Читать книгу: «Шутки Богов. Битва на выживание», страница 2

Суть испытания заключалась в том, что она намеренно создала ситуацию, в которой Андрей должен был сделать выбор. Либо поддаться силе – тогда он проявит себя как сосуд… Либо сдержать её – показав, что способен управлять чужим даром… Либо отвергнуть её – и тогда станет ясно, что он не признаёт связь с Божественной сущностью вовсе… И для неё каждое из этих решений было ответом. Ключом к тому, кем является этот человек и какое место он может занять в её будущем.

В первое мгновение, как только она развязала свёрток, Андрей почувствовал, будто пространство стало вязким и тягучим, а каждое дыхание давалось с усилием. Тонкие красные прожилки, проступающие в воздухе, резонировали с его телом так, словно чьи-то чужие нервы протянулись внутрь его груди и начали дёргать его сердце за ниточки.

Внутри ядра зашевелилась та сила, которую он уже однажды ощущал – огненное дыхание чужого Бога, тёмное и ненасытное. Оно жгло его изнутри, будто кровь сама становилась раскалённой и звала его к убийству. Потом проявилась вторая волна давления. И он ощутил, что даже его мысли начинают путаться… Цзяолин… Её лицо вдруг двоилось, и часть сознания шептала:

“Она слаба, её легко раздавить.”

Мэй Жо… Её глаза словно искрились вызовом, и в груди вспыхнуло желание доказать силу не словами, а ударом…

Даже сама земля под ногами пульсировала, будто требуя, чтобы он пролил кровь и напитав ею пространство. Это было похоже на тихий, но настойчивый зов:

“Стань оружием… Отдайся нам…”

Но его внутренняя борьба продолжалась. Андрей буквально до скрипа сжал зубы и сосредоточился. Внутри себя он ясно понимал, что если он поддастся сейчас – то потеряет себя.

Он вспомнил то, как много раз его уже пытались использовать… Как он едва не погиб от чужих печатей, впитав в себя силу, что не предназначалась человеку… Как Цзяолин держала его за руку, когда кровь дракона едва не разорвала его на части… Все эти воспоминания встали в ряд, как тихая стена. И он ухватился за них – как за опору.

Затем последовал решающий шаг. И вместо того, чтобы гасить силу или отталкивать её, он сделал то, что всегда было ему ближе – подчинил её себе. Для этого он открыл ладонь, словно приглашая пламя, и позволил ему подняться, но не в сердце, а в руку. В тот миг воздух вокруг дрогнул, и красные прожилки рванулись к нему, словно желая прорваться глубже. Но Андрей направил их в ладонь, где сверкнула тонкая линия его собственной крови. Он словно сказал этой силе:

“Ты можешь существовать во мне, но не управлять мной. Я – не сосуд, я – хозяин.”

И пламя, вместо того чтобы захлестнуть его, собралось в сжатом кулаке, затрепетало и стало покорно угасать. Именно в этот момент Цзяолин вздохнула с облегчением, хотя на её висках выступил пот – для неё испытание тоже было ощутимым. Она увидела, что связь между ними не разорвалась, а наоборот – стала крепче.

Мэй Жо же, напротив, замерла. Её глаза расширились, когда она заметила, что он не отверг силу её брата, не испугался и не подчинился – он сделал невозможное… Позволил ей войти и установил над ней власть… Для неё это стало ответом, что перед ней не сосуд и не игрушка, а человек, который способен выстроить с чужой Божественной силой собственный договор власти.

Таким образом, Андрей сделал выбор. Решив не отвергать наследие, не подчиняться ему, а принять, но поставить над ним свою волю. И именно в этот момент в нём впервые ярко проявилась та черта, которая пугала и восхищала всех – он не просто наследник, он кузнец собственной силы, готовый ковать её даже из пламени павших Богов.

Мэй Жо поняла, что всё пошло не так, как она ожидала, уже в ту секунду, когда алые прожилки, рванувшиеся к сердцу Андрея, не поглотили его, а свернулись в его ладони – как зверь, узнавший поводья. Сердце молодой Богини сбилось с ритма… Удар… Пауза… Ещё удар… И слишком ровное дыхание, отработанное годами самоконтроля, вдруг сорвалось в тихий, почти беззвучный вздох.

Сначала пришло изумление. Чистое, холодное, режущее, как лезвие. Она знала, что сила Шуй Ханя по природе своей не терпит уз. Она расползалась, как разлившаяся кровь, и жила жаждой уничтожить любую форму. Но Андрей… Этот странный… Смертный… Обвёл её невидимой чертой и заставил течь по выбранному именно им руслу. Это было не подавление грубой мощью и не бегство. Это был уговор, заключённый волей с тем, что воли почти не признаёт. И от самого осознания всего этого Мэй Жо стало не по себе.

За изумлением поднялась солёная волна страха. Но странно переломленная. Это был не только страх перед ним, это был страх за него. Она отчётливо увидела, что подобные договоры не даются даром. Каждая принуждённая искра Божественной силы оставляет в душе рубец, и если рубцов станет слишком много, однажды вся внутренняя ткань лопнет – и человека не собрать обратно. Небеса не любят тех, кто слишком умело складывает разные законы мира в одну ладонь. Над такими слишком быстро сползаются тучи Небесной Кары.

“Ты не сосуд… Ты кузнец… – Подумала она. – А кузнецу всегда угрожает собственный горн.”

Третьим пластом проявилось облегчение. Глубокое… Тёплое… Почти болезненное. Она не увидела в его взгляде радости бойни. Не мелькнул тот алый отсвет, который навсегда поселился в глазах её брата, когда он перестал быть собой. В Андрее не было упоения кровопролитием. Для него важнее была работа. Тяжёлая, чёткая, внимательная к границам. Он не играл с огнём – он ковал из него форму. И это облегчение отозвалось в глазах влагой, которую она тут же спрятала за привычной статуей невозмутимости. Потом пришёл стыд – тонкий, как синева на снегу. Она испытала его. Положила перед ним кровоточащий осколок прошлого и ждала, сорвётся ли он. Богиня, знавшая цену клятве, сама тут же устроила испытание тому, кто только что её принял.

“Но я должна была знать.” – Упрямо ответила себе внутренняя Мэй Жо и всё же признала: проверяя его, она проверяла и собственную надежду – ту, что боялась даже назвать вслух.

За стыдом поднялось восхищение – опасное, коварное чувство, которое легче всего перепутать с притяжением. Её взгляд скользнул по его руке, в которой чувствовалась всё та же спокойная сила, что и в голосе. Движение, в котором нет ни одной лишней ноты.

“Такой человек не будет держать рядом слабых. Таких – или поднимают до себя, или оставляют позади. – Эта мысль обожгла её разум, и в груди поднялось древнее, женское упрямство. – Я не останусь позади.”

Дальше пришли выводы – сухие, структурные, как свиток, развернутый на каменной плите. Он не сосуд. Он законодатель. Не носитель чужих печатей, а тот, кто стыкует разнополярные потоки через собственный закон. Значит, у него уже есть зародыш личного Пути – Дао, своеобразный штопор, который продевается сквозь любые ткани и притягивает их к центру. Его внутренняя дисциплина явно была выше, чем казалось на первый взгляд. Он выдержал паузу и сдержал голод без опоры на внешние обереги. Его опора – память и выбор. Такие люди редко ломаются внезапно. Их падение медленно и слышно заранее – если быть где-то рядом… Достаточно близко к нему…

Но и наружная опасность также возрастёт. Как только запах крови Бога поднимется в воздухе мира, потянутся те, кто считает себя хранителями равновесия. Смотрители храмов… Звери-покровители… Старшие духи рек… Они уже услышали удар молота. Значит, рядом с ним быть – это стоять на линии удара. И отныне её клятва – не формальность, а полноценный щит, который придётся держать.

Кроме того, между ними уже есть связи. Которые не получится легкомысленно разорвать. Он принял её жетон. Он принял испытание. Дважды шагнул к ней, не называя этого шагом. Это были полноценные нити. Их пока можно тонко подтягивать и переплетать, но рвать их нельзя – отзовётся карой на обоих.

Та же Цзяолин… Не стена, а ворота. Дракон не оттолкнул её проверку, а прикрыл Андрея изнутри и… Позволил ему ответить. Значит, Дракон не ищет изоляции. С ним можно говорить на языке выгод. Если Мэй Жо предложит не соблазн, а систему, где её присутствие снижает риск отката и подпитывает общий Путь, то и сам этот Дракон подобное примет.

Эти выводы сложились в план, который ощущался как почти тактический. Сразу – не давить. Ни намёка на право, ни требовательной благодарности. Её знак уже работает. И в этой ситуации громкие слова только испортят резьбу.

Предложить пользу, а не близость. Сначала – практику охлаждающих узлов, которые выводят остаточное алое тепло из меридианов после сражений. Она знает три, из них один – Божественного происхождения, “Узел Водо-Света”, на шесть вдохов и восемь выдохов. Это укрепит его тело и покажет, что рядом с ним – не просительница, а мастер.

Также нужно было оставить след незримого долга. Но когда техника поможет, долг появится сам – не за слова, а за ночи без лихорадки. Долг – лучшая из уздечек, если не дёргать её. И уже потом можно будет попросить о первом совместном ритуале. Не брачном, а техническом. Ритуал Совместного Управления Потоками. Так она вплетёт тонкую нить своей “водной” и “лунной” сущности в контур его “крови заката”, смягчая флуктуации. Формально – помощь в культивации, по сути – пробный узел, предшественник куда более тесных уз. Если он согласится, дорога к родственным связям откроется естественно, без насилия над формой.

Также теперь ей придётся более внимательно смотреть на небо. Признаки грядущей Небесной Кармы всегда видны задолго до начала самого этого процесса. Треск в нефритовых пластинах… Ломка сна… Звон пустых колокольчиков при штиле… Если такие знаки появятся, то ей надо быть рядом первой. Небо принимает тех, кто встаёт под молнию не ради славы, а ради сохранения узора. Это её специальность.

И – да, ревность. Этот факт нельзя было не признать. На краю всех расчётов молодой Богини мягко шевельнулась тень, теплеющая под кожей. Не к Цзяолин… К Небесному Дракону ревновать было бы просто бессмысленно. Дракон – это Стихия. Но к самому факту его спокойствия рядом с другими. Ло Иньюй… Хун Линь… Соль Хва… Слишком много было имён, переплетённых вокруг него. Слишком много. Мэй Жо поймала себя на мысли, которой стыдилась:

“Я хочу, чтобы он звал меня не потому, что я полезна, а потому, что без меня его Путь звучит неполно.”

Но тут же холодно ответила самой себе:

“Сделай так, чтобы это было правдой – и стыд исчезнет.”

В финале, когда алые прожилки рассосались и зал вернул себе обычную тишину, она заметила одну, но весьма существенную мелочь. Его пальцы чуть дрожали – не от слабости, от усилия удержать меру. Это дрожание резануло её сильнее всего. В этот миг страх окончательно перекинулся мостом в решимость.

“Хорошо. Ты выбрал не бежать и не тонуть. Тогда я выберу быть берегом. Я сама свяжу твою кровь водой так, чтобы ни одна буря не сорвала этот узел. И да, Андрей… если Небо начнёт считать, что ты заходишь слишком далеко, спорить с ним будем вдвоём.”

Она подняла взгляд – спокойный, чистый, уже без блеска испытания – и впервые позволила себе едва заметный, тёплый поклон, не как богиня смертному, а как мастер – мастеру, признанный – признанному. Решение принято. Путь очерчен. Осталось только пройти по нему свою дорогу…

Новая ступень

В долине Совершенствования стояла такая тишина, как будто даже горы и ветер внимали тому, что собирался предпринять Андрей. Он впервые по-настоящему задумался о том, что скрывалось в глубине Божественной печи Десяти трофеев. Когда-то, в миг отчаянной битвы и невозможного выбора, он вложил туда трофеи, артефакты и даже силы Божественных сущностей. Там, словно в кузнечной утробе, переплавлялась энергия, не принадлежавшая этому миру. Так она родила ядро – сверкающий сгусток силы, который постепенно рос, насыщаясь и утяжеляя пространство вокруг.

Сначала Андрей ощущал его как ещё один инструмент – скрытый резерв, который он мог призвать в решающий момент. Но в последние дни всё изменилось. Ядро пульсировало, словно сердце, излучая напряжённый ритм. Каждый его толчок отдавался в теле Андрея и вызывал лёгкую дрожь даже у Небесного дракона, связанного с ним.

– Оно не просто существует. – Глухо сказал Дракон в глубине сознания. – Оно растёт. Если оставить всё так, однажды печь не выдержит. Ты не представляешь, что будет, если эта сила вырвется наружу. Взрыв расколет твой путь Дао, твоё тело и само пространство.

Андрей молча слушал. Он понимал – отступать некуда.

– Что тогда? – Спросил он наконец. – Я должен поглотить это?

– Ты единственный, кто может это сделать. Но ядро содержит силу нескольких Богов. Твоя оболочка не выдержит, если ты будешь один. Но ты связан – и с Цзяолин, и с остальными. Их каналы, их сердца, их духовные нити – твои. А теперь ещё и кровь молодой богини. Она станет ключом, который смягчит удар.

Эти слова тяжёлым грузом легли на Андрея. Сейчас он уже знал о том, что ему придётся подвергнуть риску не только себя, но и тех, кто доверился ему. От этого зависит вся подготовка. Ведь этот ритуал требовал тишины и точной настройки. Андрей выбрал уединённое место в долине, где скалы образовывали замкнутый круг, а в центре журчал источник. Именно здесь он начал выстраивать круг. На землю он нанёс линии – символы из алхимии и древних печатей, которые соединяли стихии.

По периметру были выставлены трофеи из Печи. Ещё один осколок кости Павшего Бога. Уже другого… Чешуя древнего зверя, кристалл, пропитанный Божественным дыханием… В центре должен был сидеть он, но каналы ритуала расходились к каждому из спутников.

Цзяолин помогала чертить узоры, её рука не дрожала – она, казалось, ещё раньше смирилась с подобным исходом. Её взгляд говорил ему о том, что раз они уже связаны одной судьбой, то она примет любой шаг, который ты сделаешь.

Соль Хва тщательно проверяла каждую печать, её знание ритуальных кругов оказалось безупречным. Она даже добавила тонкие линии, усиливающие циркуляцию жизненной энергии. А вот с Мэй Жо всё оказалось труднее.

Затем нужно было подготовить и саму молодую Богиню. Когда Андрей в первый раз объяснил ей, что придётся сделать, она смотрела на него так, словно он произнёс безумие.

– Ты предлагаешь мне отдать часть Божественной силы смертному? – В её голосе звучала гордость, возмущение и… лёгкая тень страха. – Ты понимаешь, что это значит?

– Понимаю. – Твёрдо ответил он. – Но без этого мы все погибнем. Ядро собранных нами Божественных сил не оставит нам выбора.

Она замолчала, в её глазах блеснули искры, напоминающие далекие звёзды. Богиня была слишком молода, чтобы окончательно утвердиться в своей вечной гордости, и слишком умна, чтобы не видеть тот факт, что Андрей был абсолютно прав.

– Ты осознаёшь, что твоя нить с моей Божественной сущностью не разорвётся? Если я дам тебе кровь, ты станешь тем, кто может управлять частью моей судьбы.

Андрей долго молчал. Его взгляд был тяжёлым, но честным.

– Ты сама видела, – сказал он наконец, – что я никогда не стремился управлять чужой судьбой. Я и своей-то едва справляюсь. Но если это наш единственный шанс – то да. Придётся связать нас ещё крепче.

Мэй Жо отвела глаза. Впервые она ясно почувствовала, что этот человек не боится взять на себя её бремя. Но и её гордость требовала жертвы. После долгого молчания она протянула руку, позволив на коже выступить капле сверкающей золотой крови.

– Тогда возьми. Но если предашь… Ты не спасёшься даже в смерти.

Когда все приготовления завершились, ночь опустилась на долину. Факелы, зажжённые по периметру, мерцали то алым, то синим светом. Воздух становился вязким, будто напоённым металлом. Андрей сел в центре круга, положив ладони на колени. В груди билось не сердце, а сама печь, и он чувствовал, как ритм ядра совпадает с его дыханием.

Цзяолин села справа, её пальцы легли на его руку – связь засияла мягким, тёплым светом. Соль Хва заняла место позади, удерживая печати. Мэй Жо – впереди, и её божественная кровь, сияя золотым отблеском, капнула на центр круга. Круг вспыхнул. Начинался путь, от которого зависела их судьба.

Когда наконец наступил выбранный день, всё было подготовлено до мелочей. Вокруг долины, где возвели временное место ритуала, Андрей собственноручно начертал десятки линий печатей – они образовали гигантскую многослойную схему, рассчитанную не только на удержание и направление энергии, но и на её разделение между несколькими участниками. Воздух был пропитан запахом горелых трав, из которых старик-помощник Андрея приготовил защитный дым, а сама земля дрожала – словно предчувствовала, что скоро её вскроют ударом чуждой силы.

Первым шагом Андрей достал из Божественной печи Десяти трофеев само Ядро Божественной силы. Ту самую сияющую сферу, в глубине которой мерцали десятки искр, напоминающих Божественные печати и даже отголоски уничтоженных миров. Ядро переливалось слишком ярко, чтобы смотреть прямо, и каждый из присутствующих чувствовал его вес даже на расстоянии. Мэй Жо, увидев сферу, впервые побледнела по-настоящему – она не ожидала, что Андрей рискнёт не просто хранить, но и вскрывать это чудовище из энергии.

– Если его взорвёт… – Шёпотом произнесла она.

– Не взорвёт! – Холодно ответил Андрей, хотя и сам внутри чувствовал, как его тело сжимается от предчувствия. – Мы заставим его работать на нас.

Связь между всеми он укрепил заранее. Через духовные узлы и кровавые печати, каплей своей собственной крови связав их с каждой из женщин, включая и саму молодую Богиню. Цзяолин держала ладонь на его спине, сосредоточив дыхание, чтобы стабилизировать поток, Соль Хва и остальные заняли места по кругу, формируя своеобразные “каналы”. Мэй Жо, будучи последней, подошла к самому краю круга, и когда печать запылала под её ногами, она ощутила, как невидимая нить потянулась к её сердцу. Ритуал начался.

Андрей медленно коснулся ядра. В тот же миг оболочка сферы дрогнула, и наружу хлынул поток энергии – густой, тяжёлый, как лавина, и настолько горячий, что воздух завибрировал, словно от раскалённого металла. Небо над долиной заволокло тучами, хотя ветра не было, и каждое дыхание казалось наполненным огнём.

Первая волна ударила в него, и Андрей ощутил, будто его кости ломает изнутри, а кровь превращается в кипяток. Но он не позволил себе пошатнуться – рывком вытянул связь и направил часть энергии в круг. Цзяолин застонала, её плечи дрожали, но она крепче вцепилась в его спину, стабилизируя поток. Соль Хва прикрыла глаза, и её волосы вспыхнули искрами.

– Не разрывай связь! – Прорычал Андрей, ощущая, как часть силы ядра всё равно пытается вырваться напрямую в него.

Вторая волна была ещё хуже. Она несла не просто силу – внутри её слышались отголоски чужих голосов, остатки воли тех Богов, чья энергия была поглощена печью. Они шептали, кричали, пытались вбросить образы – чужие битвы, чужую ярость, чужие воспоминания о небесных мирах. Андрей едва не потерял контроль, когда осознал, что его разум начинает тонуть в этих осколках. Но тут вмешалась Цзяолин. Её сознание мягко скользнуло в его, удерживая и помогая отсеивать ненужное.

Мэй Жо в этот момент почувствовала, как в её тело вливается струя силы – слишком тяжёлая и слишком чистая. Она задохнулась, и даже опустилась на колени, а сердце молодой Богини забилось так, будто готово было взорваться. Но связь удержала её, и вместе с болью пришло странное ощущение – будто её родная Божественная кровь отзывалась на этот зов, вплетаясь в общий поток.

Андрей держал центр. Его тело трещало под натиском энергии, кожа покрывалась трещинами, из которых проступал свет, но он заставлял потоки двигаться строго по заданным линиям. Он ощущал, что если на миг потеряет внимание – кого-то просто разорвёт, и тогда весь ритуал станет катастрофой.

– Соберитесь! – Его голос как острый клинок прорезал гул потоков. – Дышите вместе! Разделяйте через меня! Я центр, вы – реки, проведите силу дальше!

Поток усилился. Теперь ядро буквально трещало, его оболочка рушилась, и энергия выходила уже не толчками, а непрерывным потоком, как если бы открыли врата в иной мир. Каждый из участников содрогался… Кто-то сжимал зубы… Кто-то едва не падал… Но связи держали.

В какой-то миг Андрей почувствовал, что круг готов лопнуть. Тогда он собрал всю свою волю, и, проревев, словно дракон, резко направил основной удар потока внутрь себя, на мгновение беря на себя львиную долю давления. Его кости заскрежетали, а внутри словно обрушилась молния, но он удержал.

Потом наступила кульминация. Последняя часть ядра разлетелась, и энергия залила их всех разом. Каждый из них осознал, что их тело уже не принадлежит прежнему “я” – оно менялось, укреплялось, впитывало новую силу. Сеть связей вспыхнула, как звёздное небо, и Андрей, задыхаясь, но не сдаваясь, удержал это сияние, пока последнее искрение не стихло. И лишь тогда, тяжело дыша, он позволил себе закрыть глаза и прошептал:

– Мы сделали это…

А долина ещё долго дрожала, будто сама земля пыталась прийти в себя после того, что в ней произошло.

Пламя ритуала давно погасло, но в воздухе ещё стоял запах озона и густой, как кровь, привкус силы. Каменный пол был исчерчен трещинами, каждая из которых светилась тонкой красной линией, уходящей глубоко в землю, – следы от того, как печь Десяти трофеев выпускала наружу Божественную энергию.

Все участники, кто только что пережил эту пытку, сидели вокруг Андрея. Их дыхание ещё не восстановилось, но в их глазах горели иные огни – осознание перемен…

……….

Соль Хва ощущала приходящий шторм иначе, чем остальные. Когда энергия рванула из ядра, подобно лавине, многие едва удерживались на грани разрыва. Она же – напротив – не сопротивлялась. С первых же мгновений она сделала то, чему её учила жизнь. Раскрылась навстречу. И каждый новый поток Божественной силы, словно полноводная река, вливался в её тело, и она не строила преграды. Каналы её Ци уже были отточены до совершенства многолетними тренировками и опытом боёв, и потому энергия ложилась в них мягко и ровно, как в русло, выточенное временем. Там, где другие едва удерживались, балансируя между хаосом и разрушением, Соль Хва шаг за шагом направляла потоки внутрь себя, позволяя им разливаться по меридианам и сливаться с её собственной силой.

Сначала её тело охватил холодный жар – словно тысячи игл пронзили каждую клетку. Но стоило ей глубоко вдохнуть, и жар обратился в кристальный поток, как будто каждая её кость превращалась в чистый лёд, сияющий изнутри. Её мышцы наполнились упругой прочностью, словно внутри них возникли струны, отзывающиеся на каждый порыв энергии. А в сердце – в глубине её ядра – возникла тихая, но властная песнь. Она поняла, что это было не просто наполнение, это её собственное тело учится жить с новым уровнем силы.

Когда первые разряды хаоса прошли, Соль Хва ощутила, что она удержала равновесие там, где другие едва не сорвались. Ни один поток не ушёл в разнос, ни одна нить не рванулась неконтролируемо. Всё легло идеально – словно сама судьба вела её.

И в этот миг её сознание расширилось. Она почувствовала, как вся долина, каждый камень, каждая снежинка вокруг будто отразились внутри неё. Мир стал ясен, словно она стоит на вершине ледяной горы, откуда видна каждая деталь, каждая трещина внизу.

Прорыв случился стремительно. Барьер, державший её на грани Доу Хуан, рухнул – и Соль Хва шагнула сразу к уровню Доу Цзун. Её аура засияла холодным светом, величественным и непоколебимым. Это не был яростный взрыв, как у Андрея или Мэй Жо. Это было величие неподвижной горы, на которую обрушился ураган, но она не дрогнула, а лишь стала ещё крепче.

Она чувствовала – в её руках теперь сила, которой редко достигают даже старшие мастера. Ей было трудно сдержать улыбку. Ведь она знала, насколько редок подобный прорыв, тем более за одно-единственное мгновение. Но за этим ощущением радости пришло и другое – холодное понимание.

Теперь у неё не только сила, но и невероятно огромная ответственность. На неё будут смотреть иначе. На неё будут надеяться. Она станет тем, кого будут испытывать, чью стойкость будут проверять. И где-то глубоко внутри, под слоем гордости и радости, вспыхнуло чувство тревоги. Теперь её шаг сделал её слишком заметной.

Но Соль Хва подняла голову и выпрямила спину. Она знала – выбора у неё нет. Она шла этим путём сознательно. И сегодня её шаг оказался куда более значимым, чем она ожидала…

…………

Когда энергия ядра рванулась наружу, Ло Иньюй оказалась одной из самых уязвимых. Она привыкла полагаться на хитрость, тонкие слова, умение видеть слабости в людях и обстоятельствах, но не на собственное тело или боевые каналы. Сначала её дыхание сбилось, сосуды дернулись, словно вот-вот лопнут. Казалось, что вся её хрупкая основа рассыплется под давлением силы Богов, которые веками рушили города и меняли судьбы мира.

Она почти потеряла сознание, когда Андрей удержал связь и направил часть энергии в неё мягким, но несгибаемым потоком. Это было похоже на то, как море врывается в узкий залив – невозможно остановить, но можно придать этому движение форму. Ло Иньюй чувствовала, как её меридианы расширяются с треском, как чуждая сила выжигает её слабость и переписывает тело заново. Каждая клеточка её словно горела – и вместе с этим горением вспыхивала новая ясность.

Когда жар наконец сменился ровным светом, она осознала, что стоит на совершенно ином уровне. Её аура стала глубокой, плотной, тяжёлой, будто она могла одним дыханием повлиять на окружающих. Она чувствовала – её сила взлетела к уровню Доу Хуан, и не просто первой звезды, а сразу приблизительно пятой.

От этого открытия Ло Иньюй растерялась. Всё её искусство всегда было в словах и манёврах – а теперь её тело стало оружием, способным раздавить тех, кого раньше она могла лишь запутать интригами. Внутри царило странное противоречие. Ликование от власти, что теперь текла в её жилах, и панический страх. Ведь она совершенно не знала, как распоряжаться этим даром.

Она прикоснулась к ладоням, удивлённо ощутив, как в пальцах клубится сила, будто сама ткань мира готова подчиниться её прихоти. Её сердце забилось быстрее, и на миг она ощутила себя чужой в собственном теле.

– Это… невозможно… – Прошептала она, но её голос прозвучал так властно, что воздух дрогнул.

В этот миг Ло Иньюй впервые по-настоящему осознала, что теперь она больше не просто интриганка в тени. Она стала силой, с которой придётся считаться, даже если сама пока не знала, куда её вести. И внутри Ло Иньюй началась настоящая буря. Её разум, натренированный просчитывать комбинации, строить паутины из намёков, слухов и ловко расставленных слов, срывался в привычный поток размышлений… Как использовать это новое положение? Кто станет союзником? Кто первым обратит внимание на её внезапное возвышение?

Но с каждой новой мыслью её тут же пронзал и новый страх. Ведь сама основа её силы не принадлежала ей. Не было десятилетий закалки, боевого опыта, не было школы, что научила бы её владеть каждой каплей этой мощи. Всё, что в ней горело сейчас, – результат чужого ритуала, чужой воли. Андрей и Цзяолин, именно они вели потоки, именно они удержали её от разрушения. Без них она бы рассыпалась, как пепел на ветру.

Сейчас Иньюй осознавала, что её вознесли выше, чем она вообще могла себе вообразить. Но значит ли это, что теперь она свободна? Нет. Она всё ещё была зависима. Не от слов и сделок – от силы этих двоих. Даже её новоприобретённое могущество походило на неукротимого зверя, запертого в клетке. Одно неверное движение – и зверь вырвется, разорвёт её саму.

Она нервно сжала кулаки. Внутри неё уже возникло странное чувство. Будто теперь слова стали легче, но и одновременно более бессильными. Ведь зачем плести долгие интриги, если можно просто раздавить противника давлением ауры? Но именно это её пугало. Так как в том мире, где сила всё решает, её собственное мастерство – холодный разум, гибкая ложь, искусство тонкого давления – могут банально обесцениться.

Она представила зал собраний какого-нибудь клана. Раньше она бы вошла туда в сопровождении слухов… Информации… Тонких улыбок… Теперь же всё изменилось. Она могла войти туда одна – и воздух сам бы дрогнул, а собравшиеся там люди сами бы замолчали. Но разве это было именно то, чего она хотела? Разве власть через страх не разъедает быстрее, чем власть через уважение и зависимость?

И всё же внутри шептал другой голос:

“Ты больше не пешка. Ты – фигура. С тобой придётся считаться всем. Даже представителям сект… Великих сект…”

Эта мысль кружила ей голову, как вино. Но стоило ей взглянуть на Андрея и Цзяолин, которые спокойно и уверенно контролировали свои новые состояния, словно рождены для этого, – реальность обрушивалась вновь. Их сила была естественна, выстрадана, подтверждена опытом. Её же – навязана извне. И Иньюй впервые за долгое время ощутила укол зависти. Но за завистью последовал страх. А что произойдёт, если Андрей и Цзяолин однажды решат, что она им не нужна? Что её слабость в основе слишком очевидна?

Так что она уже понимала, что ей придётся учиться. Становиться не только интриганкой, но и воином. Вплетать новое могущество в привычную игру ума. И самое тяжёлое – признать собственную зависимость от тех, кто дал ей этот шанс.

В глубине души Ло Иньюй чувствовала тот факт, что её прежний мир рушится. Её оружием были слова. Теперь у неё появилось новое оружие – сила, к которой она ещё не готова. И страшнее всего было то, что именно эта сила может затуманить её разум, лишить остроты, превратить её из кукловода – в ещё одного громкого, но предсказуемого воина.

Она невольно провела рукой по груди, словно проверяя, там ли ещё её сердце? Оно билось всё так же быстро, напоминая ей, что она пока всё ещё та же Иньюй. Но теперь ей придётся бороться уже не только с другими людьми, но и с собой самой…

………..

Когда поток энергии, вышедший из ядра, прошёл через круг и достиг её, Хун Линь ощутила это как удар – не тот, что ломает кость, а тот, что раскалывает привычную картину мира. Она, воспитанная в доме воинов, почти всю жизнь понимала силу как вес клинка, меткость удара и стойкость в битве. Её Ци была отточена под завывание вьюг и скрежет брони – до уровня Доу Ши, до тех ограничений, в которых она умела думать и действовать. И тут – внезапно – небо разорвало привычную грань, и под ногами раскрылась новая ступень.

Сначала был целый хаос ощущений. Внутри – не просто тепло или озноб. В каждой клетке её тела что-то переформатировалось. Меридианы, которые раньше она знала как чуть заметные дорожки, вспыхнули как оживлённые реки. Каналы наполнились тяжёлым, плотным Ци, которая тянула вниз, в кости, и вверх, в грудь, одновременно наполняя руку той особой тяжестью, какую даёт настоящий внутренний ствол силы. Сердце бились громче, но это не была паника – скорее ощущение, что её собственное тело стало камерой, где ожил новый механизм.