Читать книгу: «Осенний эспрессо со смертельным исходом»

Пролог

Маленький цветочный магазинчик «Белая магнолия» утопал в ароматах, будто сотканных из осени: горячая корица из соседней кофейни, терпкий эспрессо, медовый шёпот хризантем и лёгкая горчинка астр смешивались между собой и создавали неповторимую осенне-цветочно-кофейную атмосферу.

Сквозь высокое окно, затянутое кружевом дождевых капель, лился янтарный свет уличных фонарей, превращая каждый лепесток в драгоценный камень. Над прилавком горела старая настольная лампа с зелёным абажуром – единственный источник света в магазине. Её тусклый свет выхватывал из полумрака лишь островки жизни: букеты на полках, дрожащие тени на стенах и продавщицу за прилавком.

На полках, словно на миниатюрных сценах, стояли вёдра с букетами: алые розы, золотые бархатные хризантемы, оранжевые герберы, и фиолетовые астры.

И среди этого буйства красок и жизни – она.

Лариса, хозяйка магазина, стояла за прилавком и напоминала неопрятную кляксу на детском рисунке. Её серые, будто присыпанные пеплом волосы были собраны в небрежный пучок, кожа – бледная, с желтоватым оттенком, давно не видевшая солнца.

Маленькие толстые пальцы с облупившимся лаком яростно втыкали стебли в зелёную губку, будто закалывали врага, а не собирали романтический букет. Она ругалась с кем-то, кто стоял за прилавком. На первый взгляд это были обычные фразы, но интонация превращала их в унизительную тираду.

Лариса знала толк в скандалах, она была мастером подобрать такое словечко, что кровь застывала в жилах. И даже один её взгляд мог превратить живого человека в камень. И самое ужасное – ей это нравилось. Она с гораздо большим удовольствием устраивала скандалы, чем собирала букеты.

Можно было только догадываться, какое выражение было сейчас на лице несчастного, оказавшегося один на один с Ларисой. Бедняга.

Она уже отставила букет в сторону – эти дурацкие цветы внезапно показались ей смертельно скучными. Зато перед ней был гораздо более увлекательный объект – живой, дышащий, явно нервничающий… Идеальная жертва.

Лариса прищурилась, медленно обводя собеседника взглядом, будто выбирая, с какого боку начать. Её губы растянулись в сладковато-ядовитой улыбке, после которой даже самые стойкие начинали непроизвольно ёрзать.

– Ну что, я понятно изъясняюсь? – её голос звучал мягко, почти ласково, но в воздухе почему-то запахло гарью.

Она вошла во вкус, как кошка, впервые почуявшая мышь. И теперь не отпустит, не даст передышки, не оставит ни единого шанса. Будет играть, мучить, высасывать душу по капле – и получать от этого неприличное удовольствие.

Ведь Лариса точно знала, что рано или поздно каждый ломался.

– Будет так, как я сказала! – её голос звенел в тишине цветочного. – И это не обсуждается!

Лариса торжествующе подняла подбородок, готовясь к новой словесной атаке. Её пальцы сжались в кулаки, а в глазах загорелись опасные огоньки – сейчас она разорвёт оппонента в клочья…

Но собеседник просто кивнул. Молча. И поставил перед ней стакан с дымящимся кофе.

Лариса замерла. Так… нечестно.

Она уже размахнулась для очередной убийственной фразы, уже набрала воздух в лёгкие, уже почувствовала на языке острую, как бритва, реплику..

А он взял и согласился. Предатель.

Она недовольно хмыкнула, схватила стакан и громко отхлебнула. Слишком сладко. (Как и эта дурацкая покорность.)

Тишина. Собеседник стоял и смотрел. Молча. Чёртовы молчуны.

Лариса немного растерялась. Опять приступать к сборке букета? Ей совсем не хотелось. Поручить эту сборку собеседнику? Тоже не подойдет. Может просто выгнать его?

Этот проклятый кивок оборвал её на самом интересном месте!

– Всё! – она взвизгнула, швырнув в сторону невидимого врага салфетку. – Иди отсюда!

Лариса резко развернулась к цветочным стеллажам – все стоявшие там цветы поплыли перед ней, словно акварель, залитая водой. Она тряхнула головой, но пелена не рассеялась – только усилилось странное жжение в горле.

Эспрессо.

Тот самый, что стоял на прилавке. Слишком сладкий. С каким-то…

Вишнёвым послевкусием.

Её кровь похолодела.

– Не может быть…

Всего один раз в жизни она пробовала вишню, в семь лет. Тогда она моментально посинела, а врачи еле её спасли. После этого ей еще долго пришлось лежать на больничной койке.

Лариса рванулась к прилавку. На месте, где только что стоял собеседник теперь было пусто. И эта пустота намекала на плохой исход дела.

Лариса схватилась за горло.

Оно сжималось, будто невидимые пальцы впивались в шею. Дышать. Надо дышать.

Дверь.

Она бросилась к выходу, схватилась за ручку – заперто.

Ключ.

Он всегда торчал в замке – ржавый, потёртый. Лариса никогда не вынимала его, пока была внутри. Никогда. Но теперь его там не было.

– Телефон… – её голос звучал хрипло, чужим эхом. – Нужно вызвать скорую…

Она четко помнила – оставила телефон на прилавке, рядом с недопитым эспрессо. Лариса рванулась к прилавку, рука смахнула лампу – абажур со звоном ударился о пол, и комната разом погрузилась во тьму.

Но теперь на прилавке лежал только букет – тот самый, недоделанный, с торчащими в стороны стеблями, будто кричащий о её беспомощности. Телефона нигде не было.

В груди зашевелилось холодное, липкое подозрение.

– Нет, нет, нет…

Она вцепилась в сумку, вывернула её наизнанку над полом. Оттуда посыпался дождь из мелочей: скомканные салфетки, помада в её любимом оттенке «Красная ярость», ключи от квартиры.

Ничего.

Ничего полезного.

Ничего, что могло бы её спасти.

Куртка.

Последний шанс.

Она разорвала карманы, вывернула подкладку – там тоже ничего. пальцы задрожали, зрение помутнело, горло…

Дышать становилось всё труднее и труднее.

БАМ.

Тишина.

Лариса лежала на полу среди рассыпанных цветов – алые розы смешались с её распущенными волосами, а оранжевые герберы стали еще ярче на фоне её бледнеющего лица.

Тихо.

Спокойно.

Только последний лепесток с недоделанного букета медленно опустился ей на грудь… и замер.

Тишину разрушил скрип старой форточки.

Она распахнулась снаружи. И вот из окна летит ключ, тот самый старый и потертый. Он описал в воздухе дугу, ударился об пол, зазвенел, подпрыгнул и исчез под прилавком.

Следующим приземлился телефон.

Удар.

Экран сразу же покрыла паутина трещин, он моргнул и погас.

Где-то за окном проехала машина – её свет мелькнул по стенам, осветив на секунду открытую форточку. Будто насмехаясь, фары на миг высветили разбитый телефон, ключ и Ларису лежащую среди рассыпанных цветов – и снова тьма.

Глава 1

День начинался так, будто сошёл с обложки журнала про счастливую осень

Солнце светило ярко, и из окна квартиры казалось, что на улице всё ещё лето. Но стоило выйти на улицу, и осень тут же напоминала о себе: лёгкий холодок норовил пробраться под кардиган, оставляя за собой следы мурашек.

Алиса натянула рукава чуть ниже, к самым кончикам пальцев, и укуталась в шерстяные объятия.

– День сегодня будет отличный! – промурлыкала Алиса, подставляя лицо солнцу. – Его точно ничего не испортит.

(Последняя фраза, конечно, звучала как прямое приглашение для судьбы устроить небольшой апокалипсис. Но кто же об этом думает в такое прекрасное утро?).

Алиса часто ловила себя на мысли, что им с Виталием невероятно повезло с этим районом. В отличие от безликих бетонных коробок, теснящихся друг к другу, как сонные офисные клерки в час пик, они оказались в островке уюта – среди аккуратных трёхэтажных домиков с французскими балконами, украшенными цветочными ящиками.

По утрам воздух наполнялся ароматом свежих круассанов из соседней булочной, а по вечерам в скверике зажигались старомодные фонари, отбрасывающие тёплый янтарный свет. Большой город с его вечной спешкой оставался всего в пятнадцати минутах езды, а здесь время текло иначе – размеренно, как мёд из деревянной ложки.

Соседи здоровались при встрече, в парке резвились упитанные белки, а по субботам на площади разворачивался фермерский рынок. Казалось, это было идеальное место для жизни…

До сегодняшнего утра.

Алиса спешила в кофейню «Осенний лист», поправляя на ходу светлые волосы. Осенний ветер срывал с деревьев начинающие желтеть листья, но она не обращала внимания – мыслями уже была там, где пахло жареными зёрнами и пряностями.

С приходом сентября в кофейне появлялось волшебное сезонное меню: тыквенный латте с призраком корицы на пенке, капучино «Грушевое наслаждение» с звёздочкой гвоздики, кофе «Карамельное яблоко» – его подавали с настоящей карамельной палочкой, – и детское какао с розовыми маршмеллоу, таявшими, как последние воспоминания о лете.

И если бы Алиса знала, что сегодня в кофейне её ждёт не только любимый напиток, но и особое происшествие, возможно, она бы выбрала другой маршрут… Но кто же откажется от сезонного латте в такой прекрасный осенний день?

Алиса бодро шагала к кофейне, уже чувствуя на языке бархатистый вкус тыквенного латте с его фирменной пенкой в виде осеннего листа. Как же странно устроена жизнь – теперь этот напиток ассоциировался у нее с уютом, хотя в детстве тыквы вызывали у нее отвращение.

Она отчетливо вспоминала бабушкин огород, где огромные желто-белые плоды лежали, как инопланетные существа. Особенно запомнился момент, когда дед рубил их топором – сладковато-приторный запах разлетался по всему двору, вызывая у маленькой Алисы тошноту. «Фу, какая гадость!» – думала она тогда.

Но времена изменились. Теперь тыква превратилась в королеву осеннего меню – из нее готовили крем-супы с имбирем, воздушные маффины, пряные латте… Возможно, в этом и заключался секрет жизни? Ведь если посмотреть поверхностно – одни проблемы и препятствия. Но стоит только найти правильный «рецепт»....

Алису вырвал из размышлений внешний вид женщины, которая её ждала. Перед ней стояла Ксения – её новая подруга с первого этажа.

Обычно Ксения напоминала тростинку – стройная, с идеальной выправкой, доставшейся ещё от лет, отданных бальным танцам, а потом и работе стюардессой. Но сейчас эта тростинка поникла. Её спина, всегда такая прямая, сгорбилась под невидимой тяжестью, а плечи скруглились, будто от дурного известия.

Темные волосы, что обычно были убраны в тугой пучок, теперь выбивались из-за ушей растрёпанными прядями. А её карие глаза, всегда весёлые, были воспалены и блестели от невысохших слёз.

– Ксюш, что случилось? – Алиса инстинктивно потянулась к подруге, но та отстранилась, лишь бессильно помотав головой.

В этот момент знакомый звон колокольчика над дверью кофейни прозвучал как похоронный звон. Дверь распахнулась, и оттуда вышли двое санитаров с чёрным мешком на носилках. Даже не нужно было видеть содержимое – по тому, как неестественно провисла ткань посередине, по мрачным лицам медперсонала и резкому жесту полицейского, отгоняющего любопытных, становилось ясно: это был труп.

Ксения издала странный звук – нечто среднее между всхлипом и сдавленным смешком, каким смеются, когда нервы на пределе. Её пальцы с маникюром цвета карамели впились в рукав Алисы, оставляя на ткани морщинки.

– Это же Лариса… из «Белой магнолии», – прошептала она, и в её голосе странным образом смешались ужас и какое-то почти виноватое облегчение.

Их любимая кофейня «Осенний лист» располагалась на первом этаже, разделяя пространство с цветочным магазином. Справа – уютный кофейный уголок с крошечными столиками из дерева, ароматом свежей выпечки и меловым меню на грифельной доске. Слева – буйство красок «Белой магнолии», где под мягким светом абажуров цвели хризантемы, астры и розы. Два совершенно разных мира, разделённые лишь узким проходом.

Алиса машинально подняла взгляд. Небо по-прежнему сияло безмятежной голубизной, будто ничего не случилось. Откуда-то из детской площадки доносились звонкие детские голоса, а из открытого окна верхнего этажа лилась песня «Вот и лето прошло» – старый шлягер, который так любила включать соседка-пенсионерка. Ларисы уже не было, а жизнь продолжалась своим чередом.

Двор постепенно наполнялся людьми. Из подъездов выходили соседи в домашних тапочках и накинутых наспех кардиганах. Бабушка-консьержка с вязанием в руках. Молодая мама с коляской. Даже вечно занятый бухгалтер Игорь Петрович вышел из своего офиса. На их лицах читалась странная смесь сочувствия, страха и того самого неудобного, но непреодолимого любопытства, которое заставляет людей замедлять шаг у места аварии.

Алиса почувствовала, как пальцы сами собой потянулись к дверной ручке кофейни «Осенний лист». Она набралась смелости и вошла внутрь.

Глава 2

Алиса переступила порог «Осеннего листа», и её взгляд сразу упал на белую меловую линию у прилавка – причудливый контур, напоминающий искаженную тыкву из детских страшилок.

За прилавком вместо привычно угрюмой Ларисы стоял улыбчивый полицейский в перчатках, перебирающий букеты цветов, будто они могли рассказать, что здесь произошло.

– А, новая свидетельница? – лениво окликнул её седеющий следователь в мятом пиджаке, отхлебывая из бумажного стаканчика. – Иван Петрович, возьмите у неё показания. Только покороче, у нас тут больше похоже на естественную смерть.

Молодой офицер с усталыми глазами и блокнотом в руках едва поднял голову:

– Вы были знакомы с покойной? Обычная формальность.

За его спиной двое полицейских спокойно обсуждали футбол, попивая капучино с корицей – видимо, из запасов кофейни. Один даже попросил добавить ему сиропа. Создавалось ощущение, будто они пришли не на место возможного преступления, а на плановую проверку.

– Лариса? Да, мы… – Алиса запнулась, глядя, как полицейский фотограф делает снимки, а потом бережно отодвигает вазочку с осенними листьями, чтобы не задеть. – Мы часто ходили в эту кофейню, а Лариса здесь работала.

– Понимаю. – Иван Петрович что-то неразборчиво записал. – Ничего странного в последние дни не замечали? Жаловалась на здоровье?

Из глубины кофейни донесся смех – там третий полицейский, судя по всему, обнаружил коробку с фирменными круассанами и щедро угощал коллег. На фоне белой меловой разметки это выглядело сюрреалистично.

– Нет, но… – Алиса почувствовала, как в горле застрял ком. – Разве так обычно ведут себя на месте преступления?

Детектив в пиджаке флегматично доел печенье:

– Милочка, если бы мы рыдали над каждым трупом, давно бы сами в гробу лежали. Ждём результатов вскрытия, но – он кивнул в сторону прилавка, – ни следов борьбы, ни повреждений. Скорее всего, сердце. Хотя… – он вдруг прищурился, – а почему вы решили, что это преступление?

В этот момент из-за прилавка вынырнул полосатый кот – владелец кофейни подобрал его еще котенком и теперь он жил в «Осеннем листе»– и, потянувшись, уселся прямо на место, где час назад лежало тело. Полицейские даже не обратили внимания. Только кот, кажется, смотрел на Алису с немым вопросом в зелёных глазах, будто знал то, что не замечали эти люди в форме.

Через минуту к Алисе подошел Максим, владелец кофейни и её единственный работник. Алиса приподняла бровь, указывая на чашку, стоявшую на прилавке Ларисы:

– Похоже на кофе из твоей кофейни. Я думала она никогда не пила твой кофе?

Максим, закатил глаза и понизил голос, чтобы полицейские не услышали:

– Официально? Никогда. Каждый раз, когда я предлагал, она морщилась, как будто я подсунул ей стакан с бензином. «Этот ваш кофе воняет горелым», – говорила.

Он нервно потер ладонью шею, оставив след от кофейной гущи.

– Но вот в чем фишка… Ты же знаешь, что я закрываю кофейню после обеда, потому что в это время мой кофе уже никому не нужен. Так вот я выяснил, что кто-то почти каждый день делал себе кофе после закрытия. Я сначала думал – может, уборщица? Но она терпеть не может кофе. Потом однажды я случайно вернулся за забытым телефоном и…

Максим замолчал, его взгляд снова ускользнул к витрине цветочного магазина.

– И? – мягко подтолкнула его Алиса.

– И я увидел, как Лариса быстренько сунула свою кружку в раковину, – продолжил он. – А когда заметила меня, побледнела, будто привидение увидела. И шипела… Прямо как этот полосатый негодяй, когда ему на хвост наступают.

Максим кивнул на кота. Тот, словно почувствовав, что о нём говорят, с достоинством поднялся и удалился на свою лежанку, демонстративно подняв хвост. Алиса задумчиво склонила голову.

– Так почему ты думаешь, что это была она? Может, кто-то еще?

Максим фыркнул.

– Потому что больше некому! Кроме нас двоих и уборщицы, в этом здании после обеда ни души. Вряд ли кто-то из случайных покупателей цветочного, примется сам себе делать кофе в закрытой кофейне. А еще… Он понизил голос до шепота. …в тот день в раковине лежала ложка. С остатками взбитых сливок и корицы. А Лариса, между прочим, обожала капучино с корицей. Только вслух в этом никогда не призналась бы. А еще я однажды специально пересчитал свои фирменные стаканчики перед уходом. А на следующий день не досчитался целых четырех.

Алиса задумалась.

– Значит, она ненавидела тебя и твой кофе при всех… но тайком пила его, когда никто не видел?

Максим кивнул, довольный своей догадкой.

– Ирония судьбы, да? Теперь вот… Он махнул рукой в сторону очертаний на полу …и последняя чашка кофе в ее жизни так и осталась недопитой.

Алиса посмотрела на чашку с помадой.

Дверной колокольчик зазвенел и народ стал заходить в кофейню.

Максим, окрылённый неожиданным наплывом клиентов, работал как заправский бармен в час пик:

– Двойной раф с ванилью! Флэт уайт на кокосовом! И кто-то заказывал какао с маршмеллоу в виде привидения?

Полицейские, местные бабушки, любопытные соседи – все столпились в кофейне. Кот, не привыкший к такому количеству людей, смотрел на посетителей с интересом.

– Ой, какая прелесть! – восторгалась пенсионерка Марья Ивановна, откусывая третий круассан. – Так давно здесь не было такого ажиотажа!

– Это потому что Лариса не орет на каждого, кто крошки на пол роняет, – пробормотал подросток из соседнего подъезда, заказывая пятый капучино.

Максим, потный, но счастливый, подмигнул Алисе:

– Вот бы каждый день по трупу в цветочном!

Алиса чуть не поперхнулась своим латте.

Когда толпа наконец начала расходиться, Максим с гордостью выставил счёт:

– Итого пять тысяч семьсот рублей, пожалуйста!

Наступила мёртвая тишина.

– Это… это не комплимент от заведения? – растерянно спросил полицейский, доедающий последний эклер.

– Комплимент – это то, что я вас не выгнал, когда вы съели весь мой запас печенья, – улыбнулся Максим.

– Но… но мы же на работе! – возмутился следователь в мятом пиджаке.

– А я – нет? – парировал бариста. – Я вообще-то собирался уже уходить, но вас пожалел.

Бабушка Марья Ивановна ахнула:

– Дорогой, да у меня пенсия двенадцать тысяч!

– Тогда зачем ты съела три круассана с миндалём? Они самые дорогие!

Подросток попытался незаметно слинять, но Максим ловко поймал его за капюшон:

– А ты мне за пять капучино заплатишь или как?

– Так, народ, – Алиса хлопнула в ладоши, как учительница в младших классах, – скидываемся по-честному! Кто сколько может!

Толпа зашевелилась. Бабушка Марья Ивановна первая полезла в ридикюль:

– У меня три рубля, две конфеты "Мишка на Севере" и пуговица от пальто…

– Пуговицу оставьте, – буркнул Максим, – а вот "Мишку" беру. Они у меня в печенье хорошо запекаются.

Подросток в кепке вывернул карман:

– Пять рублей и жвачка. Уже жеванная. Но вкус ещё есть!

– О, отлично! – Ксения схватила жвачку. – Это же вещественное доказательство!

– Чего?!

– Ну… вдруг убийца жевал именно эту…

Полицейский в углу фыркнул:

– Вы хоть понимаете, что это…

– Так, народ, логика проста! – размахивал руками сантехник Дмитрий, используя разводной ключ вместо мегафона. – Лариса годами портила бизнес Максиму – значит, её касса должна покрыть ущерб! По справедливости!

Толпа загудела одобрительно. Даже кот перестал вылизывать лапу и внимательно посмотрел в сторону цветочного магазина, оценивая шансы.

– Это же мародёрство! – попытался вставить полицейский, но его голос потонул в общем гуле.

– Какое мародёрство?! – возмутилась бабушка Марья Ивановна, потрясая костылём. – Это инвестиции в будущее кофейни! Лариса бы одобрила!

– Одобрила бы?! – закатил глаза полицейский. – Она при жизни из-за десяти рублей сдачи скандалила по полчаса!

– Ну и что? – парировал подросток в кепке. – Теперь-то она не поскандалит. Считай, поминки устраиваем.

Наступила неловкая тишина. Даже кот заморгал.

Полицейский вздохнул и посмотрел на пустой кошелёк:

– Ладно… вскрывайте. Но если там меньше пяти тысяч – я вас всех арестую за препятствование следствию.

Толпа ринулась к кассе. Сантехник Дмитрий с торжеством выломал ящик под одобрительные возгласы.

Все замерли в ожидании.

Касса пустовала. Если не считать одинокой мятой купюры в десять рублей и записки «Лариса, верни долг!!!»

– Ну что, – торжествующе сказал полицейский, – теперь все довольны?

Вся кофейня разом погрустнела. Платить никому не хотелось, а Максим уже настроился на прибыль.

Ксения на минуту задумалась и решила, что знает как спасти ситуацию:

– А давайте сделаем акцию! «Плати за кофе – получай букет в подарок!». Цветы-то теперь бесхозные…

Лицо Максима осветилось:

– Гений!

Через пять минут полицейские пили капучино с розами в петлицах, бабушки умилялись над букетиками фиалок, а подросток держал в руках герберы, раздумывая кому же их подарить.

– Вот это бизнес ход, – восхищённо прошептала Алиса, наблюдая, как Максим впервые за год радостно звенит мелочью в кассе.

– Главное, чтобы Лариса не восстала из мертвых, – философски заметила Ксения, нюхая хризантему. – Она бы точно прибила нас за бесплатный разбор её цветочного товара.

– Не волнуйся, – Максим ловко поймал выпавшую из вазочки гвоздику. – Если она и явится, мы её угостим кофе. Специальным.

Бариста подмигнул Алисе

Кофейня «Осенний лист» впервые за долгое время получила прибыль. Жаль, главная помеха бизнесу не могла увидеть этот триумф. Хотя… кто знает.