Читать книгу: «Почти не преступление, но наказание», страница 7

4

Время в парке пролетело как перемотанные сцены на видеокассете – рваными кадрами. Сидя на лавочке в тени деревьев, Артём выкурил всю пачку стиков, но так и не нашёл ответов на вопросы, которые беспорядочно роились в голове.

Кто она?

Как она могла знать?

Чего она хотела?

Нарочно подошла к нему или это случайность?

Что значило, что он может её спасти?

Нет, с одними только стиками тут не разберёшься. Было бы неплохо сейчас выпить неразбавленного виски, прокрутить в голове события той встречи не на сухую, когда волнение не даёт сосредоточиться, а под действием алкоголя, расслабившись и успокоившись.

Взглянув на часы, Артём обнаружил, что ему давно пора ехать домой. Кажется, он пробыл в раздумьях гораздо дольше, чем рассчитывал. Дашина няня уже наверняка волнуется. Артём встал с лавочки, окинул задумчивым взглядом бродящих вокруг счастливых людей и отправился домой.

По возвращении его встретил озабоченный взгляд Ирины Сергеевны и радостные крики дочери. Женщина стояла в безмолвии, вид у неё был немного испуганный. Даша прыгнула к папе на руки и принялась невнятно перечислять игры, в которые они играли с няней.

Артём поспешил заверить Ирину Сергеевну, что с Кристиной и с ним всё в порядке, просто возникли непредвиденные обстоятельства, в связи с чем он заехал к приятелю и урегулировал некоторые моменты по работе. Парень извинился за задержку и рассчитался с няней большей суммой, чем обычно.

Женщина лишние деньги не взяла.

– Артём, – пояснила она, – вы меня обижаете. Я чересчур привязалась к вашей дочери, и времяпрепровождение с ней для меня нечто вроде терапии. В моём возрасте на многие вещи начинаешь смотреть по-другому. Особенно когда твои собственные внуки живут у чёрта на куличках.

Артём благодарно кивнул. В очередной раз он убедился, как же сильно им повезло с няней.

Вызвав и оплатив такси, Артём отправил женщину домой, а сам принялся купать дочку. Даша радостно плескалась в воде и с любопытством расспрашивала, когда же наконец она сможет увидеть мамочку. Артёму её слова были как соль на рану. Каждый раз девочка задавала эти вопросы, каждый раз просила свозить её к маме, ведь очень сильно скучала по ней. Но несмотря на это, Артём не спешил везти малышку к Кристине. В прошлую их встречу Даша не на шутку испугалась и даже заплакала, увидев, как маме стало плохо. Кристина ни с того ни с сего начала корчиться от боли, строить гримасы и так жутко закричала, что на шум прибежала дежурная медсестра. Артём едва подавил в себе желание наорать на медперсонал, чтобы они дали обезболивающего и перестали мучить его жену. Увидев же реакцию дочери, он поспешно вывел Дашу из палаты и принялся успокаивать.

Да, девочка тогда испугалась и некоторое время не хотела возвращаться в то жуткое место. Но детская любовь всё равно брала верх. Теперь малютку ничто не страшило, и она вновь хотела повидаться с мамочкой.

– Мы скоро поедем к ней, – говорил Артём дочери, когда её расспросы становились более напористыми. – Наверное, уже послезавтра. Мама сказала, что очень скучает по тебе. А ты?

– Я тоже очень скучаю, – ответила Даша, балуясь с пеной и раскидывая мыльные облачка по всей ванной.

Неожиданно она прервала веселье, замерла и спросила:

– Папочка, когда мама уйдёт на небеса, мы останемся с тобой вдвоём?

Даша смотрела детскими глазками Артёму в лицо, и этот взгляд показался ему совсем взрослым, таким понимающим, что пробирала дрожь, и одновременно, таким наивным, словно дочка не понимала, насколько безвозвратна их общая потеря. Вода бессмысленно лилась с лейки, а молодой отец всё никак не мог собраться, чтобы ответить.

– Да, доча. Вдвоём. Но будет ещё Ирина Сергеевна, она нас не бросит. Тебе же нравится с ней играть?

– Да, нравится, – девочка застенчиво улыбнулась. – Она никогда меня не ругает, даже если я играю не по правилам.

Артём тоже не смог сдержать улыбку.

После водных процедур они отправились в кровать. Артём положил малютку вместе с собой, рассказал ей сказку про колобка и поцеловал в лоб. Девочка дослушала, а потом быстро уснула в объятиях папы. Вот уже несколько месяцев эти объятия были жизненной необходимостью для них обоих. Одному это позволяло окончательно не расклеиться, второй – не до конца осознавать скорую и безвозвратную потерю матери.

Переложив Дашу в детскую кроватку, Артём отправился в душ. Простояв под горячей водой минут пятнадцать, он так и не почувствовал себя чистым. Наверное, не смог смыть ощущение безысходности, которое словно мёд липло к телу и не хотело исчезать. Тем не менее Артём выключил воду, надел шорты и, накинув футболку, отправился в рабочие апартаменты, как называл свой кабинет.

Достав из бара бутылку двенадцатилетнего «Чиваса», Артём налил полстакана и кинул туда лёд. Приглушив свет и поудобнее устроившись в кресле, он сделал большой глоток виски и вновь принялся размышлять о произошедшем сегодня. Слишком многое в его встрече с цыганкой казалось наигранным, ненастоящим, какой-то сценой из второсортного фильма про мистические предсказания и всякую прочую ерунду.

«Но ведь это было на самом деле, не так ли?»

«Так».

И этот взгляд, и эти слова, и знание цыганки про его Кр… Если она действительно хотела сказать то, о чём Артём думал, откуда всё это? Если вернувшейся в бардачок денежной купюре он мог найти объяснение, то никаким гипнозом и фокусами нельзя было объяснить сказанное старухой.

«Чёртова ведьма! И откуда она только взялась».

Стакан опустел. Артём налил ещё. Выпил. Снова налил и вновь сделал большой глоток. Жгучая жидкость творила чудеса. Внутри стало тепло, тело расслабилось, а в голове если и сохранялся беспорядок, то стал уже не таким запутанным, как прежде.

Сам не заметив как, Артём опьянел. Постепенно мысли словно покрылись туманом, и все эти чудеса перестали казаться такими реальными.

Решив, что тишина стала неуместной, он включил компьютер и открыл один из любимых плейлистов. Лучшие песни золотого состава группы «Агата Кристи», как всегда, погрузили его в нечто вроде транса и заставили на время забыть о проблемах. Никто из музыкантов не справлялся с этой задачей лучше, чем братья Самойловы. Полностью расслабившись, он откинулся на спинку кресла, сделал ещё один глоток виски, а потом под тихо игравший «Опиум для никого» окунулся в объятия Морфея…

Из состояния сна Артём вышел с трудом, долгое время не осознавая, где находится и как оказался в этом месте. Из динамиков всё так же продолжала играть музыка, но теперь её разбавлял какой-то далёкий, непонятный и на редкость противный звук. В попытке прийти в себя Артём попытался разобраться, что же заставило его проснуться и выйти из столь чудесного благого забытья. Постепенно хмель в голове и полусонное состояние с трудом рассеялись, и он наконец понял, в чём дело.

Телефон.

Осмотревшись, Артём увидел светящийся на диване мобильник, неугомонно пиликающий стандартной мелодией «Самсунга». Пока Артём добрался до дивана, телефон утих. Тогда он разблокировал экран и сквозь мутную пелену в глазах сумел разглядеть имя звонившего. Остатки сна как рукой сняло.

Шнейдер Герман Борисович.

«Что-то с Кристиной, господи!»

Артём без промедления нажал кнопку вызова, и едва послышались гудки, доктор взял трубку.

– Что с ней? – спросил Артём, не поздоровавшись и не дав собеседнику шансов начать разговор.

– Успокойтесь, Артём.

– Что с ней? Скажите, что она жива!

– Она жива.

Вздох облегчения. Теперь Артём готов был выслушать.

– Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но мне только что звонила дежурная медсестра. Я просил сообщать мне немедленно о значительных изменениях в состоянии вашей жены. Пока я сам не убедился, но судя по тому, что она мне рассказала, я полагаю… состояние Кристины резко ухудшилось.

«Нет, только не это…»

– Что это значит? Вы можете мне сказать?!

Артём так сильно сжал мобильник, что почувствовал, как угловатые края впились в ладонь.

– Завтра утром я всё проверю сам, но боюсь, ей стало гораздо хуже. Мне очень жаль, но кажется, осталось совсем немного. Утром вы обязательно должны заехать.

– Я приеду сейчас же! – прокричал в трубку Артём.

Доктор выждал. Видимо, прекрасно понимал, что происходило с мужем его пациентки.

– О, послушайте… В этом нет необходимости. Сейчас её состояние стабильно. Я…

– Что значит стабильно? – Артёма разрывала злость. – Вы же сами только что сказали, что ей стало хуже.

– Послушайте, Артём, дайте мне договорить, – по голосу чувствовалось, что доктору очень неловко. – С ней всё в порядке. Медсестра сделала ей укол, и сейчас её жизни ничего не угрожает. Она спит, и если вы приедете сейчас, то ничего не изменится.

Артём продолжал сжимать трубку, лютая ненависть к Шнейдеру начала угасать. На горизонте всплыл стакан с «Чивасом», а значит, можно было приглушить им чувства. Артём пододвинулся к столу, протянул руку и глотнул виски.

– Хорошо, доктор. Что вы предлагаете?

– Приезжайте завтра в первой половине дня. Я приду пораньше, осмотрю вашу супругу и уже более точно смогу сказать, что с ней происходит.

Разговор был окончен.

Артём был разбит.

Он не мог поверить, что всё развивается так стремительно. Это не должно было произойти так быстро. Не должно было и всё!

Где-то внутри динамиков больших колонок, расставленных по углам кабинета, продолжал идти «Дорогой паука» Глеб Самойлов, за окном негромко скулила собака, а в слегка пьяном сознании Артёма всплыли необычайно отвратительные и до боли пророческие слова старой цыганки: «Ей осталось очень недолго, дорогой мой, гораздо меньше, чем ты думаешь».

5

– Проходите, Артём. Прошу прощения, за задержку.

Доктор влетел в кабинет запыхавшийся и покрасневший. Его пухлые щёки в унисон с пузом грузно тряслись от суеты, которую он сам нагнал ещё со вчерашнего вечера. Впрочем, ничего другого ожидать и не следовало, ведь семья Абрамовых стала для него золотой жилой за прошедший год. Наверное, Шнейдер хотел, чтобы Кристина не умирала так же сильно, как и её муж, возможно, даже молил об этом самого Господа Бога перед сном. Сумма, которую Артём еженедельно перечислял на счёт больницы, была в разы больше ассигнований десятка обычных клиентов вместе взятых.

– Ничего страшного.

– А это у нас кто? – улыбнулся доктор Даше. Его голос стал наигранно высоким, отчего образ врача казался комичным. Девочка лишь с опаской наблюдала за странным дядей в белом халате. – По-моему, мы с этой принцессой уже виделись.

Даша утвердительно кивнула, усевшись на небольшую софу в углу кабинета. Она не отводила взгляда от Шнейдера.

– На вот, возьми, моя дорогая, – врач протянул девочке киндер-сюрприз.

– Спасибо, – сказала та и, напрочь забыв о смущении, с довольной улыбкой на губах взяла подарок.

Толстяк, похоже, ещё с вечера подготовился. Лебезит перед Артёмом как может, пока тот не перестал переводить деньги. А он перестанет сразу же, как только Кристины не станет. «Господи, как больно и страшно об этом думать».

Шнейдер прошёл к столу и плюхнулся в своё кресло. Скрип нарушил тишину кабинета.

Артём сгорал от нетерпения. К тому же он не хотел ходить вокруг да около, а потому заговорил первым:

– Доктор, давайте перейдём к сути дела. Несколько дней назад, – он сделал паузу и посмотрел на дочь, осознав, что собрался обсуждать при ней ухудшение состояния Кристины. Дашу разговор взрослых не интересовал, всё её внимание было приковано к чудо-яйцу. – Несколько дней назад вы заявили, что ещё месяц-полтора всё будет нормально. Что изменилось?

Доктор вздохнул.

– Да. К сожалению, вчера состояние вашей… – Шнейдер тоже посмотрел на Дашу и перевёл тему разговора в другое русло. – Мне позвать Катю? У нас тут есть место, где ваша дочь может переждать наш разговор. За ней присмотрят.

– Я в курсе, но нет. Просто постарайтесь говорить завуалированно, чтобы не пугать её.

От одной мысли, что Даша случайно увидит ужасы онкологического отделения, Артёму становилось тошно. Лучше уж здесь, под его присмотром, а не осточертевшей милой Ка-а-теньки.

– Хорошо. Вчера состояние здоровья вашей жены резко ухудшилось. Сначала я не понял, в чём именно дело. Но придя утром в больницу, установил, что у девушки пневмония, – доктор замолчал, наклонился вперёд и шёпотом, чтобы расслышал только Артём, продолжил: – Теперь, я не уверен даже в том, что остался месяц, вряд ли мы сможем справиться с ней, когда Кристина настолько ослаблена.

– А что такое пневмония? – послышался детский голос.

Артём обернулся и увидел дочь, наблюдавшую за папой и доктором.

– Ничего страшного, милая. Поиграй с игрушкой от киндера, пока мы с доктором разговариваем. Хорошо?

Девочка кивнула в ответ и вновь увлеклась гномиком из шоколадного яйца.

До Артёма наконец дошёл смысл сказанного Шнейдером. Он почувствовал, как внутри всё похолодело.

– Но вы же утверждали, что у неё в палате свой микроклимат! Так где же тогда она могла подхватить долбанную пневмонию?!

Артём начинал злиться. Да что там злость – ярость наполняла его изнутри. Он столько денег отдал за то, чтобы Кристина прожила как можно дольше, чтобы хотя бы умирала в комфорте, раз уж дома не захотела.

Доктор разволновался. Его лицо стало пунцовым. На лбу у мужчины проступили капли пота.

– Артём, – заговорил Герман Борисович, – у вашей жены лейкоз на последней стадии. Сейчас она слаба как никогда, и есть вещи, которые нам неподвластны.

Артём глубоко вздохнул. Выдохнул. Опять вздохнул, крепко сжал кулаки и, вновь выдохнув, попытался успокоиться.

– Ладно, – сказал он хриплым, обессиленным голосом. – Сколько?

– Если судить по теперешнему её состоянию – в любой момент, – заключил доктор.

Артём ясно прочувствовал, как нечто ледяное, тяжёлое и отравляющее спустилось вниз живота. «Господи, – подумал он, – как в тот первый раз, когда этот самый хмырь впервые озвучил диагноз».

– Но… – Артём попытался собраться. – Но всё же как это возможно? Я имею в виду, с чем это может быть связано? Ведь даже при нашем переезде в Германию и обратно Кристина умудрилась избежать каких-либо сторонних заболеваний.

Остаток фразы он произнёс сорвавшимся голосом. Непохоже на взрослого и уверенного в себе мужчину. Видимо, человек гораздо слабее, чем думает, когда дело касается его любимых.

– В этом нет ничего удивительного, – ответил доктор, – потому что иммунитет вашей супруги очень слаб. Есть микроорганизмы, обитающие внутри каждого из нас. Именно они без должного сопротивления способны вызвать такие вещи, как застойную пневмонию, которая наблюдается у Кристины. К тому же… – Шнейдер помедлил. – Если хотите знать моё личное мнение, то я полагаю, что ваша жена, как бы прискорбно это ни звучало, просто перестала бороться. Она устала, и её нельзя винить в этом.

– Я и не виню!

– Конечно, конечно, – доктор поспешил успокоить Артёма. – Я не это имел в виду. Просто, несмотря на все обезболивающие препараты, которые мы даём в строго фиксированных дозах, Кристина всё равно испытывает сильные боли.

Он замолчал, и только теперь Артём обратил внимание, как Даша смотрит на них. Девочка потеряла всякий интерес к игрушке, что вытащила из киндера, и с ужасом слушала рассказ дяди в белом халате.

Дочка во весь голос разревелась. Она плакала так громко, что в кабинет зашёл какой-то мимо проходящий врач узнать, всё ли в порядке. Артём бросился успокаивать малышку, в то время как доктор виновато принялся рассматривать записи в своём блокноте.

– Милая, всё неправда. Дядя имел в виду совсем другое. Не надо слушать. Я же предупреждал, что это взрослые разговоры.

Но она слушала, она слышала. Даше было всего три года с небольшим, но она уже могла понять элементарные вещи, обсуждаемые взрослыми. И из всего сказанного она уловила одно – её маме очень и очень больно.

Задыхаясь от плача, всхлипывая, не выпуская из объятий папу, Даша всё-таки спросила:

– Папочка… Пап… Папочка, маме очень больно?

Сердце щемило от жалостливого голоса, каким она это произнесла. Артём не знал, что сказать, но инстинктивно всё равно поспешил успокоить малышку.

– Нет, что ты, Дашенька. Всё хорошо, маме не больно. Она просто спит, а когда не спит, ничего такого не чувствует.

Даша сумела найти в себе силы на пару секунд успокоиться и, воспользовавшись моментом, уточнила:

– Значит, доктор соврал?

– Нет, милая. Ты просто неправильно поняла его.

– Это правда, дядя доктор?

Герман Борисович поспешил загладить свою вину и со всей доброжелательностью, на которую был способен, проговорил:

– Конечно, Даша. У твоей мамы всё хорошо. Мы даём ей очень вкусные таблетки, поэтому у неё совсем ничего не болит. Можешь сама спросить, когда навестишь её.

Девочку такой ответ, похоже, устроил, и она, с трудом выпустив из объятий папу, снова увлеклась новой игрушкой. Артём же подошёл к доктору и пододвинул свой стул к нему вплотную.

– Что мы можем сделать, док?

– Ничего. Ждать. Но осталось недолго. Хотите с ней повидаться?

– Она в состоянии?

– Да. И… – он помедлил. – Обязательно сводите к ней дочь.

6

Как только Артём с Дашей вошли в палату, Кристина занервничала. Девушка сняла с лица кислородную маску худющими руками, один вид которых приводил Артёма в уныние. «Скелет, обтянутый кожей», – подумал он и тут же прогнал от себя эти мысли. Кристина сделала попытку улыбнуться, и тогда Артём заметил, каких усилий ей стоили малейшие, элементарные движения. Очевидно, боль была настолько невыносимой, что даже под действием обезболивающих жена ни на секунду не забывала о ней.

– Мама! – закричала Даша и кинулась к девушке.

Кристина сделала над собой усилие и протянула руки. Девочка подошла к больничной койке и попыталась обнять маму. Девушка обхватила дочку и едва прижала к себе. Она плакала.

– Осторожно, дочь. Не сделай маме больно, – сказал Артём.

– Всё хорошо, – едва слышно прошептала Кристина. Её голос был таким тихим и безжизненным, что Артём откинул прочь все сомнения. Доктор прав, осталось недолго.

Отец семейства медленно подошёл к любимым и аккуратно обнял обеих. Прижавшись к жене, Артём почувствовал едкую смесь запахов лекарств, освежителя воздуха и чего-то ещё, очень и очень неприятного. Артём поцеловал Кристину в голову и ощутил, как редкие, короткие волосы, больше похожие на пушок, щекочут подбородок.

– Привет, родная.

Кристина не ответила.

– Даша так хотела к тебе попасть, так скучала…

Артёму опять стало больно, тошно, тоскливо и бесконечно уныло.

– Я очень скучала, мама. Знаешь, дядя в белом халате сказал, что тебе больно, а папа сказал, что это неправда. Это же неправда?

Девочка отстранилась от матери, но ровно настолько, чтобы посмотреть ей в глаза. Она хлопала ресницами и надувала щёки.

– Нет, доченька, неправда. Папа не обманывает тебя.

Новый поток отчаяния хлынул из глаз девушки. Бедняжке даже слёзы давались с трудом. Её худое тело содрогалось от плача, а свой взгляд она пыталась скрыть, повернув голову в другую сторону.

До чего же больно было видеть её в таком состоянии. Да, его боль не сравнится с её, но здесь и сейчас, будучи не в силах хоть чем-то помочь любимой, он ощущал себя настолько ничтожным, что хотелось закричать во всю глотку, хотелось крушить всё вокруг и не останавливаться.

Кристина лгала дочери, но делала это во благо.

– Хорошо, – продолжила Даша, – а то я испугалась и расплакалась. Доктор плохой, зачем он говорит, что тебе больно?

В этом Артём был согласен с дочерью. Ему жирный хорёк тоже не нравился, практически с самого начала. До сих пор Артём видел перед собой образ того несчастного старика, которого доктор прогнал от себя, как прокажённого. А уж теперь, когда Артём увидел, что стало с Кристиной, понимая, что наверняка врач с самого начала знал, что ей не помочь, он попросту презирал Шнейдера. Эта антигуманная тварь высасывала деньги, но не лечила. Скорее, он делал вид, имитировал рабочую деятельность и всячески пытался придать значимости себе и отделению, которым заведовал. Что ж, может, благодаря этому Кристина протянула на пару месяцев дольше? Кто знает. Если так, то Артём должен быть благодарен доктору.

Почему-то выражать благодарность этому подонку совсем не хотелось.

Артём ещё раз осмотрел жену, пока та, пытаясь успокоиться, обнимала дочку. Его Крис куда-то подевалась. Пропала, испарилась, исчезла, сгинула, но точно покинула эту палату, потому что тело, находящееся рядом, стало совершенно непохоже на то, каким было раньше. Волос не осталось, глаза из ярко-голубых превратились в серые, выцветшие, цвета осеннего дождливого неба – такие же невзрачные и навевающие одиночество. Да и само тело превратилось в скелет, обтянутый мертвецки-серой кожей. Руки Кристины были похожи на косточки, готовые переломиться от любого неловкого движения. Смотреть на это было больно. Невыносимо. Он находился с ней рядом весь год, все изменения Кристины происходили у него на глазах, но… Всё равно, каждый раз глядя на неё такую, Артём с болью вспоминал, какой его жена была ещё год назад: с налитой грудью, аппетитной выпирающей попой, с румянами на щеках и густыми волосами.

– Крис, – шёпотом проговорил Артём, – поехали домой. Мы хотим, чтобы ты была с нами.

Кристина шмыгнула носом, смахнула слёзы и едва заметно покачала головой.

– Артём, спасибо. Я так рада, что ты был у меня. Но я не передумаю. Мне не хочется больше приходить в сознание, ты и сам понимаешь почему. Вы с Дашей должны быть там, дома, а я – здесь.

– Но… – Хотел перебить Артём.

– Послушай, мне тяжело спорить. Просто я так хочу. Запомните меня такой, какой вы знали меня до болезни. Оставь меня и всё.

– Мама! – вмешалась Даша. – Не плачь, пожалуйста. Поедем с нами. Я покажу тебе новую игру, которую мне показала тётя Ирина. Поедем? – девочка улыбалась, но увидев слёзы матери, готова была резко перейти на плач.

Кристина лишь закрыла глаза и ничего не ответила. Артём подумал, что она уснула, и хотел позвать медсестру. Но минуту спустя девушка усталым голосом прошептала:

– Я хочу, чтобы это всё быстрее закончилось. Милый, я так устала. Прошу, если ты меня любишь, сделай так, чтобы всё поскорее закончилось.

Глаза она так и не открыла. Это были последние слова, которые Артём и его дочь услышали от Кристины.