Читать книгу: «Русфея. Прелестное создание», страница 4

Глава 5. Портал в Академию

Бледная лицом, чуть грустная, но вполне себе симпатичная брюнетка, чьи глаза излучают свет сапфира, а роскошные густые волосы безупречными волнами спадают за спиной, – отражается в стоящем передо мной зеркале в полный рост и задумчиво накручивает на палец одну единственную розовую прядь за ухом.

– Мам, я устала закрашивать эту розовую прядь, – обернувшись к ней, говорю я, и она, встав позади меня, сжимает мои плечи своими теплыми материнскими руками, улыбается моему отражению, ласково поправляет волосы.

– И не надо. Сейчас так даже модно. Пусть все думают, что ты любишь немножко экспериментировать с волосами. И любишь розовый цвет.

– Я люблю черный цвет и синий. Розовый терплю, потому что выбора у меня нет. Вот как тебе удается маскировать свой цвет волос так легко? Почему я этого не умею?

Едва мама дотрагивается до своих шоколадных волос, как в тот же миг ее волосы приобретают цвет черной жемчужины, а за ушком от затылка до лопаток низпадает тонкий розовый локон – отличительная черта сирен, нет, не всех, а только тех, что намного превосходят по силе остальных. До мамы розовую прядь имела ее бабушка. Синтия же, ее мать и моя бабушка, этой черты не унаследовала. Зато сильный ген проявился у мамы, а затем и у меня. И самое неприятное – недоразумение это, даже если его покрасить самой стойкой краской, возвращает себе истинный вид уже на пятые сутки после тщательного окрашивания.

– Пожелай. От всего сердца. Может, в этот раз получится? – приободряет мама, чьи волосы, в том числе и розовая прядь, вновь становятся красивого шоколадного оттенка.

Пытаюсь, но ничего не выходит.

– Эх, ладно, покрашу в синий ради разнообразия, – принимая поражение, с легкой досадой изрекаю я и, схватив из множества тюбиков, стоящих в ряд на полке слева от зеркала, нужного цвета краску, плетусь в ванную.

– Не расстраивайся, – долетают в спину слова утешения. – Всё еще впереди. У меня тоже не сразу получалось.

Не получив ответа, мама чуть слышно вздыхает, а затем выходит из моей комнаты.

Привычным движением пальцев быстренько высушив свой хвост и мокрые волосы, спускаюсь к завтраку, преображенная.

– Синий? – хмыкает отец, разглядывая одинокий локон, струящийся синевой по плечу и спускающийся на грудь. Остальные, черные, волосы я собрала наверх в пучок.

– Решила, пусть будет. Для отвода глаз. А через пять дней краска сползет, и розовый цвет вернется. Но ни у кого это подозрений уже вызвать не должно. Ну любит девочка красками баловаться, что тут такого? – пожимаю я плечами, искренне веря, что так оно и будет. – Может, розовый мне так сильно приглянулся, что в конце концов я решила оставить этот цвет и больше не экспериментировать.

Мама улыбается моей смекалке.

– Согласен, – одобрительно кивает отец, – умно придумано.

– Так, семья Карсон, поторапливаемся, – подгоняет нас с завтраком мама, смотря на часы. – Мне нужно на работу.

– Да и мне нужно быть в лаборатории через полчаса, – соглашается с ней отец, вскакивая на ноги. – Но для начала, пойдем, Корделия, у нас с мамой для тебя сюрприз.

– Да-да, – мамины глаза загораются таинственным блеском, словно бы та предвкушает что-то, что непременно вызовет радость и отличное настроение. У нее? Или у меня? Что эти затейники приготовили на этот раз? – Делла, дорогая, выйдем на улицу.

Время от времени оборачиваясь через плечо на загадочные лица родителей, я наконец выхожу на крыльцо и в следующую же секунду застываю с открытым ртом.

– Нравится? – шепчет мама с сияющей улыбкой на лице.

– Она твоя. – Отец весело хлопает меня по плечу, а после подталкивает к красной, совсем новенькой машине.

– Своя собственная машина? Обалдеть! – и я кидаюсь к этой красавице, чтобы мгновением позже оказаться за рулем.

Ощущаю нечто неописуемое, с трепетом касаясь автомобильного салона своими жадными пальчиками.

– Можешь теперь легко добираться из дома в клуб, а из клуба домой. Не придется пешком ночью возвращаться. Хочешь прокатиться по городу – дерзай! Все дороги для тебя открыты.

– Отец! – выскользнув из машины, от переполнявших меня чувств висну на его шее. – Я тебя обожаю! И тебя, мам, я так сильно люблю! Я вас обоих… нет, уже четверых обожаю! – уронив взгляд на живот матери и усмехнувшись, восклицаю я, возбужденная и безмерно счастливая.

– Корделия, ты только не езжай к нему, хорошо? – немного взволнованно произносит мама, когда отец кладет в мои руки ключ-брелок.

И я сразу понимаю, о ком идет речь. Вчера родители обо всем узнали. И ту присланную мне открытку прочитали. Не могли не прочитать. Не могли не узнать, что со мной происходит. Почему я разбита.

– Да, – вмиг придав голосу строгости, говорит отец. – Не смей встречаться с этим Логаном. Твое русалочье нежное сердце пострадает еще сильнее, если сегодняшнее свидание состоится. Будь сильной, Корделия. Не поддавайся.

– Я и не собиралась, – роняю тихо. Приподнятое настроение в момент улетучивается, едва я вспоминаю о бывшем.

– Это всего лишь первая влюбленность, – продолжает отец. —Такое бывает. Она проходит. Если бы эта любовь была настоящей, ты бы знала. Почувствовала бы ЕГО так же, как я чувствую твою мать, – и он привлекает свою любимую женщину за талию, чтобы прижаться к ее спине своей грудью, крепко и с наслаждением стиснуть в своих руках, даря любовь и тепло, спокойствие и чувство безопасности. – Ты поймешь, что ОН тот самый. Ты это чувство ни с чем не спутаешь. Я верно говорю, любимая? – Целует маму в макушку.

– Делла, отец прав. Не спутаешь.

***

"Серьезно? Забвение? Почему именно этот клуб?", – который раз за последний час задаю я мысленно этот вопрос. С той самой минуты, как я наконец нашла в себе смелость прочитать письмо Розалинды, где на одной из многочисленных аккуратных строчек она указала клуб-портал, через который я могу попасть прямиком в Академию.

Всё это время чудо-место было под моим носом. В центре Старого Монреаля. В районе, где живет Кейси. Тут десять минут ходьбы от ее дома. Поразительное совпадение!

Захлопнув дверь машины и поставив ее на сигнализацию на стоянке возле клуба, захожу внутрь заведения. Танцпол пустой, диванчики сверкают белизной, ни души – одним словом, утро.

Пересекаю танцевальную площадку и по левому коридору двигаюсь до развилки. Сейчас налево, припоминаю я инструкцию из письма. И желтая дверь… А вот и она!

"Студент 1348. Расколотая на двое звезда. Академия Одаренных Марианны Карсонфли", – проговариваю я мысленно заученную строчку из письма и одновременно тяну на себя дверь.

Потрясающе! За порогом виден кусочек светлого холла, декоративная лепнина и высокие створчатые двери – тяжелые и деревянные, с металлическими вставками, образующими по центру каждой из створок вьющуюся черную лиану, на концах ветвей которой распустились железные розы, местами выглядывают и нераскрывшиеся бутоны.

Больше не медля ни секунды, делаю уверенный шаг и, дернув до щелчка, закрываю за спиной дверь.

Глава 6. "Теплый" прием

Заметив на одной из дверей табличку с нужными мне витиеватыми буквами, протягиваю руку к ручке, чтобы войти в деканат своего факультета, но неожиданно та сама распахивается, и оттуда выходит статная женщина.

– Простите, а как мне увидеть… – я вовремя одергиваю себя, неуверенная в том, что здесь принято вот так просто требовать аудиенцию с самой королевой, – главного? В смысле мне нужно…

– Да поняла я, ты новая студентка, верно? – остановившись и поспешно оглядев меня, уточняет фея в возрасте. Светлые волосы уложены в высокую безупречную прическу, в руках увесистый том, на ногах лакированные туфли на шпильках.

Я киваю, и женщина продолжает, в нетерпении притопывая ножкой:

– Слушай, я тороплюсь, – и смотрит на сверкающие золотом часы, – у нас сегодня траур, хороним почившего ректора. И по совместительству моего отца. Мне уже нужно быть на восточной части острова…

– О, мне жаль, – немного растерявшись, торопливо вставляю я слова сожаления в ее суетливую речь, но она не придает этому значение, добавляет:

– Но временно исполняющий обязанности ректора, уверена, займется тобой. Сейчас у него как раз наступил перерыв после занятия со второкурсниками. Ты найдешь его на втором этаже в боевом зале номер семь.

Вообще-то, мне бы с королевой встретиться. Ну да и ладно, у ректора и спрошу.

Сумбурно попрощавшись, фея, звеня тонкими каблучками по мрамору, скрывается за углом.

Второй этаж, значит? Что ж, ладно.

Непрестанно оглядываясь по сторонам и с ноткой недоверия рассматривая фигурные каменные стены наподобие статуй полуобнаженных богов, застывших в движении, а также вырезанные глубокие ниши в стенах, высокие замысловатые потолки, эстетичные перила из того же светлого камня, – я все же нахожу искомое и становлюсь перед заветной дверью.

"Боевой зал 7", – гласит золотая надпись на темной двери.

Осмотревшись и в этом крыле, обнаруживаю ее более темной, чем первый этаж. Глаза выхватывают графитового оттенка предметы интерьера, вычурный декор, всё те же расписные узорные потолки. Но не могу не согласиться с тем, что этому месту такая атмосфера под стать. Какие обитатели – таков и антураж. А он здесь готический.

Не теряя больше ни секунды, дергаю на себя дверь и вхожу в помещение, что соразмерно обычному спортивному залу, коих я видела в СВОЕМ мире предостаточно.

Однако в следующий момент происходит то, что никто на моем месте не смог бы предугадать.

Миг – и в воздухе мелькает чья-то рука в броске. Взмах ресниц – и прямо по курсу на меня молниеносно летит острие ножа. От внезапности атаки не сразу успеваю сообразить увернуться. Когда отчетливо понимаю, что не успею в любом случае, решаю дернуться в бок хоть на сантиметр, чтобы последствия были не такими уж серьезными. Потому кончик ножа на полной скорости вонзается в мое плечо, сумка с тяжелым грузом падает на пол.

– А-а-а! – из груди вырывается глухой полухриплый крик. Я, шокированная острой болью, почти невыносимой, сползаю по стенке вниз.

Ну не ожидала я, что будет такой теплый прием! А принять меры в виде демонстрации своих русалочьих способностей на глазах неизвестного – то же, что и подписать себе приговор. Едва ступив на порог Академии, оказаться пойманной точно не входило в мои планы.

– Какого черта?! – с выражением холодной ярости на лице мужчина, метнувший в меня ножом, вмиг оказывается рядом. Судя по скорости, это вампир, самый что ни на есть настоящий. Второй по счету раз встречаю подобный вид в своей жизни. – Зачем было подставляться под удар?! Ты должна была поймать этот чертов нож! Дура!

– Чего? – Я ошарашенно смотрю на него, быстро-быстро хлопая ресницами, стараясь отогнать болевую пелену и остаться в сознании, не уплыть куда-то за грань.

Абсолютно черные глаза. Короткие темные, почти черные волосы. Небольшая челка убрана наверх в аккуратной прическе. Квадратный подбородок. Мощная шея. Широкие плечи. Скала, а не мужчина. Но определенно не в моем вкусе.

И до чего знакомые черты лица! Шрам, тонкой полоской рассекающий левый висок. Знакомые губы, полные и хорошо очерченные. Почти идеальные.

Черт! Это же он! Тот самый вампир, что пил мою кровь два года назад!

– Понятно, у тебя болевой шок. Потерпи, сейчас вытащу нож, – усмирив гнев, раздраженно говорит вампир.

Дыхание мое прерывистое и тяжелое.

Между тем, пытаюсь вспомнить, достаточно ли отцовского раствора я на себя распылила. Не почует ли сидящий напротив меня обладатель сверхобоняния запах моей крови. Перебьют ли его духи моего отца.

Вроде, доза была нужного количества. А значит, всё хорошо. Будем надеяться.

– А! – вскрикнув от повторного приступа резкой боли, я больно закусываю губу.

– Сейчас обезболю. – Вампир отбрасывает окровавленный нож и наклоняется к моей кровоточащей ране.

Я вмиг прихожу в себя. Самосохранение отрезвляет лучше всяких обезболивающих.

– Не надо! – С силой оттолкнув от себя мужчину, резко вскакиваю на ноги. – Не надо меня кусать! Обойдусь! – и здоровой рукой хватаю сумку с пола, кое-как отвязываю привязанную к широкому ремню свою клетчатую красную рубашку и, вновь бросив свой маленький багаж, осторожно вдеваю сначала больную руку, затем вторую.

Скрестив руки на груди, вампир внимательно следит за моими движениями, хмыкает только ему известным мыслям и уже спокойно спрашивает:

– Почему ты не поймала мой нож?

– Откуда мне было знать, что вы увлекаетесь подобными жестокими играми?! – Я зло смотрю на него.

– Так-так, и кто ты такая, раз не знаешь моих правил?

– А вы собственно кто? – выпятив подбородок, поднимаю бровь, глядя на собеседника с вызовом.

Вампир хмурится и, оценивающе пробежавшись по мне сканирующим взглядом, произносит жестко:

– Раз ты меня не знаешь, то резонным будет ТЕБЯ спросить, кто ТЫ такая?

– Студентка этой Академии, полагаю, – с неудовольствием проговариваю я и, морщась от боли, наклоняюсь за сумкой. – У меня письмо о поступлении имеется.

– Покажи, – требует он.

– С какой стати? Оно от королевы. Я не собираюсь делиться содержимым этого письма.

– Просто дай взглянуть на печать.

– Да пожалуйста, – раздраженно и по-прежнему чувствуя пульсирующую ноющую, временами приступообразную, боль в плече, я вытаскиваю из сумки ненавистное письмо с черно-золотым разломанным надвое воском и протягиваю его вампиру.

– Не нужно, я и так вижу, печать настоящая, – с хмурым видом он прижимает два пальца к переносице.

Ну что опять не так?!

Устало вздохнув, убираю письмо обратно.

Черт, как больно! Скорее нужно попасть к королеве, а там и морскую воду влить в рану, чтобы та немедленно зажила. Но для этого, к сожалению, мне придется перевоплотиться в русалку. Просто отлично! Замечательно! Этот день не мог быть еще хуже!

– Интересно, с чего Розалинда решила в разгар учебного семестра дополнить мою группу второкурсников еще одним новым студентом? – задумчиво, скорее говоря с самим собой.

– Второкурсников? – переспрашиваю я, не совсем понимая. Почему второй курс? Почему не первый?

– Ну да, – как само собой разумеющееся. – На твоей печати стояла цифра два. Плюс к этому символ распиленной на двое пятиконечной звезды. Это мой символ. А значит, я твой куратор. Только вот в моей команде не хватало феи, но отчего-то прислали тебя. Ты где раньше училась? Где закончила первый курс?

Что-то у меня голова кругом. Да не знаю я, что ему ответить! Нужно быстро сматывать отсюда. Срочно!

– В Академии Тени? – тем временем предполагает мужчина, встав в ленивую позу.

– Чего? Какой еще Тени?

– Академия такая есть в Даркморе. Посредственная, правда, но лучшая из того, что у нас есть.

– В Даркморе? – широко распахнув глаза от изумления.

Так, похоже, меня с кем-то перепутали.

Вампир с подозрением прищуривает глаза.

– А ты откуда?

– Из Фе-Элей, – не моргнув и глазом, вру я.

Он моментально меняется в лице. Недовольство проступает в его жестких, хищных чертах.

– Шутишь, да?

– Н-нет, – и сделав шаг назад, утыкаюсь лопатками в дверное полотно.

– Не зли меня! От тебя не пахнет! Я пока в состоянии определить запах феи! – Делает шаг ко мне.

Черт! А ведь вторые духи – аромат лаванды – выветрились, пока я добиралась до этой чертовой Академии!

Я сглатываю застрявший в горле едкий ком.

– Мой запах – это тонкий, едва уловимый аромат лаванды. Очень слабый! Поэтому вы и не чувствуете! – чуть громче, чем следовало бы, заявляю я на свой страх и риск, после чего, лихорадочно нащупав ладонью дверную ручку и навалившись спиной на саму дверь, выбегаю из боевого зала.

Дура! Нужно было заранее всё проверить! До встречи с проницательным вампиром!

Ох, лишить бы вас всех обоняния! Всем было бы куда лучше без вашей способности на расстоянии чувствовать всё и вся!

Уже на лестнице в судорожном порыве достаю духи отца, имитирующие запах фей, брызгаю на себя. На шею и волосы.

Всё, можно выдохнуть. Я спасена.

Оглядываюсь назад на всякий случай, чтобы проверить, не идет ли за мной этот… Черт! Я забыла спросить, кто он. А еще узнать, где королева.

В письме сказано, что она сама найдет меня, но, как погляжу, тетя не очень-то торопится встретиться со мной.

Пока в коридорах тихо, ни души, решаю скоротать время на подоконнике огромного арочного окна, что на первом этаже, прямо возле парадных створчатых дверей, упирающихся практически в потолок, и напротив телепортацонной двери, откуда я собственно и явилась.

Еле забравшись на широкий каменный пласт и отбросив на другой конец подоконника свою ношу с плеча, прислоняюсь лбом к стеклу. Разглядываю придворцовый сад. Кое-где из-за деревьев выглядывают верхушки белесых статуй. Интересно, как выглядит сам дворец снаружи? Ну ничего, у меня еще будет время со всем здесь ознакомиться.

Между тем, рана дает о себе знать: при любом малейшем движении меня словно насквозь пронзает ядовитой безжалостной иглой невыразимой боли, а рубашка минут десять назад безнадежно пропиталась моей же собственной кровью. Ткань в клеточку превратилась в темное бордовое пятно.

Весьма обнадеживающее начало учебного года! Как мне здесь выжить, интересно? Как обезопасить себя?

Так, хватит унывать! С этого момента ты, Делла, будешь тщательнее следить за собой. Быть всегда в режиме готовности к бою. Проверять эффективность своих выполненных процедур по устранению: во-первых, своего запаха, во-вторых, отсутствия этого запаха. Накладывать лавандовый шлейф и каждый час принюхиваться к себе, дабы иным и в голову не пришло усомниться, что с тобой что-то не так.

– Так и будешь здесь сидеть? – внезапно раздается над ухом, и я подпрыгиваю на месте. Чертов вампир! Даже засечь приближение невозможно! – Рана кровоточит, ничего не собираешься с этим делать? – с показным безразличием интересуется мой несостоявшийся убийца.

– А вам какая разница? – с обидой бросаю я, повернувшись к нему лицом.

Тот беспардонно втягивает в грудь воздух рядом со мной и удивленно хмыкает.

– Странно.

– Чего странного? Оставьте уже меня в покое. Я жду королеву. В вашем же обществе не нуждаюсь.

– Не дерзи, фея. Ведешь ты себя странно – вот, что странно. Сколько тебе лет?

Вот ему обязательно быть таким жестким? Проявил бы хоть каплю милосердия, так нет же: давай мы добьем бедную девушку, которая и так настрадалась по его вине.

– Девятнадцать. – Выпрямив ноги на подоконнике, устало откидываю голову на холодный камень и прикрываю веки.

Кажется, у меня температура тела поднимается, чувствую, как меня всю медленно неприятными щупальцами охватывает жар. Дышу уже с трудом.

– Я не вижу отличительных признаков твоего возраста, – подмечает он, оперевшись плечом о стену.

– Это каких же? – со слабой усмешкой. – Юношеского сексуального психоза? По-вашему, при виде мужчины я должна тотчас растекаться перед ним лужицей? Или, что еще лучше, повиснуть на его шее и запрыгнуть с ногами, умоляя заняться со мной животным сексом? Боже, как примитивно! – Презрительно закатив глаза, я делаю вдох и закашливаюсь.

– А ну пойдем в медицинский блок. – Мужчина резким движением снимает меня с подоконника и ставит перед собой.

– Эй, нельзя полегче? Я тебе не мешок картошки!

– Идем, – берет меня за руку и тянет в сторону правого крыла, – затянем тебе твою рану. И жар заодно спадет. А-то на тебя уже смотреть страшно.

Как он может быть таким равнодушным? В голосе звучит лишь безмятежное спокойствие. Разве что раздражение, исходящее от него, неприятно задевает нежные струны души. Ни грамма сочувствия. А мне больно, между прочим!

– Вот и не смотри. Уйди, ради бога, уйди. И без тебя тошно. – Я пытаюсь вырвать свою кисть из сильного вампирского захвата.

– Не могу, теперь ты – моя ответственность, – заявляет он твердо и решительно. – Я твой преподаватель по боевому искусству. А еще куратор. Иными словами, лицо, ответственное за твое пребывание здесь, в стенах этой Академии.

– Чего?

Не обращая внимания на мой вопрос, а главное игнорируя мое сопротивление, продолжает недовольствовать:

– Ну и ректор заодно, пока не переложу обязанности на своего дядю, что так не вовремя женился и свалил в медовый месяц. Бывший ректор тоже некстати скончался. И кому за всех отдуваться? Разумеется, мне! Вот и приходится брать ответственность за таких упрямых феечек, как ты! – с нескрываемым неудовольствием.

– Весело у вас тут, – шепчу я, лишенная всяких сил удивляться. Молодой вампир – и уже ректор? Ну что ж, значит, и такое бывает.

На следующем шаге мои ноги подкашиваются, и я начинаю заваливаться в сторону. Ректор, почувствовав это, стремительно подхватывает меня на руки.

– Ну и беда же ты на мою голову!

На миг наши взгляды встречаются. Его – пронзительная черная ночь, и мой – беспокойное синее море. Узнает? Нет?

– Твое лицо, кажется, мне знакомым.

– Ключевое слово – "кажется".

– Не уверен, – с сомнением тянет он, а после, воспользовавшись вампирской скоростью, долетает за одно мгновение в комнату, оснащенную медицинскими приборами.

– Что случилось? – рядом оказываются чужие старческие руки. Боже, сколько лет этой фее?

– Лили, у нее рана на плече от моего ножа.

– А вот говорила я тебе, Андро, не испытывай студентов на прочность! Ни в чем неповинную девочку чуть не покалечил. Давай, положи ее на кушетку. Сейчас залатаем, девочка, и ты поправишься. Ничего не бойся… Ты обезболил? Не вижу твоих клыков на ране. – Старушка озадаченно тихонько щупает мою рану, что-то колет.

В голове вата, веки смыкаются. Чувствую себя усталой, как никогда.

– Она отказалась. Думаю, принципиально. Фея с характером попалась, – усмехнувшись.

– Да еще и фея! Как тебя угораздило, Андро? Тебе своих подопытных мало? Измывайся над своими, моих не трогай.

– Да не знал я, что фея она, ясно? – отвечает немного раздраженно и отходит от меня. Кажется, к окну. В глаза бросается резкий свет, что ореолом окружает мужчину.

– Как это? – Фея выпрямляется и с недоумением переспрашивает: – Ты не почувствовал ее кровь?

– В том-то и дело, что нет! Лили, со мной что-то не так. Такие странности происходят со мной не в первый раз. Помнишь, два года назад я обратился к тебе со своей проблемой? Я ведь так ни черта и не вспомнил с того вечера!

Кажется, они думают, что я в отключке, а, следовательно, их разговор мне не суждено услышать.

– Потише, – предупреждает его целительница, – даже у стен есть уши, не говоря уж о… больной.

– Она уснула? – спохватывается ректор.

– Да, я вколола девушке снотворное с обезболивающим. Но всё же не стоит обсуждать подобные вещи при посторонних.

Жаль разочаровывать, но русалки отлично владеют своим сознанием, и всё слышат даже сквозь дрёму. А вот за обезболивающее спасибо!

– Как думаешь, Лили, что произошло в тот вечер? – после недолгой паузы, он возобновляет разговор.

– Напился ты со своим дружком, вот и все ответы на твои вопросы.

– Да не пью я!

– Ну тогда не знаю, подшутил кто?

– На меня не действует сила других вампиров. Никакая. Ты же знаешь.

Ого! Такое вообще бывает? Я что, первая, кто зачаровал его? Ой, Делла, по-моему, ты попала в неприятности. Причем еще два года назад.

Нет, надо же! Вампир, укусивший меня когда-то, – о боже, еще и поцеловавший! – спустя два года оказывается моим ректором, преподавателем… кем он там еще говорил? Ааа! Мне бы пистолет сейчас в руки – я бы остудилась слегка.

– Может, и у самого сильного вампира бывают промахи, а? Как считаешь?

– Совершенно точно нет. Нет на свете такого вампира, что сравнился бы со мной силой, не говоря уж о том, чтобы кто-то оказался сильнее меня.

Старушка вздыхает.

– Ну извини, амнезию твою я вылечить не могу. Я простой заклинатель жизни. Могу лишь вон, – женщина дотрагивается теплыми пальцами моего открытого плеча, и кожу начинает покалывать, – заклинанием подлатать небольшие раны. Но шрам, увы, останется.

Не останется. Морская вода всё уберет, придав коже первозданный вид. Осталось лишь до нее добраться и уединиться где-нибудь. Желательно в ванне и в присутствии королевы. Я бы не отказалась от ее помощи. Самой мне слегка затруднительно омыть плечо соленой водой.

– Да знаю я, Лили. Просто не понимаю, с чего вдруг я еще и запахи чувствовать перестал.

Да всё с тобой в порядке, парень. Это я – из мира сего. Истинная русалка, что и загипнотизировать горазда, и своей кровью опьянить, и свести с ума. Всему виной новейшая разработка отца, о которой никому не известно. Он у меня первоклассный генетик, врач и преподаватель в Монреальском университете. Что-то химичит у себя в лаборатории – и в итоге, в его золотых руках создается нечто бесподобное и уникальное. Например, парфюм, которым я пользуюсь. Вернее целых два парфюма.

– Всё еще не чувствуешь?

– Да чувствую вроде, но тогда, на какой-то момент лаванду этой девушки я не учуял. Совсем. Точно без запаха она. Как вампир, понимаешь? Вот я и принял ее за…

– Ладно, – пресекает Лили дальнейший разговор, – с минуты на минуту девушка должна очнуться. Поможешь ей добраться до ее комнаты.

– Какая комната, Лили? Она только прибыла.

– В разгар семестра?

– Вот и я удивился. Но это решение королевы, оспаривать его мы не в праве.

– Дай, угадаю, девочка в твою группу попала? – посмеивается вдруг.

– Смотрю, проницательности тебе не занимать, – язвит Андро.

Проигнорировав его слова, Лили проводит по моей руке своей худой и чуть шершавой.

– Знаешь, ты всё же комнату девочке выдели. Прояви заботу. В конце концов, по твоей милости она пострадала.

Вот-вот! Бесчувственный чурбан!

– Лично займись этим вопросом, хорошо? – с нажимом повторяет она.

– Лили, я не настолько бесчеловечен. Мне не чужды человечность и сострадание.

– Я-то это прекрасно знаю, однако покажи это и другим. Хоть изредка снимай свою маску бессердечности.

– Мне и так комфортно, – жестко произносит он.

Ощущаю, как постепенно голова перестает быть тяжелой, становится ясной, и я открываю глаза.

– Ты как?

О, а мы что, умеем сопереживать? Какой заметный прогресс!