Цитаты из книги «Поправки», страница 4

Чип попытался поднять вопрос об ответственности искусства за типичность, но и эта попытка «скончалась в пути».

– Идея в том, чтобы полностью переинсталлировать мозги. Наружные стены и крыша все те же; внутренние перегородки, сантехнику и прочее – заменить. Убрать этот никому не нужный кухонный уголок. Поставить современные электрические пробки.

– Угу.

– Ты сохраняешь свой красивый фасад, – рассуждал Дуг. – Выглядишь все таким же серьезным интеллигентом, со слегка нордической внешностью. Ученым, сдержанным. Но внутри становишься поживее. Большая гостиная с видео- и аудиоцентром. Кухня просторнее и удобнее. Электрическая мусородробилка, конвекционная печь. На двери морозильника – автомат для льда.

– Я сам себя узнаю?

– А тебе это надо? Все остальные узнают, по крайней мере внешне.

Огромные светящиеся цифры ОБЩАЯ ВЫРУЧКА ЗА ТЕКУЩИЙ ДЕНЬ на миг застыли на 444.447,41 и вновь рванули вверх.

– Внутренняя обстановка – это и есть моя личность, – возразил Чип.

– А если осуществлять апгрейд постепенно? Допустим, все делается очень аккуратно. Вечером, когда ты возвращаешься с работы домой, твои мозги чистят и прибирают, в выходные тебя, согласно местным правилам и условиям договора, никто не беспокоит. Перемены происходят мало-помалу, ты, так сказать, срастаешься с ними или они с тобой. Никто не заставляет тебя покупать новую мебель.

Печальная истина заключалась в том, что не каждому дано быть эксцентричным, не каждому – стать очень крутым, ведь кто же тогда будет заурядным? На чью долю выпадет неблагодарная задача служить фоном для сравнения, быть некрутым?

На миг голубые глаза Сильвии обратились внутрь: по-видимому, она обладала завидной способностью обеспеченных, не провинциальных людей разбираться в своих желаниях, не сверяясь поминутно с постулатами морали или статусными требованиями.

...участь разумного человека - страдать от глупцов.

Однако наступает пора, когда смерть кажется уже не насильственным пределом бытия, а последней надеждой на преображение, единственным выходом в вечность.

Но превратиться в труп, плавающий в луже крови и серого вещества, брызнувшего из расколотого черепа, предстать в таком виде перед другими людьми – такое нарушение приличий, казалось, переживет даже его смерть.

К тому же он боялся боли.

«Тебя устраивает твоя жизнь? – спросил Гари, дожидаясь зеленого света на повороте. – Ты когда-нибудь был счастлив?»

«Гари, я болен…»

«Многие люди больны. Если ты в этом находишь оправдание, бога ради, хочешь вечно жалеть себя, бога ради, но маму-то зачем тащить за собой?»

«Ладно, завтра ты уезжаешь».

«И что? – не отставал Гари. – Снова усядешься в свое кресло, и пусть мама готовит и убирает?»

«С некоторыми вещами в этой жизни надо просто примириться».

«Если так, зачем вообще жить? Что тебя ждет впереди?»

«Я каждый день задаю себе этот вопрос».

«И каков же ответ?» – спросил Гари.

«А ты что скажешь? Что мне осталось, по-твоему?»

«Путешествовать».

«Я уже напутешествовался. Тридцать лет этим занимался».

«Досуг в кругу семьи. С теми, кого ты любишь».

«Без комментариев».

«Что значит "без комментариев"?»

«То и значит: без комментариев».

О, тоска, о, отвращение! Гари рад бы насладиться статусом праздного богача, но в этой стране выделиться нелегко. Куда ни глянь, миллионы американских миллионеров новейшего чекана увлечены всеобщей погоней за эксцентричностью: кто викторианскую мебель скупает, кто мчится на лыжах по девственному склону, кто заводит личное знакомство с шеф-поваром, кто ищет пляж, на который не ступала нога человека. А за ними десятки миллионов юных американцев, еще не разжившихся деньжатами, но уже возмечтавших сделаться очень крутыми. Печальная истина заключалась в том, что не каждому дано быть эксцентричным, не каждому – стать очень крутым, ведь кто же тогда будет заурядным? На чью долю выпадет неблагодарная задача служить фоном для сравнения, быть некрутым?

Наша культура придает слишком большое значение чувствам, все выходит из-под контроля, и не компьютеры превращают реальность в виртуальную, а психотерапевты: люди только и делают, что пытаются откорректировать свои мысли, усовершенствовать чувства. "Работают над отношениями" и "навыками воспитания детей", вместо того чтобы попросту жениться и растить детей, как в прежние времена. Карабкаемся с одного уровня абстракции на другой, повыше, потому что у нас чересчур много времени и денег, говорит Тед, а он-де не желает становиться частью этого процесса. Он хочет есть "настоящую" еду, видеть "настоящую" природу и говорить о "настоящих" вещах, о бизнесе, например, или о науке.

пальцев заболели: главное – не вникать в то, что он творит. За спиной оставались груды непроверенных рефератов, предстояли экзамены, и Джима Левитона он ни разу не проведал. Коллеги, побывавшие у декана, рассказывали, что Джим потерял речь, бессильно выдвигает челюсть, шевелит губами, пытаясь выдавить хоть слово, и злится на всех. Эти известия окончательно отбили у Чипа охоту посещать Джима. Он теперь предпочитал избегать сильных эмоций. Сидел, барабанил по