Читать книгу: «Золотая рыбка», страница 4

V

 
Вот неделя-другая проходит,
Как и прежде встает заря,
Солнце также по небу ходит,
Видно, верит, что все не зря.
 
 
Все тепло отдает надежде,
Догорая идет ко сну.
Все по-старому, как и прежде,
Ветер гонит свою волну.
 
 
Как и прежде, седые скалы
Охраняют земной покой.
И под вечер пастух усталый
Гонит стадо свое домой.
 
 
Здесь, в ущелье, не разгуляться
Ветру, царство его во вне.
Можно запросто потеряться
В этой сказочной тишине.
 
 
Вновь под вечер сова проснется,
Заяц спрячется под кустом.
Лишь старухе одной неймется,
Не находит себя ни в чем.
 
 
И, проснувшись в глубокой ночи,
Мужа вызвала в свой покой.
И предстал он пред ясны очи
С непокрытою головой.
 
 
Ветер ветви сосны колышет,
Тени двигая вдоль крыльца.
Он стоит и неровно дышит,
Нет на пальце ее кольца.
 
 
Губы женские слух тревожат,
Не жалеют хозяйских фраз.
Он стоит и понять не может:
Может, снится ему сейчас?
 
 
Слово властное каменеет,
Опуская свою печать.
Он стоит и ушам не верит —
Утром к морю идти опять.
 
 
Рыбке заново поклониться,
Постучаться в морскую дверь.
Что, мол, хочет жена царицей
Вольной в этой земле теперь
 
 
Быть и, видно, к тому созрела
Этой ночью среди теней.
«Что ты, баба, совсем сдурела? —
Так и вырвалось из грудей.
 
 
Иль ты впрямь белены объелась,
Иль напилась соленых вод,
Иль на старости захотелось
Посмешить весь честной народ?
 
 
Ни ступить, ни сказать не можешь.
Лишь представь, как откроешь рот,
Только глупостью растревожишь,
И молва о тебе пойдет».
 
 
Но безумство хозяйской воли
Жжет пощечиной на щеке.
Он стоит и не чует боли.
Лишь надежда на волоске
 
 
Каплей малою подвисает,
Чуть коснешься, и упадет.
Вновь старуха с судьбой играет,
Не боится глубоких вод.
 
 
«Как посмел ты, мужик, перечить
Мне, хозяйке своей живой?
Как посмел ты такие речи
Пред дворянкою столбовой
 
 
Здесь вести? Не пойдешь ногами
К рыбке сам на своей волне,
Не взыщи, поведут кнутами
Вдоль боков да по всей спине».
 

* * *

 
Как тут быть? Поступить нелепо,
Гордым нравом отбросить плеть?
Послушание – это скрепа.
Завещал нам господь терпеть
 
 
Для того, чтоб по вере каждый,
Каждый смог на земле сыскать
Тот родник, что умерит жажду.
И не стоит ему мешать.
 
 
В темноте иль под небом чистым,
Светлый взор устремляя в даль,
Путь прокладывая тернистый,
Все мы ищем свою печаль
 
 
Или радость. Что как придется,
В каждом поле своя трава.
Это как-нибудь назовется,
Подберутся потом слова.
 
 
А сейчас лишь дорога знает
Все отметины на пути.
Снова ветер сосну качает,
Значит, к морю опять идти.
 

VI

 
Снова старче к синему морю
По проторенной колее
Шаг отмеривает. И вскоре
Видит, как на большой волне
 
 
Щепки малые трут усталость.
Видно, в срок не нашлась земля.
Это все, что теперь осталось
От разбитого корабля.
 
 
Почернело вокруг, и пена,
Как вода на углях, шипит.
Ветер воет самозабвенно,
Не теряя свой гордый вид,
 
 
И со дна зачерпнувши глупость,
Волны крепость свою берут,
И разбившись о неприступность,
Дань последнюю отдают.
 
 
Стал он звать золотую рыбку.
Словно рана, теперь душа,
Ищет бедная, где ошибку
Совершила и, чуть дыша,
 
 
Ожидает морскую силу.
Вот и свет из воды все ярче.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
 
 
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка.
Серым камнем теперь уж печали
Давят душу мою, и улыбка
 
 
Где-то в прошлом давно затерялась.
На плечах, как на сердце свинец.
Переполненной вдруг оказалась
Эта жизнь под счастливый конец.
 
 
Что мне делать с проклятою бабой?
Кто она мне – хозяйка, жена?
Все боюсь я и думаю, как бы
Не свихнулась от счастья она.
 
 
Нет, такой не была она ране,
Когда радостно шла под венец.
Но, видать, от соленой тарани
Взбеленилась она под конец.
 
 
И не хочет уже примириться
С тем, что есть, и спокойно дожить.
А желает теперь вот царицей
Вольной здесь, возле моря, быть».
 
 
«Не печалься, ступай себе с богом, —
Отвечает ему она. —
В каждом сердце своя тревога,
Лишь на небе луна одна.
 
 
Пусть исполнится, что желает
Сердце бедной жены твоей.
Что же дальше, лишь ветер знает
Да тропинка среди камней».
 

* * *

 
Все так просто, хвостом махнула
И опять в глубину ушла.
Лишь спиной золотой мелькнула,
И сокрыла ее волна.
 
 
Только слово ее осталось
Просьбу малую довершить.
С буйным ветром скала шепталась —
Пусть свершится, тому и быть.
 
 
Уж не раз чудеса видавший
Наш старик от соленых вод,
Словно пес на цепи, уставший,
По дороге домой бредет.
 
 
Уж не думает, не гадает,
Голова, как пустой сосуд.
Ноги сами дорогу знают
И спокойно себе идут.
 
 
Словно все позабылось, ветер
Думы тяжкие вдаль унес.
Ничего уже в целом свете
Не тревожит его всерьез.
 
 
По привычке слюну глотает,
Рукавом вытирает пот.
А дорога как не петляет
Снова к дому его ведет.
 
 
Камни, словно былые даты.
Вот и гавань, замедлив шаг,
Видит старче, стоят палаты,
Видно, царские. На вратах
 
 
Ручки золотом все покрыты,
Стража грозная там и тут.
Топоры на плечах, сердито
Тело важное стерегут.
 
 
Здесь она посреди веселья
Ближний свой обмеряет круг.
Видно, празднует новоселье
Да серьезно глядит вокруг.
 
 
Вот боярин вино подносит,
А она вся сидит в мехах.
Тот нагнется, тот что-то спросит
С тайной сладостью на губах.
 
 
Разливают вино, пенятся
Чаши полные до краев.
А дворяне вокруг теснятся
Да не сводят очей с нее.
 
 
И случай на кого не глянет,
Холод трепетный раздает.
Да печатный медовый пряник
С важным видом в уста кладет.
 

* * *

 
Он все ближе подходит. Вольно
Только ветер поет, шельмец,
Словно дразнит. «Теперь довольна,
Царска душенька, наконец»? —
 
 
Вдруг он крикнул. И ветер ахнул,
Слово резвое подхватил,
Словно обухом, да с размаху
Так на головы и спустил.
 
 
И посыпалось, покатилось —
Весь затрясся пчелиный рой.
Может, к счастию так вершилось,
А, быть может, за упокой?
 
 
Топоры замелькали, трется
Сталь булатная у ворот.
Не щадя живота, смеется
Православный честной народ.
 
 
И за шею его, и руку
Заломили за воротник.
Поделом тебе, впредь науку
Ты запомнишь, чудной старик.
 
 
Словно пса от крыльца погнали,
В сани царские сунул нос.
И каменья во след кидали,
Еле ноги от них унес.
 

* * *

 
Вот оно колесо фортуны —
Тонкий тянется волосок.
Много бед повидали дюны.
Сколько слез утекло в песок?
 
 
Нет ни дома теперь, ни крова,
Топоры охраняют дверь.
Кто на улице, кто в хоромах.