Читать книгу: «Блюз Старого Мира», страница 2

– Взрыв… Но как… Или кто?

Ни малейшего предположения нет – плюс еще одна загадка.

Я разжег костер, благо дрова еще оставались. Закинул в огонь банку тушенки и вспомнил, неожиданно для себя, что видел аптечку в коробке. Пока тушенка грелась, я достал аптечку, перебинтовал себя, после чего благополучно поел, докинул последние дрова в костер, чтобы ночью согревал, и улегся на лежанку. Какое-то время не мог уснуть, мне не давала этого сделать моя голова. Безумно огромное количество мыслей крутится, безумно много вопросов и необъяснимых событий. Успокаивало только то, что завтра я уже смогу выбраться и покинуть это место. Хотя кто знает, может, я пожалею, что вылезу отсюда. В следующую минуту меня окутал сон.

Ночь пролетела мгновением, будто бы ее и не было. Костер, а точнее, его остатки дотлевали свои часы жизни. Дров мне хватило как раз, не пришлось ломать голову, чем же разжигать костер. Пришлось, наверное, стол бы разобрать и сжечь. Ну да ладно, нечего об этом думать. Я встал. Достал тушенку и закопал ее в угли.

– Хоть немного разогреется, – с надеждой на теплый завтрак сказал я.

Надо как-то унести с собой эту тушенку, без еды выходить в неизвестность – абсолютная глупость.

– А, точно! – вспомнился мне рюкзак в другой коробке.

Я начал собираться. В коробке с тушенкой оставалось банок двадцать. Взяв в руки одну банку, я прочел, что она весит 325 грамм, это означало, что если взять все консервы, то добавлю к своему весу шесть – семь килограмм. Но если возьму половину, то нагружу себя на три-четыре килограмма. Определенно возьму половину. Допустим, я буду есть по три банки в день, тогда мне десяти штук хватит на три дня, и еще одна останется. Тогда разумнее взять еще две, чтобы в итоге вышло провизии на четыре дня. Немного, конечно, но надеюсь, до окончания этих ресурсов мне посчастливится найти помощь.

Нырнув под стол, дабы набрать разных вещей для моей вылазки, я увидел карту, про которую благополучно забыл. Карта оказалась Москвы и Московской области, и самое главное, что очень сильно мне упростило жизнь, – это отметка моего местонахождения с надписью: «Колодец», так что сомнений однозначно нет. Я находился в области Москвы, на севере, в лесу между селом Виноградово, деревней Афанасово и поселком Вешки. Лес был небольшим, рядом с моей отметкой, неподалеку, находилась река под названием Девкин ручей.

«Забавно», – подумал я.

«Ближайший ко мне населенный пункт – это Вешки, до них идти километров пять», – прикинул я на глаз.

Положив карту в карман, воодушевленный, с надеждой, что скоро найду людей и мне помогут, у меня поднялось настроение, и я начал активнее собираться. Идти мне около часа, нужна ли мне вся эта провизия? Я выложил почти все консервы из рюкзака, закинул пару бутылок воды, топор, охотничий нож и аптечку на всякий случай. Поставил рюкзак возле выхода из пещеры, сел на лежанку, разгреб угли и достал тушенку. Вспомнил, что нож уже в портфеле.

– Черт! – быстрым шагом сделал все действия, чтобы достать нож и открыть банку.

Я поел, надел рюкзак, вышел в колодец и взглянул в очередной раз наверх. Ярко светило солнце, уже был полдень. Заглянув в пространство, где находилась лестница, я двумя руками углубился в него и схватил лестницу пальцами, ибо обхватить ее ладонями не представлялось возможным из-за маленького и узкого пространства, и начал с усилием дергать ее на себя. С большим трудом лестница поддалась и вылезла ко мне. В последний раз опять я взглянул наверх и сказал:

– Ну, с богом!

Снова выглянул из колодца наполовину, как и в прошлый раз, чтобы оглядеться, передо мной предстал все тот же лес. На земле рядом с колодцем, где откололся осколок, была воронка от взрыва. Я спрыгнул на землю и осмотрел ее.

– От гранаты, что ли?..

Еще чуть-чуть, и она попала бы в колодец. Меня схватил страх, много необъяснимого и нелогичного происходит. Я неожиданно ощутил невообразимую тишину одиночества, бесчувственный ветер только толкал меня, будто хотел прогнать. Я подумал про свой сон, про девочку, про винтовку. Может, стоит взять с собой винтовку, чтобы в будущем исследовать этот вопрос с девочкой и сном? А если меня менты остановят? Мне тогда хорошо может прилететь.

– Нет уж, – вздрогнув от возможных последствий, произнес я.

Я достал карту из кармана куртки, развернул ее и решил первым делом дойти до реки Девкин ручей, который был очень близко к отметке «Колодец», то есть ко мне. Осталось только понять, в какую сторону идти. Я взглянул на солнце, которое явно находилось в зените, немного ослепнув от секундного просмотра пылающего шара. Дабы убедиться в действительности моих предположений, я встал к солнцу спиной, чтобы посмотреть на свою тень. Из-за деревьев было сложно ее разобрать, но она все же была. Солнечный зенит можно определить по тени, отбрасываемой предметами: в этот момент она будет наименьшей и солнце будет указывать на юг. Но только в том случае, если я нахожусь в северном полушарии. Но благодаря карте мы знаем, что мы рядом с Москвой, а она относится именно к северному. «Очень интересно, что такие знания остались у меня в голове, учитывая происходящее», – подметил я. Определив, где находятся стороны света, я вновь взглянул на карту, Девкин ручей находился на юге, значит, идти мне надо на солнце. Не убирая карту в карман, а просто свернув ее и оставив в руке, дабы постоянно ее не доставать, я двинулся в путь. Лес был безумно тихим, только ветер, шелест листьев и треск веток приносили звуки. Я осматривался вокруг, улыбка вылезла мгновенно. Мне было невыносимо приятно идти по лесу и ощущать на себе солнце, свежий воздух, свет. Пройдя небольшое расстояние, я наткнулся на тропу, а сразу за ней находился ручей.

Видимо, этот небольшой лес использовался как парк ближайшими населенными пунктами. Выгул собак, шашлыки, маленькие походы с детьми и тому подобные вещи. Открыв карту, я заключил, что достигнул ручья, а это значит, что пора повернуть в сторону Вешек, которые находились на востоке. Через приблизительно пять километров я уткнусь в них лбом.

За время пути к населенному пункту, в течение часа, я все время осматривался. Внутри меня пребывало некое беспокойство, которое не давало мне спокойно идти. Какой-то внутренний голос будто предупреждал меня, что что-то здесь не так и стоит чего-то опасаться.

Через некоторое мгновение сквозь деревья показались строения, я обрадовался и ускорил свой шаг в надежде поскорее встретить людей.

Мне пришлось прищуриваться, чтоб суметь разглядеть встречное поселение.

– Какие-то странные дома, – произнес я вслух.

Почти приблизившись вплотную к поселку Вешки, я увидел дорогу, которая заканчивалась прямо перед лесом, по бокам которой стояли частные дома. Выйдя из леса, я ужаснулся. Дома были заброшенными, стекла выбиты, у всех домов какие-то части были немного развалившимися, все строения были грязными, у некоторых домов одна из сторон была немного обгоревшей, а некоторые покрылись растениями. На улицах поселка было много мусора и разрухи. С широко открытым ртом я начал идти прямо по дороге, осматривая дома и заглядывая во дворы участков. Это было невообразимо. Мертвая тишина, мертвый поселок кидался в меня холодом, одиночеством и страхом, запахом мусора. Я ничего не понимал.

– Что здесь происходит? – сказал я в мертвую пустоту этого поселка.

Миновав четвертый дом, я оказался на перекрестке. Дорога вела прямо, налево и направо. Налево и направо дорога была двусторонней, а между проезжих частей находилась зона для прогулки, засаженная кустами, деревьями и лавочками. Увидев ближайшую лавочку, я двинулся туда и сел на нее. В ногах сразу почувствовалось облегчение. Я скинул рюкзак на лавку и продолжал смотреть на дома и вокруг себя.

– Никого нет…

Я достал из рюкзака воду и отпил половину бутылки. Надо подумать, что мне делать дальше. Не знаю, что здесь произошло, но, видимо, помощи мне здесь не найти. Я взглянул на карту и увидел, что до МКАДа километров пять – семь, а за ним уже Москва. Недолго думая, я принял решение идти в Москву, пересечь МКАД и найти помощь в ближайшем районе. Прокладывая путь до Москвы, я понял, что лучше всего дойти до центра Вешек и пойти по дороге, которая вела прямо в город. Убрав бутылку в рюкзак, я накинул его на плечи и начал идти в сторону центральной дороги. Наилучшим вариантом было пойти по проезжей части, которая вела на перекрестке направо, ибо идти до центра напрямую проблематично, придется пересекать участки.

Пройдя дома три, мне захотелось заглянуть в один из них, любопытство не хотело отступать, поэтому я позволил ему взять верх, чтобы оно успокоилось. Территория была огорожена забором, состоящим из листов металла, окрашенного в коричневый цвет. Дверь была распахнута, поэтому мне и приглянулся именно этот участок. Убрав карту в карман куртки, я медленным шагом зашел на территорию, где меня встречал двухэтажный дом, выложенный из красного кирпича, с двускатной крышей. К дому был пристроен гараж, и находился он ближе всего к входу на участок, к слову, массивная дверь гаража была тоже открыта, и я решил заглянуть в него. Войдя в гараж, я увидел лежащего на полу человека, он был весь в ранах, под ним лужа крови, а на нем порванная одежда. Опасаясь всего, я тихо спросил:

– Вы живы? – в ответ была тишина.

Подойдя к телу, я смог рассмотреть его лицо. Это был мужчина среднего возраста с густой бородой. Лицо его находилось в причудливых порезах, словно его кто-то пытал и вырезал всякие символы. Я присел на корточки, чтобы ближе осмотреть, как вдруг мужчина резко схватил меня за шиворот и прошептал хриплым голосом:

– Беги отсюда, дурак…

От неожиданности, что меня схватят, я вскрикнул и упал на задницу. Из-за двери, что находилась в конце гаража, послышался быстрый топот нескольких человек. Резко поднявшись на ноги, я попытался тихо убежать, чтобы моих шагов не было слышно, но было уже поздно, дверь распахнулась, и передо мной стояли два незнакомых мне человека. Они были одеты в обычную, повседневную одежду. На торсах у них висела разгрузка, а в руках по автомату.

– Неожиданно гости к нам пришли, а я-то думал, старик ожил, – сказал один из них, – ты откуда здесь взялся, мужичок? – спросил один из них.

– Я… я из леса, – в растерянности говорил я.

– Очень интересно. Чеснок, что с ним делать будем? – обратился он ко второму.

– Мужики, я просто искал помощи и…

– Заткнись! Говорить будешь, когда получишь на это разрешение. Руки поднял! – заткнул меня второй, что откликался на кличку Чеснок, передернув затвор автомата и взяв меня на прицел.

– Вы чего, парни, совсем двинулись? – сказал со страхом я, поднимая руки вверх.

– Сань, бери рацию и доложи Хазару, что у нас залетный нарисовался, – грубым и повелительным голосом сказал Чеснок. – Быстро!

– Где она лежит-то?

– У меня в штанах, давай реще!

На секунду Чеснок отвел от меня внимание и посмотрел себе на штаны, где лежала рация, в момент, когда Саша доставал ее. Не задумываясь, я резко вскочил с места и начал бежать к выходу. Рядом со мной практически сразу же пронеслась очередь из автомата.

– Блядь! – от испуга крикнул я.

Выбежав за калитку, я ринулся бежать налево по дороге, откуда пришел. С оглушающей четкостью было слышно, как один из них выбежал из участка за мной и задел калитку, создав грохот. Добежав до следующего дома, я нырнул на его территорию. Внутри меня также встретил дом из красного кирпича, который мне пришлось обогнуть, двигаясь к задней части участка в надежде, что там находится дверь и мне повезет сократить путь до леса. Я чувствовал и слышал, что сзади меня метрах в пяти бежит один из них. Выбежав на зеленую лужайку, которая находилась сзади дома, я уткнулся в забор – двери здесь не оказалось.

– Стой на месте, падла! – целясь в меня, сказал Чеснок.

– Парень, я всего лишь искал помощи.

– Да мне насрать, у нас тут свои правила. Руки подними!

Я поднял руки, и несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Он начал подходить ко мне, почти уткнувшись в меня автоматом, я резким движением ударил локтем по оружию так, что то вылетело у него из рук, а после ногой со всей дури влепил ему в живот и принялся бежать отсюда. Выбегая с участка на всей скорости, которую я только мог развить, в проходе калитки появился второй, и я на всей скорости врезался в него и столкнул с ног, сам летя кубарем на землю, но сделав кувырок, я, почти не теряя скорости, начал бежать по дороге обратно в лес. Достигнув перекрестка, на котором я несколько мгновений тому назад сидел на лавке, я оглянулся назад, Саша лежал без движений, а Чеснок так и не появился на горизонте.

– Ну и поделом вам, черти!

Я продолжил бежать в сторону леса, откуда пришел. Преодолев дорогу и забежав в лес, я намеренно не останавливался и продолжал движение, голова была забита единственной мыслью, что надо как можно скорее отдалиться отсюда. От похода вопросов не уменьшилось, только прибавилось. Что случилось с областью? Это только Вешки такие или вся Москва? Что за бандиты это были?

– Надо было брать винтовку, – сказал я себе под нос.

Закончив изнурительную пробежку, я осмотрелся вокруг и примерно понял, где нахожусь, так как проходил здесь, но все равно взглянул на карту, сверился и построил путь до колодца. Неизвестно, когда и где я смогу найти помощь, так что едой и припасами надо запастись. И винтовка мне явно не помешает.

Глава 4

С любовью из Москвы

2021 год

– Привет, папа. Уже целый год прошел, как ты уехал. Когда это закончится, когда ты приедешь? Я очень сильно по тебе скучаю. Мне так не нравится, что мое восемнадцатилетие отмечалось без тебя, я никак не могу выбросить это из головы. Хорошо, что я смогла поступить в университет и съехать в общагу от бабушки, а то это уже было невыносимо. Кстати, в общежитии я живу в одной комнате вместе с девочкой, ее зовут Лена. Мы сразу с ней нашли общий язык, она тоже первокурсница и так же любит аниме, как и я. Учеба пока что дается легко, но я проучилась-то всего ничего, три дня. Вот такие новости, пап. Все хорошо у меня. Я очень тебя жду и скучаю. Жду ответа! Люблю.

3 сентября

– Привет, доча. Ты большая умница у меня! Уже совсем взрослая и самостоятельная стала. Да, согласен, мне тоже грустно, что я не смог присутствовать на твоем празднике. Но не стоит про это постоянно думать, еще отпразднуем вместе, надо только подождать. Пока мы вынуждены общаться письмами, и другого варианта общения у нас, к сожалению, нет. Ответ на вопрос «когда я вернусь» тебе известен, да, это безумно большой срок, чтобы просто ждать, но ничего поделать мы не можем. Ты бабушку навещай только, я понимаю, что она тебя раздражает своим поведением, но она это не специально, это все из-за возраста. Ей нужна помощь. Я рад, что у тебя все хорошо, что ты поступила и находишь новых друзей, это замечательно. Я люблю тебя.

8 сентября

2022 год

– Привет, пап. Прошел еще один год. Вот бы так быстро и все остальные восемь лет прошли. Как у тебя дела? Что нового? У меня все хорошо. Я закончила первый курс без единой тройки, вообще я планировала закончить его только с оценками «пять», но одна четверка все же затесалась. Эта училка такая вредная, ну не могу я запомнить такое стихотворение, не нравится оно мне, в голову не лезет, что бы я ни делала. Нет бы пойти навстречу, знает же, что я отличница, зачем портить все? Кстати, на мой день рождения Лена мне подарила полароид, надеюсь, ты получил фотографию вместе с письмом. Это мы пошли в торговый центр «Авиапарк», сзади меня стоит аквариум, представляешь, какой он огромный? В общем, как-то так у меня проходит жизнь. Все хорошо. Скучаю, жду, люблю!

23 июня

– Рад слышать, что у тебя все хорошо. У меня дела как обычно. Ну что может быть нового, все так же, работаю и еще раз работаю. Насчет оценок вообще не парься. Я думаю, ты понимаешь, что оценки могут оценить только то, как хорошо ты зазубрила материал, а не то, насколько ты умна. А чье стихотворение надо выучить? Я, когда уезжал на работу, прихватил с собой сборник стихов Есенина, всегда любил его стихосложение. Фотографию получил, ты у меня очень красивая стала, взрослая. Да, аквариум впечатляет. Я рад, что ты можешь провести время с друзьями и развлечься. Как бабушка там? Заходишь хоть иногда? Я тоже скучаю по тебе и люблю!

30 июня

– Максон, чай будешь? – спросил Леша.

– Да.

– А ты кому все письма шлешь?

– Дочери, – ответил Макс.

– Оу, у тебя дочка есть, как зовут? Красивая?

– Слушай, Лех… а хотя… – передумал Макс затыкать Лешу. – Зовут Аня, безумно красивая.

– Я видел, тебе там фотку прислали, покажешь?

– Ты ж не отстанешь, держи, – протянул Макс фотографию товарищу.

– Да-а… действительно красивая.

– Ты только не смей там образ ее у себя в голове оставить. Знаю я, че ты так долго в туалете сидишь.

– Ой-ой, тоже мне, открыл вселенную, – подошел Леша к Максу и отдал фотографию. – Можно подумать, ты этим не занимаешься.

– Да уж… Деваться некуда.

Максим встал с кровати, на которой сидел, где на тумбочке писал письмо, и подошел к столу, сел напротив Леши и стал пить чай.

– Слушай, Макс, а чего тебя так быстро с прошлого задания вернули?

– Разведка подвела, информация оказалась недостоверной, цели просто не было в нужный момент. Так что я быстренько свернулся и спокойно себе пошел на точку возврата.

– Странно как-то, никогда не ошибались.

– Все бывает впервые. Человеческий фактор никто не отменял, – сказал Макс.

– Ну да, ну да, – промычал Леша, задумавшись и уткнувшись в кружку с чаем.

– Лех, мы вот с тобой полтора года знакомы, а я до сих пор ни малейшего понятия не имею, о чем ты думаешь и мечтаешь, – говорил Макс. – Что планируешь делать, когда все это закончится? Ждет ли кто тебя?

– Не знаю, Макс. Я ведь всю жизнь только и делал, что служил. Нету у меня никого, на гражданке я редко бывал. А если бывал, то гулял, кутил и пил, а потом опять служил.

– Как-то грустно так, разве нет?

– Как-то грустно, – ответил Леша с глубоким вздохом, – да ты знаешь, я привык уже. Нет, это не означает, что мне не хочется семьи или отношений. Но ближайшие восемь лет я точно не смогу ни с кем познакомиться. А там уже сорок лет, да и кому я нужен, такой пенек. Я только и умею, что стрелять и морду бить.

– Каждой твари по паре, – произнес Макс, – каждому уготована своя половинка. Осталось только заиметь желание и верить.

– Я-то смотрю, твоя пара что-то кинула тебя. И кто она после этого, пара или тварь в этой пословице? – усмехнулся Леша.

– Она бросила меня из-за службы, меня часто не было.

– А как вы с дочкой разобрались?

– В смысле?

– Ну, как вы поделили дочь между собой? Там же после развода решают, с кем будет ребенок и сколько будет проводить времени с родителем. А если родичи не смогли договориться, то решают судом.

– А, мне не пришлось париться. Она забила хрен на дочку тоже. Так что дочь жила у бабушки. Интересно, как она там, что-то давно не писала.

– Ты же только что ей отвечал на письмо.

– Да я про маму, Леха, – чуть повысив тон, сказал Макс.

– А, про маму. Мне, наверное, не узнать, каково это. Моя мать умерла, когда мне было три года. Я и не помню ее, только на фотках видел. Может, если бы она была жива, я бы и не связал свою жизнь со службой.

– Это почему?

– Мой отец военный, поэтому он мне всегда говорил, что мужик должен служить и защищать родину. Другого воспитания у меня не было.

– Вон оно как. А у меня практически наоборот. Меня растила мама. Отец у меня был, и я его прекрасно помню, но он служил в армии США и годами пропадал в каких-то горячих точках. Приезжал, когда ему давали отпуск.

– Нифига себе, никогда бы не подумал.

– Никто бы не подумал. К слову, я до сих пор ношу его жетоны, которые он мне привез в детстве, – Максим достал из-под футболки цепочку, на которой были прикреплены два прямоугольных пласта металла.

– Круто! – восхищенно сказал Леша, видевший такие жетоны только в фильмах.

– Круто, но это был последний раз, когда я его видел. Мне было четырнадцать лет, он приехал из очередной долгосрочной отлучки. Как всегда, мы вели с ним разговоры про военную технику, про оружие, про то, как устроена армия у американцев, про форму, которую я так хотел носить. Мой детский интерес и азарт было трудно утолить, поэтому, когда он приезжал, все внимание поглощал я, а маме наверняка его не хватало. Ну, в общем, он уехал и больше не вернулся. И я не знаю, погиб он или нет, на почту нам ничего так и не пришло. Может, и из-за отца я был такой исполнительный и подающий пример солдат в армии, да и на службе в ФСБ.

– Страшно, наверное, вот так ждать человека, надеяться на встречу, а в итоге не получить даже письма, – проникшись рассказом, сказал Леша.

– Страшно было смотреть на маму, – горько ответил Макс, – ладно, пойдем спать.

– Пойдем.

Они встали из-за стола, расстелили кровати, которые стояли друг напротив друга, разделись и легли. Максим некоторое время смотрел на фотографию дочери и думал о том моменте, когда они встретятся. Он перевернул фотографию и увидел надпись: «С любовью из Москвы».

– И я тебя люблю, доча моя, – сказал про себя Максим, положил фотографию в сборник Есенина, улегся поудобнее и уснул.

Глава 5

Милый друг

2034 год

Сверяясь по карте, я уже почти подошел к колодцу. День близился к своей трети, так что наилучшим вариантом будет опять переночевать именно там.

– А я-то думал, что уже тебя не увижу, дорогая дыра, – обратился я к колодцу.

Я посмотрел вниз и увидел темноту, словно надеялся увидеть что-то другое. Как же мне не хочется туда лезть. Так, дров там нет, так что надо нарубить. Скинув рюкзак и поставив его рядом с колодцем, я достал из него топор и пошел искать сухие ветки. Метрах в десяти как раз и лежали уже не живые и когда-то сломанные ветки дерева. Спустя время я наколол нужное количество дров для создания теплоты и уюта на одну ночь, подошел к колодцу и кинул все дрова одним разом в него. Дрова приземлились с характерным для них звуком, только еще добавилось эхо. Раздался писк внизу. Я не сразу понял, потому что начал наклоняться за рюкзаком и не совсем расслышал. Закинув рюкзак за спину, я замер и принялся прислушиваться. На этот раз раздался двойной писк.

– Животное, что ли, какое?

Писк раздался еще раз и еще раз. Похоже на писк птицы. Мне подумалось, что наилучшим и безопасным вариантом будет потихоньку спускаться и с лестницы пытаться увидеть, кто находится внизу. С ходу к темноте было трудно привыкнуть. Минуты две пришлось потратить на этот процесс, и вроде немного мне удалось заставить глаза свыкнуться с мраком. Я дополз почти до дна и увидел птицу, придавленную дровами. Она пыталась выбраться, но у нее ничего не получалось, она издавала писк от безысходности, она звала на помощь. Одна достаточно большая по сравнению с птицей палка лежала прямо на крыле.

– Чудо маленькое, как же тебя так угораздило, – с жалостью говорил я. – Щас, подожди минутку, мне только надо разжечь костер, чтобы увидеть, и я сразу же тебе помогу.

Быстренько собрав дрова вокруг птицы, но не пытаясь трогать палку, которая придавила ей крыло, я залез в пещеру, скинул рюкзак, скинул дрова в область костра, задумался о местонахождении принадлежностей для розжига, после чего наткнулся на них у костра и впопыхах развел огонь. Моментально вспыхнуло пламя.

Выйдя в колодец и посмотрев вверх, можно было сказать, что на улице поднялся ветер, деревья то и дело качались. После посмотрел вниз на птицу, это была сорока. Она была очень красивая. Я присел, дабы рассмотреть ее поближе. Голова и спинка у нее были черного цвета, брюшко было белым, хвост был темно-темно-зеленым, а крылья были градиентом всех этих цветов, плюс добавился бирюзовый.

– Красавица моя, – сказал я птичке.

Я аккуратно поднял палку с ее крыла. Птица встала на ноги, крыло прижалось к телу, но ближе к середине видно было перелом, крыло немного смотрело в сторону. От страха птица начала махать крыльями и прыгать в попытках взлететь. Но ничего у нее не получалось. Она с каждым новым прыжком падала, валясь с ног, поднималась, прыгала и снова падала. Я немного опешил и отодвинулся назад, дабы не получить по лицу крыльями. После нескольких секунд раздумий, что мне с ней делать, я схватил птицу двумя руками, к слову, получилось с первой попытки, повезло – подобрал момент.

Бинт у меня есть, ветки тоже есть, так что смогу наложить шину. Только надо придумать, куда тебя положить, чтобы ты чувствовала безопасность и смогла поспать в тепле.

– О, точно, коробки! – вспомнилось мне.

Я подошел к столу, взял птицу в одну руку и прижал к своему боку. Второй рукой взял коробку с оставшимися принадлежностями для костра, перевернул ее, чтобы все высыпать, и поместил туда сороку.

– Так, посиди пока здесь.

Надо закрыть картонные части коробки, но этого явно мало, она может выбраться.

– Хотя, может, ей решать, что делать и где спать, – подумал про себя я.

Дотянувшись до рюкзака, придерживая коробку сверху одной рукой, я высыпал все содержимое и положил рюкзак сверху коробки. Вот так, пусть посидит пока, а мне надо заняться подготовкой к наложению шины. Взял топор, выбрал из оставшихся палку, выколол деревяшку, чтобы подошла под размер крыла и не мешала птице. Взял с пола аптечку, которая упала на пол, когда я опустошал рюкзак. Достал из нее бинт и положил детали шины рядом с коробкой.

Пару минут, а может, и больше я просто сидел на коленях, опустив свой зад на пятки, и думал, как лучше перевязать. Поняв, что это просто трата времени и размышлением я ни к чему не приду, решил действовать. Убрав с коробки рюкзак, я открыл коробку, это милое создание спокойно сидело и смотрело на меня. Я аккуратно и медленно начал протягивать к ней руки.

– Чш-ш, ты только не бойся меня.

К слову, она и не боялась, почему-то вела себя спокойно и давала к себе прикоснуться.

– Умница.

Взяв птицу, я положил ее себе на бедра, после чего подумал, что так она все же может мне помешать помочь ей. Мне пришлось зажать несильно сороку между колен, а крыло раскрыть и положить на колено. Взяв в руку деревяшку и приложив ее к сломанному крылу, я начал перебинтовывать. Заняло это у меня минуть пять – семь, но в конечном счете получилось неплохо. Птица вела себя спокойно, видимо, понимала, что я могу ей помочь, или же смирилась, что ей не выбраться и против меня у нее нет шансов.

Я взял птицу в одну руку и опять прижал к боку, чтобы не уронить. В коробку положил свой рюкзак, чтобы было помягче, после чего поместил туда пернатую обратно. Закрывать коробку уже не стал, ее выбор – сидеть там или нет. Я вышел в колодец, подобрал когда-то брошенную сюда пустую банку из-под тушенки, поставил птичке в коробку и налил в нее воды, также закинул две банки в костер и принялся ждать приготовления тушенки.

Переводя дух на лежанке и рассматривая птицу, мне подумалось, что она далеко от костра, и я подвинул коробку к себе, к лежанке, теперь мы были рядом и одинаково получали тепло.

Сорока лежала и просто смотрела на меня. Иногда засыпала, но снова просыпалась и опять поднимала свою голову на меня, когда я начинал с ней разговаривать. Эта птичка была важна для меня. Она единственная, с кем я могу поговорить, она единственная, кто разбавляет мое одиночество, и она единственная, кто слушает. К тому же вина за ее травму лежит на мне. Видимо, она случайно залетела в эту чертову яму, а после уже не могла вылететь из-за размаха крыльев. Бедняга…

Занимаясь с ней неизвестно сколько времени, я только сейчас заметил, что свет перестал доходить до дна, на улице уже стемнело. Я вновь взглянул на птичку, глаза у нее были закрыты, она провалилась в сон. Достав консервы из огня, вторую банку мне пришлось положить рядом с костром, завтра покормлю ей сороку. Быстренько все съев, я закинул оставшиеся ветки и дрова в огнище и улегся поудобнее на лежанку. В голове крутилось много всего. Что случилось с Вешками, а может, и не только с ними? Что за бандиты на меня покушались и почему они убили того мужика? Все это вспоминается как страшный сон. К слову, сон до сих пор меня волновал, как так получается, что девочка на фотографии и девочка из сна очень похожи? Кто эта девочка? Кто кинул гранату рядом с колодцем и зачем? А граната ли это была? Как я очутился здесь? И почему я ничего не помню?

– Стоп, – сказал я вслух, перебив поток своих мыслей.

Голова и тело устали за день, хотелось просто провалиться в сон и ни о чем не беспокоиться. На данный момент я переживал только за птицу. Я не собираюсь сидеть в колодце, мне надо идти в Москву, и что с ней делать, ума не приложу. Не с собой же ее брать, в самом деле.

Через мгновение мое сознание очутилось в приятном лоне сна.

Проснувшись от какого-то шуршания, резко подняв голову, я увидел, что сорока пыталась вылезти из коробки. Я привстал, уселся на заднюю точку и рукой нежно подвинул птицу назад в коробку.

– Некуда тебе идти, сиди лечись.

Взглянув на костер и потянувшись, я понял, что сглупил, ибо запасся дровами только на ночь и про завтрак не подумал. Осмыслив эту неприятную оплошность, я взял топор и вылез наружу. На улице было утро, небо затянулось серыми облаками, было мрачно. Подошел к вчерашним упавшим веткам, которые вчера нашел, наколол небольшое количество дров, которого хватит мне на приготовление завтрака, подошел к колодцу, на этот раз посмотрел вниз, убедившись, что там нет птицы, и бросил дрова. Спустился, растопил костер и забросил две банки уже наскучившей тушенки. Одну новую, а вторую вчерашнюю, рассчитанную на моего нового друга. Когда все разогрелось, я вскрыл одну банку, засунул нож в тушенку и начал резать и молоть, чтобы сорока смогла поклевать. Поставил ей в коробку еду и наблюдал, как она с жадностью поглощает пищу, а после и сам последовал ее примеру.

Позавтракав, было принято решение собираться. Подсчитывая оставшиеся консервы, я насчитал семнадцать. Семнадцать банок у меня осталось, этого, если употреблять по три банки в день, хватит на пять суток, плюс две банки останется на еще один день. Если кушать по две банки в день, этого хватит на восемь дней, и еще одна банка останется на следующий.

– Короче, в районе недели, – сделал вывод я.

В любом случае придется брать все семнадцать банок, я понятия не имею, где и когда найду помощь и провизию. Закинув все консервы в рюкзак, мой скелет нагружается на пять с половиной кило. Закинул также топор, нож, аптечку, розжиг, горелку, воду, к слову, ее осталась всего бутылка, этого очень мало. Придется искать какой-нибудь источник. После такого рассуждения собрал пустые бутылки из-под воды, которые оставил в пещере. В итоге получилось две пустых и одна полная, еще одна пустая лежала уже в рюкзаке, после моей вылазки. Я поставил рюкзак, в котором уже не было места, у входа в пещеру.