Читать книгу: «Маленькое лыжное шале в Швейцарии», страница 2

Мина со вздохом завела двигатель. Ее еще ждал концерт на работе.

* * *

– Я думаю, тебе нужно предупредить Мириам и Дерека, – заметила Ханна три часа спустя, когда Мина позвонила ей во время обеденного перерыва.

– Предупредить о чем?

Предупредить, что Саймон, которого они считали чуть ли не «сливками общества» из-за того, что он всегда приносил им бутылку одного и того же вина всякий раз, когда приходил к ним домой на воскресный обед, на самом деле оказался двуличным ублюдком? Мерзавцем, который последние четыре недели трахал ее бывшую лучшую подругу, и один из таких дней совпал с воскресным обедом и предоставлением вышеупомянутого красного вина Casillero del Diablo?

– Предупредить, что одна из их приемных дочерей может появиться в центральной газете. Они придут в ужас.

– Спасибо за вотум доверия.

– Я имела в виду, что они придут в ужас, если ты не расскажешь им первая. Слушай, почему бы нам не сходить куда-нибудь вместе сегодня вечером после работы? Я могу тебя морально поддержать.

– Спасибо, Хан. Боюсь, тебе придется оказывать поддержку медицинскую. Как бы их кондрашка не хватила, когда они узнают, что Саймон – вовсе не такой золотой парень, каким они его считали. Я думаю, тетя Эм, возможно, уже втихаря вязала пинетки.

* * *

Когда Мина после очень трудного рабочего дня заехала на удобное парковочное место, Ханна на другой стороне улицы запирала машину. Выключив двигатель, Мина устало откинулась на спинку сиденья, в боковое зеркало наблюдая за приближением сестры. Что за день. Чертов ублюдок Саймон очень убедительно преподнес свою версию истории практически всем еще до того, как Мина вошла в парадную дверь. Умудрился выставить ее манипуляторшей, намекнув, что предложение было бездарной попыткой заставить его действовать на глазах у всех.

Вздохнув, она подхватила сумочку и выбралась из машины.

Ханна скривилась, изучающе глядя на Мину.

– О боже. Отвратный день?

– Худший. Саймон пришел первым и так постарался, что мне достались лишь объедки.

– Ох, сочувствую. Я консультировалась с приятельницей – сотрудницей юридической фирмы, которая имеет дело со средствами массовой информации. Пыталась выяснить, можешь ли ты получить судебный запрет или что-то в этом роде. Прости, но стоимость была бы непомерно высока, а основание – защита от ущерба репутации – базируется на очень строгих принципах, которые, по ее мнению, в данном случае не применимы.

Мина обняла сестру.

– Хан, я люблю тебя и за то, что ты хотя бы попыталась. Ты – самая лучшая.

– Не совсем, ведь я удержала тебя от того, чтобы ты пошла и побила Белинду. По зрелом размышлении, она этого заслуживает.

– Ты помешала мне огрести обвинение в нападении, как ты тогда и сказала, и только представь, что рассказал бы об этом репортер новостей, если бы меня арестовали.

– Мина, это так несправедливо.

– Не волнуйся… Я сама со всем справлюсь. Просто дай мне время кое о чем подумать.

Ханна ухмыльнулась.

– Узнаю тебя! О чем ты думаешь?

– Он очень беспокоится о своей лысине.

– И?..

– Крем для удаления волос в его шампуне?

– А если он попадет ему в глаз или что-то в этом роде? Это довольно ядреная штука. На тебя могут подать в суд.

Мина сморщила носик. Вечно Ханна беспокоилась о чем-то в этом роде.

– Ладно, может быть, я просто наполню его большим количеством дохлых мух или еще чем-нибудь ужасным.

– И где ты их возьмешь?..

Мина пихнула сестру локтем.

– Заткнись. Я что-нибудь придумаю, пока у меня еще есть ключи от его квартиры. Я не разговариваю с ним на работе и собираюсь полностью игнорировать его.

Была еще несмываемая маска для волос, к которой он был неравнодушен. Может быть, она сможет добавить к ней несмываемую краску. Она слышала, что синий оттенок очень трудно вывести. Чем больше она думала об этом, тем увереннее становились ее шаги к дому приемных родителей.

– О боже мой! – Ханна остановилась как вкопанная, протянув руку, чтобы остановить Мину.

– О боже мой, – повторила Мина, вместе с сестрой уставившись на вывеску «Продается» перед родительским домом.

– Они переезжают?

Ханна покачала головой.

– Как думаешь, может, у них что-то вроде кризиса среднего возраста?

– Должно быть, это ошибка, – предположила Мина. – Они ни за что не сдвинутся с места. Они никогда раньше даже не упоминали об этом.

Их приемные родители больше всего на свете не любили перемен. Дерек последние сорок пять лет проработал в одном и том же офисе, и каждый человек, который с ним там работал, его обожал. Мириам с шестнадцати лет подрабатывала в газетном киоске на другом конце города, хотя до него было две поездки на автобусе, чего Мина никогда не понимала. На самом деле в их приемных родителях было довольно много такого, чего не понимала ни одна из сестер. Например, их полное безразличие к еде, предпочтение проводить ежегодный отпуск в Истборне и приверженность распорядку: стирка по понедельникам и средам, продуктовые закупки по четвергам, рыба с жареным картофелем каждую пятницу (возникло легкое волнение, когда «наша камбала» оказалась раскуплена и превратилась в «о, наша треска») и поездки в парк каждое субботнее утро.

В то же время в приемных родителях было очень много того, что можно любить. Мириам и Дерек были самыми добрыми, нежными и великодушными, пусть даже и неспособными принять решение ради спасения собственной жизни. Настоящие родители Ханны и Мины сорвались с обрыва в Сербии, когда девочкам было соответственно два и три года, и Мириам и Дерек не могли не удочерить двух своих осиротевших племянниц. Мириам была на десять лет старше своей сестры Джорджии, и они были как небо и земля – хотя, по словам Мириам, с той самой минуты, как более предприимчивая Джорджия встретила своего мужа-сорвиголову Стюарта, он сбил ее с толку. Прежде чем завести детей, они поднимались на Эйгер, сплавлялись по Замбези, прыгали с парашютом в Квинстауне и совершали пешие походы в Калахари. После рождения девочек они стали ограничиваться выходными в Европе, ралли-рейсами в Сербии, дельтапланеризмом в Баварии и катанием на горных велосипедах в Пиренеях – и бездетные Мириам и Дерек были только рады посидеть с детьми.

Мина стояла с Ханной на посыпанной гравием дорожки и смотрела на трехэтажный дом, который, как она была вынуждена признать, в последнее время действительно нуждался в небольшом ремонте. Когда краска на оконных рамах на верхнем этаже успела потрескаться и отслоиться? И ужасно много сорняков, обосновавшихся в местах, где их не должно быть.

– Он, наверное, стоит целое состояние, – сказала Ханна. С годами улица облагородилась.

– Наверное, но я никогда не думала, что они переедут. Почему они об этом не упоминали?

* * *

Они сидели вокруг выцветшего бледно-голубого кухонного стола «Формика »¹⁵, который был таким старым, что, вероятно, его можно было неплохо продать на Этси как ретромебель. Кухонные шкафы с кремовыми дверцами и пластиковой отделкой под дерево были изготовлены примерно в 1970 году – самые старые из когда-либо виденных Миной. Настолько безукоризненные, что любой музей мог бы принять их даже без реставрации.

– Какой приятный сюрприз – видеть вас обеих, – говорила Мириам, а ее руки так и порхали вокруг хорнсинской керамической кружки ¹⁶ с крепким чаем. – Но у меня ничего нет на ужин. Мы собирались съесть пару куриных филе с жареной картошкой. Где-то еще должно быть сдобное печенье к чаю.

И этим, подумала Мина, все сказано. Печенье должно быть неотразимым, и вы должны точно знать, сколько его у вас осталось, потому что оно настолько вкусное, что вы сами его отложили, и в буфете всегда должно быть что-нибудь, чем вы могли бы перекусить.

– Не волнуйся, тетя Эм, – сказала Ханна, пнув под столом Мину, прежде чем она успела что-либо произнести.

Невозможность кого-то накормить была для нее сущим проклятием.

– Тем не менее это весьма полезно, что вы пришли, – заметил Дерек, явно неловко поежившись. Он ерзал на своем месте с тех пор, как они сели.

– Ну, на то есть причина, – сказала Мина, ныряя прямо в разговор и желая поскорее с ним покончить. – Мы с Саймоном расстались. Я просто хотела, чтобы вы узнали, прежде чем прочтете об этом в центральной газете.

– Дорогая, о нет! Какой позор! Он такой милый мальчик. Разве ты ничего не можешь сделать, чтобы все уладить? Ты уверена, что все кончено, ты не слишком остро реагируешь?

Мина посмотрела через стол на сестру. Почему все автоматически предположили, что причина – в ней?

– Он за моей спиной встречался с Белиндой, – сказала она, гордясь своей сдержанностью. Эта фраза заслуживала по меньшей мере парочки ругательств.

– Но зачем ему это делать? – Мириам выглядела искренне озадаченной.

– Потому что он двуличный неверный ублюдок.

Слащавая улыбка Мины не успокоила мать.

– Что ж, это ужасный позор. – Тетины дрожащие пальцы теребили узор на стоящей перед ней кружке.

Мина посмотрела на родителей. Ни один из них не обратил внимания на слова насчет центральной газеты.

– На самом деле мы должны сообщить вам кое-что довольно важное, – сказал Дерек, когда они с Мириам обменялись еще одним обеспокоенным, паническим взглядом.

Мина напряглась. Кто-то из них заболел? Она с тревогой всмотрелась в их лица. Она бы не вынесла, если бы с кем-нибудь из них что-нибудь случилось. Родители стали далеким воспоминанием, но Мириам и Дерек постоянно присутствовали в ее жизни со своей безграничной любовью и поддержкой. Теперь они были ее настоящими родителями.

– Мы решили отойти от дел. Я собираюсь уволиться по собственному желанию, и мы переедем в коттедж.

– Ого, для вас двоих за один раз многовато перемен, – с облегчением заметила Мина, проигнорировав предупреждающий взгляд, который послала ей Ханна.

– Пришло время. Этот дом слишком велик для нас… на самом деле всегда был велик, и мы не можем следить за его техническим обслуживанием.

– Выходное пособие очень неплохое, и я все равно должен был уйти на пенсию в следующем году. На эти средства и пенсию мы сможем купить миленькое жилье.

– Но если вы продадите этот дом, у вас будет куча денег. – Дома на этой улице, такого размера, в этом районе, должно быть, стоили значительно больше миллиона фунтов, по крайней мере миллион двести – миллион триста.

Мириам и Дерек обменялись очередным застенчивым, неуверенным взглядом, и ни один из них больше не произнес ни слова. Воцарилась долгая пауза.

По крайней мере целую минуту они вчетвером смотрели друг на друга, пока часы на стене с громким тиканьем отсчитывали секунды, как таймер на бомбе.

– О нет, вас ведь не обманула ни одна из этих акционерных компаний, нет? – Ханна выпрямилась, ее руки сжались в приступе внезапного беспокойства.

– Нет-нет, – успокоил Дерек. – Дело не в этом.

Снова воцарилась тишина, и Мине захотелось встряхнуть кого-нибудь из них, чтобы вырвать жизненно важную информацию, которой они, похоже, никак не могли поделиться добровольно. Ханна снова предупреждающе пнула ее под столом. Серьезно, почему ее вечно считают слабоумной, способной ляпнуть что-то не то?

– Кто-нибудь хочет еще чашечку чая? – Мириам потянулась за чайником, стягивая с него темно-коричневую вязаную грелку. Она была единственным известным Мине человеком, который действительно пользовался чайным сервизом.

– Да, – с чрезмерным энтузиазмом отозвался Дерек.

Мина убрала ноги за пределы досягаемости, игнорируя прищуренные глаза Ханны.

– Так в чем проблема?

Дерек вздохнул. Мириам вздохнула.

– Дело в том… – Дерек постучал пальцем по столу. – Дело в том, что… Дом. Он не наш.

– О, – в замешательстве нахмурилась Мина. – Вы все это время его арендовали?

– Но если он не ваш, – не поняла Ханна, – как вы можете его продавать?

Мириам нервно рассмеялась.

– Ну, мы вроде как, знаешь…

– Забыли, – подсказал Дерек.

– Как можно забыть, что у тебя нет собственного дома? – Ханна посмотрела на Мину.

– Ну, мы просто так привыкли здесь жить.

– Итак, владелец продает дом, и вы должны уехать, – подытожила Мина. – Уверена, что существуют законы, которые будут на вашей стороне. Разве вы здесь не живете? Они не могут просто вышвырнуть вас вон. Ханна сможет во всем этом разобраться. Мы этого не позволим.

Мириам рассмеялась и похлопала ее по руке.

– Дело совсем не в этом.

– Кому же в таком случае принадлежит этот дом? – спросила Ханна.

– Ну, вам. – Мириам улыбнулась, как будто это было совершенно очевидно.

* * *

Мина щелкнула брелоком и посмотрела на вспыхнувшие аварийные огни.

– Не могу поверить.

Ханна рассмеялась:

– Как можно забыть, что у тебя нет собственного дома?

– Я полагаю, они жили там так долго, что не задумывались об этом. Должно быть, это был юридический кошмар, когда умерли наши настоящие родители. С их склонностью к приключениям, они могли бы подумать о том, чтобы обзавестись надлежащим завещанием.

Мириам объяснила, что, когда Джорджия и Стюарт погибли, все было в ужасном беспорядке, и было проще переехать к девочкам в дом, который Стюарт унаследовал от своих родителей, чем еще больше расстраивать их, переселяя в арендованный дом с террасой на другом конце города. Отсюда и долгие поездки Мириам на работу. Дерек с Мириам переехали и начали семейную жизнь, и, пока они не решили уволиться, даже не думали о собственности.

– Как ты относишься к тому, что они настаивают на том, чтобы выручка от продажи досталась нам? – поинтересовалась Ханна.

– Это неловко. Совершенно неправильно. Все эти годы они платили за содержание дома. Я думаю, они должны получить от продажи достаточно, чтобы купить все, что захотят. Это мне кажется справедливым. Там еще много чего останется.

– Я тоже так считаю, но они непреклонны, это наше наследство.

– Черт возьми, дом оценивается в один и три десятых миллиона. Даже если они потратят на новый дом половину, у нас все равно останется достаточно. Я бы предпочла, чтобы они купили коттедж и сохранили свои сбережения, особенно если дядя Ди собирается на пенсию. На эти деньги они могли бы купить прелестный домик.

Ханна не ответила и задумчиво скривилась. Они прошли еще несколько шагов в тишине, и она внезапно повернулась лицом к Мине.

– Если бы ты могла делать все, что захочешь, что бы ты сделала?

– С деньгами, ты имеешь в виду?

– Да. Если бы ты могла бросить работу, уехать и заняться чем-то совершенно другим.

– Не знаю. А что сделала бы ты? Я думала, ты любишь свою работу.

– Я действительно люблю свою работу, но… ты сама говоришь, она скучновата. Я хочу чего-то большего. Я действительно хотела бы поехать куда-нибудь, чтобы научиться правильно готовить.

– Я просто делаю что нужно и надеюсь на лучшее, – пожала плечами Мина.

– Это неправда. Ты – кулинар от бога. Ты экспериментируешь, и у тебя есть настоящий талант, в то время как я вечно беспокоюсь, что сделаю что-то неправильно. Жаль, что я в какой-то момент не занялась, как ты, пищевыми технологиями.

– Не думаю, что это помогло бы тебе получить диплом юриста. И иногда я действительно ошибаюсь. Помнишь свекольную меренгу?

– На вкус было ничего, – Ханна невольно рассмеялась при воспоминании о мокром фиолетовом месиве. – Но я бы понятия не имела, с чего начать, чтобы даже попробовать сотворить что-то подобное. Я хочу научиться правильно готовить. Все, от выпечки хлеба до кондитерских изделий, от сладостей до мясных блюд… В Ирландии есть удивительное место, куда можно поехать на двенадцать недель.

– Вау, звучит так, как будто ты что-то обдумывала всерьез.

Мина была впечатлена. Она редко так обстоятельно думала о будущем – просто прыгала от одного приключения к другому – и лишь на очень краткий миг задумывалась, что бы она делала, если бы уволилась с работы.

– Да. Это всегда было чем-то вроде мечты; курс ужасно дорогой, но, – глаза Ханны заблестели от внезапного возбуждения, – с этими деньгами я действительно могла бы поехать.

– Тогда это идеальная неожиданная удача, – сказала Мина, обнимая сестру и игнорируя укол зависти: у Ханны было такое четкое представление о том, что она хочет сделать.

Мине всегда казалось, что сестра разбирается в жизни, в то время как она так и не была уверена, что нашла то, чего действительно хотела. Внезапно собственная жизнь показалась ей несколько бессодержательной, а будущее – отчасти пустым. С неприятным осадком она поняла, что ей нужно разобраться в себе. Неделю назад она жила вполне счастливо, а теперь все, казалось, зашло в тупик, и по зрелом размышлении это не имело никакого отношения к тому, что ее бросил Саймон.

Что ждало ее в будущем и чего она действительно хотела? Вздрогнув как от озноба, она поняла, что понятия не имеет, и впервые в жизни почувствовала себя немного растерянной.

Глава 3

– Но это же произошло не на работе, – запротестовала Мина.

Иэн Уолтерс, директор по персоналу, скрестил руки на груди.

– Факт остается фактом. Саймон подал на тебя официальную жалобу, и… – Он вздохнул. – Мина, я должен что-то с этим сделать.

– Но это чертовски несправедливо.

– Послушай, если он решит обострить ситуацию, все может стать намного хуже. И я не знаю правовой стороны дела, но что, если он решит продолжить и подаст на тебя гражданский иск? О чем ты только думала?

Мина протестующе скрестила руки на груди.

– Я думала, что он обманщик и ему пойдут голубые волосы.

Йен попытался скрыть улыбку, но попытка с треском провалилась.

– Знаешь, его прозвали смурфиком ¹⁷.

Мина ухмыльнулась.

– В самом деле?

– Да, и сейчас я веду себя совершенно непрофессионально. Я ценю, что все это произошло не на работе, но факт остается фактом: ты – я не знаю, как это назвать, не напала, не причинила криминальный ущерб, – но, в конце концов, нанесла вред коллеге.

– Ну, он пару дней выглядел слегка нездоровым. – Она пожала плечами и добавила: – Это ты еще не видел Белинду – хорошо, что она здесь не работает.

Разгневанный Саймон показывал ей фотографии. Несмотря на всю свою браваду, Мина теперь действительно испытывала угрызения совести. Волосы Белинды стали как у пятнистой русалки; светлые пряди вобрали в себя различные оттенки синего, и это выглядело ужасно. Даже она не могла честно признать, что Белинда это заслужила; на то, чтобы привести в порядок прическу, уйдут месяцы и куча счетов за парикмахерскую.

– Мина. Тебе нужно сначала разобраться в себе.

Она вздрогнула от этих слов. Хорошо было говорить это самой себе, но услышать от кого-то другого, от того, кого она уважала и кем восхищалась… это задело за живое.

– Я как друг тебе говорю. Нужно немного обуздать свой природный темперамент и стать более рассудительной. Твоя последняя оценка говорит сама за себя: ты – творческий человек, трудолюбивый работник, но иногда склонна отклоняться от темы. Хестону Блюменталю ¹⁸ могут сойти с рук странные и неординарные вкусы, а тебе – нет. Наши клиенты не готовы добавлять в свои пироги с фаршем тесто со вкусом апельсина и фенхеля. Им нужно что-то традиционное, проверенное. Твоя работа – давать им то, что они хотят.

Она знала это, но не смогла удержаться от возражений:

– Но это так скучно. Ты пробовал мои пироги с мясом?

– Да, и они чертовски вкусные, но дело в том, что ты должна придерживаться линии компании.

– Я понимаю, но вам стоит немного раздвинуть границы, иначе мы никогда не продвинемся вперед.

Мина не могла понять позицию компании. В прошлом году их пироги с мясом получили в среднем жалкие пять баллов из десяти в журнальных и онлайн-тестах на вкус. «Хорошее ведение хозяйства» поставило им только тройку, и, откровенно говоря, она их не винила. По крайней мере, ее рецепт вызвал некоторый интерес, а не пресную посредственную оценку.

– Мина. Послушай меня. Саймон жаждет крови. Тебе нужно не высовываться. У тебя накопилось много отпускных дней. Почему бы тебе не взять отпуск на пару недель? Подумать о том, чего ты действительно хочешь? Поможет ли карьера здесь реализовать твои творческие способности? Ты блестящий разработчик рецептов, но… подходящее ли это для тебя место?

Мина уставилась на него.

– Ты меня увольняешь?

– Нет, вовсе нет. Ты одна из лучших – когда остаешься на верном пути. Мне бы не хотелось терять тебя, но я беспокоюсь, что это не то, что тебе нужно. Почему бы тебе не уехать ненадолго, все хорошенько обдумать? Надеюсь, к тому моменту, как ты вернешься, он успокоится.

– Но я здесь не в обиде…

Йен вздернул бровь, и она заткнулась. На самом деле, отпуск на пару недель был довольно хорошей идеей. Может быть, ей не помешает немного подумать. Где-то там ждал целый мир; возможно, пришло время поступить, как Ханна, и уделить себе немного времени.

* * *

– Ханна, привет.

– Что случилось? – с мгновенным подозрением в голосе поинтересовалась сестра.

– Почему ты так говоришь? – Сидя на краю кровати и разглядывая довольно небольшую стопку одежды, которую она уже сложила в чемодан, Мина почувствовала себя обиженной.

– Потому что ты потрудилась поздороваться и назвать меня по имени. Обычно ты начинаешь разговор так, как будто мы беседуем уже давно. По-моему, это мило, но когда ты говоришь: «Привет, Ханна» – значит, тебе что-то от меня нужно.

– Ну, ты сама об этом заговорила. Ты не могла бы в четверг днем подбросить меня в аэропорт?

– Погоди секундочку. Аэропорт. Четверг. Это что… через два дня? Что случилось?

– Помнишь, как ты говорила, что это плохая идея – добавлять крем для удаления волос в шампунь Саймона?

– О боже. Ты же этого не сделала?

– Нет, подожди. Нет. Я сдержалась.

– Слава тебе господи.

– Вместо этого я выбрала синюю краску для волос.

– О, черт возьми, Мина. Зачем ты это делаешь? Серьезно. Последствия. Помни о последствиях.

– Да, что ж, на этот раз отдел кадров доставил мне неприятности.

– Почему?

– Потому что Саймон пожаловался на меня как на коллегу.

– Какой скользкий проныра. Это не имеет ничего общего…

– Не думай, что я им этого не говорила, но Саймон поднимает большой шум. Мне предложили на пару недель взять отпуск. Я не понимаю, почему я должна это делать, но я действительно мечтаю об отпуске.

– О-о-о, и куда ты собираешься поехать?

– Съезжу в Швейцарию повидаться с Амелией.

– Неожиданно. Весь мир у твоих ног. Я-то думала, ты отправишься в поход на Бали, займешься серфингом в Сиднее, предпримешь круиз по Хорватии или будешь кататься верхом в…

– Вот именно: слишком большой выбор. Но так проще, и я могу сделать это мгновенно. Она всегда говорила, что будет мне рада, и я подумала, почему бы и нет? Я еще не видела ее новый дом.

Честно говоря, на самом деле она не так уж много об этом думала. Когда вчера утром она получила от Амелии электронное письмо, повинуясь импульсу, она пригласила себя сама.

– Люди так говорят, но не всегда имеют это в виду.

– Ну, она, похоже, считает, что две недели – это недолго, – возразила Мина. – Кроме того, мне нужно ненадолго отвлечься от работы, и я забронировала билеты. В четверг днем я лечу в Цюрих, переночую в отеле, а потом в пятницу сяду на поезд до ее дома. Можно одолжить у тебя какой-нибудь лыжный комплект?

– Мина, ты безнадежна. Да, у меня есть комплект, который ты можешь одолжить. Хотя ТК Maxx делают очень качественные вещи.

– В самом деле? Круто, завтра туда загляну.

– А что насчет работы?

– Йен согласился дать мне неоплачиваемый отпуск после этой недели. Я уже неплохо продвинулась в приготовлении рождественских рецептов на следующий год. Это несложно, просто нужно сделать еще столько же с добавлением щепотки мускатного ореха. – Она застонала при мысли об одних и тех же старых, скучных формулировках. – Завтра пройдусь по магазинам, посмотрю термальные средства и одежду. Я еще никогда не была там, где по-настоящему холодно.

– Слои. Все дело в слоях. Не бывает плохой погоды, бывает просто плохая одежда. На самом деле, тебе стоит посетить открытый рынок в Чеширских дубах. Там подберут все необходимое.

* * *

К полудню четверга чемодан Мины был набит практически полностью новым гардеробом со значительным превышением кредита. У нее также был совершенно новый блокнот и экземпляр книги «Вперед и вверх: живи так, как ты заслуживаешь, найди предназначение и достигни своих целей», которую она по наитию купила в Waterstones ¹⁹. Она заметила ее краем глаза, и, хотя не верила в судьбу или провидение, это, казалось, подводило итог тому, на что намекал Йен. Мина была уверена, что чтение этой книги обязательно поможет ей разобраться в себе – или, по крайней мере, сойдет за попытку. У нее всегда был план, и она знала, что делает. Из-за того, что случилось после ее неудачного предложения, впервые в жизни она почувствовала, что барахтается и на самом деле не знает, как быть дальше. Книга была для нее чем-то вроде спасательного круга, а чтение – практический шаг, который она могла сделать немедленно.

Она решила прочесть книгу в дороге или, может быть, приберечь на потом – у нее в телефоне была пара подкастов для прослушивания. Неизвестно, что таит в себе Швейцария, но она собиралась максимально использовать эти две недели и подумать о будущем, а не оглядываться назад и зацикливаться на оставшихся позади неприятностях.