Читать книгу: «Песнь Сорокопута», страница 4

– Я знаю историю, Скэр, но отец меня убьёт, если узнает, что мы с тобой расхаживаем в образах Александра и Гефестиона. А Гедеон ему в этом поможет. Мой отец тоже в курсе истории, и ему точно не понравится, что мы оденемся, как исторические любовники. И ему будет всё равно, захватывал Александр Персию или Индию, как далеко он со своими походами продвинулся в Азии и сколько у него было жён.

Скэриэл унялся, когда я пообещал когда-нибудь в будущем устроить вечер в стиле Древней Македонии: пить вино, есть мясо и обсуждать походы Александра Великого.

Мы много читали, яростно спорили и быстро мирились. Скэриэл полюбил Уайльда, а я его считал переоценённым. Из бит-поколения он выделял только Карра («Как ты не понимаешь, он их всех собрал, объединил!»), а я утверждал, что основная заслуга в становлении творческой революции принадлежит Керуаку, Берроузу и Гинзбергу. Мы могли до утра разводить демагогию по поводу творчества Сэлинджера (ему нравился Холден из «Над пропастью во ржи», а я терпеть не мог этого героя) – и в конце концов прийти к общему выводу, что Сэлинджер был крут, ведь он пережил высадку в Нормандии.

Наши взгляды на живопись тоже разошлись. Я обожал Ван Гога и Моне; Скэриэл считал, что нет никого гениальнее Рембрандта и Рубенса. Мне нравились пейзажи и натюрморты, ему – портреты, исторические полотна, анималистика. Мои вкусы не менялись годами, в то время как Скэриэл прыгал с одной картины на другую, если его, например, спросить о любимых творениях Рубенса. Сегодня он без ума от «Изгнания из рая», завтра – от «Падения мятежных ангелов», а потом он доказывает, что картины Рубенса с Иисусом – это единственное, на что он готов смотреть вечно.

С поэзией дела обстояли получше. В последнее время Скэриэл увлёкся Рембо (я в целом хорошо относился к его творчеству, но мне он не нравился как личность), а до него зачитывался Уолтом Уитменом. Днём и ночью он выкрикивал любимые строчки.

 
«О капитан! Мой капитан! Рейс трудный завершён,
Все бури выдержал корабль, увенчан славой он»².
 

Он так часто декламировал это стихотворение, что я тоже запомнил его наизусть. Уитмена я уважал, но слушать его круглосуточно было тем ещё испытанием.

Спускаясь к Скэриэлу, я ненадолго остановился вне поля его зрения – не специально, не собирался подслушивать. Почти сразу я с удивлением понял: он разгневан. Скэр стоял спиной, но весь его вид говорил о том, что он готов разнести кухню, если не полдома.

– Повторяю ещё раз, – шипел он в трубку. – Ноэль должен переехать оттуда. – Скэр замолчал, выслушивая ответ, но быстро перебил: – Неделя! Не больше.

Он отшвырнул несчастный смартфон. Я замер. Не хотелось попасться под горячую руку.

Ноэль. Я никогда прежде не слышал этого имени. С кем разговаривал Скэриэл? Я привык к нашим посиделкам в моём доме и постоянному общению по переписке. Редко задумывался о том, что помимо меня у Скэра могут быть ещё друзья.

– Долго ты там будешь стоять? – Он повернулся ко мне. Его голос звучал спокойно. Он снова взял себя в руки или умело скрывал раздражение.

– Я только что подошёл… – Как пойманный на месте преступления, я спустился на кухню.

– Чушь, – беззлобно хмыкнул Скэр. – Твоё дартвейдеровское дыхание тебя выдало.

Увидев меня, он громко рассмеялся. Я осмотрел себя и только сейчас понял, что на футболке (прекрасный вкус, спасибо, друг!) красуется мультяшный единорог.

– Тебе идёт, Готи. – Он пару раз ударил ладонью по столу в приступе хохота.

Я закатил глаза и показал ему средний палец. Дождался, когда Скэриэл успокоится, и, решив, что ничего плохого в простом любопытстве нет, спросил:

– Кто такой Ноэль?

Его улыбку как ветром сдуло. И с ответом он явно не нашёлся. Я удивлённо приподнял брови.

– Скажем так. – Скэр растягивал слова, явно давая себе время на размышления. – Знакомый из детства.

– Ты мне никогда о нём не говорил.

– Мы с ним не близки.

– Но сейчас у него какие-то проблемы?

– Это допрос? – ощетинился Скэриэл.

Я пожал плечами (перенял его привычку) и изобразил равнодушный вид «не хочешь – не говори, не больно-то и хотелось». Скэриэл в знак примирения пододвинул ко мне тарелку с сэндвичем. Сыр и ветчина – моё любимое сочетание. Видимо, успел приготовить, пока я был наверху. Я откусил кусочек. Скэриэл уселся напротив.

– Почему твой дом выглядит так, как будто ты въехал только вчера?

– Я тут бываю нечасто, а из Эдварда плохая домохозяйка.

– Кстати, где он?

– Уехал по делам. – Скэриэл поднялся и налил мне стакан сока. Слава богу, не апельсиновый. Мне его хватило в «Глубокой яме».

Я откусил ещё. Показалось, что Скэриэл разговаривал по телефону с Эдвардом, но я никак не мог взять в толк, какие у них отношения. Иногда он вёл себя так, как будто Эдвард не родной дядя, а наёмный работник или что-то вроде того.

– А теперь поговорим о ваших вчерашних приключениях, молодой человек. – Скэр изобразил тон моего отца, и я скривился.

Чёрт.

– Мне надо позвонить Сильвии или Кевину, предупредить их, что я жив, а не лежу на дне канавы. Только вот батарейка разряжена…

– Позвони с моего. – Он принялся осматриваться, ища выкинутый в порыве гнева смартфон. – У меня есть номер Кевина.

– Чего? – Я удивился не на шутку.

– Чего? – прыснул Скэриэл. – Мы иногда переписываемся, он прикольный. У нас с ним много общего.

– Что, например?

– Ты. – Скэриэл протянул мне найденный смартфон. У него треснул экран от удара.

Я промолчал и поскорее набрал Кевина. Долгие гудки, и вот он – испуганный голос моего водителя. Я сказал, что со мной всё в порядке, продиктовал адрес Скэра (тот быстро написал его на листочке неразборчивым, словно врачебным почерком) и попросил забрать меня через час. Отсоединился. Скэр лениво прислонился к спинке стула.

– Ну? Я жду потрясающую историю об Оскаре и о том, как тебя напичкали таблетками.

– Я не принимал никаких таблеток! – возмутился я.

– О боже, святая простота. – Он усмехнулся. – Ты пил что-нибудь? Скорее всего, тебе подсыпали, пока ты там глазками хлопал. Как ты умудрился оказаться в Запретных землях? Без меня! Я хотел первым тебя сводить.

– Оскар тебя опередил. – Настала моя очередь смеяться. Скэриэл комично обижался, когда хотел поднять мне настроение.

– Предатель. – Он манерно отвернулся. – А где он сам?

– Без понятия, надеюсь, не на дне сточной канавы. Он меня бросил вчера.

– А ты и мастер верить всяким типам вроде Оскара, я погляжу.

– Иди в жопу, Лоу. Он меня попросил, а я не мог отказать!

Скэриэл хотел добавить что-то колкое, но я остановил его жестом и резко поднялся.

– Просто заткнись. Я понял, что облажался.

Оставив свой завтрак, я направился в гостиную. Он последовал за мной. Я уселся на диван и только тут спохватился.

– Стой. А что ты забыл вчера в клубе? Я думал, ты уехал по учёбе.

– Мгм, – пробурчал он. – Я вернулся в город вчера днём и решил заглянуть в клуб, встретить друга.

– Прекрасно. Вы с Оскаром одну отмазку на двоих используете.

– Эй. – В его голосе послышались недовольные нотки. – Не сравнивай меня с этим придурком. Я полукровка и могу спокойно разгуливать по Запретным землям.

– Если мне не изменяет память, ты вчера был в маске. Спокойно разгуливать в маске?

– Это сложно объяснить. – Он дотянулся до журнального столика, где помимо пульта лежала пачка сигарет и стояла пепельница. – Ты не против, если я закурю?

– Дай мне тоже.

Я никогда прежде не курил, но так и подмывало исправить сейчас этот факт своей биографии.

– Ещё чего! Хватит с тебя клуба, проститутки и таблеток.

Я вспомнил Билли. Как мой одурманенный разум вообще посмел сравнить её с Оливией Брум? Я почувствовал укол совести. Эта низшая ловко меня обработала! Не появись Скэриэл, я бы уже искал деньги, чтобы выкупить у Билли свои интимные фотографии.

Скэр достал из кармана зажигалку и закурил.

– Как тебе действие таблетки?

– Голова уже не так трещит, – неохотно отозвался я. – Аспирин обычно мне быстро помогает.

Скэриэл захихикал.

– Я про таблетку в клубе. Понравилось?

– Э… не знаю. Я как будто видел искры. Цвета были ярче.

– Есть с крутым эффектом и не таким тяжёлым отходняком. Тебе подкинули дешёвку, чтобы мозг быстрее отключился.

– А ты в этом разбираешься? – недоверчиво спросил я.

– Немного. – Скэриэл затянулся и выпустил дым в сторону.

– Непривычно видеть тебя курящим.

– Я не скрывал это, просто ты не спрашивал.

Раздался громкий звонок. Скэриэл удивлённо уставился на меня, как будто впервые узнал о наличии дверного звонка в этом доме.

– Ко мне обычно никто не приходит.

– Может, это Эдвард?

– Нет, его не будет ещё несколько дней. – Скэриэл затушил сигарету. – «Дверь открыл я: никого, Тьма – и больше ничего»³.

Прекрасно, на смену Рембо пришёл По. Не знаю, что выражало моё лицо, возможно, мучение, но Скэр тихо рассмеялся. Подозреваю, что ради этой реакции он и заучивал стихотворения.

– Или, может, это Кевин приехал раньше времени, – предположил он.

Я остался на диване, когда Скэриэл вышел в холл. А через полминуты я услышал его странно кроткий голос:

– Здравствуйте…

Я понял – жди беды. Как гром среди ясного неба, в гостиную ворвался Гедеон собственной персоной. Под его острым презрительным взглядом я моментально вскочил.

Гедеон был в плаще, его влажные волосы вились, словно он недавно попал под дождь. Брат шёл прямо в обуви, оставляя на полу грязные разводы. В любой другой ситуации я бы удивился этой неаккуратности, но не сейчас. Было заметно, что в этот момент ему плевать на этикет. Он и так сдерживался, чтобы не наброситься на меня при свидетеле.

На мне была футболка Скэриэла, в гостиной пахло сигаретным дымом, а вечер и ночь я провёл вне дома. Казалось, хуже положения быть не могло.

– Собирайся, – процедил Гедеон, глядя мне в глаза.

Я тут же потупился. Скэриэл стал тише воды ниже травы, и я был ему благодарен за это. Впопыхах я взбежал на второй этаж за вещами, сбросил футболку и быстро натянул ещё влажную рубашку, путаясь в пуговицах. Затем заскочил в комнату Скэра за отключённым телефоном. Когда я спустился, эти двое не сдвинулись с места: Скэр уткнулся взглядом в пол и с большим интересом рассматривал паркет; Гедеон застыл как статуя. Его лицо абсолютно ничего не выражало. С таким видом он мог стоять в очереди за круассанами для Габи. Или ждать экзамена в Академии.

Увидев меня, Гедеон вылетел из дома, словно мы опаздывали на рейс. На улице действительно шёл дождь.

– Стойте, мистер Хитклиф, – вдруг раздалось за спиной, когда я последовал за братом.

Только не это! Клянусь, я придушу его, если он сейчас выкинет что-нибудь дикое. Гедеон остановился у машины и обернулся. Скэр, стоящий на крыльце, тихо сказал:

– Готье не курит. Это я курил!

– Садись в машину, Готье. – Гедеон проигнорировал его.

Я с благодарностью посмотрел на Скэра. Пришлось постараться, чтобы подавить дикий порыв обнять друга. Появилось жуткое чувство, будто это наша последняя встреча.

Я сел на заднее сиденье. Гедеон завёл машину. Посмотрев в окно, я заметил, что Скэриэл продолжал стоять в дверях. Он выглядел встревоженным, словно это его старший брат вёз на семейные разборки.

Гедеон выехал на шоссе. Я немного сдвинулся и мельком взглянул на брата. Он ехал быстро. Когда стрелка на спидометре перевалила за сто, я заволновался. Он сжимал руль так, что костяшки пальцев побелели от напряжения.

Я хотел что-то сказать в свою защиту, пока мы не окажемся дома: там уже не будет путей к отступлению. Виноват ли я во всём случившемся накануне? Мог ли просто не связываться с Оскаром? Да, конечно, мог.

– Гедеон, мне…

«…Мне очень жаль, что у тебя такой никчёмный младший брат, который не может никому отказать и влипает в проблемы».

– Молчи, если не хочешь попасть в аварию, – не глядя, велел он.

Если выпрыгнуть из машины на скорости под сто километров в час, какова вероятность, что я не сломаю шею и меня не задавят другие машины? Допустим, мы остановимся на светофоре, успею ли я выскочить? Вот только куда бежать…

Путь до дома занял около пятнадцати минут. Мы со Скэром оказались практически соседями. Вот так дружишь два года и не знаешь, где живёт твой лучший друг.

Дождь уже хлестал как из ведра. Подъезжая к особняку, Гедеон дистанционно открыл железные ворота, и мы въехали на участок. Никого не было видно, ни садовников, ни водителей, – ни одной живой души. Когда Гедеон был в плохом настроении, Сильвия советовала всем работникам переждать в домике для прислуги. Мудрая женщина.

Я отстёгивал ремень безопасности, когда из дома нам навстречу вышел… Оскар.

– Да ладно, – прошептал я.

К счастью, Гедеон уже вышел из машины.

Оскар выглядел таким виноватым и растерянным, что на секунду мне стало его жаль. Одет он был в то же, что и вчера, да и в принципе выглядел помятым, растрёпанным. Под глазами виднелись мешки. Кажется, он был немного пьян.

Чего я не ожидал, так это того, что Гедеон, приблизившись, ударит его в челюсть.

5

Я впервые видел, как чистокровные дерутся, используя кулаки. Застыв, я разинул рот. Оскар и так непрочно стоял на ногах, а от первого же удара Гедеона упал на землю, приложившись головой о мокрый асфальт. Серая подъездная дорожка окрасилась в алый. Оскар застонал, схватившись за рот. Его лицо и рука были в крови. Он попытался подняться, но Гедеон толкнул его ногой, завалив на бок. Я наконец вылез из машины. Всё было как в замедленной съёмке. Гедеон нагнулся над Оскаром, рывком перевернул его на спину и схватил за грудки. Из-за дождя я не слышал, что Гедеон сказал Оскару, приблизившись вплотную, словно хотел поцеловать в лоб.

Я побоялся подойти ближе, но Гедеон расправил плечи, поправил сбившийся плащ и, повернувшись ко мне, велел:

– Поднимайся в свою комнату.

Онемев от ужаса, я продолжал стоять на месте.

– Живо! – повысил голос Гедеон. Он отошёл от Оскара и вытащил мобильный телефон. Когда я проходил мимо, не смея поднять взгляд, он говорил: – …Парень, двадцать лет, возможно, сломана челюсть. У него кровь идёт. Наш адрес…

Оскар сел, сгорбился, смачно выплюнул скопившуюся во рту кровь и болезненно застонал. Я поспешил прочь, не поднимая глаз.

Я вбежал в дом, как будто за мной кто-то гнался. С кухни раздалось оханье – скорее всего это впечатлительная Фанни – а затем и шёпот: Кэтрин попросила её быть потише.

– Кто-нибудь есть в доме? – крикнул я.

На пороге кухни появились испуганные женщины. Кухонные окна выходили в эту сторону. Значит, Кэтрин с Фанни тоже стали свидетелями драки.

– Господин Готье, что же это делается? – почти плача, прошептала Фанни. – Вас не было всю ночь, а теперь вот господин Гедеон…

– Господин Готье, вы весь мокрый, так и простудиться можно! Скорее бегите наверх и залезайте под горячий душ. Я принесу вам чай и заберу вещи. – Кэтрин была более практичной. Мне нравилась эта её черта.

Я кивнул и поднялся по лестнице. В моей комнате ничего не изменилось с прошлого вечера. Я просил Лору и других заранее предупреждать перед уборкой, поэтому никто не входил ко мне. Рюкзак был закинут под стол, вещи разбросаны, книги валялись и тут и там. На незаправленной кровати небрежно лежал раскрытый ежедневник. Стояла духота, и я первым делом открыл окно.

Скинув мокрую одежду, я оставил её у двери для Кэтрин и направился в свою ванную. После душа стало намного лучше. Я простоял под напором горячей воды дольше, чем планировал, и, когда вышел, принесённый чай уже остыл.

Выглянув в окно, увидел, как от нашего дома отъезжают карета «Скорой помощи» и полицейская машина. Гедеон вызвал врачей, но что тут делала полиция, непонятно. За ответами я спустился на первый этаж.

Сильвия нервно ходила взад и вперёд по гостиной и кусала губы. Такой она бывала, только когда нужно было сообщить моему отцу плохие новости.

– Что случилось?

– Господин Готье, слава богу, что вы дома. Полиция забрала господина Гедеона.

– Что? – растерялся я. – Зачем? Оскар заявил на него?

– Нет-нет, это стандартная процедура, если происходит драка и приезжает «Скорая помощь». Они обязаны вызвать полицию, чтобы разобраться. Господин Гедеон просто должен объяснить ситуацию полицейским, – торопливо проговорила Сильвия. Кажется, она готовила эту речь для отца.

– Надолго он уехал?

– Не могу ответить. – Она достала мобильный телефон. – Мне нужно сообщить господину Уильяму.

Гедеона не было больше двух часов. Я сидел в своей комнате и безуспешно пытался приняться за домашнее задание. На столе были разложены тетради и раскрыт учебник, но я так и не притронулся к нему. Только сейчас, в одиночестве, у меня появилась возможность обдумать произошедшее.

Чистокровные никогда не прибегают к кулакам, считая драки уделом полукровок и низших. Как высший класс, они решают конфликты с помощью тёмной материи. Когда они сражаются, сгустки этой энергии возникают из их ладоней. Эти контролируемые тёмные облака могут принимать любую форму и быть очень опасными.

Когда люди открыли эту силу и научились использовать, от неё стало зависеть всё социальное деление в мире. Каждый год чистокровные в учебных заведениях сдают экзамены, чтобы подтвердить уровень владения тёмной материей, наращивают его путём тренировок. Чем ты сильнее, тем выше твой шанс на значимую должность, в том числе во власти. Полукровки, в сравнении с нами, владеют тёмной материей на ничтожном уровне, и у них недостаточно средств, чтобы достигнуть хоть какого-то мастерства. Низшие – не владеют вовсе. В школах полукровкам и низшим не преподают ни теорию, ни практику: это считается бессмысленным. Да и в целом тёмная материя – довольно таинственная вещь, полная странностей. Думаю, даже в лицее нам говорят о ней далеко не всё. Ясно только, что шестнадцатый век стал переломным для всего человечества.

С детства я владею этой силой, но никогда не использовал её для защиты или нападения. И если мои одноклассники на уроке могут уверенно направить мощную энергию в установленную учителем цель, то я сбиваюсь и мой сгусток растворяется на полпути. Конечно, меня всегда это расстраивало, ведь от оценки по этому предмету портился табель. Но я надеюсь, что в жизни никогда не воспользуюсь своей силой.

Гедеон не раз устраивал дома погромы с помощью тёмной материи: он очень силён. Одним взмахом руки может отбросить диван и кресла к противоположной стене. У него всегда были высокие оценки за экзамены по управлению силой. Отец считает, что Гедеон может стать искусным офицером. С таким уровнем тёмной материи он с лёгкостью войдёт и в Совет старейшин, когда ему исполнится двадцать восемь лет.

Но сегодня он просто взял и врезал Оскару. Быть может, так Гедеон удостоверился, что не убьёт бывшего друга в драке. Боюсь представить, чем всё могло закончиться, воспользуйся он силой. Или устрой они дуэль.

В окно постучали, и я чуть не упал со стула, увидев перед собой Скэриэла. Он снова умудрился проскочить незамеченным, влезть на дерево и по карнизу добраться до меня.

Я открыл окно, и он ввалился в комнату, попутно испачкав тетради на столе.

– Какого чёрта, Скэр?

– Это ты какого чёрта?! – воскликнул он, негодующе размахивая руками. – Я места себе не находил. Ты уехал от меня три часа назад и пропал. Ни звонка, ни сообщения! Я уже думал, что Гедеон на заднем дворе закапывает твой труп.

– Он меня не тронул.

– Да я вижу, – буркнул Скэр, укладываясь на кровати. – Руки-ноги целы. А я, как дурак, переживал. Думал полицию к тебе вызвать на всякий случай.

– А полиция уже была и забрала Гедеона. – Я закрыл окно и опёрся на стол, держа в руках испорченную тетрадь по геометрии. На странице красовался грязный отпечаток ботинка. Придётся заменить её.

– Что?! – Скэриэл удивлённо приподнялся. – Что я пропустил? Мне нужны подробности.

– Тут был Оскар, и Гедеон его избил. Своими руками.

Скэриэл присвистнул.

– Твой брат сумасшедший, но крутой. Полиция упекла его за драку?

– Пока не знаю. Он уехал давать показания.

– Ну офигеть просто. Я пропустил такое зрелище. А ты мне даже не написал.

– Я понятия не имею, где мой телефон.

Следующие полчаса мы разбирали животрепещущий, по нашему мнению, вопрос: посадят ли Гедеона и по какой статье? Скэр отправился за ответом в интернет, а я полез в справочник по уголовному праву.

В обед вернулась из балетной школы Габриэлла. Она внезапно ворвалась к нам, хотя я был уверен, что закрыл дверь на замок. Мы как раз обсуждали, можно ли трактовать действия Гедеона как совершённые в состоянии аффекта.

– Готье! – Она остановилась в дверях, увидев, что я не один. Поджав губы, уставилась на Скэра: – Гедеон будет злиться, если увидит тебя здесь.

Наверное, отец снова сказал при ней что-то нелестное о моем друге. Но Скэр и ухом не повёл.

– Малышка Биби! – радостно поприветствовал её он, виртуозно сменив тему. – Это что у тебя? Новая игрушка? Покажи.

Габриэлла мигом преобразилась и, подскочив, протянула ему большую божью коровку.

– Это из новой коллекции «Леди Баг».

– Да она здоровенная! Кто тебе это подарил? – Скэр изобразил такой неподдельный восторг, словно всю жизнь был ярым поклонником этой супергероини.

– Гедеон! Он утром приехал и сразу мне подарил. Ещё он привёз конфеты.

– Подожди, Габи, получается, Гедеон не ночевал дома? – спросил я. Габи повернулась ко мне, улыбка сползла, лицо скривилось в недовольной гримасе.

Да, я никогда не умел общаться с противоположным полом, в отличие от Скэриэла. Даже младшая сестра предпочла бы его общество моему.

– Тебя и Гедеона ночью не было дома, и я расскажу об этом папе.

– Биби, а обо мне ты не расскажешь, да? Мы с тобой ещё прошлый сезон «Леди Баг» не досмотрели. – Скэр по-дружески положил ладонь на макушку Габриэллы. Я закатил глаза. Не то чтобы я был против «Леди Баг» или любого другого мультсериала, но в последний раз, когда Лоу ушёл к Габи смотреть мультфильмы, он пропал на весь день.

– А мы досмотрим, да? Когда? Я ничего про тебя не расскажу. Ты придёшь вечером ко мне? У меня есть конфеты, а Фанни обещала испечь пирог. Будем смотреть мультики.

Габриэлле было только восемь лет, но она уже пыталась отбить моего единственного друга.

– Обязательно досмотрим. – Скэриэл лучезарно улыбнулся, затем приблизился к ней и прошептал, как будто они играли в шпионов: – А теперь расскажи, что было утром. Во сколько вернулся Гедеон?

– А почему ты шепчешь? – тоже шёпотом спросила сестра.

«Потому что он придурок», – пронеслось у меня в голове.

– Потому что ты – наша шпионка и должна доложить секретную информацию, – продолжил Скэриэл и подозрительно осмотрелся, как будто мифические враги могли быть в комнате.

Но, к моему большому удивлению, Габи с энтузиазмом влилась в игру.

– Он приехал рано утром, я ещё спала. А потом я проснулась, меня разбудила миссис Нар. Я собиралась на занятия. – Габриэлла отвлеклась и вернулась к обычному голосу. – Миссис Нар купила мне новые пуанты, хотите покажу?

– Покажешь попозже. Когда Гедеон ушёл? – Скэриэл продолжил искусный допрос.

– Он был очень злой утром. Ругался всё время с кем-то по телефону. Потом уехал куда-то. Его долго не было. Мы чуть не опоздали, потому что, когда я садилась в машину, Кевин прибежал и сказал Сильвии, что ты звонил. А Сильвия позвонила брату. А где Гедеон? Ты его видел? – Габи обратилась ко мне.

– Он меня привёз домой.

– Откуда? Где ты был?

– У Скэриэла дома ночевал.

– У тебя дома? – казалось, Габи удивилась тому факту, что Скэру вообще есть где жить. Возможно, она считала, что он тайно поселился у нас, как какая-нибудь несчастная заблудившаяся собачка, которую мы прячем по комнатам от старших.

– Ага, хочешь ко мне в гости?

– Скэр, ты шутишь, да? – всполошился я. – Если Гедеон узнает, он с нас шкуру сдерёт!

– Но он же ничего не узнает, верно, Биби? – спросил Скэриэл, и та закивала, как китайский болванчик.

Позже я попросил Сильвию принести обед в мою комнату. Конечно, ей это не понравилось. Она вскользь пожурила меня за манеры, но я промолчал. Когда Кэтрин и Фанни не было на кухне – они отправились прогуляться и купить продукты к ужину, Фанни планировала приготовить обещанный яблочный пирог по секретному рецепту своей бабушки, – я взял ещё порцию для Скэриэла. Мы сидели за письменным столом, ели куриные ножки, держа их руками, и запивали всё это холодным лимонадом, оставляя на бокалах жирные отпечатки – такого я уж точно не мог позволить себе в обществе отца и брата. Скэриэл при этом не стеснялся облизывать масляные пальцы.

На нём была та самая футболка с мультяшным единорогом, которую я носил утром. Вместо спортивных штанов – узкие армейские брюки. Из тяжёлых чёрных ботинок выглядывали непарные носки: один был чёрный в полоску, второй синий. Скэриэл редко надевал носки, предпочитая носить обувь на босу ногу.

Дождь давно закончился, и на улице вовсю светило солнце.

– Значит, Гедеон тебя с утра везде искал. – Скэр вернулся из ванной и уселся на ковре, прислонившись к кровати. Он взял книгу, которую я ему советовал ещё на прошлой неделе, – роман Тургенева «Отцы и дети».

– Не напоминай… – Я сел за уроки. – Боюсь представить, что будет, когда он вернётся. Останешься сегодня у меня?

– Чтобы побыть твоей жилеткой, когда получишь от брата? Да не вопрос.

Так пронеслось несколько часов. Я тонул в учёбе; Скэр читал Тургенева, периодически меняя позы и локации: вот он улёгся на ковре, затем снова сел, переместился на кровать, предусмотрительно скинув ботинки.

Когда я закончил с геометрией, на часах было уже семь вечера. С облегчением отложив тетрадь, я потянулся, разминая затёкшие мышцы.

– Не хочешь переку… – повернувшись, проговорил я и осёкся. Скэриэл спал на моей кровати, обнимая свёрнутое одеяло. Рядом на подушке покоилась книга. Вместо закладки он подложил линейку. Я достал с верхней полки шкафа ещё одно одеяло и укрыл его. Выглядел он сейчас таким – я задумчиво почесал шею, рассматривая Скэриэла, – умиротворённым, а может, даже милым. Точно! Милым и трогательным. Замерев, я тут же скорчился от собственных мыслей. Что на меня нашло?

С улицы раздался шум мотора. Я подскочил к окну, но не стал высовываться, наоборот, спрятался за плотными шторами. Из такси вышел Гедеон и направился к дому. Он поднял голову, посмотрел в мою сторону. Я отскочил от окна, надеясь, что остался незамеченным. Выглядел он устало, я бы даже сказал, измученно. Волосы завились от влаги, и теперь он походил на поэта Шелли. Полы его плаща развевались при ходьбе, шёл он стремительно. Я с ужасом представил, что это он так несётся ко мне.

К величайшему облегчению, Гедеон не появился у меня спустя минуту и даже спустя полчаса. Я всё это время сидел как на иголках, пытался отвлечь себя книгой с картинами Яна ван Гойена, но мрачные творения ещё больше ввергали в ужас. Я вздрагивал от каждого шороха и всякий раз, когда кто-то проходил мимо моей комнаты, хотел вскочить и разбудить Скэриэла. Тот всё ещё мирно посапывал в обнимку с одеялом.

Между тем почти наступило восемь часов вечера – время, когда вся наша семья обычно собиралась в большой столовой. Мама ввела эту традицию ещё в нашем детстве, и мы должны были принарядиться, словно на званый ужин. Я достал из шкафа чёрную рубашку и брюки в тон. Придётся сидеть с Гедеоном за одним столом, так что я заранее готовился к своим похоронам.

Спустившись, я увидел, что во главе стола – на месте отца – сидит брат. Он выглядел посвежевшим и был одет в новую дизайнерскую сорочку. В отличие от меня, он всегда интересовался модой. Его вообще можно назвать денди: он любит жилеты, перчатки, галстуки, бабочки, пиджаки, плащи, рубашки и сорочки разных фасонов и расцветок. Его безупречный вид неизменно притягивает внимание, но стоит любопытным юношам и кокетливым девицам с ним заговорить, как он сразу отталкивает всех колкими замечаниями. Этот контраст очень удивляет меня в брате: его лицо редко выражает эмоции, он холоден, молчалив, но при этом все отмечают его изысканные манеры.

Рядом с братом сидела Габриэлла в пышном голубом платье – по всей видимости, тоже новом: она никак не могла на себя наглядеться. Габи рассказывала о подругах из балетной школы. Я уселся на противоположной от Гедеона стороне, не потому что горел желанием видеть его лицо во время ужина, а потому что это место уже накрыли для меня. Прислуга ела отдельно, и потому широкий дубовый стол выглядел особенно пустым с тремя наборами посуды.

Гедеон посмотрел на меня с усмешкой. Я отвёл взгляд, уткнувшись в стол. Кэтрин собиралась разлить по глубоким тарелкам суп.

– Сильвия, – негромко позвал брат, – будьте добры, накройте ещё на одного человека.

– Папа приехал? – обрадовалась Габи.

Я в ужасе посмотрел на Гедеона.

– Нет. – Он с мягкой улыбкой повернулся к сестре.

– У нас будет гость? – не унималась та.

Я шумно вздохнул. Сердце стучало как бешеное.

– Готье, ты не мог бы позвать нашего гостя? Он немного задерживается.

Все в столовой уставились на меня. Габриэлла догадалась, о ком речь, и ойкнула, прикрыв рот ладошкой. Сильвия удивлённо цокнула языком, словно я действительно все эти дни скрывал у неё под носом щенка. Кэтрин застыла с тарелкой в руках около меня, как и Фанни, которая держала графин с водой. Все поняли, о ком говорил Гедеон.

– Не понимаю, о чём ты, – проблеял я, не веря самому себе.

– Ты вынуждаешь меня подняться в твою комнату, – с нажимом проговорил Гедеон.

Казалось, время замерло. Даже часы в холле перестали идти. Конечно, это была только моя буйная фантазия. Я как будто прилип к стулу. Ладони вспотели, и я торопливо вытер их о брюки. Он хочет, чтобы я позвал Скэриэла. И что дальше? Мы поужинаем одной большой семьёй? Или он решил сегодня избавиться от всех: Оскара, Скэриэла и меня?

Я медленно отодвинул стул. В тишине предательски громко раздался скрип.

– Фанни, милочка, принеси ещё один набор, – бесцветно проговорила Сильвия.

Когда я поднимался по лестнице, колени подкашивались, и я думал, что рухну и сломаю себе шею. Это было бы неплохим завершением вечера. По крайней мере, я подобающе одет. К этому моменту Скэриэл проснулся и дочитывал «Отцов и детей». Он посмотрел на меня, приподнялся и выжидательно замер. Уверен, я выглядел так, словно увидел привидение.

– Что случилось? Кто-то умер? – Он отложил книгу.

– Гедеон приглашает тебя к столу, – не узнал я свой голос.

– Что? – Он выгнул бровь. – Это шутка?

– Хотел бы я, чтобы это было идиотской шуткой. Он знает, что ты здесь.

– И мне что, правда спуститься? В таком виде?

Мне и в голову не приходило, что Скэриэл сейчас выглядит так, будто пришёл покорять танцполы «Глубокой ямы».

– Может, ты наденешь что-то из моей одежды? – безнадёжно спросил я.

– Да ты же крошечный, я не влезу ни в одну из твоих шмоток.

– Да пошёл ты, – вспылил я. – Ты выше всего сантиметров на пятнадцать.

– Так я всё равно крупнее тебя. Ты видел свои запястья? Прям как у Биби.