Читать книгу: «Я тебя не предавал», страница 8

Name: Я тебя не предавал
Rating: 5.0 (9 reviews)

Шрифт:

Глава 23

Ворон

Мой фокус смещается туда, и к пламени прибавляется разъедающая кислота ревности. Она плещется внутри, то и дело прожигая броню и брызгая прямо на сердце. Давлю на грудь кулаком, делаю вдох. Лицо горит.

– Блядь, блядь, блядь! – луплю ладонью по столу. Подставка с канцеляркой подпрыгивает, на пол улетают карандаш и пара серебристых скрепок.

Дуня засовывает нос в кабинет.

– Я думала, ты тут уже кого-то бьешь. И без меня.

Кидаю в нее массивной точилкой для карандашей. Взвизгнув, скрывается за дверью, а приступ ярости во мне все равно гасит.

Выдыхаю, включаю вытяжку и закуриваю прямо в кабинете. Стряхнув пепел со своей схемы, расписываю ее дальше.

Рустам… Друг? – жирно обвожу вопросительный знак.

На моих глазах из упрямого пацана он превращался в сильного бойца, в лидера, которого я тренировал. Следом за ним меня отправили на ту спецоперацию, где я оказался в плену. Руса и часть выжившей команды вернули домой. Мы почти перестали общаться.

Был против моих отношений с Ирой. Любил сестру. Поддерживал отца в решении отдать ее замуж за Асада.

Друг? – повторяю вопрос самому себе.

Не враг – делаю метку.

Подумав, рисую в конце еще один вопросительный знак.

Асад Юнусов – неудачливый бизнесмен, потерявший семейный бизнес, выстраивавшийся поколениями.

Позор своей семьи, если уж быть честным.

Трус, скользкий тип, огрызался, когда я приходил к нему.

Копать глубже! Проверять внешние связи! – несколько раз обвожу каждое слово.

Дотлевшая сигарета обжигает губы.

– Ай, с-с-сука, – с шипением вынимаю ее изо рта и тушу в пепельнице.

Облизываюсь, сдавливаю пальцами виски и лезу в базы на компе. Но сначала беру телефон, долго смотрю на экран и болезненно ржу над собой.

Ты, блядь, пацан что ли, такое вытворять?

Но мне больно и мне похуй, поэтому я вытворяю. Набираю номер Мирона. Долго слушаю гудки.

– Ворон, ты озверел? – хриплый выдох в трубку.

Кислота, скопившаяся вокруг моего сердца, начинает активнее капать на жизненно важный орган. В моменте передергивает от мысли, что прямо сейчас Ира может быть под Мирным.

– Отвлек? – Мой голос вибрирует от ревности.

– Да пошел ты! – огрызается Мирон и сбрасывает, а я сижу и обтекаю.

Ты охренел там, что ли?!

Стоп, стоп, я сам отпустил. Я отдал… Но не трахаться же!

А что ночью должны делать два взрослых человека?!

Пиздец!

Грохаю телефоном о стол. Он у меня противоударный, иначе я бы задолбался менять технику. А разбить что-нибудь хочется, и я швыряю в стену кружку с остатками кофе. Темное пятно расползается по стене, а крупные керамические осколки глухо падают на пол.

– Работать, мля! – рявкаю на себя и заставляю смотреть в монитор.

Вбиваю в одну из баз по очереди каждое имя. Всплывает информация, делаю дополнительные метки возле имен, намеренно пока избегая Иры. У меня в пальцах начинает трещать корпус ручки, а это никоим образом не способствует работе.

Надо добить эту часть схемы и ехать спать.

Итак.

Алихан Ахмедов мертв.

Компания ликвидирована за долги. Позже Ахмедов объявлен банкротом. Движимое, недвижимое имущество распродано. На остатки средств куплена однушка в не самом благоприятном районе города.

Причина смерти: инсульт. Пять лет назад.

Не вывез мужик… Всех вас Асад опрокинул, а вы так рвались заполучить выгодного зятя. Ну-ну.

Эльмира Ахмедова мертва. Причина смерти: онкология.

Хм… недавно совсем. На днях буквально ее не стало. Мужа пережила. И почему я не удивлен?

Рустам Ахмедов не женат, недавно уволился со службы, на данный момент нигде не работает.

У меня снова рядом с его именем выстраивается ряд вопросительных знаков.

Все, не могу больше.

Убираю расчерченный лист в сейф, закрываю все программы и папки на компе. Забираю свое зевающее недоразумение и спускаюсь. Фил спит в тачке. Бужу его, прошу отвезти нас домой.

– Отсыпайся завтра, – говорю ему, глядя, как Дуня выводит пальцем на стекле слово «мама» и тут же зло стирает его рукавом.

Займемся мы тобой, малая, потерпи немножко.

– Я завтра все равно пробуду весь день в офисе.

И послезавтра, и на следующий день тоже…

Выполняя основные обязанности днем, я на четыре ночи зависаю над схемой, все еще избегая верхней строчки. Утром попросил парнишку из айти-отдела распечатать мне некоторые файлы. Сложил в папку и пока не смотрел.

Под блоком про Рустама появился следующий – второй круг. Не менее интересный.

И первое имя в нем – Джага, не совсем обычный таксист. Большая семья.

Работает на разных людей. Любит деньги и шлюх. Прикрывает торговлю наркотой развозом девочек по клиентам. За первое можно сесть, во втором случае отделаться предупреждением или штрафом, потому что девочки не его. Мало ли, кто такси вызывает.

Заполняю информацию по нему и кошусь взглядом на черный матовый корешок. В кабинете светло уже. Утро, мать его! И надо свалить поспать хоть пару часов.

Но рука сама тянется к папке. Открываю, вчитываюсь:

Юнусова Ирина Алихановна, тридцать четыре года.

Дипломированный хирург. Работает врачом скорой помощи.

Год назад вернулась в родной город. Проживает по адресу своей матери. Квартира досталась в наследство.

О, да тут не только квартира. Счет в банке… пуст. Хмуро перебираю бумаги. Дарственная на имя Асада Юнусова, документы из банка по всем операциям по этому счету. Бабки были сняты едва ли не на следующий день после заключения брака.

Возвращаюсь к первой странице.

Замужем за Асадом Юнусовым.

Дети: сын – Юнусов Егор Асадович, пятнадцать лет.

Смотрю на прикрепленную к файлу фотографию кареглазого, темноволосого пацаненка с упавшей на лоб челкой, упрямо поджатыми губами и уверенным взглядом.

– О! – раздается у меня за спиной, и снова увязавшаяся за мной Дуня, заглядывает в файлы через плечо. – Ты не говорил, что у тебя есть сын.

Глава 24

Ирина

Сквозь сон чувствую на груди руку мужа и мгновенно распахиваю веки. Я давно не вижу снов. Эта опция специально отключена в моем сознании, чтобы избежать неприятных сюрпризов. Привычка. Я просто закрываю глаза, проваливаюсь в темноту и открываю по звонку будильника. Но мои рецепторы обострены всегда и чутко улавливают малейшее движение вокруг.

Асад с силой стискивает мою грудь, оставляя синяки на нежной коже, и пахом прижимается к ягодицам. Даже сквозь ткань ночнушки отчетливо чувствую эрегированный член и покрываюсь липкими мурашками. Только не это. Внутри все сжимается от ужаса, а по телу прокатывает дрожь.

– Не трогай меня, – цежу сквозь зубы и дергаюсь в сторону, но Асад не отпускает.

Проводит языком по шее к уху и шепчет, опаляя перегаром.

– Да брось ломаться, я и так тебя три дня не трогал, – трется о меня и распаляется все больше. – Все понимаю, но и я мужик… мне надо.

Горячий язык втыкается в ушную раковину, а меня подбрасывает от омерзения.

– Не смей, – пытаюсь вырваться, но не получается. Муж гораздо сильнее и массивнее меня.

– Сколько их было, а? Расскажешь?..

Одна его рука больно сжимает сосок, а вторая решительно задирает сорочку и пытается притиснуться меж моих плотно сжатых бедер. Ни за что. Не могу. Особенно после того что было.

– Хватит! – собираю всю волю в кулак и бью его локтем в живот.

Асад шипит и от неожиданности разжимает свои тиски. Мне хватает этой доли секунды, чтобы освободиться и вскочить с кровати.

– Ты охренела, что ли? – хрипит он и сгибается пополам. Ни капли не жалко и никаких мук совести.

– Это ты охренел, – огрызаюсь в ответ и натягиваю халат. – Или думаешь, я сделаю вид, что ничего не случилось?

– А что случилось-то?

Действительно. Продал жену и как будто так и надо. Урод.

Будильник звонит и буквально на полуслове перебивает меня. Нельзя терять время, меня ждут.

– Вечером поговорим.

Ухожу в душ. Раздеваюсь и встаю под горячие струи. Всю трясет, но не позволяю эмоциям взять верх. Все хорошо. Обошлось, но так больше продолжаться не может. Асад совсем озверел и слетел с катушек. Надо что-то делать. Но что? Что я, блядь, могу? С отчаянием бью ладонью в кафельную стену и прикрываю глаза, усмиряя эмоции. От любого моего движения кому-то может стать плохо. Сын, Рустам, Ворон – все они зависят от меня. Как я могу подвергнуть их жизни опасности? Это невозможно. Надо найти эту чертову папку, но дома я ее не видела. Может, и нет ее давно? Но Асад далеко не идиот, вряд ли стал бы терять такой мощный козырь. Надо еще раз все проверить…

Выхожу раньше положенного, даже не выпив кофе. Тороплюсь очень. Договорилась с подругой и по совместительству моим гинекологом, Олей Яровской, на срочный осмотр. Она специально ради меня придет пораньше. По-другому я не успеваю на смену.

Задержка все-таки есть, а тест я так и не сделала. Не смогла себя заставить увидеть результат. Трусливо спряталась и выиграла себе пару дней. Головой я все понимаю и точно знаю, каким будет решение, но принять его крайне сложно.

Выхожу из автобуса и натягиваю капюшон. Снег пошел и в принципе похолодало. Зима скоро, а там и Новый год. Когда-то в детстве я любила этот праздник. Рустам каждый год делал его для меня особенным. А сейчас ничего не осталось.

Смотрю на часы и прибавляю шаг. Нельзя опаздывать. Почти бегом влетаю на парковку медцентра.

– Ира, подожди! – Мужской голос окрикивает меня.

Оборачиваюсь и вижу Мирона. Вот это неожиданность.

– Привет, – озадаченно усмехаюсь. – Ты следишь за мной?

– Конечно, – довольно хмыкает он и заботливо поправляет мне капюшон. – Иначе тебя никак не поймать.

В его глазах пляшут озорные чертики, а на щеках появляются ямочки. Такой он большой и заботливый мишка. Прямо хочется обнять и поплакать. Но это непозволительная роскошь.

– Случилось что? – Мирон кивает на вывеску медцентра.

– А? Нет, это я так, планово, – отмахиваюсь небрежно, но под его проницательным взглядом становится не по себе. – А ты каким ветром?

– Не поверишь, мимо ехал.

– Ты прав, не поверю, – невольно улыбаюсь и качаю головой.

Врет, как пить дать. Но отчего-то обижаться на него не хочется.

– Клянусь старой черепахой и всеми ее родственниками. – Мирон прикладывает ладонь к груди и преданно заглядывает в глаза.

Прыскаю со смеху, и он вместе со мной. Хорошо, но времени нет.

– Ты прости, – сжимаю его предплечье. – Я очень спешу.

– Да, конечно. – Мирон накрывает мою ладонь своей. – Можем встретиться?

Теряюсь на мгновение, не зная, как поступить. Это же не шутки. Но все же даю себе шанс попробовать. Просто встреча. Без подтекста.

– Можем, – нервно кусаю губы.

– В ресторан?

– Ой… я не знаю, – снова теряюсь. В ресторан у меня и надеть нечего. Сложно все как-то.

– Не очень пафосный, – уточняет Мирон, словно прочитав мои мысли.

– Ну хорошо, – открываю график на телефоне. – Я могу дня через два.

– Отлично. Я подстроюсь.

– Тогда до встречи? – улыбаюсь и протягиваю руку.

– До встречи. – Мирон притягивает ее к губам и мягко целует кисть.

Ловлю себя на мысли, что не мурашит, но и не противно. Уже хорошо. Смущенно улыбаюсь и сбегаю в здание. Мне на третий. Пока поднимаюсь, обдумываю всю ситуацию. Мирон появился очень кстати. Можно попробовать с ним поговорить. Он же предлагал помощь. Может, придумает или посоветует, как поступить в ситуации с папкой. Как защитить близких мне людей и избавиться от ненавистного тирана. Мирон – мой шанс на спасение. Я не могу его потерять.

Совесть скребется где-то внутри, напоминая, что использовать кого-то подло. Я и сама знаю, но сейчас ситуация критическая. Мне нужна защита. Как никогда. Да и не собираюсь я никого использовать. Наверное… Как пойдет… За бескорыстную помощь тоже может прилететь ценник. Нельзя об этом забывать.

Глава 25

Ирина

Телефон призывно вибрирует в кармане. Смотрю на экран – Ольга. Да-да, опаздываю. Принимаю звонок.

– Ир, все нормально? – раздается в динамике взволнованный голос подруги.

– Да здесь я уже, – улыбаюсь и на ходу расстегиваю куртку.

Прохожу в открытый кабинет и сразу попадаю под обстрел внимательных глаз. Оля сканирует меня и подозрительно прищуривается.

– Где пропала? – Она вопросительно вздергивает бровь.

– У входа. Знакомого встретила, – отвечаю уклончиво, стягиваю сапоги и надеваю одноразовые тапочки. Сервис у них на высшем уровне. А мне достается бесплатно. По старой дружбе. Мы с Ольгой начали общаться давно, еще когда она принимала в обычной женской консультации. А сейчас она переехала сюда, и я вроде за ней, как группа поддержки.

– Давно пора. – Ольга одобряюще кивает и многозначительно улыбается.

Опять она о своем. Закатываю глаза и качаю головой. Непробиваемая.

– Я не об этом.

Давно настаивает, что мне пора развестись и завести любовника, для здоровья. Не могу же я ей рассказать про свой персональный ад. Точнее, она знает в общих чертах только то, что нельзя было скрыть.

– А я об этом, – говорит с нажимом. – Раздевайся и на кресло.

Спорить бессмысленно, и я даже не пытаюсь. Если уж попала в лапы к Оле, то все, живой не уйти. Пока все не проверит, не успокоится.

Снимаю за ширмой джинсы и трусики. На носочках подхожу к креслу и неуклюже вскарабкиваюсь. Приятного, конечно, мало, но потерпеть всего ничего. В такие моменты я прямо очень рада, что однажды встретила Ольгу. Она очень тактичная и мягкая в осмотре, практически не доставляет дискомфорта.

– Рассказывай. – Оля моет руки и готовит необходимый инструмент.

– У меня задержка и токсикоз, – выдыхаю и закрываю лицо ладонями.

От одной мысли о возможной беременности становится не по себе. Просто страшно. И мысли всякие дурацкие, которые приходится уничтожать в зачатке.

– А тест?

– Я не делала…

– Ну-у-у, – тянет она и подходит ближе. – Шанс очень мал.

– Да знаю я, – стараюсь выровнять дыхание и успокоиться. – Мне нельзя беременеть. Ну никак.

– Я помню. – Ольга ободряюще улыбается и надевает перчатки. – Придумаем что-нибудь.

Ловлю ее за запястье и смотрю в глаза.

– Оля, я не буду рожать. Ни за что.

– Я слышу, но все уже случилось или не случилось. – Ее голос звучит спокойно и размеренно. – Давай разберемся, а потом будем решать.

– Хорошо.

От ее уверенности меня отпускает. Даже удается немного расслабиться, насколько это возможно на кресле гинеколога. Ольга начинает осмотр, а я гляжу в потолок и стискиваю кулаки, чтобы не мешать ей.

– Ир, ты обалдела? – Подруга поднимает на меня глаза и хмурится.

– Что?

– Напиши заявление. – Ее глаза полыхают праведным гневом. – Я дам показания и подпишу освидетельствование.

Заканчивает осмотр и позволяет свести ноги. Какое еще заявление? Что мне это даст? Да ничего. Эта мразь держит меня за горло очень сильно. Любое действие может спровоцировать Асада на ответные. Я не могу этого допустить.

– Перестань, – отмахиваюсь и небрежно дергаю плечами. – Просто выпиши мазь…

Не в первый раз. Обычно все проходит более лайтово. Но иногда Асада срывает в особую жесть. Я сама виновата. Не смогла заткнуться вовремя, за что и получила.

– Да какая, нахрен, мазь? – злится Ольга. – Это изнасилование, ты это понимаешь?

– Все я понимаю, – поджимаю губы. – Справлюсь.

Ничего я не могу противопоставить. Но найду способ. У меня нет выбора, когда приперли к стенке. А это скоро случится. Чувствую, что совершила ошибку в разговоре с Рустамом. Надо действовать на опережение.

– Я напишу рецепт, – выдыхает Ольга и качает головой. – Но, Ира, это не шутки. Может все закончиться плачевно.

Да все я знаю. И на ее месте говорила бы то же самое. Типичная жертва тирана. Но все не так просто. Не могу я ей рассказать насколько.

– Оль, не начинай, пожалуйста, – прошу ее тихо. – И без тебя тошно.

– Ладно, – сдается и ободряюще сжимает мое плечо. – Но на всякий случай я сохраню, как и предыдущие, слышишь? Может, когда-нибудь пригодится.

– Спасибо.

Вот что бы я без нее делала?

– Ложись на кушетку.

Послушно исполняю. Ольга включает аппарат УЗИ и вводит датчик внутрь. Внимательно все рассматривает и поджимает губы. Не нравится ей картинка. Мне же не видно. Дышу через раз и отчаянно молюсь, ожидая вердикта.

– Я не вижу плодного яйца, – заключает Ольга и подает мне салфетки. – Если беременность и есть, то либо срок очень маленький, либо найдется не в матке.

Перспектива так себе в обоих случаях. Остается надеяться, что обойдется. Единственное, что дает надежду, – токсикоз вырабатывается уже после прикрепления плодного яйца.

– Кровь сдай на гормоны. – Ольга стягивает перчатки и возвращается за свой стол. – По анализам посмотрим, что гадать на кофейной гуще.

– Хорошо.

Одеваюсь и сажусь напротив.

– Вот, держи, – протягивает мне направление и строго смотрит в глаза. – Ир…

Во взгляде столько всего намешано, что меня едва не прорывает, но я успеваю взять себя в руки. Она искренне переживает и заботится обо мне. Но я просто не могу поступить по-другому.

– Оль, – мягко улыбаюсь ей и сжимаю ладонь. – Я правда отдаю себе отчет…

– Как знаешь, – недовольно выдергивает руку и отходит к окну. – Но я сохраню на всякий случай. Вдруг ты передумаешь.

– Да ради бога.

Подхожу к ней и обнимаю за плечи.

– Все будет хорошо, – утыкаюсь носом в волосы. – Я справлюсь.

– Береги себя, – вздыхает Ольга и сжимает мои руки.

Несколько секунд мы просто стоим вот так вдвоем и смотрим в окно на падающий снег. А потом я ухожу. Не прощаясь. Уже опаздываю, но нужно сдать кровь на гормоны, а потом бежать на подстанцию.

Глава 26

Ворон

Сын…

Все, что могло взорваться внутри, рвало внутренности на куски все последние дни. Сижу, смотрю на фотографию мальчишки и пытаюсь уложить в своей вселенной это событие – у меня есть сын.

Думать в перспективе было гораздо проще. Я, как любой нормальный человек, представлял себе этот процесс «от» и «до». Новость о беременности, токсикоз, селедка с арбузом в три часа ночи, первые толчки в мою огрубевшую ладонь, лежащую на животике, рука моей женщины в моей руке во время родов, первый крик, первый раз на руки… Я все это видел со стороны. На моих глазах выросло четверо мальчишек вместе с сыном друга, Руслана Грановского. Сейчас этот сценарий жестко сломали, буквально ударив меня под дых такой простой фразой:

«У тебя есть сын».

Взрослый, пятнадцатилетний.

И, блядь, я не один уже в этом чертовом мире. Сын…

Точно мой?

Сижу, как дебил, на пальцах считаю и пялюсь на фотку. Мальчишка смотрит на меня оттуда. И его взгляд начинается казаться мне не упрямым, а обвиняющим.

Та близость с Ирой. Наша единственная связь. Незащищенная. У меня крыша от нее ехала, чувствовать хотел без резины, присвоить. Мы же все решили тогда с ней. Моя. И я впервые в жизни башку выключил и позволил себе чувствовать влюбленность в тридцать. В девочку, которую почти не знал! Все на порывах. Точно как мальчишка.

Все же ошибаются, правда?

При моем статусе и негласном звании ошибаться – непростительная роскошь. Это другие могут встать, отряхнуться и пойти дальше, исправлять, просить прощения. У меня каждый шаг вперед – это десяток вариантов уйти в любую из сторон света. И тут ушел, только не туда. С головой в женщину. Семью хотел. Задолбался быть один.

Сын…

Пробую на языке это слово. В новом контексте оно ощущается иначе. «Сын друга» – звучит понятно и естественно. «Мой сын» – пробивает грудную клетку и попадает прямо в мотор, молотящий в последнее время на пределе. Он буксует, останавливается на доли секунды, и все вокруг тоже замирает. Люди, частицы пыли в воздухе, дыхание…

Удар, еще один удар, еще.

Все заново. С новой силой, в ребра, в горло, в живот. Сердце стучит везде, словно испугалось, что может больше никогда не забиться.

Я отец…

Еще одна интересная, ранее недоступная мне формулировка.

Егор Павлович звучит определенно лучше, чем Асадович.

Ох, Ира, Ира… что же ты, мать твою, сделала?! Я же тогда в коляске своего ребенка, получается, видел? Ты почему мне сейчас про него не сказала? Не заслужил?

Может, и так.

Дуня сопит мне в затылок, разминая плечи.

– Правда же похож, – бормочет девчонка.

– Помолчи, – прошу ее.

Мне нужно еще немного тишины, чтобы пальцы перестали дрожать. Нет у меня права на слабость. Никогда не было, а сейчас нет тем более.

– Поехали, – резко поднявшись, говорю Дуне.

– Куда?

– Ты домой, я по делам.

– Я не хочу…

– Ты едешь домой, – повторяю ей. – Уберись, жрать приготовь, книжку умную почитай. Приеду – перескажешь.

– Что тебе приготовить? – Вибрации ее голоса едва уловимо меняются. Она берет меня под руку и прикладывает голову к плечу, пока мы проходим через холл.

Это не является критической проблемой, и мой мозг пропускает ситуацию мимо. Она просто есть в эту секунду. Жизни не угрожает. На этом все.

– Ворон, – снова зовет Дуня.

– Что хочешь, – отмираю я. – Суп какой-нибудь. Иди сюда, – зову одного из своих людей. – Оторву эту видишь? – кивает. – Башкой своей за нее отвечаешь. Я тебе ее лично сниму, если с ней что случится. Понял? – снова кивает, а в Дуниных глазах я ловлю восхищение. И снова мимо пока. Не до этого. Пролистываю, выполняя ряд обязательных задач, частично превращаясь в машину.

– Понял, шеф.

– В магазин ее завези, – отдаю Дуне карту. – С продуктами помоги. Отчитаешься, как доставишь до адреса.

– Сделаю.

– Малая…

– Хватит меня так называть. Я твоя жена, – выдает девчонка. У моего человека зрачки от удивления становятся размером с зеленый горошек.

– Жена, – усмехаюсь. – Шмотки себе закажи какие-нибудь. Хватит в рванье ходить. Все, нет меня до вечера.

Беру себе водителя и сажусь в тачку на заднее. Я сейчас не могу сосредоточиться на дороге. У меня в голове заклинила новая программа: «сын».

Еду я к единственному человеку, который может дать мне внятный ответ по сложившейся ситуации. К Рустаму Ахмедову. Пробить его адрес оказалось делом нескольких минут, не выходя из тачки.

Странно все как-то, словно и не со мной. Другая реальность какая-то. В груди полыхает, но я ничего не чувствую. Все эмоции на паузе, лишь одна истерично бьется в сознании: у меня забрали семью! И я буду рвать всех, пока не верну ее.

– В тачке жди, – командую своему человеку и вхожу в подъезд жилого дома, где окопался Рустам.

Поднимаюсь к нему, звоню в дверь. Рус почти сразу открывает. Его брови взлетают вверх от удивления, а на губах появляется знакомая, давно ставшая циничной ухмылка.

– Ты сестру давно видел? – спрашиваю его.

– На днях, а что? – склонив голову к плечу, смотрит на меня открыто, с вызовом.

Слишком дохрена мы не виделись. Оба стали сильнее и злее на весь этот чертов мир.

– Какое совпадение. – Моя ответная ухмылка сейчас больше смахивает на оскал.

– Ты о чем? – дернув головой в другую сторону, морщится и хрустит позвонками. – Ворон, давай без загадок, – раздраженно. – И так башка трещит.

– Ты знал, что Ира была беременна от меня? – Сам хотел без загадок. Лови.

– В смысле «от тебя»? Подожди, ты че, ее трахал?! – Его глаза наливаются кровью, мышцы бугрятся от напряжения, а здоровые кулаки становятся похожи на два молота.

– Слово какое… – хмыкаю, чувствуя, как бетонная коробка подъезда наполняется чистой мужской агрессией.

– Ты охренел, что ли?! – рычит Рус. – Она моя сестра, а не… – хватает меня за грудки.

– Остынь! – рычу в ответ, выпутываясь из захвата, делая два шага назад и принимая более устойчивую позу.

– Почему мне не сказал? – встряхивается, продолжая кипеть и играть мышцами.

– Зачем? Да и когда бы я сказал, Рус?! Дохрена у нас там было времени на разговоры? М?! – несет меня.

Я думал, что выгорел к херам, но искры еще обжигают вены и кожу.

– Какой же ты мудак, – с пренебрежением выплевывает Ахмедов.

– Судя по всему, такой же, как и ты…

Еще две минуты взглядами рвем друг друга на куски.

– Пиздец. – Рус по старой привычке трет ладонью короткий ежик черных волос.

– Впусти меня. Поговорим.

– О чем? – разжимает кулаки, расправляет пальцы, снова сжимает.