Читать книгу: «Воля Небес», страница 5

Охрана замирает, не в силах пошевелиться, их лица искажает первобытный ужас. Только что на их глазах погиб сильнейший боец, а они даже ничего не успели предпринять. Я чувствую, как они ощущают мою подавляющую ауру, в сравнении с которой их собственная сила кажется совсем детской. Одного осознания чудовищной разницы в уровнях хватает, чтобы парализовать их волю. Кто-то роняет оружие, кто-то падает на колени, кто-то просто стоит, дрожа всем телом. Несколько человек теряют сознание, не выдержав колоссального давления Ки. Кажется, один из них готов умолять о пощаде, только бы не разделить участь своего командира.

– Не двигаться! – мой голос лязгает сталью. – А теперь кто-то из вас расскажет мне всё, что он знает. Учтите, мне не нужно оставлять в живых всех. Хватит и одного. Так кто хочет стать этим счастливчиком?

Глава 7

Величественный загородный дворец окутан ночной тишиной. Однако не все его обитатели спят. Текору и Наоки уже осторожно вынесли на улицу Звёздных детей, предварительно убедившись, что поблизости нет бодрствующих врагов.

Во дворе, у главного входа, можно заметить неподвижных птиц. Их невредимость говорит о том, что усыпляющая сила действовала постепенно, но эффективно. Пернатые погрузились в глубокий сон, даже не успев встрепенуться.

Эта способность дурманить разум – действительно полезный навык. При умелом использовании она может помочь незаметно проникнуть куда угодно или обезвредить противника без лишнего шума. Однако, чтобы овладеть ею в совершенстве, нужна практика. Важно научиться контролировать силу воздействия, регулируя скорость и глубину погружения в сон.

Я вывожу Теней на улицу и приступаю к допросу, пока Наоки отправляется за нашими младшими соратниками, которые должны вот-вот вернуться с повозками для вывоза спасённых детей. Текору занимает позицию в стороне, бдительно охраняя ребят и внимательно вслушиваясь в каждое слово, слетающее с уст личных псов Императора.

Упорство Теней тает быстро, словно лёд под лучами весеннего солнца. Моё предупреждение сработало безотказно. Один из них, назвавшийся Ханзо, начинает говорить с поразительной скоростью, явно надеясь выторговать себе жизнь этой болтливостью. Его товарищи буравят предателя злобными взглядами, но и в их глазах уже мелькает готовность развязать языки.

– Всё и так предельно понятно, нет смысла ходить вокруг да около, – вздыхает Ханзо, поглядывая то на товарищей, то на мрачного, как грозовое небо, Текору.

Рядом с тем постепенно начинают приходить в себя звёздные дети.

– Господин, что тут происходит? – смуглый парнишка с длинными волосами, собранными в хвост, обращается к адъютанту Кариссы.

Все они разного возраста. Есть совсем юные, наверняка, поразительные гении, раз смогли ступить на Путь так рано, есть подростки, которые всё равно добились многого к своим годам.

– Это мы сейчас как раз и узнаем, – Текору прикладывает палец к губам. – Тише. Слушайте.

Вопросы продолжают звучать, но под пристальным взглядом моего названного брата затихают.

Пока я веду допрос, Ханзо пытается увильнуть, начиная заговаривать мне зубы. Всё-таки он – Тень, однако вновь высвобожденная в полную силу аура приводит его в чувство. При этом я направляю потоки Ки, обтекая детей, чтобы те не испугались.

– Ты напрасно испытываешь моё терпение. Или пускай скажет кто-то другой. Есть ещё желающие? – я смотрю на остальных Теней, сидящих за его спиной. – Или вы думаете, что мои слова – пустая угроза? Вспомните тогда Джихвэя. Как там он любил говорить? «У человека без одежды мало секретов. У человека без кожи – их нет». Верно?

Эту мерзкую поговорку он со смехом однажды ввернул в разговоре со мной, когда мы обсуждали состав заговорщиков.

Ханзо судорожно сглатывает.

– Ладно-ладно, наш владыка планировал использовать их, – он указывает на звёздных детей, – в качестве жертв для своего ритуала. Он частенько такое проворачивает.

– Вздор! Император Альдавиан не мог так поступить! – звонко кричит курносая девочка.

Тот смуглый парнишка, первым пришедший в себя, вскакивает с места.

– Император – само воплощение небесной воли над нами! Как у тебя язык поворачивается говорить такое?! – восклицает он, его рука взметается вверх, вызывая к жизни огненную технику.

Текору моментально пресекает попытку вмешательства.

– Остыньте, юнцы, – голос моего названого брата звучит спокойно, но в нём слышится сталь. – Сядьте и слушайте дальше. Вдумайтесь в каждое слово, что он произносит. – Текору на мгновение замолкает, его взгляд становится задумчивым. – Поверьте, мне самому претит даже мысль, что это может быть правдой, но вся эта ситуация, в которой мы оказались… она лишь подтверждает его слова.

– Дети… такие глупые и доверчивые, – Ханзо растягивает губы в холодной усмешке, его взгляд, острый и презрительный, скользит по лицу дерзкого парня, а затем обводит остальных. – Вам с детства внушали возвышенную чушь. Красивую и такую героическую чепуху для наивных олухов. Так вот всё это – просто сказки, придуманные для простаков. Кто-то из вас, быть может, грезил о славе генерала или легендарного героя… – он делает паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе, – но подобные пустые мечты никогда не сбудутся. Ни в этой жизни. Ни в этом мире. Родившийся на свет простолюдином обречён сгинуть, как и положено безродному отребью.

Ханзо начинает перегибать, а я одёргиваю его, оплетая ожившими, словно змеи, лозами. Растения сдавливают его глотку, заставляя захрипеть.

– Хватит, ублюдок. Не увлекайся и говори по делу. Они-то как раз теперь смогут осуществить свои мечты. Я прослежу.

В голове всплывает образ смеющейся сестрёнки. Она бы тоже смогла, не встреться на её Пути один бессердечный выродок.

– Ближе к сути!

Ослабляю хватку и даю ему передохнуть от объятий, которые чуть не стали смертельными.

– Рен из Лесных Холмов… – кривится Ханзо, – думаешь, твоя выходка сойдёт тебе с рук? Император собирался поглотить их уже завтра. Прямо в этом дворце. Всё уже было готово к церемонии, и, если бы ты не вмешался, государь исцелился бы.

Все в шоке слушают признания агента Императора. Даже меня пробирает. Осознаю, что, если мы не остановим Альдавиана, кто-нибудь всё равно пострадает в самое ближайшее время.

– Есть другие дети? На замену этим, – уточняю я. – Может, где-то ещё сейчас находятся звёздные дети?

– Даже если есть, то мы об этом не знаем, – пожимает плечами пленник.

Я ощущаю, как за спиной вздрагивает Текору из-за эмоционального напряжения. Он зол и весь пылает изнутри, вот-вот готовый взорваться, но с трудом сдерживается. Не хочет давать волю своей тёмной стороне.

Беседа с Ханзо и остальными Тенями продолжается недолго. Больше никакой ценной информации мы не получаем. Детей, обессиленных от действия моей техники, рассаживают по повозкам. Наличие в нашей компании Лиу и Юна делает их спокойнее. Младшая сестрёнка успокаивает их своим присутствием и добротой, а обормот Юн развлекает своими шутками и забавными выходками, почти моментально получая нагоняй от Лиу.

Тени сидят смирно, ожидая приговора. Понимают, что не смогут сбежать от Рубинового Феникса. Остальная территория дворца по-прежнему погружена в сон. Распущенная сеть цветов продолжает выделять пыльцу небольшими порциями, не давая остальной страже проснуться.

Попутно я осматриваю узников и понимаю, что их лица окружены защитной техникой, фильтрующей воздух и не дающей пыльце усыпить их. Понятно, почему мои сонные цветы тогда не сработали.

Занятно. Стихии воздуха в чистом виде не существует и, чтобы добиться подобного эффекта, нужно скомбинировать стихию дерева, которая ассоциируется с ветром и движением, и металла, который связан с небом и пространством. Это довольно продвинутая техника.

Короткий допрос позволяет узнать, что подобному трюку эту группу обучил мастер Теней по имени Лианг. Обычно его используют, если нужно устранить какую-то строптивую цель. Последние несколько месяцев он находится на юге Империи, где ведёт охоту за одной мятежной сектой.

– Что с ними теперь делать? – задаёт вопрос Наоки, кивнув на пленников.

– Они заслужили смерть, – говорю я нехотя, но…

– Если не хочешь пачкать руки… – нахмурившись, Наоки смотрит на меня, но я не даю ей закончить.

– Нет. Я сам с этим разберусь.

Действуй я в одиночку, вопрос моей узнаваемости потерял бы всякое значение. Меня и так ищут Тени, но нельзя подвергать опасности мастера и младших практиков Водного Дракона, а также адъютанта одного из генералов Императора. Если каким-то образом их узнали… Даже думать не хочу, что может с ними сделать Альдавиан.

Значит, пленников нужно убить, но…

Я в раздумьях смотрю на коленопреклонённых Теней, и внутри меня всё протестует против казни сдавшихся врагов. Одно дела сразить противника в честном бою, когда всё решает только твоё мастерство. И совсем другое бездушно расправиться над сложившим оружие. В этом нет чести.

Подобный вердикт слишком напоминает безжалостную логику Императора, для которого человеческие жизни – лишь разменная монета в его грандиозных планах. Разве не с подобным пренебрежением к людям я и хочу покончить? Стану ли я лучше Альдавиана, если начну действовать его методами? Нет, я должен найти иной путь, остаться верным своим принципам даже перед лицом жестокой необходимости.

Какой бы сложной ни была ситуация, мне нужно помнить – именно человечность делает нас людьми, а не просто орудиями на службе высшей цели. Если я предам эти ценности, значит, Император уже победил, исказив мою душу. Я должен найти решение, которое не запятнает мою честь.

В этот момент в моей памяти всплывает одно из тех воспоминаний детства, что одновременно тревожат и веселят. Однажды Лин, движимая детским любопытством, пробралась в святая святых нашей матушки – её землянку, полную загадочных трав и зелий. В этом царстве ароматов и тайн сестрёнка умудрилась опрокинуть одну из бесчисленных склянок искусной травницы, и воздух наполнился невидимой, но коварной пыльцой.

Последствия не заставили себя ждать: память сестры словно заволокло туманом, стерев всё, что случилось с момента пробуждения. Поначалу это казалось забавным – видеть, как Лин в растерянности оглядывается, не понимая, как очутилась в этом месте. Но наш смех быстро стих, когда на пороге возникла мать. Её взгляд мог быть суровее отцовской оплеухи, особенно когда дело касалось её заповедной обители.

Лишь позже я осознал, насколько близко мы тогда подошли к беде. Землянка матушки таила в себе не только чудеса, но и смертельные опасности. Нам повезло, что Лин не наткнулась на плоды того же растения – они могли не просто затуманить разум, но и ввергнуть в пучину безумия.

Датура – так звалось это растение, чужеродное для нашего языка. Его пыльца, казавшаяся нам тогда лишь источником веселья, на деле была коварным вором воспоминаний, способным украсть часы, а то и дни из жизни человека. Урок, преподанный нам в тот день, я запомнил навсегда: даже самые невинные шалости могут привести к необратимым последствиям.

Сконцентрировавшись, я чётко представил себе форму растения: широкие листья, длинные вытянутые лепестки. Оплетающий Побег, подчиняясь моим мыслям, формирует цветы датуры на лозах, которые спеленали Теней. У стеблей стремительно созревают круглые плоды, покрытые шипами, а длинные цветы, закрученные в спирали, медленно раскрываются.

Вспоминаю детство, когда после нагоняя матушка повела нас в лес, показывая цветы в живой природе и описывая их свойства. Поток Ки усиливается, я направляю его в созданные мной растения, усиливая их эффект. Они наливаются духовной силой.

– Наоки, помоги мне, – обращаюсь к возлюбленной, не отвлекаясь от дела.

Она кивает, понимая меня без слов, и окутывает головы Теней водной сферой. Со стороны наши действия всё больше напоминают казнь.

Тени начинают задыхаться, но я жестом прошу спутницу оборвать действие своей техники. Когда Наоки срывает их воздушную защиту, я усиливаю течение Ки. Цветки датуры разрастаются, вытягиваются и окутывают их головы. Пленники начинают падать один за другим.

– Ты их усыпил? – удивлённо смотрит на меня Наоки.

– Не только. Они забудут всё, что здесь видели, – уверенно отвечаю я.

– Точно? Это стоит проверить.

Подумав, соглашаюсь. Утаскиваю одного из Теней в здание и, приняв облик одного из его товарищей, оставшегося снаружи, привожу его в чувство. В ходе короткого расспроса выясняется, что он ничего не помнит: ни про Джихвэя, ни про события последних двух суток.

Моя задумка сработала.

Вырубив противника, возвращаюсь к друзьям. Вместе мы удаляемся от столицы в один из особняков, принадлежащих другу Кантора, который обещал временно укрыть звёздных детей, пока их не переправят ещё дальше.

В пути, когда Наоки отлучается угомонить расшумевшихся Юна и Лиу, ко мне на повозку подсаживается Текору.

– Рен, хочу с тобой поговорить, – произносит названый брат.

– В любое время, – тепло смотрю на него.

С соседней повозки слышатся крики Юна:

– Мастер, прошу! Я больше не буду, честно, это всё Дзен!

– Ты – адепт Водного Дракона! – гремит строгий голос Наоки. – Вздумал детьми прикрываться?! Кто из вас виноват?

– Прости меня, брат, – голос Текору дрожит от едва сдерживаемых эмоций. – Я должен был поверить тебе сразу. Где-то в глубине души я чувствовал, что что-то не так, но… боялся увидеть правду. Просто не хотел… Цеплялся за привычную картину мира, словно утопающий за соломинку.

Я смотрю на Текору, видя в его глазах отражение собственных терзаний, и тяжело вздыхаю.

– Поверь, я прекрасно тебя понимаю. Когда истина впервые открылась мне, я тоже не мог принять её, – моя рука невольно сжимается в кулак при воспоминании о тех днях. – Для меня, выросшего на далёкой окраине Империи, Альдавиан был не просто правителем. Он был воплощением самого неба – вездесущим, всемогущим, непогрешимым.

Я делаю паузу, собираясь с мыслями.

– А теперь… теперь я знаю его как пожирателя невинных душ. Как убийцу моей сестры. Как чудовище, скрывающееся за маской благодетеля. Принять эту правду было… мучительно. Но ещё мучительнее было бы продолжать жить во лжи.

– Сейчас, когда я услышал всё собственными ушами, весь мой мир рассыпался, словно высохший тростник, – Текору тяжело вздыхает, его взгляд устремляется к облакам, будто ища там ответы. – Каким же наивным глупцом я был.

Он на мгновение замолкает, погружаясь в воспоминания. Его голос, когда он продолжает, звучит тише, словно эхо из прошлого:

– В детстве, когда мой отец ещё был жив, он рассказывал мне истории о незыблемом Императоре. В его словах Альдавиан представал воплощением всех добродетелей, к которым должен стремиться каждый адепт. Хранитель Империи. Справедливый правитель. Несокрушимый страж нашей родины, оберегающий каждого от внутренних угроз и демонов, штурмующих наши границы.

Текору вновь умолкает, его грудь тяжело вздымается, словно каждый вдох даётся с трудом. Я молча кладу руку ему на плечо. В этот момент нам не нужны слова, мы оба прошли через горнило этого болезненного прозрения. Наше молчание красноречивее любых речей.

Лишь монотонный стук колёс наших повозок по неровной дороге нарушает тишину. Даже извечное баловство Юна давно утихло под строгим надзором Наоки. Мир вокруг нас кажется застывшим в момент, когда рушатся старые истины и рождаются новые.

Я нарушаю затянувшееся молчание, мой голос звучит тихо, но уверенно:

– Знаешь, брат, пусть Альдавиан и оказался недостойным своей легенды, но наш мир не лишился света. В нём всё ещё достаточно по-настоящему достойных людей. – Я делаю паузу, позволяя словам впитаться. – Некоторых из них, увы, уже нет с нами. Капитан Эйрин, например… Но мы сохраним память о нём в наших сердцах.

Мой взгляд теплеет, когда я продолжаю:

– А некоторых, вроде Кариссы, ты знаешь лично. Ты служишь с ними прямо сейчас. И таких людей, Текору, гораздо больше, чем мы можем представить. Они есть в каждом уголке нашей Империи. Вспомни патриархов секты Водного Дракона, поддержавших нас в последней битве. – Я слегка улыбаюсь. – Да что далеко ходить – один из таких людей едет сейчас прямо со мной.

Собеседник горько усмехается, качая головой:

– Не говори чепухи. Я был слеп…

– Хватит, Текору, – мои пальцы на мгновение впиваются в его плечо, глаза пронзительно смотрят в его. – Даже если сейчас ты считаешь себя недостойным, ты можешь им стать. Ты должен им стать. Это ведь и есть главная задача адепта. Не просто набраться силы, но научиться её достойно применять. Скажу больше, ты уже на этом Пути.

Мой голос смягчается, но в нём звучит непоколебимая уверенность:

– Я ведь служил с тобой в Гвардии и видел, как другие бойцы равнялись на тебя. Истинное величие не в безупречности, а в способности признать свои ошибки и стать лучше. По крайней мере, я так считаю.

Наша беседа прерывается Лиу. Юная девушка приближается к нашей телеге и бросает:

– Братец Рен, мы подъезжаем к назначенному месту. Может, нам с Юном отправиться на разведку?

– Он ещё жив? Наоки там не убила его? – хмыкаю я.

– Что-то его давно не слышно. Жалко будет, конечно, закапывать этого олуха. Мастер меня выгнала и проводила беседу среди звёздных детей вместе с Юном о важности дисциплины, – смеётся Лиу. – Ну ты же знаешь её.

Я улавливаю странное ощущение. До меня доносится поток Ки, словно принесённый ветром, а с ним в сознание врывается голос. Спокойный и размеренный, как листья опадающей сакуры в безветренную погоду.

– Рен, нам нужно встретиться. Это дело крайне важное и не терпит отлагательств.

Глава 8

Лиан просит меня о встрече, не вдаваясь в подробности. Его послание, принесённое ветром, достигло меня благодаря нашей связи с Сакурой. Понимаю, что должен отправиться к другу, хоть и не хочется покидать Водяных Драконов, названого брата и, особенно, Наоки. Моя возлюбленная готова пойти со мной, разделить любые опасности, но сейчас риск слишком велик.

Наше расставание проходит без лишнего драматизма. Друзья воспринимают мою отлучку как нечто неизбежное.

– Брат, с твоей силой ты точно не пропадёшь, – говорит Юн. – А мы пока займёмся молодыми адептами. Покажем, на что способна наша секта, может, даже новых учеников завербуем.

Лиу на прощание, словно младшая сестра, быстро чмокает меня в щёку, слегка краснея, и с опаской смотрит на Наоки, своего мастера.

– Надеюсь скоро увидеться вновь. Возвращайся живым, брат, – говорит она, обнимая меня на прощание.

Последней ко мне подходит Наоки. Наше прощание скупо на слова, но красноречиво в жестах и взглядах. Мы смотрим друг на друга с теплотой, я беру её руки в свои.

– Будь осторожен, – просто говорит она, слегка сжав мою ладонь.

– Обязательно, – киваю. – Я вернусь, как и условились. Присмотри тут за всеми.

– Можешь на меня положиться, – Наоки бросает взгляд на повозки, где Юн развлекает звёздных детей какой-то забавной историей. – Мы справимся.

– Тогда до встречи, – я легонько сжимаю её ладонь в ответ и отпускаю.

Наоки молча кивает, и на этом мы расстаёмся. Я знаю, что могу на неё рассчитывать, а она уверена, что я вернусь, как только улажу все дела. В конце концов, это далеко не первое наше расставание и уж точно не последнее.

Наши губы соприкасаются, по телу пробегает дрожь. Поцелуй недолгий, но настолько страстный, что я чуть не познаю огненную стихию, и это пламя ещё долго пылает у меня в груди.

Текору едет со мной, ему пора возвращаться к Кариссе. Внезапная отлучка и так могла вызвать вопросы, а сейчас вообще любой может попасть под подозрение. Мы прощаемся на перекрёстке: я сворачиваю к особняку Сакуры, он – обратно в столицу.

По нему видно, насколько он не хочет уезжать, и я подбадриваю его на прощанье:

– Брат, помни, что ты всегда можешь полагаться на меня, даже если наши взгляды в чём-то расходятся. Держись. Осталось немного.

Текору хмурится при мысли о необходимости притворяться, что всё в порядке. Однако он собирается с духом и принимает свою роль, как я когда-то. Теперь ему предстоит нелёгкая задача – послужить нашим проводником в армии для грядущих перемен. И начинать придётся с самого тяжёлого – склонить генерала Кариссу на нашу сторону.

До загородного имения клана Золотой Сакуры я добираюсь по памяти, проезжая по живописным родовым территориям. Именно здесь я перед самым штурмом столицы встречался с ученицей Аранга.

Территория клана встречает меня не только вишнёвыми деревьями, но и другими плодовыми: яблонями, виноградом, сливами разных сортов. Своё название клан получил вовсе не из-за добычи ценного металла. Его богатство – в выращивании и поставке одних из лучших фруктов Империи, которые попадают на стол всей Академии и столичным чиновникам.

Вскоре меня сопровождают в личный храм Сакур. Небольшая пагода в глубине сада, буквально выросшая из земли, сливается с окружением и выглядит едва заметной. В гостевом зале, откуда открывается вид на цветущий сад, меня уже ждут сама Сакура и два представителя верхушки клана: наследник Лиан и его отец Фэнь Хуа.

Они ведут беседу, распивая ароматный жасминовый чай, когда я присоединяюсь к ним, сбросив маскировку.

– Приветствую тебя, Рен, – Сакура жестом приглашает меня расположиться напротив – возле небольшого столика.

– А я тебя, – выполняю глубокий поклон.

Лиан наливает чай в небольшую чашку. С благодарностью киваю, приняв напиток, и присоединяюсь к беседе.

– Наконец-то, – лицо главы клана Золотой Сакуры становится серьёзным. – Давайте к делу. Сын, ты недавно из столицы, начинай.

– Да, отец, – наследник кивает и переводит взгляд на нас. – Новости тревожные. Ситуация в столице накаляется.

Лиан на мгновение замолкает, затем продолжает, слегка нахмурившись:

– Император Альдавиан начал жестокие репрессии против остатков кланов, сект и школ, принимавших участие в мятеже. По всей стране проходят массовые казни. У древних родов конфискуют земли и имущество. Тех, кто оказался замешан косвенно, отправляют в ссылку – осваивать дальние рубежи Империи. – Он качает головой. – Атмосфера в Империи… напряжённая, если не сказать больше. Многие среди знати обеспокоены, что государь не собирается останавливаться.

Лицо Сакуры становится мрачным. Она хмурится, но пока молчит. После небольшой паузы, с одобрительного кивка ученицы Аранга, Лиан продолжает:

– Что действительно тревожит, так это то, что под угрозой даже те, кого просто подозревают в знакомстве с бунтовщиками. Или те, кто вёл какие-то дела с кланами мятежников. Неважно, насколько ты влиятелен, будь то приближённый Императора или знатный торговец, каждый может попасть под удар.

– Я понимаю, что сговор с демонами – это тягчайшее преступление, но не могут же быть в нём виноваты абсолютно все! – с силой опускает чашку на стол Фэнь Хуа. – Если так подумать, в скором времени и нас за что-нибудь могут привлечь…

– Это одна из причин, Рен, по которой я обратился к тебе, – с тревогой смотрит на меня Лиан.

– Чем я могу тебе помочь? – я вижу искреннюю печаль в глазах наследника.

– Моя возлюбленная, – он горько вздыхает. – Мэйлин… Наш путь и так выдался весьма тернистым. Постоянные разлуки, непрекращающиеся склоки с кланом Кровавого Моря и… Финалом этой истории стало участие её клана в недавнем мятеже. Мэйлин схватили в их загородном доме и бросили в тюрьму.

В моей памяти сразу всплывает картина одиноко стоящего приземистого дома посреди территории клана Кровавого Моря. Мои будни разносчика писем в Академии. Юная дева в золотистых одеждах и её белоснежная, как молоко, кисть, протягивающая мне послание. Тогда я едва не отдал свою жизнь, чтобы доставить его Лиану. Так мы с ним и подружились.

– В какую именно? Что о ней известно?

– Эти тюрьмы расположены по всей Империи. Раньше там держали преступников, но сейчас туда загоняют аристократов, провинившихся перед Императором, – из своих одежд Лиан достаёт несколько свёрнутых бумаг. – Мне удалось достать список кланов, которых держат неподалёку от столицы, но, к сожалению, без имён. Наверняка известно, что в этой тюрьме много членов из кланов Земной Дрожи и Тёмной Лазури.

Он продолжает зачитывать внушительный список. Звучат и названия кланов Кровавого Моря, а также хорошо знакомое мне – Звёздный Ветер. В нём состоит Айко. Ещё один призрак из прошлого. Девушка, которая была добра ко мне в Академии и позже сохранила мою тайну перед своими подругами. Хоть и узнала меня при встрече в столице, но не выдала ни словом, ни жестом. А ведь тогда за мной усиленно охотились Тени. Подобная храбрость юной девушке, наверняка, далась непросто.

– Вероятность весьма высока, что Мэйлин находится именно там, – подводит итоги собеседник. – Я не могу тебя заставлять, но прошу твоей помощи, Рен. Я бы сам с радостью отправился её спасать, если бы знал точно, что моих сил хватит…

– Скажу так, я был против этой затеи, – вмешивается Фэнь Хуа. – Любовь любовью, но я никогда не одобрял этот союз. Всё-таки интересы клана должны стоять на первом месте, сын. Брак с этой девушкой, бесспорно красивой и добродетельной, и раньше вышел бы нам боком из-за вражды с её отцом. А теперь союз с членом клана, что замаран участием в мятеже, только добавит нам проблем.

– Она уже давно стала для меня семьёй! – стискивает зубы Лиан. – Отец! Мы же это обсуждали.

– Эх, Лиан, Лиан… Всё-таки ты ещё так молод и бываешь не сдержан. Однако, да, мы об этом говорили. И даже на твою безумную затею я дал добро, только потому что знаю, иначе ты всё равно поступишь по-своему, – потирает виски глава клана. – Пускай ты лучше уж получишь мою поддержку, чем будешь действовать в одиночку и натворишь глупостей.

– Для этого я вам и нужен. Чтобы не подставлять клан под удар в это смутное время, – констатирую, прервав их спор. – Меня вполне устраивает такая роль в этом деле. Я помогу тебе, Лиан.

И освобожу Айко, если она заточена там же.

Для себя этот вопрос я уже давно решил.

– Спасибо, Рен, – наследник встаёт из-за стола, глубоко кланяется мне, затем отцу и Сакуре. – Всю собранную информацию ты найдёшь в этом отчёте.

Он подходит ко мне и крепко обнимает.

– Спасибо! Благодарю тебя от всего сердца.

Усмехнувшись такому проявлению чувств, хлопаю его по спине.

– Сын, а теперь, будь добр, оставь нас, – велит глава Золотой Сакуры.

После ухода Лиана его отец заводит весьма напряжённый разговор.

– Ты сам говорил, Рен, что провёл некоторое время подле Императора, пока служил в Гвардии.

– Всё верно.

– Как ты можешь его охарактеризовать?

Неожиданный вопрос. Что толкнуло на него этого всегда сдержанного мужчину?

Я задумываюсь на мгновение, тщательно подбирая слова, и начинаю медленно говорить:

– Это человек незаурядного ума и хитрости. Он привык умело использовать себе на пользу всё и всех, даже своих врагов. Он поразительно силён и благодаря невероятному житейскому опыту мыслит иначе. Не как мы с вами. Он действительно радеет за Империю и её будущее, но… – я делаю паузу, – прошедшие века иссушили его сердце. Вытравили ту искру сострадания и доброты, что делает нас людьми. Что отличает правителя от тирана. Альдавиан может оправдать любые жертвы и любые злодеяния. Логически обосновать вероломство и подлость. Найти разумное объяснение смертям тысяч детей. В его глазах благородная цель всегда оправдывает средства, какими бы жестокими они ни были.

Несколько секунд стоит тишина. Сакура выглядит печальной, пасмурной, как дождливый день. Фэнь Хуа угрюм, но продолжает медленно потягивать чай. Наконец, он нарушает молчание:

– Очень… красочное описание для того, кто не получал формального образования, начав свой путь на окраине Империи…

Никак не комментирую его слова. Многие люди частенько путают интеллект с образованием, а это никак не связанные вещи. Уверен, за прошедшие полтора года в библиотеке Феррона и в Академии я прочитал больше книг, чем многие аристократы за всю жизнь.

– Меня глубоко тревожит чрезмерная жестокость Императора, – продолжает, тем временем, собеседник. – Альдавиан, похоже, крайне тяжело воспринял этот мятеж и теперь пытается отыграться за свой провал на всех, кого считает виновными. Мы думали, что выбрали меньшее из двух зол, подавив восстание, но теперь я в этом сомневаюсь. Исчезают целые кланы, а на их землях, там, где раньше поддерживали порядок адепты, плодятся бандиты и заводятся сомнительные культы. И хорошо, если своей целью они ставят только самообогащение, а не поклонение демонам. Учитывая, что последние уже однажды проникли в столицу, нынешнее смятение среди жителей Империи создаёт для них идеальную почву для вербовки новых последователей.

Киваю, соглашаясь с такой оценкой. Мало уничтожить внутренних врагов, нужно ведь и поддерживать безопасность на опустевших землях, а с этим сейчас у приближённых Император туго. По-другому и быть не может.

– Эти безжалостные чистки уже зарождают новые семена будущих восстаний, – хмуро качает головой отец Лиана. – Каждая несправедливая казнь, каждая разорённая семья становятся почвой для растущего недовольства. Я слышу, как аристократы по углам ропщут. Если так продолжится и дальше, мы рискуем оказаться на пороге нового кризиса ещё до того, как я отправлюсь на тот свет.

– И что вы предлагаете, господин Фэнь? Ведь это понятно даже ребёнку – по-старому больше не будет. Насколько мне известно, мы столкнулись с крупнейшим бунтом за последние три-четыре века, верно? Ситуация будет усугубляться и дальше, пока Император остаётся на троне. А он с ним не расстанется, покуда жив.

– Я пока ничего не предлагаю, – торопливо говорит лидер клана Золотой Сакуры. – Лишь делюсь своими мыслями. И вообще, нет смысла сейчас что-либо обсуждать. Выступать против Альдавиана бессмысленно. Последствия подобного решения у нас всех сейчас прямо перед глазами.

Слишком осторожен. Слишком мнителен. Пока под ним не загорится земля, будет строить планы, но потом уже будет слишком поздно…

Сакура всё это время лишь слушала нашу беседу, неспешно попивая чай, но, видимо, та начала её утомлять. Обратившись к своему потомку, она произносит:

– Будь так любезен, оставь нас на время. Мне нужно лично поговорить с Реном.

Фэнь тут же прерывается, глянув на неё, и кланяется.

– Да, госпожа.

Пока тот уходит, шаркая ногами, я размышляю над его словами. С одной стороны, его недовольство действиями Императора очевидно, но что-либо предпринимать он пока не намерен. Хотя его поддержка Лиана в вопросе с возлюбленной может быть первым крошечным шагом на пути к дальнейшим решительным действиям. Надеюсь, во всяком случае.

– Политика пронизывает всё сверху донизу… – мелодичным голосом тянет Сакура. – Давай лучше поговорим о чём-то более приземлённом, Рен, – она смотрит на меня с интересом. – Например, о тебе и твоих успехах. Ты уже начал осваивать мою технику?