Цитаты из книги «Знакомые люди», страница 3

Слушать его было как пить из клистира: вода, но противно. "Без улыбок"

Он очень активно сидел, даже не сидел, а гарцевал на стуле, подскакивая, порываясь в бой. Все в нем говорило: толстые руки, отвисшее свиное лицо, деятельный живот, пальцы, выбивавшие дробь по обочине стула."Без улыбок"

С годами у меня постепенно пропал интерес ко всему сочиненному, зато обострился интерес к подлинному. Вместо романов меня провожают ко сну мемуары, дневники, письма, стенографические отчеты. Может быть, это возрастная болезнь, я замечала ее у многих пожилых, сильно занятых, читающих людей. Слово "читающие" я здесь употребляю как "курящие".

Однажды я спросила об этом своего друга, Худого.

- Послушайте, а с вами так не происходит, что все меньше тянет на художественную литературу и все больше - на документ?

- Ого, еще как! - ответил Худой и улыбнулся обтянутым своим лицом.

- А почему бы это?

Худой подумал и сказал, очень серьезно:

- Процент правды больше.

Процент правды. Именно так. Спасибо, Худой.Я читаю книги кубометрами, как кит, всасывающий морскую воду и почти всю ее выпускающий обратно, чтобы оставить внутри, на усах, самую малость того, чем он питается, - процент правды.

Раньше, в молодости, меня интересовало вымышленное. Теперь меня больше интересует вымысливший. Что заставило его, писателя, вымыслить это, а не что-то другое? И вообще как он жил? Как вставал по утрам, с трудом приподнимая с постели и ставя на коврик свои, возможно, отекшие ноги? Как одевался, садился за стол, надламывал хлеб? Кто сметал со стола крошки?

Или не писатель - пусть актер. И не какой-нибудь всемирно известный, боже сохрани, а заурядный, провинциальный, который всего-то и был знаменит, что одним талантливым вскриком в одном месте одной роли. Этот вскрик сохранился в одной строке одной книги, скажем "Страницы былого", так любят называться воспоминания, - и строка вскрикивает голосом давно умершего актера и потрясает меня, и я готова поцеловать книгу.

А может быть, дело не только в проценте правды, а еще и в другом - в игре? С возрастом пропадает потребность к игре и уменье играть. Молодой котенок все время играет. Пожилой кот только щурится, подогнув лапы, на бумажный бантик.

У некоторых способность к игре сохраняется дольше; у нас с Худым она угасла сравнительно рано."Без улыбок"

Валерия Тихоновна была немолода, толста и истерична. "Шесть пудов истерик", - называл он ее про себя."Фазан"

Мама - язычница? Вот это да! Из книг он знал, что язычники поклоняются идолам.

- Где же твои идолы? - спросил он.

- Какие идолы?

- Которым ты поклоняешься.

Мама опять засмеялась.

- Мои идолы - вы с Варей. Да и то когда хорошо себя ведете. А вообще я поклоняюсь жизни."Фазан"

А вот плачет на скамейке женщина в платочке, плачет горько, вытирая слезы по-странному - осенним кленовым листом... Кто ее знает, почему плачет, может быть, ей надо помочь? Но неудобно обратиться, а вдруг встретишь враждебный взгляд: "Тебе-то какое дело?" Этот страх враждебного взгляда словно бы оправдывает мое равнодушие. А люди все идут, идут мимо. Шаркают подошвы, стучат каблуки. А незнакомая женщина все плачет, утирая слезы кленовым листом...

— Ну что ты в нём нашла?

— Я его люблю. Это я нашла не в нём, в себе.

Мечтала о счастье для себя, а полюбила — и нету себя, только он, всё для него.

- Почему вы мне так верите? - спросил он.

- Очень просто. Смотрю: человек, - и верю.

Я полюбила рано вставать и шла в Институт пешком через весь город. Утренний, деловой и скромный, он вставал, развешивал белье на балконах, громыхал мусорными баками, отправлял множество людей, каждого по своему маршруту, со своей ношей. Каждый шел и терпел и нес свое, полагающееся ему, без шума.