Несущая смерть

Copyright © 2014 by Jay Kristoff

All rights reserved.

© Бойченко Е., перевод на русский язык

© Eluvian, иллюстрация 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Эта книга является художественным произведением. Все персонажи, организации и события, описанные в романе, придуманы автором или используются с целью художественного вымысла

Джеку, Максу и Поппи. Сожмите пальцы в кулак

Наступает момент, когда работа машины становится настолько ненавистной и вызывает такую тоску, что вы больше не можете принимать в ней участие. Не можете даже просто смотреть. И тогда вам приходится бросаться телом на все шестеренки, колеса, рычаги, чтобы заставить ее остановиться. И вы должны дать понять людям, которые ею управляют, людям, которым она принадлежит, что до тех пор, пока вам не дадут свободу, машина вообще не сможет работать!

Марио Савио^[1]

Персонажи трилогии «Война Лотоса»

КТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ?

Юкико – девушка, обладающая способностью телепатически разговаривать с животными (дар, называемый Кеннингом). Юкико установила прочную связь с грозовым тигром Буруу и стала нарицательным символом восстания Кагэ. Телепатические способности росли, наделяя ее удивительными возможностями и вызывая мучительные головные боли, но их причина – беременность от даймё клана Тигра Хиро – обещает быть еще более болезненной.

Последнее известное местонахождение: Юкико отправилась на север в поисках правды о своей растущей силе. Она встретила самку грозового тигра Кайю и попала в руки к гайдзинам на станции ловли молний. Девушке удалось вырваться оттуда, и она вовремя вернулась в Шиму, чтобы помочь сорвать свадьбу Хиро с леди Аишей и спасти повстанцев от гибели.

Буруу – грозовой тигр (он же арашитора). Лучший друг и верный товарищ Юкико. Буруу – один из последних представителей своей расы на островах Шима. Сёгун Йоритомо обрезал ему крылья, поэтому самостоятельно летать он сможет только после линьки, когда отрастут новые перья. А пока он пользуется механическими крыльями, которые создал Кин, мастер-политехник Гильдии. Кайя называет его Предателем и убийцей рода, но он не признается почему.

Последнее известное местонахождение: с Юкико.

Кин – мастер-политехник (инженер) Гильдии Лотоса, который создал механические крылья для Буруу. Кин пытался присоединиться к повстанцам Кагэ, но не нашел среди них поддержки. Во время нападения на свадьбу Хиро Кин и лже-особь Аянэ предали повстанцев и передали их предводителя Даичи в руки Гильдии Лотоса.

Последнее известное местонахождение: после предательства Кина снова приняли в Гильдию.

Акихито – бывший Охотник Императорского двора и друг Юкико с детства. Оказавшись в ловушке в городе Киген после ухода Юкико, он встретил двух молодых людей Хану и Йоши (брата и сестру), владеющих Кеннингом. Во время нападения на свадьбу Хиро он спас их от головорезов якудза и вовлек в восстание Кагэ.

Последнее известное местонахождение: на борту неболёта «Куреа» с другими членами Кагэ.

Хана – буракумин (бесклановая), безродная уличная беспризорница. Хана служила выносильщицей ночных горшков во дворце Кигена. Вдохновленная Юкико, она присоединилась к Кагэ и помогла освободить Мичи из заточения. Хана владеет Кеннингом, а ее мать была гайдзинкой, взятой в плен солдатом клана Кицунэ. Левый глаз ей вырвал гангстер якудза, но правый светится, как розовый кварц. Она понятия не имеет почему.

Последнее известное местонахождение: на борту неболёта «Куреа» с другими членами Кагэ.

Йоши – брат Ханы, уличный вор, который перешел дорогу бандитам якудза, в результате его любовь Джуру убили, а сестру покалечили. Он – наполовину гайдзин, как и его сестра, и тоже владеет Кеннингом, хотя использует его, в основном, чтобы разговаривать с крысами.

Последнее известное местонахождение: на борту неболёта «Куреа».

Дакен – кот Йоши и Ханы. Погиб, пытаясь спасти Хану от якудза.

Последнее известное местонахождение: склад якудза.

Джуру – замучен и убит гангстерами якудза.

Последнее известное местонахождение: переулок в городе Киген.

Кайя – самка арашиторы, обнаруженная Юкико возле станции ловли молний гайдзинов. У Кайи и Буруу общее тяжелое прошлое. Она называет его Предателем и убийцей рода и относится к нему с презрением. Кайя согласилась помочь Юкико и повстанцам из-за желания защитить нерожденных детей Юкико.

Последнее известное местонахождение: с Юкико.

Аянэ – член Гильдии Лотоса, секта лже-особей. Вдохновленная неповиновением Кина, Аянэ отправилась в горы Йиши, стремясь присоединиться к Кагэ, но столкнулась с жестокостью и недоверием и, в конце концов, подверглась жестокому нападению со стороны Исао. Это нападение побудило Кина предать повстанцев и продать Даичи своим бывшим хозяевам.

Последнее известное местонахождение: после предательства Кина Аянэ снова приняли в Гильдию.

Йоритомо-но-мия – сёгун Шимы. Даймё из клана Тигра. Сумасшедший, он пришел к власти слишком молодым и в конечном итоге был сокрушен ею.

Последнее известное местонахождение: Йоритомо был убит Юкико.

Аиша – сестра Йоритомо. Последняя дочь династии Казумицу. Тайный союзник повстанцев Кагэ. Йоритомо свернул ей шею, когда узнал, что она помогала мятежникам.

Последнее известное местонахождение: дабы избавить себя от унизительного брака с Хиро, Аиша молила Мичи, чтобы та ее прикончила. Она умерла во дворце Кигена.

Мичи – служанка леди Аиши. Тайная участница группы повстанцев Кагэ. Мастер меча. Мичи отказалась от жизни, полной любви и счастья, с лордом Ичизо из клана Тигра (двоюродным братом Хиро), убив его в попытке спасти свою госпожу. Когда Аиша молила Мичи положить конец ее страданиям, девушка со слезами на глазах подчинилась.

Последнее известное местонахождение: на борту неболёта «Куреа» с другими членами Кагэ.

Хиро – он же юноша с глазами цвета моря. Железный самурай. Даймё клана Тигра. Гильдия Лотоса поддержала Хиро как лидера клана Тигра. Когда Буруу оторвал ему руку, гильдийцы изготовили для него железный протез. Гильдия намеревалась женить Хиро на Аише и закрепить его права на трон сёгуна, но план был сорван. Хиро – бывший любовник Юкико, и он желает только одного – увидеть ее мертвой.

Последнее известное местонахождение: город Киген, руины дворца.

Даичи – руководитель повстанцев Кагэ. Бывший член элиты Казумицу, восставший против сёгуната после того, как Йоритомо искалечил его дочь Каори. У Даичи – черная чума: прогрессирующее заболевание легких, вызванное загрязнением окружающей среды лотосом. Недуг характеризуется приступами кашля и черной слюной. Из-за предательства Кина Даичи был схвачен гильдийцами во время нападения на свадьбу Хиро.

Последнее известное местонахождение: тюремная камера Гильдии Лотоса.

Каори – помощница руководителя повстанцев Кагэ. Дочь Даичи. Ее лицо обезображено шрамом от удара кинжалом, который нанес Йоритомо-но-мия. Каори помогла спланировать нападение на свадьбу Хиро, которое закончилось тем, что ее отца взяли в плен.

Последнее известное местонахождение: на борту неболёта «Куреа» с другими членами Кагэ.

Кенсай – Второй Бутон Гильдии Лотоса, Рупор Гильдии в городе Киген. Один из самых могущественных и влиятельных членов Гильдии. Названый дядя Кина. Главный конструктор железного чудища, известного как Землекрушитель: гигантской машины, призванной положить конец войне с гайдзинами и подавить восстание Кагэ.

Последнее известное местонахождение: Капитул Гильдии Лотоса в городе Киген.

Пётр – врач-гайдзин, который помог Юкико сбежать из плена на станции ловли молний. Пётр дружил с пленным гильдийцем, который готовил мятеж у себя на родине. Он поклялся передать сообщение возлюбленной гильдийца после его смерти. Пётр вернулся в Шиму с Юкико, Буруу и Кайей.

Последнее известное местонахождение: крепость Кагэ в горах Йиши.

Исао – юноша из группы повстанцев Кагэ. Шпионил за Юкико во время купания и обнаружил, что у нее на руке татуировка сёгуна. Кин ударил Исао ножом в спину во время нападения на свадьбу Хиро в наказание за жестокость, которую тот проявил к Аянэ.

Последнее известное местонахождение: мертв в подвалах Кигена.

Блэкбёрд^[2] – лихой капитан неболёта «Куреа», сочувствует повстанцам.

Последнее известное местонахождение: на своем корабле, летит из разрушенного Кигена в убежище Кагэ.

Часть первая
Рождение

Сквозь тьму он шел,

Святой Бог Идзанаги, Создатель и Отец,

 

Потеряв свою возлюбленную, великую Богиню Идзанами,

Мать всего Сущего.

Глубоко в черной тьме Йоми он искал свою любовь,

Погруженный в скорбь, что душила его, обнимая за шею.

И все же то, что он нашел в конце пути,

пройдя сквозь неисчислимые испытания,

ему пришлось оставить позади.

Книга десяти тысяч дней

Пролог

Существо, что поселилось в чреве их матери, рвалось наружу.

Распухшее и тяжелое, как камень, Владыко Солнце медленно катилось на запад, в ожидающие его океаны. Вслед за закатом на землю опускался холод, сворачиваясь в клубок в тенях гор, все ближе подкрадываясь к маленькой пыльной ферме и ее иссохшим полям. Ветер уже нес хрусткий воздух с первыми укусами приближающейся зимы. Над мертвой землей поднимался пар, извиваясь, будто любовник от прикосновений, колыхаясь от криков матери.

Тецуо и Хикита сидели в грязи, прижавшись друг к другу, оба с чумазыми лицами, в изношенных лохмотьях. Когда шум стал невыносимым, дети убежали из дома. Мучительные крики матери довели Тецуо до слез, Хикита взял младшего брата за руку и увлек за собой в темноту и тишину.

Хикита знал, что он должен быть сильным. Теперь он стал мужчиной. И ему придется нести на худых плечах и груз забот о семье, и тяжелое бремя всего мира, хотя ему всего лишь десять лет.

Соседка привела акушерку. Теперь женщины стояли, склонившись над кроватью, пока мать громко выла, и выходили из хижины только для того, чтобы выплеснуть на растрескавшуюся землю ведра с красной водой или выжать окровавленные тряпки. А Хикита наблюдал за ними, провожая глазами, украдкой посматривая через закопченное пространство, черное и пустое, как сумерки над головами.

Он знал, что означает еще один рот для семьи. Понимал, что в их жалком хозяйстве в следующем сезоне останется совсем мало хорошей земли, которой не хватит, чтобы прокормить даже троих человек, не то что четверых.

Но ребенок уже рвался в мир, хотел он того или нет. И деваться ему было некуда.

Тецуо ткнул палкой покрытую пеплом землю. Вокруг раскачивались заросли кровавого лотоса, шуршали, словно кто-то шептался в сухих, как шелуха, листьях.

– Думаешь, будет мальчик?

– Только Создатель знает, – ответил Хикита.

– Мне бы хотелось сестренку.

– А мне бы хотелось, чтобы кобель, который заделал ей ребенка, находился рядом с ней. И чтобы был жив наш отец. – Хикита нахмурился, поднимаясь на ноги. – Хотя то, как мы живем, невозможно назвать жизнью. – Он смотрел на пики гор Тонан на западе, взметнувших зазубренные кулаки вверх и возвышающихся на фоне заходящего солнца.

Между ногами Хикиты и каменными основаниями гор, погруженных в сумрак, протянулись мили мертвых земель – трещины уходили на двадцать футов в глубину, окутанные удушливым туманом. Сквозь ядовитые пары он мог разглядеть то разбитую повозку поблизости, то обрушившийся сарай – уже подальше.

Фермы превращаются в руины, поглощаемые чернотой, расползающейся от Пятна. Хикита знал, что где-то в горах маячит Главдом – сердце власти Гильдии в Шиме.

В Главдоме живут те, кто кормит лотос кровью круглоглазых, по крайней мере, так иногда говорили по радио. Те, кто обескровливает землю ради топлива и цветов.

Иногда, когда в вышине пролетали неболёты, окна дребезжали, и маленький Тецуо в страхе просыпался, думая, что из преисподней восстали демоны. Но Хикита был уверен, что у óни есть дела поважнее: им незачем тревожить сон глупых мальчишек.

Дети Эндзингер жили очень глубоко, в подземном мире Йоми. А по небу в ревущих машинах летали люди. Они окрашивали облака и небо в красный цвет, а дождь – в черный. И превращали землю в пепел. Не демоны. Не боги. Просто люди.

Дрожащий вопль разорвал сумерки, мать закричала столь пронзительно, что у нее, наверное, и горло засаднило. Хикита снова нахмурился, приподнял платок и сплюнул. Брат или сестра, это не имело значения. Он ненавидел ребенка. Причем так же, как ненавидел его отца – за гладкие речи и еще более гладкие улыбки. Пес, воспользовавшийся одиночеством вдовы, бросил ее в позоре и с ублюдком во чреве.

Хикита убьет его, если увидит. Покажет мерзавцу, что, хоть они и живут на краю Пятна, на беднейших землях из всех семи островов Шимы, они принадлежат к клану Рю, а в их жилах течет кровь Драконов.

Окна задребезжали, и Хикита посмотрел вверх, ожидая увидеть неболёт Гильдии, неуклюже выплывающий из сумерек. Но небо было пустым, увядающе-красным, покрытым коркой грозовых туч. Грохот усилился, твердь задрожала так сильно, что мальчик рухнул на колени.

Тецуо упал на четвереньки и пополз к нему по вздымающейся земле, которая урчала под ними, как урчит от боли живот.

Пока остров трясся, братья держались друг за друга, и Тецуо плакал от страха.

– Опять землетрясение?

Уже пятое за несколько недель. Грохот стих, медленно задыхаясь, пока в воздухе не осталось только шуршанье комьев гнилой почвы, летящих в трещины мертвых полей. А потом братья услышали тонкий крик: первая растерянная мольба новорожденного, когда младенца вытащили из кровавого тепла в мир людей. Дитя брыкалось и надрывалось.

– Он здесь! – закричал Тецуо, забыв о дрожи, выскользнул из объятий Хикиты и бросился в дом, стуча грязными пятками по веранде, как в барабан.

Хикита осторожно встал, прислушиваясь к голодным воплям, которые раздались из нового рта, поселившегося в их семействе.

А потом до Хикиты донесся плач матери.

Он различил радость в ее голосе, когда мать позвала его, чтобы Хикита познакомился с новорожденной сестричкой. Но мальчик покачал головой и слизнул пепел с губ, глядя поверх высоких стеблей кровавого лотоса на запустение у подножия гор.

Он моргнул. Прищурился во мраке.

Крошечные огни. Кроваво-красные. Пара, вспыхивающая меж листьев лотоса. Хруст мертвых опавших листьев и еще более мертвого грунта, на котором, похоже, сейчас кто-то топтался. Хикита вгляделся в темноту, вопли сестрицы заполнили уши и мешали навострить слух.

Испарения казались маслянистой тенью, струящейся, как черная вода. Стебли лотоса слегка сгибались – в посевах что-то двигалось. Крошечные огоньки вспыхнули раз, другой, мигая, как давно потерянные звезды в небе над головой.

Нет, не мигая, понял он.

Моргая.

Из стеблей выползла фигура, покрытая черными комьями и пеплом. Монстр был ростом под два фута, но длинные руки почти доставали до земли, а спина сгорбилась, когда он шаркал, шагая вперед, и нюхал воздух. Алые глаза отбрасывали кровавый отсвет на тяжелые брови, безволосый череп, вывернутые губы.

Монстр увидел мальчика, и рот твари растянулся в идиотской ухмылке, как у малыша, только что нашедшего товарища по играм. Вместо зубов у него были пожелтевшие клыки, торчавшие из нижней челюсти, и Хикита понял – под маской из грязи и пепла кожа у монстра была темно-синей.

– У-у-у-у-у! – взвыло чудовище, протягивая руки к мальчику.

Взгляд Хикиты был прикован к когтям на цепких пальцах, острым, как катана.

– Гну-у-у…

– Óни, – выдохнул Хикита. – Лорд Идзанаги, спаси меня.

Демон вздрогнул, услышав имя Бога-Создателя, глаза монстра широко распахнулись и вспыхнули. Он рванулся вперед, волоча костяшки пальцев по земле, а изо рта, полного кривых клыков, вырвался яростный вой.

Хикита закричал. Он орал вместе со своей сестрой, которая пришла в мир людей сегодня, в тени изломанных вершин, среди гнили, расползающейся, как раковая опухоль, по коже острова.

И кричал так, словно это его последний вздох.

Будто крик являлся всем, чем Хикита был, – и всем, чем он когда-либо станет.

Как будто наступил конец света.

1
Раскол

В небесах вспыхнула молния, раскалив их добела, сверкнув в темноте.

Буруу и Кайя нависли над Юкико, и в ее разуме бушевали их мысли. А в голове и в животе она чувствовала только боль.

ЮКИКО…

О чем она говорит?

– СКАЖИ ЕЙ. —

Скажи мне – что? Кто «они»?

ЮКИКО, ТЫ С ДЕТЬМИ.

– Юкико.

Девушка открыла глаза, и в легкие ударил сладкий запах горящего кедра. Потребовалось время, чтобы вспомнить, где она. Кто она. Что привело их сюда. Она стояла на коленях у кострища – в простом доме в центре деревни, раскинувшейся на ветвях деревьев.

С гор спустился пронизывающий до костей холод, голодный, как призраки. Он прокрался в твердыню Кагэ и принес морозное обещание грядущей зимы. Юкико уже чувствовала ее запах в воздухе, равно как и стылое дыхание сразу за стенами дома. Грозовые тучи и белый иней, и черный-черный дождь.

Шестеро других сидели вокруг пламени. Кровоточащие остатки обезглавленного восстания. Бойцы без командира?

Или овцы без пастыря?

Каори смотрела на Юкико через костер серо-стальными глазами, воспаленными, красными, ввалившимися от напряжения. Длинная челка ниспадала на шрам, идущий ото лба к подбородку, который теперь еще сильнее выделялся на бледной иссушенной коже. Она сидела на подушке Даичи во главе круга – как его дочь, и все предполагали, что теперь, когда лидер восстания погиб, руководство возьмет Каори.

Нет, не погиб, подумала Юкико.

Его захватили.

Рядом с Каори сидели другие члены Кагэ.

Маро, единственный оставшийся член первоначального совета, с длинными волосами, заплетенными в косы воина, с кожаной повязкой на отсутствующем глазу. И Блэкбёрд, капитан неболёта, который вывез их из тлеющих руин Кигена. Хмурые черты лица мужчины почти полностью скрывала огромная соломенная шляпа, а борода была густой, как живая изгородь.

Затем, конечно же, Мичи, маленькая и острая, словно бритва, с чейн-катаной и вакидзаси, отмеченными знаками благородного клана Тигров, за спиной.

Томо, черно-белый песик, которого Мичи спасла, забрав из покоев Аиши, сидел у хозяйки на коленях и грыз веревку.

Злобный горизонт пронзила молния.

В голове Юкико нескончаемо стучал пульс леса. Кеннинг был столь громким и ярким, как никогда прежде. Она попыталась приглушить дар, установив незримую стену, однако чувствовала каждое живое существо, находившееся рядом: парящих сов, убегающих мышей и все живое между ними, горящие разумы мужчин, женщин и детей в деревне на верхушках деревьев.

Ладонь ее потянулась к животу, к двум искоркам тепла, завязанных в непостижимый узел, который она чувствовала внутри себя.

Внутри меня.

В голове не осталось места для подобной мысли. Нет мира, в котором это могло бы иметь хоть какой-то смысл.

Акихито взял ее за руку, которая сразу же утонула в массивной лапе. Юкико сжала его пальцы в ответ. Она несколько месяцев считала, что он умер в тюрьме Кигена. Увидеть его снова было все равно что вернуться домой. Они находились друг подле друга на корабле Блэкбёрда во время отступления из Кигена, и здоровяк рассказывал о своих приключениях за это время, о раненой ноге, о том, как познакомился с беспризорниками Ханой и Йоши.

А Юкико поведала ему о станции, где гайдзины ловили молнии, о морских драконах, об Островах-Стилетах. И в самом конце, опустив голову, сообщила о том, что росло внутри нее, раздувая Кеннинг до таких пределов, с которыми ей уже трудно справляться.

Она призналась ему, кто их отец. Акихито даже не моргнул. Просто заключил в одно из тех страшных объятий, которыми был знаменит, поцеловал в лоб и шепнул, что все будет в порядке.

Теперь он сидел рядом с ней: волосы заплетены в косы и собраны сзади в пучок. На правом плече имелась повязка, прикрывающая рану, которая пламенела на теле – там, где раньше красовалась татуировка сёгуна.

Юкико вспомнила, как Даичи выжигал ее татуировку здесь, в этой самой комнате. Мысль о старике, закованном в цепи где-то в подземельях капитула, наполнила сердце жаром, а разум – яркими образами юноши, предавшего их всех.

Продавшего руководителя повстанцев Кагэ. Вернувшегося в Гильдию, из которой он однажды сбежал.

Юноши, который сказал ей, что любит ее.

Она вздохнула и закрыла рукой глаза.

Боги, Кин, как ты мог?

Она чувствовала, как высоко-высоко кружит Кайя, самка грозового тигра, наслаждаясь рокотом бури. На площадке снаружи свернулся калачиком Буруу, внимательно наблюдая за ней, и во всем облике его чувствовалась тревога – и в покачивании хвоста, и в наклоне головы.

Буруу боялся за Юкико.

С ТОБОЙ ВСЕ ХОРОШО, СЕСТРА?

Тревожился за близнецов внутри нее.

О боги, боги.

Юкико попыталась сглотнуть, но в горле пересохло, будто в рот швырнули пригоршню пыли.

Близнецы…

– Юкико, – повторила Каори. – Ты в порядке?

Она моргнула. Покачала головой.

– Простите. Я просто устала.

– Мы все устали. Поспишь, когда умрешь.

– Я в порядке. – Она выпрямилась и откинула волосы с глаз. – Давайте продолжим.

– Итак, – начала Каори, – необходимо спланировать наши действия. Свадьба Хиро сорвалась, союз кланов Тигра и Дракона рухнул. Даймё Исаму из клана Лиса отказался там присутствовать, поэтому можно предположить, что и Кицунэ не любят Тигров. У нас есть шанс. Возможность раз и навсегда очистить Шиму от Гильдии, стереть с лица земли.

– У нас проблемы посерьезнее, – возразила Юкико. – Землекрушитель, о котором ты говорила, скоро отправится в атаку во главе с Хиро. Даже если у него теперь нет Аиши, чтобы связать его с линией Казумицу, страх перед машиной все равно может заставить правителей других кланов присягнуть ему на верность. Хиро поставил под свое командование армии Феникса, а даймё уже в тюрьме. Если другие кланы объединятся с ним и двинутся на север, к Йиши, нам несдобровать, поскольку мы ничего не можем им противопоставить.

– И Гильдия точно знает, где мы находимся, – мягко проронила Мичи. – Предатель им расскажет.

Томо спрыгнул с колен девушки и принялся что-то вынюхивать в углу.

Юкико кивнула, сдерживая горькую ярость.

– Мы вынуждены допустить, что Кин выложил им все. Этот лес более не скроет нас. Думаю, нам следует обратиться к даймё клана Лиса за разрешением переехать в город Йама. По крайней мере, у них есть крепость. Флот. Армия.

– Раньше ты тоже просила нас довериться незнакомцам, – перебила Каори. – Полюбуйся, куда это нас привело.

– По-твоему, Даичи схватили из-за меня?

– Я хочу сказать, что мой отец оказался в руках Гильдии, потому что мы доверились незнакомцам, которых ты привела к нашим дверям. Отныне Кагэ никогда не будут ни на кого полагаться.

– Нам не победить в одиночку, Каори.

– Не победить? Даже с могучей Танцующей с бурей на нашей стороне?

– Каори, я знаю, ты злишься на…

– Мой отец в плену, поскольку мы доверились твоему любимому Кину. А твой бывший любовник Хиро ведет сюда армию, чтобы уничтожить нас. Извини, но я не могу полагаться на твое мнение, Танцующая с бурей.

– Каори, и я любила Даичи…

– Замолчи! – отрезала Каори. – Не говори о нем так, будто его нет в живых.

Щенок Мичи начал бегать кругами и, подпрыгивая, лаять, так сильно виляя хвостом, что тот стал похож на веер.

– Томо! – прикрикнула на него Мичи. – Тише!

Юкико и Каори смотрели друг на друга целую вечность, и единственным звуком между ними был треск огня.

Взгляд Каори казался почти ненавидящим, но она прервала противостояние, повернувшись к Акихито.

– А ребята, которых вы привели с собой, Акихито-сан? Беспризорники из Кигена? Еще два бойца с даром Кеннинга могли бы стать грозными союзниками, учитывая, что теперь у нас есть два грозовых тигра. Если Йоши или Хану научить ездить верхом на самке…

Здоровяк откашлялся и бросил смущенный взгляд на Юкико.

– Не уверен, что мы можем требовать от них многого прямо сейчас. У Йоши сотрясение мозга и, вероятно, проломлен череп. Хана в шоке. Она не может спать. – Он поморщился. – И глаз у нее сильно болит.

– Да, глаз вызывает беспокойство, – кивнула Каори.

– Ничего, заживет, – пожал плечами Акихито. – Однако требуется время.

– Нет, Акихито-сан. Я говорю не про тот глаз, что у нее вырвали из глазницы, а про тот, что светится.

– Ах да, – спохватился Акихито. – Верно.

– А что твой гайдзин говорит о девушке, Танцующая с бурей? – спросил Маро. – То, как он отреагировал на нее, когда впервые увидел…

Юкико до сих пор смотрела на Каори, потрясенная словами, пронзившими ее до костей.

– Юкико, – повторил Маро. – Что говорит твой гайдзин?

Она перевела взгляд на Петра, стоящего на площадке.

Пётр не шевелился, глядя в лес, закутавшись в волчью шкуру, спасаясь от нарастающего холода. Раскуренная трубка освещала глубокие шрамы на лице, слепой глаз, темные стриженые волосы и остроконечную бороду. С бледных губ срывался дым с запахом корицы и меда, а в железной скобе на колене отражались молнии.

Буруу бил хвостом по ногам Петра, замирая и окаменевая всякий раз, когда гайдзин поворачивался, чтобы просверлить его взглядом.

Едва Пётр отворачивался, Буруу снова начинал лупить его хвостом.

Пётр помог им сбежать со станции ловли молний, они были в долгу перед ним. Поэтому грозовой тигр проявлял привязанность самым раздражающим образом из всех, на которые был способен.

– Его трудно понять, – пробормотала Юкико. – По-шимански Пётр изъясняется ужасно. И говорит о Хане, будто она… тронутая, что ли. У них на станции я видела женщину-гайдзинку, у которой был точно такой же глаз, как у Ханы. И цвет, и свечение. К ней относились как к святой.

– Тебе надо побеседовать с девочкой, – заметила Мичи. – Хана крепка, как железо. А против Хиро и Землекрушителя нам надо будет использовать все имеющееся у нас оружие. Сразимся мы здесь или на землях Кицунэ – две Танцующие с бурей лучше, чем одна.

Юкико устало кивнула.

Томо снова залаял, и головная боль Юкико заполыхала с новой силой.

МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОК, ЕСЛИ ТЫ ПРОДОЛЖИШЬ ЛАЯТЬ, ПРЕВРАТИШЬСЯ В ПЕРЕКУС.

Буруу зарычал, протяжно, низко. Томо поджал хвост и мудро замолчал.

– И вот еще, – оживилась Юкико. Девушка достала потрепанный кожаный бумажник и продемонстрировала его собравшимся членам Кагэ. – Письмо. Мастера-политехника, починившего Петру ногу. Он был пленником гайдзинов, научил Петра немного говорить на шиманском. Если, конечно, это можно так назвать.

– Письмо от гильдийца? – Каори сузила глаза. – Кому?

– Его возлюбленной.

– У гильдийцев не…

– Это правда, Каори. То, что сообщила Аянэ. Внутри гильдии зреет бунт. Мастер-политехник, спасший конечность Петра, был одним из его участников. Послание адресовано его возлюбленной, женщине по имени Мисаки, с просьбой продолжать сражаться и свергнуть Гильдию. – Юкико вытащила из бумажника потертый лист бумаги и поднесла к свету костра. – «И я буду молиться за вас, за всех оставшихся мятежников, чтобы вы могли закончить начатое». И он желает смерти каким-то… Змеям. И вот еще. «Да настанет конец Гильдии. Да освободится Шима».

– Да умрут… кто? Змеи? – Мичи нахмурилась.

Юкико пожала плечами.

Голос Каори стал низким, напоминая шипение:

– Моего отца сейчас пытают в адской яме Гильдии из-за паучьелапой гадины Аянэ. И ты надеешься, что мы поверим ее речам?

– Ложь лучше прятать между правдой. Если в Гильдии сформировалась группа, которая хочет разрушить ее изнутри, а Мисаки существует…

– Ты хочешь, чтобы мы взялись за оружие и встали рядом с чи-монгерами?^[3] – В голосе Мичи звучало недоверие.

– Ты же сама сказала, Мичи, что нам понадобится любое оружие, которое мы сумеем достать.

Акихито нахмурился, потирая покрытое шрамами бедро.

– Если в Гильдии действует группировка мятежников, они могли быть среди тех, кого мы убили при нападении на Киген…

– Верно. – Юкико уставилась на огонь, думая о кораблях Гильдии, которые она уничтожила над хребтами Йиши. – Они точно такие же, как и мы. И видят, что творится в мире. А мы их убили.

НА ВОЙНЕ НЕТ УБИЙСТВ.

Мысли Буруу нависли над Юкико грозовыми тучами.

Скажи это тем, кого они любили.

ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВИНИТЬ СЕБЯ, СЕСТРА. ТЫ НЕ ЗНАЛА.

Но теперь мне многое известно. Мы не имеем права продолжать действовать в том же духе, Буруу. Могут они увеличить силу или нет, нам нельзя их убивать. Как-то… неправильно.

– Разреши взглянуть? – Каори протянула руку.

Юкико передала ей письмо и наблюдала, как Каори просматривает его серо-стальными глазами с холодным, как снег, выражением лица.

Томо залаял и даже пронзительно взвизгнул. Юкико вздрогнула. Проклятие сорвалось с ее губ, и она повернулась к собачке, проникая в череп Томо и готовая резко потребовать тишины.

Острые, как серебряные бритвы…

Она моргнула, зрачки расширились.

Красный глаз смотрит! Плохо, плохо, плохо…

СЕСТРА, ОСТОРОЖНО!

Буруу вскочил, отшвырнул Петра в сторону и запрыгнул на крышу хижины. Две тонны мускулов, клюв и когти разнесли карниз в щепки, Маро тревожно вскрикнул, Томо опять взвизгнул, а собравшиеся разбежались, когда потолок частично обрушился.

– Дыхание Творца, что, черт возьми, с ним случилось? – закричала Каори.

Буруу приземлился среди разбитых бревен, качая головой, будто волк, терзающий добычу. Пока члены Кагэ стояли ошеломленные, он открыл клюв и выплюнул на настил переломанные останки серебристого заводного механизма и тонких паучьих лапок с заводным ключом и светящимся красным глазом.

– Яйца Идзанаги! – прошипела Мичи.

Совет сгрудился вокруг разрушенного механизма размером с горстку пепла. Одна из тонких лапок дернулась, вспыхнули голубые искры, и свет в глазу неторопливо угас. Буруу зарычал, в его груди раздался басовитый рокот.

Однако потом стало мертвенно тихо.

– Что это, черт возьми? – проворчала Каори.

Мичи низко пригнулась к доскам, глядя на разрушенную машину. Перепуганный щенок прыгнул к ней на руки, поджав хвост и не сводя глаз с Буруу. Грозовой тигр фыркнул, махнув хвостом из стороны в сторону с легкой кошачьей грацией.

ХОРОШЕЕ ЗРЕНИЕ, МАЛЕНЬКИЙ ВОЛЧОК. МОЖЕТ, ТЕПЕРЬ Я И НЕ СЪЕМ ТЕБЯ.

– Дрон-разведчик Гильдии, – ответила Мичи. – Во дворце Кигена их полным-полно.

– Для чего они? – спросил Акихито, подтолкнув останки сапогом.

– Они следят и сообщают Гильдии обо всем, что зафиксировали.

Глаза великана широко распахнулись. Он поднял боевую дубинку и ударил по изломанному пауку.

Мичи прижала перепуганного Томо к груди.

– Боги, он уже сломан, Акихито!

Здоровяк пожал плечами, извиняясь, и еще раз стукнул по пауку на всякий случай, окончательно раздавив дрон.

– Откуда он взялся? – поинтересовалась Юкико.

– Может, спрятался на «Куреа»? – Акихито посмотрел на Блэкбёрда. – Сиськи Аматэрасу, ты проверял судно, чувак?

Капитан выгнул бровь.

– С какой стати гильдийцы запускают дроны на борт моего корабля? Если бы они знали, что я сочувствую Кагэ, меня бы заперли в камере пыток быстрее, чем шлюха из Доктауна задерет кимоно, когда флот атакует город.

Мичи почесала песика за ушками, чтобы успокоить.

– У одной из лже-особей, которых я убила в спальне Аиши, была похожая штука, спрятанная в шаре на спине. – Она посмотрела прямо на Каори. – Может, паук принадлежал лже-особи, которую вы держали здесь в плену?