Читать книгу: «Лунная песнь», страница 4

Глава 3. Шепчущий лес

– Ты и правда решила работать официанткой?

Ложка с жарким в руке Моиса остановилась, так и не попав в рот.

– Да, в Нижних Вестцах и всего два дня в неделю. Это просто подработка, тем более у меня есть опыт. Я приехала в Галентен, имея в кармане всего пару сотен, знаешь ли.

– Не понимаю я тебя, о-терис.

Нэндесиец с тем же выражением лица мог выслушивать рассказ о говорящих грибах или дожде из жаб.

– Но поселение не закрыто на карантин, люди ездят в город и обратно. Лэнс принимает лекарство и не заразен, ты сам не раз об этом говорил. Или я что-то упускаю?

– Я толкую совсем не о заразе.

Я запоздало поняла, что он имел в виду. Представить дочерей или молодых родственниц вождя, подрабатывающих ради карманных денег, было невозможно. Любая работа, кроме ремесла говорящих с духами, для подобного происхождения считалась неприличной. Да и в средствах такие особы не нуждались.

Но что я могла поделать? В самом деле, не просить же у дяди в долг. Еще немного, и у меня не останется на билет до столицы.

– И все же нендэсийцы сильно рискуют, возясь с больными. Пусть ваши лекари и утверждают, что болезнь идет не от людей, некоторые говорящие с духами все равно каким-то образом заболевают, – заметила я, беря свою опустевшую тарелку. – И пока они не примут ваши травы, то остаются опасны. Разве не стоило запретить въезд и выезд из поселения?

– Не мне рассуждать о таких вещах. Это дело ума лекарей и вождей. Но сдается мне, карантин приведет к волнениям и вряд ли кончится хорошим.

Спорить с Моисом было все равно что спорить со скалой. Он смирился с моим присутствием только потому, что я взяла на себя все хлопоты по дому, – помощи от одной изредка приходящей хмурой женщины, которую отправлял Маркений, явно не хватало.

Мы сидели на кухне, которую я хорошенько отмыла и украсила пышным букетом цветов. Изящные бутоны соловьиных глазок напоминали фиолетовых мотыльков, душистый аромат испускали нежные розовые колокольчики, сладко и терпко пахли вытянутые желтые кисточки зарастрелов, пышная пыльца с которых успела окрасить стол. Точно такой же букет стоял в комнате брата, который уже поел моей нехитрой стряпни и крепко спал.

– Ты сам то не боишься заболеть? Мало ли, что может случиться.

Моис тихонько рассмеялся и придвинул кружку крепко заваренного травяного чая, где плавали распаренные красные ягоды.

– Ну скажешь тоже, о-терис. Моя мать переболела до моего рождения, а иммунитет держится поколениями. Почти все из Нэндос здесь такие.

– А как же сын вашего вождя? Неужели и в семье главы клана в те времена болели?

Моис фыркнул и уже расхохотался в голос.

– Чудная девушка, вот как ни посмотри. Никого из его рода не возьмет эта болезнь. В их жилах течет кровь высших духов… что им гниль хейви?

Я вздохнула. Непоколебимая уверенность нэндесийцев в особом происхождении главной семьи клана вызывала недоумение. Интересно, Иллиан всерьез считал себя потомком высших духов?

Моис доел и пошел на улицу. Я убралась на столе, помыла посуду и зевнула, рассеянно прикрывая ладонью рот. Тело просило сна.

Заснуть на старом новом месте прошедшей ночью оказалось трудной задачей, и виной тому был не только храпящий за дверью Моис, который спал прямо на полу в гостиной. Переживания за Лэнса, страх, что за мной нагрянут люди Иллиона, – этого вполне хватало для бессонницы.

 Но еще был лес.

Я всю ночь чувствовала его пульсирующее дыхание, кожей ощущала пристальный интерес, который может быть знаком только говорящим с духами.

Лес заново изучал меня, прикасался тягучими неосязаемыми щупальцами, узнавая и одновременно не признавая своей. Энергия местных жителей тесно переплеталась с энергией Шепчущего леса, даже аура Моиса вдоволь напиталась этим духом. Но я пока оставалась инородным, непризнанным элементом.

 Только кто кого не пускал: лес или я сама?..

Нужно туда сходить, вдруг поняла я.

Причина запрета на посещение Шепчущего леса оставалась неясна. Услышанные мною рассуждения об источнике болезни ничего не объясняли – некоторые говорящие с духами, слегшие с гнильянкой, не ходили накануне в лес, да и запрет ввели задолго до последних заражений духовной проказой.

Но именно с Шепчущим лесом клан Мэносис был особенно близок. Отлучить от него наших говорящих с духами – все равно что отлучить испытывающего жажду от воды. Те из них, кто по каким-то причинам не мог покинуть поселение и соприкоснуться с духовным потоком в другом месте, слабели. Мы управляли энергиями в собственном теле и вокруг себя не только для того, чтобы усмирять существ тонкого мира, но и для защиты от других кланов. Было над чем поразмыслить.

Отец говорил, что у меня превосходные способности, чтобы стать говорящей с духами. Даже лучше, чем у Лэнса, а он был одним из сильнейших своего года. Отец учил меня, что для реализации потенциала следует сдерживать свои порывы и руководствоваться холодной головой. Он хорошо знал, о чем говорил. И в отличие от него, я до сих пор иногда била быстрее, чем думала.

Отец бы смог разобраться в происходящем. Он точно бы понял, что задумали Нэндонс, успокоил бы наш клан и нашел способ спасти Лэнса и всех остальных заболевших, будь на это хотя бы малейший шанс.

Но отца больше нет. А я не могу сидеть в стороне.

Я покинула дом через заднюю дверь, чтобы не пересечься с Моисом. Нэндесиец успел привыкнуть, что я мелькаю рядом, но если бы он понял, куда именно я направилась, то вряд ли позволил осуществить задуманное.

Деревья у края деревни не росли стеной, а стояли на большом расстоянии друг от друга. Уже сюда не стоило забредать обычным людям без защитного амулета или татуировки. В Шепчущем лесу в полную мощь хозяйничали обитатели тонкого мира.

Сама земля силой жизни питала огромное количество духов, слившихся с ней в одно целое. Здесь обитали только те животные, которые приспособились и развили особое чутье. Того, кто не мог установить контакт и взаимодействовать с тонким миром, хозяева леса мимоходом и без особой злобы убивали и поглощали, в лучшем случае оставляя бренную физическую оболочку. И это обычные духи, не хейви.

Последние представляли смертельную опасность и для опытных говорящих с духами. Древние дети Хаоса, предтеча Света, хейви предпочитали питаться темными энергиями. Те существовали и вне людского мира, но их источником мог быть человек. Ненависть, страх, боль, отчаянье – все это было лакомством злых духов, которые знали толк в том, как вызвать эти чувства. Хвала матери духов, что хейви не выносили солнечного света.

Я втянула сладкий лесной воздух. Неподалеку звонко щебетала птица, ветер трепал тонкие ветви с сочными зелеными листьями.

Никогда бы не подумала, что после смерти родителей решусь по собственной воле зайти под кроны Шепчущего леса.

Я почти сделала шаг вперед, но замерла, почуяв неладное. Я медленно провела ладонью перед собой и словно дотронулась до тонкой натянутой пищевой пленки, которая слегка проминается под нажимом.

Покров. Значит, Нэндос натянули его, чтобы никто не прошел в лес незамеченным.

Папа делал нечто подобное с той частью леса, которая граничила с двором, чтобы мы с Лэнсом, будучи маленькими детьми, не уходили в лес без разрешения. Едва преграда рвалась, кто-то из родителей мгновенно реагировал и возвращал нас. Но мы с братом в силу своего упорства еще тогда сообразили, как выйти из положения. В тот день, после многочасовых поисков в Шепчущем лесу, нас хорошенько выпороли, и только потом, придя в себя, отец признал, что не подозревал о выбранном нами способе обмануть охранное заклинание.

Я не была уверена, что получится, но сложила указательный и средний палец правой руки, кончики которых вспыхнули бледно-голубым. Затем коснулась лба, и по коже, волосам и одежде пробежали радужные всполохи. Я немного поколебалась, отмеряя нужную вибрацию, чтобы достичь той, что заложили в свой покров Нэндос, и двинулась вперед.

Преграда слилась с созданной мной оболочкой, покрылась едва различимой рябью, но не порвалась, словно два мыльных пузыря прошли сквозь друг друга. На долю мгновения я почувствовала странное натяжение, которое тут же пропало, но завеса осталась на месте, а значит, все должно было быть в порядке.

Покров за мной сомкнулся, и я отняла пальцы ото лба. Радужные всполохи оболочки рассеялись.

Вот и все. Нэндос не узнают, что я зашла в лес. О моем присутствии здесь не будет известно ни одной душе.

Легкие иголочки беспокойства побежали по спине. Уходить, никого не предупредив, всегда считалось опасным. Никогда не знаешь, чем вдруг обернется обычная прогулка по знакомым с детства тропам.

Усилием воли я отогнала мешающее мысли. В конце концов, в Шепчущем лесу я бывала и пятилетним ребенком.

Мягко пружинил слой прошлогодних перегнивших листьев.

Лес светился изнутри зеленоватой дымкой. Изумрудный мох покрывал серые валуны, то прячущиеся между выступающими из земли корнями, то лезущие прямо под ноги. Он стелился по коре деревьев, укрывал полусгнившие поваленные стволы. Кое-где попадались робкие полуденные звезды – лиловые цветы с острыми длинными лепестками.

Чем дальше я продвигалась вглубь, тем крупнее и сочнее становилась растительность, тем шире и выше были деревья.

Я знала, что в самом сердце Шепчущего леса даже в лютые морозы не прекращались буйные цветения. Были ли тому причиной духи, или же они выбрали это место именно из-за бьющей из-под земли жизненной силы, оставалось неизвестно.

Вскоре я увидела первый тэнталь – с виду большой голубой камень, который прорастал в стволе огромного бука. От него тонкими нитями уходили пульсирующие аквамарином вены, по которым тэнталь тянул сок дерева. Его сложно было назвать растением или духом, он был промежуточным звеном между созданиями мира физического и тонкого. Тэнтали вырабатывали чистую духовную силу, которой питались некоторые духи, вроде тех же ненавистных мне голубянок.

Тэнталей становилось все больше, из-за чего зеленоватая дымка вокруг окрашивалась бирюзой с мерцающими вкраплениями голубого.

Озираясь, я продолжала идти, недоумевая, почему до сих пор не встретила ни одного маломальского духа.

Я остановилась только тогда, когда вдруг поняла, что в воздухе давно висит отягощающая тишина.

Тэнтали моргнули и резко потускнели, словно их выпили разом.

Раздался оглушительный рев, и я едва успела отшатнуться. На расстоянии вытянутой руки передо мной пронеслось нечто белесое, полупрозрачное и бесконечно длинное. Несколько секунд я с ошеломлением наблюдала за извивающимся туловищем духа, которое в высоту было немногим ниже моего роста. Перед глазами мелькнул кончик с несколькими острыми синими зубчиками, и рокотание стихло.

Справа зиял вход в темный лаз, из которого и выскользнул огромный змееподобный дух. Точно, в начале лета белые кассавы проявляли чрезмерную активность, и следовало быть максимально внимательным, чтобы не попасться им на пути.

Я беззвучно выругалась. И как я могла так поздно спохватиться? Раньше я ни за что бы не подошла к логову кассава так близко в это время года.

Вдруг из лаза раздался характерный шелест. Сердце ухнуло вниз – я уже знала, что это, но ноги одеревенели, и я словно вросла в землю, не в силах сдвинуться с места.

Из черной дыры сияющей волной хлынула сотня голубянок. Все они спешили вслед за призрачным змеем.

Мерзкие маленькие крылышки били по лицу, путались в одежде. Меня словно окружило шевелящееся голубое облако. Намертво парализовавший тело иррациональный страх не дал возможности даже прикрыться рукой.

Когда последняя голубянка врезалась в плечо и упорхнула прочь, я рухнула на колени, силясь продышаться. Треклятые голубянки в таком количестве пугали меня больше огромного кассава. Даже больше хейви, один из которых, возможно, рыскал в наших местах и был как-то причастен к появлению гнильянки.

Было нелепо испугаться самых бесполезных тварей, но рука ужаса с большой неохотой отпускала сердце.

После голубянок неожиданности временно кончились.

Тэнтали разгорелись с новой силой, лес вновь наполнился щекотавшими слух шорохами. Из-за стволов медленно, подрагивая как желе, выползло несколько слизнячков, копий вальяжного слизня, но размером с ладонь. Они забавно пошевелили маленькими отростками на голове, изучая человеческую ауру, и поползли дальше по своим слизнячковым делам. Из-за кустов приподнялись острые ушки, сквозь которых просвечивала листва, и исчезли до того, как я успела их хорошенько рассмотреть.

Я встала и резко почувствовала пристальный взгляд множества глаз. В шорохах вокруг послышался пугающий свистящий шепот. Казалось, голоса то вопрошали, то о чем-то молили, то тихонько стонали.

Это был просто набор звуков, слуховая иллюзия, в которой любой человек неосознанно пытался уловить хоть какой-то смысл. Средние и низшие духи не знали человеческого языка, они общались потоками энергий. И при излишнем волнении этих существ в воздухе создавались пугающие звуки, напоминающие тихие голоса. Поэтому одни из первых поселенцев, не успевших хорошо изучить Север, назвали лес Шепчущим.

Не стоило долго находиться на одном месте, и я поспешила дальше. Присутствие большого количества духов неожиданно сильно нервировало меня. Слишком сильно для человека, ребенком привыкшему к тонкому миру.

Не выдержав, я перешла на бег.

Деревья достигали здесь грандиозной высоты и были выше, чем любое здание современных городов. Я бежала мимо уже невероятно огромных корней, вылезающих из-под земли над моей головой и создающих причудливые арки, обвитые лозой. Мимо пышных цветов всевозможных ярких окрасок, мешающихся с зарослями папоротника.

Надо мной, не колыхнув воздух, проплыла целая стая тонких, едва различимых глазу бесцветных созданий, похожих на скатов. Они пронзали телами ветви, так в полной мере и не воплощаясь на физическом плане.

От влаги и насыщенных ароматов стало тяжело дышать. Под ногами захлюпало – я была близка к намеченной цели.

Идти в самое сердце Шепчущего леса я не рискнула, в конце концов, я не была самоубийцей. Слишком много времени прошло, и очевидно лес не признавал меня как прежде, да и я многое успела позабыть. Но не обязательно исследовать каждый уголок леса, чтобы найти признаки темных энергий, существовал и иной способ.

Я вышла на узкую поляну, серпом окаймляющую небольшое круглое озеро. Огромная плоская глыба уходила в воду и резко обрывалась. Я оглянулась и увидела полупрозрачные любопытные тени, наблюдающие за мной издалека и оставшиеся под сенью зеленых крон.

Голубоватая из-за невероятной глубины и минеральных отложений вода всегда оставалась теплой как во второй половине лета. Здесь брало начало несколько ручьев, которые текли по всему Шепчущему лесу, а само озеро питал термальный источник на самом дне.

Я быстро разделась догола, аккуратной стопкой сложив свои вещи. Купаться нагишом было совсем не обязательно, но меня не прельщало возвращаться домой в мокрой одежде.

Я откинула волосы назад и взошла на валун. Все озеро было в тени деревьев, где свет давали только тэнтали, но камень, частично погруженный в воду, был почти горячим.

Я бездумно созерцала зеркальную неподвижную гладь, а затем, ведомая непонятным порывом, стремительно пересекла пару метров, отделявших меня от края, и, оттолкнувшись, нырнула ласточкой и ушла глубоко в воду.

Уши заложило, и меня обволокло ласкающим теплом.

Я сделала несколько сильных гребков и распахнула глаза, рассматривая, как сквозь толщу воды пробивался бирюзовый свет, рассеиваясь задолго до того, как он мог бы коснуться дна. Налюбовавшись, я устремилась вверх, вынырнула и легла на спину.

Распущенные волосы лениво колыхались. Воды озера приятно расслабляли мышцы лучше любой горячей ванны. Сосредоточиться было непросто, но я упрямо концентрировалась, ощущая, как внутри медленно разгорается сила.

Когда ее стало достаточно, я закрыла глаза и мысленно потянулась к водам, что выливались из озера и текли по руслам ручьев, взбирались по венам деревьев, поднимаясь до самых крон, обласканных солнечным светом.

Из кончиков пальцев рук выплеснулась энергия и слилась с водой.

Меня стало так много, что я едва не задохнулась от восхищения. Преграда, на миг вновь вставшая между мной и лесом, опала, и светлая белая вспышка поразила внутренний взор.

Забываясь, я распахнула глаза. И вдруг поняла, что на моем лице сидит голубянка.

Многочисленные нити, только-только связавшие меня с лесом, оборвались с почти слышимым треском. Я громко вскрикнула, взмахнула руками и ушла под воду с головой.

Проклятье!

Я встрепенулась и вынырнула. О том, чтобы продолжать и вновь пытаться слиться сознанием с лесом через воду, не было и речи. Сотворить заклятье такого масштаба стоило дорогого, моя сила говорящей с духами была выпита до дна, и там, где только что тек поток, вновь высилась стена. Я не нашла отзвуков тьмы в Шепчущем лесу, но не успела убедиться в том, что их нет. Чтобы полностью восстановиться, понадобится несколько дней.

Я заметила рядом с собой еще несколько бабочек и с глухой злостью плеснула в них водой, отгоняя прочь.

– О-терис!

Громкий окрик заставил меня вздрогнуть. Я повернулась к берегу и увидела троих хмурых нэндесийцев, стоящих у валуна.

– Вы выбрали не лучшее время для водных процедур, о-терис.

Я тихо выругалась одним из витиеватых ругательств, знакомых мне еще с академии.

Как Нэндос узнали, что я прошла в Шепчущий лес? Я ведь все сделала правильно, только… Вспомнилось странное дополнительное натяжение, которое сразу пропало, едва я перешла преграду. Я списывала его на побочные вибрации. В глубине души я предполагала, что моя вылазка закончится чем-то подобным, в конце концов у Нэндос были искусные говорящие с духами, а я даже не прошла посвящение.

Бежать прямо сейчас не имело смысла, быть пойманной и скрученной голышом виделось слишком унизительной перспективой. Я направилась к берегу.

Самый молодой нэндесиец, едва ли старше меня, зачем-то потянулся к рукояти меча. Старший из мужчин жестом его остановил.

– Но вы ведь видели, что она устроила! – воскликнул нэндесиец, нервно тряхнув длинными волосами. Он нехотя убрал руку от меча. – Мы все почувствовали это! Если она способна на такое заклятье…

– Замолчи, Тир. На что бы ни была способна эта девушка, сейчас в ней духовной силы не больше, чем в голубянке. Даже в этом месте она не успеет быстро и как следует восстановится. – Старший по возрасту из нэндесийцев явно выполнял роль главного. Он посмотрел на меня. – Не бойся, о-терис. Мы чтим установленные договоренности с кланом Мэносис и ничего тебе не сделаем. Но тебе придется пойти с нами.

Не знаю, о чем думал этот Тир, но людям драться между собой прямо в Шепчущем лесу было слишком опасно. Если кто-то и представлял здесь настоящую угрозу, так это сам парень, способный по глупости навлечь на нас беду

Когда я подплыла к берегу ближе, для всех стало очевидно, что я без одежды. Мужчины замешкались, один из них – кажется, средний по возрасту, – смущенно кашлянул.

– Вы собираетесь смотреть? – не без издевки спросила я.

Традиции поселений Севера в целом были схожи, но между кланами существовали различия. В Мэносис не было раздельных бань для мужчин и женщин, поэтому я не чувствовала себя слишком скованно, но в Нэндонс к наготе относились иначе.

Двое нэндесийцев предсказуемо отвернулись. Третий, Тир, поджал губы и, покраснев, упрямо продолжал смотреть на меня так, словно я задумала украсть их души.

Я с усмешкой уставилась на нэндосийца и рывком подтянулась на руках из воды. Тир резко отвернулся, сделав вид, что его неожиданно что-то заинтересовало в лесу.

– Одевайся скорее, о-терис, не заставляй нас ждать, – отрывисто сказал он.

Я с силой отжала волосы, окропляя камень водой. Избежать мокрой одежды мне уже не удастся.

Не то чтобы я хотела злить Тира и его соклановцев, но на влажную кожу ткань налезала с большим трудом. Особенно долго я провозилась с джинсами.

Спины нэндесийцов подначивали схватить в руки оставшиеся вещи и стремглав броситься в лес.

Возможно, мне даже удалось бы уйти, что от них, что от арканов, которыми ловят духов и которые прекрасно подходили и для нарушительниц порядка. За мной было весомое преимущество – лес я даже по прошествии четырех лет знала значительно лучше чужаков.

Но разве я смогу затеряться в поселении? Если уж на то пошло, сбегать стоило раньше, еще когда я разбила нос Иллиану.

– Ты закончила?

Я подняла глаза и отшатнулась от Тира, который едва не схватил меня за рукав.

– Я не успел рассмотреть твою клановую татуировку. Какого ты ранга?

– Отвали! – выпалила я, не очень понимая его дотошный интерес к моему месту в иерархии говорящих с духами, к которой я вообще не относилась.

До меня вдруг дошло, что по татуировке станет очевидно, что я родственница Маркения и принадлежу к роду их семьи.

Матерь духов. Дядя будет в ярости, когда узнает, что я проигнорировала новые правила и пошла в Шепчущий лес. Он расторгнет наше устное соглашение и выгонит меня из собственного дома.

– Ранга выше твоего будет, – рыкнул из-за плеча навязчивого Тира старший нэндесиец. – Хватит. Отойди от нее.

– Но мы же должны знать, кого поймали!

Слова Тира были разумны, и мужчина взглянул на меня. Я демонстративно прижала рукав ладонью и отступила.

– Я никому не дам до себя коснутся, – громко сказала я.

Как я собиралась реализовывать сказанное, оставалось под большим вопросом. Против троих северян даже без всяких штучек говорящих с духами у меня не было ни единого шанса. Но мы стояли в Шепчущем лесу. Самый главный из троицы нэндесийцев должен был прекрасно понимать, что не нужно привлекать внимание духов.

– Хорошо. Разберемся с этим в Обери.

Тир раздраженно фыркнул, но смолчал.

– И еще, – продолжил старший говорящий с духами. – Если ты задумала дать деру, не советую этого делать. Как видишь, один из моих подчиненных очень несдержан, а еще ты ему не нравишься. Я не могу отвечать за его клинок, если он найдет тебя первой.

Возможно, он блефовал, но не хотелось проверять наверняка.

– А что со мной будет в Обери, о-тер? За то, что я нарушила запрет?

– Боишься? Вот и зря. Всего несколько недель посидишь в Яме, – пренебрежительно дернул плечом главный. – Неудивительно, что с такими незначительными последствиями кто-то до сих пор пытается проскользнуть в этот ваш Шепчущий лес.

Яма была ямой буквально. Северян, которых хотели временно изолировать до суда или наказать за проступок, всех вместе помещали туда, в огромную вырытую в земле яму с небольшой пристройкой сверху. Для преступников не делали отдельных камер или различий по полу или рангу, об удобствах оставалось мечтать.

Передо мной неожиданно замаячила неприятная перспектива оказаться бок о бок с настоящими преступниками. Еще повезло, что стояло лето, – в холодное время года в Яме можно было серьезно заболеть. Если говорить о везении в принципе оставалось возможным.

Промелькнула мысль попытаться договориться, ведь по сути я не сделала ничего плохого. Но просить отпустить меня – значило проявить слабость. Меня поймали Нэндонс, по их представлениям о справедливости я и так отделаюсь легким испугом.

Нэндесийцы передвигались по Шепчущему лесу крайне осторожно, и оттого медленно. Насыщенное тепло в воздухе постепенно иссякало, и я чувствовала, как мокрая одежда холодила тело.

Мы вышли к поселению и ступили на дорогу, вдоль которой стоял и мой дом.

Пока я раздумывала, могу ли попросить остановиться, чтобы предупредить Моиса и захватить что-нибудь из вещей, калитка скрипнула и широко распахнулась.

Я ожидала увидеть охранителя Лэнса, но вместо Моиса вышла тонкая серебристоволосая девушка в темно-синем платье без рукавов, перехваченном кожаным пояском. Сзади семенила другая, ничем не цепляющая глаз.

– Лия! Вот ты где! – Первая девушка вскинула голову, заметив меня.

Я дрогнула и поняла, что не узнала свою двоюродную сестру, старшую и любимую дочь Маркения, Марику.

За годы моего отсутствия у нее прибавилось серебристых сережек, а талия стала еще тоньше, если это вообще было возможно.

Марика слыла редкой красавицей. Для северянки у нее была необычно светлая, почти фарфоровая кожа, а припухлые губы имели темно-ягодный оттенок. Пышные ресницы обрамляли огромные глаза цвета зеленого винограда, подсвеченного солнцем.

Моя двоюродная сестрица, кривя своим красивым ртом, встала прямо посередине дороги и преградила нам путь. Она с едва уловимой надменностью сложила точеные руки на груди и с недоумением уставилась на нендесийцев.

– Это еще что такое? Лия, только не говори, что стоило тебе приехать, так ты сразу что-то натворила, – потянула Марика, верно распознав, что наша прогулка с Нэндос не носит развлекательный характер.

 Я нервно улыбнулась.

Старший из патруля, заметив клановую татуировку Марики, поспешно сложил руки под грудью и склонил голову. Его примеру последовали остальные двое нэндесийцев.

– Так что сделала моя сестра? – спросила Марика.

– Сестра?.. – Мужчины с беспокойством переглянулись.

– Именно. Лия, я тебя уже обыскалась. Скоро прием в честь нашего дорогого гостя, сына вождя Нэндонс. Отец ждет тебя, мы так скоро опоздаем.

– Мы задержали эту девушку в Шепчущем лесу, – вежливо сказал старший нэндесиец, откашлявшись. – При всем моем уважении…

– Лия недавно приехала из столицы и здесь всего несколько дней. Видимо, никто не догадался рассказать ей о запрете, – холодно заявила Марика голосом человека, который давно привык к беспрекословному подчинению окружающих. – Произошло недоразумение. Конечно, я забуду о нем и не стану рассказывать отцу, что вы трое неуважительно отнеслись к Лие и всей нашей семье, если и вы проявите благоразумие. Дорогая, они же ничего не успели тебе сделать?

Я остолбенела от такой заботы и участия. В иные времена Марика и глазом бы не повела, столкнись я с неприятностями.

Тир смертельно побледнел, второй нендесиец буравил взглядом землю, а на лице старшего читалось сомнение. Не нужно было быть гением, чтобы понять, раз я прошла хитростью покров и попалась только на второй ловушке, то я знала, что делаю.

Но Нэндос прекрасно видели грань, которую пока не стоило переступать.

– Конечно. Прошу прощения за небольшое недопонимание. Мы всего-то решили проводить девушку, духи вели себя неспокойно. – Мужчина кивнул своим подчиненным и повернулся ко мне. – Доброго дня, о-терис. Впредь берегите себя.

Когда Нендос ушли, Марика сменила позу на более расслабленную.

– Как удачно, что мы пересеклись. Не представляю, что случилось бы с отцом, если бы он прямо перед приемом отправился вызволять тебя из Ямы. Какой позор!

– Благодарю за помощь. Я просто…

– Не стоит. – Девушка подняла ладонь, не желая меня слушать. – Надеюсь, больше ты не собираешься в Шепчущий лес. Или не надумаешь сделать еще что-нибудь из рискованных глупостей. Нэндос и так взвинчены, как и все мы. И нас с тобой уже заждались. До приема нужно успеть привести себя в порядок. Ты же не собираешься представлять нашу семью в… этом?

Марика красноречиво обвела меня взглядом.

Прием. Судьба отвела от меня одну беду, только чтобы навлечь другую.

– Хорошо. Только мне нужно предупредить брата.

– Я уже передала ему через того нэндесийца, что ты вернешься поздно или останешься у нас. Пойдем, Лия, баню уже растопили.

– Но ведь мне еще нужно переодеться, ты же сама сказала, не могу же я пойти прямо так…

– Не смеши. Без обид, но вряд ли у тебя найдется что-то подходящее.

Я глубоко вздохнула и мысленно засчитала до десяти. Мое терпение подходило к пределу.

Марика развернулась, и мне с ее служанкой, все это время молча простоявшей поодаль, ничего не оставалось, кроме как последовать за двоюродной сестрицей.