Отзывы на книгу «Чрево Парижа», страница 4, 88 отзывов

Очередной роман из цикла «Ругон-Макаров». Мастерство Золя здесь по-прежнему на высоте, как и его умение одним тонким штрихом показать характер персонажа. Но мне была скучна как среда этого романа, так и его персонажи. Даже условно хорошие не вызывают никакого сочувствия. Да, в предыдущих романах цикла были тоже не самые приятные герои, но там хотя-бы масштаб событий был другой: революции, спекуляции с желанием разбогатеть, дно общества. А тут – разборки двух рыночных торговок на тему того, кто из них первая красотка местного общества, сплетни, мелочные дрязги и разборки по пустякам, а еще - вечный страх как бы чего не вышло. В центре сюжета – два брата. Старший, Флоран, долго работал учителем и растил младшего брата, от всего его оберегая. А потом впутался в революционную деятельность и попал на каторгу. А младшенький, Кеню, оставшись без опеки, отнюдь не пропал. Он получил наследство от богатого родственника, выгодно женился на местной красавице Лизе, в девичестве Макар, пользующейся огромной популярностью на рынке. У них родилась маленькая дочь Полина. Семья открыла свою колбасную лавку и живет припеваючи. Именно в этот момент брата находит беглый каторжник Флоран, все это время голодным скитавшийся на парижских улицах. Семья берет его в дом, кормит, одевает, и, чтобы чего не вышло, выдает за родственника Лизы. Флоран все время казался мне странным и даже не правдоподобным персонажем. Совершенно не понятно, чего же он хочет от этой жизни. Ему помогли найти неплохую работу, поселили у себя в доме, даже, что удивило меня, предложили отдать его долю наследства, от которой он сам же и отказался. С неохотой пойдя работать на ненавистную работу, Флоран, тем не менее, согласился отдавать свой заработок первому встречному, да и вообще готов отдать был все любому, кто попросит, мотивируя это тем, что им, мол, нужнее. Какой человек, у которого хватило мозгов сбежать с каторги и не попасться, который прошел столько испытаний, голодал, ходит в обносках, которому никто за время его скитаний по улицам не подал даже сухой корки хлеба, пока он не встретил случайно брата, после того, как чудом смог вернуться в сравнительно благополучное общество, будет раздавать свои средства направо и налево и снова впутываться в сомнительную деятельность. У Флорана была возможность, и даже не одна, завести семью и зажить своим домом, женщины проявляли к нему интерес. Но он снова взялся за старое и закончил козлом отпущения, с чего и начал. Конечно, это не оправдывает мелочной злобы работников рынка, но у этого человека не было никакого чувства самосохранения. Было довольно любопытно, что в те времена полнота считалась признаком благополучия, здоровья, казалась людям привлекательной и даже вызывала зависть, что в книге это даже вылилось в своеобразное противостояние «толстых и тонких».

Уже вторая книга данного автора, мною прочитанная и вторая ему пятёрка за нее) Автор рассказывает нам о жизни рынка Парижа. Мне не всегда нравится скрупулезное описание чего-либо, например той же природы, которым "болеют" многие авторы. Но в данной книге подробное  описание еды часто вызывало у меня сильное слюноотделение)))) Я как будто сама там оказалась и чувствовала все приятные и мерзкие запахи. Везде есть свои лицо и изнанка и автор нам показывает обе эти стороны, но больше, конечно, второ. Главный герой, Флоран -  честный и хороший человек и просто оказался не в том месте и не в то время. И поплатился за это катаргой. Вернувшись спустя 7 лет он просто не узнал свой любимый Париж. Люди ради славы и наживы готовы на любые подлости, даже по отношению к своей семье. И Флоран снова оказался неудел. Книгу советую к прочтению, у автора лёгкий слог и читается на одном дыхании.

Два на миру у меня врага, Два близнеца, неразрывно-слитых: Голод голодных — и сытость сытых! М. Цветаева

Лучше один раз прочитать натуралистический роман, чем сто раз возмутиться! В центре произведения - его величество Рынок, иначе говоря, Утроба, символ праздника жизни, буйства живота. Да здравствует, витальность! Здесь и сейчас! Во имя удовольствия! На фоне гастрономических описаний, подчеркивающих сиюминутность, уникальность этой жизни, за чертой которой - лишь мрак, возникает непреодолимый конфликт, известный человечеству с незапамятных времен - реалист и идеалист, циник и мечтатель, обыватель и небожитель, конформист и революционер. Когда представители этих типов людей сталкиваются, побеждает, как правило, витальность, как явление действительности, твердо стоящее на ногах здесь и сейчас. Объективный мир обрушивается на субъективный и сметает воздушные замки, так как все мифологемы сознания проигрывают перед базовыми потребностями, оказываясь в плену инстинкта. Сложно сказать, чей образ жизни вернее, сложно осудить кого-либо, ибо те самые блаженные, юродивые, "не от мира сего" - камертон привычной жизни, но тот факт, что они не вписываются в рамки ,при чем даже самые, что ни на есть примитивные, как то рамки приличий, и будоражат толпу инаковостью, подписывает им приговор. Некоторые, кто принимает в расчет действительность, готовя творительный акт, где качественно изменят ту самую действительность, выигрывают. Но чаще всего их выигрыш равен проигрышу. Однако все это с точки зрения обывателя, того самого живота, чья мораль требует от него мирного, незамутненного существования, потому остается единственный способ борьбы с нарушителями спокойствия - убрать мозолящий глаз объект с глаз долой. Нельзя однозначно судить ,"что такое хорошо и что такое плохо", творится "Обыкновенная история", не заденет лишь тех, что посредине, способны оценить искусство и запить его простоквашей, не пытаясь столкнуть две параллельных реальности. Таким нарушителем спокойствия, представителем мира "тонких" без кожи, с незащищенной душой является Флоран - революционер-романтик, чей рассудок мутится при лицезрении картин "жизни" - приготовления голубей к встрече с придирчивым желудком гастрономического эстета.

— Каин наверняка был толстым, а Авель — тощим, — сказал Клод. — С тех пор как совершилось первое убийство, прожоры всегда пьют кровь тех, кто не досыта ест… Вот он, вечный пир жизни: начиная с самого слабого и кончая самым сильным, каждый пожирает своего соседа и в свой черед пожирается другим… А следственно, милейший, остерегайтесь толстых.

В животном мире звери забивают слабого по законам отторжения болезни и смерти, направленном на сохранение вида. Те же законы действуют и в мире людей, что желают жить ради самой жизни, не пытаясь уличить мир в существовании оборотной стороны. Флоран же верит в царство Духа, а значит противится всему пошлому, ограниченному, мещанскому, что идет рука об руку с телом, деньгами, вещественным миром, издавая зловоние распада, преходящести, быстротечности бытия, что требовательно взыскивает с короткого мига существования цену, позволяющую индивидууму продлить двигательные и хватательные рефлексы излюбленной оболочки. Ему не быть участником примитивной жизни, где царствует Живот, где низменные радости возводятся в священное, где Рынок заменил церковь, а повар - Бога, где церковь стала служить потребностям обывателей, становясь инстанцией по очищению от грехов "в удобное для вас время, скидки по субботам". Тот, кто выбивается из стада, обычно гибнет. Лишь некоторым суждено выйти на собственную дорогу, дабы обрести там себя, а, вероятно, и суметь отвести от беды стадо. У Флорана есть потенциал сохранить себя, не распасться как личность, не обрюзгнуть и не растолстеть на телесных харчах, запятнав душу жирными маслянистыми разводами с тошнотворным запахом распада.

Флоран с силой захлопнул окно, за которым остался рынок, утопавший во мраке, совершенно голый, еще потный и неряшливый, выпятивший свое вздутое брюхо, извергая нечистоты под звездами.

Ну и сволочи же эти «порядочные» люди!

Роман «Чрево Парижа» ярко показывает нам неистощимые характерные таланты писателя Эмиля Золя. Тут великий прозаик представляет себя во всей красе: очень свойственное ему морализаторство здесь возведено в абсолют. И, как ни странно, я говорю это скорее со знаком плюс, так как Золя непревзойденный мастер создания именно таких образов, к которым читатель невольно проникает симпатией, когда надо, и антипатией, когда того хочется автору. Сюжет книги довольно прост: беглый каторжник, бывший учитель Флоран возвращается в родной его сердцу Париж, где у него остался сводный младший брат Кеню, о котором он заботился, когда тот был ещё ребёнком. Теперь толстячок Кеню обзавёлся семьёй (он женат на полной, красивой, холёной женщине по имени Лиза и имеет маленькую очаровательную дочурку Полину) и собственной колбасной, пользующейся успехом в квартале Центрального рынка. Флоран на протяжении всего повествования будет пытаться ужиться с людьми этого рынка, Чрева Парижа. Потом мягкий по натуре, но убежденный противник тиранической, по его мнению, власти Франции Флоран участвует в кружке заговорщиков-мечтателей, он стоит планы по переустройству жизни и свержения существующего правительства, однако все это он делает в такой безобидной форме, что даже у самого отпетого консерватора рука не поднимется назвать его «бунтовщиком». Золя прекрасно обрисовал в книге как еду, так и людей, обитателей Чрева Парижа. Перед нами предстают очень яркие и колоритные персонажи: очаровательная, но пустая и склочная Нормандка; старая дева мадмуазель Саже, шпионящая за личной жизнью всего квартала; влюблённая парочка Кадина и Майоран, которые по определению самого автора, «всего лишь красивые животные»; болтун Гавар, силящийся выглядеть авторитетным заговорщиком; сам Кеню, ценящий лишь своё спокойствие и устоявшийся быт, и его жена Лиза(девичья фамилия Маккар, ведь роман входит в серию книг о Руггон-Маккарах), которая трепетно любит свой семейный очаги и яро ненавидит все то, что может хоть как-то помешать ей жить в мире с родными людьми. Золя устами своего героя-художника Клода представляет и развивает идею борьбы между толстыми и худыми, и под этими определениями скрывает не вес и размер одежды, а сам склад души. Кто же победит: размеренные, холёные толстые или идейные честные худые? Роман действительно очень «вкусный»: в нем просто до полна ароматных описаний разгрыз яств: сыров, мяса, колбас, рыбы и т.д. Это как в другом романе саги «Дамское счастье» Эмиль Золя мы любовались описаниями груд шелка и сатина, так здесь мы лицезреем горы вкусной еды в умелом описании Золя. Действий как таковых в книге почти нет: кульминация стремительно развивается и заканчивается под самой конец произведения. Но скучно не было: неторопливый, но мастерский слог великого Золя сам по себе есть наслаждение. Кстати, я заметила разительную разницу между началом романа и концом. В начале мы замечаем сладкие и какие-то простоватые мотивы из «Дамского счастья», в под конец - гроза порицания нравов буржуазии, нечто похожее было в «Накипи». Книга понравилась: да, это типичный Золя, такой, каким мы и привыкли его видеть. Возможно, кто-то сможет упрекнуть роман в медленности темпов повествования или чрезмерном морализаторстве, не знаю... Наверно, советовать читать имеем смысл только тем, кто является поклонником творчества Золя, или ценит французскую литературу как таковую.

Ну вот. За плечами третья книга цикла. Вообще название книги у меня почему-то ассоциировалось с бедностью, нищетой, дном человеческого общества. На самом деле эта книга о сытых и вполне себе счастливых людях, которые тем и счастливы, что сыты. Кто-то сыт со своего стола, кто-то сыт объедками с королевского, иные просто объедками и кто что уронил, а другие тем, что выпросили и украли. Словом, речь здесь о Парижском центральном рынке. В плане сюжета, героев, событий, характеров эта книга явно слабее первых двух. Но здесь автор поставил иную задачу – живописно описать этот замысловатый анклав. И читать интересно. Может быть потому, что все мы, являясь аборигенами больших городов и малых, с завидной регулярностью совершаем паломничество на эти самые центральные рынки, и нам интересно сравнить , чем же они похожи, а в чем разнятся. Я даже, читая, обнаружил, что на нашем рынке есть аналогия семейства Меюден. Однажды я искал какую-то рыбу, и женщина-продавец говорит мне – подойдите, мол, к той девушке .Это моя дочь, она учится в университете и приехала на каникулы подработать. С тех пор прошло лет пять. Дочь ее, забыв про университетский диплом, стоит на том же рыбном рынке, ровно как и ее младшая сестра. Красивая женщина, симпатичные девушки. Но ! Но эти глаза! Этот взгляд! Он нам всем знаком. Это не глаза, а рентгеновский аппарат, просвечивающий ваши карманы и кошелек, мгновенно ставящий диагноз вашей платежеспособности.

Я обратил еще внимание на то, что описываемый рынок на порядок богаче тех, которые я видел когда-либо в жизни. В первую очередь по ассортименту. Если я не прав, поправьте меня . В этом разница. А так, все рынки похожи друг на друга. Это словно гигантские муравейники, где все шапочно ( а может и близко) знают друг друга, и не боятся доверить свое место соседу, не боясь, что пропадет что-то. Это место, где своя иерархия , имеющая горизонтальные и вертикальные связи ,действующие как слаженный часовой механизм.

И вдруг в этом муравейнике появляется чужак, а в часовой механизм попадает инородное тело... Не трудно было догадаться, чем все закончится. Если стрекоза попадает в муравейник, ее съедают, а если сухая щепка попадает в башенные часы, ее тут же перемалывают шестерни. Это законы жизни и физики.

Есть в книге персонажи, которых, надо полагать, мы встретим еще в этой серии. Это, видимо, Клод и Полина. А вот встретим ли мы Флориана? Хотелось бы, конечно. С хорошим человеком жаль расставаться. Как в книге, так и в жизни) Вот и все

Немного разочаровал меня в этот раз Эмиль Золя - никаких любовников, убивших мужа, никто не умирает от оспы - а ведь Золя был одним из самых скандальных писателей того времени. На сей раз в центре внимания Центральный парижский рынок середины 19 века, который описывается будто гигантский живой организм – «чрево Парижа», в котором проходит вся жизнь героев: война толстых и худых - на ней строится сюжет романа. Мне постоянно хотелось кушать от всех этих невероятных описаний рыночных деликатесов: колбас, овощей, зелени, выпечки, фруктов и запахов, сопровождающие все это великолепие. Советую читать на сытый желудок. Золя мастер красочных многоэтажных эпитетов, порой целые главы были посвящены лишь описыванию пышной зелени моркови и оттенкам репы.

А еще, лично меня завораживает, то, как автор в мелочах описывает внешность героев, их быт – быт рыночных торговцев, их праздную и сытую жизнь. Описывая же красавиц рынка - его торговок - автор настаивает на животном характере их красоты, он постоянно подчеркивает, что это была, например, жирная белокожая женщина, то есть действительно, тело такое полное и роскошное, как это было в большой моде в империи во Франции. И зачастую Золя откровенно называет своих героев животными. И мы видим, что персонажи в самом деле живут больше реакциями животного, нежели человека. Роман написан очень легким и красочным языком, читать было интересно, но я все же больше люблю скандального Золя.

Мне очень нравится Артур Хейли. Он берет одну организацию, скажем, отель, и препарирует ее. В его романах погружаешься в этот маленький мирок, смотришь на него глазами и тех, кто непосредственно работает там, и тех, для кого она существует. Большая машина превращается в паззл, за которым безумно интересно наблюдать. Как все это относится к Эмиль Золя? Уже в который раз заканчиваю читать его очередную книгу из серии Ругон-Маккаров, и вспоминаю о своем первом опыте так называемого “производственного романа”. Проблема с Хейли, что книг у него не так много, и история заканчивается с каждой книгой. Но Золя… Объятия Золи широки. Он показывает мирок целого класса, а если взять еще просторнее - двадцать книг с взаимосвязанными персонажами, но при этом каждая книга как бриллиант - законченная, утонченная, голову срывающая.

Главный персонаж “Чрева Парижа” не Флоран, случайный житель Рынка, бывший каторжник, изгой, и даже не Лиза, связанная со всем циклом, одна из Маккаров. Нет, главный персонаж - сам Рынок. Новое строение Парижа, блестящий, огромный, пышущий жизнью. Он “размалывает пищу для двухмиллионого Парижа”, но при этом Рынок - это свой особый мирок, городок, с районами, иерархией, обычаями у культурой. Главная пара, вокруг которой крутятся все и вся в повествовании, - красавица Лиза и ее муж Кеню, добропорядочные зажиточные мещане, владеющие колбасной лавкой. Их рутина непоколебима и проста. Даже замужество решилось без всякой романтики и драмы. “Ты хороший работник, я хорошая работница, у нас есть капитал - а не пожениться ли нам и расширить дядушкин бизнес?”. Делай хороший продукт - получай хорошую выручку, - такой девиз у этой пары. Лишь иногда в рутину влезает конкуренция. Главная конкурентка Лизы - красавица Нормандка, работает в рыбном павильоне, и “тягаются” две женщины только лишь, кто красивее приоденется и больше продаст. Но в один прекрасный день появились бедные родственники в колбасной лавке. Флоран, старший брат Кеню, который посвятил всю жизнь своему младшему брату, а потом случайно попал не в то место, не в то время, и был сослан в ссылку. Разумеется, как и полагается добропорядочной жене и невестке, Лиза со скрипом сердца приняла Флорана в свою семью. И тут началась драма… Холодная война с Нормандкой переросла в пекло, Флоран начал увлекаться не совсем добропорядочными хобби, даже был момент, когда и муж взбаламутился под влиянием брата, к счастью всего лишь на один вечер. Но рутина маленькой колбасной пропала. Как хозяйка добротного дома выкрутиться из этого положения? Что будет с Флораном, вечно скитающейся душой, которому противна всем нутром жизнь и Рынок, которые предоставили ему теплое место, деньги, работу, крышу над головой и даже еду?..

Вот такая драма. Но на этом не все. Ведь главный персонаж, как я уже сказала, Рынок. И Эмиль Золя мастерски втягивает нас в его жизнь. Мы встретим художника Клода, который черпает вдохновение в этом мирке, но, к сожалению, как все другие художники, не может закончить своего Великого Творения. Мы прогуляемся по самым затаенным уголкам и подземельям этой машины вместе с Кадиной и Майораном - детьми Рынка, “розовощекие домашние духи этих грязных кварталов”. Почувствуем свежесть огорода и земли, та, что вдали от города, благодаря г-же Франсуа, которая приезжает на рынок только продать свои овощи. Зайдем в пивнушку, где Флоран делится своими эпическими планами с самой разношёрстной группой последователей, включая старого Гавара, который слишком поздно поймет, куда может привести язык и фантазии. И, наконец, гвоздь программы - шоураннер интерактивного ТВ рынка госпожа Саже, вся жизнь которой заключается в том, чтобы знать все и вся, подливать масла в огонь и разбавлять и без того не скучную жизнь обывателей, за что ей и тут, и там перепадают всякие снасти совершенно бесплатно.

Забавный мирок, не правда ли?. Но это только начало. Действие впереди. Но стоит начать, будут спойлеры, поэтому здесь и остановлюсь. Иногда должно было включаться чувство отторжения. К примеру, сцена резки голубей. Или сырная симфония, где описания совсем не придают аппетитности, но желудок все равно урчит. Или даже сами обитатели рынка и их поступки. Но нет. Отторжения нет. Честно говоря, я была полностью согласна с Лизой, а страдания Флорана оказались совершенно бессмысленными. Для меня не новость, что Золя мастер прозы. Но я буду повторять опять и опять… Цвет, запах, звук - нигде больше не встретишь такого погружения в прозу. Он мастерски описывает, удачно окрашивает детали в прозу, что хочется читать и читать и читать.

Дальше...

—— Пометки только для себя.

Le ventre de Paris (The Belly of Paris )

Чрево Парижа - рынок, Лиза Кеню (дочь Антуана Макара), 1856 год. Дата публикации - 1873. Книга 3 (публикация) - 11 (рекомендация). Следующая - Завоевание Плассана (публ.), Радость Жизни (рекомендация. Полина, Лиза, Аристид)

При всем уважении к Золя показалось мне, что в "Чреве Парижа" не только чего-то не хватает, но и что опущено это что-то было сознательно. Как происходит обычно: есть декорации, неприглядные что в бедности своей, что в роскоши, а на их фоне есть то, что Золя собирался изучать и демонстрировать на Ругон-Маккарах, - характеры. И они Золя удаются куда лучше прозрачных и скучноватых, пусть даже прекрасно выписанных метафор. Как в "Проступке аббата Муре" райский сад тянул к себе и завораживал, но правдоподобие? Не, не слышал. Рай есть рай есть рай, что в нем происходит - дураку ясно.

В "Чреве" же происходит вот что. Есть семья колбасников: сытые, лоснящиеся, преуспевающие по рыночным меркам. Есть семья, занимающаяся рыбой: тоже не бедные, тоже лоснящиеся, но не сбитые вместе, скользкие, да и рыбой воняет, а одна сестрица и вообще мидия мидией, запирающаяся в своей комнатке. Есть чувственная и всегда прекрасная торговка фруктами, вот только нравственности и характера ни на грош. Есть дети, торгующие вразнос корешками и цветами: у этих детей бездумные плотские наслаждения, которые вроде и по незнанию, и в то же время животные какие-то. Есть группа сплетниц и мерзавок, чья последняя, самая низкая встреча происходит в подвале, где одновременно смердит сотня разных видов сыров. Есть почти не появляющаяся в романе женщина из овощной лавки: вот она, конечно, и добросердечная, и ни в чем не чрезмерная, и вообще в адское пекло рынка умудряется спускаться и выходить оттуда не обжегшись. Есть ГГ, чужой среди всей этой плоти и еды, он живет на чердачке с зябличком посреди наивных мелочей, оставленных переселенной в подвал глуповатой девицей, а поддается сытому благополучию, когда в его присутствии делают кровяную колбасу. Этим героям не хватает только говорящих фамилий, честное слово. И если бы не ослепительные описания того, чем торгуют все эти Плюшкины и Коробочки, сходство занятий и характеров каждой из групп было бы неуклюжим или даже литературно грубым.

Поклоны рынку и царящему там буйству красок и запахов не отвешивал только ленивый; вот только ничего хорошего из этого буйства не выходит. Сразу понятно, конечно, что революционный пыл Флорана не кончится ничем хорошим. Но окончательно теряешь надежду даже не когда его сманивают на должность при рынке, получать деньги Империи, а когда на чердачке воцаряются такие же сумасшедшие цвета, только не мяса и фруктов, а тканей, знамен будущих революционных секций.

И, к сожалению, все эти пестрые ленты, вспоротые животы поросят, пушок на абрикосах и пахнущие лошадьми камамберы затмевают главное в Ругон-Маккарах - нравы и характеры. Вот чего не хватает. Вполне возможно, что Р-М сознательно были брошены на откуп Центральному рынку, а Золя взял передышку в скальпировании родных персонажей, но... В отпрысках Маккаров этой книги, Лизе Кеню и Клоде Лантье, честно говоря, я не приметила ни особой маккаристости, ни тем более следов тетки Аделаиды (у Лантье, видимо, в других братьев сумасшествие ушло все, в т.ч. то, что Клоду предназначалось). Лиза если чем и поражает, так сытой красотой и мелкобуржуазным благоразумием, Клод бродит по рынку, частью которого не является, и больше наблюдает, чем действует. Флоран выступает для действий вокруг примерно таким же катализатором, как аббат Фожа в "Завоевании Плассана", вот только злонамеренных подводных течений и амбиций у него нет; даже его революционные планы почти такие же мимимишно наивные, как у Сильвера Муре. Но сродниться с Флораном, в отличие от Сильвера, не удается, единственная связь с ГГ возникает, когда читаешь об уроках, который он дает Мюшу, юному ангелообразному матерщиннику, сыну торговки рыбой Нормандки, и когда во время ареста он не забывает о зяблике, которого держал в клетке, и его выпускает. Похожий по эмоциональной напряженности эпизод относится уже к мидии Клэр, у которой, конечно, весьма понятно, что происходит внутри, но как она дверь высаживала в своей комнатушке и потом бегала (они все должны бегать, кажется, иначе накала чувств не передать что ли) - ухх.

При всей недоработанности персонажей женщины и, что по мне так еще круче, дети у Золя куда менее ангелоняшки и куда более живые, чем у Гюго. В смысле, разумеется, никто реализм с романтизмом ставить рядом не будет и сравнивать, но, когда в одной книге живые люди ходят, а в другой живые мужчины танцуют вальс с картонными вырезками в полный рост, а вокруг летают, хлопая ангельскими крылышками и благоухая недавно покинутым раем, детишки, невольно приходится ворчать и бубнить.

Очень интересная история одного рынка. Да, эта история о Париже, политике, в ней раскрываются человеческие качества…. Но вообще она о рынке. Об улочках, которые окружают его и об обществе, которое там собирается. Общество «порядочных людей» и сплетников, которые крутятся в своем закрытом обществе. И вот в это общество попадает Флоран - мечтатель, немного наивный, желающий изменить Париж к лучшему. Эмиль Золя мастерски описывает общество в которое попадает Флоран. Некоторые персонажи комичны, некоторые интересны и глубоки, а некоторые слишком уж реальны, таких встречаешь в жизни довольно часто. То как это рыночное общество действует - еще одна мастерская работа автора. Вся книга в целом это наблюдение за людьми, жизнеописание, анализ их действий. А этих героев правда хочется анализировать. Но и сюжет здесь довольно интересный. Флоран сбежал из ссылки, в которую был отправлен за политические действия, и теперь скрывается у брата в Париже. Очень интересно наблюдать за его первыми попытками влиться в общество и как скука находит на него лишь только он стал «своим». Это великолепное произведение, от которого веет самым лучшим что есть в классической литературе. И при этом, его герои и внутренние проблемы очень близки современности.

Золя превосходен! Это истинный художник слова и прекрасный психолог. Он почти так же хорош, как Бальзак. Почему почти? Потому что Золя самый настоящий натуралист, а Бальзак в душе был романтиком. Последний мог чернить своих героев самыми чёрными красками, и всё таки он любил их, понимал и сострадал им. А Золя препарирует человеческие характеры, как хирург, твёрдой и безжалостной рукой. Ему чужды сантименты. Люди в его исполнении, как букашки под микроскопом, вызывают и любопытство и чувство гадливости одновременно. Иногда жалость, реже симпатию. Зато таких объёмных, сочных, пахучих описаний окружающей действительности я не встречала больше ни у кого и никогда. Сюжет здесь вторичен, да и идеей романа я не особо прониклась, но рынок изображённый автором - это шедевр! За одни только овощные и рыбные ряды, колбасные и фруктовые лавки я готова поставить высший балл. Тут Золя непревзойдённый мастер.