Читать книгу: «Мелодия одной ведьмы», страница 3

– Да-да. – Мать провела рукой по моему плечу. – Жалкая певичка из кабаре, не более того. У неё слабый магический дар, а ты – наследник рода. Эллин ухватилась за тебя и пытается вытрясти из красного ковена всё, что можно, но я не позволю. Ты женишься на Лорене. Это будет удачный брак. А теперь иди, дорогой Грей. Можешь даже поплакать в своей мастерской. Спустя годы ты скажешь мне спасибо.

Мать отвернулась и направилась к своему столу из красного дерева.

Я прошептал: «Ненавижу тебя» – и вышел прочь из кабинета. Быстро миновал коридор с портретами предков и проследовал туда, где виднелась дверь мастерской. На ходу развязал шейный платок – воздуха сейчас не хватало, в груди бурлило противное чувство, что-то среднее между ненавистью и тоской.

Обречённость.

Взгляд невольно скользнул по тонкому серебряному браслету на руке. Тому, что держал меня мёртвой хваткой в ненавистном замке Лейстрим.

Мать знала, что однажды я возненавижу этот дом, и пять лет назад подарила мне серебряный браслет. Надела его на мою несчастную руку своими цепкими пальцами, и с тех пор Грей Райвен, словно жалкий узник, может покинуть замок лишь на двенадцать часов.

Сколько раз я пытался снять чары! Только всё бесполезно, как будто его зачаровал сам Мерлин.

Клятый браслет, он не давал сбежать, скрыться, забыть об этом месте навсегда. Я даже попытался уехать на поезде в Лондон, но… спустя двенадцать часов снова оказался в замке Лейстрим. Матушкино колдовство работает с точностью часового механизма.

Перед глазами появилась знакомая дверь. Движение рукой, и я оказался в своей мастерской, где царил запах пыли, механических шестерёнок и покоя. Только здесь мне становится немного лучше.

С полок на меня смотрели автоматоны в виде причудливых животных: металлический павлин, большой кот с золотыми глазами, синица и моё новое творение – жук размером с ладонь, покрытый серебром. Он двигался на тонких железных ножках и даже летал.

Слуги говорят: у меня талант. Быть может, так оно и есть.

Лучше бы я родился в семье ремесленников. К чёрту магию!

Взгляд невольно упал на висевшую на стене фотографию Эллин в изящном розовом платье. На фото она смеялась, и на её щеках в эту минуту появились ямочки. Эллин со своими горящими карими глазами и маленькими руками в белых перчатках казалась сейчас ещё милее.

Она дарила праздник, её голос наполнял сердце покоем, а улыбка не могла оставить равнодушным ни одного жителя города.

Моя милая Эллин…

Если не получится снять чары матери, я отрежу кисть руки с браслетом и всё равно убегу.

От этой шальной мысли мне стало немного спокойней.

Я взял жука в руки, достал плоскогубцы и отвёртку. Осталось ещё немного. Скоро жук взлетит, и Эллин будет смеяться, увидев его серебряные глаза-бусины.

Маргарита Брентон

– Марго, проснись, Марго.

Надо мной склонилось обеспокоенное лицо Жизель с тёмными кудряшками по бокам.

Боги! Как же радостно было её видеть.

– Марго, настоятельницы велели принести тебе обед и ужин. Ты спала всё это время?

– Похоже. – Я поднялась со скрипучих пружин и зевнула. – Который час?

– Почти семь. – Жизель села рядом со мной. – Ну и суматоха поднялась, когда ты пропала! Мисс Росс даже отправила воспитательниц на поиски. Рассказывай, где была!

В глазах подруги плескался неподдельный интерес:

– Только не вздумай говорить, что просто загулялась на ярмарке. Ни за что не поверю!

Я вздохнула и начала рассказ. Про поединок чародеев, раненую птицу, фонарь и Грея Райвена. С каждым словом на душе становилось легче.

Жизель удивлённо слушала, слегка приоткрыв рот.

Я снова брела с фонарём по дублинским кварталам, спасала Грея Райвена, ловила язвительные усмешки консьержки из «Рыжей Молли».

– Ничего себе, – подытожила она, когда я дошла до музыканта в электробусе.

– Кто-то говорил, что в замке Райвенов живут ведьмы и колдуны. Бр-р-р… Какая жуть!

Интересно, а ведьмы летают на мётлах? И кто же такой мистер Грей Райвен? Он маг или колдун? Хотя… он так красив, что ему всё простительно.

Я лишь усмехнулась. Похоже, у Жизель разыгралась фантазия.

– Знаешь, Марго, такое приключение бывает только раз в жизни! И не жалей эти десять шиллингов! Теперь мы будем весь год обсуждать мистера Грея и Эллин Форнайт. А вдруг она тоже… ведьма, – закончила Жизель, слегка понизив голос и сделав страшные глаза.

Я ткнула её локтем в бок:

– Да-да. Жуткая хеллоуинская ведьма. Наверняка у неё есть широкая шляпа и котелок с кипящим зельем, в котором несравненная Эллин варит зелёных жаб.

Мы рассмеялись, представив дублинскую диву за этим занятием.

– Кстати, твоя простуда уже прошла, Жизель?

Подруга понуро кивнула. Пропустить такие события из-за температуры – вот невезение!

Мои мрачные будни узницы скрашивало только появление Жизель с подносом в руках.

Три раза в день она протягивала плохо пахнущую тарелку и засохший кусок хлеба, который казался гораздо вкусней, когда Жизель была рядом.

С ней можно было обсудить приютские сплетни, зловещих ведьм и магов-птиц.

На четвёртый день моего заточения Жизель вбежала в комнату наказаний с горящими глазами:

– Марго, Марго! Ты знаешь…Тут такое! К нам скоро приедет госпожа Райвен с благотворительным визитом. Весь приют стоит на ушах! Даже старуха Крисли оттирает табачные пятна со своего стола.

О, да неужели?

Благотворительные визиты в наш мрачный дом были редкостью, обычно приезжали лондонские чиновники перед выборами, делали пару фотографий с начальником приюта и дарили нам пирожные с кремом.

Отчего-то все они считали, что приютским детям для счастья не хватает только масляных трубочек, щедро посыпанных сахаром.

– И ещё. – Жизель схватила меня за руку, чуть не выронив поднос. – Говорят, госпожа Райвен может взять кого-то из нас в качестве прислуги.

Вот это новость так новость!

Неудивительно, что все приютские крысята штопают дырки на платьях и рубашках.

Наверняка каждый мечтает об одном: уехать отсюда в прекрасный замок богатых аристократов пусть даже в качестве кухарки или уборщицы.

Весь следующий день я ходила по своей неуютной и пыльной тюремной камере, словно зверь, запертый в клетку. Сверху слышались звуки шагов, сварливые голоса наставниц и стук трости главы приюта.

– Эй, ставьте вазу к стене, мисс Росс.

– Почему лилии жёлтые? Госпожа Райвен любит только белый цвет!

Кажется, и впрямь намечается нечто грандиозное! Я представила громоздкие вазы с великолепными дорогими лилиями. Ковровую дорожку, которой, судя по звукам сверху, застелили неуютный приютский коридор с серыми стенами.

– К нам приедет фотограф и репортёры из самого «Дублинского вестника»! – кричал глава приюта на фоне ворчания мисс Росс.

В ту ночь я не сомкнула глаз до самого утра. Только перед рассветом удалось немного поспать беспокойным сном. Мне снился Грей и лилии в его руках, которые превращались в синие розы под звуки флейты.

Разбудил меня протяжный скрип двери.

«Скрж-ж», – нехотя повернулся ключ в замке. Дверь отворилась, и я увидела полоску света из коридора. Комната наполнилась запахом свежий выпечки – вот он, долгожданный аромат свободы!

Голова мисс Росс в жёлтом чепчике показалась в дверном проёме, её обладательница, словно нехотя, произнесла:

– Наказание закончилось. Иди в столовую, блудная Маргарита.

Второй раз повторять не пришлось. Я соскочила с кровати и ринулась на волю, совершенно забыв расчесать волосы и привести платье в должный вид. К чёрту приличия!

Запах булок манил, я шла, подобно маленькой обезьянке, слепо бредущей в логово удава.

Подумать только! В первый раз за мою недолгую жизнь из столовой пахнет вкусной едой!

По дороге я встретила Жизель. Такую же удивлённую, с горящими глазами.

Её взгляд говорил: «Булки, Марго, неужели нам приготовили булки с повидлом и горячее, ароматное какао! Это нам-то, приютским крысам».

Не сговариваясь, мы помчались наперегонки.

В столовой хрупкая фигура Жизель застыла, и я налетела на неё с криком:

– Да что с тобой такое?

Подруга просто показала пальцем вперёд. Там стоял стол, накрытый белоснежной ажурной скатертью. На нём лежали многочисленные яства, манящие и непривычные, особенно для приютских сирот: булочки с кремом, запеченная курица, разнообразные пирожки, овощи и фрукты. От этого великолепия мой рот наполнился слюной.

Жизель дернула меня за рукав:

– Марго, говорят, миссис Райвен приедет с минуты на минуту. Она может заявиться прямо сейчас и увидеть, чем нас кормят. Неудивительно, что директор от усердия…

– Выпрыгивает из штанов, – закончила я, и мы с улыбкой пошли к столу, за которым сидели мальчишки и девчонки, взирающие на кулинарные богатства голодными глазами.

Мисс Росс отчитывала розовощёкую малышку, которая печально смотрела на лакомства:

– Выворачивай карманы, негодница!

Девчонка надула губы и достала из кармана платья три булки.

– А теперь правый карман, Мари, – продолжала наставница, нависавшая над своей воспитанницей, как уродливый знак вопроса.

Мари вытащила яблоко, круассан и даже кусок курицы, вызвав смешки остальных.

– Уму непостижимо! Два дня в комнате наказаний.

Мы с Жизель сочувственно взглянули на новую узницу мисс Росс и принялись за еду.

Никогда прежде нас не кормили так вкусно в приюте святой Марты! Поэтому я мысленно пожелала, чтобы именитые гости навещали нас как можно чаще.

После завтрака наставницы устроили осмотр нашей одежды. Тем, у кого платья и рубашки совсем прохудились, выдавали новые.

– Никуда не годится! – качала головой старуха Крисли, глядя на мои потертые рукава и заштопанный подол юбки. – Вот только заменить это безобразие нечем. Все деньги ушли на обустройство залов, а запасы одежды уже закончились.

Жизель повезло больше, ей выдали синее платье в мелкую клетку. Оно смотрелось весьма просто и дёшево, но было новым – непозволительная роскошь для приютских девчонок! Ближе к обеду мисс Росс собрала нас в столовой на торжественное построение. Выглядела она бледной и взволнованной:

– Госпожа Райвен приедет с минуты на минуту, – шептала наставница побелевшими губами. – Господь всемогущий!

За её массивной фигурой семенил завхоз с корзиной цветов в руках. Каждому воспитаннику раздали по лилии, которые, по словам мисс Росс, мы должны вручить именитой гостье, когда она решит познакомиться с приютскими сиротами.

– Стройтесь в два ряда! Рука к руке! – командовала старуха Крисли. – При виде госпожи – вежливый поклон и улыбка! Помните о карающих плетях!

Мы помнили, а потому скромно стояли, прижавшись друг к другу, с белыми цветами в руках.

Воздух наполнился волнением вперемешку со сладким цветочным ароматом.

Время шло, но ничего не менялось, я с надеждой смотрела на дверь и шептала Жизель:

– Скорее бы все закончилось.

Мои пальцы затекли от неудобного положения, шея болела, а палец на ноге, как назло, зачесался.

Я чувствовала себя стойким оловянным солдатиком, забытым на пыльной полке сорванцом-мальчишкой.

Пять минут, десять. Стрелка медленно, как улитка, ползла по циферблату настенных часов.

Наконец послышались шаги и голоса.

Я толкнула Жизель в бок и поймала злобный взгляд мисс Росс, которая тут же показала мне кулак.

Завхоз со старухой Крисли, перекрестившись, открыли двери, и я увидела ослепительную вспышку фотокамеры.

«Щёлк». – Перед нами оказался юркий фотограф, обмотанный модным красным шарфом поверх пальто.

– Мисс Райвен, это наша столовая, – нараспев декламировал глава приюта, который своей натянутой улыбкой и блестящей лысиной напоминал грустного клоуна.

– Да, – коротко и звонко ответила ему гостья.

Я сжала цветок в руках и вытянула шею, стараясь получше её разглядеть.

В зал неспешно зашла женщина, издали напоминавшая красное облако: бордовое платье с золотым шитьём и яркие рыжие волосы, уложенные в высокую причёску.

Стук её каблуков эхом отражался от стен.

«Цок-цок».

Сердце моё билось в такт шагам гостьи.

Глава продолжал заливаться соловьём:

– Недавно у нас был завтрак, достопочтенная леди Клариса, приютские дети решили сделать вам подарок и вручить цветы.

Словно услышав команду «Фас», мальчишки и девчонки, выстроенные в два ряда, начали протягивать госпоже Райвен лилии.

Наверняка каждый из них мечтает уехать из приюта в замок нашей гостьи.

Леди со снисходительной улыбкой принимала подарки, не удостоив вниманием никого из приютских крысят.

Вблизи её лицо казалось почти молодым, за исключением глаз. Яркие, сине-зелёные, они напоминали бездну, в которую мог упасть неосторожный путник, в них сияли острый ум и королевская гордость.

Этим взглядом она напомнила Грея.

Интересно, госпожа Райвен в курсе того, что случилось с её сыном на ярмарке?

И если Грей владеет магией, значит, она тоже…

– Ведьма, – прошептала я, сложив два и два.

В этот миг достопочтенная леди внимательно посмотрела на меня и остановилась.

В зале повисла тишина. Клариса Райвен словно пыталась прожечь во мне дыру своим пристальным взглядом.

И ей наверняка бы это удалось, если бы не директор, в мгновение ока появившийся между нами:

– Посмотрите, миледи, как рады вас видеть приютские девушки! Эту малютку зовут Маргарита. – Он отечески похлопал меня по плечу.

– Маргарита, – нараспев произнесла гостья и цепко схватила меня за подбородок.

У неё были длинные пальцы с острыми ногтями, от которых удушливо пахло лилиями.

– Маргарита, мне нравится твой запах, – внезапно произнесла леди.

От этих слов даже директор удивленно приоткрыл рот.

– У тебя хорошая кровь. Ты юна и проворна. Что ж. – Госпожа Райвен придирчиво разглядывала меня, словно перед ней стояла ярмарочная лошадь.

Затем она улыбнулась. В этой улыбке было что-то странное, отчуждённое и зловещее. По спине моей пробежали мурашки страха.

– Будешь прислуживать в замке, – спокойно закончила гостья.

Я растерянно кивнула, стараясь унять волнение.

– Поедешь сегодня вместе со мной. – Сказав это, она взяла из моих ослабевших рук лилию и как ни в чем не бывало пошла дальше.

Жизель между тем схватила меня за ладонь.

– Это…это… – Подруга открывала рот и закрывала снова, пока не поймала грозный взгляд мисс Росс.

«Это странно, восхитительно, пугающе, великолепно». – Мысленно я продолжила речь Жизель.

Неужели моя приютская жизнь закончится прямо сегодня? Неужели я буду прислуживать в великолепном замке с прекрасными окнами, высокими башнями и цветочными садами?

В душе появилось радостное предвкушение новой жизни. Только противный голос сомнения шептал: «Почему она выбрала именно тебя, Марго?»

«Потому что я спасла её сына, наверняка госпожа за это благодарна», – отвечал голос разума.

«Зачем леди упомянула твою кровь?»

«Просто она весьма, эксцентрична, как и все аристократы…»

– Маргарита! Маргарита!

Я очнулась, услышав звук своего имени. Надо мной снова нависло хмурое лицо мисс Росс. По поднявшемуся шуму стало понятно, что гостья покинула столовую.

– Тебе нужно собрать вещи, Маргарита. – Взгляд наставницы смягчился. – Впереди долгая дорога до замка Лейстрим.

– Лейстрим, – повторила я, вспомнив, что именно так называются ирландские владения Райвенов.

Жизель похлопала меня по плечу, на глаза её навернулись слёзы:

– Ты ведь будешь звонить? Мы же друзья навек?

– Друзья навек. – Я обняла Жизель. О, как мне хотелось взять её с собой! Быть может, вскоре Райвенам понадобится ещё кто-то из прислуги.

– Буду звонить и писать, милая Жизель.

Тем временем наставница вцепилась рукой в моё плечо:

– Поторопись, Марго. – В глазах её мелькнуло что-то отдалённо похожее на сожаление. Мисс Росс вздохнула, покачала головой и отправилась со мной в спальню. Жизель следовала за нами по пятам, бледная, как привидение.

– Не забудь чулки.

– Ты ведь будешь звонить?

– Тёплое платье, шарф и бельё.

– А телефонный номер приюта помнишь?

Голоса наставницы и подруги перемешались в голове, я периодически кивала и говорила «да».

От волнения происходящее казалось нереальным. Возможно, на самом деле это всего лишь очередной сон в комнате наказаний. Стоит только проснуться, и…

– Что «да»? – Жизель начала трясти меня за плечи. – Я спросила, когда мы встретимся снова?

– Прости. – Собственный голос прозвучал отстраненно. – Прости, Жизель, думаю, скоро. У меня ведь будут выходные, и мы поедем на дублинскую ярмарку вместе, как и планировали.

Похоже, этот ответ вполне устроил подругу. По крайней мере, с её лица исчезла бледность, а на щеках появился румянец.

– Да, Марго. Жду не дождусь. – Она подхватила зонтик и сумку с пирожками, которые положила в дорогу непривычно щедрая мисс Росс.

По коридору мы втроём шли молча. Я наблюдала за игрой полуденных теней. Узорчатая тень от клёна трепетала на полу, а эта, похожая на зайца, – от уродливого кактуса на подоконнике. Помню в детстве Жизель очень боялась этих мрачных силуэтов, созданных фантазией и полумраком.

Как же она будет теперь без меня? Надеюсь, мы действительно скоро встретимся, хочу верить, что подругу никто из приютских обижать не будет.

С этими мыслями я дошла до парадной. Жизель всхлипнула и обняла меня, уткнувшись носом в плечо:

– Всё случилось так быстро. Береги себя, счастливая Марго!

Сверху послышались шаги. Я обернулась, увидела красноватый силуэт госпожи Райвен, вежливо поклонилась и с надеждой на неё взглянула.

Леди лишь поджала губы и кивнула. За её спиной маячила чья-то тень.

Знакомый серый плащ, важность индюка и аккуратные бакенбарды на полном лице.

– Барри Хеббер! – изумлённо сказала я, переводя взгляд со своего бывшего попутчика в электробусе на новую госпожу.

– О, Марго. – Он приветливо помахал мне рукой. – Какая встреча. До чего унылое место, хочу сказать, и как ты жила здесь столько лет, бедняжка?

Он подошёл ко мне и почти по-отечески обнял, если не считать, что его правая рука хищно схватила меня за талию.

– Мистер Хеббер? Откуда вы знаете моё имя? – Из всех возможных вопросов я отчего-то задала именно этот, самый деликатный.

Наверняка госпожа решит, что у новой прислуги плохие манеры, да и бог с ней. Меня съедало любопытство.

Жизель молча переводила взгляд с Хеббера на меня, мисс Росс застыла, подобно каменному изваянию, а на лице Кларисы Райвен возникло едва заметное волнение.

Всего на миг воздух вокруг нас словно наполнился электричеством.

– Марго. – Мистер Хеббер сжал мою ладонь. – Просто это имя вам очень подходит. Когда мы встретились в электробусе, я сразу подумал: «Эту девушку зовут Маргарита и никак иначе».

«Ложь!» – кричал ироничный голос в моей голове.

И все же я улыбнулась, сделала реверанс и взяла в руки чемодан с вещами.

– Поторопитесь, – не глядя на нас, сказала госпожа и позвала старуху Крисли, которая с небывалым проворством открыла входную дверь.

Жизель помахала мне рукой, на лице её отразилось волнение.

– Звони и пиши мне, – сказала подруга одними губами.

И тут я заметила подле неё несколько других девчонок, глядящих мне вслед с завистью. Грозная тень мисс Росс нависала над ними, а любопытный завхоз выглядывал из-за её плеча.

Ну что ж, прощай приют, здравствуй, новая жизнь!

Я улыбнулась, махнула им рукой, и входная дверь со скрипом захлопнулась, отрезая путь к отступлению.

– Пойдём-пойдём, дорогая, – суетился рядом мистер Хеббер, – леди не любит ждать.

Он показал рукой вперёд, туда, где блестел великолепный электромобиль цвета летнего неба.

– Ничего себе! – пробормотала я, стараясь помнить о приличиях и не открывать рот от изумления. Огромная машина сияла в лучах солнца. Из неё вышел водитель и услужливо открыл дверь госпоже Райвен.

Мы с Хеббером подобной чести не удостоились. Я дрожащей рукой взялась за голубую дверцу и устроилась на заднем сиденье, взгромоздив чемодан себе на колени.

Барри в мгновение ока оказался рядом со мной, его проворству мог бы позавидовать даже приютский кот.

– Заедем в Дублин, – скучным голосом произнесла госпожа, придирчиво разглядывая своё отражение в зеркале заднего вида.

Машина тронулась, я лишь почувствовала лёгкое дуновение ветра из окна, мы словно скользили по дороге, плавно и аккуратно, такое непривычное ощущение!

Его не сравнить с тем чувством, которое мне приходилось испытывать, сидя в жёстком кресле электробуса и подпрыгивая на каждой кочке.

В салоне висела тишина, от этого сразу стало как-то неловко.

Я взглянула на Барри Хеббера;

– Вы…

– Слуга госпожи Райвен, – с улыбкой произнёс он. – Её поверенный в делах. Вот уже 20 лет, юная мисс.

– О, это очень, очень… – Последние слова от волнения словно замерли у меня на языке.

– Достойно? – подсказал Хеббер.

– Да. – Я кивнула, стараясь выдавить вежливую улыбку.

От скорости закружилась голова, мимо нас проносились сосны и клёны, синяя полоска неба и летящие по ветру листья.

На миг я закрыла глаза, потом открыла вновь и вдохнула полной грудью свежий весенний воздух.

Сердце бешено стучало от предвкушения новой жизни. Что ждёт меня в замке? Быть может, там удастся найти свой дом, добрых друзей, уют и покой, разве не прекрасно?

Моя фантазия рисовала розовощёких кухарок, приветливых горничных и спокойную, непыльную работу. Надеюсь, мне дадут должность на кухне.

Вот я подаю пирог в богато обставленный обедненный зал, и мистер Грей с интересом смотрит сначала на пирог, а потом…

Прекрати Марго, перестань думать о том, чего никогда не случится!

Я тяжело вздохнула.

– Вы покраснели, юная мисс. – Мистер Барри похлопал меня по плечу. – Похоже, сказывается волнение. Не стоит переживать, госпожа неприветлива после долгих поездок.

– Да. – Я опустила глаза. – Спасибо.

Пусть лучше думает, что моё волнение вызвала мать Грея, вся состоящая из багрового цвета, тяжёлого аромата духов и редких снисходительных улыбок.

Между тем машина остановилась.

Мы оказались в центре города на ярмарочной площади. Сегодня шатров здесь было меньше, чем в воскресенье, но запахи сладостей и духов по-прежнему манили.

Клариса Райвен первая вышла из электромобиля и решительно направилась вперёд.

Мы с Барри переглянулись и последовали за ней.

Перед глазами мелькала разноцветная ткань шатров, но леди не обращала на них никакого внимания.

Наконец она остановилась перед дверями магазина «Модный салон мадам Дюпье».

Я молча уставилась на великолепную витрину с изящными шляпками, шейными платками, накрахмаленными рубашками и манекенами в вечерних платьях.

Дверь открылась, в ней мелькнул красный силуэт госпожи Райвен.

– Что ты стоишь? – Барри недовольно подтолкнул меня вперёд.

– Да… да. – С благоговейным трепетом я двинулась за ним. Приютским девчонкам всегда не хватало смелости зайти внутрь модного салона. Мы – жалкие серые мышки, поджимали хвосты при виде блистательного великолепия, созданного для сильных мира сего.

Внутри пахло фиалками, атласом и дорогим кофе – такие непривычные ароматы.

Рядом с госпожой Райвен суетилась модистка – рыжая веснушчатая девчонка моего возраста.

– Как хорошо, что вы пришли, прекрасная леди! – Она щебетала, подобно утренней птахе, рядом с величественной фигурой знатной дамы.

Продавщица в белом переднике принесла кофейник, поймав снисходительную улыбку леди Кларисы, которая расположилась на мягком розовом диване в углу салона.

Госпожа сделала глоток и жестом поманила нас с Хеббером, указав на две чашки, наполненные обжигающей чёрной жидкостью.

Похоже, по местным обычаям слуги пьют те же напитки, что и господа.

Я села на неудобный низкий стул и, слегка поморщившись, сделала пару глотков.

До чего же крепкий здесь кофе!

Барри Хеббер залпом опустошил чашку и усмехнулся, отчего стал похож на довольного кота.

– Как тебе модный салон, приютская мышка?

Я оглядела великолепие шляпок воротников, нижних юбок и модных платьев.

Вздох восхищения вырвался сам, как непрошенный гость:

– Великолепно, сэр.

В этот момент раскрасневшаяся модистка поднесла госпоже коробку, ловко поставила её на стул и, что-то тихо прошептав, достала оттуда прекрасное белое платье с изящными цветами на поясе, вышивкой на рукавах и белой лентой на подоле.

– Ну как вам, миледи? – Она застыла, как дикий зверёк, с надеждой глядя на прямую спину госпожи.

– Платье соответствует меркам? – строго спросила леди Клариса.

– Да, всё по вашему заказу, – смущённо ответила модистка.

– Что ж, оно вполне подходит для майского бала. Упакуйте, Мадлен.

Лицо Мадлен просияло, казалось, ещё немного, и модистка пустится в пляс прямо здесь, на скользком кафельном полу.

– О, госпожа, может быть, вы желаете приобрести аксессуары, подходящие для этого наряда? Шляпки из самого Лондона, французские духи, яркие ленты, заколки для волос, ажурные чулки или корсеты?

Услышав слово «чулки», Хеббер хмыкнул, а я опустила глаза. Наверняка он думает о чём-то неприличном.

Внезапно Барри наклонился к моему уху:

– Ты любишь загадки, мышка? Леди покупает дорогое белое платье, только для кого?

Никто из нас не знает.

– О, – только и смогла сказать я, – может, это платье предназначено для самой госпожи?

Возможно, она хочет предстать в нём на том самом майском балу?

Хеббер лишь покачал головой:

– Клариса ненавидит белый цвет.

В этот момент платье запаковали, моя новая хозяйка, немного поколебавшись, купила к нему пару белых чулок и велела уложить всё в коробки.

– Как дела у вашего сына, миледи? – заискивающе спросила продавщица.

Улыбка сползла с лица госпожи, а на лбу возникла морщина:

– Всё как обычно, Грей слишком молод и безрассуден. Он сейчас мало думает о своём предназначении и чести семьи, но вскоре всё переменится. Да, ему придётся стать другим.

С этими словами госпожа расплатилась и покинула салон, неопределенно махнув продавщице рукой.

Мы с Хеббером последовали за ней.

Если честно, я бы предпочла изучать модный салон мадам Дюпье весь остаток дня, настолько очаровательны были висящие на стенах шляпы, украшенные целыми клумбами искусственных цветов, нарядные пояса и даже тонкие блестящие булавки, но леди решила иначе, стало быть, Марго придётся подчиниться.

За окнами вечерело, мы быстро доехали на машине до станции.

– Это дублинский электромобиль. Мы берём его напрокат, – объяснил Барри Хеббер. – До замка ехать несколько часов, такие расстояния миледи предпочитает преодолевать на паровозе.

Я только кивнула. Приютской девчонке тяжело понять причуды богатых.

Хеббер купил три билета на ближайший поезд, оставив мне на редкость тяжёлый чемодан госпожи.

Пришлось, чертыхаясь, тащить его до перрона.

– Проклятье, – шептала я, стараясь не потерять из виду красное платье Кларисы Райвен.

Что же там такое в этом клятом чемодане? Настолько тяжёлое и отвратительно гремящее?

«Скрж-ж», – ответил очередным странным звуком чемодан.

– Ты идёшь, милочка? – недовольным тоном спросила моя новая хозяйка, и мне пришлось прибавить скорость. Одновременно я старалась не смотреть на Барри, который шёл налегке с билетами в руках.

Вот же негодяй!

На перроне меня толкнули два нетрезвых джентльмена, какая-то девчонка с рыжими косичками начала показывать пальцем на чемодан в моих руках:

– Мама, мама, там везут заводных кукол?

Между тем леди никак не реагировала на царивший вокруг шум. Она с улыбкой смотрела на синий паровоз, который подъезжал к перрону.

При виде этой гудящей громадины я тоже невольно улыбнулась, на миг позабыв о тяжёлом чемодане и излишне проворном Барре Хеббере.

Как жаль, что Жизель не видит слаженно работающие шестерёнки колёс, яркие синие двери, до блеска начищенные окна и белые шапочки проводников.

Поезд остановился, и леди Клариса вошла с величием королевы. Ей досталось купе класса люкс, нам же с Хеббером полагался комфорт, о чём свидетельствовала надпись на синих билетах.

Стол, два мягких дивана и радио – в купе было мило и уютно.

Я облегчённо выдохнула, убрав чемодан на полку.

Единственное, что меня смущало, – общество ушлого Барри Хеббера, который, подмигнув мне, прошептал:

– Чем займёмся, мышка?

«Границы, помни о границах, Марго, – так говорили наставницы. – Нельзя позволять мужчинам лишнего, особенно до свадьбы».

Так как свадьбы у нас с господином Хеббером не предвидется, я осторожно села, расправила юбку и достала из своего чемодана лист жёлтой бумаги с механической ручкой:

– Лично я планирую писать подруге, сээр.

Я попыталась вложить в это «сээр» всё возможное презрение.

Мой сосед лишь покачал головой:

– Ох, Марго, тебе следует больше беспокоиться о собственном будущем. Замок Райвенов никого не отпускает просто так, особенно перед майским балом, особенно таких, как ты, моя голубая приютская мышка.

– Голубая? – удивлённо переспросила я, но мистер Хеббер закрыл глаза и в тот же миг засопел. От его слов я почувствовала лёгкую дрожь в районе спины.

Почему слуга госпожи Райвен говорит загадками? И что значит «замок не отпускает»? Он же не живой.

Ответов у меня не было, поэтому я хорошенько расправила лист бумаги и начала писать.

«Дорогая Жизель! Так непривычно, что тебя нет рядом. Не всё можно сказать по телефону, поэтому я решила написать письмо…»

Ручка на миг замерла в моей руке. По вагону разнёсся раскатистый храп Хеббера

«…Сейчас мы с мадам и её любезным слугой едем в замок. Признаться, твою бедную Марго пугает неопределённость. Что скажет Грей, когда увидит меня вновь? Быть может, он даже не запомнил лица девчонки, ночевавшей с ним «У Молли»? Тем лучше.

И всё же какая-то часть меня верит, что счастьем работать на самих Райвенов я обязана именно событиям, случившимся в ночь после ярмарки. А вдруг это своего рода благодарность достопочтенной семьи?

Леди Клариса выглядит слегка надменной, она словно не замечает меня, а когда видит – морщится, как будто перед ней грязное ведро для мусора.

Всё же, надеюсь, новая хозяйка будет мной довольна. Ты же знаешь, приютские мышки весьма сноровисты в хозяйстве».

Я вздохнула и аккуратно сложила жёлтый лист вдвое. Продолжу потом.

За окном мелькнула тень чёрной птицы, я моргнула, и наваждение исчезло.

Птицы. Снова они.

Глава 4. Лейстрим

Жаклин Стэрвик

Замок Лейстрим напоминал огромную ворону. Остроконечные башни словно нависали над головой, окна выглядели, как раскрытые пасти летучих мышей. Статуи птиц на крыше прекрасно дополняли эту величественную и вместе с тем весьма мрачную картину.

«Фью-ю-ю-ю-ю-ю», – шептал ветер, поднимая подол жёлтого клетчатого платья Жаклин Стэрвик.

Она тяжело вздохнула, поправила очки в изящной золотой оправе и неуверенно сделала шаг вперёд, сжав в руках простую кожаную сумку.

– Старый добрый Лестрим, – прошептала леди в жёлтом, глядя на узорчатую оправу. – Наконец-то я тут. Снова.

Жаклин одним нервным движением достала из сумки маленькое карманное зеркальце и расчёску.

Каштановые кудри аккуратно уложены, румяные губы застыли в лёгкой полуулыбке, платье сидит, как надо. Из зеркала на неё смотрела женщина, видом напоминавшая добрую няню из детских сказок или идеальную экономку.

– Всё отлично, не так ли? – подбодрила она себя.