Драконий перстень

Глава 36. Клеопатра пленяет Цезаря

Через несколько дней после вероломного убийства римского полководца в бухту Александрии вошли корабли Цезаря, гнавшиеся за Помпеем. На тридцати боевых судах перевозился лишь один легион. Но этот легион – самая мобильная и боевая единица Цезаря. Первым из военачальников он стал присваивать легионам номера и эмблемы. VI Железный легион имел эмблему «Бык и капитолийская волчица».

Юлий Цезарь стоял на палубе большой квинквиремы с тремя рядами весел и смотрел на гигантское сооружение – Александрийский маяк, а ветер трепал волосы диктатора. Раб-парикмахер обычно их искусно укладывал, чтобы скрыть лысину. Худое, но энергичное лицо человека, привыкшего повелевать, высокий морщинистый лоб, впалые щеки, маленькие, но умные и живые глаза и отстраненность во взгляде говорили о наличии духа победителя. А еще в его характере многие подмечали ненасытное тщеславие, безмерный эгоизм и неприкрытую иронию.

Навязчивые мысли тешили самолюбие. Он добьется признания, но не как пожизненный диктатор, а благодаря своей энергии и способностям. Армия его поддержит. Каждый солдат после войны получит две тысячи сестерциев и землю, каждый римский гражданин – триста сестерциев и прощение долгов. Его след в истории? Он сам будет творить историю! Для достижения целей потребуются воля, хитрость и жестокость… Нет, жестокость не нужна, больше подойдут снисходительность, милосердие и сострадание, чтобы казаться людям мудрым и добрым. Народные массы нужно направлять в правильное русло, это нравится людям. Он заставит сенат уважать себя и наконец станет консулом Рима!

А еще Цезарь мечтал получить право чеканить монету со своим изображением. Опустошив для этого храмы Галлии, он привез в Рим предостаточно золота и серебра. Но монеты – дело второе. Сейчас инстинкт подсказывал, что гражданская война закончится, как только пленят Помпея.

От пристани отчалила большая египетская лодка, украшенная цветами лотоса, и направилась к кораблю. На борт флагмана поднялся Теодат, толстый начальник дворца в белой длинной тунике и платке немес с зелеными и белыми полосами. Приветливый, радушный, совсем не кичливый, он приложил руку к сердцу и почтительно поклонился Цезарю:

– Император и победитель, великодушный и благородный Цезарь! Приветствую тебя на земле Египта. Пусть боги даруют тебе долголетие и личное благополучие, а Риму – процветание и всевозможные милости! – Обернувшись, он дал знак следовавшему за ним рабу с объемистым свертком: – О великий полководец, прими этот дар!

Раб вышел вперед, положил у ног Цезаря сверток и развернул его. На куске льняной ткани лежала забальзамированная голова Помпея. Как живая. Самообладанию Цезаря можно было позавидовать. Ни один мускул не дрогнул на его лице, и присутствие духа не покинуло ни на мгновение. Вот тот момент, когда устремления и цели воплотились в жизнь! В конце концов, о величии человека судят только по успеху. Из всех удач эта – самая ценная. Однако… как же непостоянно человеческое величие! «Мне не в чем себя упрекнуть. Помпей пал жертвой заговора египетских тиранов, и его внезапная смерть очень огорчает меня».

Все окружение – легаты, префекты и трибуны – решили, что Цезарь впал в ступор. Несколько секунд он стоял в оцепенении. Вдруг слезы навернулись на глазах его. Он закрыл лицо руками, и все услышали стон ужаса.

– О боги, мой любимый зять! – взмолился он, подняв руки к небу. Слезы были искренними, так как это были слезы радости. – Бог Аид отомстит трусам и предателям, преждевременно прервавшим жизнь лучшего из римлян! Обещаю отомстить убийцам!..

Теодат попятился назад.

– Ты кто? – строго спросил Цезарь.

– Я Теодат, начальник дворца и воспитатель фараона, и к этому не имею никакого отношения…

– Я хотел даровать всем спасение, а вы, злодеи, убили надежду, замыслили измену, посеяли смерть! Нельзя обижать гостя! О, лучше мне тоже умереть, чем жить с мыслью о гибели Помпея!

Несомненно, этот захватывающий спектакль, разыгранный Цезарем, станет известен в Риме. В этом можно было не сомневаться.

– Где тело?

– Тело сожгли на погребальном костре, а прах похоронили… – лицо Теодата стало белее белого.

– Где родовой перстень убитого? – угрожающе надвинулся на чиновника Цезарь.

Теодат торопливо взял из рук раба два перстня и протянул полководцу. Перстень-печать «лев и меч» был фамильным в роду Помпеев. Римские патриции такие кольца носили всю жизнь, не снимая. Второй перстень – золотой и массивный, в форме драконьих лап, цепко держащих идеально отшлифованный алый камень карбункул, – приковал внимание Цезаря необыкновенной игрой света: тлеющий огонь сменял цвет горячей крови.

– Камень горит! – восхитился Цезарь. – Великолепный блеск!

Передав перстни секретарю, властно распорядился:

– Голову Помпея предать сожжению в огне ценной древесины, прах похоронить с почестями, на могиле установить статую героя в полный рост!

Развернувшись, усталой походкой и с опечаленным видом он пошел на корму оплакивать бывшего союзника.

Смерть Помпея нисколько не помешала Цезарю решать задачи подчинения себе Италии и провинций. Габинию, ставшему его легатом, он приказал добить остатки войск Помпея на Балканах, где Габиний и погиб. Кассию (теперь легату) было поручено набрать легионы, переправиться в Африку, вторгнуться в богатейшую Нумидию (современный Алжир) и наказать царя Юбу за поддержку Помпея, а потом сделать эту страну провинцией Новая Африка. Чрезвычайно благоприятному случаю нажиться на войне Кассий был рад.

В Александрии Цезарь, поселившись в дальнем крыле дворца фараона, неотступно думал, что убийство Помпея плохо отразится на его репутации в Риме, и нельзя возвращаться без отмщенья. Кроме того, в Египте его интересовало все, связанное с Александром Македонским, магией и чудесами, которыми полна эта страна.

В дополнение появилась возможность обильно обеспечить Рим египетским зерном и обогатиться самому. Подчиненным было сказано, что из-за сильных пассатных ветров, делающих отплытие затруднительным, придется задержаться. Потин и Теодат в дворце плели заговоры, фараон не выходил из спальни и, зная повадки старшей сестры Клеопатры, ждал от нее любой подлости. Ахилла с войском стоял в Пелузии, готовясь к войне.

Покои, где разместился Цезарь, охраняли солдаты VI Железного легиона, но все подходы к этому крылу здания заняла египетская стража. Вызвав секретаря, полководец приказал принести ему перстень с красным камнем.

– И вот еще что… Почетное нужно предоставлять сильнейшим, а необходимое слабейшим. Понимаешь, о чем я говорю?

– Да, император! Твои покои настолько скудно обставлены, что трудно судить, победитель ли ты. В дворце много красивых статуй, а ювелиры Александрии – одни из лучших в мире.

– Есть две вещи, которые умножают власть, – войска и деньги, и друг без друга они немыслимы! – Цезарь посмотрел на секретаря: – Не забудь записать эту мысль.

– Не забуду и прослежу, чтобы сокровища достались достойному.

Драконий перстень снова привел Цезаря в восторг. Надев кольцо на палец левой руки, полюбовался им. Внезапно пришел прилив энергии. Это удивило. Возникли неизведанные ощущения – несгибаемое упорство и неистовая одержимость. Это вселило самоуверенность. Диктатор уверовал в свою исключительность.

Вечер спустился на Александрию, в небе появились первые звезды, нестерпимый зной смягчился, повеяло прохладой. К пустынному берегу причалила рыбачья лодка с гребцами и, высадив двоих, тут же ушла в море. Клеопатра и ее верный телохранитель Аполлодор, никем не замеченные, подошли к гроту в скале и исчезли среди камней. Сицилиец Аполлодор (потомок выходцев из Трои), сильный и выносливый храбрец, прибыл в Египет из римской провинции Сицилия и нанялся охранником в свиту царицы. Ему она доверяла. Тайный туннель привел в дворец фараона.

– Аполлодор, я должна встретиться с Цезарем, – Клеопатра с надеждой смотрела на воина. – Чтобы не проиграть, следует воспользоваться шансом, который другие сочтут безумством.

Телохранитель отозвался:

– Уповая на чудо, надейся на слепой случай.

Царица снисходительно обронила:

– Азартный человек рискует вслепую.

Аполлодор, светя факелом, вел спутницу по лабиринтам туннеля. Наконец, осторожно приоткрыв потайную дверь, он осмотрелся. В призрачном свете масляных ламп какие-то люди перетаскивали статуи, картины и ковры по коридорам дворца.

– Похоже, Цезарь – любитель искусства. В его покои переносят крупные предметы, – прошептал мужчина. – Царица, жди здесь.

Он бесшумно вышел из укрытия, спрятался за мраморной колонной и, как только появился человек с большим ковром на плече, сильным ударом кулака в лоб отключил рабу сознание. Затащив оглушенного в туннель, сказал:

– Моя царица, я заверну тебя в ковер и отнесу к Цезарю.

Стройная, хрупкая и грациозная Клеопатра улыбнулась:

– Всегда есть шанс, меняющий судьбу…

За группой рабов, перетаскивающих бронзовую статую спортсмена-победителя Дорифора работы Поликлета, шел Аполлодор, неся на плече тяжелый ковер. Миновали посты египетской стражи и подошли к покоям полководца. По знаку секретаря легионеры расступились. Секретарь распорядился:

– Статую установим в первой комнате, ковер занести в соседнюю! – и переключился на установку изваяния Дорифора.

Аполлодор уверенным шагом проследовал в указанную комнату, потом направился в следующую. Открывая двери, он шел вперед, на голоса, что слышались все более четко.

Цезарь, окруженный секретарями и советниками, сидел за столом, освещенном лампой, и работал: просматривал почту, диктовал послания, обсуждал государственные дела, писал наброски будущей книги, комментировал предложения советников, с пафосом произносил пришедшие на ум удачные мысли. И все это делал одновременно. Пребывать в беспечности и праздности он не терпел, развлечения считал бессмысленной тратой времени, но на гладиаторских играх появлялся всегда, чтобы предстать перед обожающими его римлянами. Один из друзей однажды Цезаря упрекнул: «Как можешь ты смотреть бой и одновременно писать письма?» На что политик ответил: «Цезарь может делать не только два, но и три дела одновременно – читать, писать и слушать!»

С шумом открылась дверь, и на пороге появился человек с ковром. Разговоры стихли, все присутствующие с немым вопросом на лице повернулись к нему.

– Император Цезарь! Ковер для тебя! – спешно сообщил Аполлодор.

– Оставь в соседней комнате!

– Это не простой ковер, это бесценный ковер, главное сокровище Египта. Взгляни!

Не дожидаясь разрешения, Аполлодор бережно положил ковер на пол и, удерживая края, подтолкнул его. Скатанный в рулон ковер развернулся, и из него выкатилась прелестная девушка. Черные, распущенные и подхваченные белой лентой волосы, брови идеальной формы, глаза подведены черными стрелками, ресницы длинные и пушистые… Красавица одета в калазирис из тончайшей полупрозрачной ткани, ее украшали ожерелье, серьги и браслеты из золота и бирюзы. Не девушка, а само изящество, великолепие и невозмутимость. Она грациозно поднялась. Аполлодор, упав на колени, громко возвестил:

– Царица Египта Клеопатра VII!

Эффектное появление обескуражило всех, кроме Цезаря, любившего впечатляющие зрелища. Он имел тягу ко всему необычному, был врагом рутины и скуки. Недавно произнес нетленную фразу: «Живи так, чтобы знакомым стало скучно, когда ты умрешь». Встав из-за стола, улыбаясь, с явным интересом приблизился к девушке:

– Я слышал, Клеопатра привыкла восхищать, но то, что вижу, превзошло мои смелые ожидания.

Клеопатра сделала несколько шагов навстречу, и этого было достаточно, чтобы узнать в ней роковую сердцеедку с повадками пантеры. Она заговорила на латинском с греческим акцентом:

– Великий Цезарь, я истинная царица Египта. Хочу обладать властью, которую мне дарует Рим.

Ее голос, подобный бархату, интонации с оттенками радости и неповторимый тембр сильно подействовали на Цезаря.

– Рим смущен: власть и красота обычно несовместимы, – сказал он. – Обладать властью и не злоупотреблять ею доступно единицам.

Цезарь своими карими глазами пытливо всматривался в девушку, и ее молодость, свежесть и совершенство очаровали его. На лице царицы не было ни тени замешательства, острый ум блистал в убедительном ответе:

– Несовместимы мораль и власть, остальное – интересы сторон и предмет переговоров.

Устоять от искушения любоваться этой смуглой черноволосой гречанкой с притягательным обаянием и владеть ею не было никакой возможности. Вспыхнула страсть, усиливаемая чувственным влечением. И даже здравая мысль, что воцарение Клеопатры послужит его собственным политическим интересам и что она будет обязана ему властью, ушла на второй план. Пятидесятидвухлетний Цезарь был пленен окончательно.

– Оставьте нас, – нетерпеливо сказал он.

Когда все вышли, диктатор попытался быть серьезным, хотя рассудок уже затуманился:

– По какой причине я не должен превращать Египет в провинцию Рима?

– Цезарь, ты этого не сделаешь. Наместник Египта, которого ты назначишь, станет твоим конкурентом. Опираясь на богатства Египта, он посеет смуту и развяжет новую войну. Зачем тебе это?

– Убийство Помпея, римского гражданина, недопустимо для вассального царя…

– Ветер истории унес имя Помпея. Теперь пришло время блистать Цезарю.

– Почему бы мне не взыскать с Египта долги, оставленные твоим отцом банкиру Рабирию Постуму? Очень большая сумма…

Клеопатра мягко, по-кошачьи, подошла, уверенно посмотрела Цезарю в глаза и, приподнявшись на носки, поцеловала его в губы, потрепав тонкими пальчиками темные волосы на затылке диктатора. Головокружительные ощущения породили у того чувство новизны и эйфорию. Царица Египта завораживающим голосом с придыханием сказала:

– Выдающийся политик повинуется долгу, но в конце концов жертвует своими интересами во имя любви.

Околдован против своей воли! «Она из рода Александра Македонского, моего кумира и бога. Она совершенство, ищет защиты, пропитана уверенностью в мое всесилие, хочет, чтобы я повелевал. Манящий запах этой женщины неповторим!» Возникло нестерпимое желание обладать ею. Весь во власти чувств, Цезарь старался говорить серьезно:

– Царица Клеопатра, ты не забыла, что твой отец оставил завещание? Ты правишь совместно с братом. Разреши спор мирным путем, распусти свои войска!

Она с большим изяществом прошлась вокруг Цезаря, как кошка потерлась об него и, пристально всматриваясь в глаза, сказала:

– Когда-то Египетское царство было огромным и могучим, фараоны правили не только Египтом, но также многими странами Азии и Африки. Я мечтаю возродить могущество своей страны, создать небывалую империю.

– Империя – прерогатива Рима. Империя – это нечто большее, чем право повелевать народами, это та сущность бытия, которая сотрясает устои мироздания.

– Цезарь, ты ищешь магию… – Клеопатра взяла его левую руку, любуясь украшением. – Армянский перстень! Он делает тебя могучим, но не всесильным, – в глазах египетской царицы сверкнули красные огоньки. – Здесь, в тайнике дворца, спрятан волшебный предмет, позволяющий любому стать великим провидцем, – Свиток творца. С его помощью ты получишь власть над природой и людьми, встанешь вровень с богами…

Диктатор встрепенулся:

– Где тайник?

– Знает лишь царь Армении Артавазд.

Чаровница, держа руку полководца, грациозно повлекла его в спальню…

На следующее утро в присутствии фараона, министров и своих военачальников Цезарь, сияя как солнце, торжественно объявил:

– Рим выступает посредником в династическом споре. Согласно завещанию, править Египтом должны Птолемей XIII и Клеопатра VII. Да будет так!

На пороге его спальни появилась царица, изысканно одетая, в черном парике с головным убором «трон», как у богини-покровительницы Исиды.

Целую минуту Потин, Теодат и мальчик-фараон не могли прийти в себя. Внезапно юный Птолемей взорвался: сорвал с головы головной убор немес с голубыми и белыми полосками, бросил его на пол, закричал: «Измена!» и опрометью выбежал из зала.

Последующие дни стали испытанием для малочисленного римского гарнизона. Потин послал к Ахилле гонца с требованием начать наступление войск на Александрию. Теодат, желая спровоцировать мятеж в городе, распорядился от имени царицы конфисковать сокровища храмов – якобы в уплату римлянам долга. Мальчик-фараон требовал изгнать Клеопатру. Бывшие солдаты Габиния, галлы и германцы, почувствовав запах добычи, окружили царский квартал. Письмо Потина было перехвачено, и Цезарь приказал казнить главного министра, а Теодата посадить в темницу.

Военные трибуны один за другим заходили в кабинет диктатора с донесениями. Перстень с красным карбункулом на его пальце, побуждая сосредоточиться и действовать, переливался от ядовито-зеленого до красно-фиолетового цвета. Такой вспышки ясности сознания полководец еще не знал.

– Император, водопровод с пресной водой перекрыт!

– Водопровод перестал работать? Ройте колодцы!

– Император, наш флот заперт в Александрийской бухте!

– Высадить десант на остров Фарос, захватить маяк!

– Император, египетский флот идет к Александрии!

– Сжечь корабли противника!

– Император, в городе вспыхнуло восстание!

– Строить оборонные укрепления! Когортам вести уличные бои!

Пресная вода за ночь открылась в большом количестве, маяк был захвачен, египетский флот сожжен, легионеры стойко выдержали нападение разъяренной толпы. Свет маяка помог кораблям с подкреплением благополучно миновать рифы. Пришли два легиона, поступили хлеб, оружие и метательные машины.

Цезарю доложили, что к Александрии приближается египетское войско в двадцать тысяч человек, ведомые из Пелузия военным министром Ахиллой. В составе этого войска египтяне, бывшие римские солдаты, пираты, разбойники и беглые рабы. Послов, высланных Цезарем для переговоров, убили. Ахилла занял город, кроме царского квартала, и попытался одним натиском ворваться в него. Не получилось! На узких улочках Александрии завязались бои. Пожары и разрушения губили богатый город. Загорелась Александрийская библиотека.

Вошла Клеопатра:

– Мой Цезарь, стало очень опасно, бои идут на подступах к дворцу!

– Царица, ты прекрасна… Не беспокойся, мы выстоим. Удачи придают римлянам силу, а неудачи мужество.

– Милый, мой корабль ждет в гавани. Я знаю тайный ход к морю. Уйдем! Птолемей и моя младшая сестра Арсиноя уже сбежали, – Клеопатра с надеждой смотрела на своего кумира, пытаясь уговорить спастись.

– Непревзойденная Клеопатра, я должен забыть о бегстве и думать только о том, как победить. Кроме того, находясь здесь, я поднимаю боевой дух солдат.

Пылко поцеловав царицу, он ушел побеждать. Вскоре в Александрии установилась власть римлян.

Вверх по Нилу, к истокам шли необычно украшенные корабли – целая флотилия во главе с флагманом «ладьей вечности». Бог Ра и его свита перевозят солнце. На пурпурном парусе ладьи был изображен солнечный диск. Гребцы мощно работали веслами, и корабль легко скользил по водной глади Нила. Корпус судна украшен позолотой, весла посеребрены, на бортах изображены цветы лотоса, а на носу, гордо вскинув головы, стоят богини Маат и Хатхор. Их изображали две рабыни.

Клеопатра восседала на золоченом троне, установленном на палубе под высоким балдахином. У трона на циновке, скрестив ноги, сидел с развернутым папирусным свитком Аполлодор в роли бога Тота. Негритята помахивали опахалами над головой царицы Египта. Всем своим видом она внушала трепет подданным, подтверждая божественное происхождение. На Клеопатре надета двойная корона пшент с коброй и грифом, белый калазирис с поясом из золотых пластинок, ожерелье из золота и цветной эмали, в руках жезл Хека и плеть Нехех. Чарующие звуки флейт достигали берегов. Народ валил отовсюду. Все население Египта жило вдоль Нила, и царские гонцы, скача на лошадях от селения к селению, возвещали о приближении божественной ладьи, о чуде на реке. Народ хотел увидеть чудо и возликовать.

На том же корабле прислужницы-рабыни подавали кубки с вином Цезарю и его легатам. Посматривая на царицу, они, наслаждаясь прогулкой по реке, сидели в креслах под тентом и попивали вино. Клеопатра смотрела лишь на Цезаря, не обращая внимания на красавцев-мужчин, а это были лучшие легаты Цезаря: Карфулен (он решил исход битвы с египетской армией ударом конницы; погибли фараон и Ахилла, пленили Арсиною); командир Железного легиона Тиберий, храбрец и будущий отец императора Тиберия; Руфин, вольноотпущенник (рабу даровали свободу), поднявшийся над знатными по рождению гражданами благодаря Цезарю и своему воинскому таланту.

Диктатор говорил:

– Здесь, в Александрии, я пообщался с крупнейшими учеными современности и в мавзолее воздал почести Александру Македонскому.

Карфулен добродушно произнес:

– Египтом теперь правит Клеопатра и один из ее братьев – Птолемей XIV, совсем юный…

Руфин, прищурившись, посмотрел на Цезаря:

– Женщина получила титул фараона. Невероятно!

Диктатор парировал:

– Она происходит по прямой линии от Птолемея I, родственника Александра Великого.

– У нее чарующий голос и острый ум, – прокомментировал Тиберий. – Народ на берегу, увидав ее, падает ниц и поклоняется как богине.

– Она и есть богиня… – Цезарь с обожанием смотрел на свою пассию.

Он встал и направился к египетской царице. Подойдя, учтиво поклонился и, улыбнувшись, стал что-то рассказывать. Клеопатра трепетно смотрела ему в глаза.

– Слабость великого человека… – произнес Карфулен.

– Роман затянулся на восемь месяцев… – сказал Руфин.

– Любовь? – спросил Тиберий.

– Увлечение. – Руфин, наблюдая за парой, у которой завязались романтические отношения, тихо, чтобы слышали лишь товарищи, сказал: – Блудница, обольстительница и умелая интриганка.

Клеопатра не могла слышать этих слов, но повернула голову и так посмотрела на него, что Руфин вздрогнул, поперхнулся и пролил на себя вино.