Читать книгу: «Магия Гришакова», страница 3

Глава 7

Кризис

С началом учебы в НГУ как-то неожиданно выяснилось, что я там далеко не самый умный.

В точности как на том плакате, что встречал на выходе из аэропорта Тель-Авива прибывающих в Израиль советских евреев (привет Аркаше): «Не думайте, что вы самый умный! Тут все – евреи».

Честно говоря, прежняя жизнь не подготовила меня к такому испытанию. Предыдущей учебный год, проведенный в Нархозе, весьма способствовал моим предпринимательским успехам. Но не в том смысле, что обеспечил меня необходимыми для этого знаниями в сферах экономики и менеджмента, а в том, что практически не отнимал времени. Чтобы описать уровень обучения в этом вузе, достаточно сказать, что в первом семестре я реально погрузился в учебу и сдал сессию автоматом. Во втором семестре бизнес отодвинул учебу на второй план, но… та нисколько не обиделась, и вторую сессию я преодолел все с той же легкостью.

Теперь же мне пришлось прикладывать серьезные усилия, даже чтобы просто соответствовать предъявляемым требованиям и уровню моих новых одногруппников. При этом стимулирующую поддержку оказывала сама по себе новая среда и заряжающее меня энергией новое окружение.

Реализация ожиданий, которые возлагают на тебя близкие люди, и, главное, твоих собственных амбиций сильно зависит от сопутствующих условий и всех, с кем тебе приходится взаимодействовать. Я понял это еще в школе – когда отец перевел нас с сестрой из обычной школы в гимназию. Разница оказалась не только в названии. Смена окружения естественным образом меняет твои представления, твои желания и стремления.

Теперь та же ситуация повторилась в НГУ. Мои успехи в учебе и само по себе желание учиться, без всяких сомнений, были в значительной степени обусловлены окружением, в которое я попал и которому стремился соответствовать.

Это был вызов, и я его принял. На этом этапе мне очень пригодилась привитая с детства любовь к чтению. Только теперь мне все больше приходилось любить не художественную, а учебную литературу. Времени на то, чтобы войти в колею, было мало, но амбиции придавали мне сил, так что в итоге я, перелопатив кучу учебной литературы, постепенно справился с поставленной задачей. Конечно, я не стал при этом лучшим студентом НГУ, но уж точно избавился от комплекса «мальчика из нархоза».

Тем временем, параллельно с изменением отношения к учебе, менялись и мои школьные представления о студенческой жизни. Конечно, за этот год я познакомился со многими девушками, но ни одна из них не вызвала ожидаемого «вау-эффекта». Нет, не в плане недостаточной длины ног, размера груди и прочих внешних атрибутов. Например, девушка по имени Вера выглядела очень даже привлекательно. Она была брюнеткой с вьющимися волосами, смуглой кожей и хищной походкой, что делало ее похожей на мулатку.

Более того, она первой проявила инициативу и начала недвусмысленно со мной флиртовать. Но, как оказалось, в этом и заключалась ее ошибка. Как-то раз мы сидели в кафе с Андреем и Аркашей, когда мне на телефон пришло ее очередное СМС-сообщение. Под комментарии и подсказки хихикающих друзей я вступил в переписку.

– Ну что ж, я думаю, это зоопарк, – прокомментировал Аркаша, прочитав последнее сообщение в моем телефоне. – В смысле, своди эту мулаточку в гости к диким африканским животным.

Андрей прыснул от смеха, забрызгав пивом весь столик.

– Угу, – отозвался я. – А может, лучше сразу в твою берлогу?

– Да я б не против, но это ж ты у нас такой везунчик. – Аркаша пожал плечами с некоторой завистью. – Ладно, закинь ей эту идейку.

Наверное, именно то, с какой легкостью я получил это «Ок», заставило меня пересмотреть свои представления. Нет, не о студенческой жизни вообще, а о собственных ожиданиях и предпочтениях в отношениях. До меня вдруг дошло, что тот скачок по шкале ценностей, который я намеревался совершить, войдя в более взрослую жизнь, совершается прямо сейчас… но в сторону ее отрицательных значений. Я уже имел нечто гораздо большее, чем мог получить сейчас. То, от чего я по глупости так легко отказался прямо на выпускном.

Мои мысли все чаще возвращались к воспоминаниям о Яне, той девушке, с которой я встречался в школе и которую так безжалостно оставил на входе во взрослую жизнь. К этому моменту она окончила 11-й класс и готовилась к поступлению. Возможно, первая удача в бизнесе и связанное с этим повышение уровня моей взрослости привели к тому, что я предпринял попытки возобновить наши отношения. В тот момент я действительно считал это возможным. И, только наткнувшись на полное неприятие, начал допускать, что год назад поступил… э-э-э… не очень правильно. Мои попытки исправить ситуацию в этот раз закончились естественным образом, когда Яна уехала учиться в Питер.

Еще до зимней сессии я, хотя и был поглощен учебным процессом, стал замечать происходящие в нашем доме перемены. Отец работал все так же допоздна, но возвращался домой все более хмурым. Их с матерью долгие разговоры на кухне были полны тревожных интонаций, и даже в мои владения на втором этаже квартиры все чаще долетало слово «кризис».

Долбаный, мать его, кризис! Я уже достаточно хорошо разбирался в экономике, чтобы понимать, что любой финансовый кризис, даже начавшись в далекой Америке, в первую очередь сильно бьет по закредитованным отраслям. Например, по строительной сфере, в которой как раз и работал мой отец. Вскоре влияние кризиса начало отражаться уже и на семейных покупках, из дома исчезли даже привычные продукты питания. Было ясно, что родители все больше залезают в долги.

В какой-то момент я понял, что отец, даже при всем желании, уже не сможет оплатить мое дальнейшее обучение в НГУ. Это вызывало непривычные ощущения, поскольку раньше решением всех моих финансовых проблем занимался именно отец. Теперь же, когда он сам оказался в худшей ситуации, у меня не было морального права добавлять свои проблемы к тем, что обрушились на его голову. Я впервые понял, что мне придется искать выход самостоятельно, при том что весь предыдущий опыт готовил меня к обратному.

Чтобы сохранить только что обретенное место в универе, нужно было либо отступать, либо действовать, и, конечно, второй вариант казался мне более предпочтительным. Но это очевидное предпочтение сопровождалось еще и осознанием того, что двигаться вперед придется уже без финансовой поддержки со стороны семьи.

Глава 8

Сестра Аня

Проблема, связанная с потерей финансовой поддержки, по крайней мере, поддавалась анализу: количество недостающих для жизни и продолжения учебы денег можно было посчитать и затем придумать, где их взять. Но вот другая проблема – отсутствие моральной поддержки – стала для меня в тот момент абсолютно неожиданной, и выхода я не видел. Я, наверное, впервые осознал, что мне не с кем поделиться своими тревожными мыслями.

Это стало для меня открытием прежде всего потому, что у меня, мягко говоря, совсем не часто возникала потребность поплакаться кому-то в жилетку. Не потому, что не было поводов. Просто с некоторых пор во всех подобных случаях в качестве идеального слушателя и собеседника выступал мой собственный внутренний голос. Но сейчас он не только не справлялся со своей психотерапевтической функцией, но и накручивал меня еще больше. Мне срочно требовался близкий друг.

В последнее время таковым можно было назвать Андрея. Он привел меня в бизнес и был моим проводником в этом новом мире. Более того, именно с его помощью я надеялся закрыть возникшие в моем бюджете финансовые дыры. Но обсуждать с ним моральные аспекты, связанные с утратой семейного финансового благополучия, – с человеком, для которого финансовые проблемы были нормой, – было не то чтобы некомфортно, но как минимум бесполезно.

А того, с кем я мог бы откровенно поговорить на любые темы, того, кто точно бы меня понял, поддержал и помог, не было со мной рядом уже пять лет…

* * *

Я в очередной раз прижался ухом к двери комнаты старшей сестры, пытаясь по доносящимся звукам понять, насколько сильно она занята. Похоже, все еще болтает по телефону. Уже второй час. Набравшись наглости, я снова постучал, и сделал это уже громче, но все еще очень вежливо. В нашей семье вторжение в личное пространство всегда было той «красной линией», которую нельзя нарушать ни при каких условиях – даже в периоды беспощадных братско-сестринских конфликтов. Впрочем, детские столкновения, часто доходящие до драки, по мере взросления остались в прошлом, и им на смену пришла настоящая дружба.

Войти в чужую комнату без разрешения я не мог и так и стоял под дверью с тетрадкой и ручкой.

– А-а-ань, – проскулил я, прижимаясь лбом к двери, – ну помоги-и-и, а?

С моей любимой старшей сестрой Аней

В комнате наконец раздались легкие шаги, и дверь распахнулась. Старшая сестра смотрела на меня сверху, и на ее лице была та самая фирменная улыбка, которая мгновенно покоряла и обезоруживала любого собеседника: от учителей до парней, которые ходили за ней табунами. Мы учились в одной школе. Аня была старше меня на четыре года и уже училась в старших классах. Тень ее популярности падала и на меня. Когда с тобой, пяти-шестиклассником, в школьном коридоре здороваются длинноногие старшеклассницы, твой авторитет среди одноклассников и даже ребят постарше просто улетает в стратосферу.

Я даже был знаком с ее парнем и с мальчишеским интересом наблюдал за развитием их отношений. Наверняка именно с ним она болтала сейчас по телефону и потому никак не реагировала на мои страдания под ее дверью.

– Ну чего-о-о? – пропела она, глядя на меня сверху вниз и весело передразнивая мой поддверный скулеж.

– Нам сочинение задали, – с торопливой готовностью выдал я цель своего визита.

– Да ладно! Офигенная новость! Это всё?

– Ну ты же знаешь, я не умею.

– А надо бы. Раз тебе задали, значит, должен уметь… Про что хоть?

– Про дружбу, – вздохнул я.

– И ты не можешь ничего написать про дружбу? Это же легко.

– Я пробовал. Но у меня мало. А училка сказала, что две страницы надо.

Выдав умоляющий взгляд кота из «Шрека», я протянул сестре принесенную с собой тетрадку, где на чистом листе была написана только одна строчка: «Моя сестра – мой лучший друг».

Аня читает, и насмешка в ее взгляде тут же уступает место умилению.

– М-м… Какая милота. Да ты, братик, не писатель, ты – дипломат. Ладно уж, напишу. Иди займись пока чем-нибудь полезным.

«Как хорошо иметь сестру, которая все за тебя сделает», – подумал я и довольный поскакал на улицу играть с друзьями в футбол. Впрочем, вру. В тот момент я об этом не думал, а просто воспринимал помощь сестры как должное. Она с легкостью брала на себя ответственность за любые дела и так же легко с ними справлялась. Она была лучшей буквально во всем, и это было настолько бесспорной истиной, что мне и в голову не приходило с ней в чем-либо соревноваться. Казалось, нет ничего, с чем она не смогла бы справиться. До определенного момента…

Летом, когда Аня с мамой полетели в Питер, ей вдруг стало плохо, и она потеряла сознание прямо в самолете. В реанимации врачи диагностировали менингит. Три месяца Аня боролась за жизнь, перенося одну операцию за другой. Но в итоге эта, самая важная, задача оказалась ей не по силам.

Пришедшее в нашу семью горе каждый член семьи переживал по-своему. Если папа ежедневно глушил его алкоголем, то я с головой погрузился в компьютерные игры. Я часами напролет сражался с Владыкой Ужаса в Diablo II, лишь бы занять свой мозг чем-то, кроме грустных мыслей…

* * *

Так, в 13 лет я получил первый урок взросления. Конечно, я бы все отдал за то, чтобы он обошелся мне менее дорогой ценой. Но изменить произошедшее я не мог. Только себя. Как тогда, так и сейчас для того, чтобы двигаться дальше, я должен был стать более сильным и более самостоятельным. Таким, какой была Аня, моя старшая сестра. Хотя бы отчасти.

Глава 9

Принятие

Отсутствие моральной поддержки омрачало и без того напряженную атмосферу, в которую я попадал, возвращаясь домой. На то, чтобы привыкнуть к новым реалиям, потребовалось некоторое время. Но, собравшись с мыслями и проанализировав ситуацию, я понял, что справляться придется самому. Да, с этого момента я должен был платить за все сам. Да, бизнес по приколу вынужденно превращался в бизнес по нужде, но главное, что он у меня уже был! Я нашел если и не решение, то уж точно направление для решения финансовой проблемы – еще до того, как она встала передо мной в полный рост.

Мой пусть не первый, но уже второй блин оказался не разочаровывающим комом, а вполне себе румяным и вкусным изделием. Таким же вкусным и легким, как совершенно новое для меня ощущение финансовой свободы. Понимание того, в какую сторону следует копать, появилось. Теперь нужно было не опускать руки и двигаться дальше.

Точнее говоря, копать приходилось сразу в нескольких направлениях. Оборотной стороной перевода из пофигистичного Нархоза в требовательный НГУ стала необходимость уделять время учебе. Новый универ давал мне огромный объем новых знаний, но не обеспечивал получение другого важного для жизни ресурса – денег. Скорее, наоборот, он этот ресурс потреблял. Оплаченный отцом первый семестр подходил к концу, а как оплатить продолжение учебы в условиях отсутствия финансовой помощи от родителей, было по-прежнему непонятно.

Андрей, хотя ему и не надо было платить за учебу, тоже остро нуждался в новом источнике существования: как финансовом, так и обеспечивающем динамику его жизни. Отсутствие бизнес-движа угнетало его не меньше, чем, скажем, недостаток еды.

Сезон солнцезащитных очков подошел к концу, а с ним закончился и денежный поток от нашего успешного бизнеса. Оставшиеся небольшие товарные запасы и торговое оборудование переместились все в тот же гараж, половину которого уже занимали осколки нашего зеркально-потолочного бизнеса.

В отсутствие новых идей и других источников существования мы с Андреем поставили перед собой задачу-минимум: продать что-нибудь ненужное.

Воспользовавшись справочником «2ГИС», мы составили список стекольных мастерских, которым могло бы пригодиться наше оборудование, и начали их методично объезжать. В каждой мастерской мы рассказывали, что являемся счастливыми обладателями оборудования для обработки зеркальных кромок, с которым готовы расстаться в обмен на разумное вознаграждение. Если нас сразу не посылали, мы приносили станок из машины (он помещался в небольшой чемоданчик) и демонстрировали товар лицом.

В третьей по счету мастерской нам улыбнулась удача, и мы продали ставший ненужным инструмент за 5 тысяч рублей, при том что нам самим он обошелся в 8 тысяч.

Кроме этого, нам удалось пристроить под реализацию некоторое количество заполнявших мой гараж зеркальных обрезков. Мастерские брали наши зеркала небольшими партиями, куда-то их пристраивали и постепенно выплачивали нам их стоимость. Суммы были копеечными, но это позволяло частично разгрузить гараж и вернуть хоть какую-то долю вложений.

Сразу после заключения сделки мы зашли перекусить и отметить этот пусть небольшой, но успех в ближайший «Подорожник». Так называлась местная сеть дешевых точек фастфуда, где можно было взять недорогой кофе, чай и бутерброды. Все это пиршество оплачивала «наша касса». Нам очень нравилось, что какие-то покупки мы можем оплачивать не карманными деньгами, а за счет прибыли, которую приносил наш совместный бизнес. Понятно, что это были не чьи-то свалившиеся с неба, а нами же заработанные деньги, но каждый раз произнесенное вслух совместное решение «Сегодня платит касса!» звучало гордо и приятно.

– Очки, конечно, удачно зашли, но это чисто летняя тема. – Андрей жевал бутерброд и усиленно морщил лоб в попытках сгенерировать новую бизнес-идею. – Нужно что-то подобное, только подходящее для зимы.

– Угу, например, перчатки и лыжные шапочки, – ворчал я в ответ на его, наверное, уже сотую, но по-прежнему бесполезную идею.

– Лыжные очки тоже бывают… Только вот лыжников у нас маловато, – рассудительно замечал Андрей, продолжая листать страницы в интернете, но так и не находя в них столь нужного нам озарения.

Ситуация выглядела тупиковой. Но, как оказалось, при определенной доле везения обнаружить идею для зарабатывания денег иногда можно там же, где ты собирался их потратить.

Глава 10

«Первый, первый, как слышно? Прием!»

В НГУ я довольно быстро познакомился и начал встречаться с новой девушкой. Быть студентом крутого универа, но продолжать общаться с девушками из старого вуза было, по моим представлениям, не комильфо. Все, что было в Нархозе, должно остаться в Нархозе, рассудил я, не испытывая каких-либо сожалений. Сожаления, связанные с романтическими отношениями, у меня возникали только при мыслях о Яне. Время, прошедшее с момента нашего расставания, не лечило, а только усиливало боль, а с ней и желание все исправить. Но она училась в Питере, а я – в Новосибирске.

Иногда мы перезванивались, но каждый раз это происходило по моей инициативе. Яна охотно разговаривала со мной, но это была, скорее, радость общения со старым знакомым. Я не скрывал своего желания реанимировать наши отношения, но она заметно холодела и отстранялась каждый раз, когда я начинал погружаться в воспоминания о каких-то более интимных моментах наших отношений. Я старался не подавать виду, но внутри меня вспыхивали досада, разочарование, и, наверное, это уже можно было назвать муками совести – я прекрасно понимал, что сам все испортил.

С новой девушкой, Светой, меня связывали совсем иные, куда более легкие отношения. Тем более что и сама Света была девушкой совсем другого типа. В моей новой группе она была центром притяжения. Она привлекала всеобщее внимание, ее знал весь универ. Но при этом она умудрялась сохранять со всеми знакомыми парнями дружескую дистанцию. Этому способствовал тот факт, что она поддерживала образ девочки-пацанки: никаких юбок, на голове рэперская кепка, свойская манера поведения. И при огромном количестве желающих сблизиться никто из парней так и не придумал для этого работающую стратегию. Это реально сложно – подкатить к девушке, которая выглядит и ведет себя как «свой парень».

Но у меня имелось преимущество. Я часто подвозил Свету из универа на своей машине. Соответственно, у меня было гораздо больше шансов в очередной раз подтвердить тезис о том, что женщины любят ушами. Кроме того, я был достаточно сообразителен, чтобы эти вполне конкретные уши ни разу не услышали от меня обращения по институтскому прозвищу – «Булка» (производное от фамилии, не имеющее никакого отношения к фигуре, как вы могли подумать).

Отдаленное расположение Академгородка от ее дома и моя терпеливая настойчивость в итоге привели сразу к нескольким последствиям: Света начала носить платья, и мы стали встречаться.

А кроме того, знакомство со Светой навело меня на новую гениальную бизнес-идею.

Несмотря на несомненные успехи в учебе, самое сложное испытание поджидало меня в конце первого семестра. Чтобы выровнять различия в учебных программах, вызванные моим межвузовским переводом, в первую сессию я должен был сдать не 6 экзаменов, как все остальные студенты, а целых 12.

Чтобы просто и эффективно решить эту проблему, Света предложила воспользоваться для сдачи экзаменов высокотехнологичным способом, который, оказывается, широко практиковался студентами моего нового вуза. Идея эта не нова и знакома многим еще по старой комедии «Операция „Ы“ и другие приключения Шурика». Но с учетом достижений в сфере микроэлектроники ее применение было выведено на гораздо более высокий технический и коммерческий уровень.

Цена вопроса составляла 500 рублей, а сама процедура походила на эпизод из криминального фильма. В заранее оговоренном месте мы со Светой сели в тонированную «десятку», где немногословный, мрачного вида чувак взял с нас деньги и начал натренированными движениями крепить мне в ухо микронаушник. От наушника к телефону шел тонкий провод, который нужно было искусно спрятать. Там, где его невозможно было закрыть волосами, использовался тональный крем.

В таком виде мы отправились к месту проведения экзамена. Установив телефонную связь со Светой, я вдохнул поглубже и зашел в аудиторию первым. Я чувствовал себя шпионом-суперагентом, идущим на секретную встречу с информатором.

Было жутко нервозно. Возможно, человек из тонированной «десятки» хорошо знал свое дело и тонкий провод наушника не был заметен. Но проблема заключалась в том, что я-то его прекрасно ощущал на своей шее. Поэтому мне постоянно приходилось бороться с желанием наклонить голову или повернуться к преподавателю беспалевной стороной. Наверное, со стороны это выглядело как нервный тик.

Я так заморочился своими ощущениями, что чуть не забыл кашлянуть в нужном месте, когда Света начала последовательно перечислять мне в ухо номера экзаменационных вопросов. «Она сказала „семнадцатый“? Это же он…» Я торопливо закашлялся, чтобы подать Свете сигнал «стоп». Мысли вихрем пролетали в голове, и кашель прозвучал максимально неестественно. «Черт! Я хоть вовремя кашлянул? Или она успела назвать восемнадцатый? И теперь… А, нет. Период расцвета НЭПа в СССР – то что надо. Фух!» Вспотевшими пальцами я схватил ручку и начал под диктовку записывать ответ на «обкашлянный» вопрос.

Из всех 13 экзаменов, которые мне пришлось сдавать в ту сессию, с наушником я сходил только на первый. Это была история экономики. Моя память не приспособлена к запоминанию цифр и дат, которые не содержат в себе какого-либо применимого на практике смысла. Здесь я солидарен с Альбертом Эйнштейном, который не понимал, зачем нужно запоминать то, что всегда можно найти в справочнике. В итоге я получил по истории пятерку, но все остальные предметы сдавал уже сам, чтобы обрести в итоге нечто большее, чем воспоминание о волнительном приключении и отметку в зачетке.

Однако в тот момент я был вполне доволен результатом сдачи непрофильного, но сложного для запоминания материала и с удовольствием отпраздновал это событие со своими новыми одногруппниками.

Выйдя из кафешки, я позвонил Андрею:

– Привет! В каком году была Куликовская битва, знаешь? – с ходу начал я.

По голосу приятеля было понятно, что это один из тех вопросов, которые он явно не ожидал услышать.

– В тысяча сто… Нет, тысяча четыреста… Жека, блин! Какого фига? Только не говори, что ты звонишь с «Кто хочет стать миллионером»…

– Вот и я не знаю ни одной даты, но по истории у меня пятерка! А знаешь почему? – продолжал интриговать я.

– Потому что ты – зануда!

– Это само собой, но я – правильный зануда, потому что принес тебе бизнес-идею, которая отлично работает в цивилизованном НГУ, а значит, точно попрет и в Нархозе. Только надо придумать, как ее технически реализовать.