Лепестки Белладонны

© Вольмут Д., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Пролог

 
Все меняется, и мы не исключение.
Но ты просишь меня:
«Может, мы сыграем в другую игру?»
 

© Monoir & Eneli, 3 to 1 ^[1]

Бандит моргал, но видел темноту. «Ослеп?» Запаниковать он не успел – яркий свет резанул по глазам. Привыкнув к освещению, Бандит осмотрелся: бетонные стены и пол. На потолке раскачивалась лампочка без абажура, противным желтым отблеском она создавала тень на металлическом столе. Бандит, ерзая на стуле, дернулся: левое запястье было прочно приковано наручниками к ножке стола. Стул напротив пустовал. «Похоже на комнату для допросов», – решил Бандит. Догадка укрепилась благодаря зеркалу во всю стену – оно могло оказаться стеклом.

За ним наблюдают? «Пусть объяснят, что происходит!» Бандит с вызовом глянул в зеркало – и ужаснулся. Что с ним стало? Когда-то мужчина в отражении покорял сердца миллионов. А сейчас… темные волосы липнут ко лбу, щетина покрывает впалые скулы, губы потрескались. Он с отвращением отвернулся. Пахнет хлоркой и чем-то знакомым.

Стальная дверь открылась. Точно, пахнет духами – гурманский аромат с кофейными нотами. Бандит увидел девушку: она аккуратно переступила порог. На вид брюнетке чуть за двадцать, а значит, она младше Бандита. И не только младше, но и ниже – без каблуков едва достанет ему до плеча.

Стрижка каре, миловидные черты лица, худоба – все в ней до боли, до дрожи ему знакомо. Он рассмотрел ее слегка вздернутый нос, губы в бордовой помаде и хитрые серые глаза. «Куколка, ты меня освободишь?» – понадеялся Бандит. Но гостья не торопилась. С кошачьей грацией она поправила бретельку узкого черного платья и провела ладонью по сумочке.

Бандит разозлился и вновь дернулся – наручники больно впились в запястье. Она наряжалась для этой встречи? Тогда почему он выглядит так, будто вылез из трущоб?! Глянул на порванную рубашку и спросил:

– Что я здесь делаю?

Она неторопливо подошла, ее каблуки эхом отзывались в напряженном молчании, села на свободный стул и положила на стол сумочку: маленькую, кожаную, на серебряной цепи вместо ремешка.

Брюнетка сказала:

– Поиграй со мной, любимый, – и достала револьвер.

Бандит хмыкнул. «В таких сумочках можно спрятать что угодно», – вспомнил он стереотип из фильмов. Девушки из кинолент прячут флакон духов или пачку тонких сигарет. Но она… она не обычная девушка.

Гостья заправила прядь волос за ухо, открывая взору несколько сережек на мочке, и подтолкнула револьвер к Бандиту. Брюнетка захлопала ресницами, словно предлагала не в русскую рулетку играть, а выпить в баре. С неприятным звоном револьвер прокатился по столу, и Бандит поймал оружие свободной от наручников рукой. Металл холодил пальцы.

– Хочешь, чтобы я вышиб себе мозги? – В хриплом голосе не было страха, только усталость. Бандит отбросил оружие в направлении гостьи, почесал переносицу и выругался – защипала свежая ссадина.

Собеседница, кажется, всерьез задумалась над его вопросом и кивнула:

– В таком случае я отстану от тебя.

Бандит громко цокнул языком:

– В таком случае, любимая, скажи, где пуля в этом барабане, и мы не потеряем много времени.

Брюнетка улыбнулась, но тут же приложила руку ко рту, словно по ее улыбке Бандит мог догадаться, каков исход игры. Серые глаза гостьи стали огромными, испуганными.

– Не могу, милый, не могу.

– Почему? Белладонна…

– Ох… – Она приблизилась, обволакивая его шлейфом духов. – Тогда ты будешь знать. И застрелишь меня.

Он не убийца. Но в тот момент, схватив револьвер, был готов много раз нажимать на спусковой крючок, целясь Белладонне в лоб.

Жаль, она поняла это первой.

Лос-Анджелес

Плейлист

Ava Max – Belladonna

UFO – Belladonna

Elvira T – «Лучше»

Elvira T – «Я полюбила бандита»

Marina Kaye – Twisted

Marina Kaye – Double Life

Marina Kaye – Dancing With The Devil

Depeche Mode – Surrender

Mirèle feat. Myth Syzer – «Пишу и стираю»

SOIYA – «Отпускай»

Tokio Hotel – Bad love

Глава 1

 
Милая, как цветок, но только в начале.
Все не так, как кажется.
Ты будешь выкрикивать мое имя,
Проклиная за то, что подобралась
                                               так близко.
 

© Ava Max, Belladonna

Как поступают лучшие-в-мире-отцы? С сыновьями они запускают бумажных змеев, обсуждают спортивные передачи, ремонтируют автомобили. Лучшие-в-мире-отцы готовы пожертвовать просмотром бейсбольной игры ради мечты своего ребенка.

Джек Льюис стремился быть лучшим отцом, поэтому вместо вечера на диване выбрал рок-концерт. В машине Джек по десятому кругу слушал оды любви тринадцатилетнего Джонни к певице Белладонне.

Сын рассказывал: она немка, ей двадцать три, живет в Берлине, музыкальную карьеру начала пару лет назад, о личной жизни умалчивает. Поет поп-рок, пронизанный бунтарским духом.

Разумеется, лучшему-в-мире-отцу хотелось, чтобы сын играл на скрипке, занимался американским футболом и поступил в Гарвард. Но Джек любил рок-музыку, поэтому сделал вывод: ничего страшного, если сын помечтает о юной звезде. Это подростковое, обязательно пройдет. И когда Белладонна объявила тур по Америке, Джонни за хорошие оценки получил билет, а Джек зарекся сопроводить сына на выступление. Совместно с женой Элизабет они решили: пусть ребенок будет под присмотром, ведь упрямство и тяга к приключениям у Джонни в генах.

– Почему девочка назвалась Белладонной? – спросил Джек, припарковав автомобиль на стоянке клуба.

Отец и сын выбрались из салона. Джек приподнял воротник толстовки. Он давно не выезжал из пригорода, поэтому не различал улицы Западного Голливуда. Все они были одинаково шумными и яркими.

– Не знаю, – дернул плечами Джонни. – Цветок такой есть, он мужчин с ума сводит, – нетерпеливо бросил сын, наблюдая, как Джек ставит машину на сигнализацию и надевает кепку, пригладив темные волосы. – Зачем тебе кепка? – не понял Джонни, взмахнув темными кудряшками.

– Старая привычка. – Льюис-старший смутился.

Он долго подбирал оправдание мнительности, смотря на сына, свою юную копию: скулы впалые, нос прямой… у Джонни прямой, а у Джека был прямой, пока нос ему не сломали, кажется, дюжину раз. Когда Джеку было тринадцать, у него росла щетина, которая сейчас, в тридцать восемь, трансформировалась в аккуратную бороду; у Джонни щеки идеально гладкие. Но главное отличие: у сына другие глаза – карие, как у матери, и доверчиво-распахнутые. Глаза Джека зеленые, с хитрым прищуром.

– Идем, – проворчал он. – Увидишь скоро Белладонну.

Повторять не пришлось: сын пружинистой походкой направился в клуб. Все, чего хотел Джек в тот вечер, – оберегать Джонни.

Но у судьбы были совсем другие планы.

Охрана проверила билеты, и Льюисы оказались в клубе. При свете первый этаж напоминал огромную картонную коробку, заполненную людьми, – преимущественно подростками. На стенах висели плакаты рок-групп, справа от входа Джек увидел раздевалку, слева – бар. Льюис-старший поднял голову: над потолком висели колонки и внушительные прожекторы.

Взрослый, коренастый, бородатый Джек смотрелся странно на фоне школьников и студентов. Ему хотелось скрыться от толпы и потащить сына в уютную ВИП-ложу, хотя он прекрасно знал, что в возрасте Джонни сам выбрал бы танцпол. Энергетика живого выступления бесценна! Поэтому Джеку оставалось надеяться, что с щупленьким подростком не случится беда. Ему-то со спортивной фигурой давка у сцены никогда не была страшна.

– Я буду наверху, в ВИП-ложе. – Джек отвел сына в сторону и указал на балкон. – Не подходи близко к сцене, тебя затопчут, и не подходи к бару, – Льюис показал пальцем на место, где будет сидеть, – я слежу за тобой.

– Па-а-ап, – протянул Джонни. – Я понял, окей?

– Окей. – Льюис подавил желание обнять сына. Раньше они всегда обнимались. Раньше… Джек не заметил, как сын стал подростком, которому нужно много личного пространства. – Увидимся после выступления, – сказал Джек и направился в сторону лестницы.

Балкон, освещенный лампочками на полу и неоновой подсветкой у бара, гораздо просторнее первого этажа – зрительские места на диванах, никакой толпы и давки. Джек подошел к краю балкона, вновь оглядел толпу и без труда нашел кудрявую макушку Джонни. Сын занял место в пятом ряду и разговаривал с рыженькой девочкой-подростком. «Отлично, компания сверстников». Джек поправил кепку и, оттолкнувшись от перил, огляделся: по периметру расставлены диваны с черной обивкой, а в глубине балкона только бар, за которым несколько человек пили коктейли. Диван Джека оказался ближе остальных к перилам и, соответственно, к сцене. На соседних местах никого не было.

Окончательно расслабившись, Льюис подавил желание взять виски с колой. «Ты за рулем!» – отчитал себя и ограничился колой. Бармен выполнил заказ, и Джек вернулся к своему месту до начала выступления. Развалившись на диване, Льюис закинул ноги на столик и шутливо сказал:

– Развлекай меня, Белладонна.

Свет погас, зрители замолчали. Джек остро ощутил панику. Словно молотом по голове, пришло осознание: он отпустил сына в толпу беснующихся подростков. Вдруг с Джонни что-то случится?! Льюис вскочил и перегнулся через балкон, чтобы разыскать глазами сына. Как там Джонни? Не испугался? Тишину заполнил грохот битов. Следом гитара. Барабаны.

– Дядя, сядь! – крикнули с дальнего ряда. – Не видно ни хрена!

Джек медленно опустился на диван. «Дядя». Он и забыл, охваченный тревогой, что давно взрослый дядя. Главное – он отец подростка, которому не нужен позор и испорченное настроение. «Джонни – смышленый мальчик, – убеждал себя Джек, дергая пальцами козырек кепки, – и в компании сверстников. Я должен дать ему свободу, я обязан понять – мой сын взрослеет». Эта мантра помогла переключиться. Раз он тоже пришел на концерт, в его планах хорошо провести вечер.

Софиты замелькали по пустой сцене, из-за кулис вышла Белладонна. Визг фанатов звучал прекрасным аккомпанементом к ее звонкому голосу:

– Привет, Лос-Анджелес!

Джек вытянул шею, чтобы разглядеть блондинку.

Белладонна, маленький ураган, носилась по сцене и пела о наивной девушке, которая впервые пришла в клуб. Возможно, и она была такой? Из-за немецкого акцента певица выговаривала слова четко, будто отбивала каждым слогом барабанную дробь, а ноты звучали кристально чисто; если бы не обращения к толпе и сбитое от танцев дыхание, Джек бы решил, что она поет под фонограмму. «Профессионал! – думал Льюис. – Педантичная и дисциплинированная немка – как полагается по стереотипам».

Экраны представили артистку в полный рост. Она была значительно ниже двух танцовщиц, но сияла так, что сразу становилось понятно: концертом правит Белладонна.

Платье, темно-синее, как вода ночью в озере, едва доставало певице до острых коленей, на ногах армейские ботинки, а руки украшены татуировками. Джек прищурился: рассмотреть лицо оказалось непросто – Белладонна ни секунды не могла устоять на месте! Благодаря плакатам в комнате Джонни Льюис знал – у Белладонны красивое лицо: аккуратный нос, губы без явного изгиба и слегка раскосые по азиатскому типу серые глаза. На фотографиях певица всегда ярко накрашена и потому казалась неестественной куклой. Красивой, но пустой. Джеку хотелось рассмотреть Белладонну, убедиться, что она реальна. И это удалось, когда экран успел поймать ее счастливое лицо. Но и сегодня Белладонна предпочла скрыть личико под макияжем: синие тени с блестками, помада в тон. Явно вдохновлялась Дэвидом Боуи ^[2].

Юная, дерзкая – так бы Джек описал Белладонну. И хорошенькая. Джек понимал: певица очаровательна, но она не Лиззи. Тем не менее Джек понял помешательство сына. Харизма, талант и миловидная внешность – адский коктейль. На сцене Белладонна смотрелась органично. Есть артисты, которые излучают магию и становятся кумирами. Белладонна определенно в их числе.

На что еще она способна?

Прожектор сменил траекторию, ослепив зрителей балкона. Джек выругался и прикрыл глаза ладонью, прячась от неприятного белого света. Несколько секунд он ничего не видел. Дезориентация. Темнота.

Белладонна молчала. «И часто она забывает тексты собственных песен?» – изумился Джек. Толпа подхватила и спела куплет за артистку. Когда балкон вновь погрузился в приятный глазам полумрак, а Джек смог без боли смотреть на сцену, Белладонна идеально тянула припев.

– Что исполним дальше? – спросила она у фанатов. – «Бандит»?

Поклонники поддержали ее визгом, и Джек пришел к выводу, что фанаты обожают эту песню. Ему же было абсолютно плевать на репертуар. Он ругал управляющего светом, а допив напиток, вновь направился к бару. Джек взял еще колы, вернулся на диванчик и залез в телефон, чтобы проверить счет пропущенного бейсбольного матча.

Льюис не сразу обратил внимание, что Белладонна стала петь близко: «О, мой Бандит, почему ты меня разлюбил?» Слишком. Близко.

Джек поднял глаза, его зеленые встретились с ее серыми. Густо-накрашенными. Глазами любимой певицы его сына.

– Развлечемся, Бандит? – спросила Белладонна в микрофон и направила на Джека кислотно-оранжевый водяной пистолет. Вероятно, реквизит к песне «Бандит». Нажала – и пара капель воды украсили толстовку.

«Какого черта?» – успел подумать Джек, перед тем как произошло непоправимое. То, что впоследствии изменило его спокойную жизнь. Но в тот момент происходящее казалось забавной выходкой.

– Хорошо. – Он ухмыльнулся, взял бокал колы, отсалютовал.

Дал «зеленый свет» безумию. Позволил ситуации обрести опасный оборот, а его самого затащить на аттракцион «Белладонна».

Пристегни ремни, Джек Льюис, ты купил билет в персональный ад.

Она танцевала. Исполняла песню. Играла роль.

Но он-то… Он! Ему это зачем? Джек не мог понять. Сидел на диване и наблюдал за Белладонной. Актриса ее личной постановки под названием «Девушка Бандита». Он был реквизитом. Бандитом. Джек, загипнотизированный сладким голосом и томными движениями, следил за тем, как она исповедовалась: «Я полюбила Бандита, выбрала не того парня…»

– Тебя, – прошептала она в микрофон, наклонившись к его лицу. Джек не успел понять, когда произошло следующее: она обвила голыми ногами его бедра, словно лиана, – он чувствовал жар ее тела через джинсы. Было ли слово «тебя» в песне? Он не знал. Попытался отстраниться, но Белладонна сильнее прижалась, проводя водяным пистолетом по его торсу, ниже, к ширинке. – «Почему ты меня разлюбил? О, мой Бандит…» – Он забыл, как дышать, пока она, положив пистолет на его пах, свободной рукой забирала бокал – Льюис обрадовался, руки дрожали, бокал норовил вот-вот упасть. – «Бандит». – Белладонна резко встала, поставила бокал на стол, взяла водяной пистолет и прислонила к лицу Джека: мокрый пластик царапнул кожу. – «Бандит», – пела и опускала пистолет ниже… ниже…

– Хватит, – вырвалось у Джека.

Он очнулся. Перестал быть реквизитом и осознал: происходит чертов концерт! Где. Собралась. Толпа. И. Где-то там. Джонни!

– Хватит, – повторил Джек громче.

Его голос потерялся в шуме битов и ее словах:

– «Почему ты меня разлюбил?» – Обиженно, кокетливо.

Джек не мог дышать, окутанный ее ароматом, ее энергетикой. Был ли он собой? Или стал Бандитом?

– «Ты разбил мне сердце…»

Песня оборвалась, выкинув Джека из транса. По его вискам катился пот. Белладонна кинула пистолет на столик – грохот окончательно рассеял дымку. Немецкая рок-звезда стояла перед ним румяная, довольная. И, развернувшись, она покинула ВИП-ложу под аплодисменты зрителей.

Восстановить дыхание Джек смог только к концу следующего трека.

– Пап, я хочу ее увидеть!

Джек повернул голову. Концерт закончился, и балкон опустел. Перед Джеком стоял Джонни: футболка потемнела от пота, кудряшки взъерошены, карие глаза блестят.

– Ты сказал, – запыхавшись, сын делал глубокий вдох после каждого слова, – прийти… к тебе… сразу… как… кончится… концерт.

– Да, – на автопилоте кивнул Джек. Он по-прежнему находился во власти танца и не мог понять – не привиделось ли ему?

– Она была здесь! – Отдышавшись, Джонни начал говорить более связно, но его голос то и дело тонул в криках фанатов. – Танцевала с тобой! – Подтверждая самые страшные опасения, он стиснул липкими пальцами ладонь отца. – Белладонна раздает автографы, я хочу пойти вниз. Пойдем вместе, если она увидит тебя…

– Нет! – Джек изумился, как звучало его «нет». Строго, твердо, тревожно. – Нет, – повторил Льюис тише, – я туда не пойду.

Ему стыдно? Ей должно быть стыдно. Но привлекать внимание к своей персоне Джек не хотел. Он снял кепку, зачесал волосы назад и вновь надел головной убор. Льюису хотелось убраться отсюда: сесть с Джонни в автомобиль и уехать домой. Повышенное внимание отзывалось в груди колющими вибрациями – воспоминания о когда-то успешной карьере. «Которую ты оставил добровольно», – напомнил он. Сожалений не было восемь лет, пусть так и остается.

Но мечтам уехать домой не суждено было сбыться. Джонни включил жалобный взгляд, на который способны все дети, чтобы заставить родителей покупать дорогие игрушки, отпускать на вечеринки и в данном случае получить автограф любимой певицы. Джек качнул головой, собираясь с мыслями. Должен быть другой путь.

– Ты хочешь спуститься, чтобы увидеть ее? – уточнил Джек.

Он встал у перил балкона, оценивая обстановку внизу: поклонники кольцом окружили Белладонну. С высоты Джек разглядел ее светлую макушку, а когда охранники оттеснили толпу, заметил улыбку на миловидном личике. Пальцы артистки держали маркер, она расписывалась на дисках, плакатах, руках – людей не становилось меньше.

– Конечно, хочу! – ответил Джонни. Он тоже подошел к перилам. – Вдруг это мой единственный шанс? Пап, – Джонни сдул со лба непослушную челку, – встретимся на улице, ладно? Или посиди у бара. – Он кивнул в сторону подсвеченной неоном барной стойке. – Я быстро!

– Стой. – Джек придержал сына за руку.

Джонни удивленно посмотрел на отца, но тот знал, что делать. С невысоким ростом и скромным характером максимум, что получит Джонни – пару ударов по ребрам от напористых фанатов и, если повезет, мимолетный взгляд Белладонны. Такой участи сыну он не хотел.

– Идем к бару. – Джек изящно для его коренастой фигуры лавировал между диванами и столиками, направляясь к цели.

Джонни бросил взгляд на взволнованную толпу и последовал за Льюисом-старшим. То, что сын послушался, хотя наверняка не понимал идею отца, вызывало у Джека гордость и умиление.

– Мне можно сегодня попробовать пиво? – Плюхнувшись на барный стул, Джонни с надеждой посмотрел на Джека. Тот, разместившись на соседнем стуле, жестом звал бармена.

В ответ Джек хрипло рассмеялся и заказал две колы со льдом.

– Я за рулем, а тебе тринадцать, – напомнил он.

Отец и сын сидели молча под аккомпанемент приглушенной музыки из колонок над баром и визжащей толпы внизу. «Белладонна! Белладонна!» – выкрикивали с разных сторон, и Джонни вздрагивал, нервно тыкая в кусочки льда соломинкой. Молодой бармен, выполнив заказ, залип в телефон. Других посетителей не было – зрители либо спустились к певице, либо ушли домой. Джек пил колу и посылал сигнал в космос: «Давай, Белладонна, ты повеселилась сегодня. Мы заслужили твое внимание. Я заслужил».

Крики стихли, а зрители концерта наверняка разошлись. Джонни залпом выпил колу и принялся вертеть кудрявой головой в попытках рассмотреть, что происходит внизу. Если предположение Джека не сработает и Белладонна уйдет, сын никогда его не простит…

– Мне «Пина коладу», но вместо ананасового сока – апельсиновый.

– Тогда это не «Пина колада».

– Прости?.. – Белладонна повернулась на голос Джека, явно не ожидая увидеть у бара «мужчину из ВИП-ложи», и «мужчина из ВИП-ложи» вдоволь насладился ее растерянностью.

Интересно, она вспомнила его? Ей стыдно за свое поведение?

– Я пью именно такую «Пина коладу». – Нет, не стыдно. Серые глаза похожи на холодную сталь, и смотрела Белладонна с вызовом. Может, до сих пор видит в нем «Бандита»? Джек не успел проанализировать ее взгляд, Белладонна отвернулась и кивнула телохранителям, которые, словно сторожевые псы, подались вперед. – Все в порядке.

Светлые волосы певица убрала в хвост, макияж на блестящем лице побледнел и местами смылся. Как и предполагал Джек, Белладонна пришла к бару сразу после общения с фанатами, даже в гримерку не заглянула.

Бармен поставил на стойку неправильную «Пина коладу» и снова уткнулся в телефон. Свой мобильный достала и Белладонна. Она словно забыла о существовании Джека, а Джонни за спиной Льюиса и вовсе не увидела. Певица села на край барного стула и принялась листать ленту: ногти методично стучали по экрану.

– Это Джонни, мой сын, – решил действовать Джек. Он стащил со стула ошалевшего от восторга подростка. – Джонни – твой поклонник.

– Да? – Белладонна положила телефон на стойку и посмотрела на Джека. – А я думала, ты мой поклонник, – зубами она игриво прикусила трубочку от коктейля, – и пришел один.

Джек рассмеялся: ему понравилась кокетливая дерзость. Вероятно, девчонка со всеми так общалась. Рок-звездочка. И сейчас чертовски верно подметила: на диване он сидел один.

– Судя по тому, как ты выступала, Белладонна, я решил: ты моя поклонница, – в тон певице ответил Джек.

Ему удалось ее смутить. Глаза Белладонны приобрели оттенок дождевых капель, сверкнув в неоновой подсветке бара, а ее тонкие ноздри дернулись. Слова едва знакомого мужчины артистке явно не понравились. Джек и сам понял, что перегнул: может быть, она не вкладывала в танец пошлый подтекст? Скорее всего, она проделывала это и раньше – он не смотрел ее предыдущие концерты и отчего-то решил, что особенный.

Белладонна промолчала и перевела взгляд на застывшего Джонни. Вмиг изменилась: улыбка осветила ее личико. От увиденного Джек задержал дыхание: когда она улыбнулась искренне, то стала выглядеть намного симпатичнее. Искренность всех красит. Джек пристыдил себя: взрослый мужчина, а пытался задеть девчонку. Он хотел извиниться, но Белладонна забыла о его присутствии, переключившись на юного поклонника.

Джек решил не портить момент – он попросил бармена повторить напиток и с умилением наблюдал за общением Белладонны и Джонни. Они болтали как старые друзья: обсудили любимые песни, пару гитарных партий и несколько клипов, потом артистка предложила Джонни сделать совместное селфи. Сначала Джек хотел сфотографировать их, но приказал себе не вмешиваться. Наслаждаясь холодной газировкой, Льюис гордился: как легко просчитал действия певицы! Она все-таки пришла. На миг сердце защемила ностальгия – пару раз и он так отдыхал у концертного бара…

– Ну, мне пора. – Белладонна крепко обняла Джонни.

– Ты классная! Ты очень-очень классная! И красивая! – выпалил Джонни, чем вновь вызвал у нее милейшую улыбку.

– Почему «Белладонна»? – вдруг спросил Джек.

Вопрос ошпарил горло. Ему-то какое дело, почему европейская Кортни Лав ^[3] выбрала такой псевдоним? Кажется, в колу налили виски. Иначе откуда неуместное любопытство? Он же хотел быть тенью, и только.

Белладонна вздрогнула, словно Джек застал ее врасплох. Она стояла рядом с Джонни и сделала пару шагов в сторону Льюиса-старшего. Их глаза встретились, напоминая Джеку первое столкновение взглядами: там, на диванчиках. Джек поерзал на табурете. Он сидел, она стояла, но их лица оказались почти на одном уровне. Она низенькая… и худенькая… и юная.

– Я подумал, псевдоним в честь песни UFO, решил проверить догадку, – добавил Джек, щелкая пальцами. Мотив, как назло, вылетел из головы.

– Пап, кто слушает такое старье, – вздохнул Джонни, всем видом показывая – «старик» меня позорит. Джеку захотелось дать сыну подзатыльник: что за привычка лезть в чужие разговоры?

Белладонна усмехнулась и пропела:

– «Белладонна никогда не знала боли» ^[4].

Мелодичный голос выкинул Джека из реальности. Цветок белладонна. Или морская сирена. Дурманит, чарует – хочется слушать ее вечно.

– Отличная песня, – сказала Белладонна и в пару глотков допила коктейль. – Мальчики, идем, – махнула она телохранителям. Двухметровые «мальчики» послушно направились к лестнице. – И да. – Белладонна вновь посмотрела на Джека. В ее улыбке мелькнуло что-то новое. Смущение? – Извини, если поставила в неловкое положение. Давно хотела совершить что-то безумное под «Бандита». Музыка меня полностью захватила, и я не понимала, что делаю.

– Весело, – ухмыльнувшись, ответил Джек. – Странно, но… забавно.

Он проводил певицу взглядом, а потом кивнул Джонни – им тоже пора уходить. Им обоим пора вырваться из чар Белладонны.

Осенний ветер щекотал волосы на затылке. Джек надел капюшон толстовки в попытках спрятаться от непогоды и застегнул куртку Джонни, хотя подросток отчаянно сопротивлялся. Джек снял автомобиль с сигнализации и сел в салон. Захлопнув дверцу, он потер ладонями лицо. Ну и приключение! Надо померить давление: у Джека давно не наблюдалось такого всплеска эмоций. В свои почти сорок он привык к спокойному существованию: маленький бизнес, спортзал, путешествия, воспитание детей. Концерты и общение с рок-звездами в расписание не входили.

– Классная, да? – Льюис-младший тоже залез в автомобиль и теперь пытался пристегнуться – от перевозбуждения руки его плохо слушались. – Офигенная, – не унимался Джонни. – Спасибо, пап! Эта идея с баром… – Джонни взвизгнул. – Я и не мечтал увидеть ее так близко!

Джек лишь усмехнулся. Завел двигатель и выехал с парковки.

– Да, с огоньком твоя Белладонна. Надо бы ей сбавить обороты…

– Смотри, – Джонни полез в карман за телефоном, – видео уже есть на «Ютьюб»!

– Что? – Джек нахмурился и стиснул руль. – Ты смеешься?

– Не-а, – сын поиграл бровями – привычка, которую он перенял у Джека, – и включил видео.

Джек затормозил у магазина: он обещал Элизабет зайти за пончиками, но прежде чем покинуть автомобиль, посмотрел на экран. Когда Джонни нажал play, салон наполнился оглушительными визгами. Камера тряслась, свет тусклый, но происходящее можно разглядеть: Белладонна танцевала у Джека на коленях. И, черт побери, со стороны это выглядело еще непристойнее, чем он думал. Отчетливо заметна разница в возрасте: он – широкоплечий, бородатый, волосы спадали на лицо, создавая загадочный и брутальный образ, и она – молоденькая, светленькая, худенькая.

Джека затрясло от злости.

– Кто выложил это?! – рявкнул он, и Джонни чуть не выронил телефон. – Нужно немедленно удалить!

– Пап, ты чего?

– Ничего. Что обо мне подумают? Я женат, а у меня на коленях танцует какая-то… певичка! – Больше всего Джека злило то, что он ее не остановил: он, взрослый и порядочный, позволил случиться безрассудству. Где были его мозги?! Видимо, ниже пояса.

– Пап, забей, – Джонни попытался разрядить обстановку, – никто не помнит, кем ты был раньше. Для всех сейчас ты… э… – Он полез в комментарии. – Бандит. Для всех ты Бандит из песни. «Мой любимый Банди-и-и-т», – запел сын гнусавым голосом, отбивая ритм о край сиденья.

Джек мысленно выругался. Глубоко вздохнул. Джонни прав: карьера в прошлом, бояться за имидж – отголоски старой привычки. Все хорошо.

– Посиди тут, – Льюис потянулся к дверце, – я скоро.

На кассе пожилой продавец долго не мог настроить аппарат для оплаты, и Джек посмотрел на телевизор над кассой. В первую секунду Джек подумал, что словил галлюцинацию. Спустя восемь лет он снова видел на экране свое лицо: гладко выбритое, с меньшим количеством морщин. Волосы короче, губа разбита – это фото было сюрпризом от папарацци после боя «Льюис – Грант». Джек выиграл.

Звука не было, но на экране бежали, словно насмехаясь над Джеком, субтитры: «Боец-Бандит – именно так теперь называют бывшего боксера и музыканта Джека Льюиса. Мы не видели его на ринге более пяти лет, а сегодня он взорвал интернет вирусным видео…»

– Я взорвал?! – прорычал Джек сквозь зубы.

Субтитры бежали дальше: «С немецкой рок-звездой Белладонной он устроил горячий перформанс в клубе Лос-Анджелеса. Похоже, Льюису происходящее нравится».

Продавец настроил кассовый аппарат, но Джек молча положил пончики на прилавок и вышел из магазина. Он готов был заорать: громко и нецензурно, но вместо этого задышал холодным ночным воздухом, как его учил тренер – медленно, размеренно, считая до десяти. Не получалось. Сердце рвалось из груди, бежало галопом. Случилось то, чего он боялся, – старая жизнь догнала и пнула под зад. Джек стиснул ладони в кулаки. Господь, не дай совершить грех. Сейчас Джеку хотелось прибить девчонку.

– Едем домой.

– А пончики?

Джек не ответил. Он включил радио и поехал вдоль темной дороги.

Белладонна не виновата. Она не узнала Джека, она не могла его знать. Нелепая случайность. Гребаный прожектор, осветивший балкон. Для певицы, как сказал Джонни, Джек был Бандитом из песни, образом, эффектным номером на концерте. А у него теперь рушится спокойная жизнь.

– «Мэри, как думаешь, что стало причиной того, что Джек Льюис вышел в люди? Поверить не могу, мы не слышали о нем восемь лет! Наверное, даже самые преданные поклонники забыли о существовании знаменитого боксера, а ведь когда-то он был королем ринга…»

– Черт, – выругался Джек и потянулся к колесику магнитолы.

Но Джонни опередил отца и выкрутил колесико на максимум.

– Джонни Картер Льюис! – Когда Джек злился, то называл сына полным именем, и Джонни понимал – лучше с отцом не спорить. Но сейчас сын впервые проигнорировал предупреждающий тон. Он шикнул на отца, внимательно слушая ведущих радиостанции.

– «Давно мы не слышали о Джеке. Ходили слухи, что он уехал на Тибет или стал наркоманом. – Джек поморщился от услышанного, а ведущая продолжила: – Но нет, все прозаичнее. Джек выбрал семью, как миленькая домохозяйка. Он заявил, что завершает карьеру и уходит в бизнес…»

– Джонни, выключи, пожалуйста, – взмолился Джек.

– «Знаешь, что я думаю, Марк?»

– Очередную херню, лживая сука, – прошипел Джек себе под нос.

– «У Белладонны и Джека роман! Можно сколько угодно прикидываться добропорядочным семьянином, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. До встречи с женой Льюис был ловеласом. Похоже, у Джека кризис среднего возраста. Надеемся, европейская рок-звезда укротит горячего спортсмена. О да, Марк, признай, он по-прежнему горяч! Надеемся, скоро узнаем больше информации. Включаем вам, дорогие слушатели, песню «Бандит». У композиции все шансы стать хитом!»

Заиграли первые аккорды. Джек чудом не врезался в столб, атакованный воспоминаниями: он вновь почувствовал ее теплые руки на плечах. Действия Белладонны напористы, и все случилось, потому что Джек растерялся, как ошалевший мальчишка. Он выключил радио, пока не заиграл ее голос. В салоне наступила тишина.

Как?! Как он мог такое допустить?! Ему было неловко в тот момент – да. Он хотел, чтобы она прекратила, – да. Остановил он ее? Нет.

Льюис посмотрел на сына, тот сиял – от улыбки вот-вот треснут щеки.