Читать книгу: «Железная лея. Ставшие скверной», страница 2

Глава 2. В которой все пытаются понять, что им делать

Никто не знал, как реагировать на то, что сказала Верховная. С одной стороны, они теперь хотя бы представляли, куда она направится, а с другой было непонятно, зачем она рассказала об этом, не говоря по сути дела ничего больше. Не было бы лучше сделать это через неделю? Почему Ивона была нужна? И почему неприметный мальчик Шии был необходим? Вопросов было множество, но ответы будут только через неделю. Люди были растеряны и не понимали, что им делать.

В наибольшем смятении была Ивона. Единственное, ради чего она шла к подруге Лема, – это лечение Рэна, и до сегодняшнего дня девушка даже не задумывалась над тем, что её ждало дальше. Скорее всего, после восстановления она бы отправилась с ним выполнять задание дяди. Но сейчас это было невозможным, и будущее оказалось написано ещё более грубыми мазками, нежели раньше. Ощущение потерянности усугубилось тем, что ей оказалось не с кем поговорить: Аран с Кариком замкнулись в своём мирке, Рэн всё время был с принцессой, а Лем большую часть времени проводил с пациентом. Оставался ещё Шии, но даже в хорошие дни он не отличался говорливостью, предпочитая короткие ответы.

Ивона чувствовала себя одинокой и опустошённой. Ей было не на кого опереться, и она не знала, что делать с собой. Пойти в библиотеку? Она не хотела читать. Позаниматься Потоком? Её силы и так были на исходе после путешествия.

Девушка осмотрелась – никто не обращал на неё особого внимания. Ещё немного посидев за столом, смотря в никуда и ни о чём не думая, Ивона встала и, вымыв за собой посуду, пошла в комнату. Всё напряжение, ужас, травма внезапно заставили её чувствовать себя лишь пустой оболочкой, и единственное, что она была в состояние сейчас делать, это спать.

Аран, сидевшая рядом с подругой, действительно замкнулась. Ей предоставили выбор, который было невозможно сделать, и большая часть того, что говорила Верховная за обеденным столом, пролетело мимо ушей чтицы. Женщине не хотелось ни с кем говорить и никого слушать. Карик пытался достучаться до сестры, но у неё не было сил на реакцию. Если она не сможет решить, что делать в ближайший месяц, то ей придётся путешествовать без зрения и голоса и дальше. Она не знала, с кем она может обсудить это. Калеб Ангерран вряд ли сможет посоветовать хоть что-нибудь дельное, да и не было в их компании других людей, лишённых двух чувств. Этот вопрос ей придётся решать самой, и никто не сможет ей помочь.

Аран не чувствовала себя такой несчастной и нуждающейся в помощи с тех самых пор, как оказалась в Водопадах. До сих пор она не могла вспомнить, как её нашли. Или же она сама набрела на базу? С каждой секундой женщина всё глубже начинала погружаться в себя, и это ей не нравилось.

Заметил состояние своей сестры и Карик.

Ещё два года назад в его жизни всё было относительно хорошо. Да, он был заброшенным ребёнком, о котором никто не заботился большую часть времени, но его по-своему любили, пусть и уделяли мало внимания и времени. Первое время он не чувствовал себя одиноким, он ощущал лишь горе утраты, одиночество пришло к нему лишь спустя год.

Он был из высшего дворянства, но, в отличие, от своего учителя или сестры, не обладал общительностью и открытостью, потому во время учёбы в университете он не смог завести друзей. Подобное случалось со многими аристократами, так как и простые люди, и аристократы, не приближённые ко двору, опасались высоких семей и старались не общаться с ними, а группы из одного сословия не приветствовались в Альхейре. Это был тот случай, когда попытка создать общество, где все равны, привела к ещё большему одиночеству некоторых учеников.

У него был лишь один друг, который, как и он сам, был одинок, – его звали Таб. Он был скромным мальчиком из очень бедной семьи. Родители Таба умерли, когда он был ещё маленьким, и его воспитывала тётка, любившая его, но являвшаяся единственной кормилицей семьи из восьми человек, включая мальчика и её саму. У неё не было времени и сил, чтобы дарить любовь хоть кому-либо, даже своим детям, а уж Табу и подавно.

Так два одиноких человека и встретились. Они не были лучшими друзьями, но старались поддерживать друг друга, как могли.

У Карика была сестра, были родители, но ни у кого никогда не было времени на него. Сестра всё время была в университете, и даже когда он поступил в него, ничего не изменилось – она предпочитала быть учителем, а не его сестрой, а вся любовь и ласка родителей была истрачена на Алиан. Потому Калин и почувствовал одиночество не сразу. Сначала он был в шоке, потом пытался придумать, как ему выжить и куда бежать, затем, и только когда он смог перебраться через границу с Артией, пришло осознание, что его сестра мертва. В то время он устроился на работу в небольшую таверну, где помогал хозяину тем, что накладывал слова на его повозки. До этого ему никогда не приходилось зарабатывать на жизнь, поэтому он не знал, что хозяин надувает его с оплатой. Карик был наивен и не искушён, что привело к тому, что вскоре он оказался без гроша в кармане и стал жить у хозяина таверны «в долг». Так продолжалось несколько месяцев, пока молодой чтец как-то не услышал, как пьяные мужики обсуждают то, как хорошо Мит облапошил глупца. Сначала Карик даже не понял, что речь идёт про него. Он не желал подозревать человека, который приютил его, но подозрения закрались в его душу, и он решил проверить, так ли это. В то время через город проходил чтец из Академии Артии, в поисках новых учеников, у него-то Калин и спросил про плату. Когда мужчина услышал цену, то долго смеялся над глупостью и простодушием молодого человека, а когда успокоился, то сказал, что за такую сумму даже сенокосец работать не возьмётся. Карик был шокирован – он сам старался не обманывать других людей, поэтому ложь «доброго», как он считал, человека поразила его.

До того, как он добрался до Кирта и повстречался с Шантом, он успел несколько раз обжечься. Именно из-за этого тогда, после осады, он сорвался. И ему до сих пор было за это стыдно.

Когда он нашёл Аран, то не знал, что думать, что делать и как быть. Впервые за долгое время он почувствовал спокойствие. У него снова была сестра. И оттого ему ещё больше хотелось выяснить, что с его родителями. А ещё ему хотелось помочь Рэну. Именно из-за этого он настаивал на том, чтобы отправиться в столицу. Молодой человек видел, что маро умирает, и не доверял Лему, как не верил до конца и своему учителю, а потому надеялся найти помощь в столице, к тому же сам больной попросил его передать послание своей соратнице.

Многие решения и поступки Карика казались нелогичными, а некоторые действительно были таковыми, но на самом деле они все были продиктованы любовью к сестре, уважением к Рэну, страхом снова потерять близкого человека и травмой, которая была получена им в Кирте.

Она была не физическая, а душевная. До этого момента он никогда не убивал, никогда не участвовал в битве и никогда ещё не был так близок к смерти. Молодой человек не говорил об этом, но нога не была его единственным ранением – у него были сломаны рёбра и повреждена печень. Ткани срослись благодаря Потоку, но по-прежнему беспокоили его, что, без сомнения, значительно ухудшало его характер.

Когда Карик привёл сестру к Верховной и смог немного расслабиться, все проблемы со здоровьем, которые у него были до этого, начали ощущаться более остро. А ещё появилась пустота, и заодно и время подумать о том, что происходило, но у него, как и у Ивоны, не было ни душевных, ни физических сил на это. Калин старался участвовать в разговоре, но это у него получалось плохо – он говорил, когда не надо, отвечал невпопад. Он всё больше замыкался и всё чаще чувствовал, что ему было здесь не место. И он не был уверен, что для него было место хоть где-нибудь. Сейчас, выполнив свою миссию и зная, что сестре помогут, он мог спокойно уйти. Но что-то его удерживало здесь. И это была не усталость и не страх снова остаться в одиночестве.

Альхейр, в отличие от Академии Артии, не обладал волшебными стенами, которые несли в себе слова Потока и помогали слышать внутренний зов магам. Карик до сих пор помнил, как, прочитав о необычайной крепостной стене, думал, что если бы у него была такая возможность, то он хотел бы учиться в Школе.

Молодой чтец никогда не знал, чем он хочет заниматься, но это было и не важно: он был наследником, а оттого у него не было особого выбора. Если бы он родился на двадцать-тридцать лет раньше, то смог бы отказаться он наследства в пользу сестры, что пусть и не приветствовалось, но было возможным. К сожалению, он был младшим ребёнком, чья старшая сестра уже выбрала своё будущее, а потому изменить свой путь он не мог.

У Карика и Аран были одни родители, но отношение к детям было разным. Если свою сестру Калин видел хотя бы раз в два-три месяца, то с родителями он общался в основном письмами.

Карик осмотрелся: люди расходились, и пора было и ему с сестрой убирать за собой и идти что-нибудь делать. Ему ничего не хотелось, поэтому он по привычке последних недель обратился к сестре, предоставляя выбор ей:

– Ты чем-нибудь хочешь заняться?

– Нет, – написала она.

– Я тоже.

– Давай приберёмся, а уж там решим.

– Хорошо, – покорно согласился молодой человек, но потом что-то подвигло его сказать:

– Может посмотрим на то, как Верховная занимается? Или она будет против? Как думаешь?

– Спроси у жриц.

– Я не знаю, как, – смутился Карик.

– Просто подойди к ним и спроси.

– Я не знаю, в каких деревьях они живут.

– Подойди к любому. Думаю, они услышат.

– Хорошо, – всё также неуверенно сказал Карик и пошёл к ближайшему дереву.

– Да пребудет с вами Свет Диру.

– Да осветит Она ваш путь. Мы слушаем вас, – раздался бесплотный голос рядом.

– Возможно ли посмотреть, как Верховная занимается?

– Сегодня вам будет лучше отдохнуть, но если вы всё же хотите посмотреть, то Верховная не будет против.

– Спасибо. Вы подскажете, куда мне стоит пройти?

– Конечно. Сообщите, когда будете готовы.

Закончив говорить со жрицей, молодой человек вернулся к своей сестре.

– Ты пойдёшь со мной?

– Нет. Я бы предпочла отдохнуть.

– Тебя отвести?

– Не надо. Жрицы подскажут путь.

– Как скажешь.

Карик тревожно посмотрел на свою сестру – с каждой минутой она становилась всё более задумчивой, и это ему не нравилось. К сожалению, поделать он с этим ничего не мог.

***

К тому моменту, как Карт с Лемом принесли лежанку в зал, Рэн с Латой уже дожидались их.

Маро сидел в углу комнаты, явно готовый вскочить при первой же необходимости. Он был необычайно напряжён, что являлось нехарактерным для него. По крайней мере, Лем раньше этого за ним не замечал. Пока Лем не мог понять, связано ли это с тем, что пациенту стало лучше и это его обычное состояние, с тем, что молодой человек в любой момент ожидал приказа от Верховной, либо же с тем, что ему наоборот становилось хуже. Осмотр всё прояснит.

Ученик Харима был рад тому, что Рэн продолжал быть хорошим пациентом. Это сильно упрощало его работу. Маро давал себя осмотреть, не дёргался и старался дать исчерпывающую информацию.

Осмотр одновременно вселил надежду и обеспокоил врача. С одной стороны, всё заживало хорошо, а с другой у маро было слишком много шрамов и только зарубцевавшихся ран, что усложняло выздоровление пациента. Благодаря помощи Карта Лем знал, что разрывов внутренних органов у Рэна не наблюдалось, но врача всё же настораживало то, что сердце больного, по его собственным словам, останавливалось, когда его ударило током. Учитывая нагрузку, которую оно испытывало в повседневной жизни из-за необыкновенно хорошо развитой мускулатуры, врач опасался того, как это могло повлиять на дальнейшую жизнь защитника принцессы.

Согласно рассказам Леи, обычно маро не было нужды подвергать себя опасности, так как они всё же были хранителями, а не наёмниками. Такие, как Рэн, были превосходными воинами, возможно, лучшими, но даже работа вне дворца редко предполагала открытую конфронтацию. Лем посмотрела на сидевшего перед ним – молодой человек явно отличался от этого описания. Такого количество шрамов он ещё ни разу не видел, более того – сложно было даже предположить, где Рэн мог их получить.

С глубоким вздохом он закончил осмотр:

– Всё заживает хорошо, но вам нужно как можно больше отдыхать. Все упражнения выполняйте только под моим присмотром, только когда я разрешу. Старайтесь пока не поднимать ничего тяжелее кружки с чаем. Если вам будет что-нибудь нужно – говорите жрицам, они всё принесут. Или Лее, она всегда поможет. Без особой нужды не ходите. Если вас будет что-либо беспокоить, то сразу сообщайте мне. Помните, что вам пока нельзя пользоваться своими способностями. Чем лучше вы будете соблюдать режим, тем быстрее восстановитесь.

– Я вас понял.

– У вас есть вопросы?

– Нет. Если будут, то я сразу же обращусь к вам.

– Прекрасно. Вы согласны, чтобы я сообщал о вашем состоянии Лее?

Впервые за время осмотра Рэн замялся, не зная, что сказать. Подумав немного, он ответил:

– Если Верховная будет спрашивать, то конечно. Мы служим ей. Но если в этом не будет необходимости, то я бы не хотел причинять беспокойство.

Лем задумчиво посмотрел на своего пациента, начиная понимать, что предположение о том, что на поведение маро влияло присутствие Ионы, является верным.

– Хорошо – специально докладывать о вашем состоянии я не буду.

– Спасибо.

– Скажу сразу, вероятность того, что она не спросит о вас, чрезвычайно мала. Все те три дня, что вы лежали без сознания, она интересовалась вашим состоянием. Я не сообщал ей ничего, кроме того, что вы идёте на поправку, так как у меня не было вашего согласия, но сейчас, когда вы его дали, то я могу рассказать ей больше. Вы действительно согласны на это?

Рэн удивлённо посмотрел на врача: жизнь маро принадлежала Верховной, и у него не было даже и мысли утаивать что-либо от принцессы. Единственным, что заставило его задуматься, был сам факт, что его спрашивают. Такой выбор ему давали впервые. А просьба не говорить Ионе была продиктована лишь заботой о самой девушке.

– Да, конечно. Вы можете рассказывать Верховной всё, что посчитаете нужным.

– Как скажете, – нахмурившись, сказал Лем.

В этот момент в зал вошла Иона. Она уже успела переодеться и была готова к занятиям.

Взгляд Рэн устремился к принцессе.

Сегодня она была одета в длинное белое платье со светло-зелёной вышивкой, пущенной по всем швам. Несмотря на то, что прошло уже больше десяти лет с тех пор как он проходил обучение, всё его тело, все инстинкты приказывали ему встать подле принцессы и начать выполнять свои обязанности. Маро приходилось заставлять себя сидеть на лежанке.

Лея посмотрела на Рэна, улыбнулась и направилась к нему:

– Как вы себя чувствуете? Как прошёл осмотр?

– Всё прекрасно, – хрипло произнёс молодой человек.

– Вам сказали, из-за чего вы хрипите? Лем? – обратилась к врачу девушка, вспомнив, что маро лучше не говорить.

– Могу предположить, что это из-за ритуала, я не нашёл ничего необычного.

– Понятно. Есть ещё что-то, что мне нужно знать?

– Всё заживает хорошо, но я беспокоюсь о его сердце.

– Что с ним?

– В Кирте Рэна ударило током, из-за чего сердце остановилось на какое-то время. Последствий при здоровом сердце быть не должно, но, учитывая его работу, вероятность того, что лишней нагрузки не будет, достаточно мала.

– Я думала, что активная работа и развитые мышцы должны помогать, – удивилась принцесса.

– Она помогает, но не всегда. Больше мышц – это больше сосудов, которые нужно питать, больше усилий со стороны сердца. Естественно, когда всего в меру, мы почти не замечаем этой разницы, но в случае с маро всё по-другому. Предполагаю, что такой большой вес тела при, на первый взгляд, достаточно стройной фигуре был достигнут с помощью каких-нибудь ритуалов.

– Это так? – спросила Верховная у маро с мар.

– Да, госпожа, – в унисон ответили они.

– Как это может повлиять на их жизнь в дальнейшем?

– Сложно сказать. Маро уникальны, и предположить, что будет с ними в дальнейшем, я просто не решусь. Возможно, что их сила защищает от последствий. Я просто не знаю. Нужно будет следить за состоянием.

– Поняла.

Иона ненадолго задумалась, пытаясь построить фразу так, чтобы маро точно сообщал о своём состоянии Лему, но и не посчитал её приказом. В голову ничего не приходило, поэтому она сказала:

– Рэн, прошу вас, не забывайте говорить об изменении своего состояния Лему.

– Слушаюсь.

Девушка кивнула и отошла, чтобы подготовиться к занятию.

Как только Лея положила небольшую тетрадку, перо и чернильницу на столик, рядом с ней появились жрицы.

– Вы готовы?

– Да.

– Тогда давайте начнём с очищения пространства.

Иона глубоко вдохнула, выдохнула, вышла на середину зала и запела. Воздух наполнился удивительной красоты мелодией, а от принцессы полилась волна чистого света, который начал заполнять всё пространство. Казалось, что сияние поглощает всё вокруг. Когда оно достигло Рэна, то молодой человек почувствовал себя так, словно находится в тёплой воде – невесомый и окружённый теплом. Только, в отличие от воды, эта энергия согревала и изнутри.

Все мысли исчезли, осталось лишь ощущение парения.

Чувство было невероятно приятным, но желания постоянно оставаться в этой энергии не было, что очень удивило Рэна. Это была скорее тихая радость, нежели вспышка чувств, и оттого желания испытывать это состояние снова и снова не было. Именно поэтому, когда Иона закончила петь, сожаления не ощущалось. Всё было так, как ему рассказывали в И-Мар.

Маро улыбнулся своим мыслям и продолжил наблюдать за принцессой.

Внезапно в зале раздался треск. Рэн огляделся и увидел большой камень в дальнем конце зала, на котором появилась трещина. Тут же со стороны принцессы долетело короткое «ой» и она побежала к камню.

– Верховная, старайтесь сдерживать свою силу лучше. Если подобное будет повторяться, то нам просто не хватит заглушителей.

– Простите, я постараюсь. Я бы хотела попробовать починить его, если вы не против.

– Попробуйте, но будьте осторожны – в прошлый раз Вы сломали его ещё сильнее вместо починки.

– Я тренировалась на маленьких камнях, так что надеюсь, что в этот раз у меня получится.

– Я тоже надеюсь, иначе нам нужно будет задействовать следующий.

Принцесса, уже успевшая дойти до заглушителя, села рядом с ним и начала поглаживать его, напевая нечто вроде колыбельной. В ответ на песню камень начал тихонько светиться, словно отзываясь на голос.

Через несколько минут на месте сломанного камня стоял абсолютно целый.

– Вы хорошо справились, но сделали его чуть прочнее, чем прежде. Само по себе это хорошо, но Вы должны помнить, что главная цель Ваших занятий – это научиться контролировать свои способности.

– В следующий раз я не буду использовать столько силы.

– Я надеюсь, что больше камней Вы ломать не будете. Теперь постарайтесь провести очищение ещё раз.

– Подождите, – сказал Лем. – Можно я приведу Ивону?

Иона посмотрела на своего друга – для неё не были секретом те чувства, что молодой врач испытывал к чтице, тем более странно было то, что он за все три дня пребывания в храме ни разу не заговорил с девушкой, хотя бы как врач, если не как влюблённый в неё юноша. Поэтому она была удивлена внезапной активностью с его стороны.

Испросив согласие у своей учительницы, она ответила:

– Конечно. Жрицы сказали, что Карик тоже хотел посмотреть на занятия. Приведёшь и его? Несколько минут отдыха мне не помешают.

– Спасибо! Я быстро.

– Подожди, я забыла спросить: Рэну можно говорить?

– Да, но пока ему, я предполагаю, будет трудно.

– Поняла. Беги, больше не буду задерживать.

Врач кивнул и ушёл в поисках Ивоны с Кариком. В зале остались лишь призрачные жрицы, Лея и Рэн.

Глава 3. Занятие

Внезапно у Ионы появилось свободное время, которое нужно было чем-то занять. Немного подумав, девушка направилась к маро. Когда она подошла к нему, то села на его лежанку, лицом к центру зала, чтобы не смущать молодого человека своим вниманием. Это не помогло – напряжение ощущалось даже больше.

– Рэн, вы – мой маро, но вы также служили моему отцу… – начала говорить она.

– Нет! – резко прервал её маро.

Принцесса с недоумением посмотрела на собеседника – столько эмоций было в его голосе.

– Никто из нас никогда не служил Вашему отцу, – уже более спокойно добавил он.

– Что вы имеете в виду?

– Маро и мар служат лишь Вам.

– Но как же маро моего отца? Я знаю, что Марк и Средний помогли мне сбежать, но неужели и остальные знали об этом?

– Знали. И я… Сказать подобное было бы дерзостью, простите.

– Если вы не скажете, то я не узнаю, что вы хотели мне сказать, и не узнаю, действительно ли это дерзко.

– Верховная…

– Я не хочу, чтобы у нас с вами были недомолвки подобного толка, поэтому прошу вас: говорите.

– Слушаюсь. Я хотел сказать, что мне кажется, что вы и так должны это знать. Вы живёте в этом храме много лет, и жрицы должны были Вам рассказать, что такое маро.

– Кто. Кто такие маро, – мягко поправила его Иона. – И мне этого не рассказывали. В этом храме любят хранить секреты. Верховная должна сама познавать окружающий мир, поэтому большая часть моих знаний рождена самостоятельным поиском сведений и разговорами с другими людьми. По крайней мере, так было первые пять-шесть лет, пока я не набралась опыта. Потом жрицы, наконец-то начали приоткрывать завесу тайны. Всё, что я знаю о маро, я прочитала в книгах. Мои учителя мне ничего не говорили. Но насколько бы ни была хороша книга, слова того, кто является маро, будут давать намного больше. Я буду рада послушать вас.

– Я расскажу то, что нам говорят в И-Мар. Маро служат лишь Верховной. Маро так же, как и Вы, являются служителями Диру. Нашей задачей всегда была защита Верховной и помощь жрицам.

– Но почему же вдруг у императора всегда есть маро?

– Это помогало защищать Верховную.

– Но ведь я первая Верховная за последние сто, а может, и двести лет!

– Вы не первая. К сожалению, Волки намного лучше умеют искать, чем мы. Они добирались до них первыми. Но и рождалось Верховных достаточно мало. Мы знаем о двух до Вас. Тогда мы ещё не знали, что императорская семья убивает детей, чтобы сохранить свою власть. А потом был создан «Дир-ан дарат». Там был создан ритуал, позволяющий подавлять способности Верховной, а также придуман способ уменьшать вероятность её рождения.

– Но как? Разве подобное возможно?

– Оказалось, что возможно.

– Но в чём заключается ритуал?

– За все годы мы так и не смогли получить доступа к сведениям о нём.

– Вы для этого охраняете отца?

– Не только для этого. Нам не нравится политика императора, но если его не станет, то начнётся смута, которая лишь усугубит то, с чем Вам и так предстоит бороться. Иначе мы бы давно избавились от него. Пусть это и противоречит нашему кодексу. Мы – защитники Света Диру, а не убийцы, как многие считают. Мы убиваем только нападающих или тех, кто угрожает Вашей безопасности.

– Я чувствую, что вы что-то недоговариваете, – отметила Иона, когда он замолчал, – а возможно, даже лжёте, но не понимаю, о чём.

– Я… Вы правы, но я не могу… – молодой человек не нашёлся, что сказать.

– Я понимаю, не беспокойтесь, рассказывайте то, что можете, большего я не прошу. Есть ли у вас хоть какие-то догадки о том, что это за ритуал? Вы сказали, что гибель отца принесёт лишь больше бед. Есть ли возможность того, что оно приведёт лишь к усилению ритуала?

– Мы подозреваем, что да.

– Тогда я понимаю. Можете не говорить дальше, я понимаю.

– Спасибо.

– Когда на вас наложили священную клятву?

– Давно.

– Кому вы можете рассказывать?

– Только Лиаму.

– Кто такой Лиам?

– Средний.

– Я не знала его имени, – пробормотала Иона. – Нужно будет поработать над вашей клятвой. Лиам может её снять?

– Нет, – покачал головой Рэн.

– Кто может?

– Я не…

Маро внезапно замер, осознав, что он не помнит этого. Единственное, в чём он был уверен, так это в том, что Лиам не может снять с него клятву.

– Что случилось? У вас что-то болит? – озабоченно спросила Лея.

– Со мной всё в порядке, прошу прощения. Я просто понял, что не могу вспомнить ответа на Ваш вопрос.

Рэн покаянно склонил голову.

– Вы не виноваты в действии своей клятвы, поэтому вам ни к чему чувствовать себя ответственным.

Молодой человек выполнил приказ и встретился со взглядом девушки.

С тех пор, как он увидел принцессу, он впервые заглянул ей в глаза. Их чистый зелёный цвет завораживал. Он знал, что его собственные должны были стать отражением очей Верховной. Они меняли цвет с карего на зелёный, когда он был рядом с ней и когда использовал свой дар.

Принцесса снова отвернулась и начала разглядывать камень-заглушитель напротив.

– Раньше у меня не было возможности разглядеть вас, а у вас, оказывается, красивые карие глаза. Они словно янтарь.

– Что? – шокировано спросил Рэн.

– Вам никто не говорил этого раньше? У вас красивые глаза.

– Вы сказали, что они карие, Верховная.

Принцесса вновь обернулась и посмотрела на него более пристально.

Сегодняшний день определённо был испытанием для маро.

– Да, они карие.

– Они… Они должны быть зелёными.

– У вас обычно зелёные глаза?

– Нет, карие, но рядом с Вами они должны быть зелёными.

– Почему? – девушка наклонила голову к левому плечу.

– Я не знаю, госпожа. Так было всегда.

– Но сейчас они у вас карие.

– Они зелёные, Верховная, – раздался бесплотный голос.

Иона вздрогнула от неожиданности.

– Карими его глаза кажутся только Вам.

– Но почему?

– Зелёными их делает сила Диру, но Ваш взгляд проникает сквозь неё, поэтому Вы видите их истинный цвет. Если Вы приглушите свою силу, то тоже увидите зелень в глазах Вашего маро.

– Правда? Тогда я постараюсь, – сказала девушка с энтузиазмом.

В это время в зале раздался ещё один голос.

– Хватит смущать юношу, Лея, – посмеиваясь, сказал Карт. – Лучше приступай к занятиям. Мы с Лемом принесли сюда лежанку не для того, чтобы ты издевалась над больным.

– Карт! – осуждающе воскликнула Иона.

– Всё-всё, больше не буду тебя дразнить, милая, но к занятиям тебе и правда пора приступать.

– Я жду Лема с Ивоной и Кариком.

– Так вот в чём дело! А я-то гадал, отчего ты со своим маро шушукаешься.

– Карт, прошу вас, будьте осторожнее в своих словах. Кто-нибудь может не так истолковать ваши слова, и это может нанести вред Верховной, – холодно и почти не хрипя произнёс Рэн.

– Каким образом? – недоумённо спросила Иона. – Разве есть что-либо предосудительное в общении Верховной и маро? В конце-то концов, маро и мар всё время со мной. Тем более, что большая часть людей даже не знает о вашем существовании.

Карт внимательно посмотрел на молодого человека. Он, как и Лем, заметил, что поведение воина сильно изменилось с тех пор, как он прибыл в храм. Чтец догадывался, чем это вызвано. Вздохнув, он сказал:

– Ты права, Лея, но и он прав. Люди не смогут спокойно воспринять твои отношения с кем-либо.

– Возможно, но это меня не волнует. Моя задача – выполнять свой долг, а не соответствовать представлениям других людей о том, какой должна быть Верховная. Если я постараюсь быть похожей на образ Верховной, существующий в головах людей, у меня это всё равно не получится, так как у каждого человека он разный.

– Я понимаю, но мне бы хотелось, чтобы ты была готова к тому, что тебя будут осуждать.

– Моя задача – быть Верховной, а не казаться ею.

В голосе Ионы звучала спокойная уверенность.

– Мне кажется, что «Железной лее» нужно другое, – грустно отметил Карт.

– Именно поэтому я и попросила вызвать анара Рабдена в храм. Рэн, Лата и Ивона ему доверяют, поэтому я надеюсь, что он достаточно разумный человек, и я смогу убедить его в том, что мне следует идти своей дорогой.

– Я тоже надеюсь на это, милая, я тоже. Иначе нам будет сложно. Поддержка «Леи» нам бы пригодилась.

– Ты же не знаешь, что я собираюсь делать, – отметила девушка.

– Не знаю, но догадываюсь. И что бы ты ни задумала, поддержка никогда не бывает лишней.

Раздались громкие шаги – Лем вернулся с Ивоной и Кариком.

– Лея, прости, что задержал! Ивона уже собиралась идти спать, но я её поймал на полпути.

Иона рассмеялась, и колокольчики зазвенели в воздухе, успокаивая и обнадёживая всякого, кто их слышал. Племянница Рабдена с удивлением поняла, что больше не чувствует себя вымотанной.

– Мог бы и дать нар Ивоне отдохнуть, Лем, зачем мучить её? – сказала Верховная, отсмеявшись.

– Твои занятия – лучшее средство для снятия усталости.

– Будем надеяться, – не стала спорить она.

Иона встала с лежанки Рэна, осмотрелась и махнула рукой – из стены появились скамейки.

– Садитесь, а я начну.

Все присутствующие беспрекословно послушались.

Принцесса снова вышла на середину зала, закрыла глаза, сосредоточилась и запела. От неё вновь пошла волна чистого света, очищая пространство и наполняя его жизнью. Наконец сила дошла и до наблюдавших.

Лем был прав – Ивоне действительно стало легче. Казалось, все тревоги, вся усталость ушли, оставив лишь спокойствие и тепло. Так хорошо она не чувствовала себя с тех самых пор, как покинула университет. Почему-то она ощутила уверенность в завтрашнем дне и в том, что всё будет хорошо. Даже наедине со своими мыслями она больше не чувствовала тревоги и безнадёжности. Сама не замечая этого, девушка мягко улыбнулась и продолжала это делать даже когда волна ушла.

Карик, желавший посмотреть на то, как занимается Верховная, скорее, чтобы успокоиться и занять себя хоть чем-нибудь, не ожидал ничего необычного. Но, посмотрев на принцессу, понял, что вне зависимости от того, что случится дальше, он приложит все силы, чтобы помочь Лее.

Когда-то давным-давно, когда он был ещё мальчиком, он чувствовал эту силы и это участие.

Ему было не больше пяти лет, когда он серьёзно заболел, а в поместье не было никого, кроме старенькой нянюшки, которая уже давно плохо слышала, да и видела с трудом. Никто не заметил, что Калину плохо, пока ему не стало совсем худо. Простая простуда, которую можно было легко вылечить, переросла в воспаление лёгких, и врач опасался, что мальчик не доживёт до утра, но ночью, когда все уже спали, в комнате Карика появилась девочка. Или девушка. Или женщина. В бреду он так и не смог понять, как она выглядела.

До сих пор он верил, что выжил только благодаря полночному визитёру. И единственное, что он помнил о гостье, – это чувство спокойствия, заботы и любви, что ощутил тогда.

Сейчас, когда он увидел перед собой Верховную, то понял, что это была она. Или хотел верить в это. Именно она заставила почувствовать, что кто-то беспокоится о нём, хочет, чтобы он жил дальше. Возможно, в первый и последний раз в его жизни он знал, что его действительно любят. Пусть сам он и любил сестру и родителей, он также знал, что для Алиан он скорее ученик, чем любимый младший брат, а для родителей – лишь бледная копия талантливой дочери. Да, он наследовал титул и поместье, но родители не стеснялись говорить о том, что предпочли бы, чтобы Аран была наследницей. А рядом с принцессой он чувствовал, что он существует. Что он есть, что он не чьё-то продолжение.