Читать книгу: «Слово», страница 2

Шестикрыльцев

рано к заутрени зазвонили

Когда Игорь миновал чугунные ворота клиники и направлялся к своему автомобилю, на стоянку свернул «Аурус», совершил разворот, а потом резко остановился. Оттуда вышел представительный господин, высокий человек в черном пальто и высокой меховой шапке, какие даже летом носили все сибиряки. Вечерний костюм выглядывал из-под пальто.

Осмомысл приехал в Москву, и это хорошая новость.

– Здравствуйте, Ярослав Владимирович, – приветствовал его Игорь.

Спина у него сама собой выпрямилась. В присутствии такого человека ему хотелось держаться по струнке.

Рукопожатие длилось несколько секунд, потом Осмомысл отпустил руку Игоря.

– Как мило с твоей стороны, зятюшка, что ты меня дождался, – заметил сибиряк. – Ты в майке, а сейчас прохладно, сядем в машину. Хотел бы я найти время для более обстоятельного разговора с тобой, но боюсь, что люди не поймут нашего опоздания. Кстати, тебе пора переодеть свой камуфляж.

Не без труда Игорь натянул на себя парадную сорочку и костюм, который хранился у него в багажнике.

– Что со Святославом? – спрашивает Игоря тесть.

– Гипертонический криз. Он всю ночь не спал

– Неужели ничего сделать нельзя?

– Не бойся, тестюшка, прорвемся. У нас с тобой сейчас партийное задание насчет одного генерала. А в каком ресторане юбилей, мы сейчас узнаем.

– Мало разве вы повеселились, зятюшка? – начал расспрос Осмомысл.

– Что, в газетах прочитали?

– Там про драки каждый день пишут.

Надо отдать должное, Ярослав Владимирович лишь обозначил свое знание, дальше расспрашивать не стал, деликатничал.

– Как жена? – только осведомился.

– Вьёт гнездо. Была без ума от стекла с бензиновым оттенком, но кажется переросла. А почему спрашиваете?

– Фру мне сегодня звонила, не могла с тобой связаться. Я прислал за ней машину с водителем.

Игорь усмехнулся. Брак у него недавний, а как теперь люди строят семейные отношения, старикам трудно объяснить.

– Я вчера взял ее машину, много ездил, в баке пусто. Фру не захотела ехать на заправку, а позвонила тебе. Она всегда ждет кого-нибудь, чтобы решить проблему.

Он не стал говорить, что звонок ее он специально сбросил, хотел ее поучить.

– А как сам съездил, душа моя. тестюшка? Ты ведь был в Нижнем Новгороде? – Игорь перевел разговор к простым вещам.

– Видел кремль, канатную дорогу. Новая Стрелка чудо как хороша.

Осмомысл рассказывал про то, как осматривал кремль с видом на широкую реку, которая после фильма Тарковского его особенно впечатлила. Они говорили о войне, о том, правильно ли Осмомысл делал, отпустив пленных, взамен обещания больше не воевать против России. Счастливые лица тех ребят были его единственной радостью за все время войны.

Сидя в белом нижегородском кабаке и любуясь белыми диванами и чучелом глухаря, Осмомысл сомневался, такой ли он фанат Европы. Ему была по нраву русская речь и русская кухня. Потом его ждала нижегородская канатная дорога, в одном лице аттракцион и регулярный транспорт «на ту сторону города через Волгу за 12 минут» для местных.

– А как Буй Тур, твой младший братишка? – выспрашивал он про родственников.

– Фирма распалась, теперь он работает на государство.

– А где Давыд и Роман?

– Они в свое время подойдут.

– А Рюрик, Давыд, Роман, наши молодые друзья?

– Они в отъезде, – отвечал Игорь.

– А в чем дело?

– Ну… – признался Игорь. – Вам не понравится. Они не хотят участвовать в военной операции.

– Чем же они хотят заниматься?

– Не знаю точно, но вчера мы купили на паях пивоварню.

Осмомысл хихикнул, а потом от души рассмеялся. Являясь до мозга костей светским человеком – юрист по образованию, Осмомысл знал толк в бизнесе, он и сам тащил на себе несколько комитетов, деятельность которых хотел направить на благо отечества, и поговаривали даже, что у него это получалось.

По дороге Осмомысл рассказывал, что генерал Шестокрыльцев находится под следствием, ему вменяют что-то, связанное с растратой финансов. Разбирательство закончилось, и генерал получил назначение на фронт. Со всем своим штабом.

Так что сейчас ему предстояло повеселиться в последний раз.

Банкет у Шестикрыльцева по случаю дня рождения совместился с празднованием назначения на должность в Генштабе. Не полагаясь на Игоря, Святослав выставил вторую кандидатуру. И она сработала. Рюриковичам грех жаловаться, у них везде имелись сторонники.

Присутствие на банкете Осмомысла означало то, что Святослав был до конца не уверен в лояльности своего протеже, поэтому и послал наблюдателей. Ярослав Владимирович, его добрый друг, потому и звался Осмомыслом, восемь умов, что всех перехитрит. Он порядком понаторел в подковерных играх и сможет разобраться в любой интриге быстрее, чем кто-либо.

В ресторан их допустили после долгих переговоров. В списке гостей Игорь значился с женой, и его расспрашивали, почему он явился один. К счастью, народа собралось много, и его скоро оставили в покое.

В ресторане все было готово для праздника. Там гулял-гудел генерал Шестикрыльцев. Очень он любил пить водку под салат «селедка под шубой». Во всем ресторане царил селедочный дух. Во главе стола сидел румяный генерал, это и был Шестикрыльцев, родом из Мстиславичей-«шестикрыльцев» (разводят соколов). На банкет приехал из Курска.

У него высокая должность и он всегда при деньгах, но оратор из него никудышный. На моменте выступления генерала гости чуть не погибли от стыда. Генеральская речь, как обычно, вышла нудной, но вояка выглядел отлично, позолоченный мундир пришелся ему к лицу. В общем, не юбилей, а цыганская свадьба.

Пользуясь случаем. генерал Шестикрыльцев приветствовал новых гостей. По его словам. Игорь возмужал за то время, что они не виделись.

– Тебе идет мужественность, брат. А разве дивно, братья (мне) старому помолодеть, а младшему постареть? – генерал мастер придумывать тосты.

Игорь ходил вокруг него, как по подиуму. Неужели у стриптизеров научился? Речь шла о работе. Просил его подыскать для него непыльную работенку в штабе. Поближе к канц принадлежностям.

А сам кивает Осмомыслу, которому пора выходить на первый план.

– Знакомьтесь Ингвар Всеволодович, это Осмомысл, мой тесть и партнер по бизнесу, – говорит Игорь.

– Я знаю, кто такой Ярослав Владимирович. Будем знакомы, я Ингвар.– Давай почеломкаемся, выпьем хорошего вина, – предложил.

Обнялись, поцеловались троекратно.

– Я знаю, кто такой Ингвар Всеволодович, – отвечает Осмомысл. – Очень приятно.

И только Игорю явно не по себе. Он не из простых и не из легких. Вот Осмомысл – приятный во всех отношениях мужчина.

– Где я могла вас видеть? – спрашивает приглашенная певица.

– Это вряд ли, мадам. Я только сегодня рейсом из Нижнего Новгорода.

Игорь спешит ему на помощь:

– Окажите честь, тестюшка, – и подает ему бокал вина с подноса, который за ним следом официант несет.

Все люди как люди, и только Игоря собственный официант обслуживает. Он же и бокал забрал.

– Видел, как ты ржал под речью генерала. Неуважительно себя вел.

– Я его слушал. А другие – нет.

– А он говорит, что нет, что ты в телефоне шарил.

– Я его речь конспектировал.

– Да ну?

– Вот текст, – и сразу читать начал, а там и вправду слово-в-слово.

Как же это может быть?

– Это ИИ конспектировал. А я с Ярославной переписывался, – признался Игорь.

– Генерал просил тебя что?

– Он много чего говорил. Я почитаю конспект, а потом вам доложу.

И собирается дальше идти. Он вообще странно себя вел. Подходил к разным людям, болтал с ними, предлагал выпить. А потому у него свой официант, что он сам вина не пьет. А подают ему подкрашенную воду, догадался Осмомысл, вот и дальше стал выспрашивать:

– А чего ты рукава засучил? Драться собрался?

– Нет, в этом прикиде я драться не стану. Это пиджак шелковый. Знаешь, сколько стоит? А насчет рукавов, это лук модный три четверти.

– Раз не дерешься, тогда и рукава не засучивай.

Осмомысл быстро нашел знакомых и присел к ним за столик, но Игорь не спешил принимать приглашение. Он вышел на улицу позвонить, но вот незадача, он забыл телефон в одном из тех мест, где успел побывать. Ему одолжили сигарету. Он курит в обществе серьезных респектабельных людей, все разговаривают и смеются, и только он держится отдельно, сам по себе.

От крепких напитков Игорь воздерживался, всем говорил, что он спортсмен. Но и от белого вина он так пьян, что едва способен передвигаться самостоятельно.

К Игорю подходят какие-то люди, им всем есть, о чем с ним поговорить.

– Игорь… извините, что без отчества.

– Вы меня с кем-то путаете, – машет он руками.

– Вы посмотрите на меня. Пожалуйста.

У парня зеленые глаза, точь-в-точь, как у Игоря, но еще зеленее, они блестят, как перо попугая. Про Игоря так сказал Роман, но первым заметил Давыд, так что это его слова. Никогда не знаешь, какой каприз у Игоря на уме. Зеленый попугал. Сейчас он стоит у стены, ожидая, пока кончится дождь. Еще моросит, а он идет, бросая взгляды вправо и влево. Он не узнает города, здесь должна быть другая улица. Детали он помнил неточно.

К тому же он близорук.

– Меня зовут… Ринат Гельман, мы с вами утром виделись.

Игорь побежал, но разве можно спастись бегством от человека, который у тебя в голове. Перед ним мчались машины с такой скоростью, что стоит сделать шаг вперед, и размажет по асфальту. Он чуть было не сделал этот шаг.

И тут раздался звонок. Игорь взял трубку, не посмотрев, кто это. Не все ли равно.

– Слушай, у меня хорошая новость, – раздался знакомый голос. – На «Озоне» появились часы со святящимися цифрами, всего шесть сотен. Покупаем, да?

Игорь поднял глаза. На светофоре зажегся зеленый свет.

– Решай сама, Фру. Я сейчас немного занят.

Он потерял где-то свой пиджак, и в грязной рубашке не отличим от городских маргиналов, но это только внешне. У него взгляд уверенного в себе человека, и в отличие от бездомного, у него домов много. Он отрицательно мотает головой официанту: не надо водки. Какая-то девица хватает его за руку, но ему не надо шлюхи, у него есть жена. Проклятые репьи продолжают за него цепляться. Таксист что-то хочет ему продать. Ах, нет, он спрашивает, куда ехать. Игорь ищет свою машину. Он твердо помнит, что у него имеется машина, но он слишком пьян, чтобы куда-нибудь ехать.

– Куда вам? – в сотый раз повторяет водитель.

– Найдите, пожалуйста, мой телефон, – просит Игорь, после чего вырубается.

Его забирает брат Всеволод. Кто-то из обслуги ему позвонил, и он вынужден отлучиться с дежурство. Сегодня его смена, и за время его отсутствия всё Кемерово может остаться без сотовой связи. К счастью, этого не происходит.

Даже зная, что Игорь на месте, отыскать его нелегко, и Всеволод раз за разом объезжает на машине ресторан в поисках брата. Что он делает в этом тускло освещенном переулке, вымощенным плиткой? Стоит у подъезда многоквартирном доме, ждет, когда дверь откроется и он сможет зайти.

– Зачем ты здесь, брат?

– Прости, задумался.

Игорь объяснять, что потерял телефон. Его можно поискать, но это бесполезно.

Крестины

напускал десять соколов

на стаю лебедей

Игорь открыл глаза и нашел себя за столом летнего кафе в парке имени Горького. Было очень холодно, вот он и проснулся. Кафе закрыто. Сколько времени неизвестно, пожалуй, уже поздновато. И что примечательно: он не помнил, как здесь оказался.

Выручил Давыд:

– Давай вместе обмозгуем. С чего у нас все началось? Вчера ты спрашивает у меня про священника.

– Зачем он мне понадобился? – Игорь поразился неожиданному повороту.

– Я не помню. Спроси у Буй Тура. Он тоже был с нами.

Всеволод спал в машине. Она была большой и красной, а сидения – белыми кожаными. Шикарный лимузин – подарок тестя на свадьбу.

– Что? Если вы ничего не знаете, с какой стати я должен за вас все помнить?

Тем временем Игорь нашел телефон и узнал, что сейчас четыре утра. Еще в телефоне нашлась фотография маленького мальчугана, совсем голенького.

– А почему не в комбинезончике? – В отличие от бездетных братьев Романа уже обзавелся несколькими дочерями.

– Смотрите, это мой крестник, – сказал Игорь.

– Это мой сын, – гордо сказал Всеволод.

Все сразу стало понятно. Сначала они праздновали рождение маленького ангела, потом пили за здоровье будущего крестника. Потом Игорь куда-то засобирался.

– Куда? – спросил Буй Тур.

– Какая разница, раз ты все равно здесь.

Снова помог Давыд. Что бы без него Игорь делал? Снова уснул.

– Крестины сегодня утром, а мы еще не договорились в церкви.

Игорь смотрел на визитную карточку. Там было написано «Священник Евгений». Надо было ехать.

В церкви шли бдения, никто не спал. У входа на скамеечке сидели два грустных мужика.

– А мне на беседу со священником, – сказал Игорь. – К семи.

– Тогда присаживайся.

И они стали ждать вместе.

Перед таинством крестным полагалось собеседование со священником. Тот не заставил себя долго ждать, сбежал легкой поступью, словно и не было ночного бдения.

– Не возражаете, если я перекушу, – и отпил из бутылки обезжиренного молока.

Вопросы были заданы заранее, и теперь он слушал, как они приготовились. Игорь ответил. Священник испытующе посмотрел на него. Он избегал выносить оценку, предпочитал, чтобы они сами оценили свои знания.

– Кол, – сказал первый крестный.

Выглядел он небедным человеком. Крестного выбирали из благополучных семей и с хорошим достатком.

– Тоже, – сказал второй.

– Два, – с вызовом произнес Игорь.

– А когда крестины? – спросил священник.

– Послезавтра, – ответил грустный мужик.

– Вы почитайте книги, и еще Уфимского. Это изложение Евангелия. Потом позвоните мне, – и священник раздал свои визитки.

У Игоря все было еще хуже. Крестины назначены на сегодня, так что не стоило и учить. Он скачал себе на телефон «Символ веры». «Отче наш» он скачал раньше.

Священник это одобрил. Он оказался человеком добрым.

– Вот у язычника жизнь по совести, не кради, не чревоугодствуй. А христианин должен преодолеть себя. Подняться. Не ответить обидой на обиду. Сдерживаться. А если вы становитесь крестным, то обязательства возрастают. Вы не только за себя ответственны, понимаете? А если я вам дам благословение, то ведь на меня тоже ляжет ноша, я и за вас буду нести…

Помучив их немного, он все-таки дал благословение и поставил подпись в зачетной книжке крестного.

Когда Игорь вернулся к своим, все еще спали, за исключением Романа, которого замучила жажда. Он обошел окрестности в поисках круглосуточного магазина.

– Вот, принес минеральной воды, – и он предложил Игорю.

– «Нарзан»?

Роман сморщил нос.

– Нет, «Архыз». Другой не было.

Игорь осушил половину бутылки.

– Мы вчера так перенервничали.

– Это напоследок. – Игорь дал понять, что больше не отзовется, буде его кто пригласит.

Он взглянул на часы. Все верно, уже скоро шесть. Пора всех будить. Полистав телефон, увидел в нем одиннадцать пропущенных звонков от жены.

– Чего это она звонила?

– Это легко узнать. Позвони ей, – посоветовал подкаблучник Роман.

Легко семейному парню советовать недавно женатому мужчине.

– Нет. Я не знаю, что ей сказать.

– А кто знает? Слышал, Осмомысл в городе? Он тобой интересовался.

– Скажите, что меня нет, – ответил Игорь.

Еще один пропущенный звонок от Давыда. Игорь перезвонил.

– Ты где?

Давыд откликнулся.

– Сижу на скамье с видом на реку. Рядом пристань для кораблей. Где это, не знаю. И да, тут еще голуби.

– Ладно, сейчас тебя заберу.

Давыд устроился в гамаке на пристани парка имени Горького.

– Ты мне звонил вчера утром. Зачем? – спросил Игорь.

– Откуда мне знать?

С тех пор, как умер отец, Игорь и его брат находились на попечении семьи, которая видела в них хранителей традиций. Следуя им, старший выбрал военную профессию. Когда младший занялся бизнесом, это стало предметом пересудов, но после женитьбы Всеволод перестал быть черной овцой, его простили ради жены, прекрасной Ольги Глебовны.

В доме Всеволода перед крестинами не спали. Младенчик заходился криком. У колыбели сидели две женщины, в розовом брючном костюме и изумрудном платье, мать и тетка. На крестины обе красавицы прибыли при полном параде, обе в платочках. Улыбаются, личики чистые, а ведь ночь не спали.

– Чем занимались? – спросил Игорь свою жену Фру.

– Вас ждали.

За свою жизнь Игорю доводилось видеть немало красавиц, но ни одна из них не могла сравниться с Ярославной. Разве только Всеволоду досталась такая же жена-красавица. В любой час дня и ночи Ольга Глебовна выглядит безупречно. Волосы – блестящее черное каре, из-под него – огромные глаза. Она всегда выглядит голодной. Худая и изящная, как Эйфелева башня.

– Как сына назовем? – спрашивает.

– Натан, дающий.

Ее голос слишком пронзительный, слишком громкий, а это немногим нравится. Но этого от нее не требуется, Ольга – не певица, она танцует.

На крестинах Всеволод держится в стороне от жены. Отношения между ними разладились. Видно, муж задался вопросом, какие отношения у Ольги с тем чернявым на работе. Всеволод легковерен, но это не главная проблема в его жизни. Он чертовски вспыльчив. Буй Тур, одним словом.

Игорь настолько вымотан. что ему нет дела до чужих переживаний. Его никто не спрашивает о случившемся, но видеть их понимающие глаза – уже тяжко.

Но сейчас он смотрит на свою жену, прямо в зрачки, а они золотые. Рукой гладит ее кожу, но это всего лишь новый брючный костюм из нежной замши. Она отводит взгляд, у него рубашка испачкана и грязь на скуле. Дыхание тяжелое, отрывистое, словно он с ломовиком телегу вез.

– Ты сегодня бегал, лада? Все, как обычно?

– Сегодня все иначе, – ответил и даже не улыбнулся.

Он искал Буй Тура.

Впереди шел мужчина с коляской, в ней сидел мальчуган в комбинезончике и шапочке.

– Нет, наш без комбинезончика, – смутился крестный.

Всеволода нигде не было. О нем вообще избегали говорить. Родне пришлось смириться, что у них появилось два хулигана. Когда Ефросинья делилась подробностями своей семейной жизни, её сестры замирали от ужаса. Потом Осмомысл сказал дочери, что был бы признателен, если бы эти детали она оставляла при себе, но репутация Игоря оказалась испорченной. Кое-что написал о нем Боян, тоже не очень приятное. Так что теперь Игорь подтверждал то плохое, что о нем говорили.

Прозорливый священник углядел то, что не уловили другие: Игорь сомневался, стоило ли становиться крестным отцом маленькому Натану, потому что сам искал спасительную гавань. А пока волей-неволей он дрейфовал вслед за остальными.

Крещение проходило в храме у богоматери Пирогощи в силу традиции, которой Рюриковичи, в душе язычники, неизменно следовали. Может быть, потому что с иконой Богородицы Пирогощей они встречались по-родственному, а звучащие в церкви слова заставляли их сердца биться сильнее.

Часовня, где происходило крещенье, казалась темной, лишь огоньки свечей разгоняли полумрак. Младенец замолк, чувствуя себя в безопасности. Что-то происходило, но в тени не происходило никакого движения. Пролилась вода, младенец подал голос, таинство свершилось.

Игорю удалось сохранить это воспоминание в относительной целости, из-за воды, которой его захлестнуло, когда он брал из рук священника младенца. Он слышал, как течет вода, перенося святой дух на ребенка, а его руки качали маленького, как колыбель.

Из-за потерянного телефона Игорь разорвал связь со многими знакомыми, но, сказать по совести, не жаждал восстанавливать с ними контакт. Наиболее упорные звонили Фру, и когда она передавала такие разговоры мужу, тот морщился:

– А знаешь, лада, не приглашай к нам старого Бояна, он мне до чёртиков надоел.

Военная выправка, жесткость в переговорах, бескомпромиссные решения – это у Игоря от армии.

– Он уезжает на войну корреспондентом. Приезжал проститься, – и со слезами жена положила трубку, очень ей стало обидно за старого Бояна.

На следующий день Игорь вышел из дома ни свет ни заря, прихватив водолазный костюм и ласты. Брат Рюрик пригласил его ассистировать на соревнованиях дайверов в спорткомплексе МЧС.

– А что Святослав Всеволодович? – смущенно спросил Рюрик.

– Старшой отходит. Он был и остается воином. Только представь себе мертвого воина.

– Славный старик, жаль, когда умрёт. Он заплатил дорогую цену, но получил то, что хотел, – отозвался Рюрик.

– Как и все мы. Получаем и платим, – заметил Игорь. – Не сегодня-завтра мы соберемся на его похоронах, так что логичней посвятить свои дни живым. А потом мне нравится в бассейне. Терракотовая плитка, вода плещется.

Рюрик поморщился. Ему не нравились разговоры о покойниках на соревнованиях, когда остановка дыхания влекла за собой смерть пловца. Такие казусы случались редко, но пренебрегать осторожностью не стоило. Страхующие спортсмены выявляли тех, кто переставал дышать и поднимали их на поверхность, хотя и не были ангелами. Да, ангелов среди них не наблюдалось.

– Ладно, если ты готов, можем приступить.

Вслед за другом Игорь ушел в воду.

Бывший морпех, Рюрик погрузился в спортивный бизнес и теперь судил чемпионаты для любителей-дайверов, которые совершали погружения, устанавливая личные рекорды задержки дыхания. «Все идут на рекорд, и дай им волю, мы не досчитаемся и половины наши. Люди тонут из-за глупости», – сердились судьи.

– Потом к старику поедешь? – спросил Рюрик.

– Жена собиралась, а я не знаю…Пришлось бы надевать костюм с галстуком, а я этого не люблю. Где-нибудь на природе я бы с ним встретился, но старик пешком не выбирается. Как начались военные действия, он и вовсе больницу не покидает, мне говорили, даже в машину не садится.

– Если хочешь, могу составить компанию, – предложил Рюрик.

– Нет. Мне вообще хочется оставить старую жизнь и начать все заново. В прошлом ничего не жаль, – ответил тот.

С порога донеслись слова:

– Не ценишь деньги, потому что они достаются запросто.

Всеволод присоединился к ним на выходе из бассейна. Из братьев он считался не очень симпатичным, но, в целом, нормальным. В ожидании, пока закончится суд (по его вине задерживалась поставка тонера), он отсиживается на даче у Осмомысла. То, что Буй Тур выплывет – без сомнений, с такими родственниками ему грех жаловаться.

Рюрик пожал ему руку. Игорь обнял брата.

В соседнем баре они взяли пива, хотя пить никому не хотелось. По молчаливому согласию они не вспоминали юбилейный вечер Святослава, их бойкот являлся вызовом семейным традициям, предписывавшим, что им делать и где быть. Тщетно они пытались изобрести нечто такое, что могло потрясти родных. Если бы не корреспондент на празднике пива, подловивший непристойный кадр, где присутствовали шестеро братьев, все прошло бы как обычная тусовка.

Прямо из бассейна они отправились на к нотариусу, чтобы подписать документы на покупку частной пивоварни, доставшейся им очень дешево. Владелец, знакомый Мстислава, уходил на фронт и избавлялся от активов.

Всеволод решил передать долю в фирме своей супруге Ольге Глебовне. Сколько же надо выпить, чтобы придумать такой план.

– Она – мое сокровище, Игорь, и знал бы, ты как много я связываю с ней.

Они познакомились в бассейне, где Всеволод занимался дайвингом. Раньше Глебовна ходила к массажисту – у танцоров постоянная проблема с позвоночником, но потом она переключилась на плавание. Все вместе они время от времени встречались в бассейне.

Помимо плавания у Рюрика есть другое хобби, это составление генеалогического древа. Он показывает на телефоне свое древо Рюриковичей. Не то, чтобы для Игоря это важно, но он тоже проявляет интерес. Всеволод – нет, ему такие дела пофигу. Но он сразу реагирует на крик Игоря, протягивает руку к телефону Рюрика, листает фотографии. С какой стати у него фотография Глебовны в купальнике. И кто этот чернявый дрищ рядом с ней? Рюрик быстро пролистывает. Черная тень исчезает, но Глебовна остается.

Все-таки Всеволод заметил.

– Кто-то из ансамбля, – рассеянно говорит он, и лицо какое-то тёмное.

– А что с Овлуром? – Игорь поспешил перевести разговор.

– Боюсь как бы не кинул с тонером. Не оплатил крупную партию. Что с ним стало, непонятно. Мужик вроде проверенный, иначе бы мы с ними дело не имели.

– Тогда придется на месте разбираться, – говорит Игорь.

– Никого не могу послать. Это в зоне прифронтовых действий. Я не могу требовать от сотрудников. Да и штатских туда не пустят, – колеблется Всеволод.

Обсудив состязания дайверов, они стали вспоминать своего родственника Ростислава, совсем молодым погибшего на афганской войне. Точнее, он утонул в реке – то, что он пытался переплыть ее, изнемогая от ран, всё объясняло. Эту подробность сообщил Давыд, большой знаток семейных преданий. Он даже сопровождал на реку Стугну свою двоюродную бабушку, которая молилась о Ростиславе. Сам он так и не решился там искупаться.

Что касается Рюрика, то он до сих пор занимается тем, что спасает людей, тонущих в воде.

Игорь мог считаться образцовым военнослужащим: в 27 лет майор, в 29 – подполковник, в сорок – полковник артиллерии. Не очень высокого роста, но жилистый – с детства как старшему в роду приходилось таскать тяжести. Своему младшему брату Всеволоду он уступал в росте, а тот достиг 175 см, что было обычно для Святославичей.

Из двоюродных братьев только Рюрик был небольшого роста, отчего люди его часто недооценивали, но знакомые по спортивному залу уважали его за силу и упорство. Рюрик являлся тренером ассоциации подводного плавания, как выяснилось сегодня на соревнованиях, из числа главных.

Давыд, средний по старшинству из Ростиславичей, слыл гурманом и знал почти все рестораны и поваров столицы. Также хорошо он разбирался и в компьютерах, мечтая на скопленные деньги открыть ресторан. Его брат Роман занимался всеми проблемами, которые имели отношение к связи, и работал в небоскребе на Триумфальной площади.

Мстислава привел Буй Тур, он и рекомендовал его как специалиста по кибер безопасности. Выяснилось, что он не вполне точен, Мстислав вел жизнь бездельника, просыпаясь только к обеду, и большинство своих проблем решал из дома. О том, что их друг – тренер сборной страны по киберспорту, а так шифровались специалисты по безопасности, Игорь узнал, когда Мстислав на месяц улетел в Сингапур.

Так что неудивительно, что Мстислав и вычислил точное место, где сейчас находился бизнес-партнер Всеволода. Овлур проживал на берегу реки Каялы, к которой стягивали силы половцы. Основной бой готовились дать у реки. Никто не мог назвать точное место – из тактических соображений оно скрывалось. Комментаторы по телевизору указывали всё время разные квадраты.

Мстислав чуть не умер от смеха, когда обсуждал тактику отечественных стратегов.

– Они выбрали подходящее место для прорыва, вот только оно вдали от лесной местности, где мы обычно используем тактику засад и внезапных нападений на врага из укрытий.

Компьютерный игрок, он считался знатоком военной тактики.

– В открытых степях приходится действовать по-другому, иначе нам не выиграть сражения. – Он рассуждал так, словно имел дело с очередной «бродилкой». – Мы окапываемся на открытой местности незащищенным, и противник нас молниеносно атакует.

Такими безрадостными разговорами завершилась их пивная вечеринка. Кто-то пустил слух, что это бежать кросс в состоянии опьянения – опасная затея. Ее участники умирают от разрыва сердца. Так бы и хотел умереть Игорь – на подъеме.

Вместо этого он валял дурака и служил темой шуток.

– Признайся, ты тогда нарочно упал, чтобы всех насмешить? – казалось, Всеволод читал его мысли.

– Чтобы я притворялся пьяным? После того, как я выпил 9 литров пива.

– Какое ты пиво пил? – уточнил Роман.

– Светлое. Темное. Бархатное.

– Ты серьезно? Ты пьешь только светлое Я – темное. Ты выпил мое пиво.

– Да бога ради. Мне было все равно, что пить.

Такой у них обычай – напиваться, разделавшись с делами. Святослав не станет полагаться на судьбу, а пустит по их следу верного Шельбирова, у которого достаточно сноровки, чтобы остаться незамеченным. Ему хватит опыта отличить пьяного от трезвого.

Из тех длинных и невразумительных рассуждениях, которые братья ведут между собой, он выделяет резкие крики Игоря:

«Отвали», – он разговаривает с братьями, будто они простые забулдыги.

«Ты так думаешь?»

«Я всегда говорю то, что думаю».

Игорь, безусловно, тот человек, к указаниям которого прислушиваются, но среди пьяных он чужой, его выдают глаза, совершенно трезво взирающие на мир. Вслед за всеми он включается в дурацкую игру, и тогда четверо тащат пятого за руки и ноги, а шестой снимает видео.

– Выглядит, как полный идиот, – комментирует Святослав, который смотрит это незамысловатое кино.

– Позвольте с вами не согласиться, – возражает Шельбиров, у которого глаз наметан на подобные мелочи: он знает, когда люди расслабляются, а когда держат ухо востро.

Пивная вечеринка не удалась, зато Игорь посвящен в детали скандала. Все говорят, что его уволили из Генштаба. Не в курсе, что Игорь там никогда не служил, просто не получил назначения. Генерал Шестикрыльцев ведет свою игру. К его карману прилипают деньги, а он говорит, что это армия не платит. Поставщики притормозили снабжение: кто – продовольствие, а кто и вовсе закрыл склады до выяснения обстоятельств. Кинутые подрядчики обсуждают, что эффективнее: идти в суд, идти в Генштаб или вспомнить лихие 90-е. Такого объема кидалова рынок не знал даже в самые отмороженные времена.

Деньги от поставок генерал вложил в дорогой автомобиль, осталось еще и на недвижимость.

Пора расходиться. Хотя все и бухие, но идти своими ногами могут. Правда, недалеко дойдут, но в Москве такси хватает.

– А это где мы? – спрашивает Игорь.

Забыл, как к Рюрику заезжали и машину в гараж ставили. Следовательно, они у Рюрика в гараже.

– А это что за фотографии?

– А это наше родословное древо. Изучаю на досуге.

– Я тоже хочу. Можно сфоткаю? – просит Игорь.

Всеволод в расстроенных чувствах, и вместе они смотрят с телефона фотографии. На древе есть и сами братья с женами. Перелистывают, а это другое древо, и там тоже фотографии.

– Кто они, тоже родственники?

– Нет, это Рюрик наших врагов собрал. Это внук Шарукана.

– Ну и слава богу. Устал я что-то от родни, – вздыхает Всеволод.

За этими событиями Игорь совершенно забыл об оперетте «Каприз императрицы».

– Когда они собираются вместе, это ужасно, – жаловалась Фру своей матери.

– Ты бываешь с ними? – спросила та.

– Нет, это мероприятие для мужчин.

– И так было всегда?

– Нет. Он был пташкой в руке моего отца Остромысла. Мне это нравилось. Почему так не могло оставаться?

Игорь только простился с друзьями, когда ему позвонили. Голос секретаря сообщил, что с ним хочет поговорить Осмомысл, и он ответил, чтобы его переключили. Ожидая ответа, он едва не пропустил того момента, когда из стоявшей рядом машины вышел мужчина в костюме, чье худое лицо было худым и смуглым, но все же напоминало лицо прекрасной Ефросиньи.