Третий иерусалимский дневник (сборник)

Умным быть легко, скажу я снова

к сведению новых поколений,

глупость надо делать - это слово

дико для моей отпетой лени.

Задумано в самом начале,

чтоб мы веселились не часто:

душа наша - орган печали,

а радости в ней - для контраста.

Всегда напоминал мне циферблат,

что слишком вызывающе и зря

я так живу со временем не в лад:

оно идет, а я лежу, куря.

Слишком я люблю друзей моих,

чтобы слишком часто видеть их.

Врут обо мне в порыве злобы,

что все со смехом гнусно хаю,

а я, бля, трагик чистой пробы,

я плачу, бля, и воздыхаю.

С утра суется в мысли дребедень

о жизни, озаренной невезением,

с утра мы друг на друга - я и день

взираем со взаимным омерзением.

Кто потемки моей темноты

осветить согласится научно?

Почему от чужой правоты

на душе огорчительно скучно?

Мне наружный мир неинтересен,

сузилась души моей округа,

этот мир субботен и воскресен,

мы совсем чужие друг для друга.

Чтобы вынести личность мою,

нужно больше, чем просто терпение,

ибо я даже в хоре пою

исключительно личное пение.

В нас очень остро чувство долга,

мы просто чувствуем недолго.