Лепестки Белладонны

– Менеджер сказал, так будет легче доказать всем правду. – Белладонна сделала странный акцент на последнем слове, будто ее заявление о том, что они не в отношениях, не будет правдой. – Знаете, а я ведь и передумать могу, – вдруг сказала она. – Делать мне нечего, как тратить время на тупое шоу. Лучше прогуляюсь по Аллее Славы…

– Ладно, – сдался Джек. – Я приеду.

Разговор вытянул из Миры все силы. Она долго стояла под душем, вздрагивая от бьющих по телу капель. Она предложила Джеку посмотреть бой, чтобы представить, каково это – рассказать ему о давней мечте. Мира и подумать не смела, что он согласится! В любом случае она бы дала опровержение из-за Келлера. Но Джек… Какой он добрый! Мира вытиралась полотенцем и думала: часть нее хотела услышать отказ, чтобы не было соблазна пойти дальше, чтобы со спокойной совестью – «Я пыталась» – уехать в Берлин. Но Джек согласился. И Мира, укладывая мокрые волосы, представила десяток сценариев, по которым будет развиваться завтрашний вечер. Все сценарии страстные, головокружительные.

Спать после такой новости не хотелось. Эльмира предложила Саре и Грете сходить в клуб: те с радостью согласились. Франк поддержал их идею развеяться – интервью завтра назначено на четыре часа дня. Он, как заботливый отец, дал денег на развлечения и попросил много не пить.

Мира всегда собиралась быстрее подруг: надевала первые выпавшие из шкафа вещи, например сегодня джинсовые шорты и черную худи. Белый парик дополнила черной шапкой, а обулась в высокие кеды на шнуровке; в левый положила нож. Тристан был далеко, а Triste ^[17] – всегда рядом. Пока Сара и Грета прихорашивались, Мира успела нарисовать стрелки.

Певица и танцовщицы выбрали идти до клуба пешком. Белладонна шагала впереди и снимала видео.

– Ребята, мы в Эл-лей! – кричала она, не стесняясь прохожих. – Смотрите, здесь круто! – Мира покрутилась, снимая вечерний Лос-Анджелес, и чуть не стукнула телефоном Грету. – Мы покорим Америку! Напишите, как вам концерт? Я вас люблю!

Грета хихикнула, увернувшись от телефона, обогнала Миру и помахала в камеру. Ее силуэт в ярко-сиреневом сарафане и курточке с искусственным мехом мелькнул рядом с фонарным столбом. Грета убежала вперед, с любопытством разглядывая город: пальмы, неоновые вывески, стильно одетых прохожих. Грета выросла в маленькой деревне, поэтому каждый город приводил танцовщицу в восторг, а Мира испытывала искреннюю радость, осознавая, что помогает Грете увидеть мир. Правда, не призналась бы в этом даже под дулом пистолета.

Сара и телохранитель Кит шли позади, мило беседуя. Спать с телохранителями – хобби Сары. Кто-то привозит из поездок магниты, а Сара – очередную интрижку. Мира же брезговала спать с прислугой.

– Ну где к-л-у-у-у-б, – заныла Сара, только чтобы Кит полез в телефон и сказал: они близко. Эльмира отлично знала все «крючки», на которые подруга цепляла жертв.

– А я бы погуляла, – вставила Грета.

Мира закончила снимать видео и огляделась. На другой стороне улицы, у маленького кинотеатра, стояла светловолосая девушка лет пятнадцати в потертых джинсах и мужской футболке. С гитарой наперевес она пела I’m Yours ^[18], и ее пение собрало небольшую толпу. Эльмира остановилась, а в следующую секунду побежала через улицу под изумленный крик телохранителя: «Мисс, вы куда?!»

Она дослушала песню вместе с толпой зевак. Последний удар по струнам – зрители захлопали, пара человек кинули в чехол от гитары монеты. Тут подоспели Кит, Сара и Грета, но Мира не обратила на них внимания. Она подошла к уличной артистке и перед тем, как кинуть в чехол три купюры по сто долларов, выданных Франком на развлечения, написала маркером на одной номер телефона. Зрители и артистка изумленно уставились на Миру: среди мелочи и десятидолларовых купюр три сотни явно выделялись.

– Спасибо, – дрожащим от слез голосом сказала девушка.

– Это номер моего ассистента, ты талантлива, позвони ему, – без эмоций ответила Мира и направилась по прежнему маршруту, игнорируя любопытные взгляды.

Когда компания вернулась на другую сторону улицы, Мира услышала изумленный шепот Кита. Телохранитель обратился к Саре:

– Что происходит?

– Белладонна помогает начинающим артистам, если считает их талантливыми. Франк ругается, потому что она раздает номер Вима направо и налево, но Белладонне плевать. Иногда попадаются самородки. Франк передает артистов дальше – в лейбл. Кажется, двое начали карьеру.

Кит чуть помолчал, а потом выдал:

– Благородно.

– Да, – кивнула Сара. – У Миры доброе сердце.

Мира собиралась возразить. Она остановилась, но передумала и зашагала дальше, подхватив Грету под руку и громко крича песню I’m Yours. Хороших дел в ее случае все равно недостаточно, чтобы очистить карму и получить прощение для темной души.

На втором этаже клуба Белладонне предоставили отдельную ВИП-кабину. Мягкие диваны, личный официант, плотный малиновый полог. Сара и Грета схватили меню и перечислили парню в униформе половину барной карты. «Алкашки», – нежно подумала про подруг Мира. Она пить не планировала – хватило выходки после концерта – и вновь подумала о Джеке. В голову пришла безумная мысль: «Вдруг удача опять на моей стороне и здесь я встречу Джека?» Подумав об этом, Мира подошла к перилам и осмотрела первый этаж. Биты вибрировали, посылая приятные волны по телу. Музыка пьянила сильнее алкоголя. Прищурившись, Мира рассматривала стильно одетых людей на танцполе, посетителей у барной стойки: никого похожего на Джека. Вероятно, он больше не ходит в подобные заведения. Или… Она бросила взгляд на соседние ВИП-кабины.

– Я прогуляюсь.

Телохранитель сорвался с места и отправился за Белладонной, действуя, как тень. Мира привыкла к присутствию охраны и не обратила на мужчину внимания. Но Сара расстроилась:

– Возвращайтесь быстрее! – Она послала Киту воздушный поцелуй.

Мира закатила глаза. «Идите в туалет и перепихнитесь!» – подумала она, а вслух сказала нейтральное:

– Можешь остаться. Со мной ничего не случится.

Кит поколебался, сверкнул голубыми глазами и пошел за ней. Значит, работа ему важнее интрижек, и Мира стала уважать громилу чуть больше.

Вновь забыв о присутствии телохранителя, Белладонна бесцеремонно врывалась в другие ВИП-кабинки: в одной целовалась парочка, в другой отдыхали важные шишки, на вид бизнесмены. Ни следа Джека.

«Ничего, я увижу его завтра», – успокоила себя Мира. Она решила потанцевать и подцепить высокого брюнета, которого заприметила, изучая первый этаж. Посмотрела на Кита: он поглядывал на их ВИП-кабину, наверняка думая о Саре. Мира усмехнулась и, словно школьница, сбегающая от строгих родителей, сказала:

– Я в туалет. Ты же не собираешься идти со мной? – Кит замялся, неопределенно пожимая плечами, а Эльмира, округлив глаза, добавила: – Тогда я решу, что ты извращенец! Вернись лучше к моим подругам и помешай им напиться до отключки. Я скоро.

Ее не интересовал ответ. Она пошла в сторону туалетов, но на полпути развернулась и спустилась по лестнице. На первом этаже Мира сразу затерялась в водовороте счастливых лиц и мокрых тел. Пробираясь к барной стойке, она отшивала пьяных ловеласов и пританцовывала, не в силах сопротивляться заводной музыке. Достигнув цели, будто случайно упала на брюнета в кожаной куртке и воскликнула:

– Ой! Прости.

Тот обернулся, и Мира довольно улыбнулась.

Незнакомец улыбнулся в ответ:

– Заказать тебе выпить?

Он определенно ее типаж. Высокий, худой, голубоглазый. У него острые черты лица и ямочка на левой щеке, длинные пальцы, пирсинг в брови. Такие парни вызывали у Миры сексуальное желание, и они разительно отличались от Джека Льюиса. Джек – близкое сердцу. Его невозможно не любить. Он навсегда под кожей, как чернила татуировок. То ли спасение, то ли проклятие. Мира хотела Джека вовсе не за внешность.

– Можно и выпить, – кокетливо ответила Эльмира. Брюнет, к счастью, не узнал в ней звезду. – Или потанцевать. – После этих слов она опять будто случайно прижалась к парню, чувствуя грудью его торс, а животом – выпуклость на узких джинсах.

Но когда брюнет наклонился и поцеловал Миру, ее словно ударило током. «Завтра я увижу Джека!» – мысль возбудила сильнее красивого парня. Сексуальное напряжение узлом тянуло низ живота, но поцелуи незнакомца не провоцировали ни один лишний удар ее сердца. В отличие от вчерашней перепалки с Джеком. Вот тогда… тогда! Сердце Миры летело на чертовой колеснице прямиком в преисподнюю, едва не разрывая грудную клетку. «Что будет, когда мы останемся наедине?» Она столько раз мечтала об этом. И мечты станут явью.

– Идем ко мне? – Сквозь музыку голос незнакомца звучал галлюцинацией. Брюнет поиграл бровями. – Детка, я тут живу недалеко…

– Зачем ты мне? – прямо спросила Мира, и парень вмиг перестал целовать ее шею. «В городе, где есть Джек», – добавила мысленно. – Хорошей ночи. – Она направилась прочь из клуба, позабыв подруг и телохранителя.

Нужно выспаться. Завтра будет лучший в ее жизни день.

После разговора с Белладонной настроение Джека вернулось к напряженно-нервному. Чтобы не думать о предстоящем кошмаре, он предложил детям поиграть. Мальчики радостно закричали и организовали на ковре в гостиной «Уно» ^[19].

Они играли, спорили, пили из бокалов яблочный сок, много смеялись.

Элизабет крепко сжала руку Джека и тепло улыбнулась.

– Не волнуйся. – Она всегда хорошо чувствовала его состояние. – Мы справимся. Я с тобой.

– Я люблю тебя, Лиззи, – отозвался Джек.

– Фу-у-у, – скривился Джонни и кинул в отца игровую карточку.

– Ах так? – Джек схватил сына за плечи и принялся обнимать.

– Не-е-е-т, – заверещал тот, отворачиваясь, – б-е-е-е, нежности!

– Вот тебе нежности, сынок: я тебя люблю.

– И я! – подхватила Элизабет, обнимая сына с другой стороны.

– Люблю, люблю, люблю, – подхватил Питер и захлопал в ладоши.

Джек одной рукой обнимал Джонни, а второй притянул младшего сына и, глядя на жену, впервые за два дня свободно вздохнул.

Нужно выспаться. Завтра предстоит тяжелый день.

Глава 5

 
Знаю, я танцую с дьяволом,
И никаких шансов попасть в рай.
 

© Marina Kaye, Dancing With The Devil

– Ребята, мы в Эл-лей! Смотрите, здесь круто…

– Джонни, что там у тебя?

– Мы покорим Америку! Напишите, как вам вчерашний концерт?

– Джонни!

– Смотрю истории Белладонны, пап.

– Не за столом, пожалуйста, – миролюбиво попросила Лиз.

– Мы завтракаем! – Джек повысил голос. – Убери телефон!

– Ого, – сын не слушал, – вот это клуб! Хотел бы я там побывать…

Джек, сдаваясь на милость любопытству, заглянул в телефон сына. На экране сверкали вспышки от клубных прожекторов, а из динамиков гремела электронная музыка. Джек рассмотрел светлые волосы Белладонны. Певица облокотилась на барную стойку и болтала с высоким брюнетом.

– Это ее парень? – спросил Джек и усмехнулся: у паренька стальные нервы. – Подходит ей… по возрасту, – добавил Льюис, хлебнув кофе.

– Вряд ли он ее парень. – Джонни отложил телефон и принялся за овсянку. – Белладонну часто видят с разными чуваками. Фанаты потом выкладывают такие видео.

Внутри Джека что-то дрогнуло. Не ревностно, нет. Он обрадовался, что растит сыновей: те могут за себя постоять. А девочка… ходит по клубам, напивается, общается с незнакомцами. От подобных мыслей стало дурно.

Белладонна, несмотря на собеседника рядом, выглядела одинокой и уязвимой. Дерзкая звездочка вмиг перестала нервировать Джека. Ему стало ее жаль: наверняка подобно многим артистам она рано получила доступ к взрослым удовольствиям. Куда смотрят ее родители? Почему позволяют подобное? Конечно, Белладонна совершеннолетняя, но…

– Как ее родители относятся к такому отдыху? – спросил Джек.

Джонни выпучил глаза и взглядом возмутился: «Папа, я сто раз тебе рассказывал ее биографию!» Льюис-старший поерзал на стуле:

– Извини, до личной встречи ее жизнь меня мало интересовала.

Джонни неодобрительно качнул головой, на миг пряча лицо за копной кудрявых волос, и сказал две фразы, после которых многие поступки Белладонны обрели смысл, как и ее жажда внимания.

– Она сирота, пап. Выросла в приюте.

После завтрака Лиззи повезла Джонни в школу, а Питера – в детский сад. Джеку из-за телешоу пришлось отменить занятие по боксу, и сейчас он морально готовился к первому за восемь лет интервью. Устав от надоедливого внутреннего голоса – «Откажись и пошли их к черту!» – Джек позвонил Роберту и пересказал разговор с Белладонной.

Агент уточнил:

– Ты же понимаешь, что встреча с певицей наедине – это разводилово и никак не повлияет на решение ее команды дать опровержение? – Пока Льюис думал, почему «разводилово», Томпсон продолжил: – Удивлю тебя, но в проекте «Белладонна» не все решает Белладонна.

Джек, как мальчишка-девственник перед опытным товарищем, придал голосу мнимой уверенности:

– Конечно, знаю. Мне ее жаль, понимаешь? Она сирота. Может, она мечтала посмотреть бокс с отцом…

– М-да, – протянул Роберт. На заднем плане курлыкали голуби. – Ты Санта-Клаус, Джек! Ладно, дело твое. Я умываю руки. Пришлю на почту договор о неразглашении информации и отсутствии на «благотворительности» камер и звукозаписывающих устройств.

– Разве камеры – плохо? – Льюис почесал затылок. – Они докажут: ничем другим мы не занимались.

– Джек, ты не Санта, ты Пугало из сказки ^[20]. Совсем нет мозгов!

– Тоже смотришь с детьми мультики?

– О да, – простонал Роберт. И пока Джек собирал по гостиной игрушки, агент ответил на вопрос: – Камеры – это вольный пересказ случившегося. Из дружеских объятий можно создать целую историю любви, тебе ли не знать!

– Точно. – Джек сунул солдатиков в ящик. Интересно, что произошло с записью из отеля, когда он приезжал к Белладонне?

– Пусть девчонка подпишет договор. – Роберт сменил тон с делового на обычный. – Какие планы на Рождество? Приедете в Нью-Йорк?

– Постараемся, – рассеянно ответил Джек.

Его прозвали Дэвид Бекхэм в мире бокса. Он был красив, горяч, харизматичен. Из него лепили мачо в плавках для рекламы парфюма; чемпиона на ринге для рекламы спортивного бренда; развязную рок-звезду для обложки диска, ведь он вдруг решил выпустить музыкальный альбом. Джек Льюис был кем угодно, но только не собой. И когда ему надоело играть по правилам, прикидываясь «плохим парнем», когда он встретил Элизабет и понял, что карьера не повод выбирать одинокую старость, ему указали на дверь. Вернее, ему пришлось выбить дверь и выбежать. Иначе бы спился.

А на пике карьеры Джеку нравилось внимание. Он шутил с журналистами, флиртовал с поклонницами. Очаровывал всех кривоватой улыбкой и хитрым прищуром зеленых глаз. Джек понимал: едва ли публику интересовали его успехи на ринге, а натертый маслом пресс – да. Но одно дело – это посетить телешоу в качестве победителя, а совсем другое – вернуться спустя годы затишья и оправдываться непонятно за что.

Джек придирчиво оценил отражение в зеркале. Лампы в прихожей придавали серому цвету его пиджака серебряный оттенок. Джек, словно девица перед свиданием, долго не мог выбрать, что надеть. И Лиззи не помогла: уехала на встречу с акционерами экобренда. В итоге он решил надеть костюм: строго, официально, презентабельно. Мужчина в пиджаке и брюках не может крутить роман с певичкой.

Мира осмотрела платья на длинном ряду вешалок. Наряды предоставили именитые европейские дизайнеры, выскочки-модельеры, зачастую дети богатых родителей, и парочка американских кутюрье.

– Черное будет прекрасно смотреться. – Женщина в строгом костюме больше напоминала учительницу, чем стилиста телешоу.

– Согласен, – кивнул Франк, будто гуру моды. Ему-то, в джинсах на два размера больше и цветных рубашках, можно и помолчать! – Что скажешь, Мира? – Штольц развалился на диване и выжидающе глядел на подопечную.

Стилист тоже уставилась на Миру, присев на край столика. В гримерке от непрошеных советов накалился воздух.

– Опять черное. – Мира закатила глаза. Ее пальцы скользнули по необычному цвету шелкового платья: в тусклом освещении оно казалось бледно-бежевым, но стоило приподнять ткань к лампам, платье заискрилось, словно сшитое из мелких снежинок. – Это, – решила певица.

Белладонне нравилось выбирать наряды, и сценический образ рок-дивы был ей близок. Но сегодня хотелось нежного платья. Очевидно, дело в предпочтениях Джека: блондинка Элизабет Льюис носила кежуал ^[21]. Прийти на выступление в джинсах и кардигане Белладонна не могла (и не хотела), но сменить привычные корсеты, мини-юбки и высокие сапоги оказалось заманчиво. Эксперименты – часть ее работы!

Стилист сняла с вешалки выбранное Мирой платье: то оказалось чуть выше колен, с вырезом-капелькой на груди и воротником-стойкой.

– Давай японочкой будешь в другой музыкальной эре, – миролюбиво посоветовал Франк. Он почесал переносицу и воскликнул: – А сейчас ты должна плеваться от такого халатика! – Франк обратился к стилисту: – У вас есть что-нибудь с шипами? С цепями? Из кожи?

– Я поищу. – Загремели, ударяясь, вешалки.

– Не японкой, а китаянкой, это платье ципао ^[22], – холодно поправила Эльмира. В маленьком помещении будто стало теснее. Франк и Мира сцепились взглядами. Через пару минут менеджер едва заметно кивнул, а Мира сказала стилисту: – Я выбрала. Сделайте мне прическу.

Сегодня все должно быть идеально.

Из зеркала на Белладонну смотрела роскошная девушка: если обычно певицу хотелось пригласить на рок-концерт, то в таком образе парни-поклонники повели бы ее в ресторан. Стилист прикрепила к белому парику Миры накладную челку-шторку, и две густые пряди расходились вдоль лица; остальные волосы, уложенные волнами, развевались за спиной, а локоны на затылке держала золотая шпилька. Платье подшили, и оно идеально подчеркивало изгибы стройного тела. На запястьях, гармонируя с татуировками, сверкали золотые браслеты.

– Выглядишь интересно. – Франк взъерошил в нервном жесте свои волосы и с усмешкой добавил: – Для официантки из суши-бара.

Мире захотелось кинуть в менеджера чем-нибудь тяжелым. Обычно она не реагировала на подколы, но сегодня и так сомневалась в себе: действительно ли она хорошо выглядит? Понравится ли Джеку?

– Нин Гуан, – услышала Мира тихий мужской голос.

Вперед шагнул Вим. Менеджер и певица удивленно уставились на ассистента. Мира, наверное, впервые услышала голос длинноволосого немца. Совсем забыла, что он тоже в гримерке. Высокий, худой, бледный, словно призрак. И голос робкий, будто каждое сказанное слово причиняет Виму боль; обычно ассистент только кивал в ответ на очередное поручение.

– Что ты сказал? – переспросил Франк.

– Нин Гуан – героиня игры Genshin Impact ^[23]. Она… красивая, – пояснил Вим. – И вы, фрау, очень красивая.

Мира перевела взгляд с ассистента на озадаченного менеджера и громко засмеялась – у нее появился союзник!

– Спасибо, Вим. Видишь, Франк, моим фанатам нравится! – пошутила она, давая понять, что спор окончен.

Вим слегка поклонился, словно герой романов Джейн Остин, но Мира не отреагировала. Вим, как и прежде, стал для нее невидимкой.

Перед интервью Белладонну пригласили выступить с песней «Бандит»: cделали яркий макияж и позвали неизменных танцовщиц.

– Ты похожа на принцессу! – сказала Грета.

– На королеву! – вторила Сара.

Их одели в похожие платья, а волосы убрали в тугие пучки. Теперь троица напоминала азиатскую музыкальную группу.

Комплименты подняли Эльмире настроение, и она предвкушала встречу с Джеком. А мысли о предстоящей совместной ночи и вовсе разгорячили ее кровь, будто до состояния лавы.

Белладонна шагнула на сцену, Сара и Грета двинулись следом. Все трое держали наполненные водой пистолеты. Типичный номер с «Бандитом». Но когда начался куплет, рука Миры опустилась, словно водяной пистолет наполнился железом, и она уронила реквизит. Звук удара о пол заглушили гитарные риффы. Белладонна не хотела исполнять «привычное выступление». Она мечтала повторить последнее, с Джеком. Выкрикивая слова песни, она искала его среди зрителей. Первый ряд. Второй. Третий. Его нет. Мира метнула взгляд в сторону студии: на бирюзовых диванчиках сидела только блондинка с замысловатой прической – ведущая Кортни Смит.

– «О-о-о… мой Бандит…» – Джек не пришел? – «Почему ты меня разлюбил?» – Он обещал! Обещал!

– Мира, ты не попадаешь в ноты, – шепнула ей на ухо Сара, стреляя из водяного пистолета. – Соберись!

Белладонна встрепенулась и, подпитываясь агрессивной мелодией, прогнала разочарование. Всегда между «расстраиваться» или «злиться» она выбирала второе. «Козел! Посмел играть со мной?» Ноты вновь стали чистыми, голос уверенным, движения соблазнительными. «Только попробуй вновь меня разочаровать, Джек Льюис…»

Она увидела его в конце песни, когда кружилась под припев. Джек стоял за кулисами, красивый, словно приехал на фотосессию. Эльмира не поняла, понравилось ли ему выступление. Он хмурился, но это его привычное состояние.

Главное, что он пришел.

– Это была Белладонна с хитом «Бандит»! – воскликнула Кортни. Ее писклявый голос ужасно раздражал Миру, и певица не могла понять, как жертва пластики смогла стать лицом телешоу. Кортни продолжила: – Перерыв на рекламу, а потом, – дурочке-телеведущей место в школьной театральной студии, – вас ждет интервью с Белладонной и Джеком Льюисом! Да-да, он здесь! Не переключайте, мы вернемся…

Мира не дослушала. За сценой она попрощалась с подругами и оглядела коридор. Джек ушел. Словно король карточной колоды: неизвестно, разыгран он в партии или собирается неожиданно сделать ход. Интригует. Но Мира не собиралась быть послушной королевой. Пусть эта роль достанется его жене. Эльмира Кассиль – туз, не иначе.

Из гримерки вышел Франк.

– Выступила так себе. – Он протянул Мире бутылку с водой.

– Ты, как обычно, вежлив, – ответила, забирая бутылку.

Мира понимала: одержимость мешает работе, а это непозволительно. Значит, необходимо добиться желаемого – заполучить Джека – и вернуться с триумфом в Берлин. Тогда, возможно, помешательство пройдет.

Персонал бегал по коридору, а менеджер и певица стояли в углу. Франк наблюдал, как Мира пьет из бутылки и смотрит вдаль. Наверняка он пытался понять, отчего его звездочка впервые за карьеру запорола выступление, а Мира старалась вернуть самообладание, чтобы он ни о чем не догадался.

Франк не выдержал:

– Что с тобой? Наряд повлиял на голос?

– Тупость повлияла на… – Мира не успела закончить фразу: Штольц обернулся, будто спиной почувствовал свидетеля их перепалки.

Эльмира хотела заглянуть за плечо менеджеру и послать подальше очевидца, но Франк окликнул того раньше:

– Льюис! Здрасте! – Штольц загородил Миру, и она облегченно выдохнула, что не вязалось с ее пульсом, резко ускорившим ритм. Мира одновременно хотела и боялась вновь столкнуться с Джеком.

– Здравствуйте. А вы кто? Ассистент? Или…

Франк засмеялся, поставив Джека в неловкое положение.

– Я крестный отец дьяволицы современного рок-н-ролла! – скромно представился менеджер. – Франк Штольц. А вот, кстати, и Белладонна.

Стало бесполезно прятаться, Мира сделала шаг вбок и вдоволь рассмотрела Льюиса. Одет официально, но непафосно. Серый пиджак и брюки, а прическа под стать образу аккуратно уложена: длинные пряди зачесаны назад, лишь одна выбилась.

Со смелостью Белладонны она взглянула Джеку в глаза: зеленые, они казались почти карими в тусклом освещении коридора. Улыбнулась – с трепетом девочки-Миры.

Джек перевел взгляд на Эльмиру, и все внутри нее свернулось в тугой узел. Горло пересохло. Воздух закончился. Он смотрел на нее.

– Хорошее выступление, – сдержанно, без приветствий.

Мира почувствовала на кончике языка привкус разочарования. Словно горькая пилюля, оно растеклось по горлу, спускаясь к сердцу. Холодком. «Хорошее выступление?! Это все, что он скажет?!» Джек не оценил ее необычный образ. Он не потерял голову, как Мира того ожидала.

На его загорелом лице она заметила тень насмешки. И не смогла не сострить. Слова сами соскользнули с языка ядовитыми каплями:

– На сольном концерте я выступила лучше.

Джек изменился в лице. Он явно понял, о каком моменте сольного концерта идет речь. Темные брови Льюиса соединились на переносице.

Мира забыла, что между ними стоял Франк. А тот вдруг подал голос:

– Надеюсь, вас проинформировали, как должно пройти интервью.

Франк смотрел на Джека с неприязнью. Наверняка не понимал: кто добровольно отказывается от популярности?! И также в маленьких глазках сверкнула угроза. Ох, Франк готов защищать свою малышку Белладонну! Даже представить не может, что от малышки нужно защищать окружающих.

– Да, я в курсе.

– Отлично, мистер Льюис! – с переизбытком энтузиазма ответил Франк. Он обратился к Мире: – Выход через пятнадцать минут, моя кошечка, – и зашагал по коридору в сторону кафетерия.

Мира нервно затеребила челку. «Вот идиот, какая я ему кошечка?» В обществе других людей поведение Франка ее не смущало, но рядом с Джеком неловкость и без того дошла до критической отметки. Мира и Джек остались в коридоре наедине. Раньше она мечтала хотя бы постоять с ним рядом, но теперь не знала, что делать. В итоге Мира отвернулась и толкнула ладонью дверь гримерки – та не поддалась. Попробовала еще раз. «Черт! Что такое?!»

За спиной послышался сдавленный кашель. Мира ощутила рядом тепло руки. Его руки. Мужские пальцы надавили на ручку, и дверь распахнулась. Секунду Мира стояла, наслаждаясь близостью.

– Вот так. – Голос Джека похож на шелест листьев. – Надо сначала опустить ручку, потом – толкнуть дверь. В Германии, наверное, все иначе.

Мира проигнорировала комментарий и зашла в гримерку. Хотелось рассмеяться: она мечтала о встрече с Джеком, а в ответственный момент повела себя как идиотка.

Хлопнула дверь. Пятнадцать минут передышки, и полчаса общения в студии. «Выдержу ли?..» Мира захотела упасть на диван и задрожать: в экстазе? в истерике? Размазать макияж, испортить прическу. Франк прав: она выглядит нелепо, как участница косплей-фестиваля. Глаза защипало. Она расплачется. И откажется выходить. К черту.

Застыв посреди комнаты, Мира до сих пор чувствовала мятный гель для душа и неповторимый запах Джека Льюиса, его собственный. И она вдыхала ненасытно, до головокружения…

– Без выходок, пожалуйста. – Голос с южным акцентом разрушил тишину и остатки рассудка Эльмиры Кассиль.

Джек не ушел?! Он в гримерке?!

Обернувшись, Мира вопросительно уставилась на него. Джек стоял на пороге, сложив руки на широкой груди, будто готовился к поединку. Взглядом говорил сдаться без боя. Привык выигрывать. «Самонадеянно».

– Мы договорились, – добавил Льюис.

И стоило огромных усилий из девочки-Миры стать привычной Белладонной. Она не растечется лужицей. Не позволит узнать, как ей ценны его холодные фразы, пронизывающие как кинжалы.

Белладонна улыбнулась и с издевкой спросила:

– Вам не кажется, что общаться наедине в гримерке похоже на выходку? – Только бы он не заметил, как дрожат ее пальцы.

Джек фыркнул, всем видом показывая: я сказал, что хотел, – и покинул гримерку. Плакать Мире больше не хотелось.

Джек долго сидел в машине, сжимая руль. Костяшки побелели, мышцы свело. Джек медленно разжал пальцы и провел рукой по лицу. На пустой парковке он слушал гудение мотора, а насмешливый голос Белладонны в его голове повторял: «Вам не кажется, что общаться наедине в гримерке похоже на выходку?» Надо же такое сказать! И к образу подростка он привык, а певица разоделась сегодня… утонченная, женственная, взрослая! Заготовленная фраза «Посмотрите, она же девчонка, между нами и быть ничего не может!» разбилась о новый образ Белладонны. Мужчина в костюме, женщина в красивом платье – идеально на первую полосу газет!

Льюис глянул на часы: до прямого эфира семь минут. Посмотрел в зеркало заднего вида. Покрасневшие и усталые глаза просили о честности.

Разве мог Джек вернуться к публичности только из-за шантажа? Хватит врать: он скучал по вниманию. Осторожно, по чуть-чуть пробуя давно забытое ощущение. Вот девушка-визажист попросила совместное фото, а оператор подошел, чтобы вспомнить бой Льюис – Гарнер. Жизнь затворника лишила Джека Льюиса заслуженного почитания, и он вспоминал о былых временах плохое. Но было и хорошее…

«Посмотрим, что из этого выйдет. Посмотрим!» – повторял он, поднимаясь по лестнице на нужный этаж.

– Эфир через пять… четыре… – Джек влетел за кулисы студии, чуть не врезавшись в ассистента. – …три… Стойте, вас позовут!

– Я не опоздал?

– Нет. – Парень продолжил отсчет: – …Два… один… начали!

Кортни Смит наигранно улыбнулась и обратилась к Белладонне:

– Приветствуем тебя в Америке и в нашей маленькой студии!

– А мне говорили, ваша студия – самая роскошная на американском ТВ, – со скукой в голосе усмехнулась певица, вызвав в зрительном зале взрыв хохота, а на лице Кортни плохо скрываемое удивление.

Джек хмыкнул: веселое начало, возможно, он не зря приехал.

– Что ж… В самом деле! – Кортни выпрямила спину. Наигранность телеведущей контрастировала с расслабленностью немецкой звезды: та утонула в мягком диване, положив ногу на ногу. Кортни поспрашивала Белладонну о музыке, о впечатлениях от Лос-Анджелеса, о других хобби и громко объявила: – Сейчас мы пригласим специального гостя! Он согласился дать эксклюзивное интервью нашему телешоу, а значит, эти двое расскажут, что произошло на концерте! Встречайте – Джек Льюис!

– Идите, – подсказал ассистент.

Едва передвигая ноги, Джек вышел на сцену и сел на край дивана, подальше от Белладонны. Он не видел, только слышал, как за его спиной на экране показывали снятый поклонниками танец под песню «Бандит», и это видео вызвало у Джека покалывание в затылке. Он улыбался, как полный идиот, изредка бросая взгляды на невозмутимую Белладонну.

Кортни кратко рассказала о произошедшем и обратилась к певице:

– Песня «Бандит» о взрослом и опасном мужчине…

– Разумеется, он же бандит, – саркастично заметила Белладонна.

Тонкие брови ведущей взлетели вверх. Вряд ли кто-то прежде осмеливался перебивать хозяйку студии. Задача гостей – улыбаться и с радостью отвечать на идиотские вопросы. Но немка не собиралась играть по правилам «американского дружелюбия».

Джек чуть не рассмеялся. Так держать!

– Что вдохновило тебя на песню? – Телеведущая мигом вернула лицо. Кортни чуть подалась вперед, дотронулась длинными ногтями до светлых локонов, всем видом показывая, что она и только она здесь хозяйка. – Дело в том, Белладонна, что у тебя не было отца? Восхищение взрослыми мужчинами – это комплексы?

Слова прозвучали пощечиной, оглушая зал неловкой тишиной. Журналисты те еще стервятники. Клевали Джека, теперь – Белладонну.

Джек повернул голову, чтобы посмотреть на реакцию. Надеялся, Белладонна не заметит, как бесцеремонно он пялится. Льюис знал, что на нее смотрит весь зал и тысячи зрителей по ту сторону экрана. Дрогнули ли ее пухлые губы? Заблестели ли от слез серые глаза? Джек знал, что чувствует несчастная девчонка: бестактным вопросом ее будто раздели у всех на виду. Несмотря на любопытство, Джек не хотел, чтобы она поняла: он, как и остальные, остановился поглядеть на аварию – тележурналисты называли аварией опасные ситуации в прямом эфире, когда стоило бы отвести взгляд, сменить тему, но нет, смотришь, слушаешь. И наслаждаешься.