Читать книгу: «Аркан. Книга 6. Огненные стрелы», страница 3

Глава 4. Неожиданные подробности

Над тарвальским лугом, где гуляли свадьбу Арканы, сгустились сумерки. Загорались один за другим фонари меж шатров, мерцал свет костров. Ристалище у самой границы кварталов небольшого ортодоксального городка было ярко освещено шипящими и брызгающими маслом на землю факелами. Четыре бойца сошлись там в поединке – ради собственного удовольствия и на потеху публике…

Децим Аркан Змий ушёл в пируэт, отводя в сторону удар Фиданцы, продолжил почти танцевальное движение, оказываясь за спинами у Рошкотта и Эйхена, замер в верхней стойке – той самой, «ля пост ди фальконе», и, оскалившись, весело выкрикнул:

– Никак вы, черти, не научитесь! Квинта так не работает, соображаете? Господи, по тридцать лет мужчинам, а как дети малые!

Офицеры, тяжело дыша, отсалютовали затупленными турнирными мечами и снова приготовились атаковать своего генерала. Децим явно получал удовольствие: он опустил свой клинок в «позицию дурака» и широко улыбался, глядя змеиными, немигающими тёмными глазами на всех сразу.

– Давайте, музыканты, играйте! Мы тут танцуем, а не воюем! Играйте, играйте! – взмахнул он свободной рукой.

Бродячие артисты, которые вместе с остальной публикой наблюдали за неожиданным представлением, ухватились за музыкальные инструменты, переглянулись – и вдарили зажигательную кесарянку.

Бросился в атаку горячий и яростный Фиданца, следом, с флангов – опытные солдаты Рошкотт и Эйхен. Зазвенела сталь, клинки разве что не искрили, слышались короткие вскрики и тяжёлое дыхание поединщиков. Децим Аркан играл со своими офицерами как кот с мышатами – он легко находил бреши в их обороне и доставал закруглённым концом меча до бедра, плеча, макушки, оставляя болючие, но безопасные для жизни ссадины и синяки. Если запыхавшиеся воины приближались к тому, чтобы зажать своего командира, вождя и кумира у ограждения, – он уходил в перекат или бросался на одного из противников, стремительной серией ударов заставляя того попятиться, и снова оказывался в центре поля, глумясь и подтрунивая над подчинёнными… Скорость и отточенность движений Змия были непревзойдёнными!

– А ну-ка, сынки… – раздался хриплый голос, и на ристалище выбрался Разор, снимая с себя чёрный мундир со знаком красного зверобоя на рукаве. – Давай, твоё высочество, посмотрим, из какого ты теста!

– О-о-о-о! Маэстру, это будет главный бой всего вечера! – обрадовался Децим. – Перед вами – знаменитый кондотьер и последний командир имперских ауксиллариев Разор Кориолан! Давайте, товарищи мои верные, освобождайте ристалище! Вы, конечно, бойцы хоть куда, но настало время и мне хорошенько получить по голове… Фиданца, будь добр, принеси мне южного виски, хорошую порцию! С таким противником на трезвую голову драться – чистое безумие!

– Но госпожа не любит, когда вы одновременно пьёте и дерётесь… – потирая ушибленное плечо, проговорил названный офицер «змеёнышей».

– Значит, я сначала выпью, а потом – подерусь! – заявил Децим, а потом повернулся к Разору. – Давайте договоримся так, маэстру Разор: если первые три касания сделаю я, то вы возглавите полк латной пехоты в моём войске! Скажем – на год!

– А если я, то ты вступишь в Орден зверобоев, твоё высочество! – ухмыльнулся Разор и завязал серо-седые волосы в тугой хвост. – И пойдёшь со мной в залив Устриц – охотиться на морских химер! А? До тех пор пока не убьём всех!

– Ага! – не скрывал искреннего счастья Децим.

Он по примеру седого кондотьера скинул кафтан и, забыв о истребованном у Фиданцы виски, бросился на старого ветерана. Публика завопила от восторга, музыканты, подстроившись под сумасшедший ритм боя, вместо кесарянки завели гномскую быструю тапатеру…

Праздник набирал обороты: народ был настроен гулять до полуночи, чтобы в полдень следующего дня присутствовать на венчании. Столы ломились от еды и напитков, на кострах и у походных плит готовили новые кушанья, меж шатров растянули гирлянды из фонарей и флажков… Циркачи, артисты, поединщики и дрессировщики, менестрели и музыканты развлекали гостей. Шумным обычно выдавался первый день. Ортодоксы так и говорили: «Первый день – для людей, второй – для новобрачных». После венчания традиционно начиналась церемония дарения, когда каждый – добрым ли словом, дорогим ли подарком или другим способом – поздравляет молодых. А после неё новую семью должны были благословить родители и отправить их… Или в опочивальню, или – как соизволит его высочество герцог Аскеронский. Что на уме у молодого Аркана – предсказывать не брался никто, даже сам Деспот.

– А ты знал, что он – Кориолан? – спросил Оливьер у стоявшего рядом легендарного вождя Сверкеров.

Они оба, с объёмными кружками пива в руках, с удовольствием наблюдали поединок титанов: два величайших воина Деспотии – старый и молодой – прямо сейчас сошлись в клинче, и страшный скрежет скрещённых клинков заставлял особо чувствительных зрителей болезненно морщиться. Сверкер тоже морщился, но по другому поводу. Его огорчало, что эти дылды-людишки так небрежно относятся к доброй стали…

– Оливьер! Да мне… Да я… – Ёррин явно пребывал в дурном расположении духа и поэтому хамил. – Я в гробу видал его фамилию, если честно. И твою – тоже. И фамилии Шарля и Луи, и имя Цудечкиса. Если тебе это обидно – можешь пообижаться, даже поплакать, или вызвать меня на ристалище! Только учти: затупленный топор называется «молот», и я с удовольствием размозжу тебе всю голову и некоторые пальцы!

– Меня зовут Башен! – возмутился бывший оптиматский купчина. – А Оливьер – это фамилия!

– Ой, ну и поцелуй меня в задницу, – отмахнулся кхазад. – И ты, и Башен, и кто угодно ещё!

– Какая муха тебя укусила, гноме? – двинул его кулаком в плечо Оливьер, внезапно оказавшийся Башеном.

– Такая муха, что у остроухой Чёрной Птички подарок новобрачным, кажется, лучше, чем у меня! – горько вздохнул Ёррин. – И как мне успеть привезти ещё полтонны золота и где его взять – я понятия не имею! Ещё и наш монсеньёрище чёрт знает куда запропастился!

– Насколько я знаю Буревестника, он или ходит с сияющим видом меж костров и источает благость, подшучивая, похлопывая по плечам и рассказывая всем вокруг, какие они невероятные молодцы и как мы с Божьей помощью и по собственному разумению надерём всем задницы и получим при этом хорошие доходы… – задумался Оливьер. – Или – в чёрной меланхолии сидит где-то под деревом и переживает о том, что не спас детишек Тимьяна. Что у него в башке творится – порой понять очень сложно…

– Надо искать! – кивнул Ёррин. – Или я сяду в выда-перда-ющуюся лужу!

– Буревестника искать? – Оливьер допил пиво и с жалобным выражением лица вытряхнул на траву последние капельки пенного напитка.

– Полтонны золота, Бушель! – посмотрел на него как на идиота гном. – Я тебе о золоте толкую, Башкан! При чём тут наш монсеньёрище?

– Башен! – начал потихоньку свирепеть Оливьер. – Меня зовут Башен!

– Ты поможешь мне найти золото или нет, Бульон? – упёр руки в боки легендарный вождь.

– Я тебе так скажу… – медленно выдохнул воинственный купец. – Вероятность этого крайне мала!

– Ну почему же? Тут где-то у палатки пекарей я видал одного порядочного маэстру – клюв у него жёлтый, а перья – чёрные. Очень правильный мужчина, хоть и птица! Если мы найдём чёрного дрозда – то шансы наши кратно возрастут! Идём, Башмак, со мной, я покажу тебе, как решаются вопросы… – И гном вразвалочку пошёл прочь от ристалища, где вновь кружили друг вокруг друга Разор и Змий.

* * *

Вопреки уверенности своих друзей, Рем Тиберий Аркан не страдал от чёрной меланхолии. И меж костров ходить он тоже закончил. Сейчас скандально известный потомок легендарной семейки крался к шатру своей невесты, пытаясь не привлечь внимания бдительной смарагдской стражи, которую возглавлял Кассий Гальба, ранее бывший претендентом на руку Габриель, а ныне ставший вассалом Арканов.

Рема просто распирало изнутри! Он наконец дочитал до того самого места, ради которого экзарх и вручил ему дневник Мамерка Аркана Пустельги, и теперь Буревестнику срочно требовалось с кем-то поделиться потрясающей в своей невероятности новостью. И лучшей кандидатурой для этого была девушка, которая вот-вот должна стать его женой.

Потому что кто, как не Габи, подарившая жениху чудесную плесень, оценит идею отправиться в качестве свадебного путешествия на поиски следов наследия прежних? Живший двести лет назад предок точно так же, как и его потомки сейчас, столкнулся с Фениксом. И тогда, два века назад, стал искать средство для того, чтобы справиться с эгрегором, который тогда только-только набирал мощь. И – нашёл! Точнее – нашёл путь, след из хлебных крошек, а потом – загремел в тюрьму к Аквила из-за дурного арканского нрава и задиристой натуры… А потом сбежал – прямиком в Доль Наяда, и там уже сумасбродному Мамерку Пустельге не до Феникса стало, там своих проблем целая гора!

И Рему стало не до Феникса – мимо прошёл смарагдский патруль. Нет, засеки они в густой траве Аркана – позубоскалили бы немного, погрозили бы пальцем, да и всё. Мол, ай-яй-яй, какой нетерпеливый жених! И объясняй им потом, что он не за тем, о чём они подумали, аки уж скользил во мраке к шатру невесты…

Переждав, когда воины в шапелях отойдут подальше, Буревестник заработал локтями и коленями и быстро-быстро добрался до белого полога. Тёплый жёлтый свет и негромкие девичьи голоса заставили герцога Аскеронского замереть на самой границе тьмы. Девушки пели хорошо, Рем даже заслушался.

 
– Спустился кто-то с горки невысокой…
Наверно, милый, думаю!
Его дублет из ткани аскеронской
Тревожит душеньку мою!
 

Рем подумал, что с тканями в Деспотии как раз возникли неожиданные проблемы, да и дублеты носит разве что оптиматская знать, то есть – очень плохая партия для честной ортодоксальной девушки… Но песня звучала очень контрастно с буйным весельем мужчин у костров, слушать девушек было весьма приятно! Так и хотелось самому оказаться этим парнем в дублете, и такие мелочи, как дефицит тканей, отходили на второй план.

Скорчившись в зарослях лопуха, Буревестник ждал, пока девушки допоют, дошушукаются и дохихикают и, взяв с собой фонари, покинут шатёр Габриель. Сколько прошло времени – сказать сложно, но народ от костров начал расходиться: тарвальцы и их многочисленные родственники и друзья шли в город, дальние гости – разбредались по шатрам. Скорее всего – дело шло к полуночи. Аркан присматривался к теням в шатре – Габриель расчёсывала волосы. Рем с жутким хрустом суставов распрямился и в два прыжка оказался у стенки шатра.

– Зайчишка! Это я! – громко зашептал он.

Внутри что-то упало, девушка пискнула, но сдержалась, а потом приблизилась к тому месту, где прятался Рем, и прошептала в ответ:

– Дурак дурной, знаешь как я ужасненько напугалась! Ты чего тут? Соскучился?

– Конечно соскучился, спрашиваешь, – откликнулся Рем. – Мы только на обручении рядом постояли, и ты была такая красивая-красивая, а потом тебя взяли и увели! Это ведь сплошное расстройство! А ещё у меня есть страшно важные новости, тебе срочно нужно это узнать! Впускай меня скорей, пока никого нет!

Он чувствовал сильное нервное возбуждение: от близости к тайне – и от близости к Габи, конечно.

– Ну давай, только быстренько! – Полог отдёрнулся, и Аркан нырнул внутрь и зажмурился от жёлтого света, который исходил из изящного переносного фонаря, стоявшего тут же, на невысоком столике у кровати.

– Ой, какой ты грязны-ы-ый! Давай почищу! – Габи тут же взяла власть в свои руки, вооружилась щёткой и принялась уничтожать следы передвижения ползком по сырой траве с одежды жениха. – А ты чего молчишь? Рассказывай: что там за страшно интересные новости?

Рем молчал потому, что смотрел на Габриель широко раскрытыми глазами и чувствовал, как у него начинает гореть лицо: на девушке была одна только летняя ночная сорочка из тончайшего шёлка, примерно до колена. И манящие девичьи изгибы она не только не скрывала, а напротив – подчёркивала! Зайчишка то ли забыла по невинности своей о том, как выглядит, то ли увлеклась работой, энергично орудуя щёткой. Так или иначе – впечатление на будущего мужа она произвела ошеломительное.

– Рем? Ты чего? – Она прекратила отчищать грязь от колен жениха, замерев в позе весьма пикантной и глянув на него снизу вверх.

– Ну-у-у-у… – Он медленно выдохнул, отводя взгляд от выреза ночной сорочки. – Ну… Ну я очень сильно жду, когда мы уже обвенчаемся, вот что!

– Ой-ёй! – Тут девушка всё поняла, отпрыгнула к аккуратно заправленной постели, схватила покрывало и уже почти решила закутаться от подбородка до пяток, а потом топнула босой ножкой и лукаво стрельнула глазами на Рема:

– Ну и смотри! Бе-бе-бе! И терпи! – А потом добавила шёпотом: – До завтра…

И спрятала лицо в ладонях на секунду. А потом села на постель и сказала:

– Рассказывай уже! И садись сюда, скорей. – И поёрзала на простыне.

С тяжким вздохом Аркан достал из кармана кожаную книжечку – дневник Мамерка Тиберия Аркана Пустельги – и взмахнул ею перед своим лицом.

– Вот! Это – записи моего предка. Он искал средство против Феникса, представляешь?! – Постепенно ему удалось перестать так остро реагировать на прелестную Зайчишку и увлечься темой разговора: – Наследие прежних, какой-то то ли клад, то ли хранилище. И он нашёл след! Точнее, был уверен, что нашёл!

– Ого! – Габи ожидала чего угодно, но не этого, точно. – Дай посмотреть!

Рем на одно мгновение пожалел, что затеял этот разговор: определённо, с невестой стоит говорить о любви, восхищаться ею, дарить цветы и комплименты, но… Это ведь была Зайчишка! И сейчас, увидев в её глазах искренний интерес, он почувствовал, как расслабляется душевный спазм: он не ошибся!

– Давай показывай, что там? – Её голос выдавал нетерпение. – Но сначала пообещай, что возьмёшь меня с собой! Я не хочу ждать тебя у окошка и рыдать в платочек!

Её прямолинейность иногда была просто восхитительной!

– Габи, знаешь, как я тебя люблю? – не выдержал Рем. – Знаешь, как я надеялся, что именно это ты и скажешь?

И он быстро-быстро принялся рассказывать о том, что прочёл в дневнике Мамерка Пустельги. Девушка слушала затаив дыхание.

…Пустельга – авантюрист и кладоискатель – стал свидетелем сражения мятежных орра Южных провинций с войсками императора Генриха Моро. Тогда несгибаемая пехота южан, легендарные «серые кафтаны», зажала рыцарскую императорскую конницу в ущелье, а кавалерия южных аристократов отправилась в обход, чтобы занять склоны и обрушить на неприятеля лавину из камней и стрел. И в этот момент явился Феникс, призванный оптиматскими клириками. Его появление напугало лошадей кавалеристов Юга, скакуны понесли… А потом крылатая тварь обрушилась на пикинёров, сокрушая строй, сводя с ума и калеча людей. Воодушевлённые рыцари императора ворвались в пробитую тварью брешь, прорубили себе дорогу к свободе и победе!

Сумасшедших на поле битвы осталось гораздо больше, чем убитых и раненых. Это произвело на Мамерка Аркана неизгладимое и ужасное впечатление, и он решил найти оружие или любое другое действенное средство против такой напасти. Как настоящий ортодокс, он обратился к священным текстам: перерыл библиотеки Кесарии, Тимьяна, Первой Гавани, личные коллекции великих ортодоксальных семей, добрался до Преторианского книгохранилища – и там всё-таки нашёл свидетельства об артефактах и знаниях древних, которые были предназначены для поражения врага, атакующего с небес! К тому же что-то из этих чудесных вещей, по мнению Мамерка, могло сохраниться!

– Ой-ёй! И что мы будем делать?

Габи придвинулась ещё ближе, и Рем не удержался – обнял её, притянул к себе, нашёл губами мягкие горячие губы и…

– Всё-всё-всё! – Она отстранилась и принялась бить его кулачками по груди. Глаза девушки сияли, щёчки разрумянились. – Маэстру жених, не становитесь банальным! Обсуждать спасение мира от летающего чудища с без-пяти-минут-мужем – это самое необычное, что только можно себе представить! А целоваться – это очень здорово, но… Завтра, завтра!

– Скорей бы уже это завтра! – проворчал Аркан, отстраняясь. – Мы обвенчаемся и после того, как закончится церемония дарения, сбежим!

– Как «сбежим»? – удивилась Габи. – Куда? Нет, я согласна, но…

– Так в свадебное путешествие, в Преторию! На Юг! – Рем вскочил и принялся размахивать руками. – Мамерк прямо пишет: искать нужные тексты стоит в Преторианской библиотеке! Тут даже номера фондов и полки указаны! Конечно, времени прошло немало, всякое могло произойти, но южане очень консервативны и историю свою чтут! Да они молятся на своих предков, особенно аристократы! Так с чего бы им не сохранить написанные ими тексты? И Преторию за эти двести лет никто не брал штурмом, бумаги не должны были пропасть… Найдём, обязательно найдём кончик путеводной нити и пойдём дальше!

– И ты так просто бросишь всё это? Герцогство, Орден… – Она пожала плечами. – Как ты себе это представляешь? Нет, я тебя не отговариваю, идея ужасненько замечательная, но…

– Плох лидер, без которого то, что он строил, разрушится, – покачал головой Рем. – Мне есть на кого всё оставить. Разор, Ёррин, Эадор, Оливьер, Скавр и многие-многие другие – талантливые руководители и совершенно точно разделяют моё видение будущего. Нет, мне не страшно оставить Орден и Аскерон – здесь справятся без меня. По крайней мере – какое-то время. Да и к отлучкам моим все привыкли. Мы оставим им записку – прямо в шатре новобрачных, то-то будет хохма!

– Габи, можно я войду? – вдруг раздался от входа в шатёр женский голос.

– Мама? – удивилась девушка, широко открытыми глазами глядя на Аркана. – Ты так поздно?

«Тёща!» – мелькнуло в голове у Буревестника.

– Я войду? – Голос был требовательным.

– Подожди, я приведу себя в порядок! – откликнулась Габи. А потом она зашептала: – Давай лезь под кровать, тут в пологе расстояние между колышками чуть больше, ты пролезешь!

– Что происходит, Габи? Я вхожу!

Когда госпожа Атерна вошла и потёрла глаза, привыкая к свету фонаря, то увидела Габриель, которая сидела на постели, закутавшись в простыню. Лицо юной невесты полыхало румянцем, глаза блестели.

– Доченька, ты не спишь? Ты плакала? Почему у тебя так горит лицо? Бедная моя малышка…

Рем же в это время прятался в лопухах и шарил по карманам, пытаясь понять, где именно внутри шатра оставил дневник Мамерка Аркана.

Глава 5. Второй день

– Ты посмотри на него! – Децим повернулся к Флавиану. – Он просто светится от счастья! Помнишь, брат, каким мы встретили его на Сафате? В крови – своей и чужой, среди убитых и раненых, с иззубренным клинком! Его глаза горели жаждой убийства, он казался воплощением одного из древних богов войны! А теперь? Нет, я не против и желаю счастья и любви братику, но это просто удивительно, что женщина делает с человеком!

Молодые как раз подходили к алтарю – на сей раз вместе, рука об руку, и на лице Буревестника действительно сияла улыбка, и взгляда он не сводил со своей невесты. Габриель Атерна, впрочем, тоже смотрела на будущего мужа с восторгом и говорила ему что-то, и он отвечал… Было видно: если убрать всех важных гостей и всё что угодно вокруг – ничего не изменится, они так и продолжат говорить, и смеяться, и размахивать руками – совсем не так, как приличествует герцогу и герцогине, но вполне допустимо для ортодоксального баннерета и его невесты.

– Конечно, они влюблены и молоды, – задумчиво проговорил Флавиан Аркан. – Но есть у меня подозрение, что эти двое задумали что-то такое… аркановское. Ты просто посмотри на эти счастливые глазки маленького братца! Он так же счастлив был, когда власть на отца повесил, провозгласив его Деспотом!

– И когда придумал на баржах с мрамором сплавиться по Эдари… – кивнул Змий. – Пожалуй, я приведу войска в боевую готовность. Мало ли!

Децим Аркан шагнул в сторону, найдя глазами Бриана дю Грифона, подозвал его к себе и зашептал что-то старому коннетаблю на ухо. Молодые в это время приблизились к Флавиану и к алтарю, сопровождаемые свитой и родичами. Служки уже раздавали свечи, разжигали кадило с ладаном. Все расположились по своим местам, и Флавиан Аркан воздел руку к небесам.

 
– Блаженны люди, чтущие Господа и ходящие путями Его!
Плоды трудов твоих вкушать будешь!
Блажен ты, и благо тебе будет!
 

– сильным, звонким голосом завёл он.

И все гости, что не были знакомы с ортодоксальной манерой вести богослужение – когда в нём участвует каждый из собравшихся, – вздрогнули, когда хор мужских голосов, хриплых, свирепых и радостных, подхватил:

 
– Жена твоя, точно лоза плодовитая, в стенах дома твоего;
Сыновья твои, точно побеги маслины, на трапезе твоей!
 

Флавиан Аркан обратился к молодым с напутственным словом, ещё раз напоминая о мужской доле в поте лица добывать хлеб свой и менять орало на меч, когда потребуется защищать свой дом, семью и святую ортодоксальную веру, и о женской судьбе – быть хранительницей очага, спутницей, помощницей и матерью. Он напоминал о том, что узы брака священны и нерушимы, и их разрыв и предательство супруги приравнивается к клятвопреступлению и карается самим Творцом.

* * *

Чуть в стороне на пригорке стояли маги: здесь собралась почти вся Аскеронская Башня, а ещё – преподавательницы и воспитанницы Каламитского пансиона и многие бежавшие из Кесарии и других разорённых земель волшебники. Окружённые толпой народа, они всё-таки держались особняком, стараясь сохранять некоторую дистанцию. Религиозный энтузиазм ортодоксов и мощная энергетика обряда венчания для них стала суровым испытанием на прочность.

– Они что, вправду никогда не разводятся, эти ортодоксы? – поинтересовался архимаг Альтамира у магистра Стросса. – Вы ведь долго живёте в Аскероне, неужели и вправду всё обстоит таким идиллически-пасторальным образом?

– Обычно между обручением и венчанием проходит много времени, около полугода, и молодые успевают узнать друг друга довольно хорошо. Есть даже некоторые практические рекомендации для этого: например, парню и девушке предлагается вместе побелить стены и потолок в доме или там крышу починить, совершить небольшое путешествие и вместе потратить деньги… Забавно, да? Конечно, нередко помолвки разрушаются… Но что касается брака по ортодоксальному обряду – здесь их церковь признаёт достойными причинами для развода, кажется, только доказанную измену, демонопоклонничество и вероотступничество.

– А если, скажем, муж бьёт жену или жена пристрастится к алкоголю? – не унимался архимаг.

– «Муж бьёт жену»?! – едва сдержал смешок Стросс. – Как думаете, зачем ей нож на поясе? Да она прирежет его ночью, вот и всё! Эти ортодоксальные мистрисс – настоящие бестии! Это не затурканные жёнушки оптиматских мастеровых или вилланов… А что касается алкоголя, так пьяницу, скорее всего, отправят в монастырь без всякого развода, а за детьми мужу помогут присмотреть родственники. Ежели он такой идиот, что у него жена спилась – зачем ему вторая? Вот так они думают.

– Оригинально!

– Не менее оригинально, чем петь нерифмованные тексты… – пробурчал магистр Стросс.

– Чш-ш-ш! – повернулась в их сторону какая-то пожилая тарвальская горожанка. – Допустили магиков на такую важную церемонию, а они языком чешут! Разговаривающим в храме посылаются скорби!

– Так мы не в храме! – попробовал спорить архимаг, но наткнулся на сердитый взгляд почтенной матроны и с некоторым холодком у позвоночника отметил, что её сухонькая, но крепкая рука цепко сжимает рукоять ножа. И поэтому пошёл на попятную: – В конце концов, что есть весь мир, как не Божий храм?

Магистр Стросс с удивлением покосился на архимага:

– Так вы и ортодоксом заделаетесь, мм?

– Я теист! – уголком губ прошептал Альтамира.

Синхронно повернувшиеся в его сторону головы коллег по магическому цеху с ошарашенными выражениями лиц были вполне логичным результатом такого признания.

* * *

– Имеешь ли ты, Рем Тиберий Аркан, намерение доброе и не принуждённое и крепкую мысль взять себе в жёны эту Габриель, которую здесь пред собою видишь? – спросил Флавиан строго.

– Да, имею, – решительно кивнул Аркан.

– Не давал ли обещания иной невесте? – испытующе глянул на него брат.

– Нет у меня никаких других невест, – улыбнулся Рем.

– А ты, Габриель Атерна, имеешь ли намерение доброе и не принуждённое и крепкую мысль взять себе в мужья этого Тиберия, которого здесь пред собою видишь?

– Да, только его и никого больше, и уже очень давно! – в обычной непосредственной манере заявила Габи.

– Не давала ли обещания иному жениху? – Флавиан глядел на почти невестку весело и с явным одобрением.

– Нет, не давала!

– Есть ли здесь кто-то, кто может назвать причину, по которой Тиберий и Габриель не могут стать мужем и женой? – обратился к народу священник.

– Пусть только попробуют, – тихо, но отчётливо проговорил Буревестник, лязгнув мечом в ножнах.

Из толпы вооружённых ортодоксов послышались одобрительные смешки в ответ на его жест.

– Нет? Что ж… – Приняв из рук служек две герцогские короны: большую и поменьше, Флавиан Аркан провозгласил: – Венчаются чада Божии Тиберий и Габриель во имя Господа нашего, Творца миров, Владыки Света и Огня!

И надел короны на головы новобрачных, и под громогласный торжественный гимн повёл их вокруг алтаря.

* * *

Наконец-то они сидели рядом – как и положено мужу и жене, и держали друг друга за руки, и пили, и ели, и ухаживали друг за другом, и вставали всякий раз, когда очередной важный и знаменитый гость подходил к ним – под большой белый навес, чтобы поприветствовать, одарить и поздравить.

Первыми поздравляли родители. По обычаю отец и мать невесты дарили отрез ткани – для пелёнок и постелей будущим внучатам, и тут Атерна расстарался – огромные рулоны с шёлком, прочным сукном, льняными выбеленными полотнищами вносили двадцать или тридцать мужчин. Рем переглядывался с Флоем, и они оба беззвучно смеялись: слишком хорошо им было известно, куда пойдёт это богатство.

– Ты чего? – ткнула его в бок Габи.

– У нас тут новая эскадра, – непонятно ответил молодой муж.

Старый Аркан явился с трёхметровой пикой в руках. Древко её было из чёрного дерева – прочного, как гномская сталь, а наконечник и подток – из драгоценного небесного металла.

– Мечи мой сын добыл себе сам, как и жену… – довольно осклабился Деспот. – По ортодоксальному обычаю родители жениха одаряют новую семью оружием, и потому, сын – вот тебе новое основание для боевого знамени. Оно у тебя хорошее, страшное, как и подобает Аркану. Теперь штандарт в твоих руках станет не только символом, но ещё и грозной силой против врагов Бога и верного Богу народа… А тебе, моя новая дочка, я вручаю этот кинжал – из того же металла. Защищай мужу спину, береги семейный очаг, не давай никому спуску, ты теперь Габриель Атерна-Аркан, и половина из тех, кто услышит об этом, захотят тебя убить, а вторая половина будет готова умереть за тебя. Теперь я – счастливый человек, все мои дети – солидные люди, и я могу спокойно помирать…

– Но-но-но, отец! – шутливо погрозил пальцем Буревестник. – Ты ещё моих внуков будешь учить держаться в седле! Да и вообще – не сметь складывать с себя полномочия Деспота, пока мы, твои сыновья, не выстроим заново нашу Империю!

– Вот как? – Было видно, что Сервию Тиберию Аркану слышать это безумно приятно. – Видели? Видели, какой у меня сын? И что мы скажем ему в ответ? Что скажем?

– С нами Бог! – откликнулись гости и заколотили кулаками, кубками и столовыми приборами. – А мы – с Арканами! Виват, Аркан!

– Виват!

Дарили простое и сложное: мешок отборного ячменя от хуторян, маленького миленького ягнёнка тонкорунной породы – от овцеводов предгорий, вино странного белого цвета – от энтузиастов-виноградарей, музыкальную шкатулку с десятком мелодий внутри – от Каламитского пансионата и щенка горного волкодава – от Энтина Инграма. Купцы дарили свои товары, священники от имени экзарха преподнесли ковчежец с реликвией прежних – странным инструментом, который состоял из металлических клещей, в ручках которых было спрятано множество полезных приспособлений: штопор, шило, ножнички, щипчики… Подарков оказалось много, но кхазады и Чёрные Птицы сумели выделиться!

Эадор в окружении своих воинов-полукровок прошёл мимо столов, уставленных яствами, приблизился к новобрачным и развёл руки в стороны:

– Дорогой друг, дорогая Габриель, ваши высочества… Вот мой подарок, мой – и всех Чёрных Птиц, которые благодаря тебе, Буревестник, обрели свой дом и своё место в мире! – Его слова прозвучали двусмысленно и вместе с тем – очень уместно, потому что в этот самый момент деревья ближайшего леса зашевелились, и как будто сразу половина листьев облетела с них, и туча их устремилась к столу новобрачных. – Дарю тебе новых друзей и союзников, герцог! Это – чёрные дрозды, и они хотят принести тебе вассальную присягу!

Несколько пташек – чёрных с жёлтыми клювами – примостились на разведённых руках эльфа и зачирикали весело и задорно.

– Вы слышали, что поют дрозды? – Альтамира, который также готовился одарить новобрачных, удивлённо обернулся к аскеронским магам. Они собрались тут все, за исключением Сибиллы – эта дама исчезла в неизвестном направлении пару недель назад, и вестей о ней не было. – Они просятся под руку Арканов! Просят зачислить их по почтовой службе и поставить на довольствие, а?

Самым странным было то, что Рем Тиберий Аркан, кажется, не удивился и даже вроде как понял, о чём щебетали чёрные пташки, сидя на плечах у Эадора Нилэндэйла, эльфийского витязя, прозванного Чёрной Птицей. Он милостиво кивнул и невозмутимо проговорил:

– Что ж… Я как герцог Аскеронский и как командор Ордена зверобоев принимаю клятву пернатого племени. И не замедлю как должно воздать вам: любовью за верность, почестями за доблесть, а за измену – отмщеньем.

Откуда, из какого текста прежних у него всплыла в голове эта чеканная формулировка – сказать было сложно, но Буревестник выдал то, что первое пришло на ум, и дрозды, кажется, остались довольны таким положением вещей. По крайней мере, они принялись прыгать и скакать по столам и культурно подъедать крошки и остатки пищи и при этом не лезли под руку, в тарелки и общие блюда – как и подобает достойным вассалам достойного господина.

Меж тем дошла очередь и до гномов. Делегацией руководил Руада – рыжий, пунктуальный и какой-то растерянный помощник и вечный исполняющий обязанности «легендарного вождя». Он постоянно оглядывался и останавливался, как будто поджидая и пытаясь найти кого-то. Десяток лысых татуированных Сверкеров – один другого шире – следом за Руадой тащили на плечах тяжеленный сундук.

– Доброго и приятного дня, дорогие мородожёны! – с типичным гномским акцентом приветствовал жениха и невесту степенный кхазад и со всем вежеством поклонился. – Тут такое деро, маэстру… У нас есть подарок – триццать пудов зорота! Хорошая штука, а? В хозяйстве пригодится, по-рюбому…