Читать книгу: «Волшебный город», страница 4

Победитель дракона

Когда Филипп поднялся по тропинке домино и прошел под огромной аркой в темноту, его сердце наполнилось сильной решимостью. Ноги, однако, чувствовали слабость, странную слабость, особенно в коленях. Дверной проем был таким огромным, а то, что лежало за ним, было таким темным, а сам он был таким маленьким. Проходя под маленькими воротами, которые он соорудил из трех костяшек домино с маленьким серебряным рыцарем в доспехах наверху, он заметил, что ростом он всего лишь с костяшку домино, а вы знаете, как это мало.

Филипп пошел по дорожке из домино. Он должен был идти осторожно, потому что для него пятна на костяшках домино были довольно глубокими впадинами. Но поскольку они были черными, их было легко разглядеть. Он сделал три арки, одну за другой, из двух пар серебряных подсвечников с серебряными чернильницами наверху. На третьей паре серебряных подсвечников лежала книга, потому что чернильниц больше не было. Миновав три серебряные арки, он остановился.

Дальше лежала какая-то бархатистая тьма с белыми отблесками. И когда его глаза привыкли к темноте, он увидел, что он находится в огромном зале с серебряными колоннами, гигантскими серебряными подсвечниками, которые, казалось, были такими, что они уходили в высь туда, сюда и во все стороны, как шесты на хмелевом поле, так что, куда бы вы ни повернули, перед вами лежал длинный коридор с колоннами.

Филипп понятия не имел, куда ему идти. Казалось маловероятным, что он найдет Люси в темном зале с серебряными колоннами.

– И все-таки, – сказал он, – уже не так темно, как было, если судить по длинным теням.

Так и было. Серебряные колонны начали испускать слабое мягкое свечение, похожее на серебряное фосфоресцирование, которое бывает в морских бассейнах летом.

– Это тоже к счастью, – сказал он, – из-за дыр в полу.

Дыры были точками на костяшках домино, которыми был вымощен зал с колоннами.

– Интересно, в какой части города, где живет Люси, я выйду? – спросил себя Филипп. Но ему не стоило беспокоиться. Он не вышел вообще. Он шел все дальше и дальше. Ему казалось, что он идет прямо, но на самом деле он поворачивал то туда, то сюда, то в другую сторону среди аллей с серебряными колоннами, которые все выглядели одинаково.

Он очень устал и долго шел, прежде чем наткнулся на что-то, что не было серебряными колоннами и черным бархатом под невидимыми крышами, и полом, вымощенным доминошками, уложенными очень близко друг к другу.

– О, как я рад! – сказал он, наконец, увидев, что тротуар сужается до одной линии домино, точно такой же, как тропинка, по которой он шел. Там тоже была арка, похожая на ту, через которую он вошел. И тут он с ужасным удивлением понял, что это действительно та же самая арка и та же самая дорожка домино. После всех этих прогулок он вернулся к тому, с чего начал. Это было очень унизительно. Так глупо! Филипп присел на край дорожки домино, чтобы отдохнуть и подумать.

– А что, если я просто уйду и больше не буду верить в магию? – подумал он. – Хелен говорит, что магия может случиться только с теми, кто верит в нее. Так что если я просто уйду и не буду верить изо всех сил, я снова стану самим собой, и Люси вернется, и не будет никакого волшебства.

– Да, но, – сказал тот голос, который всегда присоединялся к нему, когда Филипп разговаривал сам с собой, – предположим, Люси поверит? Тогда для нее все будет продолжаться, во что бы ты ни верил, и она не вернется. Кроме того, ты знаешь, что должен в это верить, потому что это правда.

– О, беда! – воскликнул Филипп. – Я устал. Я не хочу продолжать.

– Ты не должен был бросать Люси, – сказал надоедливый голос, – тогда тебе не пришлось бы возвращаться и искать ее.

– Но я не могу найти дорогу. Как мне найти дорогу?

– Ты знаешь достаточно много. Зафиксируй взгляд на далекой колонне и иди прямо к ней, а когда ты будешь почти там, зафиксируй взгляд немного дальше. Ты обязательно куда – нибудь выйдешь.

– Но я устал, и мне так одиноко, – сказал Филипп.

– Люси тоже одинока, – сказал голос.

– Брось!– сказал Филипп. И он встал и снова пошел. Он также последовал совету этого тревожного голоса и устремил взгляд на далекую колонну.

– Но почему я должен беспокоиться? – сказал он, – это своего рода сон.

– Даже если бы это был сон, – сказал голос, – есть и приключения в нем. Так что ты вполне можешь быть авантюристом.

– Ну ладно,– сказал Филипп и пошел дальше.

И, ступая очень осторожно и устремив взгляд вдаль, он, наконец, прошел прямо через зал серебряных колонн и увидел за слабым сиянием колонн голубой дневной свет. Он очень ярко светил через очень маленькую дверь, и когда Филипп подошел к двери, то он без колебаний прошел через нее. И вот он оказался в большом поле. Это было похоже на бескрайнюю прерию, только там были большие пятна разноцветных цветов. Кроме того, там была тропинка, и он пошел по ней.

–Потому что, – сказал он, – у меня больше шансов встретиться с Люси. Девочки всегда держатся тропинок. Они никогда не занимаются исследованиями.

Это только показывает, как мало он знал о девочках.

Через некоторое время он оглянулся, чтобы посмотреть, как выглядит колонный зал снаружи, но он уже был тусклым в тумане расстояния.

Впереди он увидел огромное грубое здание, похожее на Стоунхендж.

– Жаль, что я не попал в другой город, где живут люди, солдаты, борзые и кокосовые орехи, – сказал он себе. – Здесь вообще никого нет, даже Люси.

Одиночество этого места становилось все более и более неприятным для Филиппа. Но он продолжал идти. Это казалось более разумным, чем возвращаться.

– Я, должно быть, очень проголодался, – сказал он. – Должно быть, я иду уже несколько часов. Но он не был голоден. Может быть, дело было в магии, а может быть, в странном завтраке, который он съел. Я не знаю. Он говорил вслух, потому что было так тихо в этой странной открытой местности, где не было никого, кроме него. И ни звука, кроме топота его сапог по дорожке. И ему казалось, что все становится тише и тише, пока он почти не услышал свои мысли. Одиночество, настоящее одиночество – это ужасно. Надеюсь, ты никогда не почувствуешь этого. Филипп посмотрел направо и налево, и вперед, и на всей широкой равнине ничего не двигалось. Там были трава и цветы, но ни один ветер не шевелил их. И не было никаких признаков того, что кто-то из живых когда-либо ступал по этой тропе кроме того, что там была тропа, по которой можно было идти, и что тропа вела к зданию Стоунхенджа, и даже это, казалось, были только руины.

– Я все равно дойду до этого места, – сказал Филипп, – может быть, там будет вывеска или что-нибудь в этом роде.

Там что-то было. Нечто совершенно неожиданное. Филипп добрался до здания; оно действительно очень походило на Стоунхендж, только колонны были выше и ближе друг к другу, и там была одна высокая сплошная стена. Он повернул за угол массивной стойки и практически наткнулся на руки и на ноги человека в белом фартуке и в квадратной бумажной шапочке, который сидел на упавшей колонне и ел хлеб с сыром при помощи складного ножа.

– Прошу прощения! – выдохнул Филипп.

– Извинения приняты, – сказал мужчина, – но это опасно, мастер Филипп, – натыкаться на складные ножи парней.

Он поставил Филиппа на ноги и взмахнул ножом, который так часто точили, что лезвие наполовину стерлось.

– Присядь и отдышись, – ласково сказал он.

– Да это же ты! – воскликнул Филипп.

– Конечно, это так. Кем бы я был, если бы не был собой? Это поэзия.

– Но как ты сюда попал?

– А! – сказал человек, продолжая есть хлеб с сыром и разговаривая самым дружелюбным тоном. – Это долго рассказывать.

– Ну, тогда рассказывай, – нетерпеливо сказал Филипп. И он сел.

– Ну, ты говоришь, что это я. Кто же это? Дайте ему имя.

– Ты старый Перрин, – сказал Фил, – то есть, конечно, прошу прощения, вы мистер Перрин, плотник.

– А чем занимаются плотники?

–Наверное, мастерят,– сказал Филипп. – Это значит, что они делают вещи, не так ли?

– Вот и все, – ободряюще сказал старик. – Что же такого мог сделать для тебя старый Перрин?

– Ты сделал мою тачку, я знаю, – сказал Филипп, – и мои кирпичи.

– А! – воскликнул мистер Перрин. – теперь ты понял. Я сделал твои кирпичи из закаленного дуба, и они были верны до тысячной доли дюйма. Вот так я и попал сюда. Так что теперь ты знаешь.

– Но что ты здесь делаешь? – спросил Филипп, беспокойно ерзая на упавшей колонне.

– Жду тебя. Они, как известно, послали меня встретить тебя и намекнуть, чего от тебя ждут.

– И что это? – спросил Филипп. – Я хочу сказать, что это очень любезно с твоей стороны. Что ожидается?

– Уйма времени, – сказал плотник, – уйма. От тебя ничего не ждут до заката.

– По-моему, это было очень любезно с твоей стороны, – сказал Филипп, который уже успел все обдумать.

– Когда-то ты был добр к старому Перрину, – сказал тот.

– Я был? – сказал Филипп, и сильно удивился.

– Да, когда моя девочка болела, ты принес ей много груш с вашего дерева. Ни одной из них ты не съел в тот год, сказала мне мисс Хелен. И ты вернул нашего котенка, песочно—белого с черными пятнами, когда он заблудился. Поэтому я был вполне готов прийти и встретиться с тобой, когда мне так сказали. И, зная кое-что об аппетитах молодых джентльменов, поскольку когда-то занимался делом по соседству с мужской школой, я осмелился принести тебе перекусить.

Он протянул руку за упавшую колонну, на которой они сидели, и поднял корзину.

– Вот, – сказал он. И Филипп, подняв крышку, с радостью обнаружил, что проголодался. Это была приятная корзина. Мясные пирожки, красный мохнатый крыжовник, каменная бутылка имбирного пива, синяя кружка с золотыми буквами "Филипп", кусок торта с содовой и две сахарные палочки по фартингу.

– Я уверен, что видел эту корзину раньше, – сказал мальчик, когда ел.

– Вроде да. Это та самая, в которой ты принес груши.

– Послушай, – сказал Филипп, откусывая седьмой кусок пирога, – ты должен рассказать мне, как ты сюда попал. И скажи мне, куда ты собрался. Ты просто не представляешь, как все это запутанно для меня. Расскажи мне все. Я имею в виду, где мы находимся и почему? И что я должен сделать. И почему? И когда? Расскажи мне все до мелочей. – И он откусил восьмой кусок.

– Ты действительно не знаешь?

– Нет, – ответил Филипп, обдумывая девятый или предпоследний кусочек. Это был большой пирог.

– Ну что ж. Ну вот. Но я всегда был плохим оратором, и так считали даже мои друзья на крикетных обедах, и все такое.

– Но я не хочу, чтобы ты ораторствовал, – сказал Филипп, – просто скажи мне.

– Ну что ж. Как я сюда попал? Я попал сюда благодаря тому, что сделал кирпичи, из которых ты построил это полуразрушенное старое древнее место.

– Я построил?

– Да, из этих кирпичей, которые я для тебя сделал. Насколько я понимаю, это было первое здание, которое ты когда-либо возводил. Вот почему оно первое на пути туда, куда ты хочешь попасть!

Филипп оглядел здание Стоунхенджа и увидел, что оно действительно сложено из огромных дубовых кирпичей.

– Конечно,– сказал он, – только я стал меньше.

– Или они стали больше, – сказал мистер Перрин, – это одно и то же. Видишь ли, дело обстоит так. Все города и вещи, которые ты когда-либо строил, находятся в этой стране. Я не знаю, как это делается, не больше, чем ты. Но это так. И поскольку ты их создал, ты имеешь право прийти к ним, если сумеешь сюда добраться. И ты сюда попал. Говорят, не всем везет. Ну, значит, ты создал города, но ты сделали их из того, что сделали другие люди, из кирпичей, из шахматных фигур, из книг, из подсвечников, из домино, из медных тазиков и из всякой всячины. И все люди, которые помогали делать все те вещи, из которых ты когда-то строил, они тоже здесь. Видишь? В этом-то и дело. Был ли это не более чем мальчик, который повернул ручку точильного камня, чтобы заточить нож, который вырезал кусочек шкафа или что—то еще, или ребенок, который выбрал цвет, чтобы закончить кусочек ткани, приклеенной к нижней части шахматной фигуры, – они все здесь. Это то, что называется населением твоих городов.

– Понимаю. Они такие же маленькие, как я, – сказал Филипп.

– Или города стали большими, – сказал плотник, – это одно и то же. – Не перебивай меня, мастер Филипп. Ты меня сбиваешь.

– Больше не буду, – сказал Филипп. – Только скажи мне одну вещь. Как ты можешь быть здесь и в Эмблхерсте?

– Мы приходим сюда, – сказал плотник, когда мы спим.

– О! – сказал Филипп, глубоко разочарованный. Это только сон?

– Не совсем. Мы приходим сюда, когда слишком крепко спим, чтобы видеть сны. Ты проходишь через сны и выходишь на другую сторону, где все реально. Это здесь.

– Продолжай, – сказал Филипп.

– Не знаю, где я остановился. Ты меня так сбиваешь.

– Население,– сказал Филипп.

– Население. Да. Ну, все эти люди, которые сделали то, из чего ты сдел города, они живут в городах, и они сделали внутренности домов.

– А чем они занимаются?

– О, они просто живут здесь. И они покупают и продают, и сажают сады, и работают, и играют, как все в других городах. И когда они засыпают, они проходят сквозь свои сны и уходят в другой мир, работают и играют там, понимаешь? Вот как это происходит. Их гораздо больше, но на один раз хватит. А ты кушай крыжовник.

– Но ведь не все они настоящие люди, не так ли? Есть еще мистер Ной?

– А, это аристократия, та самая, которую ты ввел, когда строил города. Это наши старые семьи. Очень уважаемые. Они все занимают очень высокое положение. Есть семья Ноя. Они, конечно, самые старые. И куклы, которых ты ставил в разные времена, и оловянные солдатики, и, конечно, все животные Ноева ковчега живы, кроме тех случаев, когда ты использовал их для строительства, и тогда они становились статуями.

– Но я не понимаю, – сказал Филипп, – я действительно не понимаю, как все эти города, которые я построил в разное время, могут все еще быть здесь, все вместе и все одновременно, когда я знаю, что все они были разрушены.

– Ну, я не ученый. Но я слышал, как однажды на лекции мистер Ной сказал, он оратор, если хотите, что это похоже на то, как если бы вы фотографировали человека. Этот человек имеет столько дюймов в толщину и столько футов в высоту, он круглый и твердый. Но на фотографии он плоский. Потому что на фотографиях все плоское. Но все – таки это он и есть. Ты его на фото получишь. Тогда все, что вам нужно сделать – это вытащить его обратно туда, где все толстое, высокое, круглое и твердое. И это довольно легко, я полагаю, если ты знаешь трюк.

– Перестань, – вдруг сказал Филипп. – Мне кажется, у меня сейчас лопнет голова.

– А! – добродушно сказал плотник. – Я чувствовал, что на первый раз много. Ложись и постарайся немного отоспаться. Об образования у тебя голова идет кругом. Я часто это замечал.

И действительно, Филипп был очень рад лечь в высокую траву и укрыться плотницким плащом. Он сразу же заснул.

Через час он снова проснулся, посмотрел на сморщенное, как яблоко, лицо мистера Перрена и начал вспоминать.

– Как бы то ни было, я рад, что ты здесь, – сказал он плотнику, – мне было ужасно одиноко. Ты не знаешь.

– Поэтому меня и послали к тебе, – просто ответил мистер Перрин.

Мистер Ной послал за мной сегодня рано утром. Благослови его господь, он знает все обо всем. Он говорит, – пойди, встреться с ним и расскажи ему все, что сможешь. Если он хочет быть Избавителем, пусть будет им, – говорит мистер Ной.

– Но как стать Избавителем? – спросил Филипп, садясь и внезапно чувствуя себя очень величественным и мужественным и очень довольным, что Люси не вмешивается.

– Есть много разных способов, – сказал мистер Перрин. – Твой особый способ прост. Ты просто должен убить дракона.

– Живого дракона?

– Живого! – сказал мистер Перрин. – Он бродит везде и зеленый, как трава. Живой, как котенок. У него из бока торчит сломанное копье, так что кто-то, должно быть, когда-то пытался его прикончить.

– А вам не кажется, – сказал Филипп, слегка ошеломленный этой яркой картиной, – что, может быть, мне лучше сначала поискать Люси, а потом уже быть Избавителем?

– Если ты боишься, – сказал мистер Перрин.

– Нет, – с сомнением ответил Филипп.

– Видишь ли, – сказал плотник, – тебе следует подумать вот о чем: будешь ли ты героем этого приключения или нет? Ты не можешь идти в двух направлениях. А если так, то ты можешь принять решение, потому что убийство дракона -это еще не конец, ни в коем случае.

– Ты хочешь сказать, что драконов стало больше?

– Не драконы, – успокаивающе сказал плотник, – не совсем драконы. Но там. Я не хочу пугать твое сердце. Если ты убьешь дракона, то потом тебе придется сделать еще шесть трудных вещей. А потом они сделают тебя королем. Соглашайся или не соглашайся. Только, если ты согласишься, то нам лучше начать. И в любом случае мы сможем начать действовать, потому что на закате дракон выходит, чтобы напиться и размяться. Ты можешь слышать, как он гремит всю ночь среди этих руин; за много миль отсюда вы можешь "услышать" его тихую ночь.

– Предположим, я не хочу быть Избавителем, – медленно произнес Филипп.

– Тогда ты будешь Разрушителем, – сказал плотник. – Сейчас здесь свободны только эти две роли. Ну же, мастер Филипп, сэр, не говорите так, будто вы не собираетесь стать мужчиной и исполнить свой долг перед Англией, Домом и Красотой, как говорится в песне. Давайте начнем, хорошо?

– Ты считаешь, что Избавителем должен быть я?

– "Должен" ничего не значит, – сказал мистер Перрин. – Я думаю, что ты станешь Избавителем, вот что я думаю. Пойдем!

Когда они поднялись, чтобы уйти, Филипп мельком увидел очень элегантную даму в автомобильной вуали, исчезающую за углом колонны.

– Здесь много машин? – спросил он, не желая больше говорить о драконах.

– Ни одной, – неожиданно сказал мистер Перрин. – Ни граммофонов, ни железных дорог, ни фабричных труб, ни каких-либо громких безобразий. Ни рекламы, ни газет, ни колючей проволоки.

После этого они молча отошли от развалин. Филипп старался чувствовать себя храбрым и уверенным, как и подобает Избавителю. Он напомнил себе Святого Георгия. И он вспомнил, что герой никогда не упускает случая убить дракона. Но ему все равно было немного не по себе. Требуется некоторое время, чтобы привыкнуть быть героем. Но он не мог не оглядываться время от времени, чтобы посмотреть, не приближается ли дракон. Пока что это было не так.

– Ну, – сказал мистер Перрин, когда они подошли к квадратной башне, к которой вела длинная лестница, – что скажешь?

– Я ничего не говорил,– сказал Филипп.

– Я имею в виду, ты собираешься стать Избавителем?

Затем что-то в сердце Филиппа, казалось, раздулось, и в горле у него перехватило дыхание, и он почувствовал себя более испуганным, чем когда-либо прежде. Он сказал, выглядя настолько храбрым, насколько мог:

– Да. А я … -

Перрин хлопнул в ладоши.

И тотчас же из дверей башни и из-за нее вышли десятки людей, и вниз по длинным ступеням, спустился один мистер Ной, двигаясь с осторожным достоинством и неся под мышкой свою желтую циновку, аккуратно свернутую. Все хлопали в ладоши, пока мистер Ной, стоявший на третьей ступеньке, не поднял руки, призывая к тишине.

– Друзья, – сказал он, – и сограждане Полистополиса, вы видите перед собой того, кто говорит, что он – Избавитель. Вчера его арестовали, судили как нарушителя границы и приговорили к тюремному заключению. Он сбежал, и вы все решили, что он – переодетый Разрушитель. Но теперь он вернулся и по собственной воле решил попытаться совершить семь великих деяний. И первое из них – убийство великого зеленого дракона.

Люди, которые были смешанной толпой всех наций, громко приветствовали.

– А теперь, – сказал мистер Ной, – мы сделаем его нашим рыцарем.

– Преклоните колени, – сказал мистер Ной, – в знак верности Королевству Городов.

Филипп опустился на колени.

– Теперь вы будете говорить за мной, – торжественно произнес мистер Ной. – Говори, что я говорю, – прошептал он, и Филипп повторил.

– Я, Филипп, утверждаю, что я – Избавитель этого великого народа, и я клянусь совершить семь великих деяний, которые подтвердят мои притязания на Освобождение и трон. Клянусь честью быть защитником этого города и врагом его Разрушителя.

Когда Филипп сказал это, мистер Ной вынул блестящий меч с серебряной рукоятью и поднял его над собой.

– Вы должны быть посвящены в рыцари, – сказал он. – Те из моих слушателей, кто читал историю, знают, что ни один простолюдин не может рассчитывать победить дракона. Мы должны дать нашему будущему Избавителю все шансы. Поэтому я сделаю его рыцарем. – Он легонько похлопал Филиппа по плечу и сказал: – Встаньте, сэр Филипп!

Это было действительно великолепно, и Филипп почувствовал прилив храбрости, когда мистер Ной вручил ему серебряный меч, и все люди приветствовали его.

Но когда радостные возгласы стихли, тонкий и неприятный голос вдруг сказал:

– Но я тоже утверждаю, что являюсь Избавителем.

Это было похоже на удар молнии. Все перестали аплодировать и стояли с открытым ртом, повернув головы к говорившему. Говорила та щегольски одетая дама в автомобильной вуали, которую Филипп видел среди развалин.

– Нарушитель! нарушитель! – закричала толпа. – В тюрьму! – и послышались сердитые, угрожающие голоса.

– Я такой же нарушитель, как и он, – сказал голос, – и если я скажу, что я Избавитель, ты не сможешь остановить меня. Я могу убивать драконов или делать все, что он может.

– Молчать, нарушитель, – сказал мистер Ной с холодным достоинством. В настоящее время сэр Филипп занимает должность кандидата на пост Короля-Избавителя. Для вас нет другой открытой позиции, кроме позиции Разрушителя.

– А если мальчик этого не сделает? – спросил голос из-за вуали.

– Верно, – сказал мистер Ной. – Вы можете, если пожелаете, занять в настоящее время должность Главного Претендента на должность Избавителя, должность, которая сейчас и здесь создана специально для вас. Позиция Разрушителя также, – добавил он задумчиво, – открыта для вас.

– Тогда, если он не справится, – сказала завуалированная дама, – я могу быть Избавителем.

– Можете попробовать,– сказал мистер Ной. – Есть особый набор задач, которые должны быть выполнены, если претендент на должность Избавителя -женщина.

– Что это?– спросила дама под вуалью.

– Если сэр Филипп потерпит неудачу, вы будете должным образом проинструктированы в делах, требуемых от Избавителя, который является женщиной. А теперь, друзья мои, давайте уйдем и оставим сэра Филиппа разбираться с драконом. Мы будем с тревогой наблюдать оттуда, – добавил он ободряюще.

– Но разве никто не может мне помочь? – спросил Филипп, глубоко встревоженный.

– Обычно, – сказал мистер Ной, – героям не требуется помощь с драконами.

– Я думаю, что нет, – ответила дама в вуали, – но вы поступаете совсем не так, как обычно. Где принцесса, хотела бы я знать?

– Никакой принцессы нет, – сказал мистер Ной.

– Тогда это будет не настоящее убийство дракона, – сказала она, сердито тряся юбками. – Это все, что я могу сказать.

– Хотел бы я, чтобы это было все, – сказал себе мистер Ной.

– Если нет принцессы, это нечестно, – сказала дама, что была под вуалью, – и я буду считать, что настала моя очередь быть Избавителем.

– Молчи, женщина, – сказал мистер Ной.

– Действительно, женщина, – сказала дама. – У меня должен быть приличный титул.

– Ваш титул – Претендент на …

– Я знаю, – перебила она, – но вы забываете, что говорите с леди. Можете называть меня Притворщицей.

Мистер Ной холодно отвернулся от нее и вложил в руку Филиппа две римские свечи и коробок спичек.

– Когда ты продумаешь план и будешь совершенно уверен, что сможешь убить дракона, зажги одну из них. Тогда у нас будет наготове принцесса, и по твоему сигналу мы привяжем ее к дереву или, поскольку это район, где деревья редки, а здания часты, к столбу. Она будет в полной безопасности, если ты правильно составишь свой план. И в любом случае ты не должен пытаться справиться с драконом, не зажигая предварительно римскую свечу.

– А дракон увидит это и уйдет.

– Вот именно, – сказал мистер Ной. – А может быть, он увидит это и не уйдет. Только время покажет. Задача, не имеющая трудностей, никогда не может по-настоящему понравиться герою. В подвалах под этой башней ты найдешь оружие, веревки, сети, щиты и различные необходимые вещи для юного ловца драконов. Хорошего вечера, сэр Филипп,– тепло закончил он. – Мы желаем вам всяческих успехов.

И с этими словами вся толпа начала расходиться.

– Я знаю, кого тебе следует взять в принцессы, – сказала Притворщица, когда они уходили. И мистер Ной сказал:

–Молчание в суде.

– Это не суд, – раздраженно сказала Притворщица.

– Где справедливость, там и суд, – сказал мистер Ной, – и я обвиняю вас в неуважении к нему. Стража, арестуйте эту особу и немедленно отведите ее в тюрьму.

Послышались возня и визг, а затем голоса постепенно затихли, сердитый голос даже Притворщицы становился все слабее и слабее, пока не затих совсем.

Филипп остался один.

Первым делом он поднялся на вершину башни и выглянул наружу, чтобы увидеть дракона. Он посмотрел на восток, на север, на юг, на запад и увидел крепостные валы форта, где мистер Ной и остальные были теперь в безопасности. Вдалеке он увидел другие башни и города, а также развалины, где он встретил мистера Перрена.

И среди этих руин что – то двигалось. Что-то длинное, сочлененное и зеленое. Это не может быть ничего, кроме дракона.

– Ну и ну! – сказал себе Филипп. – Что же мне делать? Пожалуй, мне лучше посмотреть, какое там оружие.

И он побежал вниз по лестнице, и вниз, и вниз, пока не добрался до подвалов замка, и там он нашел все, что могло понадобиться дракону-убийце, даже маленькую красную книжечку под названием "Vade Mecum Молодого ловца драконов", или “Полное Руководство по хорошему виду охоты на драконов”, и пару превосходных полевых биноклей.

Вершина башни казалась самым безопасным местом. Именно там он попытался прочесть книгу. Слова были очень длинные и очень трудно написанные. Но ему удалось разглядеть, что все драконы спят в течение часа после захода солнца. Затем он услышал громкий дребезжащий звук из руин, и он знал, что это дракон издает этот звук, поэтому он посмотрел в полевой бинокль, хмурясь от беспокойства, чтобы увидеть, что делает дракон.

Он вздрогнул и чуть не выронил очки, хмурый взгляд пропал, и он издал вздох, похожий на рыдание и почти смех, а потом сказал:

– Эта старая штукенция!

Потом он посмотрел еще раз, и вот что он увидел. Огромный зеленый дракон, очень длинный и свирепый на вид, который с грохотом двигался, входя и выходя среди руин, терся об упавшие колонны. А причина, по которой Филипп смеялся и вздыхал, заключалась в том, что он очень хорошо знал этого дракона. Он давно его знал. Это была заводная ящерица, которую ему подарили на позапрошлое Рождество. И он вспомнил, что вложил ее в один из городов, которые они с Хелен построили вместе. Только теперь, конечно, он вырос и ожил, как и все другие изображения живых существ, которые он поместил в своих городах. Но он видел, что это все еще было заводное существо. И ключ торчал у него сбоку. И он терся о колонны, чтобы повернуть ключ и завестись. Но это было дело медленное, и к заходу солнца завод не был сделан и наполовину. Дракон мгновенно улегся и заснул.

– Ну, – сказал Филипп, – теперь мне надо подумать.

Он действительно задумался, сильнее, чем когда-либо прежде. Закончив размышлять, он спустился в подвал и достал длинную веревку. Затем он на мгновение замер, размышляя, хватит ли ему храбрости. А потом он напомнил себе "Встаньте, сэр Филипп" и понял, что рыцарю просто нечего бояться.

И он вышел в сумерках навстречу дракону.

Он знал, что дракон проспит час. Но все равно сумерки постепенно сгущались. Все же было достаточно света, чтобы найти руины, а также найти дракона. Там он и лежал: ярдов десять-двенадцать плотной темной драконьей плоти. Его металлические когти поблескивали в последних лучах дневного света. Его огромная пасть была открыта, и его дыхание, когда он спал, было похоже на шум моря в бурную ночь.

– Встань, сэр Филипп", – сказал он себе и пошел рядом с драконом, пока не дошел до середины, где торчал ключ, который мистер Перрин принял за обломок старого копья, которым кто-то когда-то пытался убить чудовище.

Филипп очень надежно привязал один конец веревки к ключу. Как он был благодарен Хелен за то, что она научила его завязывать узлы, которые не были бабушкиными. Дракон лежал совершенно неподвижно и продолжал дышать, как бурное море. Затем убийца драконов привязал другой конец веревки к главной стене развалин, которая была очень крепкой и прочной, а затем быстро вернулся в свою башню, чиркнул спичкой и зажег римскую свечу.

Вы понимаете идею? Это было действительно довольно умно. Когда дракон проснется, он обнаружит, что находится в плену у веревок. Он придет в ярость и попытается освободиться. И в своей борьбе он, несомненно, освободится, но это он сможет сделать, только избавившись от своего ключа. Когда ключ будет вынут, дракон больше не сможет заводиться и будет почти мертв. Конечно, сэр Филипп мог бы отрубить ему голову мечом с серебряной рукоятью, если бы мистер Ной действительно этого захотел.

Это был, как вы видите, превосходный план, как и все. Филипп сидел на вершине своей башни, совершенно свободный от беспокойства, и ел несколько волосатых красных ягод крыжовника, которые случайно оказались у него в кармане. Через три минуты после того, как он зажег свою римскую свечу, на юге начался золотой дождь, на востоке появились какие-то огромные Екатерининские колеса, а на севере длинная вереница ракет представляла собой почти северное сияние. Красный огонь, зеленый огонь, потом снова ракеты. Вся равнина была освещена таким количеством фейерверков, какого Филипп никогда не видел, даже в Хрустальном дворце. При их свете он увидел, как из крепости вышла процессия, подошла к одиноко стоявшей на равнине колонне и привязала к ней белую фигуру.

– Наверное, принцесса, – сказал Филипп. – ну, во всяком случае, с ней все в порядке.

Затем процессия вернулась в крепость, и тут дракон проснулся. Филипп видел, как огромное существо потянулось и покачало своей огромной головой, как собака, выходящая из воды.

– Наверное, ему не нравится фейерверк, – сказал Филипп. И он был совершенно прав.

И тут дракон увидел принцессу, которую поместили в удобном месте примерно на полпути между развалинами и башней Филиппа.

Он вскинул морду и испустил сокрушительный вой, и Филипп с трепетом ужаса почувствовал, что, заводной или не заводной, зверь был жив и отчаянно опасен.

И теперь он понял, что связан. С сильными вздохами и муками, с фырканьем и ревом, с царапаньем и рваньем своих огромных когтей и хлестаньем своего ужасного хвоста, он извивался и боролся, чтобы освободиться, и свет тысяч фейерверков освещал гигантскую борьбу.