Драконий перстень

Глава 18. «Освобождение» Каппадокии

Армия Помпея пошла на юг, вступив в пределы царства Каппадокия. В армейском обозе среди торговцев и маркитантов, ученых и магов, возили царя Ариобарзана I со свитой. Ставленник Рима, он при первой же опасности для своей особы сбегал к покровителям, прося помощи в освобождении Каппадокии от тирании Митридата или Тиграна. И Рим помогал, а потом сенат уговаривал монарха вернуться и править, даже принимал специальное постановление, в котором указывалось, что Ариобарзан имеет более других право на власть в царстве. Несколько лет назад Митридат, разбив легионы Лукулла, в очередной раз захватил царство Ариобарзана и воцарился в его столице Мазаке. Разграбив город и найдя все тайники Филоромана (так прозвали Ариобарзана за узкую привязанность ко всему римскому), он ушел обратно в Понт, но трусливый Ариобарзан не хотел возвращаться, пока ему не дадут целую армию – не менее десяти легионов.

…Помпей, пообедав и отдохнув, приказал Ариобарзану явиться в его палатку. Просматривая донесения, полководец услыхал шорох. Он обернулся. Занавески, закрывающие вход, покачивались. Ткань чуть-чуть приоткрылась, и в щели возник глаз. Рука Помпея потянулась к клинку. Короткий легкий меч гладиус (мягкий в сердцевине, но твердый снаружи) военачальник носил при себе всегда. Теперь в отверстии появился большой орлиный нос. Помпей бесшумно достал из ножен меч и, крадучись, приблизился к пологу. Он уже занес клинок для нанесения удара, как появилось круглое лицо Ариобарзана. Шныряя глазками по сторонам, царь уставился на занесенный над его головой меч, готовый опуститься в любой момент, и зажмурился от ужаса. Помпей, узнав монарха, тоскливо вздохнул и, вложив оружие в ножны, укоризненно произнес:

– Ариобарзан, чуть не пришиб тебя. Заходи!

Полог палатки открылся, длинный нос почуял, что опасность миновала, и толстый, небольшого роста человек в царских одеждах нерешительно вошел, озираясь по сторонам:

– Помпей Великий, ты звал меня?

– Я освободил твое царство, можешь занять трон и править во благо своего народа.

– О Помпей Великий, армия Митридата у порога! Тридцать тысяч понтийских головорезов стоят у моей границы…

– Ариобарзан, бояться нечего. Тебя защищают десять легионов во главе со мной… Вот что… Нам нужно кое-что обсудить! – Помпей заговорщически взглянул на покрасневшее лицо царя.

– О покровитель, я весь внимание.

Толстому монарху с красивой римской прической и диадемой на голове было не по себе: никак не удавалось обрести душевное равновесие. Он привык много есть, много спать, кормить рыбок, и все это должно было происходить в строго определенное время. А тут… Увы, ни рыбок, ни расписания. Настроение царя было неважным.

Помпей продолжил:

– Все знают, что ты чеканишь самые красивые в мире монеты. Хочу поручить тебе чеканку серебряного денария с моим изображением в профиль.

– О-о! – протянул царь, на его лице появилась слабая улыбка, но в горле пересохло, захотелось пить.

Помпей отошел к письменному столу поискать вощеную дощечку:

– Сейчас покажу рисунок монеты… Все придумал сам…

Ариобарзан заметил столик с серебряным кувшином и кубками. Тут же стояла ваза тончайшего александрийского стекла с печеньем и золотое блюдо с весьма аппетитно разложенными финиками и виноградом. Осторожно, чтобы не тревожить хозяина, царь бесшумно продвинулся в направлении столика. Подойдя ближе и с жадностью посматривая на великолепное угощение, Ариобарзан неуклюже потянулся обеими руками за кувшином с вином и кубком, но, чтобы достать их, пришлось левую ногу оторвать от пола и грациозно отодвинуть назад. Стоя на одной ноге, монарх не удержал равновесия и рухнул на столик, повалив с него и великолепные блюда, и фрукты, и вино. Раздался оглушительный звон металла и битого стекла: посуда и лакомства грохнулись на пол, вино разлилось, ваза превратилась в искрящиеся осколки, разлетевшиеся по всей палатке.

Помпей в испуге обернулся, влетела встревоженная стража, перепуганные секретари столпились у входа. Зрелище было забавным: голова Ариобарзана с золотой диадемой лежала на столике для фруктов, руки, унизанные перстнями и кольцами, разведены в стороны, левая нога в красном сапожке, согнутая в колене, отведена назад. Пышно разряженный самодержец, объятый страхом, застыл в странной позе, и только глазки шныряли вверх-вниз.

Первым из оцепенения вышел полководец:

– Ничего страшного! Помогите царю!

Секретари аккуратно подняли Ариобарзана и усадили в кресло, а тот еще долго не мог прийти в себя: мерцающие искры летали перед глазами. Ему подали вина, и, постепенно выходя из шокового состояния, он промямлил:

– Прошу меня простить, получилось случайно…

– Ариобарзан, вот рисунок! – Помпей положил перед ним прекрасно исполненный рабом эскиз монеты.

Монетой в Риме раньше звали супругу бога Юпитера Юнону, а когда на Капитолийском холме возвели в ее честь храм, и рядом с ним начали чеканить деньги, то их назвали монетами… Рисунок был хорош. На лицевой стороне – аверсе – художник изобразил Помпея в профиль: победоносный полководец, ревнитель римских традиций, одухотворенно смотрит вдаль на завоеванный им мир. По краю монеты, слева, позади головы, имелась круговая надпись «Magnus», под головой располагался символ денария – римская цифра X. На оборотной стороне монеты – реверсе – изображена богиня победы Виктория в колеснице с быстроногими конями и надпись «Pompeius». Помпей уже выпускал денарии со своим изображением на аверсе, и трезубцем Посейдона и кораблем на обратной стороне в ознаменование победы над пиратами, но качество их было ужасным, и теперь, в ожидании громких побед над Митридатом, нужно было увековечить себя прекрасной работой медальерного искусства.

Ариобарзан взял дощечку и очень внимательно рассмотрел рисунок, затем ткнул пальцем:

– Здесь, на аверсе, я бы добавил принадлежности культа авгуров – сосуд капис в форме орла и литуус. Вот здесь, внизу, позади твоей головы.

Подумав: «Как же я сам не догадался, эти символы авгуров присутствовали на монете Суллы? Орел – символ власти императора-полководца, а литуус, изогнутый посох авгура, предсказывает по поведению птиц волю богов», Помпей произнес:

– Прекрасно!

– Но серебро… Мое царство бедное, все запасы серебра разграбил Митридат, – заскулил царь.

– Об этом не беспокойся! Скоро, очень скоро я завалю тебя серебром.

– А каков мой процент со сделки? – вдруг спросил окончательно осмелевший царь.

– Твой процент? – Помпей явно не ожидал такого вопроса. – Что ж, трех процентов с тебя хватит.

– О Помпей Великий! Этого явно недостаточно для славы, но вполне хватит на жалкое существование. Я смиряюсь и повинуюсь.

Командующий брезгливо на него посмотрел.

Понтийский царь Митридат прибыл в расположение своих войск. Его армия, сильно поредевшая, так как Тигран II отозвал армянские отряды, все равно была внушительной: около тридцати тысяч пехотинцев, среди которых много римских дезертиров, солдат союзных правителей и три тысячи всадников.

– Я старше Помпея на тридцать лет, значит, мудрее. Мне хорошо известно устройство римской армии, – хвастался Митридат, сидя на троне из дерева, золота и слоновой кости перед военачальниками и вождями племен, собранными в походном шатре. – У Помпея только две тысячи всадников, а у меня три! Выпьем на нашу победу!

В шатер ввели Вириата – раба, сбежавшего от Помпея.

– Вириат, мой друг, как я рад тебя видеть! Ты все сделал правильно. Жаль, конечно, что не удалось убить Помпея, но пусть знает: рабы никогда не смирятся со своей участью, даже если их вовремя кормить. Возьми, мой друг, этот свиток, – Митридат протянул небольшой пергамент. – Ты больше не раб. Я дарую тебе свободу! Присоединяйся к армии-освободительнице, вместе покончим с римской нечестью.

Бывший невольник встал на колено, поклонился и с благодарностью принял пергамент:

– Государь, это честь для меня служить под твоим началом, бороться с ненавистными поработителями.

– Встань, Вириат! Расскажи, что приготовил для нас Помпей.

– Государь, у него десять легионов, много опытных солдат, прошедших не одну войну. Каждому легиону приданы вспомогательные войска такой же численности – саперы, разведчики, обслуга метательных машин, легкая кавалерия, легкая пехота…

– Ты много лет наблюдал за Помпеем, знаешь его повадки. Поведай о них!

– Государь, он решителен и неустрашим, но никогда не идет напролом. Все тщательно продумывает. Суеверен. Боится ночных сражений. Его любят солдаты…

– Да-да, все это интересно… Есть ли что-то необычное в его поведении?

– Государь, на левой руке он носит золотой перстень с красным камнем, который светится. Каждый раз, когда Помпей раздражен или в затруднительной ситуации, он дотрагивается до камня… Я подслушал: однажды он говорили про Драконий перстень, в другой раз услышал слово волшебный…

– Что?! – Митридат всем телом подался вперед. – Откуда эта вещь у него?

– Подарили армяне…

– Армяне?! Ну иди, тебя наградят… – Царь обвел взглядом

командиров: – Все свободны, я должен подумать.

Военачальники и вожди ушли, а Митридат, заложив руки за спину, стал ходить по шатру взад-вперед. Он был потрясен новостью, так как много слышал о магическом перстне, знал, что волшебный предмет находится у Тиграна, но то, что армянский владыка подарил его Помпею, стало для царя новостью. Перстень, благодаря которому силы горы управляют владельцем талисмана как марионеткой, делая его сначала непобедимым и неуязвимым, потом бессильным и надломленным, мог бы сыграть решающую роль в войне против Рима.

В голове понтийца зародились навязчивые мысли. Конечно, прямое столкновение с Помпеем нужно отложить… Ждать, когда проявится сила перстня, и его владелец будет безжалостно раздавлен морально и физически. Тогда проще простого окончательно сокрушить «железную армию»… Сейчас же надо уходить в глубь территории царства, заманивать противника, уклоняться от открытого столкновения, построить укрепленный лагерь в горах Малой Армении! И ждать… Но Тигран хорош! Оценил мою голову всего в сто талантов, оставил одного против «непобедимой» военной машины, задумал защититься от Помпея с помощью магии… Ему нет прощения! Царь Армении пошел против меня, величайшего злодея в истории, и его ждет смерть… Против Биндусара еще никто не устоял.

Глава 19. Зловещие звуки флейты

В Арташате, в дворце армянского царя, восьмилетний Арташес, сын царевича Артавазда, никогда неунывающий мальчик, придумал новое развлечение. После происшествия с лисенком и внезапного перемещения в Птолемаиду его не выпускали одного на прогулку. Малышу Тигранчику, брату, всего два годика и, конечно, играть с ним неинтересно, поэтому в шалостях Арташеса участвовала семилетняя Эрмина, чье имя означает «свободная» – внучка азарапета Гнуни, тоже сорвиголова. Дети приступили к исследованию тайных помещений дворца.

– Эрмина! На кухне я обнаружил странную дверь. Потайную! Она, как думаю, ведет в сокровищницу, – объявил мальчик. – Хочу взглянуть на сундуки с золотом. Пойду один: там, наверное, небезопасно.

– Арташес, милый, – жалобным голоском заскулила Эрмина, – возьми меня с собой! Я пригожусь. Вдруг ты попадешь в сети большого паука или огромная кошка схватит тебя и потащит в нору? Вот я и помогу. Могу еще позвать на помощь.

– Ну ладно, будешь освещать путь лампой. Идем!

Крадучись, они двигались по коридору первого этажа дворца, где находились кухня, подсобные помещения и кладовые. У плиты суетились дворцовые повара, а поварята – мальчики-подростки – подавали им очищенные овощи и грибы. Улучив момент, когда все переместились к разделочным столам нарезать орехи, зелень и салаты, а главный повар отчитывал поваренка, слишком крупно порезавшего айву, дети проскочили в помещение и нырнули под стол. В стене была небольшая деревянная дверца, скрытая столом. Арташес крошечным кинжалом отжал ее, дверь подалась, и они пролезли в проем. В свете масляной лампы перед ними предстала каморка, забитая старой утварью.

– Эрмина, будь осторожна, не задень горшки и чаны! – по-взрослому предупредил мальчик.

– Конечно, Арташес, я очень осторожна.

Стены каморки из грубо обработанного камня явно таили некий секрет. Любитель приключений, облазивший все чердаки и крыши дворца, Арташес чувствовал, что за стеной должен быть ход: зачем же делать маленькую дверь, да еще прятать ее от глаз детей? В сказках, в тех что ему рассказывала мама Анаит, всегда был потайной вход в пещеру или зал, где хранились несметные сокровища. Мальчик в поисках тайного рычага попробовал нажимать на камни и поворачивать горшки, затем его внимание привлекло ржавое железное кольцо, торчащее из стены. На кольце висел черпак. Осторожно сняв ковшик на длинной рукоятке, Арташес повернул кольцо влево-вправо и дернул на себя… Раздался скрип, и проем в каменной стене приоткрылся. Дети вздрогнули.

– Я же говорил! – растерянно прошептал мальчик.

Огонек в лампе затрепетал: из проема потянуло затхлым воздухом. Но разве юных искателей приключений это остановит! С трудом отодвинув дверь, они пролезли в узкий проход и уперлись в каменную лестницу, ведущую вверх. Стали подниматься по ней. В полной тишине раздавались негромкие детские шаги; тени мальчика и девочки, необычно большие и призрачные, плыли по стене узкой винтовой лестницы, что закручивалась все время вправо. Осторожно, с любопытством на лице и с детским кинжалом в руке шел впереди Арташес, за ним с обреченным видом и замиранием сердца поднималась, держа медную лампу с дрожащим огоньком, Эрмина. Еще одна дверь, и они оказались в большой комнате с низким потолком. Вдоль стен стояли стеллажи со старинным оружием: луки, стрелы, топорики, пики, копья, глиняные кувшины с пробковой крышкой, ядра для пращи.

– Вот это да! – воскликнул мальчик, разглядывая арсенал. – Похоже, сюда давно не заходили. Такое оружие сейчас не используется. – Он откупорил один из кувшинов и понюхал содержимое. С важным видом как большой знаток произнес: – Здесь масло, по запаху – смесь льняного с серой…

– Арташес, может, вернемся? – тревожно спросила девочка.

– Что ты, приключение только начинается! Мы, Эрмина, сделали открытие. Вперед!

Продвигаясь дальше, они увидели струящийся свет прямо из пола и услышали голоса. Дыра в полу была ничем иным как узорчатой вентиляционной решеткой в потолке комнаты ниже. Посмотрев сквозь нее, дети увидели большую куклу, одетую в экзотический индийский наряд, сидящую на деревянном сундуке с резьбой, инкрустацией и дверцами. В руках кукла держала индийскую поперечную флейту бансури. Это был автомат. Так называли движущуюся, изображающую человека, фигуру. Рядом с автоматом стоял высокий мужчина с бородкой в индийской одежде – красное, расшитое золотом шервани, шелковые белые шаровары и розовый тюрбан на голове – и осматривал гастрофет. Мальчик это оружие знал и подумал: «Да это же метательный механизм!»

Мужчина раскрыл передние дверцы сундука, и из него вылез карлик в белом хлопковом лунги. Они вели разговор на греческом, но мальчик язык знал, правда, не все расслышал.

– Нужно взвести гастрофет… – сказал высокий.

– Не забудь кончик стрелы обмакнуть в яд и…

Высокий навалился на рычажный механизм гастрофета животом, тем самым взведя его.

– Готово!

Арташес во все глаза смотрел на приготовления этих людей. Действительно, греческий гастрофет (или арбалет) был изобретен очень давно, во времена ранней античности. Он имел надежные механизмы – рычажной (для взведения и удержания в натянутом состоянии тетивы) и спусковой (для стрельбы). Артиста (высокого мужчину) по прибытии в дворец стражники обыскивали: оружия не нашли, в сундуке также ничего странного не увидели.

– Я думаю, – прошептала Эрмина, – они задумали что-то нехорошее.

В это время карлик залез в сундук, а высокий подал ему снаряженный гастрофет и закрыл дверцы. Изобразив на лице почтение и благодарность, он начал репетировать: поклонился пустой комнате и хлопнул в ладоши. Карлик изнутри ногой выбил створки дверок и выставил вперед оружие в готовности к стрельбе. Репетиция прошла успешно, оба были довольны, карлик вновь спрятался в сундуке, а высокий стал ждать.

Арташес поразился пришедшей ему в голову мысли:

– Стрела, яд… Да они задумали кого-то убить!

Появились четверо слуг. Подняв сундук с механической куклой, они понесли его в соседнее помещение – великолепный зал для приемов и развлечений со статуями и колоннами из индийского зеленого мрамора, освещаемый лучами заходящего солнца через открытые окна и огнем бронзовых канделябров. Вскоре в зал вошли охранники во главе с Кухбаци. Тщательно все проверив и заглянув в сундук, начальник службы безопасности приказал открыть парадные двери. Переговариваясь и смеясь, вошли царь и придворные. Рядом с Тиграном кресло заняла Аревик. По правую руку царя сели Артавазд и Анаит, по левую Гурас с женой, за их спинами встали Гнуни, Мамиконян и Кухбаци, тоже с женами.

Встревоженные дети через небольшие узорчатые решетки наблюдали сверху за происходящим. Высокий человек с бородкой торжественно произнес:

– О великий царь царей Тигран! Я прибыл из Индии, чтобы продемонстрировать тебе непревзойденную машину, способную играть на музыкальных инструментах. Ты изрядно удивишься пытливому уму человека, создавшего этот автомат, и получишь величайшее наслаждение и несказанное удовольствие.

Тигран оглядел присутствующих:

– Удовольствие, как считают греки, часто заслуживает осуждения, если… – он улыбнулся, – …оно не утоляет неистовую жажду прекрасного.

Все присутствующие улыбнулись, а Гурас спросил артиста:

– Апка кья нам хай? (Как тебя зовут? – хинди)

– Мера нам Биндусар хай, – с поклоном ответил артист.

– Что ж, Биндусар, покажи нам свое искусство! – улыбнулся Тигран.

Артист открыл передние дверцы сундука и, освещая его внутренности медной лампой с горящим фитилем, показал публике сложный механизм с различными узлами и деталями. Спрятанный в сундуке карлик не был виден: система зеркал прекрасно скрывала его за перегородкой. Закрыв дверцы и поставив лампу на сундук, чтобы подсветить лицо куклы, исполнитель на ее спине большим ключом завел пружину. Манипуляции выглядели очень эффектно. Повернув какой-то рычажок, «индус» поклонился, а автомат зашевелился. В цветных одеждах – пхета и шервани – кукла, выполненная в натуральную человеческую величину, задвигала глазами, поднесла флейту к губам и заиграла мелодию, при этом ее грудная клетка шевелилась, а голова поднималась-опускалась в такт музыке – мягкой, трогательной, немного грустной.

Тигран, разбиравшийся в музыке, сразу узнал насыщенное звучание индийской национальной мелодии с неповторимым тембром необычной легкой окраски. Очарованный мотивом, он встал и приблизился к автомату, чтобы рассмотреть как это устроено.

Арташес, увидев через отверстие в потолке приближающегося к сундуку царя, заволновался и поспешил в соседнюю комнату. Эрмина удивленно смотрела на мальчика, а тот уже возвращался с кувшином. В тот момент, когда царь обходил автомат вокруг, любуясь совершенством конструкции, а владелец устройства, изобразив на лице почтение и благодарность, сверкая глазами, приготовился хлопнуть в ладоши, Арташес откупорил кувшин и стал лить горючую смесь сквозь решетку прямо на куклу. Эрмина, повинуясь неодолимому детскому желанию нашкодить, подпалила от лампы платочек и протолкнула его сквозь решетку. Жидкость, стекающая вниз, воспламенилась. Совершив опасное дело и оставив перевернутый кувшин с вытекающий горючей смесью, дети немедленно побежали назад к выходу.

Масляный поток с потолка вдруг превратился в струю низвергающегося сверху огня. Лампа на сундуке усилила горение, и совершенное устройство, объятое пламенем, превратилось в пылающий факел. Тигран отскочил в сторону, Кухбаци, обнажив меч, ринулся на защиту царя, придворные в панике бросились к выходу, Биндусар застыл в позе ужаса. Передние дверцы сундука резко открылись, из него вывалился охваченный пламенем карлик с арбалетом. Вопя от нестерпимой боли, лилипут метался по залу и катался по полу. Кухбаци недолго думая пронзил его мечом и приставил оружие к горлу высокого артиста. Раздался звон стекла: из рук «индуса» вывалился стеклянный шарик, разбился, и немедленно весь зал наполнился зеленым дымом со странным противным запахом. Кухбаци, спасая царя, сбил его с ног и накрыл своим телом.

Благодаря открытым окнам дым быстро рассеялся. Охрана, обступив плотным кольцом государя, увела его в безопасное место, сундук с куклой, превращаясь в пепел и груду металла, догорал на каменном полу, а Кухбаци погнался за артистом, которого и след простыл.

Биндусар, загодя продумав план отступления, хорошо ориентировался в дворце. С лицом, выражающим гнев и страх, он быстро двигался к выходу. У каждого поста охраны разбивались шары, создававшие маскировочный зеленый дым с неприятным запахом вонючки скунса. Спасение уже рядом – впереди парадная дверь дворца. На лице «индуса» появился оскал: гнев сменился чувством осознания спасения, возникли дополнительные силы для бегства. Вдруг перед самым его носом с металлическим лязгом опустилась решетка. Выход закрыт! Подбежав к железному препятствию, «индус» схватился за толстые прутья и неистово их затряс. Бесполезно! Обернувшись, он увидел приближавшегося Кухбаци. Лицо Биндусара конвульсивно задергалось, но, взяв себя в руки, он мобилизовался для атаки. Кухбаци, ощущая волну ненависти к этому человеку, бежал с мечом в руке и кричал: «Схватить убийцу!»

Стеклянный шар разбился, помещение заполнил зеленый дым. Начальник службы безопасности царя остановился: за плотной дымовой завесой ничего не видно. Энергично, вслепую размахивая мечом, Кухбаци медленно продвигался вперед, рассчитывая задеть наемника. Биндусар налетел сзади и сбил армянина с ног. Меч со звоном упал на камни, улетев незнамо куда. Кухбаци попытался встать, но тут же получил сильный удар в глаз. Его противник, человек специально обученный, бил воина кулаком по голове, ногой в живот, а потом, сорвав с его пояса кинжал, занес клинок для смертельного удара.

Упрямый Кухбаци увернулся, и удар кинжала пришелся в камни. Затем воин рванул к «индусу», повалил его и выполнил захват ногами. Прекрасно владея приемами армянской борьбы кох, он заставил Биндусара панически изворачиваться и, как только тот попытался вырваться из клещей, Кухбаци схватил его за пояс и выполнил бросок через себя. Головокружительный полет «артиста» закончился оглушительным падением спиной на камни, а чтобы закрепить победу в схватке, воин сильным ударом кулака в голову оглушил соперника.

Ощущая боль во всем теле, Кухбаци придерживаясь за решетку и вытирая кровь с лица, тяжело осел. Напряжение уходило, возвращалось нормальное состояние… Дым выветрился, в вестибюле столпилась стража. Кухбаци сидел на полу, задумчиво глядя на дворцовую лестницу, где стояли испуганные дети Арташес и Эрмина.

На другой день Тигран, подавленный случившимся, пригласил к себе всех участников драмы. В зал приемов вошли Гурас, Артавазд, Гнуни и Кухбаци. Последний пришел с перевязанной головой и синяком под глазом.

– Государь, – сказал Кухбаци, – у Биндусара нашли пузырек с ядом, такой же, как у рабыни, пытавшейся отравить Аревик. Бутылочка финикийского стекла синего цвета…

– Подлый Митридат! – воскликнул царь. – Это его проделки. Когда нет спасения, отчаяние толкает человека на безумные поступки. – Остыв немного,

спросил: – Ну, а где наши герои?

Кухбаци вышел, потом вернулся, ведя за собой Арташеса и Эрмину с их мамами.

Царь строго посмотрел на мальчика:

– Арташес, ты чуть не спалил дворец.

Мальчик явно был в затруднительном положении и развел руками:

– Мне пришлось так поступить…

Смелая Эрмина перебила его:

– Очень плохие люди хотели навредить царю.

– Все знаю! – Тигран улыбнулся. – Вы замечательные и смелые дети! – Посмотрев на взрослых, воскликнул: – Достойная смена растет! – Взяв со столика кинжал, сказал: – Арташес, это мой подарок тебе.

Обоюдоострый кинжал невероятной красоты с коротким лезвием из прочной стали, с рукоятью и ножнами, покрытыми золотом, а в навершии рукояти сверкал необычно большой рубин. Глаза мальчика загорелись. Он смотрел на дар царя и не мог поверить в свое счастье.

Тигран, сделав загадочное выражение лица, по секрету сказал:

– Арташес, рубин на рукояти – магический талисман из Индии. Он противостоит силам тьмы… Кинжал станет не только напоминанием о вчерашнем происшествии, но однажды поможет тебе обрести власть. Храни мой подарок!

Мальчик бережно принял дар. Затем правитель обратился к девочке:

– Эрмина, тебе тоже царский подарок: кольцо с изумрудом, – он взял со стола ювелирное украшение и подал ей. – Кольцо великовато, но это ничего. Придет время, и оно превратит твои сны в явь. А еще с ним ты сможешь читать чужие мысли и предвидеть будущее.

Эрмина приняла подарок с благодарностью:

– Спасибо, зеленый камушек мне очень нравится.

– Вот и хорошо. А сейчас предлагаю тост за моих спасителей! – Тигран дважды хлопнул в ладоши.

Виночерпий Вардгес с золотым кувшином и слуги с кубками чинно вошли в зал. Разлили в бокалы вино цвета красного рубина, а Арташесу с Эрминой в маленькие серебряные чаши налили вина, разбавленного водой. В те времена вино пили все, включая детей, ведь вином обеззараживали питьевую воду.

Царь поднял золотой кубок и произнес тост, сотканный воображением. Однажды человеку пришлось биться с чудовищем. Страх охватил человека, он хотел бежать, но потом в голову пришла мысль: «Если я повернусь лицом к опасности и разозлюсь, тогда перестану бояться». В сознании человека произошла перемена. Гнев, подобный грозе, вырвался наружу, и человек стремительно бросился с мечом на чудовище и пронзил его в самое сердце.

Царь Тигран улыбнулся и провозгласил:

– Так выпьем же за то, чтобы страх, порождающий чудовищ, мы преодолевали достойно, а нашими главными качествами были храбрость и отвага!