Читать книгу: «Одно касание», страница 4

Виолет с глухим звуком упала в траву, но в себя так и не пришла.

– Вот чёрт. – я зашипел, поднимая девушку на руки. Из раны на боку тут же хлынул новый поток крови, пропитывая одежду. Голова закружилась и лишь благодаря чудовищному усилию я не вырубился. – Ну же. Приходи в себя.

Но девушка осталась глуха к мольбе. Я выругался, но всё же взобрался в седло, посадил её перед собой и поскакал прочь, пока любопытные деревенские жители не пришли узнать, что за возню затеяли приезжие.

Глава 5

(Виолет)

Голова болела так сильно, что возвращаться в сознание не хотелось. Всё тело ныло, а внутри черепа будто перекатывались раскалённые гвозди. Я тихо застонала, открывая глаза, но даже это получилось не с первой попытки. Дрожащими пальцами прикоснувшись к ране на лбу, я застонала.

– Очнулась? – тихий шёпот раздался у самого уха.

– А? – я так резко дёрнулась всем телом, что едва не вывалилась из седла. Потребовалось несколько мучительных, полных боли, долгих мгновений, чтобы вспомнить, что случилось.

– Сиди смирно. Я не удержу тебя. – голос Вика был тихим и безжизненным. – Пожалуйста.

– Что случилось после того, как я отключилась? – в горле было сухо, а язык еле ворочался.

– Я добил их, и мы сбежали. Ты час была без сознания. Ждать, пока очнёшься, было гнилой затеей. Могли прийти их друзья. – я ощутила, как Вик, сидящий за моей спиной, напрягся всем телом. – Нужно убраться как можно дальше.

– А где Ависа? – попытка обернуться была встречена тихим шипением.

– Идёт за нами. Не вертись, пожалуйста.

Пришлось замереть. Сознание постепенно возвращалось, а вместе с ним и ноющая боль. Особенно сильно беспокоил затылок. Я потянулась рукой к ране, но в то же мгновение сидящий за моей спиной Виктор зашипел и попытки пришлось оставить.

В напряжённом молчании прошёл остаток дня. Конь медленно плёлся вдоль берега широкой, но спокойной речушки. Осень ещё не вошла в свои права в полную силу, поэтому густая, но уже несколько пожухлая зелень украшала пейзаж до самого горизонта. Лишь когда подол небес затлел, Вик остановил коня.

– Переночуем вон в том лесу. – он указал на молодые деревья, захватившие клочок низкого берега.

Стоило ногам коснуться земли, с губ слетел тихий стон удовольствия. Езда верхом в принципе не была для меня привычным занятием, а наличие кого-то ещё в седле превращало это не самое приятное времяпрепровождение в настоящую муку. Всё тело затекло и теперь мелкие иголочки кололи каждый его миллиметр.

Пока возможность размять мышцы занимала все мои мысли, Вик копался в седельных сумках. Лишь когда он закончил и отошёл к Ависе, чтобы привязать её на ночь к молодому деревцу, я обратила на него внимание и тихо ахнула: на одежде в районе живота расползлось большое влажное пятно, делая чёрный цвет куртки глубже и темнее. При каждом шаге он едва заметно морщился.

– Тебя ранили?

– Какая же ты сообразительная. – Вик поморщился, сжимая кулаки до побелевших костяшек пальцев. – Извини.

Он медленно присел на землю и опёрся спиной на ствол дерева. Из небольшой сумки, лежащей на коленях, Вик достал флягу, белую чистую ткань, иглу и нитки. Несколько мгновений он смотрел на это, после чего начал медленно, стараясь не причинить себе лишней боли, снимать одежду.

– Что ты собираешься делать?

– Вышивать, – Вик поморщился, задев рану, – крестиком, мать её.

Не говоря больше ни слова, я поспешила к седельным сумкам Ависы. Небольшой запас лекарств включал в себя мазь, защищающую от заражения, и настойку трав, служащую лёгким обезболивающим.

– Подожди. Попробую помочь. – я присела рядом и осторожно забрала из рук Вика иглу. – Но мне не доводилось раньше зашивать раны. Направляй меня.

– Угу. Дай мне минуту. – Вик прикрыл глаза и прижался затылком к стволу дерева. Только сейчас я заметила, какой же он бледный: губы цветом не отличались от посеревшей кожи щёк, а на лбу выступили мелкие капли пота. – Помоги снять рубашку. У меня в голенище сапога есть кинжал, воспользуйся им.

Я вытащила небольшой нож: острое лезвие поймало пламя заходящего солнца. Плотная ткань рубашки расползалась от одного лишь прикосновения острия. Вскоре чёрные лоскуты, некогда бывшие одеждой, лежали вокруг. Картина, открывшаяся взгляду, заставила вздрогнуть: тонкий, но глубокий порез всё ещё сочился кровью. Оставалось надеяться, что не будет заражения.

– Ты шить-то умеешь? – Вик бросил короткий взгляд вниз и предпочёл отвернуться.

– Не болтай. Ты слишком язвителен для человека, которого едва не проткнули. – дрожащие пальцы замерли над раной. – Для начала нужно обработать это.

– Вылей немного на ткань. – Вик протянул блестящую ёмкость. – Это ром.

– У меня есть лекарства. – я с презрением глянула на флягу. – Они обеззаразят и немного притупят боль.

– Как хочешь. – Вик ухмыльнулся и сделал несколько больших глотков. – Выпей тоже, если боишься.

– Не боюсь. – но глоток всё же сделала и тут же закашлялась. – Гадость.

Я вылила на тряпицу немного мутноватой жидкости и осторожно прикоснулась к ране. Вик сжал челюсти, но не издал ни звука. Каждое прикосновение делало его бледнее, но он лишь морщился.

– Мне нужно понять, не задел ли он внутренние органы. – когда с обработкой было покончено, стало понятно, что рана хоть и глубокая, но поддающаяся лечению.

– Мне чертовски повезло, но мерзавец не задел ничего важного. Просто зашей рану и завтра я буду как новенький. – Вик ухмыльнулся и подмигнул. – Ты справишься. Просто делай вот так.

Вик взял кусок ткани и быстро продемонстрировал, как нужно втыкать иглу, делать стежок и узелок.

Глубоко вздохнув, я отмела все сомнения – это был настоящий шанс спасти человека. В голове засела мысль – мама поступила бы так же. Она никогда не бросала нуждающегося в беде, а значит и я не должна. Самым сложным оказался первый прокол. Когда игла глубоко погрузилась в кожу, Вик шумно втянул носом воздух, но больше ничем не выдал своих ощущений. Второй и третий стежки дались легче. Руки почти не дрожали, что позволило сделать работу не только качественно, но и аккуратно. Закончив с раной, я нанесла поверх толстый слой мази.

– Теперь нужно перевязать. Сможешь сесть прямо?

Не говоря ни слова Вик кивнул. Он стал ещё бледнее, чем раньше. Всё его тело покрыли мелкие бисерины пота. Когда с перевязкой было покончено, солнце уже нырнуло за горизонт, сгустив сумерки.

– Дай-ка сюда эту волшебную мазь. – Вик взял баночку, но пальцы дрогнули. – Чёрт.

– Зачем? Где-то ещё есть раны? – я с беспокойством осмотрела обнажённый торс, но кроме старых шрамов и мелких порезов не нашла ничего, нуждающегося во внимании.

– Тебе точно нужно её показать? – по кривой ухмылке я сразу поняла, о чём может идти речь и молча вложила баночку с мазью в руку Вика. – Рана неглубокая, но её нужно обработать. Переживать не о чем.

– Хорошо. Тогда займусь ночлегом. – я поднялась и поспешила к своей кобылке.

Сосредоточенность и собранность на какое-то время прогнали головную боль, но теперь, стоило мне расслабиться, она вернулась с новой силой. Чтобы не обращать на неё внимание, пришлось сконцентрироваться на деле. Наспех сооружённые места для ночлега показались лучшей постелью и манили не меньше пуховых перин. Вик забылся беспокойным сном сразу же, как только его голова коснулась свёрнутого одеяла. Я же, подняв взгляд к редким звёздам, проглядывающим сквозь желтеющую листву, пыталась уложить в голове происходящее. Нападение, побег из дома, стычка у родника. За два дня произошло больше страшного и опасного, чем за прошедший год. Начинало казаться, что всё это – непомерная цена за поддержание той жизни, которую я должна прожить, чтобы мама могла мной гордиться. За этими тяжёлыми мыслями я не заметила, как пришёл сон.

Пробуждение, судя по едва заалевшему на востоке небу, выдалось ранним. Вик осторожно коснулся моего плеча.

– Виолет, проснись. – он говорил тихо, будто боялся, что где-то поблизости затаился враг.

– Не сплю. – я села и поморщилась от холода. – Нам обязательно подниматься так рано?

– Мы должны попасть в столицу как можно скорее. Только в замке господина Арагона мы будем в относительной безопасности. – Вик поставил на одеяло миску с вяленым мясом, кусочком сыра и половинкой лепёшки. – Позавтракай. Я пока займусь лошадьми.

– А ты? – сон не хотел уходить, вызывая зевоту.

– Я уже поел. Не трать время.

Вик двигался так легко и грациозно, будто накануне его не пырнул разбойник. Пока он занимался лошадьми, я без аппетита позавтракала, собрала вещи и отправилась к реке, чтобы прогнать дремоту холодной водой. Спустя полчаса мы уже были в сёдлах и продолжали путь вдоль берега реки.

– Вик. – пришпорив коня, я поравнялась с жеребцом парня. – Сейчас нас точно никто не подслушает. Расскажи мне про дело, ради которого ты отправился так далеко от столицы за мной.

– Я не могу обсуждать это с тобой. Всё, что тебе следует знать, поведает господин. – лицо Вика всё ещё выглядело слишком бледным, что свидетельствовало о боли, которую он испытывал при каждом шаге коня.

– Ты всегда такой зануда? – я обиженно поджала губы.

– Ты плохо меня знаешь, Виолет. – кривая ухмылка придала сосредоточенному лицу очарования. – Как только мы познакомимся ближе, ты заберёшь свои слова назад.

– Что-то сомневаюсь.

– Ты ведь целительница? – Вик резко сменил тему. – Давно занимаешься этим?

Прежде, чем ответить, я внимательно посмотрела на парня: молодой, не сильно старше меня, красивый, ухоженный. Вместе с тем спокойно переносящий лишения дороги и не боящийся запачкать руки в крови. А ведь он дважды спас мою жизнь, пусть это и было вызвано необходимостью. Пожевав губу, я всё же решила, что он заслуживает правдивых ответов на свои вопросы.

– Скорее травница. Целители умеют лечить болезни, а я знаю, какими травами можно сбить жар, какие уменьшают боль, а что поможет при отравлении. – хитрая улыбка скользнула по моим губам. – Чем можно убить так, что никто не найдёт следов яда.

– Опасное знание. – парень ухмыльнулся.

– Моя мама переехала в Троплет, когда была беременна мной. Она открыла лавку и начала зарабатывать тем, что умела – травами. Я с детства помогала, поэтому почерпнула немало знаний о целебных свойствах тех или иных растений.

– А твои родители?

– Мама умерла два года назад. – повторённая множество раз ложь сорвалась с губ так легко, будто была правдой. – Отец погиб ещё до моего рождения. И хватит об этом.

Неприятные воспоминания в одно мгновение испортили настроение. Не желая продолжать тему, я пришпорила Авису и пустила кобылу лёгким галопом. До заката мы перебросились ещё парой слов, но после неудобной темы разговор не вязался.

В этот вечер мой спутник решил, что костёр не привлечёт ненужного внимания. То, с какой лёгкостью он развёл огонь, вызвало восхищение. Оставив меня следить за дровами, Вик отправился в рощицу за ужином. Не прошло и часа, как он вернулся и на импровизированном вертеле, подрумянивая бока, оказалось несколько перепёлок. Приятный аромат заставил желудок жалобно заурчать.

– Почему люди Колпера преследовали тебя? – Вик осторожно оторвал кусочек горячего мяса и отправил в рот.

– Я отказалась на него работать. – пришлось отвести взгляд, чтобы не врать, глядя Вику в глаза.

– Должно быть прибыльное дело прогорело из-за твоего отказа. – тон, в отличии от темы, был беззаботным. – Подосланный убийца – это одно. А вот засада, устроенная в соседней деревушке – это серьёзно.

– Должно быть. – я попыталась последовать примеру Вика и оторвать кусочек мяса, но лишь обожгла пальцы.

Ловким движением парень вытащил из голенища сапога небольшой клинок, обтёр его о рукав и протянул рукоятью ко мне.

– У тебя кожа на руках нежнее. Воспользуйся ножом, чтобы не обжечься.

К щекам тут же прилила кровь, окрашивая их румянцем. Брошенная вскользь истина, граничащая с комплиментом, вызвала смущённую улыбку, которую я тут же попыталась спрятать.

– Раз уж нам выпала участь делить дорогу и пищу, расскажи мне о себе.

– Что ты хочешь знать?

– Что угодно. Откуда ты? Большая ли у тебя семья? Давно ли служишь клану могущественных орте? – я отправила в рот очередной кусочек перепёлки и прикрыла глаза, наслаждаясь вкусом. – Хоть что-то. Я ведь тоже буду работать на твоего господина. Мы без пяти минут коллеги.

– Коллеги… – Вик рассмеялся. – Родился в Миреале. У меня есть младшая сестра и старший брат. Господину Арагону служу столько, сколько себя помню.

– Так легко? – я сощурилась и подалась вперёд, пытаясь разглядеть в чёрных, как бездонные омуты, глазах хоть намёк на ложь. – А уж не обманываешь ли ты меня? Слишком просто ты рассказал такие личные вещи.

– И зачем же мне лгать тебе, травница? – Вик смотрел прямо, не отводил взгляд. – С моими родственниками ты познакомишься, как только попадём в столицу.

– Познакомлюсь? – я смутилась, удивлённая таким ответом. – Они тоже работают на Артура Арагона?

– В какой-то степени да. – парень отбросил косточку в золу и грациозным движением поднялся с земли. – Пора спать. Отдыхай, я буду охранять твой сон.

– А ты? – я тоже поднялась, хоть и не столь грациозно. – Тебе нужно больше спать, чтобы рана быстрее затянулась. И ещё, нужно поменять повязки.

– Хочешь снова увидеть меня без рубашки? – в глазах Вика блеснуло озорство.

– Да ну тебя. – я развернулась на месте и ушла в подготовленное заранее место для сна. Стоило голове коснуться свёрнутого одеяла, как пришёл сон.

Рядом послышался тихий вздох сквозь сжатые зубы и шумный выдох. Я тут же открыла глаза. Прошло не больше часа: Вик, обнажённый по пояс, сидел у костра. Свет от тлеющих углей обнимал его силуэт, очерчивая не слишком широкие, но рельефные плечи, мышцы рук, талию. Судя по движениям, он менял бинты. Тихое шипение вновь пробилось сквозь сжатые зубы. Одно резкое движение и старый бинт полетел в костёр. Пламя – голодная дворняга, – поймав кусок ткани, бросило в небо сноп искр. Вик сидел спиной ко мне, поэтому о состоянии его раны оставалось лишь догадываться.

Я села, стараясь не издавать ни звука. Но парень, будто почувствовал моё движение. Он повернул голову и бросил быстрый взгляд через плечо. В это короткое мгновение свет от огня мягко очертил его профиль.

– Отдыхай. – Вик вновь повернулся к огню.

– Да поспишь тут. – я медленно поднялась, приблизилась и села рядом. – Ты шипишь как кот, которому прищемили хвост. Разрешишь посмотреть рану?

– Какая заботливая. – парень усмехнулся и тут же охнул, стоило мне коснуться раны. Выглядела она, впрочем, достаточно неплохо: никаких покраснений.

– Не могу бросить нуждающегося в беде. – я открыла баночку с мазью и нанесла щедрый слой на рану. – Сильно болит?

– Терпимо. – Вик поморщился, когда мягкая ткань повязки коснулась кожи. – Ещё пару дней и буду как новенький.

– Никогда не слышала о орте с талантом к регенерации.

– А я не встречался раньше с ведающими. Всё бывает впервые. – парень криво усмехнулся и быстрым движением головы отбросил чёрную прядь волос со лба. – Насколько я знаю, таланта к регенерации не существует. Но я могу заблуждаться. Что, если он такой же редкий, как и возможность влиять на чужие эмоции или способность заглядывать за завесу смерти?

– Не такой уж это и ценный дар. – закончив с перевязкой, я отодвинулась и подкинула несколько веточек в тлеющий костёр. – Он не может защитить дорогих людей. Этот дар будто насмешка.

– Он ценен в руках тех, кто понимает, зачем это может быть нужно.

– В руках твоего господина, например? – под моим внимательным взглядом Вик медленно кивнул.

– Да.

Ещё несколько веток отправились в костёр, бросив в тёмное небо сноп искр, желающих приблизиться в своём великолепии к звёздам. Возможность заглядывать под саван смерти всегда казалась каким-то плевком. Особенно в тот момент, когда моя горячая кожа соприкоснулась с уже остывшей ладонью матери.

– А в столице много орте? – я резко тряхнула головой, прогоняя непрошенные воспоминания, тянущие за собой боль и слёзы. – В Троплете, кроме меня, не было ни одного.

– Ты ведь в курсе, что силу нашего короля поддерживают пять могущественных родов? Арагоны, Моро, Айртоны, Барлоу и Роузы.

– Я родилась в небольшом портовом городе, а не в лесу, Вик. – с губ сорвался смешок. – Конечно же я знаю, что корона держится на пяти магах.

– Помимо этих семей есть менее знатные фамилии, простолюдины. Я не сказал бы, что много, но определённо больше, чем в других городах. – морщась, Вик натянул рубашку на плечи и сосредоточился на завязках. – Если властители заключают браки, основываясь на политической выгоде, то орте предпочитают выбирать себе подобных. Чем больше наша кровь мешается с кровью людей, тем слабее магия.

– Так вот почему моя сила так слаба. – я подтянула колени к себе и положила на них подбородок. – Мои прабабушки и прадедушки выбирали любовь.

– О чём ты?

– Стихии не слушаются меня. Вот, смотри, – я в тысячный раз повторила знакомое движение и чуть развела ладони. Между ними, подрагивая, повис шарик алого пламени, но стоило увеличить расстояние между руками, как он лопнул, рассыпавшись на искры. – И с землёй ситуация не лучше.

– Хм. Занятно. – Вик почесал подбородок. – Возможно, ты что-то делаешь не так. Когда прибудем в столицу, если хочешь, я могу понаблюдать за тобой и дать какие-то советы. Наша сила, как и любая другая, нуждается в тренировке. Но об этом позже, а сейчас тебе лучше пойти спать.

– Это тебе лучше отправляться ко сну. – я кивнула в сторону спального места. – Ты ранен. Такие порезы не затягиваются сами собой. Нужен хороший уход и отдых. И даже не спорь, иначе будем бодрствовать оба.

– Твоя правда. – парень грациозно поднялся с земли и шагнул в сторону, выходя из пятна света и сливаясь с тенью. Будто та была его доброй подругой и верной соратницей, укрывающей посторонних взглядов.

Я осталась одна. Тишину нарушало только пламя, хрустящее веточками, мерное дыхание спящего Вика и мысли, роящиеся в голове разъярёнными шершнями. Рассуждения о силе стихий и орте вытащили из уголков души те воспоминания, которым лучше оставаться там до скончания веков. Гроза, стена дождя и горящие глаза разъярённого животного. Они сверкали, ловя отсветы изломанных линий молний.

***

Мне снова четырнадцать. Передо мной, осторожно ступая по ковру из позолоченных осенью листьев, шла мама. Её светлые волосы намокли и прилипли к шее и спине, подол изумрудно-зелёного платья испачкался в земле. Она спешила покинуть лес. Её лицо в те редкие мгновения, когда она оборачивалась, было спокойным, но в глубине голубых глаз плескалась паника. Дождь, заливающий глаза, размыл родные черты, а может это память сыграла злую шутку, стирая из её лицо. Я помнила лишь большие голубые глаза.

Позади раздался вой – хищники преследовали нас. Я уже не была маленькой девочкой и понимала, что мы в огромной опасности. Сохранять самообладание помогала лишь мягкая улыбка Альбы Деламар. Она ускорила шаг, но на бег не перешла, чтобы не создавать лишнего шума. Оставалось надеяться, что потоки воды, льющиеся с неба, прибьют наш запах. Мама резко остановилась, услышав вой совсем рядом.

– Ви, милая, ты ведь у меня умница, правда? – Альба обернулась и обняла. Вспышка молнии осветила её лицо – спокойное, но отчего-то обречённое. – Делай в точности, как я скажу, поняла, Росинка моя?

Я лишь кивнула, дрожа всем телом от холода и страха. Мама сжала меня в объятьях. От неё, как и всегда, пахло чем-то цитрусовым и ромашкой, в волосах застряло несколько пожелтевших листочков берёзы. Она сжимала так сильно, что не было возможности даже вдохнуть.

– Ты ведь у меня такая смелая и умная девочка. – горячий шёпот мамы раздался прямо у уха. – Заберись на ближайшее дерево. На самую макушку. И сиди там несмотря ни на что. Пообещай мне, что не слезешь с дерева, пока не будет безопасно.

– Но мамочка. Давай вместе. – я тихо всхлипнула. Отчего-то сердце сжалось так сильно, что перед глазами заплясали искры. – Волки уйдут, мы прогоним их.

– Ничего не бойся, моя смелая Росинка. – мама поцеловала меня в обе щеки и подтолкнула к ближайшему дереву. – Полезай.

Не оставалось ничего, кроме как послушаться. Мокрые ветки дуба оказались скользкими. Я несколько раз едва не сорвалась вниз, но упорно лезла, желая выполнить волю мамы. За спиной, совсем близко, раздался вой. Сердце вновь сжалось, чувствуя беду, но я гнала это чувство и лезла. Лишь оказавшись почти на самой макушке, позволила себе остановиться и посмотреть вниз.

Мама стояла на небольшой полянке, сжав руки перед собой, а вокруг неё, злобно рыча и капая слюной, ходило несколько волков. Их глаза светились, ловя отблески молнии. Не дожидаясь, пока хищники нападут, Альба быстро развела ладони перед собой, посылая в стоящего напротив серого монстра лезвие из воды. Тело волка осталось стоять на четырёх лапах, а голова, разбрасывая рубиновые слёзы, упала в жухлую траву и покатилась. Это стало сигналом к началу боя. Мама так ловко лавировала между животными, посылая водяные лезвия одно за другим. Волки не уступали, уворачиваясь от сияющего во вспышках молнии оружия. Альба петляла, сбивая животных с толку и вот ещё несколько противников упали, не вкусив добычи. Из шести хищников остались только двое, и они теснили маму к дереву, а та не противилась, понимая, что так сможет прикрыть свою спину.

Я с такой силой вцепилась в ветку, на которой сидела, что не ощутила, как маленький сучок проткнул кожу – всё внимание было сосредоточено на происходящем внизу. Мама так искусно владела своей силой, что это могло бы вызвать восторг, если бы не вызывало животный страх. Сердце не покидала тревога.

Последний хищник, коротко взвыв, упал на размокшую от непрекращающегося дождя землю. Альба подняла взгляд и улыбнулась мне, а я послала ответную улыбку.

– Ви, спускайся, милая. Нам лучше уходить, пока на запах не пришли другие хищники. – мама распростёрла объятия, обещая защиту и покой. Дрожа всем телом от страха, я кивнула и начала осторожно спускаться.

Альба приблизилась к дереву, на котором мне удалось укрыться. Я, преодолев половину пути, обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на маму. В последний раз. Страх сжал горло и вместо крика с губ сорвался лишь короткий хрип. За спиной мамы блеснули глаза хищника. Времени предпринять что-то не было, а Альба потеряла бдительность и не услышала приближающихся шагов. Влажный хруст отпечатался в воспоминаниях лучше лица мамы. Огромная волчица повалила хрупкую женщину и вгрызлась в шею, а у мамы не было возможности сделать хоть что-то. Волчица подняла на меня морду, с которой по тёмной, почти чёрной шерсти стекали струи крови, и посмотрела так осознанно, что по телу пробежала дрожь. Ужасающее животное развернулось и бросилось в лесную чащу.

– Не-ет! – только теперь я смогла закричать, сбросив оцепенение. На смену словам пришёл вой – гимн боли и страха. В какое-то мгновение сознание покинуло тело, и я разжала руки.

***

– Виолет! – вместо падения и желанного забытья наступила тряска. – Виолет, проснись.

Проснуться?

– Что случилось? – я открыла глаза и дёрнула плечами, сбрасывая сонное оцепенение. – Не тряси меня!

– Ты кричала во сне. – во взгляде моего спутника читалось беспокойство. – Всё в порядке?

К горлу подступил ком, а от слёз защипало в носу. Несколько крупных солёных капель прочертили влажные дорожки на щеках, но я поспешно утёрла их и отодвинулась от Вика.

– Просто кошмар приснился. – я отвернулась, желая скрыть слабость.

– Хочешь спрятать свои слёзы и переживания – пожалуйста. Я не буду лезть тебе в душу и пытаться выведать то, чем ты не хочешь делиться. – Вик не пытался коснуться меня или придвинуться. Но его спокойный тихий голос дарил спокойствие. – Но если потребуется, то знай: я не очень хорошо умею давать советы, но прекрасно слушаю и ещё лучше решаю проблемы.

Вик поднялся и ушёл к реке, оставляя меня наедине со своими мыслями. Восток уже начал алеть, а это значило, что пора отправляться в путь. Перспектива поделиться переживаниями хоть с кем-то казалась соблазнительной, но я так долго прятала свои секреты, что замки сундуков,укрывающих их, заржавели и не поддавались. Да и могла ли я доверять Вику? Он сопровождал меня в столицу только для того, чтобы преподнести в дар своему господину.