Читать книгу: «Играя злодея для неё», страница 5

8. Во власти роли

Она никогда не хотела быть солнцем, вокруг которого все вращается. Чон не хотела быть героиней, но это оказалось не так уж и плохо.

Наён прошла все испытания минувшего дня с достоинством. Она была почти горда собой и теперь не спешила снимать костюм. Вдруг Чон именно благодаря образу справилась и действительно стала кем-то более ловким и изящным, как фрейлина при дворе Императрицы. Власть роли захватила её.

Наён подозревала: если она снимет ханьфу, то вновь превратится всего лишь в младшую помощницу, и её погонят за кофе.

Чон, смакуя послевкусие победы, задержалась ещё немного на площадке, издали смотря, как отыгрывают сражение на мечах Роан и Рюжин – главный протагонист в исполнении Нам Джунхёна. Эта сцена по хронологии была раньше похищения, но её приберегли на вечер.

Теперь уже две звезды зависли над головами съёмочной группы, сплетаясь в странном танце с серебряными клинками. Наён видела в длинных и развивающихся одеждах черного и алого цветов образы декоративных рыбок под водой. Их плавные и завораживающих движениях. Настоящее искусство фехтования – Наён задавалась вопросом, когда эти двое репетировали парный бой, ведь такая точность и легкость не могла быть случайностью.

– О, а Ли правда не растерял мастерство за год перерыва, – рядом послышался женский бархатистый голос. Наён вздрогнула и оглянулась на их Императрицу.

Кан Ханби стояла в многослойном костюме бордового цвета – оголенные плечи, бархатистые цветы в волосах и шлейф, что даже сейчас несли помощницы. Чон невольно опустила голову, подсознательно отыгрывая её подопечную. Изящный веер с росписью лотоса прикрывал алые губы женщины. Краски на лице оказалось больше, чем у Наён, но та была так искусно нанесена, что не давала и шанса назвать госпожу Кан вульгарной.

– Они, кажется, пересекались на интенсиве по постановке боевых сцен в университете, когда Ли уже снимался, а Нам только начинал… Малыш Джунхён очень старался тогда, чтобы догнать «старшего брата», – продолжила рассказывать Кан, не отводя взгляда от битвы в воздухе.

Наён стало интересно узнать больше, но она не решалась вставить даже слово в этот монолог. Госпожа лишь слегка покосилась в её сторону, стрельнув глазами с невообразимыми стрелками.

– Мы ведь не первый раз снимаемся втроем. Помню тот сериал, в котором дебютировал Нам Джунхён. Роль младшего брата Ли слишком сильно въелась в его голову – вечная проблема актёров. Не каждый умеет оставлять свой образ на площадке. Нам соперничает с Ли до сих пор, стараясь во всем показать, как вырос… Битва за роли, за внимание фанатов… За девчонок… – чуть повела плечом госпожа Кан в сторону Чон.

Наён вспомнила их разговор, в котором почувствовала себя лишним элементом. Её чувство окрепло от слов госпожи Кан, но она промолчала.

– Они ведь уже повздорили из-за тебя сегодня? – это было не обвинение, нет, – мягкий укор с покровительственными нотками. По спине Наён пробежали мурашки. Неужели этот спор заметили и другие? – Будь осторожна, крошка, – предупредила Императрица Наён.

Именно в этот момент раздался странный треск и вопль, так что на площадке воцарилась гробовая тишина. Наён с ужасом в глазах резко обернулась. Одна из страховок оборвалась.

– О, боги! – выдохнула госпожа Кан, враз потеряв интерес к «малышке» Чон. Она метнулась вперёд.

Алое распласталось по полу. Нам Джунхён сорвался и упал.

***

– Он сломал руку… Левое запястье, – на утро Чиу холодно пересказывала последние слухи. Она, кажется, была даже рада этому инциденту с Намом.

– Ужас… – Наён нервно покусывала губы. – И что теперь будет? Нама заменят или сериал закроют? – она была как на иголках со вчерашнего вечера. Почему именно в тот момент, когда ей на секунду показалось, что все налаживается – она со всем справляется, её мир должен был начать рушиться, как карточный домик?

Травма Нам Джунхёна отзывалась особенным сопереживанием. Он не был ей понятен и симпатичен, но в тот день они много общались. А ещё за десять минут до несчастного случая она сама также парила над площадкой в руках Ли Тэхо. И если бы сорвались они…

– Нет, конечно! – хмыкнула Пак Чиу, утюжа чей-то костюм отпаривателем на вешалке. – Этот локомотив так быстро не остановится. Я слышала, продюсер настоял на тестовой премьере первой серии, чтобы зафиксировать рейтинги у критиков и окончательно решить с инвесторами вопрос о бюджете проекта. Господин режиссер скорее удавится, чем даст своему «шедевру» не выйти в срок.

Наён вдруг вспомнила о своей предшественнице на роли Ён Хари, ушедшей из-за перелома. Наверняка внезапное назначение Чон на эту роль было также вынужденной мерой, чтобы уложиться в срок. А ещё стало понятно, почему Со Тэгун так отпирался от нового сценария. Времени на съёмку было слишком мало.

– И как господин режиссер это решит? Они не отсняли ещё пару сцен с Нам Джунхёном.

– Мне приказали расшивать его рукава, – цинично хмыкнула Чиу, подняв перед глазами вешалку с алым шелком. – Перелом не серьёзный, всего три недели с легким гипсом, который можно будет скрыть от камер.

– Господин Со Тэгун заставит актёра играть со сломанной рукой? – искренне поразилась Наён. Чиу бросила на неё взгляд с капелькой укора.

– Ты сама сказала, что осталась пара сцен. Пока будут идти монтаж, тестовый просмотр и оценка рейтинга, его рука как раз придет в норму, – ответила Пак.

Наён тяжело вздохнула – нет, индустрия сериалов её сломает, никакого сочувствия к людям в жерновах этой мельницы. Пак Чиу же продолжала рутинно разбирать костюмы.

– Знаешь, на площадке появился ещё один слух… – Издалека начала она. – Говорят перед тем, как Нам упал, он повздорил с Ли.

Наён гулко сглотнула. Слова Императрицы закололись забытыми под одеялом крошками – противно и больно. Объективно, ничего такого в том разговоре и не было. Вот только кто-то заметил его и уже окрестил ссорой, а госпожа Кан причислила Наён к краеугольному камню конфликта. Жутко неприятная ситуация.

– Говорят, это всё зловещая аура Ли. Видимо, он так убедительно играет темного мага, что те, кто встают у него на пути, ломают конечности. Возможно, первая Ён Хари тоже стала его жертвой, – загробным голосом сказала Пак, скорее чтоб нагнать сарказма и вернуть Наён здоровый румянец, чем напугать, но Чон это не помогло.

– Если это правда, второй жертвой стала бы я, а не Нам Джунхён, – надулась Наён. Она ещё не забыла, с какой подставы началось их знакомство с Ли Тэхо.

Чиу помотала головой:

– Тогда с чего вдруг Ли вчера заявил при всех, чтобы Нам Джунхён держался от тебя подальше? – Пак наконец отставила щётку парогенератора и направила на Чон указательный палец. Наён, пойманная врасплох этим обвинением с «доказательствами», захотела соскользнуть со стула и стечь под пол.

«Ли Тэхо сказал Наму держаться подальше от… Меня?» – в груди что-то болезненно заныло.

– Это просто глупое соперничество двух нарциссов, – прошептала она сквозь смущение. – Не было б меня рядом, они нашли кого-нибудь или что-нибудь другое и начали делить между собой. Госпожа Кан меня уже предупредила об этом, – слова Императрицы хотя бы чуть-чуть объясняли поведение Нама и Ли. Наён, привыкшая искать потаенные мотивации героев, и здесь нашла логику для психологических архетипов.

– Ого, даже эта лиса влезла в дело, – теперь Пак Чиу задумчиво пожевала губы. – Вокруг тебя столько всего происходит, а ты даже не хочешь со мной этим делиться, – с укором сказала подруга, и Наён действительно почувствовала себя виноватой. – Скажи честно, что между тобой и Ли Тэхо?

Наён выдохнула, признавая:

– Ничего. Только то, что он вечно ловит меня в дурацких ситуациях, когда я спотыкаюсь.

– Звучит так, как будто Ли всегда оказывается рядом, когда тебе нужна помощь.

– Звучит так, как будто у меня вечные проблемы, – Наён закатила глаза и закрылась книгой «Империя пепла и теней». Эта была новая. Со старой, потерянной она мысленно распрощалась. Приходилось читать мягкую обложку из супермаркета, постепенно возвращая на поля книги свои заметки.

– Наён-а, – Пак протянула это по-новому, почти ласково и заискивающе. – Ответь честно: насколько по десятибалльной шкале Ли Тэхо тебе нравится?

Чон устала прятаться от подруги и от себя и сказала:

– На восемь…

– Ох, – Чиу плюхнулась на стул, потирая виски. – Это действительно проблема.

Наён не хотела видеть у подруги такую реакцию, поэтому столько времени молчала. Знала, что Чиу будет переживать или упрекать.

– «Он красавчик и звезда», – процитировала Чон одни из первых слов Чиу о Ли Тэхо.

– Он актёр, и это паршивый сценарий, – признала только сейчас Чиу.

– Я знаю, – вздохнула Наён. Слишком велики риски, что её отвергнут или ей начнут манипулировать и использовать ради каких-то целей, если она поддастся своим чувствам. – И что мне делать? – спросила она обреченно у Пак.

Та встала, хлопая себя по карманам в поисках карамельных конфет. Одну она протянула Наён.

– Главное, не теряй голову и… Себя.

***

Переполненная фруктами плетеная корзина стояла на тумбочке у окна, перевязанная золотистой лентой. Она выглядела так, будто её собирали не просто с заботой, а с намерением впечатлить.

Яблоки с алой кожурой блестели как натертые воском. Тяжелые и крупные ягоды мускатного винограда лежали на подушке из мятой бумаги. Мандарины рядом – один к одному. Они пахли декабрем и рождественскими каникулами. На дне инжир и один персик, завернутый в сеточку, как драгоценность. Идеальный порядок, как в витрине элитного магазина и он так и говорил Нам Джунхёну: не трожь, не испорти, это не для тебя.

Когда-то его мать могла позволить себе покупать фрукты только по праздникам.

Джунхён думал, что никогда больше не вернется в те времена, когда у его семьи не было денег не то что на фрукты, а на отопление. Но одна небольшая травма так легко надломила его самоуверенность и вернула запах мандаринов из детства. Нама ничуть не напугало падение, ужасом к горлу подступило другое – потерять роль, потерять все, чего он достиг.

Господин Сон Мину легко найдёт ему замену, в агентстве полно «перспективных» парней, готовых убить за главную роль. Он сам был таким, доедая крошки за Ли Тэхо несколько лет. Теперь…

Он провёл в палате одной из лучших платных клиник всего-то одну ночь, но солнечно-желтая комната уже была наполнена подарками от фанатов: корзинами, игрушками, плакатами и открытками.

Но даже, пробившись вперед, Нам Джунхён не перестал чувствовать то, что всё это не его и однажды закончится. Однажды придёт другой и заберет это.

Ли Тэхо пришёл его проведать в обед. И это красивое лицо стало ещё одним напоминанием и насмешкой над Нам Джунхёном, находящимся в клетке, в которую он сам себя загнал. Старший брат, которого у него никогда не было. Человек, которому он как себе самому хотел показать, как вырос и чего-то достиг.

– Твой фан-клуб постарался, – тихо заметил Тэхо, оценивая масштаб их поддержки. Надписи: «Держись!», «Скорейшего выздоровления!» – мелькали тут и там по палате.

– Что, не ожидал такого? – Нам, выпрямившись, прижался к столу бедром, будто готовый одновременно защищаться и атаковать. Ли пришёл посмеяться над ним?

Тэхо знал Джунхёна хорошо и прекрасно видел, что он нервничает. Джун готов был бороться даже там, где это не требовалось – привычка того, кто был слаб и выживал всеми возможными способами.

– Нет, я рад. Тебе всегда была важна поддержка фанатов, – спокойно и честно сказал Тэхо. Он не врал и не лукавил, зная, как это всегда обезоруживающе срабатывало с Джунхёном.

Тот сглотнул, отпустив край стола, и Ли оценил перемены в нём. Белоснежный пластиковый гипс, как изящный доспех, украшал поврежденную руку. Джун даже в спортивных штанах и майке выглядел так, будто готовился к фотосессии. Ещё бы, его соцсети всегда бурлили ручьём и забили радужным гейзером, когда карьера Нама пошла в гору год назад. Джунхён не стеснялся выкладывать в сеть каждый свой шаг, агентство было этому только радо. Столько поводов сделать рекламу и шумиху.

– Если бы плюшевые игрушки могли лечить переломы, я бы бегал уже по потолку, – усмехнулся сквозь зубы Джунхён, но глаза его остались невеселы. Он не верил Ли Тэхо.

– Мне правда жаль, что это случилось, – Ли понимал, что Джун боится его до чертиков. Боится потерять роль и фанатов. Все то, что получил, когда Ли ушел со сцены. Даже эту глянцевую, словно сошедшую со страницы журнала, палату и корзину. Нам Джунхён вырос в очень бедной семье, и Ли это знал.

Тэхо никак не мог объяснить «младшему брату», что не претендует больше на лишнее внимание к себе, но пытался показать, что сочувствует:

– Я настоял перед продюсером на расследовании халатности со стороны ответственного за трюки, даже когда господин Со Тэгун хотел замять дело, чтобы не тормозить съёмки. Твоя роль…

– Я уже сказал господину Сон Мину, что вернусь завтра на площадку, – Джунхён в обороне жестко перебил Ли.

Тэхо увидел огонь одержимости в его глазах и понял: будь это даже перелом позвоночника, Нам приползет на площадку. В таком поспешном возвращении на съёмки виновато не только агентство или деспотичный режиссер. Сам Нам маниакально боится, что его заменят даже на пару сцен.

Тэхо чуть искривил губы в усмешке. Горечь догнала его: они правда похожи, как братья. Он тоже держится за Роана, как за спасательный круг, который вытянет его из водоворота внутреннего кризиса.

– Зачем ты пришел? – впервые за эту встречу честно, без бравады и шелухи ложного превосходства спросил Нам, будто считал, что это акт издевательства над поверженным соперником. Он не хотел, чтоб Тэхо видел его слабость.

Тишина повисла между ними.

– Зачем ты вернулся… – поправил себя Джун, показывая, что это не только про сегодняшний день, а в целом про возвращение Ли в качестве актёра. Тэхо понял: он даже молча всё ещё угроза для Джунхёна.

– Я вернулся не за твоей ролью, – тверже сказал Тэхо.

Джун мотнул головой, не веря.

– Ты всегда был таким, – пробормотал Нам с детской обидой. – Сначала исчезаешь, потом возвращаешься, и все вдруг начинают смотреть на тебя, даже когда ты молчишь. Серьёзно – в тебя влюбляются просто потому, что ты появляешься в комнате…

Вот эти упрёки ранили Ли Тэхо. Он слишком хорошо помнил один голос, что звучал громче всех влюбленных криков фанаток: «Вы отвратительно играете, Ли». Голос, который его зацепил до порванных нервов и растоптанного сердца. Голос, за которым он следовал, как в трансе.

Тэхо захотел отступить на шаг, чтобы закрыться от болезненного для себя удара, но не смог.

– Тебе всегда легко доставалось то, что мне приходилось выгрызать зубами, – с искренним обвинением сказал Джунхён.

Ли опустил плечи, выдохнув:

– Значит, сейчас мы с тобой на равных… Каждый день на этих съемках мне приходится доказывать себе, что я способен сыграть кого-то, кроме главного героя.

– Зачем тебе это? – спросил Нам, оголяя нерв своего недоверия и пронзительно смотря на Ли.

– Наверное, потому что я тоже хочу доказать, что чего-то да стою и что меня можно полюбить не только за то, что я «вошёл в комнату», – Ли Тэхо выдохся. Этот спор отнял больше сил, чем он хотел. Он протянул своему «заклятому» другу две баночки витаминов для костей с лентой «Не болей» и кивнул:

– Отдыхай, увидимся завтра на площадке.

***

Съемочный павильон походил на улей. Грузчики таскали оборудование, ассистенты зевали над кофе, актёры в обычной одежде только приходили на площадку и смешивались с безликой массовкой. Им предстоял последний съемочный день, а потом перерыв на пару недель до премьеры, и это было плохо.

Ко Ёнсу, прислонившийся к металлическому столбу, внимательно смотрел на людей, заходящих через главный вход. В руках он вертел желтый блокнот и карандаш.

Пустующую площадку он осмотрел ещё вчера вечером. Стены сами по себе безмолвны, то, что ему было нужно – люди. Опрашивать их по-одному да и ещё спустя время будет сложнее. И у него оставался всего один день, чтобы понаблюдать за съёмочной командой на месте преступления.

Ёнсу покатал во рту привкус утреннего кофе: «Место преступления».

Он нарисовал на жёлтой бумаге смешную рожицу малыша с большими глазами и гипсом на левой руке.

Когда-то Ко Ёнсу расследовал дела в отделе по борьбе с мошенничеством и компьютерной безопасностью, но сдался перед бюрократией полиции. Теперь он работал по контракту с продюсерскими компаниями, расследуя инциденты, связанные с медийными личностями, деньгами и репутацией. Его наняли вчера. Поначалу все выглядело так, будто это расследование несчастного случая для страховой компании.

Но одна отвратительная деталь портила картину случайности или халатности. Конец оборванной веревки наполовину имел ровный срез. Это говорило о намеренном покушении на жизнь и здоровье актёра, перечеркивая первую версию случайности. Ёнсу нарисовал карикатурный обрывок каната, разделенный надвое ножницами.

Глава каскадеров и Ко обнаружили эту улику. Реакция ответственного была неоднозначна. Такую искреннюю радость, что вина за происшествие лежит не на нём, было бы сложно сыграть даже человеку, по уши погрязшему в актёрском мастерстве. Его вина встала под вопрос.

Ёнсу карикатурно набросал лицо каскадера с выпученными глазами и поставил восклицательный знак рядом с верёвкой.

Почти полночи Ко потратил на просмотр видео с камер наблюдения, установленных на площадке. И не зря, там было видно, что на выходных чья-то тень проникла в съёмочный ангар.

Одна из страховок оказалась повреждена именно «Тенью». Мотивы этой фигуры не были ясны, но прослеживалась яркая и странная деталь. В качестве маскировки «Тень» выбрала черный шелковый халат и маску – ни дать, ни взять призрак съемочной площадки.

Здесь замешана какая-то странная одержимость. Ко Ёнсу чувствовал это своей левой пяткой. Он был хорошим детективом и доверял интуиции.

Ёнсу нарисовал в блокноте мужской традиционный халат и жирно заштриховал его. Следом появился вопросительный знак.

Хорошо бы до конца дня выяснить, кому принадлежал этот черный костюм.