Читать книгу: «Золотая рыбка», страница 5

 
И куда же идти теперь?
 
 
Ночь холодная, боль потери
Грудь усталую теребит.
Неприступными стали двери,
Но надежда еще дрожит.
 
 
Еще теплится лист последний
На холодном ночном ветру.
Но навязчивый призрак бледный
Уже бродит с косой вокруг.
 
 
Тело мерзнет, в былые годы
Все бы снес да начал с нуля,
Но кончается миг свободы,
Словно манит к себе земля.
 
 
Да неймется, землей холодной
Тело зябкое не укрыть.
Все не так, и, как пес голодный,
На луну так и тянет выть.
 
 
Но она только тень от света
Все бледнеется да молчит.
И холодным немым ответом
Не согреет тебя в ночи.
 
 
Легкий бриз колыбель качает,
Чтоб страницу перевернуть.
Наш старик все слезу роняет
Да не может никак уснуть.
 
 
Лишь под утро дрожать уставший,
С воспаленною головой,
Одинокий, почти пропавший
Засыпает он под скалой.
 
 
Ветер стих, колыбель ночная
Пухом каменным трет бока.
Отступает печаль земная
И не может уже рука
 
 
Лишний раз шевелить усталость —
Все движения на потом.
Сил совсем уже не осталось.
Все пустое теперь кругом.
 

* * *

 
Так подумать, простая шалость —
Щедрость царская от крыльца.
Лишь осталась такая малость —
Донести ее до конца.
 
 
Может, так небеса смеются,
Не жалея своих морщин.
И несчастные души рвутся
От неведомых им причин.
 
 
Говорят, что единым словом
Соткан мир и в творенья час
Вольный дух заложил основы,
Не спросивши об этом нас.
 
 
Завещая свободно верить,
Боль сносить и терпеть, любя.
И когда-нибудь эти двери
Вновь откроются для тебя.
 
 
Кто же знает? Отец небесный
Тайны строго хранит от нас.
Время тает, и мир чудесный
Просто так ничего не даст.
 
 
Не откажется от соблазна
Вас запутать и извести.
Лишь одно неизменно ясно —
Нет ответа на полпути.
 
 
Ночь усталую гавань прячет
От серьезных дневных забот.
Спи спокойно, забытый старче,
Пусть надежда твоя живет.
 

VII

 
Вот неделя, другая проходит,
Все вращается шар земной.
Солнце также по небу ходит,
Делит время свое с луной.
 
 
Гладь морскую опять трепает
Ветер, словно ямщик хмельной.
И рассвет по утрам встречает
Чайка белая над волной.
 
 
Как и прежде, седые скалы
Молчаливый покой хранят
Тихой гавани покрывало
Уже много веков подряд.
 
 
Тонет в сумерках день усталый,
Утомленный игрой волны.
Все на свете берет начало,
Как и прежде, из тишины.
 
 
Ночь владенья свои укроет,
Мысли хмурые приютит.
Ничего уж не беспокоит,
Словно малый ребенок, спит
 
 
Наш старик под покровом тени
У корней вековой сосны.
Далеко от дневных смятений
Улетели ночные сны.
 
 
Наконец-то нашел забвенье,
Словно камень на глубине.
Но уже началось волненье
В этой сказочной тишине.
 
 
В эту ночь в покрывале лени,
В тишине дорогих палат,
Вдруг проснувшись в большом смятенье
И надевши ночной халат,
 
 
Словно пьяная баловница,
Позабыв про большую стать,
Взбунтовалась гроза-царица —
Срочно мужа велит сыскать.
 
 
Заметались дворцовы слуги,
Не осмелясь перечить ей,
Тянут копья, хватают луки
И седлают гнедых коней.
 
 
Суетятся холопьи души.
Фонари, беготня, и вот —
Снова старче, едва проснувшись,
Пред царицею предстает.
 
 
Беспокойно закрылись двери,
Их оставив наедине.
Видно, быстро плоды созрели,
Ночь свидетель. И как во сне
 
 
Снова слышит он речь стальную,
Словно тайну глубоких вод,
И в открытую ночь глухую
Слово царственное течет:
 
 
«Отправляйся поутру к рыбке,
Бей челом на рассвете к ней.
Не хочу я в сем мире зыбком
Волочить свой остаток дней.
 
 
Не желаю я быть царицей
В этой дикой земле глухой.
В мир подводный душа стремится.
Быть владычицею морской
 
 
Я желаю теперь отныне,
Сердце тянет на глубину.
Пусть волна с берегов отхлынет
И доставит меня ко дну.
 
 
Чтоб на дне океана-моря
Мне подводный престол принять.
Чтоб подвластна мне стала вскоре:
Всей воды неспокойной гладь,
 
 
Все морские пути, глубины,
Где скрываются жемчуга,
Все подводные тропы, льдины
Те, что бросили берега,
 
 
Все русалки, морские гады,
Грани острые у камней
И подводного царства клады,
Тайны брошенных кораблей.
 
 
Чтобы рыбка мне службой славной
Свой морской волочила крест
И посылки мои исправно
Доставляла до нужных мест».
 

* * *

 
Речь окончена и царица
За собою закрыла дверь.
Стало тихо. Ночная птица
Только стонет в ночи теперь,
 
 
Может, камень с души снимает,
Видно, сердце ее болит?
Иль на свечку крылом махает?
Ту, что зря в темноте горит?
 
 
Эта ночь не подарит боле
Ни покоя, ни злых вестей.
Но опять не уйти от боли,
Словно праздник для всех чертей.
 
 
Как обидно, напрасно мажут
Мелом изгородь, ночь темна.
Завтра утром допьет он чашу
Эту горькую – всю, до дна.