, как ни в чём не бывало, продолжил давать распоряжения:

– Через двадцать минут я улетаю в Сянган. А ты должен по срочному отправиться в Шанхай к Мао Чжи вместо меня. И разузнать у него все, что сможешь об этом Ян Ци. Мао имел с ним какие-то дела ранее. Так Максаков говорил. Я позвоню Мао и предупрежу его, что на встречу отправляю тебя. Скажи Мэйли, чтоб вызвала тебе борт. Вертолёт не отпускай, потом встретишься с Максаковым. У него тоже что-то есть для нас. Потом сразу звони мне. Это понятно?

– Понятно. Но куда ты-то собираешься?

– В Сянган.

– Я это уже слышал, шеф! – Нервно произнёс Серёжа, намеренно делая ударение на последнем слове, в которое он вкладывал особый смысл. «Шефом» он называл меня крайне редко, только наедине и при возникновении каких-либо непонятных, спорных ситуаций.

– Я должен забрать её. – Произнёс я медленно, чеканя каждое слово.

– Кого? – Бурундук смотрел на меня в упор, непонимающе разводя руками.

– Мою посетительницу Наталью.

– Забрать откуда?

– Из Сянгана. Тут всё сложно. – Я ответил и на этот его вопрос, желая поскорей уже от него отделаться. – Ещё вопросы есть?

– И из-за этого ты не летишь к Мао? Из-за блондинки?! Ты себя вообще нормально чувствуешь? Не заболел ли? Сегодня же встреча с китайцами! – Глаза моего помощника, друга и компаньона от неподдельного удивления в буквальном смысле вылезли из орбит.

– Я не уверен, что она блондинка. – Отметил я и нажал кнопку вызова лифта.

Глава 2. Побег

– Пыль в салоне – это плохо. – Ворчал Чон, пытаясь заклеить скотчем дыру в стекле на правой задней двери представительского чёрного «Мерседеса», когда я к нему подошёл. – Здесь вертолёты поднимают много пыли. Доброе утро, господин Касперский. Куда поедем?

– Доброе утро. – Повторил я слова водителя, усаживаясь на переднее кресло рядом с ним. – Туда, где ты её оставил.

Чон ещё не успел вернуть на место продырявленный белый кожаный чехол заднего кресла. Он был наполовину сдёрнут, и сидеть там было совершенно невозможно. Выехав с парковки довольно большой вертолётной площадки, на треть заполненной бортами аэротакси разных моделей, размеров и расцветок, мы практически сразу попали на окраину Сянгана и понеслись по его извилистым улочкам на улицу Центральную. Было почти восемь утра. Город уже давно проснулся, и в этот час движение было затруднено и осложнялось ещё сильнее из-за отсутствия светофоров на многочисленных перекрёстках. Поэтому мы потеряли больше времени на дорогу, чем ожидалось. Но оно не пропало даром. Мой серьёзный пятидесятилетний водитель Чон, выглядевший старше своих лет, в подробностях и деталях изложил мне всю хронологию вчерашних происшествий. А также я понял, что он по какой-то причине считает, будто Наталья работает на меня. Разубеждать в этом я его не стал.

По его словам, в которых у меня не было причины сомневаться, Наталья долго разговаривала по телефону, но Чон не прислушивался, с кем и о чём она говорила, решив, однако, что она общалась со мной. Около двух часов ночи он высадил свою светловолосую пассажирку у дома 126 под ярким фонарём прямо у входа. Она сказала, что вернётся через десять минут и велела ждать её на том самом месте. Заглушив двигатель автомобиля, водитель услышал три частых негромких хлопка, но не придал этому значения, посчитав, что это хлопала дверь – по сторонам всё было спокойно и тихо. Однако свет в окнах дома нигде не зажегся. Это его немного удивило. Он, помня мой наказ, хотел запомнить и окно, в котором загорится свет, когда Наталья вошла в дом. Но этого не произошло, и Чон решил, что окна той квартиры выходят во двор.

Потом он своим звонком разбудил своего родственника Си и после долгой ругани узнал, наконец, что в этом доме везде есть постоянные жильцы, кроме квартиры на втором этаже. Она, как и многие другие в соседних домах, сдаётся внаём. И последние полтора или два месяца там как раз проживал постоялец европейской наружности, очень приличный человек со своей семьёй. Правда Си никогда не видел его жену, наверное, она очень занята или просто не попадалась на глаза, но весёлого темноволосого мальчика лет пяти-шести он видел часто. А ещё Си уверен, что они прилично зарабатывают, потому что мужчина ездил на новенькой чёрной «БМВ». И с ними почти всегда был охранник из китайцев, серьёзный. Но накануне поздно вечером они спешно съехали и больше не появлялись.

Закончив разговор со своим разбуженным родственником, Чон увидел за поворотом яркие полицейские мигалки двух патрульных машин двигающихся в его направлении. И как раз в этот момент со стороны узкого тротуарчика перед домом в стекло постучала Наталья, Чон обернулся и увидел в стекле дыру и парик, лежащий на спинке кресла. А испуганная девушка велела ему дожидаться её здесь, когда полиция уедет, и прошмыгнула в соседний 128-й точно такой же дом. Встревоженный водитель вышел из машины и, заподозрив неладное, на всякий случай спрятал парик в багажнике. Потом принялся разглядывать дыру в стекле. За этим занятием его и застали патрульные, которым он рассказал всё, что знает, не упомянув только о своей странной пассажирке.

Полиция сразу же прочесала всю округу, но безрезультатно. Соседи заявили, что слышали сначала один выстрел, а потом ещё три. И в 126-м доме действительно нашли три стреляных пистолетных гильзы на лестнице и три дыры в стене, а также разбитое окно со стороны двора на втором этаже, где жил арендатор-европеец. В той квартире обнаружили ещё одну гильзу у окна, выходящего на дорогу. Полиция считает, что это местные подростки-хулиганы, в машину попали случайно, зачем устроили стрельбу на лестнице непонятно. Возможно, были пьяны, потому из хулиганских побуждений и проникли в пустующее жильё. А когда соседи проснулись от стрельбы, подростки быстро ретировались, разбив окно и спустившись вниз по веткам дерева, боясь быть пойманными. Следов крови нигде нет. Пропавшего имущества нет. Пострадавших тоже нет. Скорее всего, дело будет квалифицировано как злостное хулиганство, неправомерное проникновение и неправомерное владение оружием, хозяина которого будут искать по экспертизе пуль и гильз. И вскоре, скорее всего, дело будет закрыто.

Эксперты остались в доме, чтоб аккуратно выковырять из стены пули, а Чона вместе с машиной забрали в участок, сославшись на то, что там он должен будет писать объяснения, а потом вернувшиеся эксперты извлекут из автомобиля последнюю улику. Полиция всё сопоставила и считает, что первый случайный выстрел в автомобиль был произведён именно в тот момент, когда Чон остановил машину, но ещё не заглушил двигатель. Поэтому-то он его и не слышал, а слышал только три последующие. Когда ему позволили забрать автомобиль, Чон сразу же позвонил своему родственнику из 131-го дома и узнал, что из 128-го дома пока никто не выходил. «Да уж, совсем вы не любите соваться в чужую жизнь». – Подумал я по окончании тирады Чона, вспомнив наш телефонный разговор. – «Как бы ни так! Однако, в данном случае мне это на руку».

Остановив наш «Мерседес» у обочины на том же месте, где он стоял ночью, Чон неторопливо набрал номер Си, который был дома, так как на работу отправлялся только к двенадцати, и удостоверился, что из 128-го дома никто до сих пор не выходил, затем, почесав затылок, спокойно спросил меня:

– Что будем делать дальше, господин Касперский?

– Ничего. Ждать. – Ответил я, не представляя себе на самом деле, что можно было бы предпринять в данном случае, не имея совершенно никакого плана действий. Я даже не был уверен, что мне следует здесь сейчас находиться. Я знал лишь одно – во что бы то ни стало, я хочу увидеть Наталью ещё раз! Только в этом у меня не было никаких сомнений.

В томительном ожидании мы провели больше часа. Водитель изредка выходил из автомобиля и прохаживался вдоль ближайших похожих друг на друга ничем не примечательных домов по прилично растрескавшемуся асфальту. Стоя в ряд, эти старые строения жались друг к другу, как пальцы на руке совсем не оставляя места для зелени. Однако во дворах многих из них росли высокие разлапистые деревья, кроны которых возвышались над шиферными и черепичными крышами разнообразных форм и оттенков. А я убивал время в салоне за чтением свежей прессы, купленной в маленьком магазине неподалёку. Она не появилась. Время от времени, с нетерпением отшвыривая газеты в сторону, я спрашивал себя, что я здесь делаю и зачем преследую эту женщину, но вразумительного ответа не находил. Я знал лишь, что непременно хочу её найти. А что будет потом, я себе не представлял. Знал только, что она изменила мою неспокойную, но до этого вполне предсказуемую жизнь. Раньше я двигался вперёд по чёткому плану и точно знал, как буду действовать в той или иной ситуации, при возникновении тех или иных обстоятельств. Теперь же я не знал ничего, даже не представлял себе, что скажу ей, если она сейчас здесь появится. Изредка Чон давил на клаксон, но этим мы привлекали внимание лишь местной детворы.

Зато за это время позвонил Брондуков и сообщил, что его подозрения на счёт Ян Ци не безосновательны. Максаков имеет только подозрения, хотя и очень серьёзные, но фактов никаких. Мао работал с банком Ян Ци и раньше часто контактировал с ним лично, но никаких опасений на этот счёт не имеет, хотя и знает, что у того есть какие-то неблагополучные дальние родственники, а кто-то из них даже вроде бы отбывал наказание в тюрьме. Однако он считает, что это лишь грязное бельё из далёкого семейного шкафа, которое никак не может повлиять ни на нас, ни на самого Ян Ци. На моё возражение, что «Чхо Лонг» вряд ли можно считать грязным бельём, Сергей ничего не ответил. Я начал сомневаться в необходимости сделки по АСИАН, и Бурундук только укрепил мои растущие подозрения. Потом связь прервалась, видимо его борт вошёл в «слепую» зону.

«Чхо Лонг». Меня немного передёргивало, когда я слышал это. Не то, чтобы я их опасался, просто даже само их упоминание вызывало у меня некоторую брезгливость, неприятие, отторжение. Почему их называют сепаратистами, я не знал. Да и не только я. Никто этого объяснить не мог. Просто их так называют, вот и всё, хотя никаких сепаратистских лозунгов и требований они никогда не предъявляли и не взаимодействовали ни с какими политическими группировками, ратующими за независимость Тайваня от Китая. На самом же деле это была просто серьёзная криминальная группировка, которая не брезговала ни чем. Точно известно, что они занимались контрабандой и распространением наркотиков и оружия, были замешаны в ряде особо жестоких убийств, похищений и торговле людьми. Они через подставных лиц контролировали большую часть игорного бизнеса в тех южных провинциях, где он разрешён. А там, где он под запретом – вели его подпольно. Поговаривали и о более страшных вещах, например, о торговле человеческими органами, но я считал, что это были уже просто сплетни. Так или иначе, но их боялись. Здесь вообще было не принято даже заводить разговоры о «Чхо Лонг» и само их упоминание негласно считалось дурным тоном и возможным началом каких-либо проблем. Местная полиция и Интерпол давно охотились за лидерами этой международной группировки, но пока время от времени в прессе появлялись сообщения лишь о задержании мелких сошек. А в народе деятельность «лонговцев» обрастала легендами и мифами об их неуязвимости. Хотя дело скорее в хорошей организации и высокой степени конспирации в рядах этой преступной шайки. Размышляя обо всём этом, я очень надеялся, что мы никогда с ними не пересечёмся, и у нас всё будет хорошо. Иначе, зачем мы здесь?

– Хватит здесь сидеть! – Рявкнул я сам на себя, удивившись собственному нетерпению, сунул телефон в карман брюк и вышел из машины.

– Наверное, она ушла до того, как Си начал смотреть. – Предположил мой водитель, оставаясь внутри. – Что делать мне?

– Ничего, Чон. Сиди и жди меня. А я пошёл на разведку! Хотя вот. – Я протянул ему две стодолларовые купюры. – Можешь пока сходить и передать это своим родственникам из 131 дома в качестве вознаграждения за наблюдение. И спасибо.

– Это очень и очень много, господин Касперский! Слишком много!

– Ничего. Вдруг мне ещё когда-нибудь понадобятся их услуги.

– А что такое «наразведку»? – Поинтересовался Чон.

– Как-нибудь потом объясню. Постой-ка, а позвони-ка ты ещё раз своему родственнику и поинтересуйся, не знает ли он, сдаются ли внаём квартиры в 128-м доме. – Попросил я, когда меня вдруг посетила неожиданная догадка.

– Да, господин Касперский, там тоже сдаётся точно такая же, на втором этаже справа. Сейчас там никто не живёт. Хотите, чтобы Си нашёл хозяина? – Спросил Чон, держа телефон у уха.

– Нет. Спасибо. Этого достаточно. Я на разведку. – Бросил я на ходу, захлопывая дверь автомобиля.

Дом номер 128 представлял собой обычное заурядное двухэтажное строение из известнякового камня с серой шиферной крышей, жестяным коньком и зарешёченными слуховыми окнами чердака без какого-либо намёка на стиль или архитектуру. Выглядел он, впрочем, ещё довольно сносно. Из-за крыши со стороны двора выглядывала зелёная крона какого-то большого дерева с длинными узкими листьями, а прямо перед входом на узком тротуаре стоял массивный чугунный фонарь. Я вошёл в выкрашенный жёлтой эмалью довольно чистый подъезд и немного постоял там, прислушиваясь. Было абсолютно тихо, лишь снаружи откуда-то издалека изредка доносились крики играющих детей и звук проезжающих автомобилей. Больше ничего. Я осмотрелся и, обойдя на маленькой площадке первого этажа пару велосипедов и стараясь поменьше шуметь, начал восхождение по деревянной лестнице с покосившимися резными перилами. Это не очень-то получалось: каждая третья половица скрипела под моим весом. Но кроме этого скрипа больше ничего слышно не было. Оказавшись на втором этаже, сначала я подошёл к железной двери, ведущей в квартиру слева, и приложил к ней ухо. Постояв так с минуту и ничего не услышав, я переместился к своей цели, к двери справа. Там тоже была полная тишина. Тогда я осторожно нажал на дверную ручку. Но эта старая деревянная и немного рассохшаяся дверь не поддалась. Дверного звонка там не было, и я несколько раз довольно сильно постучал. Безрезультатно. Я постоял ещё несколько минут и опять постучал, на этот раз значительно увереннее. Ничего.

Пришлось спуститься вниз к «Мерседесу». Чона поблизости не было, но машина оказалась открытой. Уже находясь внизу, я заметил, что из такого же дома напротив через окно первого этажа за мной кто-то наблюдает, и подумал, что это, скорее всего, его родственники. Не став дожидаться водителя, я открыл вместительный багажник, переложил в сторону масляные и воздушные фильтры, и поднял прорезиненный коврик на дне. В небольшой нише под ним показался чёрный женский парик. Я принялся внимательно рассматривать этот интересный предмет женского «гардероба», а когда уже собирался положить его на место, вдруг заметил, что под ним в нише лежит домкрат и баллонный ключ. Решение действовать пришло моментально. Схватив «железо» я почти бегом вернулся обратно на второй этаж, и, не без труда приладив ключ к домкрату, упёр края этой «конструкции» в древнюю как этот дом деревянную дверную раму на уровне замка. Намереваясь немного распереть её в стороны, я надеялся, что язычок замка может выйти из своего паза в ответной части, что позволит открыть дверь. Это могло получиться в том случае, если язычок короткий, а рама подастся. Несколько оборотов рукояти тяжёлого домкрата «через силу» – и мне повезло! Штукатурка по краям рамы немного треснула, но не посыпалась, и весь язычок оказался на виду. От волнения и выброса адреналина меня немного трясло. Но вокруг по-прежнему было всё так же тихо. И я, вроде бы, не попался. Вдохновлённый своим неожиданным успехом я тихонько толкнул дверь вперёд, и она бесшумно приоткрылась: петли были недавно хорошо смазаны. И протиснувшись под своей конструкцией, я, затаив дыхание, вошёл в квартиру номер четыре.

Воздух здесь был затхлым, застоявшимся, видимо тут давно не проветривали. Окна закрыты, плотные тёмные шторы задёрнуты. Я немного постоял, пока глаза хоть чуть-чуть привыкли к полумраку, и двинулся вперёд. Слева от прихожей была большая меблированная комната. Всё в ней было в полном порядке: аккуратно расставленная старая дешёвая светлая мебель, пара маленьких картин на стене над телевизором, большая кровать с кипой подушек разного размера, лежащих стопкой в изголовье, небольшой светлый коврик у входа и ничего лишнего. Ничего интересного для себя я там не нашёл и вошёл в ту, что была поменьше, справа, окно которой выходило на дорогу. На первый взгляд там тоже не было ничего интересного, только вот в углу у окна на длинной светлой циновке лежало что-то тёмное, похожее на мешок, который не очень вязался с общим порядком в квартире. Я подошёл ближе и обомлел. Это была ОНА! Она лежала на боку, почти упираясь в пол лицом, а её белокурая голова скрывалась за ажурным плетёным креслом, стоящим у окна. Поэтому-то я сразу её и не заметил! Рядом на полу валялась её приоткрытая сумочка от Гуччи. Сердце заколотилось, что было мочи, тяжёлый холодный ком подкатил к моему горлу, и на какой-то миг мне даже показалось, что ноги отказываются мне повиноваться, когда я бросился к ней.

– Наташа! – Крикнул я, что было силы, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

Через секунду, уже уложив её на большую квадратную кровать у стены в противоположном конце комнаты, я держал её маленькую вялую ручку, безнадёжно пытаясь нащупать пульс, и склонился над ней в надежде услышать дыхание. «Прошу, только не так!» – Взмолился я про себя с надеждой. – «Только не так! Не такой должна быть наша встреча!» Дышит! От сердца чуть отлегло, испуг понемногу проходил, и я опять обрёл способность трезво мыслить. Мои попытки привести Наталью в чувство успехом не увенчались и я, взяв её на руки и кое-как протиснувшись под домкратом, стремглав вынес бедняжку на улицу. Её прекрасные глаза были закрыты и не радовали меня более своим завораживающим блеском, головка безжизненно свисала вниз, растрёпанные светлые локоны безжалостно раздувались порывами жаркого ветра, а милые сердцу ручки бессильно болтались. Я вылетел с нею на дорогу в состоянии полного отчаяния, чувствуя при этом, что моя только что начавшаяся жизнь стремительно подходит к своему ужасному завершению! И я не в состоянии ничего изменить! Ничего! И вновь я ощутил такой же неровный, неритмичный стук сердца, как тогда… в конце первого курса, и заметил, что редкие зелёные деревья у дороги и яркие цветы в маленьком палисаднике у дома напротив теряют свои очертания, размываясь. Я, старательно удерживая девушку в своих руках, видел перед собой только лишь белую дорожную разметку и сквозь шум в ушах слышал неистовый крик Чона, бегущего впереди и указывающего мне дорогу:

– Скорее сюда, господин Касперский, несите её сюда! Жена Си медсестра! Она может помочь!

Жена Си, милая и застенчивая китайская женщина средних лет с собранными в пучок волосами, действительно была медсестрой, вернее операционной сестрой из местного госпиталя, и у неё на наше счастье сегодня как раз был выходной. Она на моё удивление и к нашей общей радости довольно быстро привела Наталью в чувство с помощью нашатыря, осмотрела, измерила давление, дала какие-то таблетки и напоила горячим сладким чаем с китайскими травами. Потом через переводчика, в роли которого выступал Чон, сказала мне, что никакой опасности нет, что это, скорее всего, результат стресса, переутомления и «плохого питания», что Наталье требуется полноценный отдых и хороший сон. Но всё же рекомендовала на всякий случай непременно обратиться к врачу при первой возможности.

– Где я? – Был первый вопрос Натальи, когда она открыла глаза и пробежала ими по незнакомой небогато обставленной светлой комнате. – Где Коля?

Затем она, не дождавшись ответа от окружавших её посторонних людей, повторила это же на китайском языке, ввергнув всех нас в некоторое замешательство, а потом, с трудом подняв голову и заметив меня среди прочих, продолжила опять на русском:

– Как вы здесь оказались? Почему вы здесь?

– Хотел с вами поговорить, – ответил я, сдерживая непреодолимое желание немедленно кинуться к ней на радостях, заключив в свои объятия.

– Да? Почему?

– Потому, что у нас с вами часы одного бренда, – в смятении я озвучил первое, что пришло в голову.

Она слабо улыбнулась, уронив голову на маленькую пуховую подушечку. Минут через двадцать, горячо поблагодарив Си и его жену, наших спасителей, я на руках отнёс ещё очень слабую Наталью к машине и бережно уложил её на заднее сиденье, подложив под голову подушку и заботливо укрыв тонким золотистым пледом.

– Меня давно никто не носил на руках. – Улыбнулась она, покорившись моей заботе. – Куда вы намереваетесь меня отвезти?

– Всегда к вашим услугам. – Был мой ответ. – Туда, где вам не будет грозить никакая опасность – к себе домой!

Наталья вновь подарила мне свою очаровательную пленительную улыбку и не стала возражать. В этот миг я почувствовал себя так, как чувствуют себя молодожёны после первой в их жизни брачной ночи – немного усталым, но абсолютно счастливым! Чон, тем временем, посетил «убежище» Натальи на втором этаже, забрал там её сумочку и домкрат и закрыл дверь на ключ как обычно. Как оказалось, ключ торчал в дверном замке с внутренней стороны.

А всего через час небольшой белый коммерческий вертолёт с синей полосой на фюзеляже, с трудом рассекая сильный порывистый ветер, уже нёс меня и девушку назад в Фучжоу. Мы сидели в удобных мягких креслах друг напротив друга, через небольшой раскладной столик. Она чувствовала себя уже гораздо лучше и сквозь шум двигателя попросила, наклонившись ко мне, насколько ремень безопасности позволял это сделать:

– Павел Анатольевич, подайте мне, пожалуйста, мою сумочку – мне отсюда не дотянуться. Мне надо хоть немного привести себя в порядок.

– Можно просто Павел. – С этими словами я взял с соседнего кресла дамскую сумочку и протянул её Наталье. В это время борт сильно тряхнуло, видимо, мы попали в зону турбулентности, сумочка выскользнула из моих рук и, перевернувшись, упала на стол. Из неё выпал тяжёлый бумажный пакет и соскользнул со стола на пол. Я наклонился и быстро подобрал его, но бумага разорвалась, и блеснув серебром металла в моих руках оказался пятизарядный короткоствольный револьвер «Магнум» двадцать второго калибра. Вот чёрт! Этого я никак не мог ожидать!

Наталья молчала, сделав вид, что ничего страшного не произошло. Я аккуратно положил выпавшее содержимое обратно и застегнул открытый замочек со словами:

– Получите её потом, когда мы долетим. С вами опасно иметь дело! Какие «сюрпризы» вы мне ещё приготовили?

В ответ она, улыбнувшись, лишь жеманно пожала плечами:

– Кто знает?

За час до приземления я позвонил Мэйли и попросил её прислать машину к вертолётной площадке у порта, «укомплектовав» её предварительно женским халатом маленького размера. И услышав в ответ привычное «хорасо», повернулся к окну. Под нами простиралось бескрайнее море. Поднявшийся утром южный ветер нагонял волны, искрящиеся на Солнце и переливающиеся разными оттенками где-то внизу, далеко. В заливе ветер гнал волну на встречное течение, отважно этому сопротивлявшееся. Течение в этой части было довольно сильным. Оно словно бросало ветру вызов: «Я сильнее, не смей спорить со мной!». Но властелин неба ветер не собирался уступать! И внизу на поверхности моря бушевала нешуточная баталия. Течение боролось со встречным ветром. А для нас простых смертных это выглядело некой игрой. Большие и маленькие волны иногда соединялись друг с другом. Затем они, словно играя, распадались на более мелкие. Те же, в свою очередь, вновь сплетались с другими и продолжали свой вечный бег к берегу. Отчего море сверху казалось бурлящим. А берег залива угадывался вдали на горизонте лишь тоненькой едва заметной и кажущейся абсолютно недосягаемой чёрной нитью. Я пока не очень понимал, как действовать дальше, и как быть с «госпожой Красильниковой». Единственное, что я знал точно – что через несколько часов у меня переговоры с китайцами, и мне надо к ним подготовиться. Но до сих пор для себя я так и не решил, стоит ли нам связываться с АСИАН в данных условиях, когда события вокруг меня бурлили так же, как море в этот час, а ответы на интересующие меня вопросы были также далеки, как эта тонкая береговая линия.

– Вас в Сянгане могли заметить. Это сулит неприятности с полицией, и не только. Я знаю вас всего сутки, но вижу, что вы – магнит для разного рода неприятностей! Вам надо переждать какое-то время. Я принял решение. Некоторое время вы поживёте здесь. – Сказал я Наталье, открывая перед ней дверь в комнату и вручая ей пакет с зелёным шёлковым женским халатом в китайской росписи. – Это комната для гостей. Фактически – квартира в квартире. Здесь есть всё необходимое, еда и напитки в холодильнике, а микроволновка, кофеварка и чайник – в маленькой кухне, душевая за дверью справа. Тапочки и полотенца найдёте там же. Постельное бельё – в шкафу. Шторы открываются с пульта, который лежит вон в той тумбочке. Телевизора здесь нет, но он вам и не понадобится. Отдыхайте и ни о чём не волнуйтесь. Я вернусь вечером, возможно, довольно поздно. Не ждите меня и постарайтесь выспаться.

– Вы приняли решение! – Топнув своей стройной ножкой, она гневно повторила мои слова, поворачиваясь ко мне лицом. – А меня вы об этом, случайно, не забыли спросить?!

– Послушайте, Наташа, у меня сейчас действительно совершенно нет времени с вами спорить, – ответил я на это примирительно и совершенно спокойно, но твёрдо, давая понять, что ругаться с нею я не собираюсь, но и решения своего не изменю, – давайте обсудим всё потом, после моего возвращения, пожалуйста.

Наталья не унималась:

– А может мне не по душе эти апартаменты? Здесь совершенно неуютно!

– Зато это единственная комната, которая запирается на ключ! – Парировал я.

– Что-что?! Вы что и в самом деле собираетесь держать меня здесь под замком?! – Возмущённо вопрошала она, делано бросив на большое оранжевое кресло свою сумочку и пакет, и став прямо передо мной со скрещенными на груди руками.

– Конечно, – ответил я невозмутимо, стараясь донести до неё истинный смысл своего решения, – во-первых, это для вашей же безопасности, а во-вторых, я не имею желания ещё раз нестись за вами к чёрту на рога.

Но вместо понимания я получил новый шквал эмоций. Наталья запротестовала, повысив голос и уверенно жестикулируя рукой в такт каждому своему слову:

– Вас об этом, вообще-то, никто и не просил! А запирать себя я не позволю!

– Вижу, вам гораздо лучше. Значит, необходимость вызова доктора отпадает? – Съязвил я. Она начинала меня бесить.

– Не надо мне вашего доктора!

– Может, отвезти вас обратно в Сянган? – Предложил я, теряя остатки терпения.

– И сейчас же дайте мне уйти! – Продолжала требовать моя гостья, не обращая никакого внимания на это моё предложение и решительно зацокав каблучками по паркету, направляясь к выходу.

– Этого не будет. Не сейчас. – Я дерзко преградил ей путь к двери. – Успокойтесь и возьмите себя в руки! Никто вам здесь не причинит вреда! Это я вам обещаю!

– Вы что, похищаете меня? Я сейчас же звоню в полицию! Вы не имеете никакого права! – Пытаясь найти в дамской сумочке свой телефон, что, видимо, было не просто, «госпожа Красильникова» перешла на ещё более повышенные тона. Её рвение и настойчивость одновременно завораживали и раздражали!

– Да, можете считать себя похищенной. И перестаньте, наконец, беспокоиться о моих правах, – с ухмылкой я согласился с её словами, – можете звонить в полицию. А заодно расскажите им о вашем пистолете. Им это будет интересно. А я пока съезжу на работу. Кстати, ваш телефон в сумочке?

Наталья только едва заметно кивнула в ответ и прекратила свои поиски, поправив свои и без того роскошные светлые локоны и возбуждённо переминаясь с ноги на ногу.

– Вот и хорошо. Я пока оставлю её у себя для изучения содержимого. – Тихо произнёс я, потянувшись к Гуччи, а увидев её сверкнувшие глаза, продолжил. – И честное слово обязуюсь вам всё вернуть в самое ближайшее время. Если угодно, даже с процентами. С большими процентами, госпожа Красильникова. Отдыхайте.

Мне показалось, что она улыбнулась, когда я повторил слова, сказанные ею сутки назад. И я оставил её стоять в нерешительности посреди гостевой комнаты, вышел и закрыл за собой дверь, дважды повернув ключ в дверном замке. Первый поворот ключа запирал дверь, а второй – отпирал обратно. Входную же дверь я закрыл лишь на один замок, который можно было открыть изнутри без ключа.

Встреча с представителями китайской стороны прошла прекрасно! Мы подтвердили свою готовность к подписанию сделки по АСИАН. Китайские партнёры, со своей стороны, пошли нам навстречу и согласились с досрочным прекращением аренды большего количества техники, чем мы могли ожидать, в том числе и самой дорогостоящей. Кроме того, нам позволялось без комиссии досрочно прекратить портовую и складскую аренду, а так же аренду всех производственных территорий на материке и островах. Это был безоговорочный успех моей команды! Взамен нами был подписан проект предварительного договора сторон по сделке АСИАН, который получал полную юридическую силу, то есть из состояния проекта переходил в состояние полноценного контракта, только после подписи генерального представителя Си-Би Интернэшнл. В данный же момент от банка был представитель рангом пониже и два юриста, прибывшие к нам на синем вертолёте с логотипом Си-Би. Договор, распечатанный в трёх экземплярах, в трёх одинаковых кожаных синих папках с золотым тиснением покоился посредине моего длинного стола, за которым каким-то чудом удалось разместиться почти всем. Каждый экземпляр был на трёх языках: китайском, русском и английском. Одна из папок предназначалась для китайской стороны, «Тайхон Констракт», другая – для нас, а третья – для банка Си-Би. Подписи должны были ставить одновременно, и каждая сторона должна была подписать все три экземпляра, но из-за отсутствия в данный момент Ян Ци, который улетел в Европу, решено было встретиться ещё раз после его возвращения и юридически завершить процедуру слияния. Мы были готовы к следующему шагу и полны решимости двигаться и далее в выбранном направлении. Встреча прошедшая в сугубо деловой обстановке закончилась аплодисментами и крепкими рукопожатиями. Все были в приподнятом, воодушевлённом настроении и долго прощались. И каждая из сторон забрала свою синюю папку с собой. Оставалось лишь только встретиться ещё раз уже в «полном составе», достать из кейсов свои папки и поставить подписи. На этом сделка АСИАН считалась бы завершённой, состоявшейся.