Читать книгу: «Дорога», страница 2

От раздумий Щепкина отвлек звонок из издательства. Интересовались, как продвигается работа над романом. Напомнили о сроках, в которые он не уложился. Щепкин промолчал, что романтическая любовь кажется ему уже глупой причудой, а роман – пустой затеей. Творить без вдохновения Щепкин не умел. Вдохновение питалось влюбленностью, новыми впечатлениями, которые он обретал в путешествиях.

Весь вечер и ночь Щепкин маялся, размышляя, что делать? Пойти объясниться или ждать, пока всё образуется само собой? Их связь с Ниной должна была промелькнуть скоротечной интрижкой, но затянулась на два года. Щепкин стол у окна, смотрел в темное небо и чувствовал себя виноватым, от того, что Нины в его мечтах не было. Вспоминал, как Нина гордилась комнатой в центре Москвы и не желала уезжать дальше садового кольца. Щепкин злился – женская обида раздражала. Жизнь, которой он желал, не складывалась, и его терзала безысходность. Утром, уставший от бессонницы, Щепкин решил: «Уеду! К морю!»

Легкий на подъем, он наскоро собрал сумку и отправился на вокзал. Щепкин любил утро, солнце и дорогу. Любил привокзальную суету: радостное многоголосие встречающих и беспокойные крики провожающих, непредсказуемость встреч и расставаний, дразнящий аромат сдобных булочек из маленьких тесных кафе.

В его жизни было много дорог – близких и дальних. Все они сливались в одно бесконечное путешествие.

– Уважаемые пассажиры! Начинается посадка на поезд… – голос диктора утонул в шуме встревоженной толпы.

Пассажиры, подхватив чемоданы и сумки, закинув за спину рюкзаки, потянулись на перрон. Беспорядочная толпа постепенно распалась на длинные, скрученные в вопросительный знак очереди у дверей вагонов. Рядом суетились провожающие.

Щепкина никто не провожал. Одиночество избавляло от необходимости прощаться. Он наблюдал, как люди торопятся произнести те самые важные слова, которые по глупости или робости не были сказаны раньше.

– Останься… – умолял худой длинноволосый парень. – Может быть…– Он достал из кармана пачку сигарет и тут же сунул её обратно. – Неужели между нами все кончено?

– Я уезжаю. – Девушка едва сдерживала слезы.

– Прости… – Парень обнял её. – Я не могу без тебя, милая! – нежно прошептал он.

Девушка всхлипнула и повисла у него на шее.

В этом калейдоскопе чувств и эмоций Щепкин вновь ощутил себя автором удивительного романа. Жизнь наполнилась особым, одному ему понятным смыслом.

Раздался длинный гудок – сигнал отправления поезда. Щепкин вошел в купе, где уже сидела огромных размеров женщина, прижимая к груди черную дамскую сумочку. Женщина окинула Щепкина взглядом и улыбнулась, будто желала ободрить его, защитить. Ранимой душе хочется сочувствовать. За окном вагона маленькая старушка, провожая кого-то, робко взмахнула дрожащей рукой и прослезилась. В ее глазах читалось тоскливое ожидание без надежды на скорую встречу.

Поезд набирал скорость. «Разлука, разлука», – выстукивали колеса. Щепкин отмахнулся от нахлынувшей грусти. Он давно понял простую тайну дороги – встреча всего лишь начало прощания.

Мелькали пригородные станции, дачные участки. Вдогонку поезду скользили легкие прозрачные облака.

– Тридцать пять лет бухгалтером, – рассказывала Щепкину тучная, словно вросшая в полку, попутчица.

«Экая баржа! – думал Щепкин. – Столько лет отрабатывала трудодни, удерживая на плаву глыбу повседневной рутины и вросла в нее, превратилась в закостенелый ком».